Песнь Стали и Пороха

05.12.298 г. от з.Э. За это долгое лето в Винтерфелле еще ни разу не собиралось столько людей. Последний месяц стены Большого зала были практически не видны из-за огромного количества завешивавших их знамен. Рядом с лютоволком Старков висела секира Сервинов, деревья Толхартов, латная перчатка Гловеров, лось Хорнвудов, освежеванный человек Болтонов — все они боролись за место с разрывавшим цепи великаном Амберов, белым солнцем Карстарков, конской головой Рисвеллов, медведем Мормонтов и десятками других знамен поменьше. Почти в самом центре висело еще одно знамя, которое северяне раньше ни разу не видели. Синее полотнище футов шести в длину с двумя наложенными друг на друга крестами красного и белого цвета в углу и несколькими звездами рядом. И нельзя сказать, что оно не привлекало любопытных взглядов — еще как привлекало, как и те, кто прибыл сюда под ним. И то, на чем они сюда прибыли. Патрик Хейсинг стоял на внешней стене замка рядом с «мейстером» Лювином, который смотрел на прибытие войска Карстарков через маленькую бронзовую подзорную трубу. Вместе с ними присутствовал и младший брат Робба Старка Брандон, которого обычно таскал в большой корзине на спине здоровенный конюх по имени Ходор. Они смотрели и разговаривали — в основном, о том, сколько воинов уже собралось и чем их кормить. В самом замке и в Зимнем городе уже квартировалось двенадцать тысяч человек — и это была лишь малая часть того, что могли выставить на поле битвы Старки и их вассалы. Многие еще были в пути: Дастины, Мандерли, Флинты, Риды и другие. Один только лорд Карстарк привел больше двух тысяч человек — точнее сказать пока было нельзя. И все они прошли в четверти мили от припаркованного MRH-90 «Тайпан», на котором прилетели австралийцы. Хейсинг видел, что многие с интересом косились на аппарат, но никто не попытался к нему приблизиться. Он знал, что там в любой момент находятся пилот и двое коммандос, а также несколько верных Роббу Старку людей, которых он приставил им на помощь для того, чтобы отгонять зевак. Австралиец спустился со стены и вернулся в свои покои, решив умыться и переодеться перед очередным ужином в обществе Старков и их знаменосцев. Прошло уже шесть недель с тех пор, как он доставил дочерей лорда Эддарда домой — и ему едва хватило этого времени для того, чтобы хоть немного проникнуться культурой северян. Но он все же начал постигать основы. Да, климат здесь был весьма суровым, зима составляла большую часть года и не все доживали до ее завершения. Такая земля рождала суровых людей, которые давно смирились с тем, что их жизнь, скорее всего, будет короткой, бедной на роскошь, но богатой на испытания. Он вспомнил о народах северной Европы, которые тоже формировались в похожей обстановке. Да, сходство определенно было. Пусть они и не очень похожи на викингов, но вот на русских времен какого-нибудь царя Ивана Грозного — вполне. Он даже подумал о том, что если Россия все-таки добьется открытия посольства в Вестеросе, ей надо предложить разместиться здесь — и они легко найдут общий язык с местными жителями. Да, им бы здесь определенно понравилось. Из всех потрясающих воображение вещей, которые довелось наблюдать Патрику, гран-при, пожалуй, заслуживал тот пир, на котором ручной лютоволк Робба Старка отгрыз лорду Амберу, которого все звали «большим Джоном», несколько пальцев, после чего здоровяк-северянин стал еще больше уважать своего сюзерена и превратился в самого яростного его сторонника. А вот на австралийцев он первое время посматривал косо и наотрез отказывался верить, что «эта нелепая каракатица» может летать. В конце концов, Хейсингу это надоело и он предложил Большому Джону и всем, кто считал себя достаточно смелыми, полетать вокруг Винтерфелла. Через час Амбер вывалился из едва приземлившегося «Тайпана» и потом долго смеялся и блевал. Одновременно. С тех пор он относился к гостям из другого мира с таким же благоговением. Интересный народ, да. Свирепый, выносливый — и такой простодушный. Чего здесь точно не встречалось, так это типичных для юга коварств, интриг и изощренных козней. Все это Хейсинг старательно отписывал в электронных письмах, отправлявшихся непосредственно в кабинет министров. Хорошо, конечно, что в Вестеросе появился Интернет, несмотря на отсутствие кабелей, спутников и другой инфраструктуры. Проект Google, который планировалось реализовать в центральной Африке, чтобы максимально дешево обеспечить доступ к Сети растущему чернокожему населению, воплотился на другом континенте. Сейчас над Семью Королевствами постоянно парило на двадцатикилометровой высоте множество аэростатов и беспилотников на солнечных батареях, способных держаться в воздухе неделями. Конечно, на то, чтобы настроить эту паутину из передающих друг другу сигналы объектов, потребовалось время, зато теперь можно было смотреть Youtube в любой точке материка, хоть на юге Дорна, хоть на Стене, чему Хейсинг был очень рад. Физики уже подтвердили, что на Планетосе есть мощная ионосфера, что позволяло использовать УКВ, но это был запасной вариант. Сеть была для него не только средством связи, но и источником контента — и не только для него. Сейчас австралийцы регулярно устраивали хозяевам замка после ужина ночные киносеансы. Первым делом, после недолгих споров, решили показывать исторические фильмы — блокбастеры с кучей спецэффектов, вроде «Звездных войн» или «Властелина колец», решили оставить на потом. А начали они со старого доброго «Гладиатора». Наблюдать за реакцией вестеросцев было действительно интересно. Хейсинг слышал истории о том, как во время демонстрации «Прибытия поезда» во Франции в 1896 году — дерганого, расплывчатого изображения прибывающего к перрону поезда — напугало зрителей, не привыкших к тому, что картинка может двигаться. Кто-то, говорят, даже отпрыгивал в сторону, боясь, что паровоз поедет прямо на них. Раньше он в это не верил — люди не могли быть настолько легковерными. Сейчас же… он думал совсем иначе. Первая же сцена битвы римлян с германцами вызвала у хозяев и гостей Винтерфелла такую же реакцию, какую у маленьких детей вызывает появление Санта Клауса. А дальше был весь спектр эмоций. Кто-то закрывал глаза или хватался за соседа на самых жестоких моментах. Потом молодой священник, которого звали «септон Шейли», вскочил и выбежал из зала, бормоча что-то про смерть и реки крови. Хейсинг предложил остановить сеанс и Теон Грейджой вместе с Роббом уговорили его этого не делать. Когда римляне начали бросать в варваров кувшины со смолой, кто-то закричал, а один из гвардейцев Старков, которого все называли «Алебелли», и вовсе рухнул на пол, закрыв руками голову, под громкий смех остальных. Северяне приветствовали и освистывали каждый значимый момент фильма, а когда все закончилось, разразились овациями. С тех пор они показывали «Гладиатора» еще трижды — Робб хотел, чтобы его увидели все его вассалы, а зал был слишком мал, чтобы вместить каждого желающего. Потом были и другие фильмы: «Троя», «Храброе сердце», «Царство небесное» и так далее. Каждый сюжет бурно обсуждался сразу после показа и на следующий день тоже. Когда новое развлечение немного вошло в привычку, Хейсинг осторожно поинтересовался у Робба, не хочет ли он увидеть что-нибудь из более современных войн. Естественно, молодой лорд тут же согласился. Он начал с «Танцев с волками» и «Последнего самурая» — лучших, по его мнению, иллюстраций «войны меча против огнестрела». Потом показал несколько «мирных» фильмов, вроде «Титаника», прежде чем перейти к фильмам о настоящей Войне. И первым фильмом об этой войне, который он решил показать, стала «Битва за Британию». И не зря. Фильм был встречен на ура и показывался еще раз пять. Многие из лордов, увидевших его, спрашивали, что нужно, чтобы Север заимел свои собственные «Королевские ВВС». Хейсинг очень осторожно сказал, что «такое возможно», напомнил, что они уже продали Ренли Баратеону один самолет и добавил, что «мы всегда готовы к честной и взаимовыгодной торговле с цивилизованными людьми». Робб выслушал его и обещал, что сам увидит загадочное Кольцо, когда дойдет до юга. И добавил еще вот что: «Я не знаю, что вы понимаете под словом «цивилизиованными», но если это что-то связанное с благородством, то на Севере вы обязательно его найдете». Хейсинг считал, что фильмы очень помогли улучшить настроение обитателей Винтерфелла и уравновесить более грустные поводы. Меньше недели прошло с того дня, как с юга прилетел «Чинук» с телом Эддарда Старка. Доставивший его капитан коммандос по фамилии Финдли также вернул фамильный клинок Старков его новому владельцу. И реакция на его появление у оставшихся членов семьи была, мягко говоря, смешанной. Робб принял меч и тело отца со стоическим спокойствием, Бран, всегда казавшийся невозмутимым, сейчас не мог скрыть печали, маленький Рикон просто плакал навзрыд. Девочки были подавлены, кажется, еще сильнее. Но если Санса просто тихо грустила, то Арья кинулась на капитана с кулаками и с криком: «Почему ты его не спас?» Оттащил ее только мейстер Лювин, приговаривая о том, что ее отца убила королева и хотела убить летающих людей, но не смогла. И что они не виноваты в том, что попали в засаду. Хейсингу пришлось применить все свои дипломатические навыки, чтобы помочь ее успокоить. И сейчас он переодевался перед ужином, после которого собирался показать «Перл-Харбор». Он решил, что пора. Но пока он одевался, в дверь постучали. Услышав приглашение войти, в комнату заглянул один из коммандос. — Тут эта… дикарка… ну, в цепях которая… Опять. Он сразу понял, о ком идет речь. Пленница замка несколько раз пыталась заговорить с ним, когда он был с Роббом, хотя сам лорд начисто игнорировал ее присутствие. Последний раз это случилось не далее как вчера и результатом стало то, что Большой Джон скрутил ее и повалил на пол, стоило ей подойти к ним на несколько шагов. Хейсинг хотел было его одернуть, но прикусил язык. Не подобает гостю указывать хозяевам, как вести себя в их собственном доме. Однако настойчивость этой женщиный вызывало определенный интерес. Насколько он знал, никто из тех, кто сейчас собрался в Винтерфелле, ни разу не бывал за пределами «Великой Вестеросской Стены», не говоря уже о том, чтобы жить там какое-то время. — Впусти, — решил Хейсинг. Дикарка была высокой — одного роста с ним — худой и жилистой. И он сразу как-то поверил, что эта женщина не привыкла к мягким перинам и горячим ваннам. Она была… первым словом, пришедшим на ум, было «настоящей». Он видел немало фильмов, где актеры изображали людей из средневековья или постапокалипсиса, которые, вроде как, всю жизнь жили в суровых условиях. Но, какими бы хорошими ни были их грим и костюмы, все равно проглядывала какая-то фальшь. Слишком гладкая кожа, слишком белые и ровные зубы, слишком невинный взгляд, слишком пухлые животы. В ней ничего подобного не было. Зато она наверняка убивала людей. Возможно, голыми руками. И не видит в этом ничего необычного. — Ты хотела со мной говорить? — спросил Хейсинг. — Да… милорд, — ответила она на том же языке, что и остальные. А потом, замявшись на секунду, опустилась на одно колено. — Нет, не нужно, — тут же сказал Хейсинг. Он схватил ее за руку, помог встать и указал на один из табуретов возле стола. И она послушно села, звякнув цепью на ногах. — Я не лорд, — пояснил он, натягивая носки. — Можешь звать меня Патрик, если хочешь. — Да… Патрик, — она произнесла его имя, словно это был какой-то титул. — Так о чем ты хотела поговорить? — Милорд, Робб Старк… Он меня не слушает. Никто меня не слушает. — О чем? — поинтересовался Хейсинг. — Он ведет свое войско не туда, ми… Патрик. Ему следует повернуть свои мечи на север, а не на юг. Хейсинг нахмурился. Если бы он не видел аэрофотоснимки Стены собственными глазами, ни за что не поверил бы в громадину высотой в восемьсот футов в средневековом мире. Но это оказалось правдой. Самой большой аномалией этого мира — не считая, конечно, Кольца. Но как они, спрашивается, построили такое? Даже с современной техникой такая задача была поистине титанической. Единственным объяснением, в которое можно было поверить, были гигантские сроки. Вероятнее всего, вестеросцы в один прекрасный день решили укрепить границу — и продолжали это делать, скажем, тысячу лет подряд. Или больше. Правда оставался один вопрос: для чего? От чего они так старательно отгораживались? — Ты родилась там? За Стеной? — Да, Патрик. — Наши люди облетели весь континент и за Стену летали тоже. И не видели там ничего, кроме бескрайнего леса и гор. И, может быть, маленькие деревушки. Мне кажется, там живет не так много людей. — Это не люди, Патрик. Это намного хуже людей. И намного хуже великанов. Великаны? Хейсинг слышал и об этом. А мейстер Лювин, как всегда, помог отделить факты от вымыслов. И с его слов, великаны, кем бы они ни были, действительно существовали. Если не сейчас, то, по крайней мере, раньше. И до сих пор земледельцы время от времени натыкались на их кости. Большой Джон Амбер уверял, что у него в замке есть полный скелет. У австралийцев даже возник соблазн слетать в замок под названием «Последний очаг» и взглянуть на него. — И ты видела великана? — Конечно, много раз, — спокойно ответила дикарка и даже, кажется, улыбнулась. — Мой брат убил одну. Она была маленькая совсем, всего десяти футов ростом. А я видела и двенадцати, и пятнадцати футов в высоту. Очень свирепые твари, состоят из одних волос и зубов… Она еще говорила какое-то время, а Хейсинг вежливо слушал и время от времени кивал. Эта женщина, несмотря на свой внешний вид, не казалась ему сумасшедшей. Может, он и правда зря сомневался? Тем более, то, что она описывала, не походило на классический образ великана из детских сказок. Земная мегафауна вымерла сразу, как только человек научился приделывать к палке острый камень. А многие ее виды даже не стали этого дожидаться. Когда-то на их планете существовали мамонты, акулы-мегалодоны, гигантские ленивцы размером с носорога… А еще раньше по Земле гуляли динозавры. Он вспомнил о найденных в Африке останках гигантского примата, раза в два больше современной гориллы… Или их нашли в Китае? Почему бы не предположить, что в этом мире они оказались более живучими? И если так, что мешает местным жителям называть их «великанами»? — Хорошо, я понял, — сказал он через некоторое время. — Мне было бы интересно посмотреть на этих «великанов». Надо будет сказать моим людям, чтобы поискали их… Но ты, кажется, говорила, что есть что-то похуже? Ему показалось, что дикарка почти обрадовалась его реакции, но потом снова нахмурилась. — Холодные ветры, милорд… Они снова поднимаются. Люди выходят из своих домов и от своих костров, и больше не возвращаются. А если и возвращаются… то это уже не люди. Твари с голубыми глазами и холодной кожей. Это Иные. Они поднимают тех, кто уже испустил дух и отправляют ночью за теми, кто еще дышит… — Я что-то слышал об этих Иных, — осторожно заметил Хейсинг. — Их еще, кажется, называют «Белыми Ходоками», верно? — Да милорд. Это они. — Ты их видела? Она, кажется, вздрогнула. — Нет. Не видела. Те, кто их видел, долго не живут и не могут рассказать другим. Но я видела, как поднимаются мертвецы. Это я своими глазами видела, даю слово. Хейсинг, закончив шнуровать ботинки, выпрямился. — В таком случае… Благодарю тебя за то, что ты мне сказала. Я передам твои слова своим людям. Возможно, нам и в самом деле нужно повнимательнее изучить то, что происходит за Стеной.