Песнь Стали и Пороха

19.01.299 г. от з.Э. Переговоры ничего не дали. Когда Станнис хотел предложить защитникам Красного Замка сдаться, сир Давос снова стал частью свиты своего лорда. Он и еще человек тридцать остановились где-то в сотне ярдов от стен замка — с такой дистанции в них мог попасть только самый опытный лучник Семи Королевств. Станнис верхом на коне стоял в десяти футах перед ним. Но ближе всех к стенам подъехали лорды Веларион и Читтеринг, между ними и замковой стеной было всего футов пятьдесят. На стенах собрались защитники, большую часть которых составляли Золотые Плащи и гвардейцы Ланнистеров. Только Янос Слинт, Сандор Клиган и Лансель Ланнистер выделялись из общей массы лиц в одинаковых шлемах. — Лорд Станнис предлагает вам сдать замок! В этом случае он обещает милосердие всем вам. — И какое же милосердие он предлагает? — спросил самозваный рыцарь Лансель, чьи золотые локоны выбивались из-под открытого шлема с выгравированной львиной головой. — Семь человек предстанут перед судом. Серсея, Джоффри, Мирцелла, Томмен, Янос Слинт, сир Престон Гринфилд и Лансель Ланнистер, — объявил лорд Дрифтмарка. — Все остальные будут отпущены с миром. Слинт побледнел, услышав свое имя. Пес, не услышав свое, даже бровью не повел. Лансель же изобразил праведное возмущение, которое не обмануло бы даже слепого. — И это вы называете милосердием? — крикнул он. — Выбор между смертью от меча или петлей палача? — Только если суд признает вас виновными! — ответил Веларион, ничуть не смутившись. — И это касается только семерых, названных мной. Остальные, как я уже сказал, будут свободны. И слушайте еще вот что: любой из вас, кто откроет нам ворота, получит рыцарский титул, если у него его нет, и тысячу золотых драконов! — это он прокричал особенно громко, чтобы его услышали все, кто был сейчас на стенах. — Если же нет, мы начнем штурм — и тогда каждый, кто окажет нам сопротивление, будет сочтен изменником, подлежащим немедленной смерти! — Кому мы изменяем? — спросил Лансель. — Королю Роберту из дома Баратеонов. Это он вас приговорил. — Роберт мертв! — настаивал Лансель. — Я сам видел, как он умер! Вы не можете действовать от имени мертвеца! За всем стоит Станнис, надеющийся узурпировать трон законного короля! Все королевство будет считать вас изменниками и клятвопреступниками! — Вы ошибаетесь! — улыбнулся Читтеринг, он почти смеялся в лицо врагу. — Роберт жив и теперь уже здоров. Он пока находится по ту сторону Кольца Девы, но скоро вернется. Я сам его там видел пять дней тому назад. И ему не терпится поговорить с тобой с глазу на глаз, Лансель. Он не забыл, кто так старательно подпаивал его в тот роковой день в Королевском лесу… Лансель открыл рот — и не смог произнести не слова, как будто его язык забыл, как нужно разговаривать. В конце концов, вместо него ответил Пес. — Слушайте меня, милорды, ваша болтовня начинает утомлять. Давайте-ка лучше решим этот вопрос с мечами в руках, как подобает мужчинам, — он вытащил собственный клинок из ножен и поднял над головой, показывая тем, кто видел его снизу. — Если вам так нужен этот замок, можете взять его одним ударом. Скажите Станнису, чтобы выбрал поединщика — если, конечно, среди вас найдется хоть один смелый человек… Лорды-переговорщики разом оглянулись назад, услышав цокот копыт. К ним подъехал сам Станнис. — Я не ищу ссоры с вами, Клиган! — крикнул он в ответ. — Опустите меч — и я попрошу у брата сохранить ваше место в Королевской гвардии. Он так уже делал и может сделать снова. Вместо ответа Сандор направил меч ему в грудь. — Пусть твой Роберт жрет дерьмо, если его самого еще не сожрали черви! — Что ж… Пусть будет так, — это Станнис сказал так тихо, что его могли расслышать лишь те, кто был рядом. А затем развернулся и поехал прочь от замка. И переговорщики вместе с ним. До рассвета оставался час и вокруг Красного Замка собралось не меньше четырех тысяч солдат. На всех у них было около пятидесяти лестниц и дюжина таранов. Не так уж и мало — но даже с таким количеством штурм нельзя было назвать легким. Давос даже испытал постыдную радость за то, что он не вошел в число атакующий. Как и Деван, остававшийся возле нового королевского десницы. Как и другие его сыновья, остававшиеся на своих кораблях, где им, как он надеялся, ничего не грозило. Они вернулись к «Смердящему пони», где уже собрались все лорды и рыцари, командовавшие штурмовыми отрядами. — Смысла ждать больше нет! — сказал им Станнис. — Замок должен стать нашим раньше, чем в город прибудет кто-нибудь еще, будь то Тайвин Ланнистер или Ренли. Идем — и возьмем его! За Роберта! — За Роберта! — подхватили его знаменосцы — и тут же разъехались к своим людям. Веларион и Бар-Эммон свернули в переулок налево, они должны были атаковать с севера. Читтеринг и Фоллар вместе с людьми Драконьего Камня — с Запада. Сам Станнис вернулся обратно в здание гостиницы. Давос и остальная его свита последовала за ним. Они поднялись на крышу, где хозяин разбил скромный садик, где гости могли отдохнуть. Им, правда, было сейчас не до отдыха. Станнис остановился у каменного парапета высотой по пояс и поднес к глазам мирийскую подзорную трубу — Давос уже и не помнил, когда и как она к ним попала. Остальные собрались рядом с ним. Даже без оптики отсюда был прекрасный вид на большую часть города и на весь Красный Замок. Вот только их солдат почти не было видно, их закрывали дома. В поле их зрения было человек четыреста — это были вассалы Драконьего Камня, щедро разбавленные наемниками, вольными всадниками и прочими, кто решил склониться на сторону Станниса. Через несколько минут битва началась. Давос знал, что за эти дни защитники Красного Замка почти не знали отдыха — уж об этом-то они постарались. Как и об отстреле тех, кто неосторожно показывался на стенах. Да, стрелы, пущенные из ближайших переулков, очень редко попадали в цель и пробивали броню с такой дистанции. Но сама угроза заставляла врагов действовать более чем осмотрительно. Однако сейчас стены были заполнены. Защитники не могли не догадаться, что именно последует за неудачными переговорами. Давос видел желто-красную полоску по верху бледно-розового камня и сверкавшие над этой полоской острия копий. И между ними уже вовсю летало… И хорошо так летало. Давос не мог вспомнить, видел ли он раньше когда-нибудь такую интенсивную перестрелку. Конечно, городские стражники не очень хорошо стреляли, они учились в основном сражаться копьями, мечами и кинжалами. Если вообще учились. Но у них, по крайней мере, была броня. Большая часть стрел пролетала мимо. Большая часть из оставшихся отскакивала от железа, прикрывавшего тела. Однако он видел, что кто-то все-таки падал то здесь, то там, с обеих сторон. И товарищи торопливо оттаскивали их в сторону. Обмен стрелами продолжался где-то час. Узкие городские улочки, с одной стороны, давали нападавшим укрытие от стрел, с другой, они не позволяли использовать тяжелую осадную технику, вроде требушетов или осадных башен. Они все-таки притащили сюда несколько тяжелых скорпионов, стрелявших шестифутовыми болтами с железными наконечниками. И он видел, как они врезались с громким стуком в каменные стены — или улетали куда-то внутрь замка. Убили ли они хоть одного защитника? Вряд ли. Стоило одному из орудий повернуться в ту или иную сторону, стражники, попадавшие в сектор обстрела, тут же прятались за ближайший зубец, пока болт не пролетал мимо. Но так нападавшие получали несколько секунд бездействия врага на одном месте. Хотя бы это. Уже наступило утро, когда Станнис отдал команду группе посыльных, ожидавших его какое-то время. — Лестницы, — коротко бросил он. И они тут же сбежали вниз и поскакали к своим подразделениям. Через несколько минут Давос услышал гул труб — команда была принята. Он знал, что в некоторых местах окружающие Красный Замок постройки лепятся в буквальном смысле вплотную к стенам, уменьшая их видимую высоту. Но приставлять лестницы к этим участкам было еще труднее. Со своего наблюдательного пункта они видели мощеную площадь перед барбаканом и главными воротами. Давос видел не меньше дюжины лестниц, каждую из которых несло двадцать человек. Солдаты держали лестницы правой рукой, а левой прикрывались щитом от летевших в них стрел. А за ними шли лучники, пускавшие стрелы в любого, кто осмеливался высунуться из укрытия. И он знал, что подобное сейчас происходит по всему периметру обороны. Кроме той части стены, что выходила к морю и за которой был отвесный обрыв. Всего они штурмовали примерно треть мили стены. Но когда лестницы поднесли к стене, он увидел, что защитники были готовы их встретить. Давос разглядел два белых гвардейских плаща, он ясно мог разглядеть рослую фигуру Пса, который в своем жутком шлеме возвышался чуть ли не на голову над соседями. Но был еще один даже крупнее него — должно быть, тот самый сир Таллад, которого Серсея сделала королевским гвардейцем. Оставшихся двух попавших в осаду рыцарей Королевской гвардии — Бейлона Сванна и Престона Гринфилда — пока не было видно. Несколько людей из тех, что несли лестницы, пали под стрелами защитников. А когда они приблизились вплотную, к стрелам добавилось еще кое-что. Со стен полетели камни, бочки и другие тяжелые предметы. Ему показалось, что кто-то скинул на головы нападавших кузнечную наковальню. Еще несколько человек упали. Кто-то даже отступил назад, опасаясь рукотворной лавины, но по-прежнему сохраняя строй и держа щиты над головой. И стрелам очень редко удавалось пробить это подобие черепашьего панциря. И едва напор защитников ослаб, они тут же воспрянули духом — через несколько минут к главным воротам были приставлены четыре лестницы, на других участках Давос видел еще как минимум семь. И наверх уже ползли люди — с такого расстояния они казались ему муравьями. Защитники, которые, казалось бы, заметно поредели под обстрелом, тут же облепили лестницы со всех сторон, как мухи. Давос зачарованно наблюдал за тем, что происходило на стенах. С такой дистанции он не мог видеть, кто с кем сражался и кто кого побеждал — он видел лишь когда кто-то падал. Две ближайшие к главным воротам лестницы откинули почти сразу, даже раньше, чем кто-то из атакующих успел подняться наверх. На двух оставшихся они все-таки успели — и оказались в окружении толпы защитников. Он снова заметил среди них человека в белом плаще, кажется, это был Пес. Сверкнула сталь, брызнуло что-то красное, еще одно тело полетело вниз со стены. Через несколько мгновений две оставшиеся лестницы полетели вниз вместе с теми, кто по ним карабкался. Но осаждавшие их уже подобрали и пытались поставить обратно. Станнис молча наблюдал за всем этим. — Тараны, — скомандовал он через какое-то время — и снова всадники поскакали к стенам. С их наблюдательного пункта не были видны главные ворота целиком, но Давос видел, как к ним тащат таран. За последние дни их люди перетащили сюда небольшие лодки по Речной улице и теперь они служили им укрытием от стрел и камней. Сейчас они несли лодку над головой, а под ней был таран — двадцатифутовый ствол с толстой стальной шапкой. Давос знал, что некоторые эти наконечники выкованы в виде оленьих голов. Кто-то из находившихся с ним людей радостно закричал, когда таранщики дошли до ворот невредимыми — и почти тут же лодка загорелась от нескольких подожженных стрел. Из-за этого атакующие вынуждены были отступить, но они почти сразу вернулись и снова взялись за таран. Он знал, что у всех остальных стен и ворот Красного Замка происходит примерно то же самое. Быстрый штурм не удался, это факт. Между «Смердящим пони» и позициями атакующих носились гонцы, передавая приказы и отчеты. «Лорд Читтеринг передает, что южные ворота все еще держатся!» «Сиру Перкину срочно нужны еще стрелы!» «Лорд Веларион ранен, но он остается в строю!» И так далее, и так далее. А потом около полудня к ним подъехал всадник с другой стороны, от речных ворот. — Лорд Станнис! — кричал он. — Где лорд Станнис? — Я здесь, сир, — ответил он. — Сир Имри просил передать, что по Черноводной идут корабли Ланнистеров! — Сколько? — Мы насчитали двадцать два, милорд. — Этого недостаточно для битвы, — отметил сир Гилберт Фарринг. — У сира Имри не меньше двух сотен. — Может, это просто акт отчаяния? — предположил Эндрю Эстермонт. — Если только… не отвлекающий маневр. — Или попытка спасения, — добавил Станнис. — Мы должны убедиться, что никто из детей Серсеи не сбежит. Он оглядел собравшихся вокруг. — Сир Давос, мне снова нужны ваши таланты контрабандиста — только теперь с противоположной стороны. Возьмите двадцать человек и прочешите весь берег. Пусть сир Эндрю пойдет с вами. — Да, милорд, — ответил Давос, покосился на Девана и тот еле заметно кивнул ему. «Я скоро вернусь», — говорил этот взгляд. Сир Эндрю тоже кивнул и спустился вместе с Давосом вниз к остальным. Среди них был и сир Омер Блэкберри, знакомый им еще по Драконему Камню — тот самый, который принес новость от сира Имри. Ему он и передал приказ Станниса. — Слушаюсь, сир, — ответил он и начал выкрикивать именя: — Геррис! Адли! Джосмин! Многих из них Давос знал лично. Когда они вышли вперед, он объяснил их задачу. — Лорд Станнис велит идти к берегу реки. Мы должны проследить, чтобы никто из детей королевы не сбежал. Давос отвязал свою лошадь. Он до сих пор чувствовал себя куда более комфортно на палубе корабля, а не в седле. Но до цели было несколько миль и глупо было преодолевать их пешком. Его команда двинулась следом — сначала по Королевской улице, затем они свернули на Речную. Людей они почти не встречали — несмотря на то, что комендантский час, введенный Станнисом в темное время суток, уже давно закончился, люди до сих пор предпочитали отсиживаться дома, пока в городе шли бои. Некоторые забрались на крыши, чтобы понаблюдать за битвой. Рядом с ним ехал Эндрю Эстермонт, рыцарь на головы выше Давоса, с остроконечной бородой и густыми бровями. Сейчас на нем был латный доспех с выгравированной на груди черепахой, тогда как сам Давос ограничился стеганой кожаной курткой. Сир Эндрю был моложе его на десять лет и, это он знал точно, умел сражаться намного лучше. Вообще он приходился Станнису дальним родственником и когда-то даже служил ему оруженосцем, пока не повзрослел. Вскоре они подъехали к Речным воротам, которые охраняли люди Селтигара и Золотые Плащи — последних было раза в три больше. Они расступились, пропуская их, но едва отряд выехал на берег, ворота тут же закрылись. Он оглядел водную гладь. Пространство между городом и рекой было застроено довольно плотно, что сильно усложняло их задачу. Он увидел флот сира Имри, который, похоже, разворачивался-ка бою, но пока не атаковал. Всего у него было больше двухсот судов, считая те, которые они захватили в городской бухте во время нападения. «А Ланнистеры выслали лишь двадцать два корабля…» — думал он. Странно, конечно. Непонятно, на что они вообще надеются. Возможно, на то, что сир Имри не выдвинет против них сразу всю армаду, которая нужна ему для осады Красного Замка с моря. Тогда зачем? Может, действительно акт отчаяния, как говорил сир Эндрю? Или какой-то хитрый план? Но версия о попытке к бегству выглядела для него наиболее убедительной. Чем дальше на восток они ехали, тем реже становились постройки. Склон становился все круче, грязные берега реки Черноводной постепенно уступали место каменистым склонам холма Эйгона. Навстречу им, прочь от берега бежали люди, явно ожидавшие чего-то нехорошего. Давос внимательно всматривался в детей — последний раз он видел отпрысков Серсеи чуть меньше года назад, на турнире в честь двенадцатых именин Джоффри. Сможет ли он узнать их сейчас, особенно если королева решит подстричь или перекрасить их волосы? Но нет, пока ни одно из лиц, которые он встречал, не выглядело знакомым. Да и сложены эти детишки были не так, как те, кого он искал. Они ехали шагом, поднимаясь по узкой крутой тропинке. Какое-то время она шла вдоль берега, обрываясь в полумиле от устья реки. По пути они встретили еще несколько конных патрулей, направлявшихся в противоположную сторону. В основном, это были люди Селтигара и Золотые Плащи. Он надеялся, что им тоже можно доверять. Отдельные водостоки, идущие из города, тоже охранялись — на случай, если оттуда выползет кто-нибудь маленький, грязный и золотоволосый. Потом они поднялись повыше. Небо было в основном ясным, но со стороны моря поднимались грозовые тучи. Давос оглянулся — отсюда он мог видеть паруса тех, кого Блэкберри назвал «Ланнистерами». Плотный строй кораблей быстро двигался вниз по течению, подгоняя себя парусами и веслами. До встречи с флотом сира Имри оставалось всего несколько минут, а потом отличить их друг от друга станет уже невозможно. Тем более, что паруса у тех и у других были украшены баратеоновскими оленями. Правда, большинство кораблей Станниса добавили к оленьей голове огненные символы Владыки Света, в то время как их противники разместили по соседству с оленями ланнистерских львов. Он пытался найти в армаде «Духа» и «Леди Марию», которыми командовали его старшие сыновья. Но кораблей было так много, что их нереально было разглядеть. Зато «Ярость» он узнал сразу. Флагман находился позади строя, бросив якорь недалеко от устья реки. Поблизости стояла «Черная Бета», капитаном которой стал его Маттос. И это хорошо. По крайней мере, он не на переднем краю. И он молился Матери, чтобы они туда и не попали. Пока флоты сближались, он никак не мог понять, чего добивалась королева. Казалось, что она просто хотела убить свои оставшиеся корабли. Если, конечно, не предположить, что она вообще не знала об этой самоубийственной атаке. Да нет, наверняка знала. Это не могло быть случайностью. Наверняка шпионы Вариса все еще могли тайком выбираться из города и из Красного Замка и передавать приказы. «Но почему тогда мы не можем найти эти тайные пути внутрь?» — думал Давос. Они поднимались все выше по крутому берегу реки, обходя Красный Замок. С этой стороны на стенах тоже были Золотые Плащи, но их, конечно, было не так много, как с той, где шло сражение. И раз они все еще стояли здесь, их собратья по ту сторону до сих пор держались. Сколько это будет продолжаться? Дни? Недели? Давос надеялся, что нет. Не хватало только убить на штурме сотни, если не тысячи воинов, обескровив и без того скудные силы Станниса перед прибытием многотысячного войска Тайвина Ланнимстера. Потом он услышал разнесшийся над волной треск. Корабли начали сталкиваться друг с другом. Ланнистеры, двигавшиеся по течению и подгоняемые ветром, имели хорошее преимущество в скорости — и их немногочисленные боевые галеры с таранами на носу врезались в первую линию кораблей сира Имри. Те пытались сохранить строй, но безуспешно. А один из кораблей — кажется, «Страж гавани» — разворачиваясь, врезался в союзника. Он видел, как падали сломанные мачты, как прыгали в воду матросы погибавших кораблей. Видел, как одно судно за другим охватывает пламя от залпов огненных стрел. Видел, как корабли сцепляются друг с другом в абордажных схватках. Начало нельзя было назвать обнадеживающим. Но у сира Имри было свыше пятидесяти боевых галер против шести у противника. Часть оставалась в бухте, блокируя подходы к Красному Замку. Но это были лишь малая часть. Большинство медленно, но неуклонно гребли против течения вверх по реке. И в самом центре строя своими тремя сотнями весел молотила воду «Ярость». Оба флота очень быстро превратились в невнятную массу из дерева, плоти, железа, ткани и огня прямо напротив Речных ворот. И тут сир Давос услышал крик одного из спутников. Он развернулся туда, куда ему указывали — не на Красный Замок и не на битву на реке. На залив. Там была еще дюжина кораблей, торопливо двигавшихся в сторону устья реки. В авангарде шли три тяжелые галеры — Давос прищурился, пытаясь разглядеть знаки на парусах. И сразу узнал круг из семи золотых звезд на белом фоне с радужным мечом посередине. Если не принимать во внимание этот непонятно откуда взявшийся меч, было очень легко узнать герб Санглассов. «А вот и привет из Приветной Бухты», — подумал Давос. — «Все-таки он явился на битву…» Вот только на чьей стороне он явился? Он понял, на чьей именно, еще до того, как Санглассы и их союзники вступили в бой. Радужный меч был самым честным ответом. Символ Святого Воинства. Да и названия галер… В центре шло «Благочестие», за ней «Молитва» и «Преданность». Понятно было, на чей призыв откликнулся Сангласс. Прошло четыре дня с того момента, как Станнис взял в осаду Великую септу. И верховный септон, должно быть, обратился во всем верующим. И если ворон долетел до Приветной Бухты в первый же день… Да, как раз столько времени ему и потребовалось бы на сбор и морской переход до Черноводной. Да, он не примкнул к Ланнистерам, но это не мешало ему выступить против них. Хорошо еще, что у Сангласса всего несколько сотен мечей. Но что, если он не один? Что, если к нему присоединятся Росби и Стокворты? Что, если они уже идут на столицу? — Сир Давос, пошлите вестника, — выдернул его из раздумий сир Эндрю. — Да, конечно, я как раз хотел это предложить, — согласился Давос, быстро сказал несколько слов одному из воинов Драконьего Камня, который тут же поскакал обратно в город. Станнис должен был узнать. «Он будет очень недоволен», — думал Давос. — «Он не простит…» Но это его уже не касалось. Он должен был следить за холмом. И он следил, словно дети королевы могли в любой момент выкопаться из каменистой земли. Время от времени он отвлекался на продолжавшееся морское сражение. Арьергард из двух дюжин лисенийских галер под командованием Салладора Саана разворачивался, чтобы встретить Санглассов, которые, должно быть, решили зажать флот Станниса с двух сторон. «Валирийка», огромный полосатый флагман пиратского лорда, шел в конце строя. Корабли начали маневрировать, тяжело разворачиваясь друг перед другом. Ясно, что быстрого конца ждать не стоило. Он беспокоился за своих сыновей, чьи корабли сейчас влились в беспорядочный бой на реке. Оглянулся еще раз на запад, куда уже закатывалось солнце. Снова помолился Матери, чтобы присмотрела за его детьми. Хоть и сам не был уверен в том, что его хоть кто-то слышит. Ветер переменился, теперь он дул с востока, гоня за собой тучи. И сир Давос почувствовал неприятный озноб. День шел к концу, а бой все продолжался. Он продолжался даже когда с неба упали первые капли. Сир Давос пожалел, что не захватил с собой теплый плащ. Его конь заржал, когда ветер стал резким и порывистым, но всадник не обращал внимания на его протесты. Они продолжали двигаться туда-сюда по берегу реки. Прилив сменился отливом, обнажая тростниковые илистые отмели, но они старались держаться на твердой почве. Не хватало еще завязнуть… тем более, в разгар боя. Солнца закатилось, а дождь все усиливался. И бой на реке начал стихать. Корабли с обеих сторон один за другим выходили из боя и пытались собраться для новой атаки. Суда пьяно покачивались, борясь с ветром и течением. Ланнистеры потеряли несколько кораблей, но он видел, что как минимум дюжина из них находится в боевом состоянии. Санглассы потеряли пять или шесть кораблей, но остальные продолжали решительно биться с лисенийцами. Их сторона понесла примерно такие же потери, но на фоне их численности они не выглядели тяжелыми. Теперь они не могли ни поджигать врагов, ни абордировать их — погода не позволяла. Давос отправил пару человек к Речным воротам. Через полчаса они вернулись с мешком, полным факелов, которые Давос раздал всем своим людям по две штуки. Затем они разделились на два отряда, одним из которых командовал Давос, вторым — сир Эндрю. И разошлись, не теряя друг друга из вида. Он знал, что каждый факел будет гореть минут двадцать или около того. Запасов должно было хватить на всю ночь, если они будут светить по очереди. Городские стены вскоре превратились в длинное кольцо мерцающего пламени. Они штурмовали замок весь день — и он знал, что ни дождь, ни ветер, ни ночь не остановят Станниса. Кораблей на воде почти не было видно, фонари и факелы горели далеко не на всех, и они казались мерцающими звездами на фоне океана тьмы. После заката прошел час, а дождь все не прекращался. И когда они зажигали новые факелы, Давос вдруг услышал крики. Оглянулся. Речные ворота были в полумиле к западу от них. И где-то посередине между ними и воротами он увидел группу людей. Свои? Или враги. Надо было выяснить. Давос отдал команду и сопровождавшие его всадники поскакали вперед. Он огляделся в поисках отряда сира Эндрю, но они куда-то сгинули в ночной темноте. Они ехали вперед, чавкая копытами по грязи. Прилив снова нахлынул, сделав их тропинку еще уже. Теперь он мог разглядеть других людей — не меньше десятка. Что делать? Сражаться? Или отступать? И он решил подойти поближе. Они медленно двигались по темному берегу. Давос вытащил факел и зажег его от факела соседа. Рядом с ним еще двое человек сделали так же. Стало светлее, они смогли ехать быстрее — и за пару минут достаточно сблизились с незнакомцами. Которые вовсю сражались между собой. Он видел темные очертания кораблей, уткнувшихся носами в берег или стоящих на якоре неподалеку. На парусах он мог различить оленя Баратеонов, но это уже мало что значило. Некоторые из сражавшихся носили красных крабов Селтигаров, некоторые — золотые плащи городской стражи. А потом он увидел рослого дородного человека в прекрасно узнаваемом белом плаще королевского гвардейца, который бежал к берегу, таща за собой ребенка вдвое ниже его ростом. Это была девочка — и он успел разглядеть ее золотые локоны. «Мирцелла…» До них было меньше сотни ярдов, но кто с кем сражался, понять было невозможно — Золотые Плащи рубились с Золотыми Плащами. Но Давос и не пытался отличить своих от врагов, все его внимание занимало другое. Плеск воды. — Остановите их! — заорал он. — Остановите ее! Не дайте ей добраться до реки! В пятидесяти ярдах от цели он уронил факел, который тут же зашипел, упав на мокрую землю, и умер. А его место в руке бывшего контрабандиста занял меч. Держать поводья одной левой рукой с укороченными пальцами было неудобно, но правая ему нужна была для боя. Пятнадцать лет прошло с тех пор, как он в последний раз скрещивал мечи с настоящим противником на мокрой палубе… Но он был еще не настолько стар, чтобы избегать битвы. — За Роберта! — кричал Давос. — За Станниса! Его люди подхватили этот клич. Человек в белом плаще резко обернулся — и у него в руке тоже был меч, темный от крови. Сир Давос слишком поздно спохватился, что никогда раньше не сражался верхом на коне. И очень пожалел, что не захватил с собой копья футов этак на двенадцать с заточенным лучше любой бритвы наконечником… Вместо этого у него было всего три фута стального лезвия. И ничего больше. Он доскакал до врага и замахнулся. Фигура в белом легко ушла от удара, Давос пролетел мимо, попытался ударить одного из Золотых Плащей и снова промахнулся. За спиной он слышал звуки ударов и конское ржание. Кажется, один из его всадников упал. И он подумал, что, может, ему стоит спешиться самому, пока с ним не случилось то же самое… Решение было принято за него. Он успел заметить чье-то лежащее в грязи тело. А вот его конь не успел. Он успел почувствовать, как ноги выскальзывают из стремян, а левая рука теряет поводья. Потом мир перекувыркнулся… Ну хоть земля была мягкой, и на том спасибо. Сир Давос со стоном поднялся на ноги. Чудом он умудрился не потерять свой меч. И ему удалось встать. Как же хорошо, что он не стал надевать тяжелую броню. В ней он точно бы не поднялся. А тут встал — и вернулся в бой. Теперь он определял своих и чужих по тому, что они кричали. «Роберт!» или «Станнис!» — это, значит, свои. «Джоффри!» или «Серсея!» — чужие. «За Сваннов!» — хм… а это, интересно, чьи? Он снова нашел взглядом человека в белом плаще. Фигура была заметно крупнее, чем у него, но не настолько рослой, как, например, у Пса или сира Таллада. Получается, что перед ним был сир Бейлон Сванн… Давос почувствовал укол сожаления. Он не раз бывал в Каменном Шлеме, где преломлял хлеб с лордом Джулианом. «Как же так получилось, что штормовые лорды сражаются с другими штормовыми лордами?» Он заставил себя забыть про эти чувства и сосредоточиться на задании лорда Станниса. Если он встретился с королевским гвардейцем, значит, перед ним был кто-то действительно важный… Один из детей королевы. И ее, скорее всего, сопровождал не один сир Бейлон — даже в темноте он видел несколько трупов, тянущихся от одного из водостоков в городской стене. Должно быть, защитники принцессы до последнего сражались, пробивая ей путь к берегу. Сир Давос снова рванулся вперед, торопливо оглядываясь в поисках подкрепления. Со стороны Красного Замка скакал отряд всадников с факелами. Сир Эндрю со своими людьми? Может быть. И еще один отряд несся от Речных ворот. Человек двадцать, не меньше. И он уже слышал, что они кричат. «Джоффри! Да здравствует король Джоффри!» «Она сейчас уйдет… Мы потеряем ее», — понял он. — «Нет… Я ее потеряю…» Он не мог смириться с самой возможностью подвести Станниса, человека, который поднял его из грязи, который дал его сыновьям будущее, о котором он и мечтать не смел. И сир Давос с криком рванулся за ними. Вместе со своими людьми, половина из которых все еще была верхом. Давос бежал навстречу сиру Бейлону, молясь всем, кто мог его слышать, чтобы успеть… Он не успел. Подмога, бежавшая от ворот, отрезала их друг от друга, образовав живую стену красно-золотого цвета. Сир Давос налетел на ближайшего врага в шлеме с львиной головой. Удар, второй, третий, четвертый… На помощь к нему подходили все новые воины, но вражеский строй держался. Он чувствовал, как его сапоги захлестывают волны, они сражались на самом краю воды. Рядом с уткнувшейся носом в берег речной галерой. Чьей? Да чего уж тут гадать… Человек в белом, не раздумывая, взбежал наверх по спущенному на берег мостику, таща за собой золотоволосую девочку. Несколько человек навалились всем весом на корпус галеры и столкнули ее в воду, после чего сами запрыгнули на борт. А сир Давос все пытался пробиться к ним… И ему, наконец, это удалось. Он вбежал почти по пояс в воду, скользя по илистому дну. Все было бесполезно. В следующую секунду корму уходящего судна поглотила тьма. «НЕТ!» — мысленно схватился за голову сир Давос. Он просто не мог это принять. — Драконий Камень! Ко мне! — крикнул он. И рядом тут же возникла группа людей, в которой он узнал шестерых или семерых, кто был с ним в дозоре. Остальные либо продолжали патрулировать берег, либо пали в бою… Он и сам этого не знал. Подъехала еще одна группа, в которой он заметил сира Эндрю, так и не покинувшего седла. — Я сир Давос Сиворт! — добавил он, на случай, если кто-то его не узнал. — Мы сражаемся за Станниса и за короля Роберта! — Что случилось, сир? — он узнал этот голос, это был сир Эдуэлл, сын и наследник лорда Селтигара. — Дочь королевы только что скрылась, — ответил он. — Я уверен, что это была Мирцелла. Сообщите лорду Станнису. Мы должны ее догнать. Нам нужен корабль! Все за мной! Никто не стал возражать. Шестнадцать человек из его отряда, включая сира Эндрю, быстро двинулись вдоль береги. Сир Эдуэлл пришел еще дюжину воинов Селтигаров и полдюжины городских стражников. Сир Давос успел заметить, что галера взяла курс на запад, по руслу реки. Больше им идти было некуда, Станнис контролировал залив и пробиться через такую массу кораблей было невозможно. А так они могли причалить в каком-нибудь укромном повороте и высадить свою бесценную пассажирку подальше от города, куда не доезжали патрули Станниса. И тогда они ее уже не найдут. Но вскоре сир Давос нашел то, что искал. В нескольких сотнях ярдов стояли на якоре корабли сира Имри. И он тут же поскакал прямо к ним. — Где капитан? — тут же спросил он. — Что это за судно? — «Дерзкий смех», сир, — отозвался чей-то голос. «Ага, Веларионы», — понял Давос. — «Сто весел, довольно быстрый. Этого хватит». Он повернулся к сопровождавшим его рыцарям. — Найдите еще корабли. Выберите те, что побыстрее. Чтобы весел было побольше. Скажите, чтобы шли вверх по реке так быстро, как только смогут. До самого рассвета. — Мы ее поймаем, клянусь Семерыми! — сир Эндрю произнес это еще решительнее Давоса. Сир Эдуэлл пообещал то же самое. Они отправили одного гонца к лорду Станнису, другого — к сиру Имри. А потом разделились на три группы. Давос снова спешился и пошел к «Дерзкому смеху». Когда вода была ему уже по грудь, матросы спустили веревку и втащили его на борт. А следом за ним еще шестерых воинов Драконьего Камня. Капитан, которого звали Даргином Уотерсом, оказался дальним родственником лорда Монфорда. Сир Давос объяснил ему ситуацию. — Но сир, разве мы сможем разглядеть что-нибудь в такую погоду? — спросил капитан. И возразить ему было нечего. В темную дождливую ночь видимость не превышала сотни ярдов. «Неужели боги и в самом деле на стороне Ланнистеров?» — отчаянно подумал Давос. — «Или им просто сопутствует удача?» С другой стороны, если подумать… — Они не уйдут дальше чем на пару лиг до рассвета. И не станут причаливать так близко к городу, где их смогут найти. Поэтому они будут идти вверх по течению еще очень долго, — рассудил Давос, надеясь, что не ошибается. — Мы догоним их, капитан, иначе нам всем придется объясняться перед лордом Станнисом, почему мы потерпели неудачу. Даргин выслушал его, затем кивнул. — Будет сделано, сир. Мы их найдем. Он начал отдавать команды и через минуту корабль отделился от илистого берега. Гребцы заняли свои места, а Давос, мокрый и измотанный, встал на носу. Корабли с трудом вырисовывались из темноты, ветер раздувал пламя фонарей и факелов. Он мысленно вознес молитвы Матери, чтобы она защитила его сыновей. Потом Старице, чтобы осветила их путь. Потом задумался, услышал ли его хоть кто-то… Наверное, все-таки нет. Потому что даже несмотря на то, что его окружали верные соратники, Давос Сиворт не мог отделаться от ощущения того, что он остался совершенно один против враждебного мира.