Песнь Стали и Пороха

09.09.2019 г. от р.Х. — Ладно, Под, давай за твоего кузена… За сира Илина Пейна, который всегда старательно делает то, что должно! Стаканы звякнули друг о друга и Тирион, выдохнув, сделал большой глоток. Да уж, выпивка у этих иноземцев… Это просто нечто. Ему доводилось пробовать сильно крепленое вино, настолько крепкое, что его приходилось разбавлять водой, но эта жидкость, даже щедро залитая лимонной водой (которую предоставляли хозяева банкета), пробирала лучше всего, что он раньше пробовал. К тому же разбавлять приходилось на глазок, поскольку иноземное вино было почему-то совершенно прозрачным, как та же вода. Поэтому Тирион сначала наливал себе и своим товарищам из стеклянной бутылки с надписью SMIRNOFF полстакана или чуть меньше, а потом доливал доверху воды. Только так ему пока удавалось держаться на ногах. Банкетный зал, где они сидели, мог вместить больше сотни человек, но заполнен он был от силы на треть. Две стены из четырех были полностью сделаны из чистого стекла, панели которого были больше и прозрачнее, чем в любом дворце и даже в септе Бейлора. И за этой прозрачной стеной простирался Мельбурн, невероятный Город с большой буквы. Башню, в которой находился этот зал, Тирион поначалу принял за дворец — не зря же, наверное, на его стене была изображена гигантская корона? Как оказалось, зря. Пусть и не сразу, но он понял, что это невероятное сооружение было всего лишь постоялым двором. Постоялым, седьмое пекло, двором… «Какие же у них тогда дворцы?» — от одной мысли об этом ему стало не по себе. Вместе с ним через Кольцо прошли всего два человека. Сир Аддам и его всадники сразу вернулись обратно к отцу, у них и в мыслях не было идти за ним. Горцы, возможно, пошли бы, но летающие люди, как только их увидели, тут же отвели Тириона в сторону и поинтересовались, не лучше ли будет оставить его друзей «охранять портал». Тирион намек понял и согласился. Он оставил на страже Ульфа и сотню его Лунных Братьев — пожалуй, самых благовоспитанных среди всех горцев, кто его сопровождал, пока остальные также примкнули к войску Ланнистеров. «Им предложили выбор между Кольцом Детей и грабежом величайшего города Семи Королевств… И выбор был очевиден», — подумал он. С ним пошли только Бронн и мальчишка-оруженосец по имени Подрик, которого приставил к нему отец вскоре после возвращения из плена. Но за все эти дни он вел себя так тихо, что Тирион часто и вовсе забывал о его присутствии. Удивительно, но они встретили в этим мире и других уроженцев Планетоса — правда все они почему-то оказались браавосийцами. Накануне Тирион и его спутники пересеклись с четверкой послов вольного города, совершавших турне по миру летающих людей. Это были магистры Накадор Нестар и Лисано Аринар, племянник самого Морского владыки по имени Джериллос Антарион и представитель Железного банка Тихо Несторис. Сейчас они находились в этом же зале в окружении десятков австралийцев, американцев, русских, китайцев и представителей других народов иного мира, которых Тирион уже и не помнил — и чувствовали себя среди них вполне комфортно. — Мои соболезнования, лорд Тирион, — сказал Джериллос, поднимая свой стакан. Это был крупный и очень дородный мужчина с валирийскими чертами лица, который мог бы показаться красивым двадцать лет и шесть-семь стоунов назад. Он и его спутники были одеты в длинные пурпурные тоги, их пальцы были унизаны золотыми кольцами, которые обычно носили магистры Вольных городов. — Такой кошмар… Даже если издалека смотреть… Браавосиец указал на штуку, которую местные называли «тиви», одно из интереснейших устройств, которые летающие люди использовали для связи, передачи информации и обучения. Волшебное черное зеркало могло показывать то, что происходило в другом месте, или то, что случалось намного раньше. Прямо сейчас зеркало показывало Красный Замок с высоты птичьего полета — и чем больше людей обращали внимание на эту картину, тем тише становилось в зале. Ланнистеров, прятавшихся в крепости Мейгора, вытаскивали одного за другим, бросали на Змеиные ступени, и обезглавливали. Когда все закончилось, Тирион снова подтянул к себе бутылку. — Честно скажу… — начал он слегка заплетающимся языком. — Я никогда особо не любил свою сестрицу. Я не думаю, что она вся из себя такая невинная… Да и Джоффри тот еще… Пф… И Лансель хорош, но… — он отсалютовал стаканом черному зеркалу на стене. — Те двое точно ни в чем не виноваты были. Тирион оглядел смотревших ту же картину австралийцев, выделив среди них тех, кого знал лучше всех: посла Файфилда и министра Даттона, которые активно спорили о чем-то со своими на другом конце комнаты. От него не укрылось выражение едва сдерживаемого ужаса на их лицах. «Это вы его вылечили. Это вы его вернули. И теперь вы об этом жалеете?» — думал он. — «Могут ли летающие люди ошибаться?» «И главное, как мне этим воспользоваться?» — Я не думаю, что после такого мой отец согласится сдаться, — добавил Тирион. — Пока живы Томмен и Мирцелла, война будет продолжаться. Браавосийцы закивали. — Даже за Узким морем мы знаем о несокрушимой воле Льва Запада и о судьбе, которая ждет тех, кто бросает ему вызов, — сказал Несторис. — Железный банк всегда получает свои долги, а Ланнистеры свои всегда отдают, — Тирион снова вскинул стакан. — И это мы тоже слышали. — А Браавос, я смотрю, хорошо устроился в дивном новом мире летающих людей, — заметил Тирион. — Я полагаю, такие привилегированные отношения должны приносить немалую прибыль. Представитель Железного банка еле заметно улыбнулся. — Когда первый летающий корабль опустился с неба и люди, что из него вышли, предложили сотрудничество — как после этого можно было отрицать, что мир изменился навсегда? — Не знаю. Я не присутствовал. Но я припоминаю, что в Браавос уже прилетали летающие люди из другой страны, только вы их прогнали. А потом они все умерли. Тихо Несторис многозначительно кивнул. — Вы говорите про валирийцев… Да, боги в конце концов сразили их. Нет, мы с ними не стали сотрудничать. Их держава была построена на огне, крови и рабстве. Этот же мир, — он обвел рукой стеклянные стены и то, что было за ними, — совсем иной. Мы еще не видели его всего, но пока не встретили ничего подобного. Летающие и самоходные машины — не драконы, которые умеют только убивать и жечь. А люди здесь живут свободно. И насколько я могу судить, они презирают и отвергают тех, кто допускает торговлю и владение людьми. — Отвергают? — Это можно было понять уже по тому, с кем они искали встреч. Они отправили послов в Браавос и Пентос. Да и к вам тоже отправляли, пока у вас… не начались известные события, — дипломатично сказал браавосиец. — Но остальные вольные города они игнорируют. Они отказываются даже говорить с работорговцами. Сама идея рабства считается у них варварской. — Понятно теперь, чем вы так их расположили к себе, — кивнул Тирион. — Браавос был основан беглыми рабами и вы до сих пор не признаете рабства. И все это знают. — И мы многого достигли, не так ли? — лукаво произнес Джериллос. — Мы и Пентос убедили отказаться от этой практики… по крайней мере, формально. То же самое и с Лоратом. Но остальные так называемые «вольные» города остаются оплотами рабовладельцев. Как и вонючие лошадники из Травяного моря. — Есть же еще и Иббен, — припомнил Тирион. — У них тоже нет рабства. И у жителей Летних островов. — Да, есть немало мест, где оно запрещено, — браавосиец стал загибать пальцы. — Мы, Лорат, Пентос, Иббен, Саат, Летние острова, ваши Семь Королевств, Наат, еще какие-то незначительные местечки в Нефритовом море… Но это и все. И почти все они представляют собой тихое захолустье, не играющее никакой заметной роли в экономике. Вся мировая торговля крутится вокруг трех центров — Волантиса, гискарских городов Залива и Кварта. — Так вот в чем дело, — пьяно улыбнулся Тирион. — Вы им просто завидуете… Браавос горд и силен, но Волантис в одиночку сможет превзойти вас всех… — Волантис уже пытался завоевать весь континент и потерпел сокрушительное поражение в Кровавый век. — Потому что против них объединились сразу все, — возразил Тирион. — Если бы Браавос попытался сделать то же самое… пусть даже во имя освобождения… Все бы обернулось с точностью до наоборот. Волантис, Квохор, Норвос, Лис, Мир и Тирош… Вы не могли бы их всех одолеть. — Не могли бы, — согласился Джериллос, но от того, как у него загорелись глаза при виде стоявших неподалеку летающих людей, Тириону стало не по себе. И особенно от того, что он сказал дальше. — Раньше не могли. Тирион нервно рассмеялся. Ему захотелось расспросить племянника Владыки о том, к чему он клонит, но в этот момент к ним подошли Файфилд и Даттон и разговор пришлось отложить. Вместо этого он наполнил свой стакан еще раз, как и стаканы двух своих спутников, и вскинул его вверх, будто хотел произнести еще один тост. — О, посол! Как хорошо, что вы здесь. Мы как раз обсуждали с моими товарищами то, как наш добрый король Роберт наводит порядок. Как же легко теперь дышится в освобожденной Королевской Гавани! Как замечательно, что справедливость и спокойствие наконец-то вернулись в нашу землю. Австралийцы нервно переглядывались между собой. Тирион видел, что он очень смущены и растеряны. Замечательно. — Прежде всего хочу официально заявить… Это совсем не тот результат, которого мы добивались, — начал Файфилд. — Мы вернули Роберта в ваш мир, как и обещали изначально. И настоятельно призвали его проявить милосердие, по крайней мере, к тем, кто не принимал личного участие в заговорах против него… — Роберт был в ваших руках. Несколько месяцев был. И вы за это время не получили никакого представления о его характере и его намерениях? Разве вы не сами приняли решение освободить его? — Никто не говорит об освобождении, поскольку он не был нашим пленником, — тут же поправил его Даттон, оглядывая как Тириона, так и стоявших рядом бравосийцев. — Он был нашим гостем. Как и все вы. — Да, тут мне нечего возразить, никто не скажет, что вы не гостеприимны… — Тирион окинул взглядом роскошную обстановку, превосходившую все, что он видел в Утесе Кастерли. — И все же… Я не хочу упрекать вас в принятом решении. Мне просто интересно узнать, сожалеете ли вы хоть немного о том, что доверились такому человеку, как Роберт Баратеон? — Мы знали, хорошо знали о том, что он намеревается отомстить королеве и другим заговорщикам. И я не могу винить его с учетом того, что мы узнали. Тут Тирион не мог не признаться в том, что сам он так и не получил полной картины того, что натворила его сестренка за то время, пока они не виделись. И он подозревал, что ничего хорошего. Особенно если принять во внимание историю с Браном Старком и очень убедительные слухи о судьбе бастардов Роберта. Или судьбе Рейнов и Тарбеков. — И все же. Я слышал, что у летающих людей есть какие-то нормы относительно того, с кем можно иметь дело, а с кем нет, — он указал на браавосийцев. — Мои новые друзья рассказали, что вы даже не пытались отправлять послов в большинство вольных городов — лишь на том основании, что у них существует рабство. Это правда? Даттон нахмурился. — В нашем мире рабство вне закона на протяжении многих поколений. — А детоубийство? Австралийский министр пытался сохранять нейтральное выражение лица, но Тириону показалось, что он уловил в его ответе нотку сдерживаемого гнева. — В Вестеросе идет война, лорд Тирион. И не мы ее начали. Именно ваша сестра в наибольшей степени поспособствовала ее разжиганию, а второе место, возможно, занимает ваш отец. Будем откровенны. На войне часто гибнут невинные. Это пусть и печальный, но факт. То, что произошло в замке, нельзя назвать иначе, как трагедией, и мы приносим вам соболезнования. Но не станем брать на себя ответственность за то, что ваш король делает в своем собственном королевстве, лорд Тирион. — Теперь мой король — Томмен, — отчеканил сын Тайвина, затем оглянулся на Бронна с Подриком. Наемник сразу понял намек, толкнул локтем оруженосца и они оба тут же вскинули стаканы. — За короля Томмена! — Именуемого Первым, — тут же добавил Тирион. — Короля андалов, ройнаров и Первых людей, правителя Семи Королевств и защитника державы. Они чокнулись и выпили. Браавосийцы, к разочарованию Тириона, к тосту не присоединились. Им, кажется, было все равно. — Боюсь, что в этом наши мнения разошлись, — обратился он к австралийцам. — Но мне почему-то кажется, что вы оказались перед дилеммой. Поначалу вы готовы были признать власть Роберта, не так ли? Но готовы ли вы сделать это сейчас? Я не говорю, что моя семья не имеет грехов за плечами, но они не вели себя настолько дико, насколько вел себя Роберт, верно? К тому же он намного хуже умеет управлять государством, можете мне поверить. Австралийцы снова переглянулись, а Тирион внимательно за ними наблюдал. «Неужели они начали сомневаться?» Первым заговорил Даттон, стараясь осторожно подбирать слова. — Я не буду отрицать, что у нас есть сомнения… Но потеря Робертом нашей благосклонности не означает, что мы готовы поддержать Томмена. — А почему бы и нет? Томмен, насколько мне известно, не убивал детей и не торговал рабами. — Он сам еще ребенок. Кто будет править за него? Кто будет регентом? — Это зависит от обстоятельств… Обычно регентом при малолетнем правителе становится его мать. Даттон отрицательно покачал головой. — Серсея для нас куда менее приемлемый вариант, чем Роберт. Уж она-то убила детей куда больше… К тому же она додумалась напасть на нас. Или вы не в курсе? — Слышал краем уха, — осторожно ответил Тирион. До него доходили слухи о бойне в Красном Замке, где пали, среди прочих, трое королевских гвардейцев. Вся армия Запада судачила об этом. Где в этих сплетнях была правда, где приукрашивание, а где чистый вымысел, он не знал. Зато знал, какую волну ужаса вызвала эта резня, которая, обрастая новыми подробностями, теперь была известна в любой глухой деревушке Семи Королевств. «Вы даже не представляете, сколько Сынов Воина удалось завербовать благодаря этой сказке о громовых демонах из иного мира…» — И я согласен с тем, что Серсея не подарок. Я и раньше сомневался в ее способности хорошо править. И я сам готов порекомендовать отцу увезти ее подальше из Королевской Гавани и от ушей нашего короля. — Это было бы неплохо, — сдержанно сказал Даттон. — Ваш отец может так поступить? — Мой отец может все. Это единственный человек в обоих мирах, которого моя сестра послушается. — Хорошо. Но этого мало. И не думайте, пожалуйста, что мы так легко переключимся от Роберта к Томмену. У Роберта, конечно, есть свои… гхм… чудачества, но мы все же надеемся на его договороспособность. И мы постараемся убедить его от некоторых чересчур опрометчивых шагов… вроде истребления всей вашей семьи. Лично я расцениваю данный шаг как крайне неразумный. Я надеюсь, что эта… скажем так, акция с убийством Ланнистеров окажется последней и единственной. — Я тоже на это надеюсь, — сказал Тирион и замолчал, услышав гулкий хохот Бронна, который о чем-то болтал, не обращая на него внимание. Что его несколько огорчило. «Ладно, дальше я сам…» — То, что Джоффри мертв, не означает, что Роберт одержал победу, — продолжил он. — Томмен и Мирцелла все еще живы. Если вы думаете, что война на этом быстро закончится… Мне очень жаль вас разочаровывать. Роберт женился на Серсее после победы над Таргариенами не просто так. Он знал, что без поддержки моей семьи ему не удержаться на троне. Сейчас он эту поддержку потерял. А Вестерос раскололся надвое — и Роберт не тот человек, который может снова собрать его воедино. Чего нельзя сказать о моем отце. Он двадцать лет служил десницей короля. Я не скажу, что он самый добрый из людей — но именно он дал королевству два десятилетия мира и процветания. И может дать их снова. Даттон, кажется, всерьез задумался над его словами. — Я понимаю, что вы всегда будете поддерживать свою семью… Мы в курсе того, что с вами случилось, и искренне вам сочувствуем. Ваше похищение леди Кейтилин… в каком-то смысле, именно оно и стало спусковым крючком этой войны. — Что ж, — Тирион в очередной раз вскинул стакан. — Я рад, что мы хотя бы в этом согласны друг с другом. — Тем не менее, нам также известно о преступлении, в котором вас обвинила леди Кейтилин Старк. — Вот как? — Это вы вытолкнули Брана Старка из окна? Тирион рассмеялся. — Милорд, я, конечно, очень пьян… Но не настолько, чтобы начать признаваться в том, чего я не делал. — Или это был ваш брат? Тирион тут же отвел взгляд, уставившись в свой стакан, и уже понимая, что зря это сделал. Он почувствовал на себе сразу несколько взглядов и все-таки заставил себя посмотреть в глаза Даттону. — Я не знаю, каким именно образом Бран Старк упал с башни, — медленно произнес он, прекрасно зная, что каждое из сказанных им слов было правдой. Даттон внимательно смотрел на него несколько секунд, затем продолжил: — Так или иначе… Нам еще многое нужно решить. На данный момент позиция моей страны не изменилась. Мы по-прежнему признаем Роберта Баратеона законным королем, а вашего отца мятежником. Но мы недовольны действиями обеих враждующих сторон и не собираемся оказывать никакую материальную поддержку ни одной из них. Поэтому все наши разговоры о законности того или иного правительства будут простой формальностью — до тех пор, пока не определится победитель. Только после этого мы готовы к каким-то детальным переговорам. — Я вас понимаю, милорд, — ответил Тирион с некоторым смирением в голове. — Когда мой брат отрубит Роберту голову, мы, безусловно, сможем обсудить дипломатические отношения между вами и Томменом. Серсею мой отец, разумеется, уберет… И на другие уступки, я думаю, тоже согласится. В конце концов, он умный человек… в отличие от Роберта. — Если отрубит, а не когда, — напомнил о себе Файфилд. — Но даже если и так… Что насчет Станниса и Ренли? И других сторонников Роберта? — Поверьте мне, милорды… Я ни разу не ставил против своей семьи. Потому что знаю одну простую истину: только поддерживая Ланнистеров, можно стать такими же богатыми, как и они. — Посмотрим… Наша первоочередная цель — максимально скорое окончание войны и появление в Вестеросе стабильного правительства. Я допускаю, что обе стороны воюют во имя какой-то великой цели, но для нас этот конфликт выглядит не более чем бессмысленным насилием. Вендеттой двух семей, которые ввергли всю страну в кровавый хаос. — Лично я никогда не любил войну. Мир намного лучше, — признал Тирион. — Я много наслышан о том, какие торговые возможности вы предлагаете — и с радостью готов их обсудить. Вы, вроде как, продали Ренли летающий корабль. Мой отец готов купить у вас целую сотню таких. Поверьте, золота в закромах Утеса Кастерли более чем достаточно… — Да, мы очень хотим, наконец, подписать соглашение о торговле, — сказал Файфилд, — расширить дипломатическое присутствие и так далее. Тогда прогресс пойдет поистине семимильным шагами. Но первым делом мы должны прекратить бессмысленное насилие. И я должен отметить, что чем дольше оно будет продолжаться и чем больше страданий вашего народа мы увидим… Тем сильнее будут призывы активного вмешательства в дела вашего мира. — Мне говорили, что ваш народ не верит в завоевания… — Тириону сразу стало как-то не по себе. — А теперь вы говорите о вторжении? — Мы не верим в завоевание полноценных суверенных государств, — пояснил Даттон. — Но в нашем языке есть такой термин «провалившееся государство». Характеризуется оно в первую очередь тем, что его материальные и людские потери в случае нашего невмешательства оказываются значительно больше, чем если мы вмешаемся. Поэтому я не могу исключать гуманитарной интервенции в ваш мир. Особенно если этим заинтересуются американцы. Вы видели репортаж из замка? Это они его показали, — Даттон махнул рукой в сторону черного зеркала на стене, которое показывало еще какие-то живые картинки. — Если бы вы знали их получше… Вы бы поняли, что крестовые походы против очередного мирового зла для них — обычное времяпрепровождение. — Кажется, я начинаю понимать… Они разговаривали еще какое-то время, пока к Файфилду не подошел один из его помощников в таком же черном костюме и не вручил послу небольшую записку. Тот быстро пробежался по ней взглядом и снова обратился к Тириону. — Раз уж вы здесь, лорд Тирион… В свете новых событий я бы хотел обсудить с вами одно предложение. — Я весь внимание… Файфилд снова заглянул в записку. — Некоторое время назад в плен к Роббу Старку под Риверраном попали несколько членов семьи Ланнистеров. Один из них… Виллем Ланнистер. Насколько я знаю, он ваш двоюродный брат, верно? Сын Кивана Ланнистера, брата Тайвина Ланнистера. — Да, вы совершенно правы. — И мы… с учетом того, что мы все сегодня видели… Очень обеспокоены его благополучием. — Многие люди в Семи Королевствах сейчас пребывают в большей опасности, нежели мой кузен. С чего бы вам так заботиться именно о нем? — Потому что если Роберт всерьез начнет претворять в жизнь истребление всего рода Ланнистеров… Мне кажется, будет целесообразнее взять их под нашу опеку. Также, как и братьев Клеоса и Тиона Фреев, чьей матерью является Дженна Ланнистер, сестра лорда Тайвина. Я ничего не перепутал? Тирион согласно кивнул между двумя глотками SMIRNOFF. — В общем, я предлагаю на всякий случай забрать всех троих. Мы готовы начать переговоры с Роббом Старком. — Я не очень понимаю, зачем вам нужно для этого мое разрешение. — Прежде всего затем, чтобы ваш отец был поставлен в известность. — Мне казалось, вы можете сообщить ему об этом сами. — Он сейчас несколько занят… Готовится штурмовать Королевскую Гавань. Тирион внезапно посмотрел в глаза послу снизу вверх. — Ваши слова звучат благородно, посол… Но почему, скажите на милость, я чувствую в них какой-то подвох? — Вы о чем, милорд? — Да есть основание… Скажите, Роберт уже знает о том, что мои кузены попали в руки Робба Старка? — Мы не уверены… — Так или иначе, если даже и не знает, скоро узнает. И первым делом пошлет… Нет, пошлет его все-таки Станнис, Роберт не очень любит читать и писать… В общем, кто-то из них пошлет ворона в Риверран с требованием передать пленников короне. Робб Старк — достойный сын своего отца, достопочтенного, но, к сожалению, покойного лорда Эддарда. И мне почему-то кажется, что он не станет этого делать. И это может быть расценено, как акт открытого мятежа против короля… Вот ведь как получается… Файфилд молчал, время от времени бросая взгляды в сторону Даттона. А Тирион продолжал. — А все потому, что в лице этих мальчишек вы разглядели угрозу раскола союза Баратеонов и Старков. Поэтому и решили устранить эти фигуры с доски, чтобы они держались вместе и дальше и совместными усилиями рвали мой дом на куски. А если лорд Старк передаст пленников вам раньше, чем получит приказ из столицы, это не будет считаться изменой, потому что… — Все, что мы хотим — это как можно скорее положить конец этой войне, — перебил его Файфилд. — И этот жест поможет приблизить ее конец. — Знаете, — вздохнул Тирион и против своей воли пьяно икнул. — Вам очень повезло, что через Кольцо прошел я, а не мой отец. Он бы не раздумывал ни секунды и сразу отправил ваше предложение в самое глубокое из семи преисподних. Для него жизни этих трех мальчишек были бы более чем приемлемой ценой за разрушение союза его врагов… — Вы многому у него научились. — Ну… — Тирион сделал еще один глоток. — Честно скажу… Он преподал мне много уроков… — Если все пройдет гладко, завтра они уже будет здесь. Я даже готов устроить вам встречу на Кольце. Вы собираетесь остаться здесь еще на какое-то время? — О, вы, думаю, уже поняли, что в битве от меня толку мало. Я гораздо больше пользы могу принести, сидя за столом, выпивая и очаровывая всех своим обществом. Так что я буду служить своей семье именно этим. — Можете оставаться здесь сколько вам угодно. В любом случае, для вас это намного безопаснее. — Я в этом ни на секунду не сомневаюсь… Тирион снова посмотрел на «тиви», которое опять начало показывать Королевскую Гавань с высоты. Он увидел одни из ворот, где разворачивалось какое-то подобие сражения. «Надо будет спросить, как это работает», — думал он. Ему далеко не сразу удалось понять, что другие люди на таких же волшебных зеркалах смотрят одни и те же вещи. А когда он спросил, сколько людей могут смотреть одновременно… Ему показалось, что он ослышался. Возможно, он поверил бы, услышав цифру в пятьсот человек. Но пятьсот миллионов — такой немыслимый размах его даже не обескуражил, а просто рассмешил. Через некоторое время Даттон отвлекся на черное зеркало, куда указывал один из его помощников. И по тому, как изменилось лицо министра от увиденного, Тирион понял, что сейчас снова происходит что-то не очень хорошее. И сам посмотрел туда. Это были городские ворота — он почти сразу узнал в них Божьи. Стена над ними была забита воинами, а внизу на земле другие воины пытались выбить створки тараном. Вернее, раньше пытались. Сейчас бой почему-то прекратился. С такой высоты было невозможно разглядеть лица отдельных людей, но он мог разглядеть в общей массе белые плащи Королевской гвардии. Один из людей в таком плаще стоял сейчас на земле перед воротами. И у него были золотистые волосы. А наверху центром внимания был рослый и крепкий мужчина в короне и с топором в руках. Узнать Роберта было так же легко, как и Джейме. Через несколько мгновений король стал спускаться вниз по ступеням, расталкивая остальных. — Ты что творишь, дурак? — выдохнул Тирион, который в тот момент и сам не был уверен, к кому именно он обращается. — Что там происходит? — растерянно спросил Файфилд. Тирион рассмеялся во весь голос. — Если я не ошибаюсь, посол… Мой брат только что вызвал вашего бывшего подопечного на поединок. И тот, похоже, принял вызов. Он с наслаждением смотрел на то, как вытянулись лица летающих людей, как все они буквально прилипали к волшебным зеркалам. Только Даттон на секунду оторвался от этого зрелища, быстро подошел к столику, ругаясь себе под нос, налил себе полстакана SMIRNOFF, внимательно посмотрел в глаза Тириону и выдавил из себя: — Ну вы… А затем выпил залпом, не разбавляя.