Аборигены притащили в посёлок связанных друзей: Труви и Сезара, Луизу специально не отлавливали, девушка прибежала сама. Этьен лежал без сознания, из глубокой раны на голове самца сочилась зелёная кровь. У Николя болела здоровенная шишка на затылке, но он гордо молчал. Не хотелось забавлять воинственных туземцев своей слабостью.
В это время братья пираты находились в посёлке оку-наку. Перед отплытием восвояси Чёрный Хьюго надумал провернуть коварное дельце. Обманом и подарками завлечь к себе на корабль не меньше двух десятков местных жителей, силой засадить их в трюм и увезти с собой на Тортугу. Там, на известном острове авантюристов и разбойников, продать дикарей в рабство.
Хьюго и Лекок отправились посмотреть на необычную добычу аборигенов. Как только Лекок взглянул на пленных, он тут же в страхе попятился. Лицо пирата исказилось в гримасе ужаса и покрылось смертельной бледностью.
— Это же дьявол с корабля «Мон-Сен-Мишель»! Надо немедленно спасаться, пока живы! — в панике прокричал Лекок срывающимся голосом.
Хьюго усмехнулся, подошёл и пошевелил тело Труви носком сапога. Король флибустьеров ничего не боялся. Слишком много диковинок он успел повидать за все годы пиратства.
— Успокойся, Жан-Мари. Сам подумай. Если это существо действительно дьявол, то как его свалили убогие дикари своими примитивными палицами?
— Клод! Посмотри! У него зелёная кровь!
— Ну и что? Мы многое ещё не знаем, возможно, тварь из далёкой страны Бурь. Слышал про такую? На самом краю земли. Мало кто из мореходов туда добирался, а когда возвращались, рассказывали удивительные вещи. Подойди, не бойся, прикоснись к нему.
Лекок опасливо приблизился к Этьену и наклонился, чтобы провести пальцами по чешуйчатой груди. Неожиданно самец вскинул мускулистую ногу и крепко врезал пирату в живот. Тот завопил, свалился как мешок с навозом и, схватившись обеими руками за брюхо, начал кататься по земле.
— Ах ты гад! — гневно воскликнул Хьюго и в упор прострелил Труви локоть. — Получай!
Правая рука самца бессильно поникла, но раненый даже не вскрикнул.
Хьюго злобно пнул Этьена в лицо. Самец молниеносно вцепился клыками в ступню пирата, глубоко прокусил сапог и добрался до кожи.
— Подлая тварь! — закричал Чёрный Хьюго. — Отпусти! Живо! — но массивные челюсти не разжимались. Разбойник выхватил оружие и прострелил вторую руку Труви. Только тогда покалеченный пленник ослабил хватку.
— А ну-ка накиньте ему на голову мешок, да спутайте покрепче ноги, — грозно приказал Хьюго сопровождавшим прихвостням.
Пираты выполнили приказ. Наконец Лекок оклемался, однако, всё ещё постанывая, вытащил из костра раскалённый уголёк и воткнул его в свежую огнестрельную рану Труви. Отверстие задымилось, но герой не издал ни звука.
— Крепкий ублюдок! Надо устроить ему суровое наказание.
Лекок кончиком острой сабли разрезал пояс на штанах Труви, стянул их с его бёдер и восхищённо присвистнул.
— Клод, ты посмотри на причиндалы этого типа. Мечта всех кокеток!
Этьен возмущённо взвыл. От его рыка аборигены попадали на землю, но пираты не смутились. Что им сделает тварь с перебитыми руками? Только и способен, что дико орать.
— Ну да, настоящий мужик! — ехидно осклабился Хьюго. — Но зачем ты его раздел?
Братец расплылся в злорадной ухмылке.
— У меня появилась идея. Убить его было бы слишком просто, я хочу, чтобы он помучился. Давай оскопим этого верзилу, сделаем из него евнуха и продадим за золото турецкому султану. Пусть охраняет гарем.
Хьюго отрицательно мотнул головой.
— Идея отличная, но не с таким чудовищем. Султан его не купит. У твари же нет носа, турок решит, что он болен проказой. Притом, не забудь, я прострелил ему локти, считай, он теперь безрукий калека.
— Да, ты прав, — вынужден был согласиться Лекок, — но наказать его надо, прежде чем убить. Я хочу увидеть, как начнёт корчиться от боли этот урод.
— У меня возникла другая мысль, ещё интереснее, — хитро подмигнул Хьюго. — Как ты думаешь? Что бы сделали инквизиторы, попадись он к ним в руки?
Братец понимающе кивнул.
— Сожгли бы на костре.
— Правильно! Поможем святой инквизиции очистить землю от всякой нечисти.
Неожиданно раздался испуганный женский крик. Пираты совсем забыли о юнце, которого дикари привели следом за пленными.
— Это ещё что за чучело в рваной матросской курточке? — удивлённо спросил Хьюго и приблизился к Луизе. Одной рукой он небрежно приподнял лицо девушки за подбородок, а другой провёл ей по груди. — Ах, так ты де-евка, славный матросик. Так я и думал.
Луиза смело посмотрела на Чёрного Хьюго, резко оттолкнула его нахальную ладонь и гневно прошипела сквозь зубы:
— Уберри лапы, презренный пират!
— Фу, как грубо, — насмешливо скривился Хьюго.
— Это оруженосец дьявола, — вставил своё слово Лекок.
— Так они вместе? Забавно! — сразу откликнулся его брат.
Лекок похабно заржал и наложил указательные пальцы один на другой.
— Хочешь сказать, девка ублажала этого выродка?
— Именно! Разве ты не заметил, каким обожающим взглядом девица на него смотрит?
— Ага, точно. Похоже, наш молодец — искусный умелец в амурных делах. Ничего удивительного, с таким-то достоинством.
— Желаешь малышкой попользоваться? — спросил Лекок.
Хьюго брезгливо сморщился.
— Нет, ты же знаешь, я не подбираю ничьи объедки, тем более потаскушка испоганена чудовищем. Я предпочитаю чистых девственниц или монашек. Хочешь, сам бери эту девчонку.
Но Лекок отказался:
— Чтобы потом Марианна сжила меня со свету?
— Ты слишком распустил свою капризную курицу, она села тебе на голову.
— Ну и пусть. Марианна мне слишком дорога, чтобы путаться с другими бабами.
— Ну, как знаешь. Тогда девицу мы прихватим на Тортугу, продадим какому-нибудь похотливому старому турку. Она блондинка, к тому же француженка, а такой товар сейчас в цене, — Хьюго с кривой усмешкой подмигнул пленнице: — Ну что, крошка, скоро ты поселишься в гареме паши и начнёшь его ублажать. Конечно, его причиндалы совсем не такие, к каким ты привыкла, но тоже неплохо. Турки вообще горячий народ, ещё понравится, — довольно произнёс Хьюго и наклонился к девушке, она плюнула ему прямо в глаза. Пират наотмашь ударил Луизу по лицу.
— Ах ты строптивая дрянь! Ничего, в гареме паши ты станешь как шёлковая, там и не с такими сучками справляются.
После этих слов Хьюго потерял интерес к Луизе.
— Что делать с матросом? — спросил Лекок и уверенным тоном добавил: — Между прочим, этот парень большой дока в моряцком деле.
— Возьмём его с собой. На «Фортуне» вечная нехватка ловких моряков.
— А если вдруг откажется перейти в наши ряды?
— Тогда я его продам, всех и делов-то.
Лекок поменял тему разговора:
— Ну что, когда поджарим урода?
— Да хоть завтра, с утра, — с хищной улыбкой ответил Хьюго.
— Почему не сегодня?
— Не терпится тебе, мой мальчик? Пусть ублюдок оклемается, дикари его подкормят. Зато завтра поутру он с новыми силами начнёт извиваться в языках пламени, а то неинтересно смотреть на полутруп.
— Согласен, ты как всегда, прав.
Хьюго подозвал юнгу. Смуглый мальчишка происходил из этих мест и служил переводчиком.
— Скажи вождю, пусть шаман подлечит пленных и хорошо накормит.
Мальчишка с готовностью кивнул. Хьюго достал из поясной сумки ярко-красные стеклянные бусы и протянул юнге.
— На-ка вот, отдай вождю, пусть порадуется, — распорядился пират и подошёл к связанному моряку.
— Так что, парень, пойдёшь в мою команду на «Фортуну»? Мне нужны умелые матросы. Получишь много денег, я возьму тебя в долю.
— Чтобы Николя Сезар перекинулся к пиратам? Ну уж дудки! — с презрением отозвался моряк.
— Ладно, не хочешь в пираты, пойдёшь в рабы к марокканскому султану. Будешь камни таскать с утра и до вечера. С утра и до вечера! — со смехом повторял Хьюго. — Не видать тебе родной Франции.
— Лучше превратиться в раба, чем заделаться пиратом, — гордо ответил Сезар.
— Ну и дурак ты, братец, но ты не горячись, подумай до утра. Оцени мою доброту. Я ведь могу и по-другому повернуть.
После этого Чёрный Хьюго вместе с Лекоком отправились на «Фортуну», собираясь там переночевать.
Приближалась ночь. Шаман напоил пленных настоями лекарственных трав и аккуратно перевязал раны тонко выделанной корой. Моряк уже вполне оправился от удара по голове. Труви лежал весь опутанный верёвками, а чтобы было понадёжнее, его ещё обмотали цепями и замкнули звенья на замок. Железные путы пираты приволокли с корабля. Самец не стал привередничать, умудрился сесть и поесть мяса из рук лекаря. Луиза отказалась. Бедняжку привязали к дереву и стянули ей конечности крепкими верёвками, но она и так не собиралась сбегать и бросать Труви на произвол судьбы. К тому же, куда денешься с острова? Девушка, свернувшись на земле калачиком, забылась тревожным сном.
Наступили самые тёмные ночные часы. Четверо туземцев расположились у костра стеречь пленных и, чтобы ненароком не заснуть, тихонько переговаривались между собой. Вскоре им надоело болтать. Двое охранников прилегли немного отдохнуть. Остальных своих собратьев оставили сидеть на стрёме. Оба сторожа затянули заунывную песню, но если бы случайно взглянули вверх, то увидел бы в чёрных небесах на небольшой высоте красные огни. Судя по расположению габаритных маячков, бесшумно летел крупный, почти неразличимый объект. Сезар лежал с закрытыми глазами и сосредоточенно обдумывал план побега. Как хочешь крутись, но этой ночью необходимо попасть к сородичам Труви, тем более те находятся совсем близко. Тянуть нельзя. Иначе утром пираты сожгут друга в адских языках пламени.
***
Пока Николя размышляет над предстоящими действиями, неплохо было бы дополнить рассказ про местных обитателей острова. Хотя аборигены, по сути, оставались суеверными дикарями, но поклонялись они только одному божеству и больше не создавали себе идолов. Священный крокодил Хоур — вот тот вечный кумир, к которому племя оку-наку устремляло все свои помыслы и молитвы. Ведь Могучий и Ужасный Хоур всегда пребывал на связи с духами Великих пращуров островитян. Раз в год хищной рептилии туземцы приносили в жертву юношу. Этот жестокий обычай сохранялся с самых истоков образования племени оку-наку. Нарушить традицию означало грубо оскорбить духов предков, что, по твёрдому убеждению аборигенов, вело к гибели целого народа. Чего туземцы сильно боялись. Однако, как бедняги ни старались, но, видно, не смогли угодить как следует самолюбивым праотцам, и те послали потомкам тяжёлое испытание.
Однажды среди бела дня с небес спустилось огненное каноэ и приземлилось на ровном участке невдалеке от деревни островитян. Страшно напуганные соплеменники сбились в кучу и последовали за смелым вождём, который решил: негоже прятаться гордому народу оку-наку, подобно трусливым кроликам в норах. Вожак привёл людей на поляну. Интересно посмотреть на пришельцев и узнать их намерения. Если заявились враги, то живо прогнать наглецов меткими стрелами и острыми копьями.
Туземцы замерли на краю поляны и тревожно ждали, что же случится дальше. Вдруг раздался негромкий щелчок, на боку диковинного объекта чётко обозначилась дверь. Плотные створки разошлись в стороны. В проёме появились первые пришельцы, которые выглядели как воины. Высоченные, здоровенные, с телами, закованными в железные одежды. Лица незнакомцев прятались под блестящими масками. И вот эти незваные гости, совершенно не обращая внимания на аборигенов, спустились по трапу на поляну и принялись уверенно расхаживать, как будто у себя дома. Вождь народа оку-наку вышел вперёд, приблизился к самому крупному из пришельцев и задал вопрос: «Что гости намерены делать?». В ответ чужеземец снял маску, — сразу обнажилась жуткая клыкастая личина. Примеру собрата последовали остальные воины. И вдруг чужаки, словно издеваясь, все вместе как завопят оглушительным рёвом! Испуганные туземцы рухнули на колени и больше не пытались что-либо выяснять.
Так с тех пор и пошло. Воины установили свою неоспоримую власть. Вскоре посреди поляны вырос храм. Строили его странные безголовые твари с длинными сильными руками. Никто из туземцев не видел, как тёмной ночью роботы опустили огромный металлический ящик в отверстие на крыше и сразу вслед за этим проём задвинули острой верхушкой пирамиды. Таким образом, Матка Жесткотелых заняла своё место в мрачной обители. Теперь для создания улья требовались мягкотелые уманы, из чьих тел начнут выводиться свирепые дети Королевы.
Спустя семь дней чужеземцы заявились в посёлок островитян и потребовали себе вождя племени. Ведь, что удивительно, пришельцы знали местный язык. Состоялся разговор между вожаком воинов и правителем народа оку-наку. Какими угрозами воитель подчинил себе отважного вождя, — неизвестно. Вот только после этого при каждом прилёте огненного каноэ аборигены приводили к храму двенадцать лучших дочерей племени. Пришельцы выбирали семерых девушек, и под грохот ритуальных тамтамов жрецы провожали избранниц в пантеон. Больше сёстры не возвращались к родным очагам.
Никто не догадывался, что дальше творилось с туземками, и боялись спрашивать, — чужаки всё равно не скажут. Но постепенно жрецы пронюхали об участи невольниц. Оказалось, в нежных девичьих телах варвары выращивали чёрных чудовищ и позже ради забавы на них охотились. Правда, такое происходило не каждый год, но всё-таки случалось. Об этих ужасах жрецы поведали вождю, и мудрый правитель приказал всё держать в тайне. Ведь если люди узнают, то не утерпят, пойдут сражаться против чужеземцев с копьями и топорами. Вот только воины быстро сожгут всех островитян голубым огнём, что исторгался у них из наплечных трубок. Силы слишком неравные.
Здесь лучше поступать хитрее. Не высказывать ненависть, а наоборот, возносить хвалу пришельцам, называть божествами, чтобы те не гневались и не вздумали требовать б‘ольших жертв от народа оку-наку. Самим же туземцам не переставать слёзно умолять духов предков, чтобы смилостивились, простили своих несчастных потомков и освободили от ига чужаков. А чтобы пращуры быстрее снизошли к мольбам, увеличить подношение священному крокодилу до двух юношей вместо одного, как было раньше.
И вот пришла долгожданная радость! Наконец, после всех стараний, пращуры услышали голоса потомков и послали знак. Вместе с беглым белокожим невольником туземцы застали одного из ненавистных воинов. Хотя тот обходился без доспехов, и его клыкастое лицо не прикрывала железная маска. Дикари не побоялись захватить в плен Труви, они приняли самца за изгоя. Ведь если этот чужак не со своими грозными сородичами, значит, им не нужен. Вот он, верный шанс вволю отыграться на никчёмном изгнаннике за все беды, что учинили островитянам его собратья. Даже подвернулся удобный случай! Утром пираты собирались сжечь презренного изгоя на костре. Таким образом, месть туземцев пришлым воинам осуществится чужими руками, а народ оку-наку останется ни при чём. Определённо, праотцы вновь начинают благоволить своим провинившимся правнукам!
***
Пользуясь темнотой, Сезар взялся действовать. Прежде понаблюдал за сторожами. К счастью, все охранники спали. Дальше, после недолгих усилий, удалось распутать верёвки на руках, ведь моряки умели не только мастерски вязать узлы, но и ловко их развязывать. Следом Николя освободил ноги и, опасливо пригибаясь к земле, побежал в лес, где на обширной поляне он видел пирамиду. Как назло, диск полной луны застелило облако, лишь узкий золотистый серпик остался сиять на небе. Только бы не заблудиться. Строение располагалось не так уж далеко, надо успеть до утра осуществить все дела, иначе Труви погибнет. Этого допустить никак нельзя. Ну конечно, Николя Сезар заблудился, а потом долго плутал среди деревьев, пока не начало светать. Наконец моряк выбрался на поляну и без промедления бросился к массивному зданию. Изо всех сил заколотил кулаками в крепкие ворота, вот только никто не откликнулся. Хотя порой казалось, будто изнутри доносились звуки отдалённого визга и злобного рычания. Не меньше получаса сражался Сезар с закрытыми дверями, пока не понял, что в храм ему не попасть.
Тогда Николя прекратил стучать и в отчаянии осмотрелся, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход из сложившейся трудной ситуации. Неожиданно взгляд наткнулся на странные голубоватые молнии, чего раньше не заметил. Точно тонкие змейки всполохи метались по корпусу почти невидимого крупного объекта, тот стоял на расчищенной от зарослей площадке в нескольких метрах от храма. Моряк всегда считал себя не из трусливых. Он смело приблизился к таинственному сооружению, поднялся по лестнице и проник в открытый проём. Дальше, осторожно оглядываясь по сторонам, Сезар отправился по коридору, где на стенах горели красным светом непонятные письмена. Впереди ждала удача или поражение.
