Гештальт

      Как же давно он не видел солнце… Когда ты жив — свежий воздух, открытое небо, мерно плывущие облака — всё это обыденность, на которую ты можешь даже не обращать внимание. Но только потеряв, осознаешь истинную ценность этих, казалось бы, незначительных моментов.       Каждый из команды, только выбравшись из темной пещеры, просто с благоговением застыл перед открывшимся простором. Если бы они могли плакать, то обязательно бы разрыдались как малые дети. И сам Армандо не стал бы гарантировать, что его собственные глаза остались бы сухими. Такая желанная свобода пьянила, рвалась наружу звонким смехом, едва ли не заставляла раскинуть руки в стороны, словно это крылья!       Ветер на коже чувствовался странно, но он ощущался, его можно было осязать, пускай и намного слабее, чем когда они были живы. И этого было достаточно.       Над разорванными парусами пролетела пара чаек, устремляясь в морскую даль. Их сероватые тела терялись на фоне белых облаков, а после и вовсе исчезли, становясь неразличимыми точками вдалеке. Как же Армандо скучал по всему этому… — Капитан, — ранее молчавший Лесаро вдруг заговорил, поворачиваясь к застывшему в неком трансе Салазару. — Что нам, делать дальше? Мы ведь… вы сами понимаете. — Да, — испанец несколько скорбно покачал головой. Разум был пуст, ни единой идеи и плана действий. Куда им теперь податься, живым мертвецам? Где не погонят пушечными залпами? В родную Испанию им путь заказан — в верующей стране нет места дьявольской нечисти, даже если она всем, и телом и душой, предана лишь Короне. Единственная радость сейчас, так это отсутствие у кого либо из команды семьи — Армандо четко следил за тем, чтобы в его экипаже были преданные лишь ему люди, которые были бы готовы отдать жизнь не оборачиваясь, те, которых нечем было шантажировать кроме них самих. Поэтому то наверное, они вполне сносно сохранили рассудок — самые близкие люди, здесь, с тобой на корабле, делят одну и ту же участь. Нет никого, кто мог бы осудить, либо в отвращении отвернуться, тем самым предав. — Лесаро, друг мой, — Армандо вновь о вернулся к глади моря, всматриваясь в тонкую линию горизонта. — Не сейчас. Дай мне пару минут.       Это время было не только отсрочкой перед важным решением, но и моментом чистого счастья. Казалось, что Армандо не мог «надышаться» той свободой, которую только что обрёл. Приходилось вдвойне контролировать свое тело, ведь за время проведенное в Треугольнике Дьявола надобность в дыхании просто забылась, как и в остальных аспектах человеческой системы жизнедеятельности. Иногда Салазару казалось, что он слышит стук собственного сердца, но, к сожалению, для запуска этого несомненно важного органа, приходилось неподвижно сидеть около двенадцати часов, чтобы взять под контроль каждую частичку своего тела и заставить все работать в едином ритме. В условиях полнейшей скуки это было неплохим развлечением, но быстро надоедающим.       Волны разбивались от чуть подгнивший бок корабля, и Армандо впервые окинул свое судно ясным взглядом, тут же беспомощно закусывая губу. Бедная его Мария…       Мужчина нежно провел рукой по тусклому дереву, не боясь заноз в мертвой коже. Корабль будто чувствуя ласку, отозвался на нее тихим протяжным скрипом. Порванные паруса всколыхнул ветер, спугнув тем самым решившую отдохнуть на покосившихся балках чайку. Сжав губы в тонкую линию, Армандо глубоко вздохнул, сокрушаясь по поводу вида своего корабля. Никогда ещё его Немая Мария не выглядела так непрезентабельно и побито. Даже из самых жестоких баталий она выходила красавицей, внушающей трепетный ужас в сердца пиратов. Столько сражений, столько миль по водной глади, ордена, благосклонной Короны, и всё привело к тому, что они побитой шайкой бродячих собак застряли в мифической тюрьме, по вине мальчишки пирата, у которого на губах ещё молоко не обсохло. Это был позор. Позор для него не только как для капитана, но и для человека в целом. Повелся как ребенок на подначку и поплатился жизнью — своей и команды.       Впервые в жизни опустившись на колени по собственной воле, а не по надобности, мужчина прислонился лбом к потрескавшимся перилам. Он плакал, хоть слез и не было. Собственное прозвище «Эль-Матадор дель Мар» в данный момент вызывало лишь иронию и скупую насмешку. Вся команда молчала, разделяя боль, отчаяние, и облегчение своего капитана. Никто не осудит его за слабость. Несмотря на все они выбрались.       Позволив себе ещё пару секунд погоревать об утерянном, Армандо, словно пёс, встряхнулся всем телом и резво поднялся на ноги, обводя решительным взглядом свою команду. Те зашумели в одобрении, узнавая своего капитана в его лучшие дни. Видя столь воодушевленный парней, Салазар усмехнулся: — Что я могу сказать как ваш капитан? Это было сокрушительное поражение, но! — Армандо вздернул голову к небу, не обращая внимания на качающего головой Лесаро. — Мы живы, хоть и частично, и имеем возможность всё исправить. Я всегда был скептически настроен ко всяким легендам, и, видимо, Господь решил таким образом открыть мне глаза. Жестоко? Несомненно. Мне жаль что я потянул вас за собой.       Толпа загудела и Армандо с потаенным облегчением смотрел на команду, которая не винила его в случившемся, хоть вина полностью и лежала на нем.       Тряхнув головой, мужчина продолжил: — Первым делом мы должны исправить это, — он указал вначале на себя, а после на остальных. Кому-то повезло больше, например ему, Лесаро и ещё парочке людей, а от кого-то остались лишь жалкие кусочки. — Я уверен, что Надежда на спасение есть. Бог не даёт нам испытаний, которые мы не можем преодолеть!       Лесаро за спиной одобрительно кивнул. Вернуть команде боевой дух одна из обязанностей капитана, которой Эль-Матадор дель Мар часто пренебрегал. Но не то чтобы это была вина Салазара, нет, просто их команда не проигрывала, отсюда и отсутствие нужды в приободрении.       В это время Армандо продолжил: — Единственная идея, которая у меня есть, по исправлению нашей ситуации — так это сбор различных легенд, мифов, сказок и просто историй. Я уверен, что именно там мы найдем ключ к спасению. — Капитан, что на счёт Воробья? — вперёд выступил Хосе — молодой солдат, которого Салазар принял на свой борт, когда тому только исполнилось двенадцать лет. С тех пор прошло много времени, но на момент их «смерти» мальчик вырос в высокого, статного мужчину лет тридцати. Он был выше, чуть шире в плечах, но при этом уже в талии чем его капитан, который по общим меркам был весьма крупным. Хосе не доставало куска голени, а в груди у него зияла дыра, прямо на том месте, где когда-то было сердце. Его же глаза, на которые обращал внимание каждый кто его видел - ярко зеленые, с отливающим багровым цветом густыми ресницами, сейчас, имея черную склеру, буквально горели. Смотря на подчинённого Армандо был менее уверен в безумстве тех, кто кричал о существовании дьявола. Салазар верил в Бога, но никогда не верил в призраков, морских чудовищ и другую нечисть, будучи свято уверенным в том, что Господь не допустил бы их существования на их грешной земле. Как оказалось, он ошибался. — Воробей… — Армандо прокатил это прозвище на языке, смакуя вкус поражения. — На данный момент он не первостепенная задача. Мы не будем намеренно его искать, но если он вдруг попадется нам на пути — стреляйте. Не ждите моего приказа.       Хосе усмехнулся окровавленным ртом и вернулся в строй, отсалютовав капитану.       В последний раз взглянув на небо, Армандо поднял вверх свой меч, и указал остриём в сторону горизонта: — Наш курс — все заселенные острова. Мы должны собрать всю информацию, которая только есть в этих водах. — Есть, капитан!       Встав у руля, Армандо только положил руки на него, как корабль сам двинулся в нужном направлении, напугав мужчину до чёртиков. Ему не потребовалось ничего делать, как Немая Мария самостоятельно двинулась к горизонту. — Воу, — Армандо подавил смешок, опуская руку на дерево. — Приятно снова работать с тобой, Мария.       На это корабль отозвался лишь мягким скрипом досок.