«— В школе определённо было легче — тут в любом плане обязательно появляется какая-то загвоздка. — Ты ещё научишься использовать весь алфавит для подстраховки».
— Мы все хотим одного: смерти Клауса, — чётко проговаривая каждое слово, ответила Кэтрин, и более снисходительным тоном добавила: — А вы бегаете как цыплята с отрубленными головами. Убрав руки со стола и скрестив их на груди, Пирс медленно шагнула к Стефану и своему неудачному двойнику. Все движения Кэтрин, как обычно, выражали неспешность и грацию, даже будучи незваной гостьей, вампирша не видела причин менять свою манеру. Они отсутствовали так же, как и весомые доводы, по которым ей бы требовалось незамедлительно покинуть как этот дом, так и город, в целом. Вместо причин присутствовали гневно-настороженные взгляды и такие же высказывания, которые, к сожалению, не впечатляли. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, — зазвучало очередное заявление Гилберт. Может быть, Елена хотела показать свою решительность, но забавное качание головой и нахмуренные брови придавали ей схожесть с недовольным ребёнком: — И я не хочу, чтобы ты нам помогала. «Довольно предсказуемо… и опрометчиво, — мысленно заключила вампирша, — Скучно». Прошло от силы минут пять-десять максимум после последнего милого розыгрыша «Найди Елену», но для Кэтрин время ощущалось иначе, чему она, естественно, не удивлялась. Когда ты превратился сверхъестественным существом, вампиром, восприятие тоже менялось: звуки, эмоции, запахи — всё становилось более насыщенным, усиленным, и время не было исключением. Оно либо пролетало словно колибри, либо ползало подобно улитке. В данный момент подходило второе, как если бы прошло больше получаса. И, пожалуй, однотипные крики недовольства в гостиной только усиливали это ощущение. Всё в бессмертии могло наскучить, если не добавлять динамики. Может, поэтому жизнь одной вампирши всегда была сконцентрирована на движении? Может, дело было вовсе не в многовековой погоне, а в том, что это не давало жизни наскучить? «Пора переходить к главному», — отогнав свои мысли о происходящем, наконец, решила Пирс, полагая, что достаточно оттягивала важную часть. — И это очень глупо с твоей стороны. — Стоило Кэтрин обратиться к своему двойнику, как тут же вновь удержала недолгую паузу, после которой заговорила, а объектом внимания пронзительных карих глаз стали теперь уже братья Сальваторе. — Вы знаете, где Клаус? А когда он придёт, сможете его опознать? Хотя о чём это я? Откуда вам знать, если даже загадку рации решить не можете. В кульминационный этап обращения Петрова добавила в голос снисходительных ноток, что определенно создало бы нужный ей эффект. Конечно, рыбки клюнули бы в любом случае. Так происходило всегда: в какой бы манере речи ни скажи, бедные рыбки всегда соблазнялись на наживку, которую бросал им коварный рыбак. Вот только без таинственных недолгих пауз, секундных зрительных контактов с каждым из троицы рыбалка не принесло бы ей удовлетворения. А если всё правильно разыграть, её дразняще-интригующая манера речи могла вывести на эмоции любого: от нетерпеливого Деймона и поразительно сдержанного Стефана до вечно ничего не понимающей Елены. Однако, как это обычно бывало с Кэтрин, шоу с эмоциями была только дополнением к личным мотивам. Маячащая на горизонте перспективная должница — вот что привлекало на самом деле. — Откуда тебе известно про рацию? — Если что-то знаешь, говори или выметайся! Реакция последовала незамедлительно. Пирс, ожидавшая этого, не упустила ничего из виду. Острый слух чётко уловил слова обоих братьев: вопрос младшего прозвучал чуточку раньше, чем восклицание старшего, но оба тона не уступали друг другу в напоре. Ясное нечеловеческое зрение уловило, как все трое напряглись. Два вампира приблизились на шаг-два. Они так же, как и на протяжении всего разговора, находились по обе стороны от Петровой, но теперь напоминали солдат времён войны. Их глаза неотрывно наблюдали за каждым её вдохом, а тела стали ещё внушительнее благодаря напряжению мышц на руках и плечах. Стефан и Деймон, видимо, готовились напасть при малейшем намёке на опасность для своей дорогой подружки. А Елена, казалось, «сжалась» на фоне своих защитников. «Осанка красит любого, а её отсутствие — никого», — стоило Катерине вновь посмотреть на своего двойника, как мысль мимолётно пронеслась в сознании с последующим согласием с собой. Действительно, у них с ней была схожая внешность, одежда из одного гардероба и даже зеркальная поза: скрещённые на груди руки, но Гилберт явно выглядела менее внушительно. Всё в Елене выдавало нервозность: плечи приподняты; спина сгорблена; левый кулак настолько сильно сжат на правом рукаве кофты, что побелели костяшки пальцев. Даже взгляды из-под нахмуренных бровей, которые Кэтрин ловила на себе, выражали больше недоумения и недовольства, нежели грозную уверенность. У Пирс возникло предположение, что, если хотя бы присутствовала осанка, может быть, Елена Гилберт не выглядела бы настолько печально. После секундной паузы, в течение которой обстановка успела накалиться сильнее, Петрова прервала стремительный поток мыслей и заговорила: — С таким отношением к себе я бы могла спокойно оставить вас самих разгадывать тайны, но это лишь отнимет драгоценное время, которого у нас нет, учитывая, с кем, уже мы, имеем дело. — Кэтрин по-прежнему продолжала спокойно и плавно перемещаться по гостиной, игнорируя недовольное фырканье Деймона. Она нарочно вновь нарушила молчание только тогда, когда краем глаза уловила начавшего открывать рот Сальваторе-старшего. — Всё довольно просто, знаете ли. Изобель настояла на том, чтобы иметь со мной связь — Джону пришлось по возвращению в Мистик-Фоллс навестить меня и отдать свою рацию. — Ложь! — холодно и резко возразил Деймон, стоило только появиться маленькому намёку на паузу. — Я приходил к тебе — никакой рации при тебе не было. Ты противоречишь своим словам, как, впрочем, и всегда! А теперь убирайся, пока я не вонзил кол в твоё маленькое, чёрствое сердце! — Ну, я бы не сказала, что ты осмотрел всё, — напомнила Кэтрин, с лукавой улыбкой посмотрев Деймону в глаза. — С этим прекрасно справился кое-кто другой. — Что… Петрова с внутренним удовлетворением наблюдала, как последние слова озадачили присутствующую в гостиной троицу. Братья Сальваторе быстро переглянулись, а начавшая говорить Елена мигом оборвала себя. — Мы должны поверить, что нашли рацию в кармане у Элайджи, потому что он внимательнее? — первым нарушил тишину Стефан, старательно подбирая слова. — По мне, звучит как попытка прикрыть своего старого дружка Джона, — скривил губы Деймон, не спуская с вампирши подозрительного прищуренного взгляда. «О, ты частично прав, Деймон, но просто не видишь всей картины. Однако это проблема вас всех. Вы знаете, что где-то может быть ловушка, похвально, но понятия не имеете, где она конкретно и как спастись. В любом случае, капкан уже захлопнулся.» — внутренне высказывалась Кэтрин, наблюдая за троицей. Братья Сальваторе и неудачная двойняшка Гилберт, мягко говоря, не доверяли ей, что неудивительно, — будь их воля, кол давно бы уже пронзил пятисотлетнее сердце. Только Пирс знала, что нужна им, так как обладала хоть какими-то ответами. На войне важна была любая информация: хоть что-то с чем можно работать, отфильтровывать от лжи и домыслов. Более того, Кэтрин не сомневалась, что команда борьбы с Клаусом в глубине души сама осознавала в ком нуждалась. Всё происходящее служило тому подтверждением: их попытки прогнать её ограничивались только словами, без задействования силы. Поэтому неважно, доверяли они или нет — выслушают. А это в свою очередь единственное, что требовалось Кэтрин: за плечами вампирши пятисотлетний опыт выживания и интриг — она добьётся своего. Петрова выживет, как всегда, только теперь обретёт ещё и свободу. Нельзя было отрицать и того, что шансы на успех повысились с обретением интересных союзников. «Остался только последний штрих для красочного завершения», — с этими мыслями лукавая улыбка, которая до этого адресовалась Деймону, стала ещё выразительнее, прежде чем вслух прозвучало уже иное: — О, не верьте мне, ваше право, — развела руками Катерина. — Только вот при осмотре рации вы так зациклились на инициалах, что не заметили вмятины на боку — Элайджа, недовольный находкой, оставил этот след. — заметив обмен взглядами между трио: братья и двойник, Пирс решила не задерживаться. — А пока вы тут занимаетесь активной мозговой деятельностью, я пойду пообедаю. Кто знает, может быть, тётя Дженна даст себя укусить? Ослепительно улыбнувшись, Кэтрин стремительно покинула гостиную. На самом деле она не собиралась обедать, а вернуться с новостями к более удачной двойняшке Джона. Попутно в разуме Петровой всплыли воспоминания утреннего разговора с Джанетт.***
Тридцать пять минут назад. 7:53 a.m. Дом Гилбертов.
Солнечные лучи заливали коридоры и комнаты обоих этажей своим ярким светом. Они окрашивали всё, чего касались, в лимонно-жёлтый оттенок. Если бы человек находился в переходном к вампиру состоянии, то этот дом стал бы причиной его головной боли: могло показаться, что нельзя отыскать даже маленького укромного уголка тени. Но на самом деле, среди комнат имелась одна, которую можно по праву назвать укромным местом. Плотно задёрнутые шторы максимально удерживали солнечные лучи — на ткани можно заметить приглушённые золотистые овалы. Тусклый свет, которому всё-таки удавалось просачиваться сквозь плотную ткань искажал восприятие обстановки. Стены да сам интерьер, в целом, могли производить слишком мрачное впечатление. Однако утомившиеся от изобилующих светом комнат, едва ли отнесутся с негативом к затемнению в этой, а наоборот — с позитивом. Создавалась настолько особая атмосфера, что могло показаться, будто звуки всего остального мира затихали, стоило закрыться двери. Всё это дарило чувство покоя, уединения и защищенности. На долю секунды подверглась сладкому умиротворению и незваная гостья дома. На какие-то мгновения бдительные карие глаза прикрылись: в сознании всплыло ощущение, что было в атмосфере комнаты нечто знакомое, погребенное прежде грузом прожитых веков. Но миг пролетел, и гостья качнула головой, отметая непрошеные мысли. Вампирша приблизилась к двуспальной кровати, на которой спала молодая девушка. Владелица спальни лежала на животе, повернув лицо влево, в сторону входа, и заняв середину постели. Волосы, растрепанной копной, закрывали лицо, оставляя только в нескольких местах просветы кожи или брови. Эта поза мало что позволяла Кэтрин разглядеть на лице у спящей. Только ровное дыхание и неизменное мирное биение сердца ясно давали знать, что появление Пирс осталось без внимания. К сожалению, в нынешней ситуации требовалась бодрствующая Гилберт. — Джанетт, — решив устроить небольшой спектакль, благо, укладка и одежда позволяли, Кэтрин окликнула двойняшку Гилберт, придавая своему голосу интонацию Елены. Видя, что результата нет, вампирша, как бы неуверенно потрепала её по плечу. — Джанетт… Нетт, проснись, пожалуйста. С каким-то неразборчивым сонным бормотанием что-то вроде: «Ле-е… ниос…та… пад… та…» Гилберт нахмуренно дёрнулась, отодвигаясь и не открывая глаз, повернула голову в другую сторону. Сбившееся дыхание начало постепенно выравниваться. Казалось, наконец, отреагировавшая Джанетт быстро погружалась обратно в крепкое сонное царство. Кэтрин, закатив глаза, повторно скользнула взглядом по комнате. Позади находилась светлая входная дверь, в той же стороне располагался черный, как и вся остальная мебель, комод, на котором стояла обрамлённая в раму фотография. С правой стороны от кровати: напротив Пирс — тумбочка, а на нём покоились светильник и ноутбук. Взгляд вампирши приковался к задёрнутому окну напротив, и в следующую секунду у Кэтрин появилась идея. Минуя туалетный столик с зеркалом и подойдя к окну, она быстрым движением распахнула шторы. Сдерживаемые столько времени яркие солнечные лучи потоком хлынули в спальню, спеша заполнить собой каждый дюйм спальни и унося чарующую атмосферу покоя. Из-за спины вампирши послышалось недовольное мычание. Обернувшись, Кэтрин заметила Джанетт, лежавшую на боку, завернувшись с головой в одеяло. — Мне… мне не хотелось тебя будить, правда. — продолжая свой замысел с перевоплощением в Елену, Катерина приблизилась к Джанетт, вернее к месту, где предположительно находилась её голова. — Прости… Я… Нетт, мне нужно рассказать… предупредить о чём-то важном. — Ленни… — донёсся из-под одеяла тихий голос Нетти. С одной стороны слово Кэтрин услышала чётко, с другой оно показалось очередным бормотанием так, как являлось каким-то необычным. Пауза казалась подтвердила догадку, словно эта «Спящая красавица» промычала что-то и вновь уснула, но дыхание говорило об обратном. По-крайней мере, она уже точно не прибывала в фасе крепкого сна. — Нетт… пожалуйста, не засыпай вновь. Это правда очень важно. — Ты хочешь поговорить, а до сих пор не использовало наше сокращение. — голос до сих пор звучал заспанно, тихо и недовольно, но уже не являлось бормотанием. — Мы же договаривались. Кэтрин вмиг напрягалась. Ей ещё ни разу не доводилось слышать про какое-то «наше сокращение». Петрова столкнулась с незнанием, которое было способно разрушить всё перевоплощение. В голове со стремительной скоростью прокручивались мысли: «Чудесно, у них была какая-то договорённость. Какое ещё… Если Джанетт называют Нетти и это созвучно с Ленни… Оно полне может и являться тем самым сокращением». — Да… да, конечно, Нетти, прости… Я… Однако договорить Катерина не успела и в следующие несколько секунд наблюдала интересное зрелище. — Хорошая попытка, моя кровавая нянюшка, — с таким заявлением Джанетт откинула от себя одеяло — мгновенно поморщилась от света, прикрывая глаза. — Ох… Закрой эти чёртовы шторы! Хотя нет, ты их не закроешь, поэтому сразу к делу. Что случилось? — Признаю, эта загадочная договорённость стала для меня сюрпризом, — скрыв своё разочарование от столь раннего и глупого разоблачения, пожала плечами Кэтрин, ухмыльнувшись на реакцию Нетт на свет. — Твоя спальня определённо нуждается в свете, рада, что ты согласна. Нарочно оставив без ответа крайний вопрос Джанетт, Пирс прокомментировала в своей насмешливо-дразнящей манере обильную освещённость. Два простых действия сделанные для проверки и последующее тщательное наблюдение за реакцией. Не прихоть — необходимость. Катерина успела насмотреться на последствия бессонных ночей своего потомка на то, как кошмарные тени прошлого давили на сознание, делая уязвимее перед давлением внешним. Вчерашнее поведение лишь малая часть их возможного влияния — нужно было убедиться, что сегодня она не слишком рано разбудила. Джанетт Гилберт вновь должна стать Петровой, которой родилась. Иначе Кэтрин придётся убрать её. Чего, разумеется, хотелось бы избежать: пускай и не до конца отрастившая клыки, но всё же уже ядовитая эта змейка была необходима Мистик-Фоллсу, его жителям и даже самой Катерине. Гилберт всё ещё пыталась адаптировать глаза под яркое освещение спальни. Веки приоткрывались на короткое время лишь за тем, чтобы быстро прикрыться. Ладони и пальцы периодически тёрли, однако и это слабо помогало. «Минусы человеческого организма» — подумала Кэтрин, понаблюдав за ней. — О, а я как рада, что сюрприз удался! — тон Нетт передавал недовольство, восклицание и сарказм. — Иронично, ведь, знаешь, та договорённость придумана на ходу. А теперь, наслаждаясь лучами солнца, можешь рассказывать, что случилось. «Так-так, малышка Джанетт вновь проявляет чудеса хитрости и терпения — хороший знак», — Кэтрин на заявление потомка мысленно ухмыльнулась, ощущая непривычную гордость. По слегка приподнятым бровям можно было заметить удивление, которое не могло не возникнуть. К счастью для Пирс, эта мимика осталась незамеченной. Несмотря на то, что вампирша оценивала по достоинству умственные способности Джанетт, ей не нравилось применение разных познаний потомка для считывания себя любимой. — И когда же ты успела догадаться о том, кто перед тобой, не открывая глаз? — Катерина задала крутившийся в голове вопрос, не утратив при этом своего самодовольства. — Не подумай неправильно, мне нужно знать, что корректировать, дабы не попасться вновь только уже не тебе. — Нянюшка, — Кэтрин от такого обращения закатила глаза, сдерживая какие-либо звуковые реакции. «Злобная няня-сиделка», «кровавая няня» ещё куда бы не шло, но простое «нянюшка»… Не нужно было этой девчонке знать, насколько сильное раздражение это слово вызывало, иначе станет использовать чаще. «Или уже знает?», — Я ни слова больше не скажу, пока ты расскажешь в чём причина моего срочного пробуждения. «В умном и язвительном потомке есть свои минусы», — пронеслось в голове вампирши, хотя она не могла отрицать, что приложила к этому определенное влияние. — На самом деле причина не смертельна. Не для двух Петровых, — издалека загадочно начала говорить Катерина. Сохранность ума и терпения проверку прошли, а вот сможет ли Джанетт остаться спокойной, если речь затронет болевую точку. — Просто я случайный сторонний наблюдатель того, как с прошлой ночи Стефан и твоя сестрица всячески удерживают Деймона от убийства Джона до твоего пробуждения. И вот ты проснулась. — Что?! Почему Деймон так скоро хочет убить папу? Что изменилось за ночь? Ты рассказала ему о сделке? Нетт села настолько проворно и быстро, насколько была способна. Голос изменился, став холоднее. А лицо приобрело редкое злобное выражение либо из-за прищура только привыкших к свету глаз, либо маска милой девочки сползла. «Упс. Кажется, самоконтроль не прошел проверку болевой точкой», — ехидно подумала Кэтрин, перед тем как обратиться к Нетт: — Я никому ничего не говорила. Они просто нашли рацию в кармане Элайджи с инициалами Джона. — равнодушно констатировала факт как бы между делом. — Как уже говорила, я была сторонним наблюдателем. Не теряй бдительности и благоразумия, Джанетт. — Этого не может быть… — раздался удивленный вздох Нетт. — Я передала Элайдже другую рацию — папина у тебя должна быть. — Так и было. Пока в гробнице не появился Деймон Сальваторе. Кэтрин видела, как новая информация сбила волну злости Нетт, погружая ту в раздумья. Вампирша прекрасно понимала потомка. Пирс самой пришлось призадуматься, стоило услышать о находке. А потом пазл сложился. Прошлым днём в гробнице Элайджа раньше неё узнал о приближении Сальваторе. Стремительно приблизившись к ней, первородный внушил ослабнуть и молчать об их разговоре, после чего забрал опустевший пакет из-под крови и рацию. Возвращение Элайджи и Джанетт после ухода Деймона сопровождалось затронутой темой о доверии, входе которого Кэтрин позволила себе вольность по отношению к старому знакомому, а Нетт не вовремя вмешалась. Потом решено было разойтись, и тут Пирс получила рацию назад. Только не Джона. Вывод напрашивался один: рации перепутались из-за Деймона. Сейчас наблюдая за Джанетт, как её обычно ангельское лицо обрело непривычную многим хмурость, Катерина удивлялась тому, что она ещё не догадалась. Та, кто придумала договорённость с Еленой, потому что смогла распознать её, Кэтрин, не могла догадаться об обмене. Потом в воспоминаниях всплыл факт бессонной ночи. Отсутствие сна и его воздействие на смертное тело — ещё один минус к человеческому организму. «Джанетт уже поспала, но восстановление её обыденного сознания ещё не закончилось. По крайней мере, в том случае когда дело затрагивало Джона Гилберта, — появилась логическая цепочка в разуме вампирши, — Она и без кошмаров уязвима с ним, а сейчас, когда вчера глубинные страхи дали о себе знать, тем более». — Ты серьёзно ещё не поняла? — Насмешливо поинтересовалась Пирс у потомка, — Не забывай, вчера рация не всегда была при мне. Петрова подтолкнула Нетт в нужное направление, ожидая дальнейшие действия. Широко распахнутые, полные осознания глаза послужили значимым ответом. — Нужно что-то делать. Тебе. — настойчиво проговорила Джанетт. — Мне? — Кэтрин приблизилась и села на край кровати, закинув ногу на ногу. Нарочно показала свою неторопливость. — К чему мне спасать Джона? Нравится тебе или нет, но наше соглашение не включает в себя сохранность его жизни, — заметив, что Нетт собралась возмутиться, выставив перед собой руку, остановила. — Что? Не помнишь? Мы чётко обговаривали то, что тебе нужна информация от первородного, с последующим выживанием, а мне — свобода. Элайджа выступил вроде необходимого и тебе, и мне союзника. — Мы дополняли… — Да, но защиту ты требовала от Элайджи, — напомнила Пирс. — Выходит, спасение Джона меня не касается. — Тебе необходимо узнать, как я догадалась, что ты не Елена. — вспомнила Нетт, вызвав смешок у предка. — Я тебе то, что ты хочешь, а ты мне помощь в спасении папы. — Информация, которую ты предлагаешь, недостаточно ценна для уплаты жизни такого важного для тебя человека, — оповестила Пирс, смотря в окно, — А, кстати, Елена предупредила Джереми. И когда я зашла в ваш милый дом, то услышала, как юный Гилберт обвинял дядю, не сумев сдержать язык за зубам. Впрочем, кажется, твоя сестра не просила его молчать. Так что Джон знает. — Катерина обернулась к потомку. — Выходит, моё предупреждение — уже огромное содействие тебе. Так скажи мне: зачем вмешиваться мне напрямую? Лёгкими движениями языка на Джанетт опрокинулась ещё одна доза информации. Кэтрин неспроста заваливала пути отхода или, как любила подмечать Нетт, — отката, а нарочно подталкивала потомка к становлению своим должником. Союзники не всегда являлись надёжными, особенно хитрые. Если Джанетт стратегически заняла безопасный угол в этой борьбе за выживание, пользуясь умом и милой улыбкой, то Кэтрин планировала спастись благодаря опыту и знанием своих противников. Например, о Клаусе: он придёт и как раз таки тогда, Кэтрин и потребуются умные личности на своей стороне. Нетт Гилберт со способностью адаптироваться, извлекая уроки ото всюду, росла истинной Петровой. При первой встрече, сидя, ссутулившись в инвалидном кресле, она не производила впечатления жалкой и ущербной, а лишь милой девочки. Обыденная маска маленькой особы смогла сбить столку даже такого повидавшего мир долгожителя, как Пирс. С виду обычная пешка в её не первой партии, Гилберт медленно раскрывала личность, попутно перенимая и у самой Катерины какие-то хитрости и знания. Сейчас стало ясно наверняка — Джанетт не место на шахматной доске. Именно поэтому так важно обзавестись этим должником, начинающим, но умным и полезным. — В школе определённо было легче — тут в любом плане обязательно появляется какая-то загвоздка. Если папа знает, то всё усложняется. — голос Нетт прервал размышления Кэтрин. Казалось, прозвучала совершенно несвязанная с темой обсуждения фраза, но вампирша осознала: так выражалось понимание ситуации. И её мысли подтвердились: откинувшись на подушку, Гилберт прикрыла глаза и лишь спустя некоторое время тишины заговорила. — Итак, если ты прикроешь папу, не выдав меня, я твой должник? — Именно. Джанетт издала смешок неестественный сдавленный. Петрова заметила, что это не единственный признак усиливавшейся с каждой секундой нервозности. Биение сердца звучало часто, гулко отдаваясь в ушах. Беспокойное дыхание то задерживалось, то возобновлялось. Короткие, лишённые стабильности, смешки противно врезались в нервы, колебля покой. Нетт находилась на перепутье: родной человек — свобода. Прошло пару долгих секунд, которые для вампирши воспринимались минутами, но Кэтрин не торопила: в этом деле спешка ни к чему. Катерина раньше потомка догадалась, что выбор сделан ещё до того, как сама Нетт начала размышлять. Она знала Джанетт. И вот прозвучал спокойный голос, разрезая относительную тишину: — Только Кэтрин Пирс так настырно будет добиваться своего. Тебе изначально мало было сотрудничества, — звучала как констатация факта, чем и являлась. — И поздравляю, ты вновь достигла желаемого. — Джанетт дважды довольно скупо и тихо хлопнула в ладоши. — И бонус плюс. Я узнала, кто меня будит именно по настойчивости. Елена ещё осторожничает со мной, словно боится отпугнуть, отдалить, а вот ты упорно будила, хотя изображала достойно. Остальные не раскусят, они заняты собой и ослепли. Призадумавшись над словами Петрова, кивнула, показывая, что признала правоту. Это действительно имело место быть. Не застав встречу двух сестёр, Кэтрин не могла знать наверняка, какое у них общение. — Что ж, значит, пора появиться перед обоими Сальваторе и твоей любимой сестрой. — Пирс поднялась с кровати. — А с Джоном и его осведомлённостью разбирайся уже сама. И да, ты ещё научишься использовать весь алфавит для подстраховки.***
Тридцать пять минут спустя. 8:28 a.m. Дом Гилбертов.
Утро началось не с приятного терпкого аромата кофе. Далеко не с него. И тренировки не являлись тому причиной, не прозвучал и родной, мягко гревший, будто сердце принимало горячую ванну, баритон папы. Вместо этого утро приготовило сюрприз в лице плохих новостей и злобного предка, зашедшего в гости. Распахнутые шторы свободно пропускали игривые солнечные лучи резвиться по оформленной в довольно сдержанной стилистике спальне. Стараясь максимально одарить своим теплом, подарить улыбку, яркие озорники то и дело играли на светлом лице, шее, пижаме, ногах и руках Джанетт. Спутанные, как и полчаса назад, волосы каштанового оттенка были уже собраны в небрежный хвост. Пару бунтарских прядей выбились из незамысловатой причёски, чтобы их время от времени качал лёгкий утренний ветерок — через открытое окно. Только Джанетт Гилберт не наслаждалась оказываемой природой вниманием. Сидя в позе лотоса, положив руки на колени сцепленными пальцами к верху, Нетти погрузилась в медитацию. Переносимые с ноутбука через тонкие провода наушников, этнические мотивы расслабляли. Спазмы, что скрутили в своих тисках чересчур крепкие мышцы, потихоньку разжимали свою хватку. Волнение за папину жизнь покинули сознание. Неохотно, но покинули. Мыслительные процессы разума, сбившиеся с ритма, ещё кошмарами наконец пришли в норму. Всего-то простые вдох и выход. Выдох и вдох. Бесконечные повторения, любимая мелодия и крепкий сон — всё это творили чудо. Спала, конечно, не столько, сколько хотелось бы, но достаточно, чтобы не впасть в зависимость от кофеина и собраться с мыслями, духом и самой собой. Резкое пробуждение снизило внимательность и скорость генерации идей, но и это в прошлом. Теперь. В относительно трезвом разуме уже сформировались парочку идей, планов. Подушка, лежащая за спиной, безмолвно хранила под собой главный элемент одной такой задумки, а переместившийся с тумбочки на кровать ноутбук — другой. Придуман и вариант того, что скажет папе. Всё было до ужаса просто: Кэтрин решила устранить Джона руками Деймона. Именно после этого размышления пришлось прибегнуть к медитации, чтобы успокоить тревогу в душе из-за очередной лжи папе. То, корень страха найдена, как оказалось, не всегда являлся залогом того, что игнорировать или прорабатывать его стало бы проще. Психика, к сожалению, не так легко выпускала установки и страхи. Однако Джанетт старалась не поддаваться. «Как бы то ни было, ещё вчера стало ясно, что назад сворачивать поздно, — отдёрнула себя Нетт. — К тому же милой Кэтти необходимо кое-что напомнить». Нетт улыбнулась, вспомнив, как неугомонный предок ранее призвал к спокойствию, стоило снять доброжелательную маску и показать злость. На деле, хоть Джанетт и злилась, хоть самоконтроль тогда ещё не вернулся в окончательную норму, она всё же не теряла разум. Ведь не попыталась же Гилберт вонзить в порыве ярости кол в сердце вампира? Нет — благоразумие присутствовало. И тут наушники стремительно были вырваны из ушей настолько неожиданно и стремительно, что кожу раковины начало неприятно саднить. Открыв глаза и явив свету переливающиеся с зелени до карего радужки, Джанетт увидела Кэтрин. Как и больше получаса назад, она сидела на правом краю кровати, только сейчас расположилась ближе. — Надеюсь, вести хорошие, скверных новостей мне хватило и в первых твой приход, — Гилберт скрестила руки на груди, выжидательно посмотрев на гостью. По предвкушающей самодовольной улыбке заигравшей у той на губах, Нетт узнала ответ до того, как он прозвучал. — Да. Разве может быть иначе? Вкратце… А дальше, стараясь внимательно вслушиваться в придуманную Кэтрин версию, Нетт втихаря начала исполнять задумку. Вытянув ноги, Джанетт легла на бок, быстро запуская руку под подушку, а следом и вторую. Правая помогла левой надеть под подушкой на пальцы деревянные колечки. «Если так посмотреть, первородный уже послужил прикрытием для папы в глазах Сальваторе и Ленни. Может, подключить его в мою версию вместо Кэтрин? — мозг двойняшки активно генерировал различные варианты использования полученной информации. — Мой изначальный план несовершенен тем, что после того, как некий охотник на вампиров узнает о «кознях» моего милого психолога, связаться с Кэт станет сложнее. А если сопоставить её версию и подкорректировать под то, что папа уже знает… Это будет ложкой лжи в бочке правды. Определённо есть, над чем подумать». — Так значит, и тут Элайджа не остался без внимания? — многозначительно усмехнулась и одновременно подвигала вверх-вниз брови Джанетт: это единственные движения, что давались бровям быстро и просто, кроме хмурости. — Это потому что ты много фантазировала о том, как он тебя обыскивал бы? — Моё отношение к Элайдже к делу не относится. Главное — даже заколотый он нам пригодится. — Кэтрин обратила внимание на странное поведение Нетт. — Что ты там делаешь? — Да так, я размышляла по поводу моего долга тебе, — поймав на себе взгляд Пирс, улыбнулась Нетт и вытащила правую руку, в ладони которой сжат неширокий, но остро заточенный кол: вырезанный специально для удобства Нетти. — Нужен кол в сердце, к примеру? «Ну же, давай, недооцени меня», — мысленно взмолилась непонятно кому Джанетт. — Не глупи, Нетти, я нужна тебе. — на радость Гилберт, вампирша, снисходительно улыбнувшись и наклонившись, приблизилась. Катерина явно полагала, что бояться кола не следовало, но по тому, как пристально зрачки следили за движением деревяшки, стало ясно: бдительность не потеряла. — Убив меня, ты лишишься ценного союзника. Поступать так опрометчиво в стиле Деймона. Джанетт смотрела на гостью, оценивая то, насколько всё шло по плану. Кэтрин практически лежала на самом краю кровати, глядя на неё, упираясь только одной рукой. Именно этот упор удерживал от лежачего состояния. Сама же Нетт находилась в менее удобном положении, сжимавшая кол ладонь была крепка, но предплечье дискомфортно изгибалось, чтобы оружие было направлено в сторону вампирши. Если Джанетт всё хорошо рассчитала, то и Кэт понимала, кто в каком положении. Пока. — Мне казалось, ты предпочитаешь меня в качестве должника, не доверяя, как союзнику. Может, слепое доверие глупо, но порой стоит довериться, иначе останешься одна совсем. — просто сказала Нетт. Гилберт, вопреки неприятному покалыванию в локте, где потихоньку заживала рана, полученная от «падения», изловчилась направить заострённый конец кола в горло вампирши. Пирс не двинулась, продолжая следить за рукой. По всему виду сверхъестественного существа можно понять, что она ни капли не боялась. Для неё наблюдать за дальнейшими действиями Нетт было подобно шоу. «Что ж, это и нужно». Слегка дёрнув правым уголком губ в кривой улыбке, Джанетт чуть надавила белоснежную на кожу. Кончик легко проткнул шею, неглубоко, подобно игле при сдаче крови. С губ Петровой сорвалось приглушенное шипение. А рука Кэтрин обхватила запястье Нетти, удерживая. — Будем философствовать о доверии? — усмехнулась Пирс, — И всё из-за моей маленькой услуги. — Просто хочу оказать ответную услугу. Джанетт, воспользовавшись моментом, пока предок окончательно поверила, что ситуация под контролем, привела план в действие. Быстро вытащив левую руку, Джанетт нанесла удар в живот Кэтрин. В удар была вложена вся сила, попутно использовался вес тела. Послышался короткий вскрик. Не ожидавшая подобного действия, Катерина на мгновение ослабла — выпустила запястье и потеряла опору. Джанетт успела лишь отдёрнуть руку, никак не стремясь помочь. С влажным чмоканьем из раны вышли двухдюймовые острые прутья. Кэтрин издав повторный крик повалилась на пол, ударившись о тумбочку. Не теряя времени, Нетт перевернулась на спину и свесилась с краю кровати. Лёгким движением она приставила кол к сердцу вампирши. Мило улыбнувшись, глядя в широко распахнутые глаза, Джанетт заговорила: — Ты едва не убила дорогого мне человека ударом в живот. Да, я не забыла. Ты жива, потому что оказала услугу, считай, мой долг уплачен. — стоило Кэтрин дёрнуться, как Нетт надавила на кол, вызывая тихое шипение. — Ты можешь применить свои сверхъестественные способности, убить меня, но и я способна пролить кровь. Придётся довериться мне: убийство невыгодно. Как и любой способ избавиться от моего папы, Джона Гилберта. Нетт убрала кол, конец которого обагрился кровью. — Ход хороший, Джанетт Петрова, — со смешком отозвалась Кэтрин, передвинув руку с уже зажившей раны, она начала подниматься. — Я не думала, что ты затаила обиду. — Ох не… — Нетти, ты в поря…? Дверь распахнулась. Джанетт вздрогнув, обернулась. На пороге застыл Джон Гилберт, осёкшись на полуслове, он недоумённо оглядел комнату. — Кэтрин?.. Что тут происходит?***
— То есть Джереми накинулся на меня с обвинениями и выразил свою надежду на наказание от Сальваторе, потому что Элайджа обнаружил вас в гробнице, забрал рацию и предложил тебе стать ещё одним надзирателем за Еленой. Ты это хочешь сказать? Почему раньше не рассказала? Джанетт морщилась с каждым новым словом родителя. Двойняшка смотрела на окровавленный деревянный кастет: не в силах была поднять голову, столкнуться с папой взглядом. Его голос, полный недовольства, даже злости, упрёка и какой-то малой доли горечи, достигал до самого сердца, отзываясь в нём болью, словно ударяя. Одних слов хватило, чтобы слёзы сами покатились по щекам, крупными каплями падая на оружие. Нетт просто не выдержала бы его взгляд. Не сейчас. Джон нечасто злился на своего маленького тайпана. Тем более этот раз был обоснован полностью. От этого осознание становилось только хуже, ведь Джанетт знала: больно не ей одной. Самое противное — даже сейчас папа вновь ей начинал верить. — Я… я… не могла… Забыла, — иронично, даже притворяться не потребовалось: эмоции бурлили настоящие. — Вчера всё так завертелось… Потом ужин и… И хотела рассказать на мосту, но уснула. Нетт прикрыла глаза. Чувства, наполнившие сознание вчера под воздействием кофеина, всплыли в памяти так явно. Сейчас ей как никогда не хотелось врать, но было необходимо. Ради него же. Ради Джона Гилберта, который готов на всё, только не заботу о себе. И ради неё. Ради них обоих. В голове подобно мантре звучали на повторе мысли: « Так, Нетт, вспоминай слова Кэтрин: просто игнорируй. Проработать успеешь. Это всё из-за страха потерять его, но, вспомни, можно стереть память. Внушить ». — Я тебя умоляю, Джон, перестань доводить свою дочь: единственного человека на всей огромной планете, который готов заколоть любого ради тебя. «Я и забыла, что Кэт в комнате Ленни — по-соседству переодевалась, — услышав голос древнего предка, Джанетт слегка дёрнула плечами. Авторская мантра прервалась. Решившись приподнять голову, она исподлобья увидела, что на Пирс теперь красовалась лиловая кофта поверх какой-то белой майки. — А вот этот выбор больше напоминает повседневный стиль Ленни». — Разве тебе не пора донимать братьев Сальваторе, Кэтрин? — поинтересовался Джон, — Наши отношения тебя совершенно не касаются. — Я не согласна. Джанетт пересеклась с Элайджей, потому что он не доверял мне и решил проверить после загадочного приглашения на ужин. — потихоньку успокаивающаяся благодаря вмешательству Кэтрин Джанетт не могла понять мотивов родственницы. — Так что я причастна. — Кэт, — вытирая слёзы тыльной стороной ладони правой руки, Нетт подняла голову, посмотрев на обоих присутствующих. — Я действительно должна была рассказать папе. Вампирша лишь фыркнула: — Даже я за то непродолжительное время, пока ты жила у меня… — Это когда ты использовала её, чтобы надавить на меня. Потому что требовалось устранение вампиров из гробницы. Зло оборвав Кэтрин, напомнил Джон, однако на упрёк та не обратила должного внимания, а равнодушно продолжила: — Я поняла, что после этих кошмаров ты, Нетт, становишься более… рассеянной. — Джанетт с уверенностью могла заявить, что в конце Кэтрин озвучила не то, что желала. А Пирс уже обратилась к Джону. — Мой тебе совет: не оттолкни от себя её так, как умеешь только ты. В конце концов, проблема с обвинениями твоего честного имени решена. Можешь не доверять мне, но не Джанетт. Она несколько минут назад во имя тебя заколола меня кастетом в живот. «Кэтрин говорит папе не доверять ей, хотя сама же советует перестать сомневаться во мне. Забавно. Ведь во мне стоит сомневаться, а ей всё также нельзя верить.».***
Джанетт отпила пенного напитка и прикрыла глаза, наслаждаясь относительным спокойствием в душе. Во рту лёгкая хмельная горечь пива добавляла изюминку этому моменту. Вновь открыв глаза, Нетт перевела взгляд на сидящего рядом с такой же бутылкой в руках отца. Поймав взгляд дочери, Джон приблизил руку с напитком к ней. Они сидели на кровати, стараясь расположиться как можно дальше от кровавого следа на простыне. Отец и дочь после ухода вампирши решили, наслаждаясь отсутствием третьих лиц, завершить то, во что вмешалась Кэтрин. Разъяснения отношений друг с другом. И сейчас они максимально приблизились к общему выводу. — Давай, всё же остановимся на том, что мы оба неправы и впредь будем больше доверять друг другу? Нетт слабо улыбнулась. Слегка повернув голову к родителю, Джанетт заметила у него лёгшую между бровей морщину, но не от хмурости, а от обеспокоенности. Джанетт догадывалась в чём заключалась причина. Кэтрин покинула дом, но её слова, должно быть, застряли в самом сердце Джона подобно мелкой занозе. Осознание, что родной человек тревожился своим недоверием, не зная насколько прав, тяжёлым грузом давила на Нетт. «Прости, пап, за сегодняшнее. Тут явно больше моя вина, чем твоя. Впредь обещаю подкатывать к делу ещё осмотрительнее и предусмотрительнее, чем прежде. Это для нас с тобой», — мысленно проговорив всё, что хотело её сердце, Нетт с коротким «договорились» приблизила к папиной бутылке свою. Стеклянные бока соприкоснулись с уже знакомым «Цзы-ынь». После чего оба: отец и дочь отпили немного пива. Предположительно, только у них с отцом уже больше года назад сформировалась некая традиция время от времени вместе выпивать напитки с градусами. В основном пиво. Джон придерживался такого мнения, что «запретный плод сладок». Поэтому он растил дочь так, что с шестнадцати лет, если хотелось, она могла себе позволить немного вольности. Джанетт до сих пор помнила его слова: «Лучше уж научиться пить со мной, чем потом — с кем попало. У тебя с друзьями и без алкоголя хватает приключений». Эти две бутылки пива, как поняла Джанетт, были приобретены ещё вчера, пока она вела переговоры с вампирами. Джон полагал, что эти могли поспособствовать крепкому сну, однако они не потребовались. Зато послужили сегодня в качестве жеста примирения двух родных людей. — Итак, что мы будем делать с измазанной в крови Кэтрин простынёй? — нарушил тишину Джон, глядя на тот край белой ткани, который пострадал от «беседы» между Петровыми. — Скажем, что у меня начались месячные, — пожала плечами Нетт, — Они ведь всё равно не знают, что у меня они прошли. — Прекрасно, — с долей сарказма хмыкнул Гилберт. — А вспоротую кастетом подушку можно выкинуть и сказать, что ты порвала во время кошмарных снов. — Я не такая страшная во время кошмаров! — шуточно возмутилась Нетт, скрестив руки на груди настолько, насколько этого позволяла сжатая в руке бутылка. — Ты просто не видела себя со стороны, — со смешком отозвался Джон. Джанетт Гилберт широко улыбнулась и позволила себе облокотиться на плечо папы вместо изголовья кровати. Радость бурлила внутри: в этот раз конфликт завершился быстро и благополучно. Обошлось. Благо, Кэтрин действительно многим помогла.***
Экран ноутбука, разделённый на два окошка, передавал изображения людей с лёгкими перебоями. Приложение «Skype» позволяло в одном видеозвонке участвовать нескольким людям. К сожалению, если в глобальной сети присутствовали помехи, то качество ухудшалось. Больше всего пикселизация коснулась парня в правом делении: разглядеть можно было только тёмные короткие волосы, густые брови, большие глаза глаза и широкую улыбку, даже нос у бедолаги расплывался. Двоим слева повезло больше, видно, у них дела с интернетом у них обстояли лучше. Девушка, одна из «везунчиков», сидела с распущенными волосами — их рыжий окрас сразу бросался в глаза и контрастировал с холодом голубых глаз. Отстранённость в облике могла оттолкнуть, если не знать, что это являлось её спокойным выражением лица. Парень, сидевший рядом с ней, что-то перебирал руками, увы, камера не охватывала этот предмет. Только его взгляд серых глаз бесконечно метался то вниз к ладоням, то к ней, в камеру, а тонкие губы были поджаты. Передняя часть тёмных волос парня обычно зачесывалась назад, но сегодня они казались чуть более растрёпанными. Со вздохом Нетти потёрла глаза. После разговора с папой Гилберт успела поспать ещё пару часов, что пошло на пользу, так как ментальное состояние стабилизировалось. А по пробуждению Джанетт увидела пришедшие три сообщения: Моника писала, что они вернулись домой; второе от Дуэйна о том, что у него окно между парами; а третье от Елены содержало оповещение о девичнике. Воспользовавшись моментом двойняшка предложила друзьям связаться по видеозвонку. Идею встретило единогласное одобрение. И вот сейчас Джанетт наблюдала за друзьями, ощущая некую тоску, которой не замечала прежде. Возможно, они стали ближе, чем она сама могла предположить — скучала сильнее. Хотя, судя по всему, с двумя больше не придётся общаться через камеру. Гилберт к этому питала противоречивые чувства: с одной стороны намёк на их приезд прозвучал от неё, но с другой — это не означало уверенность в том, что прибывшие смогут покинуть город благополучно. От Мистик-Фоллса стоило ожидать всего. — Эйн, Карт, я рада, что вы приедете, но повторяю ещё раз: гарантий на то, что вы выберетесь живыми, нет, — призналась Нетт, — Ну, на крайний случай, относительно живыми уедете. — Есть две причины, по которым я еду: первая — ты, вторая — тебе нужна помощь, — коротко заявил парень в правом делении экрана. Его голос с помехами отзывался в наушнике, но Нетт всё расслышала. — Может, это и «синдром спасателя», как ты говоришь, но я всё сказал. — Ладно, но как-нибудь потом затронем проработку… — начала она отвечать, но договорить не дали: — Ну либо вместо нас приедет похоронка, либо ты обеспечишь нам прокачку до уровня сверхъестественного существа-комара, либо всё будет нормас. — пожал плечами парень слева. — Хотя я склоняюсь к третьему: мы смогли избавиться от брюзги Хайзгера, подмешав бурду в его любимые краски — из-за чего он впал в какой-то там шок. Значит, и тут тоже справимся. Но на всякий, если я сдохну, запомните разрешение исследовать Мони моё тело не давал. Нет уж. — Не «какой-то», а анафилактической шок, это во-первых, — Моника на автомате подправила подправила. — А во-вторых, — она ударила друга локтем под рёбра. — Твой труп мне не нужен. Он был бы скучен. — отмахнулась она и тут же резко подскочила, наклонившись к камере. Глаза странно блеснули. — О! Я вспомнила, что дядя по рассказам папы, вроде, направлялся в сторону или Линчбурга, или Мистик-Фоллса. Кто знает, может, вам удастся найти его? Необязательно живым. — Эй, почему ты думаешь, что мой труп был бы скучным? — притворно оскорбился сероглазый, проигнорировав порыв подруги словно в том не было ничего удивительного. — Ника, Карт, давайте не будем о трупах и смертях. — вмешался второй парень. — Пожалуйста. Молча слушая очередную порцию подколов и возмущений о мрачности тем, Джанетт улыбнулась тому, как это выглядело привычно. Второе исходило всегда от Эйна, а первое от них: остальных трёх из компании. Но в отличие от парней Гилберт больше всего заинтересовалась упомянутым дядей Моники. В семье подруги до этого о нём мало говорили. До сегодняшнего дня Джанетт узнала лишь то, что он ушёл юношей, примерно в их возрасте, изучать глубины науки подальше от надоевшей родни, и, вроде бы, блудный родственник время от времени связывался с братом. «По восклицанию Ники — должно быть, последний раз связывался давно», — невольно подумала. — Эйн, тебе давно пора привыкнуть к нашим темам для шуток. — решив вмешаться в разговор, сказала Нетт. — Ник, да, мы попробуем разузнать про твоего родственника.***
— Это всё из-за Изобель, — начав делиться своими переживаниями, открыла холодильник опекунша Елены. — Он от меня что-то скрывает. «И зачем я здесь? — задавала самой себе риторический вопрос Нетт, прекрасно осознавая причину. Ответ был простой: необходимо постепенно сближаться с Еленой и её компанией, ведь Гилберт питала большие сомнения в их откровенности с Кэтрин. А как показывала сегодняшняя практика, лучше было бы знать, что эта команда задумала. Только пока единственное, что Джанетт узнала по делу — неуверенность Бонни насчёт Мартинов. — Благо, хоть основные упражнения успела сделать, а то вообще осталась бы без тренировки». Вполуха прислушиваясь к попытке Кэролайн обосновать поведение Аларика, Джанетт прикидывала в уме, насколько удачно смогла проявить себя при повторном знакомстве с подругами Ленни. По спокойным телодвижениям и мимике единственное о чём можно было судить это то, что подозрения отсутствовали. Это могло быть обусловлено хорошим впечатлением самой Елены. Главное сейчас — не дать ведьме коснуться её: Нетт наслушалась уже о разных видениях. Только их безмятежность переменилась на настороженные обмены взглядами между тремя подругами, в которых теперь принимала участие и Джанетт. Всё из-за мнения Дженны о том, она что заслуживала знать правду. Нетт молча согласилась с ней: знание взваливала на человека большую ответственность, но незнание — опасно. Тем более, когда клыкастая мамочка однажды уже появлялась в городе. «А если я намекну на непричастность Аларика? Это усилит хорошее мнение обо мне. Но при этом нужно сделать так, чтобы Ленни не разозлилась, а значит, скрыть сверхъестественное», — зародилась идея у Джанетт. — Я… я слышала что-то о том, что с ней случилось. Да, при жизни какой мама была, не в курсе, но от папы знаю о произошедшем, — заговорила Нетт, постаравшись изобразить в голосе дрожь волнения. Для этого она мысленно представила, как рассказывала бы папе о своих планах. Игнорируя взгляд, который бросала на неё сидевшая рядом Елена, продолжила: — Правда, я обещала ему не рассказывать никому, — краем глаза заметив облегчение на лице у сестры, Гилберт бросила быстрый взгляд на Дженну и прикусила губу. — Хотя, видя, как это тревожит, могу сказать, что Аларик непричастен к случившемуся. По-моему, он и сам недавно узнал. В комнате на какое-то время наступило молчание. Нетт опустила глаза на руки и не видела лиц собравшихся. — Спасибо, Джанетт, — раздался голос Дженны, нарушивший тишину. — Я ценю твой жест. — Я знаю, что нам нужно…***
Прохладный весенний воздух подул в лицо, играючи приподнимая волосы Джанетт. Спешно надетая чёрная кожанка сохраняла тепло, но по грудной клетке пробиралась лёгкая дрожь: Гилберт не успела застегнуть замок. Однако прохладу Нетти благополучно проигнорировала: погода ещё сохраняла своё тепло, а значит, ветер не грозил здоровью. Опасности больше было от сверхъестественных обитателей города. Особенно когда Джанетт находилась неподалёку от чёрного входа в бар, а единственным человеком рядом — тот, кто помог выбраться. В Мистик-Грилле Джанетт оказалась благодаря спонтанной идее Кэролайн развеяться. И начинались танцы неплохо, особенно для колясочницы, но потом Кэролайн увидела причину своих страданий — Мэтта, а Дженна встретила Аларика. И ситуация стала неловкой. Признаться, Нетт изначально остерегалась бы идти развлекаться туда, где у одной парень работал, а у другой — обычно выпивал, но, видно, мозги — не их сильная сторона. Итогом послужило то, что постепенно все отвлеклись от Нетт на свои какие-то заботы. Сначала Джанетт размышляла о том, как вернуть их внимание, но передумала, получив сообщение от Кэтрин. Пирс оповещала об успешном исполнении плана «Румпельштильцхен», сокращённо просто «Р», за которое отвечала вампирша. Уточнять, как Пирс вернула себе телефон, Нетти не стала; самое главное: «Р» выполнен. Только заставило Гилберт передумать не успех плана, а предупреждение Кэтрин пришедшее в ответ на сообщение о местоположении и спутниках: «Укатывай оттуда. В ходе плана убит Лука, а его отец хочет мести. Идёт за твоей сестрой». Пришлось действовать быстро. — За Вами приедут? — поинтересовался мужчина. — Да, но не могли бы подождать со мной? «Потому что я надеюсь, что, если тут окажется неизвестный вампир, он заинтересуется сначала тобой, потому что я не могу бегать — скучная жертва, — мысленно хмыкнула Нетти. Правая рука осторожно проверила выемку под подлокотником, который сделал Джон для хранения оружия. —Чёрт, я же вытащила оттуда кол, чтобы переговорить с Кэт. Ладно, хотя бы экстракт вербены в кармане». — Без проблем. Нетти выдохнула с облегчением, думая о том, что папа должен был скоро подъехать. Что творилось в баре, она понятия не имела, но знала другое: лучше держаться подальше от той, на кого нацелился взбешённый ведьмак. От размышлений отвлекли хрипы и какие-то бульканья. Обернувшись на звук, Джанетт увидела, что стоявший с боку человек лежал на земле. Под ним растеклась тёмная лужа, говоря красноречивее любых сло. Мёртв. А нападавший недоел. Рука сжала в кармане флакон с вербены, вынимая его. — Поверить не могу, что они оставили тебя без присмотра. Джанетт быстро посмотрела вперёд, откуда донёсся до боли знакомый голос. Владелицу голоса увидела и узнала сразу. Перед ней стояла женщина, бросавшая её не раз. — О, восставшая из мёртвых мамочка. Изобель улыбнулась и молниеносно бросилась вперёд. В следующую секунду мир смазался перед глазами. Флакон выпал из рук и разбился об асфальт.***
Елена чувствовала негодование, злость и насторожённость, когда смотрела на стоявшую перед собой вампиршу. Свою биологическую мать. Не облегчало состояние и взгляд Дженны, который она переводила с неё обратно на гостью. Он был полон неверия и растерянности. — Мне надо поговорить с Еленой, — будто ей мало того, что она уже наговорила, продолжала Изобель, — Можно войти? Вопрос привёл двойника в чувство. Быстро шагнув вперёд, она заявила, обращаясь к Дженне: — Нет, не надо. Не впускай её. — Нам надо поговорить, Елена. — упорствовала пришедшая вампирша. — Нет! — более уверенно воскликнув, Гилберт потянулась, чтобы захлопнуть дверь, как прозвучал вопрос, который отбил всю спесь. — Вас не интересует, где Джанетт? Внутри Елены всё похолодело. Со всеми этими событиями: бегством от Мартина, подменой с Кэтрин они совсем забыли про Джанетт. Сама она ещё не привыкла к возвращению Нетт, но знала, что это не являлось весомым поводом оставить ту без внимания. Елена так и застыла перед порогом, схватив дверь. «О, Боже».