Вопреки

По правде говоря, ей хочется просто сбежать и ничего не решать, а сперва всё обдумать и подобрать нужные, правильные слова. Для всех. Потому что правда не самая привлекательная. Не скажешь ведь «Папа, я влюблена в солдата с 13 лет. С 16 мы поддаемся взаимному влечению и устраиваем петтинг прямо у тебя под носом. А ещё он живёт в моей спальне, но ты так уставал на работе, что ничего не замечал. И ещё, вишенка на торте, этой ночью у нас был межбедренный секс в душевой кабине. Не знаю, что чувствую. Мне было очень страшно. И понравилось... Но грызёт чувство вины перед Стивом». Кстати о нём, с Кэпом тоже разговор предстоит нелёгкий. «Знаешь, вечером я была готова и хотела именно тебя, Стив. Но остановилась, потому что увидела твоего лучшего друга за окном. О, ты думаешь, что он мёртв, но на самом деле он убийца в подчинении Гидры. Да, я знаю о Гидре с пелёнок. Да, я знаю Зимнего с трех лет. Да, я знаю, что ты боролся с этой организацией. Но, клянусь, я не знала настоящую личность солдата. Клянусь...» Грейс зависает напротив Барнса, а он обеспокоенно всматривается в глубину её глаз. Что-то очень сильно её волнует, но куда уж ледышке до понимания подростковых страхов и проблем. Забыв про куратора, он касается кончиками пальцев живой руки к точеному подбородку, чем выводит её из ступора. Солдат рискует, действуя так, но ничего не может с собой сделать. — Всё будет хорошо. Верь мне, ладно? - девушка и сама удивляется той уверенности, с какой говорит эти слова. Не понимает ничего только Брок. Пока не понимает, но начинает злиться. Ещё пару часов назад она со слезами на глазах просила стереть память Зимнему и больше никогда не видеть, а теперь изменила решение на 180°. — Грейси, ты ничего не хочешь мне объяснить? — Хочу, но... Не знаю как именно. Наверное это было неизбежно. Солдат он...нравится мне. Как мужчина. Подожди, только не заводись. Это не просто похоть, это другое, пап. Не имею понятия, что чувствует он, и может ли Зимний вообще чувствовать, но это не отменяет того, что чувствую к нему я. А Стив... Черт, я запуталась, так запуталась, - Грейс неосознанно начинает ходить из стороны в сторону, стараясь не смотреть ни на одного, ни на второго. Она говорит, говорит и говорит всё, что приходит на ум, только бы не остаться в тишине. Солдат не знает как реагировать на её слова, их слишком много, поэтому отфильтровывает то, что не понимает или не считает важным. А вот Брок охуевает с каждой минутой сильнее, впитывая каждое слово дочери. Одна мысль опережает другую, сливаясь в вязкую кашу. Значит любовь? К нему? К машине для убийств? Лучше уж Роджерс. Кстати о нём. Что меня ждёт после признания? Что будет с Грейс если меня посадят? А это в 90% неизбежно с принципами звездно-полосатого. Значит остаток своей никчемной жизни я проведу в Рафте... Рамлоу так глубоко ушёл в себя, что даже не сразу заметил как она замолчала, обеспокоенно уставившись на него. — Давно? - приходится прочистить горло, потому что связки отказываются работать. По взгляду легко можно узнать уровень его обеспокоенности и настороженности. — Да. — Такая чушь, Грейси. Как можно полюбить его? Это как любить робота или компьютер. Он может выполнять программы, но не чувствовать при этом ничего, - Брок упирается локтями в колени и устало трёт глаза. Мигрень начинается с новой силой. В глубине души она и сама часто задумывается над этим. — Я чувствую, - наконец-то подаёт голос и виновник сложившейся ситуации. Это так неожиданно, что кажется, будто время остановилось. — Ты...что? — Чувствую. — И что именно, м? — Тепло, потребность защитить, привязанность, благодарность, - пока солдат говорит, Грейс молится, чтобы он не выстрелил что-то типа «Дестабилизацию», но кажется он перечисляет то, что чувствует в данный момент. Она проникается, в отличие от отца. И хоть он не сказал ничего, даже отдалённо напоминающее слово «Любовь», девушка не расстраивается, даже наоборот. Солдат говорит правду, почувствовав надежду. — Ты никогда так не говорил, - тихий шёпот мягко слетает с её пухлых губ и растворяется в повисшей тишине. — А то, что я слышал ночью, м? Ты в соплях, в слезах, просила стереть ему память, чтобы он тебя никогда не вспомнил. Что это было?! - Рамлоу борется с желанием нажраться вот прямо с самого утра, а потом списать этот разговор на воображение тонущего в вискаре мозга. А ещё к горлу подкатывает тошнота. Между этими двумя явно что-то есть и он не хочет знать что именно, но их взгляды... Лучшее оружие Гидры ощетинивается после последней реплики, а потом быстро бросает взгляд на оставленный его клешней, спасибо не бионической, синяк, взглядом отслеживает путь до ванной и её спальни, чувствует не злость, не ярость, а вину. И что самое забавно-ужасное, Грейс тоже чувствует вину. Она опускает голову, не в силах смотреть на солдата и добела закусывает губу. Кажется та вот-вот и лопнет прямо меж ровных зубов, но к счастью этого не происходит. — Я ошиблась. Сейчас, последнее чего я хочу, это чтобы ему ещё хоть раз стёрли память. Пап, теперь ты знаешь кто он. Даже догадываешься как именно попал в Гидру. Неужели ты сможешь..? — Ты знаешь ответ. Ты знаешь что будет дальше, если нас всех каким-то чудом не убьют. Меня вместе с отрядом в Рафт, тебя под следствие. Годы разбирательств. Его изолируют. Не только от тебя, от всех. И это правильно, потому что он теперь Зимний солдат, понимаешь? Не уверен, что где-то там внутри хоть что-то осталось. — Стив сможет загладить это. Никакого Рафта, слышишь? — Наивность твоё второе имя. Считаешь он станет хоть пальцем шевелить ради того, кто больше 15 лет прожаривал голову его друга? Ради того, кто всё знал о Гидре и более того, работает на обе организации? Чушь собачья! — Станет, если ты станешь тем, кто это остановит. Тем, кто об этом расскажет. Разговор откровенно не ладится, это замечает даже Зимний. Причём он не знает чью сторону занять, потому что не понимает и половины того, о чем говорят эти двое. Одно он знает чётко, солдат не хочет терять Грейс. Не хочет терять даже такую шаткую стабильность, встречи на две недели, раз в полгода. С другой стороны, ярость бурлит внутри, как только он представляет другого солдата рядом с ней. Того, видимо, не погружают в криосон и у него больше возможностей. Больше времени. Стрелки на часах бегут, словно в ускоренной съемке. Брок приводит свои доводы, Грейс свои. И оба, конечно же, правы. Глава семейства просто хочет безопасности для своей семьи, а если Роджерс узнает хотя бы крошечную часть информации о Гидре... Про безопасность дочери можно забыть. О себе он так не переживает, криво-косо, но пожил, а у неё вся жизнь впереди. Мисс Рамлоу давит на чувство вины и совесть, то и дело подсовывая фотографии улыбающегося Барнса под нос. И Брок сдается, хоть и знает что сильно об этом пожалеет. Как там говорят? Благими намерениями... Ему приходится быстро улаживать вопрос с крио для солдата, нужно его оттянуть и придумать хоть какой-то разумный план. Кто-то должен думать и разрабатывать тактику. Потому что Роджерс помчится громить базы хоть с голой жопой, со щитом на перевес. Грейс, кое-как приведя себя в порядок, ходит по спальне из стороны в сторону, теребит в руках телефон. Из-за переживаний, губки похожи на кровавое месиво. Ладони потеют, а слова никак не хотят складно слаживаться в предложения. Несколько раз она нажимает на кнопку вызова и тут же сбрасывает, чувствуя приступ тошноты. В конце концов, приходится решиться на этот отчаянный шаг, а там будь что будет. Конечно она не вываливает всё в телефонном разговоре, но Стив и по голосу догадывается, что произошло что-то серьёзное. Часом позже атмосфера в прежде уютной гостиной накаляется до предела. Трое людей сверлят друг друга взглядами в агрессивной тишине. Она так дёргает ногой, что зарабатывает судорогу. Брок глотает уже вторую таблетку от мигрени. Спокойным выглядит только солдат, но это напускное. Внутри он чувствует приближение соперника. Вспоминает как именно застал их вчера. Идеальная память играет с ним в опасную игру. Звонок в дверь заставляет всех напрячься ещё сильнее. Зимний едва ли не срывается с места, но она останавливает его одним только взглядом. — Пожалуйста, подожди в моей комнате. Там хорошая слышимость. Мы тебя позовём, хорошо? Джеймс? - однако никакой реакции на собственное имя он снова не выдает, лишь раздражение в ответ на просьбу. Однако грозный взгляд куратора его всё-таки слегка остужает. — Грейс приоритет, чтобы не случилось, - Рамлоу кивает и жестом указывает на лестницу, солдат покорно скрывается за дверью. Конечно, можно было бы представить, что он приляжет или сядет в ожидании, но нет, он напряжённо замирает прямо за дверью, будто пытаясь пройти сквозь неё. Грейс чувствует себя ужасно. В ней столько вины, сколько некоторые за жизнь не испытывают. Во-первых, эта ночь... Ситуация в душе с солдатом и поцелуи, и объятия... И всё это сразу после ухода Стива. Во-вторых, ситуация с Гидрой. Знать о существовании этой организации и не сказать ему - это уже преступление, а если учесть что они сделали с Баки... Роджерс выглядит чуть иначе чем обычно, но, увидев её, совсем напрягается. Девушка обратила недостаточно внимания на собственное отражение в зеркале, а зря. Глаза красные, веки припухли от слез и этот чёртов синяк... Она хотела бы что-то сказать, но почти сразу оказывается прижата к хорошо знакомой груди. Запах парфюма мягко пробирается внутрь и дарит хотя бы мнимый, кратковременный покой. Кэп беглым взглядом осматривает помещение, но, не увидев ничего слишком подозрительного, возвращается к изучению увечий. Брок к тому времени заваривает максимально крепкий кофе для всех. Он не подслушивает разговор, даже не смотрит в их сторону. Все его мысли занимает солдат, который может появиться в любую секунду, по своему усмотрению. Просто решив, что Грейс не в безопасности. — Что произошло? Ты в порядке? Грейс, посмотри на меня, - Стив так хотел бы увидеть её без слез, а с более привычной широкой улыбкой. Услышать не всхлипы, а заразительный смех. — Пообещай мне, что ничего не сделаешь с отцом. Пообещай, - она изо всех сил хватается за ворот его футболки, будто это могло бы его убедить или испугать. И, судя по нахмуренным бровям, догадывается, что понял он её не совсем правильно. — Его рук дело? - касание чуть шершавых пальцев даже к контуру заставляют её поежиться и уйти от прикосновений. И чего все норовят именно потрогать эту гематому? Будто проверить на подлинность. — Нет, конечно нет. Он бы никогда, ты же знаешь. — Тогда кто? — Пообещай сперва. Дай слово. — Слово капитана? - попытка вызвать её улыбку не увенчается успехом. — Слово Стивена Гранта Роджерса. — Даю слово, что не трону командира Рамлоу. — Не стоит просить ради меня, детка. Получу, что заслужил, в любом случае. Утро доброе, капитан, - Брок ставит чашки на журнальный столик, среди разложенных фотографий, стараясь ни одну не задеть. Мужчины жмут руки, хоть атмосфера совсем не дружеская. Они так-то и не общались никогда вне работы. — Пап, прекрати. Я хочу, как лучше. Присаживайся, у нас к тебе серьёзный разговор, Стив, - она в очередной раз заламывает пальцы до хруста и жуёт губу, — Не знаю с чего начать. — С этого, пожалуй, - Роджерс изогибает бровь и жестом указывает на то место, где красуется гематома. — Это не имеет значения. Есть дела важнее. — Хватит тянуть резину. Солдат, спускайся. Только без глупостей, - главе семейства невыносимо больно смотреть на переживания дочери. Нужно отрывать, как пластырь. Быстро и резко. В ту же секунду все трое слышат щелчок двери, ведущей в её спальню. Брок уже тише добавляет, — Вы оба. Зимний двигается быстро и грациозно, попутно оценивая обстановку. В его голове, как минимум десяток вариантов устранения второго солдата, в случае опасности. Что нравится ему больше всего, так это расстояние, что разделяет того от Грейс. Они сидят по разные стороны журнального столика. Судя по напряжению, от него чего-то ждут, но он так и не понимает чего именно, поэтому молча застывает каменной глыбой прямо за девичьим плечом. Лицо Роджерса вытягивается и, кажется, сменяет все возможные оттенки цветов. Сложно описать, что творится в его голове и сердце в этот момент. Ребра так и норовят сжать лёгкие. Сердце трепыхается, как рыба выброшенная на берег. Он то и дело открывает рот, но не может выронить ни слова. Протирает глаза и поправляет ворот рубашки. Да так неловко, что две верхние пуговицы срываются с тонких нитей и прыгают по полу. Ужасающе громко в гнетущей тишине. Грейс бледнеет от одного его вида. — Баки? - наконец выдавливает кэп, внимательно всматриваясь в такие знакомые прежде глаза. Только теперь от них веет холодом и неприязнью, никаких задорных огоньков и искр. Он выглядит совсем не таким, каким кэп видел его последний раз. Возмужал и явно окреп, но стал каким-то чужим. Отрастил длинные волосы... Ещё и этот металлический отблеск руки. Всё кажется неудачной шуткой, дурным сном. Как такое возможно? Баки. Мой Баки... Не мёртв...не стар... Как? — Он не помнит тебя. Прости, Стив. Мы не знали кто он до сегодняшнего утра. Ты принёс мне эти фотографии и... Прости. — Баки, - будто не слыша, как заторможеный повторяет капитан и поднимается, быстро шагает навстречу. Вопреки ожиданиям, он не видит улыбки, только яростный оскал и беглый взгляд на семейство Рамлоу. Солдат напряжен и требует подсказки - Как вести себя с этим человеком? — Пожалуйста, не нужно, - едва успевает пропищать Грейс. Успевает до того, как бионический кулак почти достигает бледной скулы капитана. Ледяной взгляд вдруг на мгновение становится теплее, но быстро сменяется печалью. Солдат больше не смотрит на Роджерса, он смотрит на неё. — Он? — Ты, - этого короткого слова достаточно, чтобы солдат опустил руки по швам и даже визуально немного расслабился. — Мне кто-нибудь объяснит что всё это значит? Как такое возможно? Баки? Баки?! — Нет, капитан, не Баки. Уже больше половины столетия он не Баки. Пришло время раскрыть карты. Понимаю, что не в праве ставить условия, не после того что расскажу, но у меня есть просьба. Что бы не случилось со мной - плевать, береги Грейс, - Рамлоу старший трёт напряжённые веки, предвкушая сложный, долгий разговор, и закуривает. Зимний рычит как зверь. Его куратор в нем сомневается? Он и сам сможет уберечь Грейс. Его Грейс. Она будет в безопасности только с ним. Однако ей удается успокоить этот всплеск негодования одним лёгким касанием к груди. И Брок говорит. Много и долго, начав с самого начала. Он не пытается вызвать жалость, слишком гордый, но объяснить. Рассказывает всё, как на духу, выкуривая сигарету за сигаретой, периодически смачивая горло остывшим кофе. Роджерс молча слушает, хотя вопросов накопилось не мало. Он наблюдает. Когда Брок говорит о Баки, протоколах и условиях его содержания, кэп едва не срывается, но тут же переводит взгляд на друга, если теперь можно его так назвать... Барнс сидит рядом с задремавшей от нервного потрясения Грейс. Казалось его не интересует ничего вокруг, кроме этой девушки. «Лучшее оружие Гидры» жестокий и ужасный, безжалостный солдат мягко обнимает девичьи плечи. — Грейс открыла мне глаза. Благодаря ей мы пришли к тому, что имеем на данный момент. Никаких ненужных опытов, минимум обнулений, две недели плановой разморозки раз в полгода. Она привязалась к нему, как и он к ней. Она росла на его глазах, - снова тихо говорит Брок и сам смотрит на дочь, заметив пытливый взгляд Роджерса. — Каковы шансы, что он сможет вспомнить? Само собой, в Гидре я его не оставлю, - Стив сжимает кулаки, борясь с новым порывом превратить лицо предателя в кровавое месиво. Останавливает его лишь слово, данное этой девочке в самом начале. — Его столько раз обнуляли, что, боюсь, нулевые. Я не проводил полного обнуления уже очень много лет, но он не начал вспоминать. Мне жаль. — Жаль?! Гидра разрушила его жизнь, стёрла воспоминания, превратила в робота и всё, что ты хочешь сказать это «Мне жаль»?! — Стиви, тебя снова трясло от температуры всю ночь. Ужасно устал, проспал бы сутки, - на крик Грейс открывает глаза. Осматривает сперва Роджерса, а потом переводит взгляд на солдата, — Вот он, твой Стиви. Ну конечно, какая же я дура. — Что? - кэп рваным движением языка облизывает сухие губы. — Он вспомнит. Не знаю как и когда, но он вспомнит тебя. Солдат, точнее Баки... Джеймс говорил эти слова во сне, когда обнимал меня. Неужели ты был настолько тощим, что моё тело напомнило ему о тебе? Сложно поверить, - она трёт красные глаза изящными кулачками и чуть разминает шею. — В каком смысле «во сне, когда обнимал»? - в голосе Рамлоу слышна угроза и стальные нотки. — Помнишь тот раз, когда у него был сбой? А потом он успокоился и мы просидели в его комнате до самого утра. Когда проснулся, то ничего не помнил и сказал, что сны не имеют значения. А это был не сон, настоящее воспоминание, - Грейс старается не пересекаться взглядом с отцом и нервно перебирает край футболки, — Я не сказала, потому что не хотела, чтобы ты обнулил его, а так следовало бы сделать по протоколу безопасности. Боялась, что забудет меня. — Тебя уже не стереть, Грейс, - находясь рядом от начала разговора и до самого конца, солдат реагирует лишь на её беспокойство. Она медленно заливается краской, от кончиков ушей до самой шеи. Как же невовремя он решил заговорить. Поднимать взгляд страшно и стыдно, но пришлось. Брок сжимает губы в одну тонкую полоску и яростно играет желваками, он явно догадывается о том, о чем дочь не собирается говорить. А Стив... Стив не знает как себя вести. С таким не каждый справится, тем более человек с обостренным чувством справедливости. — Почему вы говорите мне об этом сейчас? - его взгляд становится каким-то отрешенным, а потом Роджерс напрягается всем телом, машинально осматривается, — Значит я был пешкой и вы тянете время, пока Гидра сделает следующий шаг. Всё, что было между нами... — Правда. Это была я. Настоящая. Я не врала тебе, только недоговаривала, но это была я и... Поверь, я никогда бы так не поступила, - девушка частит и даже чуть заикается от нервов. Ей так хочется обнять его в тот момент. Хотя бы обнять... А вообще окружить заботой и поддержкой, но даже на едва заметный порыв подняться солдат мгновенно напрягается. — Вчера... - кэп морщится, вспоминая вечер в деталях. Флирт, поцелуи, которые едва не переросли в секс, едва не заставили переступить через собственные моральные принципы. Неужели..? Неужели всё это было лишь попыткой Гидры захватить меня? Забавно, капитан даже сидит на том же месте. Оглядывается идентично, теперь догадываясь что так её напугало. Точнее кто. — Я увидела его за окном и только поэтому всё произошло так, как произошло. Но...ты должен знать, я хотела этого. Хотела тебя, - голос дрожит и к горлу подкатывает желчь. Всего слишком. Слишком заметная ярость Зимнего. Слишком напряжённое молчание Брока, конечно он понимает, что отношения подразумевают наличие сексуальной жизни, но представлять дочь и своего начальника тяжело. А ещё слишком много собственного чувства вины, размером со стратосферу. — Так он защищает тебя? Это входит в...даже не знаю как выразить это, - Стив сводит брови к переносице, - В его обязанности? — Это приказ не от Гидры. Это мой, - Рамлоу выдерживает грозный взгляд Роджерса, — Она - всё что у меня есть. Нужно быстро составить хоть какой-нибудь план. Головой Капитан понимает, что нельзя вот так, просто забрать Баки, без подготовки, без понимания кто на какой стороне, без списка 100% участников Гидры, а сердце обливается кровью. Единственный выход - позволить Рамлоу увезти его на одну из баз и ввести в криосон. Так Баки хотя бы будет в безопасности. Гидра заботится о своём оружии и бережёт. Он разрывается на части, не зная как поступить. Столько времени крутился среди предателей, доверял, прикрывал спины, позволял прикрывать свою... Стив абсолютно растерян и опустошен. Конечно от него не ускользает полный печали взгляд Грейс. Несмотря на то, что они встречаются не так уж давно, он видит всё, что она хотела сделать, но не делала из-за агрессии Баки. В глубине он даже немного этому рад. Не определился ещё какие именно чувства испытывает по отношению к ней после этого утра. Да, они встречались (встречаются?). Да, это по её инициативе теперь он знает правду. Да, благодаря ей содержание Баки в Гидре стало в разы лучше, но... Как можно доверять после стольких тайн? К тому же, он не совсем понял природу её отношений с Джеймсом. Тот явно относится к ней не как к заданию, судя по рассказам Брока, миссии он выполняет холоднокровно и профессионально, но тут есть что-то ещё, о чем кэп хочет думать в последнюю очередь. План составлен, остаётся только ждать и грамотно двигать фигуры на шахматной доске, просчитывать на несколько ходов вперёд. Стив импульсивный, взрывоопасный, Броку же есть что терять, поэтому он подходит ко всему с максимально холодной головой и сердцем. Трое людей, которые и до этого утра не чувствовали себя в полной безопасности, теперь ощущают себя так, будто играют со спичками, сидя на пороховой бочке. Солдат тоже чувствует перемену в настроении всех присутствующих, но волнует его только Грейс. Несмотря на ответ в его пользу, он также заметил каждый порыв в сторону соперника, заметил взгляд и дрожащие пальцы, которые она то и дело заламывает. Время поджимает. Пора возвращать Солдата Зимнего Барнса Баки (нужное подчеркнуть) в криокамеру. Рамлоу очень рискует, оттягивая этот момент. А ещё он не хочет видеть прощание, поэтому просто коротко бросает «Жду в машине» и выходит за дверь. Кажется с мисс Рамлоу сходит сто потов от этой неловкости. Двое мужчин, которые молча ждут каких-то её действий. Влажные ладошки проходятся по брюкам и она поднимается. — До встречи, солдат... Джеймс. Я буду скучать по тебе, - Грейс останавливается у двери, не поднимая взгляд. Он делает это за неё. Подойдя почти вплотную, чуть приподнимает голову за подбородок. — До плановой разморозки осталось 4 месяца. — Если всё пройдёт хорошо, то мы увидимся раньше. И ты будешь свободен. — Я найду лучших врачей. Надеюсь ты сможешь вспомнить всё что было до этих зверских условий, - Стив улыбается без надежды на ответную улыбку. Друг даже не бросает на него взгляд, да и Грейс бесполезно пытается сморгнуть слезы. — Ты не рада? — Конечно я рада за тебя. Что за глупости? Ты заслуживаешь этого, как никто другой. — Тогда почему плачешь? — От радости, солдат. От радости, - малышка обнимает его так крепко, как никогда. Она понимает, что это начало конца. Да, Грейс хочет ему свободы и другой жизни, но...это всегда будет с пометкой «без неё». Если Когда он вспомнит, то не захочет даже разговаривать с ней, не захочет ничего слышать о ней, не захочет её знать. Она не лучше чем Гидра. Она неосознанно её часть. Поэтому, когда Зимний бегло смотрит в окно на командира, всё ещё терпеливо ждущего, а после целует, прижав к себе, Грейс не сопротивляется, даже наоборот. Привычно запутывается в волосах и углубляет поцелуй, проходится языком по ровному краю зубов и сплетается с его в чувственном танце. Дыхание быстро сбивается, становится шумным. Не думая о Стиве и его чувствах, она не хочет заканчивать этот поцелуй, отрывать от него руки, но приходится, после сигнала снаружи. Брок теряет терпение. — Я хочу быть свободным с тобой, - последнее, что говорит солдат перед тем, как уйти. Мисс Рамлоу обречённо выдыхает и закрывает за ним дверь. Вытирает слезы рукавами и поворачивается к Роджерсу, который так и сидит молча. Изменилось только выражение его лица, будто проглотил что-то невероятно горькое. Предательство имеет такой вкус. Она не хочет разговаривать, слишком напряжённые сутки выдались, но... — Давно? То... что между вами. Давно? — Да. — А что со мной? — Стив, всё не так, как тебе кажется. Ты не поймёшь. Я хотела бы объяснить, но... — Значит пока он был заморожен, тебе стало скучно? Для этого был нужен я? Господи, Грейс, я совсем тебя не знаю... — Всё не так! — А как? Мы почти занялись любовью вчера. — И я хотела этого. Хотела тебя, черт возьми! Да, я влюбилась в него, как малолетняя дура. Это было неизбежно. Когда он...один из самых опасных убийц, становится нежным и ласковым. Когда называет тебя семьёй, хотя все думали, что выжгли такое понятие из его головы. Когда учится, смелеет, проверяет границы дозволенного и сдвигает их. А потом оказывается, что это притворство. Знаешь, что он сказал мне перед предыдущим крио? «Ты хотела быть влюблённой в оружие, в меня. Хотел сделать тебе приятно». Это открыло мне глаза и я решила покончить с этим. Забыть, отдалиться. А он не позволил. Я будто вещь, которая ему не нужна, но и выбросить не хочет. Этот синяк он оставил сразу после твоего ухода вчера. Рычал, что я его. Заставил искупаться, чтобы смыть твой запах. Ничего не чувствует, но ревнует. — Не говори так. Он чувствует, это и слепой увидел бы. — Даже если так, какая теперь разница? Мы больше не увидимся. Если всё получится, ты ограничишь его контакты со всеми кто хоть каплю причастен и уж тем более со мной и папой. Я не виню тебя, даже понимаю, - он молчит, а значит подтверждает её догадки. Грейс в очередной раз вытирает слезы и шмыгает носом, чувствуя дрожь внутри. Ей понадобится много времени, чтобы свыкнуться с отсутствием солдата в жизни, чтобы перестать считать дни до выхода из крио. Однако есть ещё переживания, — Прости меня, Стив. Может следовало рассказать тебе раньше. Я не имею права, но прошу - Пожалуйста, помоги отцу выжить. Он хороший человек. — Ты права, Грейс. Не имеешь права, - Роджерс говорит с непривычной жестокостью в голосе. От этой неприкрытой злобы, у неё холодеет внутри. — Пожалуйста, - девочка унизительно опускается на колени посреди гостиной, с надеждой заглядывая в глаза. — Прекрати. Встань. Не нужно делать из меня монстра. Я не такой как вы. Не в силах подобрать слова, она просто смотрит снизу вверх. И даже когда за ним хлопает входная дверь, Грейс не поднимается, она наоборот растягивается по полу и заходится в истерическом приступе. Истощенная эмоционально, мисс Рамлоу так и засыпает с припухшими от слез веками. И даже когда вечером отец переносит её в постель, у неё нет сил на разговоры, а он и не требует, за что Грейс ему невероятно благодарна.

**********

— Ты правда считаешь, что я стану тебе помогать после того, что случилось с отцом?! - Грейс вытаскивает из палаты здоровенного мужика за ворот футболки-поло. Она повзрослела за считанные месяцы. Из девушки-подростка до осознанной женщины. Такие стремительные события изменили бы кого угодно. Переворот и свержение Гидры. Уничтожение предателей, выслеживание агентов, миссия за миссией. Брок помогал чем мог, говорил всё, что знал. Он выдал каждую базу, где хоть раз был, выдал каждого человека, от которого слышал "Хайль Гидра", но это не помогло. Во время одного из последних заданий, он попал под завал... Бетонные плиты трощили кости. Огонь сжирал кожу и ткани. 80% тела поражёно ожогами 3-4 стадии. Да что тут говорить, если она опознала его лишь по шраму на затылке. Дочь. Человек, который видел его каждый божий день. Опознала самого родного только по шраму. Врачи не давали никаких гарантий и не дают до сих пор. Брок Рамлоу вторую неделю в коме, органы работают на износ. Дети не должны видеть родителей такими. Не так рано. Никогда. Дыхание ровное, только благодаря ИВЛ. Мочевой катетер регулярно забивается сгустками, почки на грани отказа. В него вливают литры растворов и препаратов, потому что кожа не удерживает жидкость. Повязки и бинты приходится менять каждые 2-3 часа. Они мокнут и есть риск загноения ран. Не хватало только сепсиса. И этот запах... Им пропахло всё вокруг. Им пропахла сама Грейс. Запах обугленной кожи, горелого мяса. Запах смерти. Она похудела. Горе и усталость быстро делают свое дело. Несмотря на убедительные речи врачей, девочка не покидает палату дольше чем на 15 минут. Она контролирует каждый шаг и каждое действие персонала. Слишком боится, что остатки Гидры решат отомстить предателю. Как бы она защищала его неизвестно, но боролась бы не на жизнь, а на смерть. И вот теперь, когда она почти убита, Роджерс является с просьбой о помощи. Они не виделись с того самого дня, когда он узнал о Баки и ушёл, бросив напоследок колкие слова. Не трудно догадаться, что Грейс не рада видеть его. Она в ярости, что он посмел явиться в палату к отцу.  — Мы работали вместе. Это несчастный случай,- Стив поднимает руки в защитном жесте. — Несчастный случай? Это не ты подыхаешь без кожи. Это не ты мочишься кровью. Не ты медленно умираешь. На тебе нет ни царапины. Ты бросил его там умирать. Ты бросил весь УДАР. Джек остался без обеих ног. Рами ослеп, а он снайпер между прочим. Про остальных я вообще молчу. Кто не погиб, жалеют что не погибли. И не смей заикаться, что это сопутствующий ущерб. Они были мне семьёй. — Я никогда не обратился бы к вам, ты же знаешь. Но я без сил. Он ждёт командира и не идёт на контакт. Рамлоу не в состоянии, но тебя он примет. Пожалуйста. — Ты не имеешь права просить, Роджерс. Не после того пиздеца, что устроил. У вас был план, ты решил сделать по своему и вот что из этого вышло. Разбирайся сам, - Грейс выплевывает ответ с неприкрытой ненавистью и уже собирается вернуться в палату, как он перехватывает её за руку и разворачивает к себе. — Я помогу командиру Рамлоу, если ты поможешь мне. — Слово Капитана Америка потеряло для меня свой вес. Сначала ты поможешь отцу, а потом я подумаю помогать ли тебе, - предложение слишком заманчивое, тем более она знает, что возможности у него есть. На самом деле, она сделала бы всё что угодно, лишь бы отец выжил. Грейс чувствует свою вину за произошедшее, ведь это она уговорила его рассказать всё Роджерсу. К тому же, помочь Капитану, это чуть ли не единственный шанс снова увидеть Солдата. Стив держит слово. Из обычной клиники агента Рамлоу переводят в клинику Старка. За него берутся лучшие врачи, которые доступны. Курс лечения кардинально меняется, доктора хватаются за любую возможность, даже идут на сделку с Дьяволом, покопавшись в документах Гидры. Капитан позволяет выкачивать из себя около литра крови каждый день, а после использовать свое тело вроде фильтра и делать диализ. Динамика Брока действительно улучшается, раны затягиваются и теперь почти не сочатся, в мешке с выведенной уриной больше нет сгустков, хотя цвет ещё оставляет желать лучшего. Но на этом мисс Рамлоу не останавливается. Девушка чётко дала понять, что пока отец хотя бы не придёт в сознание, о помощи капитан может забыть, несмотря на всё участие и неизменный умоляющий взгляд. Бывшие влюбленные проводят вместе практически по 16 часов в сутки, но толком не говорят, только если по делу. Хотя иногда затрагивают и тему Солдата. — Он любит кофе. Чёрный, без молока и сахара, но со щепоткой корицы и кардамона. Знаешь, техники не разрешали ему пить кофе, но дома мы нарушали правила... Папа делал вид, что не замечает этого, хотя конечно всё знал. Он покупал самые мягкие и свежие булочки, когда ехал домой. Солдат всегда так забавно их ел. Пудра оставалась на носу. - она печально усмехается, глядя куда-то в даль, сквозь бронированный стеклопакет. Стив застывает у входной двери, так и не взявшись за ручку. Обычно она даже не отвечала на его прощание, а тут почти разговор. Он боится всё разрушить своими словами, ждёт, что она скажет что-то ещё, но та молчит. — Он поправится. Я сделаю всё возможное. Командир Рамлоу настоящий боец. — Я знаю. Он не может так со мной поступить, не оставит одну. — Ты никогда не говорила, что стало с твоей мамой? — Она бросила нас. Привезла меня ему  и сказала её не искать. Мы и не пытались. Папа может заменить весь мир, не говоря уже об этой особе. — Нам следует найти её, потому что ты несовершеннолетняя и если... Прости. Если так случится, что твой отец не выживет... — Заткнись. Тебе пора. — Грейс... — Убирайся! — Прости ещё раз. До завтра. И спасибо за Баки, - эту реплику она оставляет без ответа, ясно давая понять, что на разговор больше не настроена. Следующим утром Роджерс не идет, он плывёт в палату с глупой улыбкой на лице. За завтраком Баки выглядел более-менее умиротворенно, хоть и постоянно оглядывался по сторонам, будто что-то искал или ждал. И да, сахарная пудра выглядела максимально забавно на его носу. Кэп совершенно забывает даже о правилах приличия, входит без стука, застав её в одном только полотенце. И если она лишь поднимает бровь, Стив чуть не умирает от смеси удивления, смущения, возбуждения и стыда. — Доброе утро. Извини, я...задумался, - крупная ладонь совершенно по-ребячески ложится на уровень глаз. — Привет. И о чем, интересно? - Грейс продолжает, не боясь, что он подглянет. — Ты была права. Сегодня Баки впервые был удовлетворён завтраком. И пудра... Только он крутился, будто кого-то искал. — Думал, что я там,- она невольно улыбается, предаваясь воспоминаниям, — Пудра на носу это не неуклюжесть, в нем такого нет. Это хитрость. Потому что иногда я вытирала её пальцами, а иногда...слизывала языком. Как он? — Пока ничего не вспомнил, но сегодня с ним будет работать психиатр. Обещал попробовать всё, даже гипноз. Сеанс начинается как раз через 15 минут. — Отмени. — Что? — Отмени, если хочешь сохранить психиатру жизнь! Зимний не позволит рыться в своей голове без присутствия и согласия хозяина или куратора. Пирс мёртв, папа в коме. Он просто его убьёт после первого вопроса о Гидре. — Но почему? - Кэп уже набирает номер врача и напряжённо считает гудки. — Ещё в Советском союзе его научили хранить секреты. Поверь, ты не хочешь знать каким способом. Несмотря на то, что Рамлоу не причастна к тому, что творится с Зимним, она чувствует вину. Даже сейчас, когда он едва не успел причинить вред кому-то. Она его знает, знает протоколы и часть истории. Будет безопаснее, если она будет рядом в период его восстановления. Для всех. Вот только она пока не готова оставить отца, пусть даже в лучшей клинике, с лучшими врачами. Психиатр жив, провел сеанс через закалённое стекло и не задал ни одного вопроса о Гидре. Однако и работать не с чем. Память солдата - чистый лист. Он не помнит кто он или кем был до плена. Вечером они вместе слушают отчёт по громкой связи, сидя рядом на маленькой тахте. После завершения звонка, Роджерс с новыми синяками под глазами, которые сойдут к следующему утру, обречённо запрокидывает голову и бьётся затылком о стену. Он устал. — Воспоминания есть, поверь мне. Твой друг всё ещё там. Просто нужно терпение и усердная работа, чтобы он снова попытался вспомнить. — Ты слышала слова доктора. Мозг повреждён слишком сильно. — Значит этот врач идиот. Вы суперсолдаты, физически вы восстанавливаетесь. Значит причина в другом. Его сажали в кресло для обнуления каждый раз, когда пробивалось даже крошечное воспоминание о том, кто он есть. Что сделает нормальная психика? Закроет эти воспоминания от всех, даже от самого себя. — Командир Рамлоу говорил, что не обнулял его очень много лет, но он не начал вспоминать. — У него не было стимула. И не было тебя. Хотя ты был во снах. Очень...по-гейски, - она хихикает в кулачок и легко толкает капитана в бок. Тот смеётся в ответ и заливается краской. — Я помню то утро. Заболел в очередной раз, промочив ноги. За окном дождь и так пасмурно, будто весь мир черно-белый. В квартире холодно, я топлю редко, экономлю, так как мама в госпитале, мне нужны деньги на её лечение. А Баки пришел с вечера, после работы, проведать, и остался. Я не знаю, что он чувствовал и из каких побуждений так сделал, но я впервые за неделю выспался. Он грел меня собой. Мы никогда не вспоминали об этом и не говорили, - Стив сильно трёт ладонями лицо, пытаясь прогнать сонливость. — В ваше время любовь мужчины к мужчине лечили, что если он... гомосексуалист? - уже более серьёзно спрашивает она. Внутри неприятно колет, где-то под рёбрами глупое сердце стучит чаще. — Не может быть. Знаешь сколько девушек у него было? Я даже всех не запоминал. И... Будучи уже Зимним солдатом, он начал бы ухаживать за твоим отцом, а не за тобой, - теперь его черёд толкать её локтем, в попытке приободрить и рассмешить. — Представляю реакцию папы, - она правда хохочет и вытирает слезинку, что сорвалась с ресниц. — Так...я хотел спросить. Как же так получилось между вами? — Не знаю. Само собой. Мы долго ходили вокруг да около. А потом, в один день, я спровоцировала его. Конечно, нечаянно. Сама очень испугалась. Он врал своему куратору, что практически невозможно, ради меня. Бывало всякое. Если бы я знала, что у нас так мало времени, то не тратила бы его на глупые обиды и ссоры, они у нас тоже были. — Не встречалась бы со мной. — Нет. Не встречалась бы. Извини. Я верно ждала бы заветные две недели раз в полгода. Это разрушило бы меня... Но всё получилось так, как получилось. Я не жалею. Почти не жалею, - она указывает подбородком в сторону отца, позволяя Роджерсу себя обнять. Это их первый желанный физический контакт после того разговора на эмоциях, — Ты должен знать, что я встречалась с тобой не для того, чтобы он ревновал или чтобы найти ему замену. На тот момент я думала, что перевернула эту страницу. Я хотела начать всё заново. С тобой. — Знаю. Сперва разозлился, наговорил тебе гадостей сгоряча. Прости. Я только спустя несколько недель смог успокоиться и переварить всё услышанное. — Прости, что шантажировала, но отец всё, что у меня есть. Я не могу его потерять. Я так благодарна тебе за то, что ты здесь, за то, что делаешь для него. — Ты была права... Не хотел признавать, но это так. Если бы я не отклонился от намеченного плана, команда была бы цела. Этим вечером Стив не уходит. Точнее уходит, но ненадолго. Покупает еду на вынос, самый вкусный кофе и возвращается к ней. Грейс кажется рада этому, потому что слезы в очередной раз хлещут из глаз. Девочка слишком долго была сильной, а теперь сидит с красными мокрыми щеками и бесполезно пытается вытереть их рукавами. Большую половину ночи они разговаривают, в основном о прошлом и Баки. Она смеется, хотя и не может полностью сопоставить рассказ с личностью солдата. Ближе к рассвету она засыпает, прислонившись к крепкому плечу, Роджерс оставляет невесомый поцелуй на макушке и сам прикрывает глаза. На фоне монотонно пищит аппарат, сообщая что Брок Рамлоу в стабильном состоянии. Впервые он открывает глаза через 1.5 недели после начала нового курса терапии и сразу же жалеет об этом. Боль во всем теле такая, что сдерживать крик не представляется возможным. Мисс Рамлоу разрывают эмоции. Она радуется, что он пришёл в себя, но и боится, что боль окажется слишком сильной, что он неосознанно себе навредит. Её выгоняют из палаты впервые за всё время. Как бы она не упиралась, головой понимает, что будет только мешать. Стив тоже рядом, чтобы поддержать. Он радуется и нет, не только потому что теперь она поможет ему с Баки. Он действительно жалеет, что изменил ход последней миссии. Командир Рамлоу заслуживает наказания, но не такого. Такого мучения не заслуживает никто и никогда. Конечно, поговорить с ним не удается. В него влили столько обезболивающего, что он почти сразу засыпает. Но начало положено. Брок будет жить. Следующие две недели проходят по одному сценарию. Отец просыпается, кричит или глухо стонет, несвязно говорит, в основном ругается, и потом снова засыпает. Кости медленно срастаются, хотя места переломов будут болеть ещё очень долго. Анализы улучшаются, как и состояние кожи. Конечно рубцы и шрамы никуда не денутся, даже после косметических операций, которые Роджерс обещает обеспечить. На удивление, зрение удается восстановить на 85%. Левое ухо спасти не вышло, но слух сохранился. Очередным утром Грейс просыпается от лёгкого поглаживания по волосам. Она так устала, что отключилась среди ночи, уронив голову на постель, продолжая крепко удерживать отцовскую руку. Первое, что ощущает, это боль в затекшей спине и даже не сразу понимает что происходит. — Доброе утро, моя девочка, - голос Рамлоу старшего звучит паршиво, но ей он кажется музыкой. Грейс так быстро вскакивает, что чуть не опрокидывает на него стакан с водой, что стоит на столике. — Папочка... Больно? Я сейчас... Я позову врача, - дрожащими пальцами она не может попасть по кнопке вызова персонала. — Тише-тише, я в порядке. Грейс. Грейс! - он закашливается и только этим привлекает внимание, — Воды. Просто воды. — Конечно, вот, - она вставляет соломинку в рот, позволяя ему жадно глотать жидкость, — Как ты? — Херово, как видишь. Долго я уже тут? — Тут три с половиной недели. До этого был в ожоговом центре, но Стив договорился. Тебя ждёт длительный курс восстановления. Дядя Джек получит протезы. И вообще, твои ребята, те, кто выжил, получат свое лечение. — Что ты..? Что ты сделала? За всё это? Мм? Каковы условия? - сейчас он даже не хочет интересоваться, что стало с остальной группой, хоть и ничего толком не помнит. Главное она и её безопасность, на которую дочь, похоже, наплевала. — Пообещала помочь Зимнему. Это небольшая плата за твоё здоровье, пап. — Как только начнёт вспоминать, станет неуправляемым, опасным, агрессивным. Тебе нельзя, детка...- он сжимает кулаки, аппарат начинает пищать громче и чаще, сообщая об учащенном сердцебиении. Рамлоу хотел бы умереть сразу, чтобы не заставлять её идти на это. А с другой стороны, так рад иметь возможность снова посмотреть в её глаза, подержать за руку, обнять, вдохнуть самый родной запах. Его девочка выросла и стала такой сильной, храброй. — У меня получится, а даже если нет, я дала слово. А слово Рамлоу нерушимо. Ты так меня учил, - она целует тыльную сторону отцовской ладони, что снова крепко сжимает её ручку. — Я... Я... Я в этом виноват. И мне разгребать дерьмо, не тебе. Сам буду с ним работать. Звони Роджерсу, перезаключим договор, - говорить сложно, потому что страх за её жизнь душит. Но он начинает срывать датчики, пока она не говорит снова, мягко уложив его на подушку. — Этого не будет. Ты пройдёшь курс до конца. Не зря же я его так упорно выбивала. Тебе нужен покой и отдых. Ты заботился обо мне всю жизнь, теперь моя очередь. А Стив и так скоро будет, к 8, без опозданий, как и всегда. Сегодня последний диализ. — Чего? А он-то тут причем? — Его почки фильтруют твою кровь. Так что не забудь сказать «Спасибо». — Спасибо? Спасибо?! Да я тут из-за него! Похож на пережеванный кусок мяса. Ты подписала себе приговор тоже из-за него! За это я должен сказать «Спасибо»?! Да его убить после этого мало. — Он признает свою вину и жалеет, что так получилось. Однако время не вернуть. Он был тут каждый день и в таком состоянии, как после всех процедур, ты не видел его никогда. Просто будь вежлив, Стив спас тебе жизнь, - Грейс стала такой уверенной, рассудительной и спокойной, что от удивления Брок забывает взбрыкнуть, стукнуть по столу и сказать всё, что думает по этому поводу. Отец видит в дочери себя. Ну а что удивительного? За что боролся, на то и напоролся. Его характер, умноженный на отсутствие матери, как мягкого примера. Капитан приходит вовремя и он приятно удивлён прогрессом, пока Рамлоу не открывает рот. Столько дерьма он не слышал о себе никогда раньше. Но Стив молчит, признавая вину. Хотя в конце этой, приправленной отборным матом, речи даже слышит тихое «Спасибо». Во время диализа бывший командир только и говорит, что о дочери и о том, на какой риск Стив её толкает. Просит Умоляет дождаться своего восстановления, чтобы самому всё контролировать. Если честно, Капитан уже и сам сомневается в правильности этого решения. Если с ней что-то случится, он себе не простит. Девочка, которая даже ещё не сдала выпускные экзамены, не должна заниматься этим. Она должна жить легко и получать от жизни удовольствие. Поступить в колледж, построить карьеру, создать семью и забыть о том, что когда-то была знакома с Капитаном Америка и Зимним солдатом. Они оба должны стать для неё лишь историей. Сама Грейс воспринимает решение Роджерса в штыки. Она истерически ругается, кричит, что не ребёнок, тем самым и выдавая свою эмоциональную незрелость. На самом деле в ней кричит страх за отца. Она-то ничего плохого солдату не делала, а он отдавал приказы, в том числе и про обнуление. Его солдат может убить в порыве гнева, когда воспоминания всплывут. Однако идти против двоих бесполезно. Что ж, ладно. Так тому и быть. После того как к отцу вернулся рассудок, она впервые с момента происшествия возвращается домой. Находится там дико и странно. Дом звучит по-другому. Одиноко и пусто. Несмотря на оптимальную температуру воздуха в доме, тельце дрожит от холода. Постель кажется непривычно пустой, одеяло не греет. И даже те два стакана виски, выпитые перед отходом ко сну, не приносят долгожданный покой. Ей снятся кошмары, один за одним, а она не может проснуться. Не может вынырнуть из тёмного, мрачного омута, что затягивает её всё глубже, хватает чёрными щупальцами и тащит на дно. А потом всё прекращается. Сон сменяется добрым, наполненным солнечным светом. Тело больше не выкручивает судорога. Кажется, что она оплетена самым мягким и тёплым коконом. Пробуждение дается ей нелегко. Тело так отдохнуло в собственной постели, а не на больничной тахте или стульях, что отказывается работать. Подсознание тоже совершенно не собирается возвращаться в суровую реальность. До определённого момента... Когда кокон оказывается живым. Горячее дыхание обжигает нежную кожу шеи. Обладателя этого запаха она могла бы узнать из миллиона других. — Что ты здесь делаешь? — Хотел быть рядом, - руки только крепче сжимаются вокруг талии. — Стив знает? — Другой солдат?! - одно упоминание этого имени её голосом поднимает уровень агрессии выше положенного. — Он будет переживать. Стив заботится о тебе, как ты не поймёшь? - она обречённо трет глаза, прогоняя остатки сна. — Я видел вас. Снова. Ты выбрала меня тогда. Меня. Но была с ним. В больнице. Я видел. — Мы больше не вместе, - зачем-то отправдывается она, — Ты наблюдал за мной? Как? — Их система безопасности устарела. Днём я был там, где должен был быть, а ночью рядом с тобой. — Джеймс, тебе нужно вернуться. Ты не можешь быть в безопасности в этом доме. За мной могут следить. Я не хочу, чтобы тебе снова причинили вред. — Трое агентов наблюдают за домом. И, если я пробрался незамеченным, кто угодно может. Стив не может тебя защитить, его здесь нет. Я могу. — Но не должен. Приказ отца теперь пустое место, как и все остальные приказы. Теперь ты свободен и... Боже мой, что ты делаешь?! - она хочет подскочить с постели как можно скорее, но не успевает прежде чем он нависает над ней с маленьким шприцом. Солдат крепко сжимает челюсть, будто сожалеет о том, что собирается сделать, и одним быстрым движением вводит ей в руку какую-то мутную жидкость. — Твоя безопасность в приоритете. Я тебя защищу. Без этого можно было обойтись, но ты не согласилась бы. — Я не...не согласна и сейчас. Сол...солдат, оставь...меня в покое, пожалуйста. Папа будет...- её голос медленно затихает, сознание затуманивается. Комната кружит вокруг них. Последнее что она чувствует - поцелуй в лоб, а потом проваливается в небытие.