В тени династии

       Бывает так, что за годы сражений с опытными врагами ты ищешь все более изощренные методы борьбы, забывая о самых простых. Даже слабый безликий смог бы защитить свой разум, чего не скажешь о младенце, которому несколько месяцев от роду. И правда, почему Михаэль не подумал об этом раньше, даже когда Павел играл с его собственными воспоминаниями?       Это случилось, когда Антону было семь месяцев. Подумать только, за свою короткую жизнь архангела он видел чаще, чем родную мать. Сев у его колыбели, небесный воитель очистил свой разум, сосредоточился. Обычно приступы начинались ближе к вечеру, у него было несколько минут до заката.       В голове ребенка царил мир, каким его могут видеть только очищенные души. Вновь возвращенные на Асхан. «Ах, как ее прекрасен свет, что было — стерто, я ослеп». Писал один некромант толи о самой богине, толи о своем перерождении (ведь некоторые из них отлично помнили прошлые жизни). Здесь не было ничего, кроме облаков. Возможно, это покажется скучным уже трехлетнему, даже годовалому малышу — в их фантазиях летают мифические существа, скачут рыцари и смеются родные, но маленький Грифон не видел нечего, кроме небесного города.       И тут стены крохотного мира задрожали, свет померк, облака превратились в дым. Что-то холодное прокралось в сердце Михаэля, заставило его душу заледенеть, подобно трупу. Нет, это была не ночь, и не темнота — тьма, самая настоящая, какая рождается только в дыхании Малассы. Это была та самая утроба, в которой создалась невидимая библиотека. За прошедшие века ни один человек не видел ничего подобного, их фантазии о ночных демонах и близко не стояли с ней — словно живой, густой, непроглядной. Ее никогда не убило бы солнце, только чистый свет из-под крыла самого Эльрата.       Но на затмении игры разума не закончились. Немного погодя начали появляться огоньки вдали — словно звезды. Антон заволновался, дети плохо прятали эмоции, так что архангел четко почувствовал, как мальчик приближается к истерике. Светила становились все ближе, оказалось, они были не такими яркими — полупрозрачными. Вот размытые пятна приобретали очертания людей… Нет, лишь подобий людей.       То, что теперь окружало центр разума, замыкаясь кольцом, являло собой остатки ангелов. Их души держались на последнем дыхании, едва источая энергию, черты лиц и символики доспехов растворялись, голоса сливались, такие слабые, как шепот, они приходили друг за другом, оставляя неприятное ощущение у каждого, кто их слышал.       Кем они были? Как здесь оказались? Задумался Михаэль. Быть может это те, что не попали в реликварий, он ведь так и не узнал, что ждет ангела после смерти. А что если наоборот — те, кто провел слишком много времени в заточении? Еще до его вознесения собратья практиковали заточение душ, было это с незапамятных времен, и сам архангел, будучи сильнейшем воином, начинал терять там остатки разума.       Они не общались меж собой, не сидели за одним столом, как могли бы подумать люди. Нет, пируют только рыцари, души которых Эльрат отправляет на заслуженный отдых. Если ты хочешь снова жить должен заплатить цену — забвение. А они… Их просто прятали в сосуды, как некроманты заключают в упырей провинившихся, и потом, так же как поганых личей, возвращали обратно, только вместо яда Намтару брали силу света.       Для Антона такая картина вызывала не только страх, но и непонимание. Просто страшные личности и голоса, значение которых ребенок пока не понимал. К несчастью Михаэль отлично все слышал, даже различал фрагменты речи, хоть и не мог узнать, кто говорил. Он с горечью вспоминал те мантры, которые повторяли небесные воители раз за разом во времена войн древних.        — Безликие, они разделяют. Брата и сестру, мать и ребенка.        — Они лгут, они пытают.        — Они хотят погрузить мир в безумие!       Получается, они сами погубили братьев и сестер? Свели их с ума, подвергли таким пыткам, до которых не доходили даже демоны. Что же осталось от некогда великих воинов? Нечто, похожее на душу, что повторяет одни и те же вещи, уже давно не осознавая смысла, не зная, слышит ли их кто-то, и почему слышит именно этот ребенок? Побочный эффект выведения династий, случайность или…       Покинув сознание плачущего младенца архангел снова возвращается в храм города Люкс. Он вспоминает Аврору (наверно, думая, перешла ли она в ряд безумцев, или же все еще хранит рассудок), и первый урок, который мать дала сыну. «Если тактика врага хороша, не грех поучиться у него и взять себе что-то на вооружение». Так звучало ее наставление. Теперь это дитя, что слышит голоса, поглощенные тьмой. Воитель снова смотрит на кроху, маленький герцог замолчал, но глаза его стали такими туманными, почти что стеклянными, словно весь ужас и крики ушли во внутрь.       Пользуясь возможностью пернатый берет наследника Вячеслава на руки, медленно, игнорируя время и мир вокруг, подымается по винтовой лестнице к вершине башни, тогда одним резким рывком взлетает, направляясь к другой — той, в которой хранятся заклинания. Она самая высокая во всем городе, а балкон гильдии магов глядит прямиком на столицу Сокола, что, подобно молящемуся смертному, простирается где-то там, под облаками, скромно склонив голову.       Хватка слабеет, Антон приходит в себя. Он зачарованно смотрит на пролетающие под собой облака, позабыв про минувший сон. Смотрит так, словно у него тоже есть крылья, а может просто не понимает что будет, если упасть с такой высоты.        — Михаэль!       Словно ястреб, налетает Сара. Она отталкивает сородича от края, при этом выхватывая бесценную ношу с рук. Взгляды ангелов встречаются, бывалый воин понимает, что малыша она спасла не просто так.        — Значит, не я один это понял. Души, которые мы создали, могут вмещать в себе не только ангелов но и без…        — Демонов. — Закончила за него воительница. — Именно такой платы требует Кха-Блек. Его больше интересуют не разрушения мира, а власть в Шио, где, любезно тобой убитый, сражается за первенство князь Азкаал.        — Заключить сделку с демоном, вот до чего ты дошла.        — Можно подумать, твой способ разобраться с ним лучше? По крайней мере, заплатив за свою работу я получу пользу. Дети Ургаша или Малассы, из двух зол надо выбирать.        Хоть она и была старше, военного опыта у Михаэля было больше. Сара воевала с полчищами солдат, он — с единицами, только не каких-то бесов, а самых настоящих владык. Воспользовавшись возможностью, архангел обошел ее, выхватил Антона и снова взлетел, ведь в воздухе отобрать сына Грифонов было не так-то просто.        — Признаю, я погорячился с этим решением — минутное помешательство, но и тебе ребенка отдавать нельзя. Во-первых, он слишком мал, чтобы пережить слияние с демоном, во-вторых, никто не позволит такому уродцу выйти из Шио, а дому нужен наследник. Если хочешь, можешь взять того выродка Сандора — в нем ровно половина необходимой крови, какое-то время протянет. И постарайся завершить дела до того, как Властелин доведет до конца ритуал, чтобы он не наказал тебя за обман.       Боевая дева так же воспользовалась крыльями, она парила, пытаясь найти подходящее место, чтобы перехватить Антона, все еще одержимая своей идеей. Тогда Сару не волновало, где прятать ребенка, пока тот не вырастет, как, даже одолев врагов, вернуться к своим в лице предателя. Только одна надежда, мимолетный луч света в размышлениях. Другой возможности не намечалось, так что воительница была настроена решительно.        — Кха-Блек не так глуп. Сказал, только после завершения слияния выполнит свою часть сделки. Вообще, он не до конца верит в возможность подобного, да и я сомневаюсь… А как иначе нам разрушить библиотеку?! — Вдруг перевела тему ангел. — Ты был там и знаешь, что произойдет, если безликие одержат победу. Что на фоне подобного кошмара одна сделка с демоном, чего стоит единственная человеческая жизнь?        — Не его. — Вновь настоял на своем полководец. — Повторяю, Антон — нравится нам это или нет — единственный наследник Вячеслава, мы не можем оставить дом без герцога или отдать это место бастарду! Обещаю, со временем я лично найду подходящую кандидатуру и сообщу тебе, а до тех пор держи планы в тайне. Там, в реликварии, ты не живешь, лишь заново переживаешь последние моменты жизни, а тут мир и покой стирают память не хуже перерождения. Это тонкая грань, баланс между памятью и забвением, не все поймут необходимость данной жертвы.        — Хорошо. — Немного подумав, ангел отлетела от сородича. — Доверюсь тебе, как лидеру, только помни: затмение не за горами.       Следующие несколько дней были ничем не лучше тех, проведенных в заточении. Все это время Михаэлю с трудом удавалось сдерживать Павла, в небесах он вырвался на свободу, но боялся действовать, так как на руках архангел держал его внука, и сражаться было рискованно. Когда же Антон был отдан кормилице, старый дух разбушевался на полную.       Воспоминания, головные боли, крики и проклятия в сторону «детоубийцы». Целую неделю небесный воитель не мог выполнять своих обязанностей. Немалых дипломатических усилий ему стоило убедить Павла в том, что едва не случившаяся трагедия — ошибка, и что он свою вину признает.        «Я так же ошибался. Верни его в родное герцогство, с родителями мальчику будет лучше, пусть даже больному» — ответил на то сосед по телу.       Но не все так сразу. Не успел архангел отстоять право маленького Антона не отдавать свою душу, по крайней мере, пока у рода не появится других наследников, как посягательства начались и на его сестру. И чем этот Грифон так привлекал пернатых, они что ли зря создали другие герцогства?       Уриэль влетел в столицу как раз во время совещания. Бедный Лайам и так ждал несколько дней, пока покровитель не спустился с небесного города, теперь же у Михаэля появились дела с другим ангелом, а император вновь был вынужден принимать решения сам и опасаться того, как бы ему не разгневать детей Эльрата.        — Ирина все равно не станет наследницей, отдай мне ее, после долгих лет обучения душа маленькой герцогини станет идеальной. Скажи, разве ты не хочешь вернуть Аврору, нашу любимую мать?       Как и ожидалось, Сара не стала оттягивать и поделилась своей идеей с названным братом. У них были разные характеры, разные цели, даже ход мыслей, но когда пернатые пересекались, происходило нечто ужасное. Одна хотела дать демону человеческое тело (оставалось только надеяться, что Кха-Блек не позволит ему покинуть Шио, чтобы творить хаос в Асхане и находить приверженцев среди сородичей), другой — схватить любую незамужнюю герцогиню, до которой мог дотянутся.        — О, Небеса всемогущие! Ты что ли не можешь думать ни о чем другом?! Затмение ближе с каждым днем, нам надо подготовиться, есть куча других дел…        — Но она могла бы повести наши армии, не как родная душа, но как могучий воин — Аврора достойна воскрешения.        — Отчасти я с тобой согласен но безликие, если они снова нападут и все случится как тогда. Разве ты хочешь, чтобы она страдала?        Старший брат был любимцем матери, даже слепой не мог не заметить ее отношения к Михаэлю. Веками будучи целительницей, ожидая рождения ребенка как чуда, Аврора бросила дело своей жизни и молча стала в ряды воинов, когда ее чаду старшие сородичи напророчили ум гения и блестящую военную карьеру. Она успела как раз вовремя, чтобы передать накопленные знания потомку.       А вот с Уриэлем дела обстояли по-другому. Появления потомства у ангелов — крайне редкое явление. Они давно уже утратили прямую связь с Эльратом (сама Аврора общалась, те, кто помладше, не застали тех лет), но помнили, что лишь с его позволения может появиться новое существо — одно из сильнейших проявлений света, а не простая смертная душа. Итак, рождение нового ангела считалось чудом, так что избавиться от нежеланного второго ей бы не позволили, так и появился на свет Уриэль.       Михаэль не особо то ценил внимание прародительницы, хоть и чувствовал к ней некую любовь, по большей части она заключалась в уважении, как это было у многих ангелов. Не удивительно, что династии они построили по своему подобию — где брак может состояться без страсти и чувств, а отдавая ребенка на учения, не видя его пол жизни, ты делаешь одолжение, укрепляя ум и лишая уязвимого места.       Уриэль же напротив всегда хотел материнского внимания — объятий, нежных слов, ласки. Он так старательно добивался хотя бы взгляда в свою сторону, и вот теперь хватался за любую возможность. И когда Аврора воскреснет младший закричит «я вернул тебя, мама, а Михаэлю это было не по силам!», тем не менее получит лишь кивок в знак благодарности, а центром ее мира все равно останется старший, которому, если честно, излишняя любовь казалась подозрительной, да и вообще приравнивалась к полю действия демона похоти, а не светлых чувств.       И все же, в одном братья были едины — любовь к матери у них была, пусть у каждого своя. Безликие забрали ее, а заодно оставили кучу более мелких ран в душе каждого. Среди всего небесного воинства эти двое никогда не забывали о главных противниках, при том что один из них раз за разом переживал старое из-за плена, другой — по собственному желанию.       Так что когда Михаэль назвал их причиной запрета на воскрешение падшего ангела младший согласился. Как думал старший, тот выкинет идею прочь — по крайней мере, пока новое противостояние не подойдет к концу, а тогда и сам он поможет вернуть прародительницу — правда, хоть как воина, она все еще могучий боец, а не только любимая женщина. Уриэлю же следовало отвлечься от мыслей, котоыре уже начинали граничить с безумием.       Чуть позже, когда Антону исполнилось почти десять месяцев, он таки вернулся домой. Архангел лично вернул его и передал в руки родителям, даже свиту с собой не взял. Вячеслав поблагодарил, сказал, что сильно скучал за сыном, Кейт же не была столь признательна.        — Скажите, удалось ли вам излечить его недуг?        — Увы, я тут бессилен. Мальчика посещают голоса и видения, быть может, такая ноша уготована ему Эльратом, чтобы сделать дух сильнее и подготовить к грядущему правлению.        Такой ответ усмирил дочь Оленя, видать не забыла припадков сестры. (Еще одна странная мысль — хорошо, что Дейдра умерла, и безликие не использовали ее как сосуд). Никаких дерзких ответов и замечаний, только взгляд — недоверчивый, обиженный, опустошенный. Мать прижала к себе ребенка, а тот снова заплакал — она для него была незнакомкой. Слишком много потрясений, как для одного дня — правительница захотела побыть с сыном наедине, а затем и познакомить с другими детьми, так что разговор продолжили они уже с Вячеславом.        — Как я вижу, ваш третий потомок уже родился. Это мальчик, девочка?        — Вы ведь знаете, что у Кейт была сестра-близнец. На этот раз родились двойняшки: дочь я назвал Анастасией, а сына — Кириллом.        — Что-же, пусть новость о появлении на свет этих детей разверзнет печали из-за прошлых невзгод. Я благословлю их, сын мой, и даже больше: за твое примерное поведение в браке и перед поданными, дарую им в наставники ангелов.       Решение пришло спонтанно. В тот момент даже сам Михаэль поверил в то, что это был знак от Эльрата. Когда еще в династиях будет прибавление, когда родятся сразу двое при том, что среди старших уже будет наследник? Уж точно не в те сроки, что были даны им слепыми братьями.       Тем же вечером старший отослал весть младшему, а уже на следующий день они встретились в пути.        — Ты хотел меня видеть, опять что-то стряслось с Грифонами? — Может и зря он посвящал брата в дела с бастардами, любовницами и больными детьми — теперь и он начал думать, будто бы род преследовала какая-то немыслимая неудача.        — Стряслось, но не столь ужасное, как ты думаешь. У Вячеслава и Кейт появилось еще двое детей, они здоровы, и никакого вмешательства не требуется.        — Тогда какое мне дело до них?! — Скрестив руки на груди спросил небесный воитель.        — Слушай внимательно, и не пререкайся: когда детям исполнится три месяца их поведут в храм Эльрата, чтобы отметить крестины, я настоял, и ритуал проведут позже положенного. К тому времени вы с Сарой должны определиться, каждый из вас выберет ребенка, для которого станет наставником. По факту, ты прекрасно знаешь, зачем ей нужен ученик, так что выберет она, ты возьмешь оставшегося. Пусть обучение будущего жреца отвлечет от глупых мыслей и бредовых идей, возможно, став наставником ты приобретешь новый опыт, он так же будет полезен для полководца армий.       Уриэль выслушал все, постепенно недовольство сменилось на покорность. После смерти Авроры и воскрешения брата в нем боролись эмоции. С одной стороны — зависть к старшему, желание взбунтоваться, доказать, кто лучше. С другой — память о последней воле матери, обязанность защищать брата, быть опорой. В тот день второе победило и ангел покорно принял судьбу.       В положенный срок Михаэль прибыл на торжество. Толи Павел снова подал голос, желая увидеть внуков, толи ему было интересно поглядеть на выбор ангелов, это даже сами боги не сказали бы. Лайам стоял рядом со священником, как и небесные воители, их же предводитель прятался под сводами, не желая привлекать к себе внимания. По обычаю крестные должны были взять детей.       Сара подошла первой. Хотя дети были на одно лицо, даже волосы одного цвета, их нарядили в разные одежды, чтобы отличить. Она взяла мальчика, видимо, почувствовала в нем больше силы, Уриэлю же осталась девочка. Была ли та душа равноценна душе брата, или же слабое звено — только время покажет, но у ангела выбора не было, он выполнял приказ, брал то, что давали.       Что же касается Михаэля, тогда он сделал для себя окончательные выводы. Внутренний голос, как показал пример Антона, так же может быть навеян безликими, а еще это может быть совершенно чужой тебе по духу человек, который просто вынужден находится в одном теле по каким-то причинам. Нечто подобное имперцы зовут совестью, но она нужна лишь смертным, а ближайшим к свету существам, к тому же лидерам, совесть и чужие советы как стрелы в крылья.        Нет, определенно, тому, кого слушают, не стоит прислушиваться, тем более к таким низменным, негодным вещам. Внутренний голос — просто пустышка, такой же пережиток этого тела, как и душа Павла.