В тени династии

      Однажды ночью в покои Йоргена постучали. Не стоит полагать, будто бы он в своем истинном обличии летал под потолком в попытках призвать злобных элементалей тьмы, как бы подумали ангелы. Нет, вообще, большую часть времени он стал проводить в человеческом облике, а теневой принимал только по мере необходимости. Итак, в дверь постучали, но не родители или сиделка больного ребенка, даже не стражники — перед ним стояла Элизабет, накинутый на лицо черный капюшон делал ее похожей на Кейт.        — Говорят, вы можете оказать помощь, и сделать это тайно. Мне нужен кто-то, кто не идет на поводу у императора, могу ли я на вас рассчитывать? — Она единственная из семьи Вячеслава обращалась к советнику на «вы», остальные, нося титулы, позволяли себе более простые высказывания. Да, статус матери бастарда стоял выше прислуги, и все же не дотягивал до советника.        — Я помогу, если вам нужна помощь, почему вы так уверены, что не можете сами справиться?        — Моего отца заключили в башню у столицы Сокола, пожизненно! Они говорят, старый барон виновен в покушении на жизнь герцога, но, клянусь всеми богами мира, это ложь.        — Забавно, как много может сделать миролюбивый, добродушный старик, если только кому-то будет угодно. Вряд ли он мог перейти дорогу правителям в ближайшие годы, однако, кто знает? За спиной вашего отца долгая жизнь, порою наши палачи злопамятны, они выжидают момента, чтобы снять подозрения.       В тот же миг щеки девушки покраснели от стыда. Она отлично поняла, под каким предлогом стража схватила родного человека. Да, бывший возлюбленный защитил ее и сына, но не мог же он предусмотреть, что Лайам поймает и старика, совершенно к роману не причастного.        — Вы так и не ответили.        — Но ведь вы неправильно задали вопрос! Какого рода помощь вам требуется, и как я могу быть полезен?        — Я собираюсь освободить отца, его нужно переправить в безопасное место, и, если эти изверги посмели… Кто-то должен перевязать раны, вы ведь лекарь, и хорошо знаете дороги к землям магов, и мы оба питаем не самые теплые чувства к инквизиции.        — Это уже больше похоже на просьбу. Вы спасете старого барона, если найдете сильного защитника, вдвоем мы едва ли одолеем отряд имперских воинов.       Они договорились встретиться следующим вечером у деревни орков. До того дня ученый еще не бывал в поселениях полудемонов. Та дама, которая стояла у его двери прошлой ночью, сильно изменилась. Элизабет больше не скрывала тела, она облачилась в традиционную броню орков из шкур и костей, в прочем, та была немного великовата, ведь орки, как правило, были выше людей. Лицо воительницы прикрывала маска с яркими перьями гарпий, на поясе висел меч — чисто имперский, выкованный ею лично, волосы были заплетены в две косы.       За спиной девушки стоял отряд из полусотни воинов, среди них один выделялся. Он подошел к союзнице, после чего оценочным взглядом прошелся по новоприбывшему.        — Это и есть Йорген?        — Да, он вылечил Антона, а теперь поможет нам.        — Краалу не нравится дворцовый лекарь, слишком слаб. На войну идут воины, книжные черви остаются в норах — точить свои книги.       Обычно за такие высказывания орков и недолюбливали, особенно маги. Вождь Белого Копья был наслышан о происхождении чудо-спасителя и не стал церемониться: никогда он не проявит уважения к рабовладельцам, ни за что не склонит голову перед поработителями. Безликий проигнорировал его замечания.       Когда армия уже отходила от ворот, им вдогонку выбежал Сандор. Он был одет в рубашку из шкуры лисы и меховые штаны из какого-то мелкого животного, а на поясе, шаркая по земле, болталась деревяшка, отдаленно напоминавшая меч. Около пяти дней назад лицо этого маленького воина заливала кровь — во время очередной стычки Ирина уловчилась поцарапать ему щеку, тогда мальчик отступил и не желал выходить из дома. Теперь же, когда рана зажила, воитель был готов к новым свершениям.        — Я пойду освобождать дедушку с тобой! — Всего трех лет от роду, он уже мог говорить такие сложные слова как «освобождать», «сокрушать» и «побеждать», но другие, не столь часто используемые орками, забывал, как и все дети его возраста.        — Нет, Шаньи, ты останешься здесь. — Улыбаясь под маской ответила Элизабет. — Я иду спасать барона, Краал идет, смотри, даже Йорген, а кто же останется охранять племя?        — Охранять? Я буду главным?! — Разинув рот от удивления спросил мальчик.        — Если Сандор хочет, пусть будет, Краал разрешает.        — Слышали, дети Неба и Земли? — Позабыв про поход закричал воитель. — Я буду вождем!       Расталкивая воинов довольный ребенок побежал обратно за укрепления, где через пару часов уснул, не доставляя старшим особых проблем. Тем временем Краалу пришлось уступить место Йоргену, так как именно он знал потайные пути, по которым повел мятежников.        На самом деле, безликий никогда не бывал в столице, однако прошлой ночью он совершил короткое странствие по теням, чтобы найти наиболее безопасный маршрут. Вести орков оказалось не так-то просто, и он сильно пожалел, что не читал об этой расе Асхана. Они не слушались, не умели ждать, скрипя зубами обходили патрули и все рычали о том, как хорошо было бы ввязаться в драку.        — Ты умнее соплеменников. — Сделал вывод целитель, когда они уже подошли к темнице.        — Почему Йорген так решил? — Не скрывая удивления спросил Краал.        — Ты понимаешь, что в бой нельзя бросаться при любом удобном случае, да еще и успокаиваешь других, чтобы они слушали чужака. Двор Грифона считает тебя глупым воеводой, но сегодня я понял, что ты умнее некоторых советников.        — Хм, шави.        — Это по-вашему означает «спасибо»?        — Нет, это значит, догадливый и занудный.       На этот раз не было самоотверженных сражений, не было и привычных криков орков. Они кинулись в рассыпную, целью было не убить стражей, а отвлечь их, пока троица пробиралась в глубины темницы. Элизабет все еще не забыла роскошных хоромов Волка, однако, увидав условия содержания барона, поблагодарила Герхарда за милосердие в мыслях.       Стены покрылись мягкой плесенью, за ними скрывались старинные камни. Один угол помещения старательно очищался от всевозможной гадости, там же находились факела и все сияло чистотой — пыточное оборудование. Обычно их не чистили, чтобы держать пленников в страхе, но педантичность Лайама внесла сюда свою лепту.       Сам же старик — некогда барон дома Гочей, самый близкий к народу — едва дышал, лежа в грязи, скованный цепью, которая, впрочем, была абсолютно бесполезной. От каждого шума, от каждого движения тело болезненно содрогалось, губы издавали тихие стоны. Было ли это следствием истощения, сломленного разума или физических ран, не смогли бы сказать даже лучшие палачи.        — Отец! — Бросив меч, дочь кинулась к нему, союзники остались стоять на местах. — Отец, ты меня слышишь? Это я, твоя Лиззи, мы пришли помочь.       Когда девушка попыталась разорвать цепь, вмешался Краал — он сломал оковы несколькими движениями, следом подошел и Йорген. Он провел осмотр в полутемноте, орк ничего странного не заметил — целительство оставлял шаманам, а вот воительница удивилась не на шутку. Руки лекаря не касались больного, хотя из-за теней создавалось впечатление, будто ученый почти что сердца старика касается. Тем не менее, вердикт сказал четко и уверенно.        — Очень много сломанных костей, они уже начали заживать как попало. Ваш отец явно будет хромать, да и в прежние сознание вряд ли вернется. Мы можем вывести его от сюда, переправить в безопасное место и немного улучшить ситуацию, но едва ли он будет в силах вспомнить хоть что-то о минувшей жизни.        — Что угодно, лишь бы он выжил! — Взмолилась несчастная.       Но уже через два месяца дочь сменила свой вердикт. Да, обошлось всего парочкой смертей, стражи сочли это за налет орков, подозрения, выдвинутые Вячеславу, не оправдались. Старый барон был перевезен в долину у дома Вечности — тут уже и Светлана помогла. Даже для рода Грифона это принесло пользу: Элизабет с сыном поехала вслед за отцом, больше они не появлялись при дворе.        «Как в сказке» — подумал Йорген. Истории, в которых герой чем-то жертвует, будь то жизнь, богатство, или могучий артефакт, а потом оказывается, что он прошел проверку, и все заканчивается хорошо. Всем, кто стоит перед подобным выбором, хотелось бы оказаться на месте тех рыцарей или магов, только вот империи не до сказок.       Каждый день Элизабет пыталась поговорить с отцом. По теням и темным углам эхом разносились ее встревоженные слова. Помнит ли старый барон дочь? А свой дом? А хотя бы имя? Нет. Шли дни, ничего не менялось. Едва запомнив свое имя, старик тот час забывал его, от каждого шороха дергался, а некогда родных называл такими странными словами, что никто не мог сказать, бред это или какое-то неведомое ругательство.       Не один целитель все понял. Когда бывшая баронесса вернулась в траурном одеянии, весь замок замолчал, отрекшись от веселья на месяц. Никто не расспрашивал, только Вячеслав решил узнать конец истории, и то он поговорил с тетей, так как тревожить раны бывшей возлюбленной побаивался.        — Они отравили его, при том яд был быстрым а смерть — не особо мучительной. После Светлана провела все необходимые ритуалы, чтобы никто из ее соратников не смог воскресить почившего, и переправила тело в герцогство Гончей, где его похоронили среди обычных людей. — Сам до конца не понимая причины такой откровенности, признался Грифон советнику.        — Мой господин, для него так будет лучше. Я пару раз видел больного. Поверьте, то, что с ним сделала инквизиция, излечить в силах одна лишь смерть.        — Карающая длань Эльрата, я никогда не жаловал этих палачей! Увы, противится воле императора не могу: они ищут следы безликих в империи, Михаэль уверен, что враги уже и в дома герцогов просочились, придется потерпеть их какое-то время.       Лицо Йоргена осталось каменным, и в душе не было тени страха, лишь сожаление — если бы его убили, то навряд ли он стал бы в следующей жизни тем, кем был сейчас, и уже не отыскал бы столь странной семьи, как этот род.       Как и говорил Вячеслав, замок с его окрестностями наводнили инквизиторы, даже несколько низкоранговых ангелов мелькало под окнами. К счастью, целителю не нужно было менять форму, пока он не занимался лечением маленького наследника. Иногда его мучала жажда знаний, тяга к невидимой библиотеке, где большая часть тайн мира была как на ладони. Порой безликий скучал по своей истинной форме, и тому единению с тьмой, которое получал, паря в подземельях. Впрочем, жажду могли утолить книги местной библиотеки — их там было не так много, в сравнении с величайшим хранилищем знаний, но на одну голову более чем достаточно. Что же касается тьмы — она присутствовала везде, так что окончательно связь не была разорвана.       Свободное время Йорген проводил в кругу детей, так как герцог бы занят делами государства. Он заметил, что, даже будучи в одной комнате, они разделяются: Сандор уходит играть поодаль от всех, за ним, желая подражать брату, Ирина, тот чаще всего просто игнорирует сестру, иногда дело доходит до драк. Антон, хоть и не сильно младше, вполне доволен местом у ног матери — он спокойно собирает замки из кубиков и не замечает ничего вокруг, младшие же сидят на руках, большую часть времени слушая истории. Кирилл может послушать загадочный голос ученого, но Анастасия ни в какую — только с матерью.       В один из таких дней в детской (слишком холодный, чтобы погулять на улице) безликий заприметил еще одну деталь. То, как Кейт глядела на бастарда, и на жалкие попытки старшей дочери с ним подружиться. О, не нужно было возвращаться в библиотеку, все и так было ясно. «Ты забрал ее у меня» — говорил этот взгляд, бессильный, ведь нельзя запретить родственникам общаться, но без злобы — скорее уставший перед всем, что происходит.       Тогда он всерьез заинтересовался прошлым герцогини. До этого она была просто уважаемой дамой, любящей матерью, фигурой на совете. Хоть и не низкого полета птица, а все равно одна из тех незначительных — обычно, в их биографии пишут родилась, вышла замуж, стала матерью такого-то герцога, пожертвовала в монастырь из казны, умерла. После того случая лекарь все больше стал думать о ней.       Странная восприимчивость Антона к душам ангелов была в роду — это точно, такой дар не падает из неоткуда. Но она никогда не проявляла своих наклонностей. Если знала способ, почему сама не помогла сыну, если не знала, от чего не обратилась к Йоргену за помощью? Позднее, все так же выводя непринужденные разговоры с герцогом в нужное русло он узнал, что у Кейт была сестра, вот ее то и звали пророчицей, ведьмой. От тети передалось? Возможно, и все же эта тайна…       Она нагнетала его, казалось, даже в невидимой библиотеке нет ответа на этот вопрос. И, хотя Йорген этого не замечал, сама герцогиня тоже в последнее время стала тревожна. От частых визитов ангелов, проверок и постоянных разговоров с инквизицией девушка будто состарилась на несколько десятилетий. В конце концов, даже угроза быть раскрытым отошла на второй план. Он решил сменить облик, сделать это в полночь, в своей башне, предварительно заперевшись на замок. Всего несколько минут — и найдется нужная полка, откроется необходимая книга, не то что бы одна тайна, вся жизнь этой смертной женщины окажется у него перед глазами.       Контуры теней начали плыть, обращаясь в коридоры, пространство заполнили знакомые голоса — шепот его братьев и сестер. Некоторые из них ругались за расторопность, другие были рады видеть, третьи занимались своими делами, игнорируя его. Это был дом Йоргена, место, где он родился, для которого родился, однако, за последний год мир теней стал каким-то другим. Быть может, тьма осталась прежней, а поменялся ее сын.        — Один из них! — От этого голоса все видения вмиг пропали. Целитель снова оказался в своей лаборатории, перед ним — лишь темная стена, без малейшего намека на ходы в ней.       За спиной же, держа в руках отмычку (госпожа обзавелась сей паранойей после того, как ее незадолго до свадьбы заперли в комнате) стояла Кейт во всей своей красе. Не было больше на дочери Оленя капюшона — он лежал на плечах, одежда была дневной, тем не менее посох остался у кровати. От чего-то ему показалось, что хозяйка замка за тем и пришла, чтобы разоблачить двуликого, но при этом и сама раскрывала себя, и это было довольно странно.        — Я догадывалась, что ты можешь быть безликим, но, как говорил отец, всегда лучше проверять. — Продолжила герцогиня. — Скажи, кто тобой управляет, что движет твоими мыслями, зачем темному существу вторгаться во владения света? Михаэль свято верит, что вы затеваете новую войну, но мне хочется услышать твою версию.        — Безликих ведет Маласса, ведь мы есть ее творение. Война меж двумя противоположностями неизбежна, на это ничто не может повлиять, однако, уничтожение в следствие такого противостояния может быть только полным. Не зная, что такое жизнь, ты не познаешь смерти, не видя тьмы, не поймешь, что есть свет. Исчезнет одна чаша, и все весы рухнут, нам незачем уничтожать ангелов.        — Как ты узнал, что спасет моего сына? — Не выказывая ни понимания, ни озадаченности ответом, задала новый вопрос Кейт.        — Библиотека дарует нам множество знаний, но мы можем взять лишь те, которые нужны. Этот способ… Был одним из сотни, верно? Ведь вы сами пошли другим путем.        — Я ни шла никаким, крики ангелов до сих пор эхом стучат в моих висках, но они стали тише — я притворяюсь, будто не слышу их. — Тут по щекам правительницы покатились слезы. — О, умоляю, если вы нашли лекарство для Антона, кем бы вы ни были, отыщите снадобье и для меня! Голоса больше не тревожат, это правда, но остались видения, ах, лишь бы этот дар не зацепился за моих детей. Видеть будущее ужасно!        Провидица упала на колени, пряди волос, намокшие от слез, прилипли к лицу, глаза покраснели, а вместе с белоснежным оттенком кожи пропало и то королевское величие, что внушала загадочная герцогиня из-под своей накидки. Что-то в сердце (о его существовании безликий не догадывался) больно укололо, словно его родная сестра, а следовательно, он сам, оказался в этой западне.        — Я понимаю, видеть прошлое так же непросто. Знать столько тайн в этом круговороте истории, но не иметь возможности их изменить, как и грядущие. Скажите, вам когда-либо удавалось поменять видение?        — Только смягчить удар. — Позволяя тени от крыльев накрыть ее созналась девушка. — Оно всегда приходило.        — Увы, госпожа дома Грифона, мы не в силах забрать то, что есть частью вашей души. Тем не менее, в мире остается немало событий, исход которых не знают даже боги. В нашем доме живут не только дети Малассы — вход туда дозволен стражникам, рыцарям Дракона, они помогают нам хранить тайны и предотвращать события, что могут разорвать ткань бытия.        — Дом рыцарей Дракона. — Повторила, иронично улыбаясь, девушка. — Ах, если бы меня не отдали в герцогство сей благородной птицы, если бы дети не привязывали к этим стенам, я бы взглянула на то место. Тень, где никто не узнает, кто ты, и что нес с собой, где лишь настоящий момент имеет значение…        — Но ведь это не столь сказочная идея! Обучение рыцарей занимает несколько лет, к тому времени ваши дети могли бы подрасти, достаточно, чтобы о себе позаботится. Я могу заняться вашим обучением, леди Кейт. Будем считать это платой за исцеление вашего сына.       Тот странный договор был заключен без ведома богов, все произошло так спонтанно, и в то же время предсказуемо. Возможно, его мать говорила о помощи будущему рыцарю, или же речь шла о ее сыне, а может вообще о том воине, которого ранил арбалет? О, ни она, ни ее дети никогда о таком не скажут, но все случилось, как говорила Маласса и это факт.       С тех самых пор Йорген стал не только личным лекарем Антона, но так же тайным наставником Кейт. Она единственная видела его истинный облик и не раз предупреждала о проверках ангелов. Вячеслав стал для безликого товарищем, его дети — отрадой. Проснувшись однажды утром он осознал, что больше не является тенью библиотеки, как было по праву рождения. Теперь он слился с силуэтами на гербе Грифона, обратившись в хранителя династии.       Итак, история. Впрочем, какое теперь Йоргену дело до нее? Его лицо — маска, его личность — одежда, под которой он подобен братьям и сестрам. Один единственный памятник, сооруженный безликим, стал бы постаментом каждому из них. Но, как вам скажет любой историк Асхана, безликим памятников нет, да и вообще, их след в книге бытия крайне нечеток, размыт. Они всегда действуют из тени и вполне довольны своим местом, так как яркой обложке предпочитают скромную подпись в конце — среди авторов.