В тени династии

      Не секрет, что у каждого культа есть свои примеры для подражания. Святые, они с самого рождения знали о своем предназначении, вели праведную жизнь и не совершили ни единого прегрешения, а если и свершили, то расплатились за это сполна. Последователи ставят их в пример, воспевают в балладах, стремятся подражать но… Никогда не достигают той ступени. С годами начинаешь сомневаться, а существовали ли вообще те праведники, или же столь огромная преданность — выдумка?       Война, которую помнят не только ангелы, а так же люди-недолгожители, оставила после себя немало разрушенных домов и осиротевших семей. Память сохранила непонятные обрывки довоенного времени — улицы, площади, беготня и шум, одним словом — мирская жизнь. Все это Валеска собрала в одну маленькую точку, так как на момент вторжения ей было всего четыре года. В дни, когда Грифон плакал за убитым Павлом, а подлый шаман орков Тогрул полетел к Ургашу вслед за демонами, ее семья искала убежища, их не волновало, кто и на каких условиях даст кров.       Многие монастыри того времени были переполнены. Не имея другого выбора она с родителями подселилась под сводами храма, возведенного на земле Волка. До того дня Валеска считала, что ее уберегли от беды, но воспитатели тех мест думали иначе. Ангелы могли призвать к смерти любого, не взирая на возраст и чистоту души, все они — от послушников до священников — были лишь инструментом в руках Эльрата. Через пару лет после случившегося многие покинули монастырь — вернулись к домам, или получили от императора жалование на возведение новых, но ее родители так прониклись верой, которая эхом откликалась на их собственные беды, что приняли решение остаться и вступить в ряды послушников.       С тех пор миром Валески стала тишина — у Волка никто не болтал попусту. Игра с куклой на подоконнике, наблюдение за ручьем, прогулка по окрестностям — все без лишнего шума и ярких красок, так характерных для детства в городе. Впрочем, не зная другой жизни она пресытилась к этому, стала воспринимать как должное и даже получать некое подобие счастья ото всей строгости, что хранилась в стенах аббатства.       Ее любимой книгой стал «Свод правил монастыря святой Весты», кумирами — великомученики и святые. Смиренные, непоколебимые перед народом, в то же время бесправные, слабые в руках ангелов они стали не просто статуями, а самым лучшим примером для подражания.       В десять лет ее приняли в ряды послушниц. В тот день Валеска гордо шагала к алтарю, принимала обеты и облачалась в монашескую робу, хотя, если бы в ней не горело желание к делам праведным, несколько уроков с использованием розги несомненно направили бы девочку на путь истинный. Родители остались довольны: их дочь была благодарна монахам за кров и пищу, теперь она готова была уплатить долг своей верностью.       В пятнадцать лет Валеска распрощалась с родным (где бы не родилась, но именно так она считала) герцогством Волка и отправилась в ряды хранительниц храма Сокола. Очередная стычка с демонами случилась через неделю после прибытия девушки. Она и несколько сестер — разных возрастов и происхождений — вышли за стены на защиту дома Эльрата. Самодовольная ведьма Дэлеб выстрелила в них несколькими залпами, людей, что стояли по обе стороны от послушницы, разорвало на части.       В тот день она стояла одна посреди горы трупов — бывшего отряда из настоятельниц, послушниц и просто монахинь. Белоснежную рясу покрывали кровь и остатки людей, но когда рыцари подошли к девушке она не плакала, о, нет, послушница молилась, благодаря Эльрата за милость, и все больше заверяя его в своей верности.       С тех пор Валеска стала главной в том храме, хотя для столь юного возраста ноша оказалась нелегкой. Через пару лет она отлично приспособилась и даже получила орден от Лайама за вклад в духовное развитие. Нередко сам Герхард, посещая балы императора, останавливался переночевать именно в скромной комнате монастыря, утверждая, что «лучше уж на соломенной подстилке среди волков, чем на шелковой простыне по соседству с чужаками».       И правда, большую часть обитателей святого места составляли выходцы из земель Волка, остальным было непросто вытерпеть суровую дисциплину и придирки главной послушницы. Итак, три года девушка исправно выполняла свои обязанности, пока к ней не явился ангел.       То был не просто небесный воитель, а лучший, величайший из них — Михаэль. Девушка тот час же упала на колени, ниспослала сотни благодарностей и благословлений в сторону почетного гостя, тот же, одарив ее каплей терпения, выслушал все это и перешел к делу.        — У меня есть для тебя поручение. В доме Грифона трое детей, в скором времени ожидается прибавление. Их мать не успевает справляться со всеми, они с супругом ищут няньку для наследников. Стань их гувернанткой, или же найди мне хороших послушниц — в сердце будущего герцогства не должно взрасти ереси.        — Я почту за честь исполнить ваш приказ, а храм оставлю на своих помощников. Если Эльрату угодно, дети его герцога будут молиться с утра до ночи!       Так началась ее карьера в стенах Грифона, среди пятерых детей, коим первые годы жизни привили ужасные манеры и далеко не лучшие примеры для подражания. Однако, вспоминая свою жизнь, девушка была уверенна: при правильном подходе все исправимо.       Старший сын Вячеслава Сандор чаще всего получал оплеухи, отправлялся перечитывать требники и получал розгой. Причина была очевидна — бастард. Во-первых, сам он прекрасно понимал, как свита отца относилась к нему и к матери, во-вторых, эта самая мать не желала слушать советов послушницы, и Вячеслав был над ней не властен. В-третьих, конечно же, воспитательница была обязана пресекать его поведение. Увы, с грязными орками мальчик проводил куда больше времени, так что лучшим вариантом было оградить его от других, нормальных, детей и попытаться хоть из них сделать людей.       Ирина была крайне непослушна, наверняка из-за старшего кумира. Тем не менее, ее мать была герцогиней, а не какой-то там грязной распутной девкой, поэтому, стоило пригрозить девочке наказанием, как она тут же прекращала свои проделки. Конечно, иногда и она могла показать свой нрав. Однажды Валеска замахнулась на девочку розгой, а та, вместо того, чтобы закрыться руками, ухватилась за другой конец прута, выхватила его и высекла саму воспитательницу! То была неслыханная дерзость, за которую наследницу выругала сама послушница, следом подключились родители и даже тетка.       Антон после возвращения с города Люкс стал самой большой проблемой для гувернантки. Хотя все говорили, что любят детей одинаково, она прекрасно понимала — старший сын (Сандора послушница за человека не считала) станет правителем, его благополучие должно стоять на первом месте. Как на зло, именно он чаще всего болел, плакал и с годами не становился крепче, как это бывало со многими болезненными детьми.        Незадолго до третьего дня Рождения маленького герцога тот сильно заболел. У малыша поднялся жар, он расплакался так, как не кричал со дня появления целителя. Валеска дала ему настойку и стала укачивать, ожидая, пока снадобье подействует. Конечно, если это было то, о чем думала девушка, если же нет мальчик мог попросту умереть — даже лучшие лекари иногда ошибались, монахини же изучали медицину не так глубоко.        — О, милостивый Грифон, умоляю, позовите того паршивого ведьмака Йоргена, или вашу тетку-вероотступницу, сошлите меня в подвал, отрубите голову! — Кричала несчастная, видя, что Антон все еще плачет. Обычно «титулы» присвоенные не самым любимым сожителям в замке девушка оставляла в голове, но тогда отчаянье развязало ей язык.        — Валеска, жизни своих детей я доверил тебе. — Не без боли глядя на сына ответил герцог. — Йорген вчера отбыл со Светланой в Аль-Бетиль, Кейт сражается с мятежниками на другом краю наших земель, мне нужно держать совет баронов. Сейчас ты единственная можешь помочь Антону.        Вячеслав ушел, еще десять минут гувернантка ходила кругами по детской под любопытные взгляды двойняшек (у Ирины уже была своя комната, а крик брата их разбудил). Наконец ребенок начал затихать, а тогда мальчик и вовсе уснул. Сидя у его колыбели послушница молилась, и все ее тело дрожало от волнения — если наследник не проснется, она не станет ждать вердикта, и сама кинется в окно!       Однако, Антон выжил, выздоровел и вскоре стал больше походить на детей своего возраста, болезни посещали его все реже.       О двойняшках сложно было рассказать, так как они, по сути, еще не успели себя проявить. Придворные думали, что ими день и ночь занимаются ангелы, но на самом деле к учителям детей посылали с шести лет, и то они их видели только во время уроков. Можно подумать, тысячелетние существа стали бы менять пеленки и качать на руках детей?! Нет, всю грязную работу оставляли на Валеску, а благодарности потом, несомненно, были бы посвящены небесным воителям. Впрочем, это не волновало послушницу, никогда ей не хотелось славы.       Но вот что заметила ревнительница веры: Анастасия сильно напоминала ей себя же в детстве. По крайней мере, так Валеску описывали родители. Любила сидеть на руках, с упоением слушала истории, не спешила вставать на ноги не потому, что не могла — просто не хотела. О, да эта кроха могла многого добиться, тем более, что в будущем ее учителем будет сам Уриэль! Послушница привязалась к ней как к дочери, и с нетерпением ждала того дня, когда узнает о первых успехах маленькой герцогини.       Кирилл так же не проявлял особой активности, что отличало двойняшек от старших. Вообще, иногда они могли просто сидеть рядом и смотреть друг на друга, не нуждаясь в словах и жестах. Вне сомнений, он так же хранил в себе потрясающий ум и задатки хорошего ученика, и правильно распорядился Михаэль, когда решил дать им таких хороших наставников, не иначе как будущее видел.       Только вот от проказ мальчишки весь замок становился на уши. Стоит отдать должное оборванцу-бастарду, несмотря на активность, его выходки не выходили за рамки простых мальчишеских проказ, а Ирина только раз показала свой норов. Что же касается Кирилла… Ну, впервые он напроказничал на своем же дне Рождения, когда с сестрой должен был задуть свечку на торте, а вместо этого скинул его на пол.       Как служанка Эльрата, Валеска носила с собой некоторые магические артефакты. Однажды она оставила их на столе и отвернулась, чтобы положить в кроватку Антона, двойняшки тем временем перетягивали куклу на полу. Один из них встал, стащил драгоценность, после чего солнечный крест выстрелил. Дети испугались, вышвырнули артефакт в окно, все произошло за считанные секунды.       Анастасия ревела, Кирилл сидел неподвижно, с любопытством глядя на осколки. Конечно же, благовоспитанная девочка, так похожая на Валеску, не могла быть виновницей этой мерзости.        — Это сделал ты, маленький дьяволенок! — Закричала нянька, той ночью Кирилл ночевал в отдельной комнате.       В другой раз — то был последний жаркий денечек осени — младшие проголодались. Гувернантка спустилась с ними на кухню, посадила на скамью и велела служанке дать двойняшкам по лепешке с медом. Оставив их на попечительство прислуги, девушка вернулась к старшей, та, хоть и недолюбливала няньку, нуждалась в ее помощи, чтобы снять сложный наряд с кучей застежек.       Тем временем повариха, относясь к наследникам как к своим грязным поварятам, оставила их в помещении с открытым окном (благо, кухня была расположена на нижнем этаже) и пошла в кладовую. Когда гувернантка вернулась, никого уже не было, а следы крохотных детских ножек вели в сторону леса.       О, сколько шуму тогда было, а криков, а негодований! Все герцогство искало пропажу в лесу. Кусты, деревья, камни и пещеры — за каждый угол заглянули, крестьяне, бароны, ангелы — каждый помогал как мог.       Валеску оторвал от поисков слуга. Он сказал, Михаэль призвал ревнительницу веры в замок, который сейчас пустовал. Архангел сидел в зале совета. Услышав скрип двери он взлетел, и приземлился у ног девушки, которая тут же упала на колени.        — Ты, жалкая послушница столичного храма, как ты могла потерять самое ценное сокровище империи — ее детей?!        — О, пречистейший, я…        — Замолчи! — Вздымая над головой меч прервал ее небесный воитель. — Монахи и монахини должны исполнять все приказания без малейшей задоринки, а иначе — смерть. Только вера и покорность одолеют тот ужас, что готовят для нас грядущие годы.        Лезвие просвистело сверху, коснулось золотистых волос, отсекло их неровной линией, оцарапало щеку. В тот миг она была готова умереть, но вердикт ангела был другим.        — Даю времени до рассвета. Рой землю, лети в небеса, делай что хочешь, но чтобы к утру двойняшки были на месте. Если не справишься, тебя ждет нечто похуже смерти. Я отправлю твою паршивую душонку в самые глубины Шио, развлекать Властелина и его бесов!        — Пылающие очи Эльрата! Не беспокойтесь, я отыщу их.       Всю ночь бродила она, подобно неприкаянному духу. Разошлись дворяне, крестьяне, даже родители Грифонов ушли — им надо было уложить спать старших. Послушница продолжала свои скитания, крича имена детей, раздирая одежду о кустарники, игнорируя жуткие тени и рычания диких зверей.       Луна начала тянуться к горизонту, когда она снова дошла до окраины леса и увидела там грубую фигуру орка. То был воевода — странное существо, покрытое шрамами, омерзительное, как внутри, так и снаружи, почему-то Вячеслав называл его другом. Орк развел костер, у него, свернувшись комочком, спали две маленькие фигуры.        — Ты их нашел, но как?! — Из последних сил рванув к детям спросила Валеска.        — Краал знает, где Анастасия и Кирилл любят прятаться, Краал водил их по лесам, видел, как дети смотрят на некоторые места. Краал так же слышал крик большой курицы, пусть Валеска заберет детей, Краал не хочет быть убийцей няни, маленьким Грифонам Валеска нравится.        — Летающая курица? Как ты смеешь так отзываться об архангеле!        Глядя на ее лицо, пылающее ненавистью ко всему племени, орк заулыбался.        — Вера святому — надежда и свет,       Жжет, очищает, слепит их всех,       Вера святому — и щит и меч,       А если не веришь — голова с плеч!       Напевая эту незатейливую песню, которую сочинили толи его собратья, толи простолюдины из казарм, воевода направился в сторону своего дома. Валеска же забрала детей и пошла в обход леса. Прошло несколько часов, прежде чем она добралась до замка.        — Уверенна, это ты решил сбежать, маленький дьявол, отродье Ургашево! — Бурчала гувернантка, волоча ноги по пыльной дороге. — Мало того, что сам пошел, так еще и повел за собой сестру, этого бедного ангелочка. О, Эльрат, дай мне сил, этот маленький черт с ума сведет всю империю!       Тогда послушница избежала казни, более того, сохранила за собой место сиделки. Родители считали, было необходимо нанять еще одну няньку — слишком много детей для нее и время от времени Кейт (так как у герцогини тоже были дела при дворе). Светлана же и Йорген (она была уверенна, что тот чернокнижник втайне поддерживает решение вероотступницы) считали, что послушнице надо вернуть прежнюю должность. Михаэль не считал должным ни ругать ее, ни воздавать почести — он мог бы вынести вердикт, но решил просто не прилетать ради столь незначительной личности.       Единственный, кто тогда поддержал ее — старый герцог Волка. Герхард выслал бывшей обитательнице своего монастыря нарядную мантию, тысячу золотых, красивый посох и письмо.        «Уж лучше бы они достойно воспитали одного-единственного наследника, чем наплодили еще двух бестолковых птенцов. Помолись и за меня, Валеска, дал бы мне Эльрат хоть одного сына, я бы взрастил его в лучших традициях твоего родного монастыря» — Гласила записка Волка.