В тени династии

       Уже вторые сутки никто не хотел с ней разговаривать — три раза в день приходила прислуга, приносила еду, уносила грязную посуду. На крики девушки — просьбы привести отца, объяснить, что происходит — не реагировали. Настя пыталась больше спать — когда спишь, время идет быстро, — но слишком волновалась, так что сквозь грезы слышала все, что происходило в замке.       По обрывкам фраз герцогиня сложила картину: на крестьян Джордже напали упыри. Некромантов в тех краях не было — по крайней мере из Эриша, даже без армии они не прошли бы незамеченными. Следовательно, виновник жил в герцогстве Грифона, возможно, самоучка. Но как орду нежити могла поднять столь юная волшебница, к тому же — они ведь знают — добрая и заботливая, для чего Насте убивать?       Ночью в замке заскрипела отмычка — к сестре в комнату пробрался Кирилл. Даже если остальные хотели поговорить, им никто не давал, но маленький Дьяволенок всегда находил способ обойти правила.        — Поздравляю тебя, дорогая сестра, даже я не влипал в такие неприятности. — Сказал он, едва сдерживая смех.        — Не издевайся! — Кинув в него подушкой ответила Настя. — Это просто недоразумение, я невиновна, они поймут это и отпустят.        — А доказательства? Как я слышал, все против тебя: та книга, желание остаться наедине, свидетельства прислуги, посох, оставленный дома — он загибал пальцы с явной издевкой, ведь двойняшка очень часто ругала его за проказы, а ему такой возможности не выпадало, — они думают, чтобы следы темной магии никто не отследил.        — Прислуги? Я лишь сказала ей, что хочу почитать в тишине. У меня действительно нет свидетелей, которые скажут, что никакой магии не было, но Эльрат… Он не позволит случиться несправедливости, защитит свою жрицу.        — Милый, наивный ангел. — Не прекращая улыбаться, но сожалея о чем-то, отвечал брат. — Таких слуг как ты у него тысячи, какое там дело до одной маленькой девчонки? Да и зачем божеству такая служанка, за которой постоянно надо сопли вытирать? Ты всегда отстраняешься от разборок, как в тот день, когда Ирина бросила вызов твоему учителю. Боишься испачкать доброе имя в скандале, надеешься, что оно все как-то само разрешиться. Запомни: жизнь — далеко не сказка, если сама не испачкаешься, тебя в грязь окунут с головой. Я бы посоветовал тебе найти доказательства, придумать — если та горничная наплела о тебе столько лжи, и ей поверили. Хочешь, скажу, что видел тебя? Это стало бы неплохой защитой.        — Нет! Никакой лжи, так только хуже будет. Уходи, или я тебя стукну.        — Да конечно, так и поверил.       Тем не менее, брат ушел, учтиво закрыв за собой дверь. В ту ночь Анастасия так и не смогла уснуть: она возвращалась к его словам снова и снова. И правда, как могла дочь Грифона не замечать всего этого? Ирина заступилась за младшую, а та просто спряталась в угол, как ребенок, но если бы сестры сражались вдвоем… Тогда их бы точно наказали, а так обошлось одним разговором. Нет, просто Кирилл привык все делать по-своему, он и править не хотел, и служить Эльрату тоже — какое ему дело до чистоты души и репутации.       Утром третьего дня навестил Уриэль. Девушка кинулась к нему с надеждой: ангелы не умеют врать, да и живут много, они все знают, все понимают. Едва сдерживая слезы, она обняла учителя, но тот оттолкнул ее, заставив упасть на колени.        — Стоило мне дать тебе свободу, как ты тут же спуталась с нечистью. Во времена Священной Империи, за такое казнили. Учитывая тот факт, что твоя мать уже готовит заговор с безликими, а тетка — живет среди мертвецов — даже суда никакого быть не должно. И все же, ты — моя ученица, за чистоту твоей души я отвечаю головой, к тому же Вячеслав умолял помочь, поэтому сегодня мы избавимся от ереси.       Ангел достал отнятую ранее книгу. Назвать ее «злополучной» у Анастасии язык не поворачивался — даже после всего того, что случилось, она оставалась простым путеводителем, и те чувства, что дарило прочтение, никуда не пропали.        — Весь двор видел, что ее мне подарила тетя. Признаю, виновата — не стоило принимать подарок, но поверь, ничего плохого у меня и в мыслях не было, я не делала того, в чем меня обвиняют.       Это было не то, о чем говорил Кирилл — все еще мягко и с чувством вины, но даже так далось с трудом. Ей и правда стоило найти какие-то доказательства, только не придумывать. Если Уриэль скажет, что дочь Грифона не умеет беречь себя от искушений и отправит на десять лет в монастырь — пускай, но хотя бы обвинения в воскрешении упырей снимут.        — Я знаю. — Уже не так строго ответил небесный воитель. — Во всем виновата, по большей мере, Светлана. Пусть это останется между нами — она, скорее всего, тоже стала бы жрицей Эльрата, так как не хотела выходить замуж, но предпочла уйти к некромантам. Может, ей завидно, или она просто хочет сбить тебя с пути, опорочить тело чтобы… У служителей пауков может быть много мотивов, юным умам о них знать не обязательно. Ты не хотела зла, но так вышло, что во время чтения той книги восстали упыри, так что сейчас ты сожжешь ее страницу за страницей, а потом будешь двенадцать дней отмаливать свой грех.       Сердцем девушка понимала, что тетя ни в чем не виновата — даже если Уриэль так думал. Разум говорил «всему виною твоя доверчивость, болтливость, не надо было ничего говорить служанке, пора бы уже выпустить когти и защитить себя!», но как было спорить с тем, кто учил с малых лет и защищал бессмертную душу? Он хотел как лучше, даже когда причинял боль.       Так что когда наставник велел принести большой чугунный котел, девушка послушно взмахнула рукой, и там загорелось пламя. Она отрывала страницы, кидала их. Ангел заставлял смотреть, как каждая чернеет, сгорает, и рассыпается в пепел, и только тогда разрешал кинуть следующую. Обложка долго не сдавалась под натиском огня — была сделана на совесть. Не выдержав, учитель сам ее уничтожил, так что изумруд лопнул, а осколки растаяли. Они обратились в ничто — здесь, в мире физическом, но навсегда остались в ее памяти, ведь это тоже был отдельный мир.       Только когда наставник улетел — вообще из замка, что юная герцогиня увидела через окно — страх и горе отступили. Девушка словно ото сна проснулась, обнаружив себя сидящей за столом, читавшей молитву. Кирилл оказался прав — теперь его слова не казались такими безумными. Ее наказание может закончиться и через день, и через месяц, но отношения Вячеслава и Светланы, а вместе с тем, возможно, и двух государств, испортятся. Тетушка больше никогда не приедет в гости, не расскажет историй, не обнимет любимых племянников — не одна Настя ее любила. Нет, нужно найти доказательства, где бы они не были, иначе всех заставят забыть бывшего регента, как и мать, просто вычеркнуть их жизни.       Мать! Дочь Грифона вскочила со стола, подбежала к полке и взяла от туда одну из шкатулок. В те далекие дни, когда она плакала за Кейт каждую ночь, Йорген дал ей снотворное — флакон остался там, и в нем еще было немного зелья. Если придворный алхимик был таким искусным, оно могло работать до сих пор. Одного взгляда на пузырек было достаточно, чтобы придумать план.       Следующим утром к ней пришла служанка с тарелкой супа, та самая, что прибиралась в покоях а потом сдала госпожу правителю. Теперь она даже слова хозяйке не говорила, уже собралась уходить, когда Настя схватила девушку за рукав.        — Погоди, я там вещи грязные оставила, положи их в корзинку и отнеси прачке.       Ничего не ответив, горничная пошла к указанному месту. Пусть она думает, что наследница совсем уж белоручка — не может даже стирку сложить куда надо, уже не важно, что там у нее на уме. Но пока прислуга разбиралась с поручением, Настя вылила снотворное в миску — весь флакон.        — И еще одно: ты попробуешь мою еду.        — Это еще что за требования?! — Бросив корзину на пол возмутилась обслуга. — Такого раньше не было!        — Сейчас меня все ненавидят, кто знает, вдруг отраву подмешают. Попробуй — иначе есть не буду.        — Ну и пожалуйста, с голоду не умрешь.        — Это приказ! — Со строгостью, характерной больше для тети, или отца, когда тот злился, заявила герцогиня. — Я все еще твоя госпожа, если меня отравят, пусть я даже выживу, правитель тебя повесит.       Склонив голову девушка подошла к тарелке. Попробовала одну ложку и сердито посмотрела на хозяйку. Какое-то время ничего не происходило, та уже взяла корзину и пошла к двери, когда вдруг упала на пол без сознания. Анастасия времени терять не стала: поменялась с прислугой одеждой, положила ее в кровать и накрыла одеялом. Содержимое тарелки дочь Грифона вылила в окно (благо, никто не видел), после чего поставила на стол. Когда принесут обед, подумают, что она спит, (то зелье работало не менее восьми часов), так что до ужина время есть.        Затем, прикрыв лицо чепчиком, Настя отнесла вещи в стирку, после чего написала записку, мол, заболела, пусть кто другой сегодня поработает — ее она оставила на столе поварихи, чтобы служанки не хватились.       Что же хотела сделать невиновная? Ну, вариант был один — если некромант не приехал из Эриша, он жил здесь, скорее всего, в старых усыпальницах, где хоронили еще последователей Илата. Девушке пришлось отправиться туда, чтобы найти виновника — она заставит его выйти на чистую воду.       Самым трудным было перейти разрушенный мост, ведь к старым могилам давно никто не подходил. К счастью, Краал многому учил будущих воинов, так что Анастасия смогла переправиться, хоть и осталась парочка ссадин. Двери гробницы обычно стояли запечатаны, и сейчас почему-то остались нетронутыми. Неужели, воскреситель был призраком, а не личем, как судачили некоторые крестьяне? Как бы там ни было, а время свое взяло — справа на камне-печати зияла трещина.       Выломав палку покрепче, дочь Грифона вставила ее в расселину, чуть не сломала, но смогла открыть проход. Протиснувшись внутрь Анастасия тут же полетела вниз по ступенькам, это был первый раз, когда девушка попала в подземелье.       Глаза привыкли к полумраку: грибы и разломы в потолке давали немного света. Запах сырости, неприятная прохлада и шум воды — вот, что впилось ей в голову, и с чем теперь навсегда ассоциировались винтовые лестницы. Девушка начала шагать вперед, не зная, чего ищет — разрушенную могилу, или знак какой. Тут много могил было сломано от времени, некоторые даже разглядеть невозможно, так что наступить на чье-то захоронение — дело нехитрое.       Чем дальше девушка продвигалась вглубь пещеры, тем страшнее там становилось. Эхо толи зверьков, толи ветра, толи душ, холод все сильнее, света все меньше. Желудок скрутило, скорее всего, от голода, или от запаха плесени — было бы что-то внутри, девушку бы стошнило. Она старалась отогнать от себя дурные мысли, сосредоточившись на цели, вроде как даже получилось набраться храбрости.        — Что ты здесь делаешь, дитя?       Но тут за ее спиной раздался голос, вполне человеческий, а тогда все тело словно холодной водой облили — призрак прошел насквозь и теперь стоял перед ней.        — Я не дитя! — Возразила будущая жрица. — Меня зовут Анастасия Грифон, из-за недавнего нападения упырей моя репутация пострадала, и теперь я хочу найти виновного, чтобы отбелить свое имя. Если этот некромант не явится в столицу, притащу лично, со мной сила Эльрата, так что я не боюсь ваших темных фокусов!        — Такая юная, а столько слов знает! Не бойся, девочка, меня зовут Иштван, я твой далекий предок. И, как не прискорбно видеть потомков под гнетом ангелов, я все еще желаю вам добра, хоть для этого и приходиться давать болезненные уроки. Это я повел упырей на Джордже — хотел показать, что и его бог не всесилен. Право, не думал, что из-за этого они станут обвинять дочь герцога, и уж тем более что она одна без оружия спустится в гробницу.        — Я ученица ангела, сила света всегда со мной. — Стараясь не терять самообладания ответила Настя.        — Но одной ее в сердце темного подземелья мало. Возвращайся домой, даю слово Грифона, я пойду следом и во всем сознаюсь, меня-то эти большие куры не казнят!       Пускай их взгляды на мир отличались, он не посоветовал ей оставить учителя а она — не разозлилась за гадости в сторону небесных воителей. В конце концов, это было два совершенно разных поколения — они видели разные миры, жили в разные времена. А еще Иштвану эта девочка показалась слишком храброй, как для простой монахини — возможно, однажды она все поймет.       Вернувшись в замок, Анастасия направилась к своей комнате. Она пыталась быть максимально незаметной, но ей все равно не удалось ускользнуть от Йоргена. Тот не просто подошел к девушке в наряде прислуги — он поклонился ей.        — Миледи, уж лучше вам быть в своей комнате, вы ведь наказаны. — Вежливо сказал алхимик.        — Что?! Как ты узнал? — От неожиданности голова пошла кругом, пришлось сесть на подоконник, чтобы не упасть.        — Я старый мудрый целитель, госпожа, многое замечаю, чего молодые слуги не видят. Не мне спрашивать у леди, чем она занималась вдали от дома, но позвольте поинтересоваться, вы нашли то, что искали?        — Да. — Почему-то доверяя советнику отца ответила Настя. — То самое доказательство, теперь моя совесть чиста.        — Мне не нужно было никаких доказательств, я и так все знал — это же было очевидно. Но герцог Вячеслав… И правда, вы хорошая дочь, раз хотите успокоить отца и развеять всякие сомнения. Только теперь вам надо не просто вернуться в комнату, а еще позаботиться о служанке, чтобы она не рассказала, как ее усыпили.        — О, Эльрат, об этом я совершенно не подумала!        — Положитесь на меня, леди Анастасия, вы ведь уже доверились придворному алхимику, когда использовали мое зелье.        — Наверно… Ты всегда помогаешь нашей семье, Йорген.       Не сдержавшись, дочь Грифона обняла целителя, тот улыбнулся и проводил ее до покоев, а служанку забрал. Что-то подсказывало Насте, что он и так знал все — о причинах, целях побега, о каждом ее шаге ОСОБЕННО там, под землей. Но девушка не хотела думать почему и как, в конце концов, и тетя ее тоже была далеко не святой, при этом никогда не делала ей зла.       На следующий день Иштван, как и обещал, явился во дворец и рассказал все, упустив момент со встречей. Якобы духи донесли до него слухи об обвинении герцогини, и он решил напомнить потомкам, что значат семейные узы. Светлане снова разрешили приезжать в герцогство, первым делом она встретилась с Вячеславом, и хорошенько отругала его за столь опрометчивые решения, затем они оба попросили прощения у Насти за сложившуюся ситуацию, девушку выпустили и оправдали перед народом.       Только Уриэль извиняться не захотел — он все еще был уверен, что нежити доверять нельзя, и вообще зря ее пустили обратно во дворец. Тем не менее, двенадцатидневную исповедь ангел отменил.       Невинность и доброта — несомненно, эти качества не принадлежат возрасту или стати. Быть ты мужчиной или женщиной, молодым или старым — добродетели всегда красят тебя. Но на красоте далеко не уедешь, да и надеяться на высшие силы — неразумно. Справедливость всегда готова обнять одной рукой и помочь невиновным, но в другой должна сжимать меч, иначе не быть ей владычицей в этом мире.