Генетический императив. Книга вторая

10. Татуировка и скелет в воде - Росс, ты же намеревался расспросить Гал-Агора о Баркмане! – вдруг вспомнил Лиланд. - Точно, - флегматично подтвердил Роско. – Совсем вылетело из головы, мальчишка сбил меня с толку своим внезапным решением покинуть флот. - Не хочешь его задержать? - Нет. Вряд ли мы могли узнать еще что-то интересное о деле Баркмана. - Ты рассеян, приятель, это все от усталости, - сказал Лиланд, обеспокоенно разглядывая темные круги под глазами у Роско. – Мне тоже нужно привести мысли в порядок, пойду в спортзал, немного поколочу грушу. А тебе советую отправляться прямиком в постель. - У меня дел по горло, - ответил Роско, докурив сигарету. - Некогда спать. Лиланд сочувственно посмотрел на друга. Уговаривать его отложить работу, и хоть немного подумать о себе бесполезно. - Ладно, до завтра, - с этими словами Линнетто-Ларр поднялся с кресла, нажал кнопку телепортатора, встроенного в наруч, и перенесся в спортзал. Спортзал для офицеров в этот поздний час был почти пуст. Немногочисленные посетители, увидев вице-архонта, почтительно приветствовали его. Лиланд улыбался им в ответ и перекидывался парой слов с некоторыми. Линнетто-Ларр опасался, что его могут спросить про Баркмана. Но никто не проявил интереса к покойному. И, слава Хейрасу, про его поспешно назначенного преемника Страуда тоже никто не вспомнил! Лиланд ударил по клавише автоматического раздатчика, материализовал одноразовый костюм для тренировок, быстро переоделся и принялся неистово лупить боксерскую грушу – сегодня был сумасшедший день и вице-архонт остро нуждался в выпуске пара. Сначала этот чертов маньяк, неровно дышащий к мозгам, потом странная смерть Баркмана и еще более странный нелегальный визит первых лиц Конфедерации в Империю, грубость Гор Саргоса на переговорах и плохо завуалированное презрение Илларии Шан, известие о гибели членов пропавшей экспедиции.… От всего этого у Лиланда шла кругом голова. Все произошедшее было необычно и печально, но больше всего мысли Линнетто-Ларра занимал похититель мозга. Лиланду очень хотелось его убить. Но он знал, что не сможет и это его бесило. Да, задержать и обезвредить преступника Линнетто-Ларр сумеет. Но что если однажды вице-архонт окажется в ситуации, когда таких мер будет недостаточно и его принадлежность к категории альфа станет причиной трагедии? Этого допустить нельзя! И он не допустит. Лиланд совсем не следил за временем и не знал, как долго бил ни в чем не повинную грушу, погрузившись в невеселые размышления. Он остановился лишь тогда, когда заметил краем глаза, что двое офицеров-вадийцев удивленно пялятся на него. В этот момент Линнетто-Ларр осознал, что пот ручьями заливает ему глаза, майка насквозь промокла, а волосы прилипли к спине. «Должно быть, со стороны я выгляжу как полный псих», - подумал Лиланд. - Ребята, я мешаю вам? – спросил он наблюдателей, приветственно махнув им рукой. – Вы тоже хотели поколотить грушу? Я уже закончил. Идите! - Нет, нет, сэр, - смущенно заторопились они с извинениями, перебивая друг друга. – Простите, что отвлекли вас. - Вы не отвлекли меня. Я уже ухожу. Линнетто-Ларр стянул с себя перчатки и еще некоторое время позанимался на тренажерах. Лишь ощутив усталость, он решил, что с него хватит, снял промокшую спортивную одежду и бросил в утилизатор. Затем направился в душевую, вымылся и оделся. Лиланд усмехнулся про себя, вспомнив, как тяжело ему было раньше пользоваться общей душевой и мыться вместе с незнакомцами. Есть скверную еду в столовой. И спать в казарме. Как же давно это было! После физических упражнений и душа Линнетто-Ларр чувствовал себя гораздо лучше, по крайне мере прошло жуткое ощущение, что стены надвигаются на него, а тени оживают; приступа сегодня, похоже, удастся избежать без помощи таблеток. В сложившейся ситуации вице-архонт должен иметь ясную голову, а колеса могли затуманить мышление. Линнетто-Ларр вышел в коридор и хотел уже телепортироваться к себе, в объятия рыженькой красотки Миранды, но тут в дверях его настиг высокий голубокожий гуманоид с множеством косичек. На «Цитадели» такой всего один. - Добрый вечер, Лорне Нурайе Райен Сартро Ирмен че, - приветствовал его Лиланд, используя полное имя и звание чужака, когда тот поравнялся с ним в коридоре у входа в зал. «Лорне Нурайе» - собственно, имя и фамилия чужака, слово «Райен» - означало принадлежность к элитному военному ордену, «Сартро» - итинерийское звание, соответствующее майору, «Ирмен» - родовое имя верховного жреца-патрона, под началом которого воин служил на Итинерии, а «че» - почтительное обращение к мужчине у итинерицев, то же, что «господин» у людей. К женщине полагается обращаться «ча». Формальности и церемонии очень важны для итинерийца. Лиланд избегал называть его Лорайеном, полагая, что это короткое имя, некогда придуманное Роско, не слишком приятно представителю культуры, построенной на почитании строгой иерархии. - И вам добрый вечер, лорд адмирал вице-архонт Лиланд Джеронимо Линнетто-Ларр Семнадцатый, - ответил ему чужак тем же, скрупулезно перечислив звание, должность и полное имя собеседника, положив при этом шестипалую руку на запястье Лиланда, как принято у воинов Итинерии. Линнетто-Ларр с удовлетворением отметил этот жест – он означал, что надменный итинериец относится к нему если не как к равному, то, по крайней мере, с уважением. Наблюдавшие эту сцену офицеры, все еще находившиеся поблизости, изумленно переглянулись. Итинериец, к которому прочно приклеился нелестный ярлык «хамло» выказал кому-то уважение! Такая редкость! Пусть даже этот кто-то – второе лицо Империи, для гордого итинерийца статус представителя низшего вида ничего не значил. И все же, это поразительное событие не так уж неожиданно. Ведь Лиланд был единственным на «Цитадели», кто давал себе труд соблюдать все многочисленные итинерийские формальности при общении со злобным и заносчивым представителем этого вида, стяжавшего дурную славу снобов и ксенофобов. Итинерийцы презирают эмоции и проповедуют примат разума и логики над чувствами. В этом они близки тиросцам. Но в отличие от последних не стали заходить в борьбе с эмоциями настолько далеко, чтобы вносить изменения в ДНК, лишать кожу чувствительности, а язык вкусовых рецепторов. Итинерицы просто выработали соответствующую философию, методики подавления чувств и систему воспитания детей в строгости и послушании. - Не согласитесь ли потренироваться со мной в спарринге, лорд Линнетто-Ларр? – спросил итинериец. - Да, конечно, Нурайе че, - ответил Лиланд. – Почему бы и нет? Линнетто-Ларр был не в самой лучшей форме после безумного дня и продолжительного избиения боксерской груши, но отказывать Лорайену не стал. Только не после того, как тот почтил его знаком уважения. К тому же итинериец мог истолковать отказ как проявление трусости, а этого допустить нельзя. Вице-архонт дорожил своей воинской репутацией ничуть не меньше, чем репутацией ученого, художника и плейбоя. Лиланд вновь переоделся в простую тренировочную форму, в фехтовальной броне он не нуждался, поскольку его аугментация пластичной сталью сама по себе – превосходная защита от любого оружия и даже вакуума. Линнетто-Ларр снял платиновые браслеты с камерами, гиперкоммом и прочими полезными устройствами и сложил их на скамье в раздевалке рядом с костюмом. Наруч с телепортатором он оставил при себе – рисковать столь ценным тиросским изобретением нельзя. Линнетто-Ларр не думал, что кто-то на «Цитадели» мог промышлять воровством, поэтому не стал запирать в шкафчике костюм и браслеты, да и не велика беда, если их стырят, но в отношении штучной вещи – вторая такая есть только у Роско – лучше не проявлять беспечность. На запястьях у Лиланда под декоративными браслетами имелись другие – стальные, очень плотно прилегавшие к коже. Они являлись частью его системы аугментации вместе с браслетами на щиколотках и ошейником. Лиланд быстро проглотил таблетку нейроактина – усталость тут же как рукой сняло. Это не было чем-то нечестным, наоборот, так Линнетто-Ларр уровнял свои возможности с физически превосходящим итинерийцем, который мог обходиться без сна и отдыха целую неделю, не нуждаясь в стимулирующих препаратах. Линнетто-Ларр не льстил себе предположением, будто Лорайен выбрал его в качестве спарринг-партнера из-за выдающегося мастерства владения мечом. На самом деле итинериец выбрал его лишь потому, что всегда предпочитал сражаться с аугментированными. Противники, чьи кости и мышцы не усилены, имели слишком мало шансов выстоять против Лорайена. Гал-Агор стал редчайшим исключением. Уроженцы расположенной в плотном звездном скоплении Итинерии отличаются поразительной силой и выносливостью. Смертельные для большинства других видов дозы радиации им нипочем. Выйдя на ринг, Линнетто-Ларр активировал аугметику при помощи кортикального импланта. Пластичная сталь, сконцентрированная в ошейнике и браслетах, мгновенно перешла из твердого состояния в жидкое, за считанные доли секунды покрыла тончайшим слоем все тело, включая волосы и одежду, превратив Лиланда в хромированную статую. Одежду он мог бы и не надевать – но приличия есть приличия. Металлический покров сформировал прозрачные линзы в области глаз, отверстия у ноздрей и щель у рта. Строго говоря, это напоминающее ртуть вещество нельзя назвать сталью, ведь оно сочетает в себе свойства металла и жидкости и моментально переходит из одного состояния в другое, не стесняя движений. Линнетто-Ларр подошел к стойке с мечами. - Выбирайте оружие, че, - предложил Лиланд Лорайену. - Мне все равно, каким оружием биться, сэр, - ответил итинериец. Лиланд выбрал классический обоюдоострый меч: прямой, не слишком широкий и не слишком узкий, длиной с руку, сужающийся к острию. Лорайен взял такой же. Рукоятка меча удобно легла в ладонь Линнетто-Ларра. Пластичная сталь перетекла с его кисти на рукоятку и обволокла ее от гарды до навершия, словно приварившись, препятствуя скольжению. Противники слегка поклонились друг другу и разошлись в разные концы тренировочного ринга, окруженного пока еще небольшой толпой зевак, предвкушавших любопытное зрелище. Вскоре сюда сбегутся все обитатели «Цитадели», не занятые служебными обязанностями – не каждый день можно наблюдать за тренировкой двух столь прославленных воинов. Лорайен первым пошел в наступление, сделав резкий, совсем не изящный выпад, который перебил бы руку Линнетто-Ларру, если бы он не отскочил в сторону. Лиланд мог бы не уклоняться от ударов, полностью положившись на вторую, «металлическую кожу», но тогда не было бы смысла упражняться в фехтовании. Линнетто-Ларр атаковал Лорайена снизу, целясь в ноги, но тот успел подпрыгнуть и избежал контакта с клинком. Чужак вновь ринулся на противника, намереваясь снести ему голову, но Лиланд блокировал удар мечом, вызвав дружный возглас одобрения у зрителей. Лорайен сражался агрессивно и яростно, заставляя Линнетто-Ларра обороняться и не позволяя ему атаковать. Столь агрессивный стиль вовсе не был характерен для осмотрительного и сдержанного итинерийца. Лиланд подумал, что это, вероятно, от досады из-за проигрыша Гал-Агору днем. Вероятно, Лорайен расценивает это как личную трагедию. Ну, еще бы! Потерпеть поражение от такого соперника, как придурковатый наркоман, не вылезающий из гауптвахты, должно быть позорно. Лиланд не спешил переходить в наступление, выжидая, пока у противника иссякнет боевой запал. Ждать пришлось на удивление недолго. Обычно выносливый итинериец постепенно перешел от атаки к обороне. Удары он отбивал как-то вяло. Линнетто-Ларр вдруг понял, что легко может победить его в любой момент. Но не стал этого делать. Достаточно с Лорайена унижений! Лиланд ослабил напор и методично отбивался, не забывая по ходу демонстрировать виртуозные приемы, чем очень радовал собравшуюся публику, поддерживавшую его аплодисментами. - Да! Да! Так! – выкрикивали из толпы при каждом его мастерском выпаде. - Давайте, адмирал! Задайте ублюдку жару! Проучите это хамло! Лиланд не заметил, кто именно выкрикнул последнее оскорбление в адрес его противника, но ему стало жаль Лорайена. Итинериец определенно не пользовался популярностью у товарищей. Линнетто-Ларр мысленно сделал пометку о необходимости провести воспитательную беседу среди военных на тему межвидового этикета. С самим Лорайеном он тоже об этом поговорит – ненависть не возникает на пустом месте. Тем временем Лорайен все больше уставал, и Линнетто-Ларру все труднее становилось не наносить ему уколы мечом, впрочем, безвредные из-за плотной ткани военной формы, но все же досадные. Поединок грозил перерасти в фарс. Лиланд отступил к краю ринга и опустил меч, показывая, что бой окончен. То ли Лорайен не понял этот знак, то ли был слишком зол на себя и зрителей, не скрывавших радости из-за его проигрыша, но прекращать поединок не захотел. Итинериец отшвырнул меч в сторону и выхватил пару остро заточенных звезд из лент с кармашками, крест-накрест пересекавших его грудь. Звезды с глухим стуком ударились о пластичную броню Лиланда и упали на пол. За ними последовали стилеты. Линнетто-Ларр не стал уклоняться и от них, демонстрируя намерение прекратить поединок. - Нурайе че, довольно, ничья, - примирительным тоном обратился Лиланд к чужаку. – Хватит на сегодня тренировок. Продолжим в следующий раз. Итинериец молча кивнул ему, и принялся подбирать с пола свои игрушки. Лиланд деактивировал броню, и пластичная сталь тут же тонкими струйками втянулась обратно в браслеты и ошейник. Лорайен покинул тренировочный зал, выйдя в дверь, ведущую к бассейну. - Ну, кто следующий? – спросил Лиланд у зрителей. – Есть еще желающие поупражняться? Офицеры, сержанты, рядовые и техники поздравляли его с победой и протягивали руки для рукопожатия в искреннем порыве восхищения, но никто не вызвался с ним драться. Лиланд чуть поклонился и поблагодарил собравшихся. *** Линнетто-Ларр направился в бассейн вслед за итинерийцем. Он вовсе не хотел сейчас плавать, но подумал, что за Лорайеном необходимо проследить. Чужак как-то подозрительно быстро ослабел во время поединка. В помещении бассейна стояла тишина, нарушаемая лишь приглушенными звуками, долетавшими из соседнего зала да плеском воды. Лиланд заметил форму итинерийца, сложенную на скамье. Самого его видно не было. Ну, разумеется! Он же амфибия, наверняка погрузился на дно и отдыхает там. Линнетто-Ларр разделся до трусов, поднялся на вышку и прыгнул в воду. Он несколько раз проплыл от одного края бассейна к другому, но итинерийца не обнаружил: не так-то просто найти голубокожего чужака в бассейне, выложенном синим кафелем! Лиланд набрал побольше воздуха в легкие, задержал дыхание и нырнул, намереваясь осмотреть дно. Под водой было довольно темно, тусклый свет потолочных ламп проникал сюда плохо, но аугментированные глаза Линнетто-Ларра имели встроенную систему ночного видения, которая включилась автоматически при недостаточном освещении. Все сразу же приобрело зеленоватый оттенок и стало просматриваться четче. Но Лорайена Лиланд по-прежнему не видел. Зато увидел кое-что другое: со дна на него пустыми глазницами таращился череп. Вот, дьявол! Откуда он взялся? Какой-то бедолага утонул, никто его не хватился, и он нашел здесь вечный покой? Нет, невозможно! Труп в бассейне никак не мог остаться незамеченным настолько долго, чтобы успеть превратиться в скелет. Череп валялся в углу и около него аккуратно были сложены кости. И не просто сложены, а размещены в определенном порядке: берцовые кости и кости рук скрещены, в пальцах что-то зажато. В зубах и глазницах черепа тоже смутно просматривались какие-то предметы. Что за чертовщина?! Лиланд не стал дальше разглядывать жуткую находку – его легкие разрывались, и он резко всплыл на поверхность, жадно глотая воздух. Отдышавшись, он подумал о скелете снова. Бассейн чистят регулярно, посетители здесь бывают каждый день, напомнил себе вице-архонт, кости никак не могли остаться необнаруженными! Значит, ему померещилось. Наверно, он перебрал обсканта, вот и кажется всякое! Опьянение, вызываемое этим напитком, отличается тем, что не влияет на координацию движений и способность рассуждать здраво, если только не злоупотреблять им, но в больших дозах иногда может вызвать галлюцинации. Линнетто-Ларр поплыл, отрабатывая разные стили, чтобы привести мысли в порядок. Наконец, проплывая очередной раз пятидесятиметровку, Лиланд увидел итинерийца – тот лежал на воде животом кверху. За исключением цвета кожи, количества пальцев на руках и ногах и наличия жаберных щелей Лорайен ничем не отличался от человека. У него имелись даже пупок и темно-синие соски. Итинерийцы – млекопитающие и плацентарные? Так странно для небелковой формы жизни! Линнетто-Ларр приблизился к нему. - А давайте наперегонки, Нурайе че, - предложил он. – Хоть я и не амфибия, но спорим, что смогу обогнать вас! Лорайен никак не отреагировал на предложение. Лиланд тронул его за руку – чужак по-прежнему не реагировал. Тут Линнетто-Ларр обратил внимание на его жаберные щели – они не двигались, хотя должны бы, когда итинериец в воде! Лиланд дернул его за руку сильнее – опять ноль реакции. Тогда он спешно направился к мелкой стороне бассейна, толкая бесчувственное тело Лорайена перед собой. Он вытащил итинерийца из воды на пол, прижал пальцы к его шее, проверяя пульс – пульса не было! Нужно сделать искусственное дыхание! Лиланд опустился на колени, открыл рот чужака, приложился к нему губами и попытался вдохнуть воздух. Но не получилось, словно гортань итинерийца перекрыта. Линнетто-Ларр отметил, что кожа у Лорайена очень холодная. Нормально ли это? Черт знает, что для него является нормой! Вице-архонт лихорадочно думал, что делать. Может, непрямой массаж сердца? Он надавил на грудь Лорайена, стараясь ничего не сломать ему. Из жаберных щелей, расположенных вдоль ребер, начала сочиться вода. Но не похоже, что от этого чужаку стало лучше. Он по-прежнему не подавал признаков жизни. Ну да, конечно, Лиланд ведь надавливал ему на грудь, как сделал бы с человеком, а вдруг у итинерийца сердце расположено не в груди? В этой ситуации оставалось лишь одно: спросить у того, кто наверняка знает, как помочь. - Мергель! – обратился он к доктору командирским тоном, вызывая его через кортикальный имплант. – Слышишь меня? - Да, Лиланд, - сразу же пришел ответ. – Я тебя прекрасно слышу. Незачем так орать. - Ты знаком с анатомией итинерийцев? – нетерпеливо спросил Линнетто-Ларр, напрочь игнорируя обиду в голосе доктора. - Разумеется. - Где у них находится сердце? - Примерно там, где желудок у людей. А почему это тебя интересует? - Лорайен при смерти! Лиланд несколько раз надавил на верхнюю часть живота чужака, говоря это. Безрезультатно. - Не помогает! – вскричал Лиланд. – Массаж сердца не помогает! - Можешь телепортировать его ко мне в лазарет? Твой телепортатор перенесет двоих? - Да. Все так же стоя на коленях, Лиланд взял бездыханного итинерийца под руку и нажал кнопку телепортатора на наруче, с которым не расстался даже в воде – его высокотехнологичная начинка была надежно защищена от влаги. Материализовались почти обнаженные бывшие спарринг-партнеры уже в лазарете. Доктор Мергель удивленно воззрился на них, усмехнулся, но тут же отбросил пошлые мысли в строну и принялся хлопотать над Лорайеном, которого Линнетто-Ларр подхватив на руки, поспешил уложить на свободную койку. Мергель быстро просканировал несостоявшегося утопленника карманным анализатором, что-то вколол ему, и чужак сразу же начал дышать. В сознание он, однако, не пришел. Линнетто-Ларр и не заметил, как взял Лорайена за руку и чуть сжал ее. - Что с ним? – спросил Лиланд, разглядывая ладонь итинерийца и машинально отметив, что у него имеются белые перепонки между пальцами, доходящие до предпоследней фаланги. - Острая сердечная и почечная недостаточность. - Но отчего же? Итинерийцы ведь намного выносливей людей! - Да, - согласился Мергель и продолжил назидательным учительским тоном: - А еще итинерийцы приспособлены к жизни в среде с высоким уровнем радиоактивности. - Ты хочешь сказать, что его убивает отсутствие радиации? - удивился Линнетто-Ларр, рассматривая на подушечках пальцев Лорайена втяжные присоски, которые сейчас во втянутом состоянии выглядели просто как кружочки. - Именно. Так что я просто запру бедолагу в боксе с плутонием и оставлю так на полчасика. Лиланд отошел от койки с пациентом, лишь сейчас осознав, что держал его за руку. Чертова дурная привычка! Хорошо, что Лорайен без сознания, вряд ли ему бы это понравилось. Мергель нажал кнопку в стенной панели, и койка с распростертым на ней итинерийцем тут же отделилась от остального помещения прозрачным силовым экраном. – Эх, говорил же я ему, что процедуру облучения необходимо проходить хотя бы раз в неделю! Видимо, он забыл про нее. Медицинский робот ступил за силовой экран и расположил вокруг Лорайена куски плутония. - Он ходит облучаться сюда? - Нет, он ведь избегает лишних контактов с людьми, поэтому обычно спускается погулять у ядра реактора, где точно никого нет, кроме роботов. А еще у него в каюте имеется свинцовый кейс с радиоактивными породами, привезенными с Итинерии. Так что у Лорайена есть несколько способов облучаться на выбор. Мергель, чуть прикрыв глаза и лукаво улыбаясь, заинтересованно рассматривал почти нагого Линнетто-Ларра, с волос которого капала вода на белый кафельный пол, собираясь в лужицы у босых ног, потом перевел взгляд на Лорайена. - Лиланд, неужели тебе удалось невозможное? – вкрадчиво спросил доктор, хитро оскалившись. Сам он, по всей видимости, считал это обольстительной улыбкой. - Ты о чем? – решил Лиланд прикинуться наивным, хотя все прекрасно понял. - О сексе, разумеется, - ответил Мергель, все так же тупо лыбясь. – Вы двое, мокрые и почти голые … - И что бы это значило? – ехидно переспросил Лиланд, не дав ему закончить мысль. – Наверно то, что мы были в бассейне! И точно не трахались! Итинерийцы презирают секс. Если тиросца еще можно уговорить заняться сексом ради эксперимента в интересах науки, то итинерийца нет. Итинериец скорее удавится, чем согласится на то, что делают только животные и низшие виды, недалеко ушедшие в развитии от зверей. Правда, среди итинерийцев есть и так называемые отступники, не отрицающие эмоции. Их образ жизни не отличается от образа жизни большинства гуманоидов. Лорайен был из числа «правильных» итинерийцев – к огромному разочарованию Лиланда Линнетто-Ларра. Самые красивые создания, с которыми он бы охотно занялся любовью, как назло, почему-то всегда оказывались в списке недоступных! Лиланд окинул грустным взглядом великолепное тело Лорайена за силовым экраном. Такая красота пропадает зря! У плейбоя Линнетто-Ларра с трудом укладывалось в голове, как можно жить без секса. - Знаешь, я не удивлюсь, если однажды ты таки соблазнишь его, - рассмеялся Мергель. - Не собираюсь я его соблазнять! – огрызнулся Лиланд. – Мне не хочется спать с тем, кто смотрит на людей, как на дерьмо! Я вообще никого никогда не соблазнял! - Да неужели? – не поверил Мергель. - Желающие сами вешаются мне на шею, - неохотно пояснил Лиланд. – И в них нет недостатка. - Не сомневаюсь, - улыбнулся доктор. – А как же Роско? Хочешь сказать, что прикасаешься к нему при каждом удобном и неудобном случае лишь потому, что ты кинестетик? - Да, только поэтому! – сердито воскликнул Линнетто-Ларр, начиная закипать от дурацких вопросов на скользкую тему. – Я непроизвольно прикасаюсь ко всем собеседникам! Мне приходится себя контролировать, чтобы никого не брать за руку и не хлопать по плечу. - Думаю, найдется очень немного тех, кто возражал бы против твоих прикосновений, - рассмеялся доктор. – Меня ты можешь трогать сколько душе угодно! Лиланд закатил глаза при этих словах, вздохнул и укоризненно посмотрел на Мергеля. Опять завел старую песню! Знает ведь, что неприятен ему! Мергель уже миллион раз пытался делать неуклюжие подкаты к Линнетто-Ларру, постоянно получал отказы, но не сдавался. Впрочем, к его чести, он не переходил черту. Лиланд не мог объяснить, почему Мергель кажется ему отталкивающим – ведь он очень привлекателен: прекрасно сложен, с правильными чертами лица, гладкой белой кожей и длинными волосами цвета покрытого инеем золота. Мергель всегда собирал волосы в хвост и прятал под шапочку, когда работал. Но сейчас распустил, позволив им художественно рассыпаться по плечам. Вероятно, он проделал это за секунду до того как Лиланд телепортировался в лазарет. Хочет произвести впечатление! Мергель пристально смотрел на гостя ясными голубыми глазами, чуть улыбаясь и игриво выгнув одну бровь. Сам он этот взгляд, наверно, считал томным. Но Лиланда от него прошиб озноб. Несмотря на показное дружелюбие и стремление выглядеть милым, глаза доктора оставались холодными, безжизненными, пустыми. Линнетто-Ларр с трудом подавил порыв ударить Мергеля. Пусть он и красив, но есть в нем что-то отталкивающее, неприятное, такое, что заставляет Лиланда называть его про себя «Доктор Смерть». Не будь Мергель таким…таким…неправильным – Лиланд не мог подобрать нужное слово – они бы стали друзьями, настоящими друзьями, а не просто товарищами, волей случая вовлеченными в тайну личности Роско и вынужденными сотрудничать. Но относиться к доктору, как к другу, Лиланду мешало еще одно обстоятельство: он ничего не знал о прежней жизни Мергеля. Кем он был до знакомства с ними? Лиланд почти не сомневался, что в прошлом Мергель был преступником. На «Цитадели» таких полно – бывших пиратов и террористов с перекроенными мозгами и стертой памятью. Но почему-то только Мергель казался ему опасным. Это неведение, пожалуй, и есть основная причина его подспудной неприязни к Мергелю, а не профессиональный цинизм и неловкие подкаты доктора, выполняемые им с изяществом кадавра. Линнетто-Ларр не раз уже делился опасениями на этот счет с Рирданом, но тот просто отмахивался от таких разговоров, считая Лиланда параноиком. И неудивительно. К огромной досаде Линнетто-Ларра, Рирдан случайно узнал о его проклятии и слабости – герпетофобии. До этого тиросец если и замечал за товарищем какие-то странности, то списывал их на обычные причуды эмоционалов и не выказывал сомнений в здравом рассудке Линнетто-Ларра. Но после того как при виде змеи его с головой накрыл тяжелейший приступ, и Лиланд позорно грохнулся в обморок в присутствии Роско, тиросец стал меньше доверять ему. Ну, еще бы! Воин, аугментированный по самые яйца и никогда не избегавший сражений, внезапно лишился чувств при виде какой-то мелкой рептилии! Та паническая атака, сопровождавшаяся потерей сознания, была не первой неадекватной реакцией Лиланда, которую он не сумел сдержать при друге, но именно того случая он стыдился больше всего. Разумеется, Рирдан с той поры записал Линнетто-Ларра в психи. А ведь боязнь пресмыкающихся – лишь вершина айсберга, у Лиланда целый ворох неврозов и фобий. Хуже всего, что Роско поведал о прискорбном недуге Лиланда Мергелю. Как врач, он мог бы помочь Линнетто-Ларру вправить мозги. Но вице-архонт скорее умрет, чем позволит Доктору Смерть рыться в его психотравмах! Лиланд тогда здорово обиделся на Роско, но почти сразу простил, так как не умел долго злиться, особенно на тех, кто дорог ему. К тому же Роско действовал из лучших побуждений. - Лиланд, хорошо ли ты знал Баркмана? - нарушил Мергель неловкое молчание, в очередной раз убедившись, что Линнетто-Ларр абсолютно невосприимчив к его обаянию. - Настолько, насколько можно знать коллегу. Мы не были закадычными друзьями. - Но вы же иногда тренировались в спарринге? - Да, бывало, - согласился Лиланд, гадая, к чему клонит Мергель. – Я со многими тренируюсь, но это не значит, что они мои друзья. - А после тренировки ты ведь моешься в общей душевой со всеми? - Да, моюсь, - сердито ответил Линнетто-Ларр, вновь теряя терпение. – К чему эти вопросы? - С Баркманом ты тоже бывал в душевой? - Да, наверно, не помню, и что? – Просто хотел спросить, не знаешь ли ты, как давно он сделал татуировку на ноге. - А у него была татуировка? – удивился Лиланд. - Да, и не одна, поэтому я хочу, чтобы ты взглянул на труп Баркмана. - Зачем мне на него смотреть? Я же не врач. - У него весьма странная татуировка, а ты в таких вещах разбираешься. – Мергель улыбнулся и окинул выразительным взглядом темно-синие абстрактные узоры, украшавшие плечи, грудь и живот Лиланда, немного задержавшись на том, который начинался у пупка и уходил вниз, скрываясь под плавками. Линнетто-Ларру снова захотелось удавить Доктора Смерть, но он взял себя в руки. Не будь Мергель другом Роско, он бы давно врезал ублюдку от души! - Да, немного разбираюсь, - криво усмехнувшись и подавив раздражение, скромно признал Лиланд свои заслуги. – Ладно, пойдем, навестим покойника. В свободное время Линнетто-Ларр не только рисовал картины и ваял статуи, но и делал татуировки друзьям. Мергель повел Линнетто-Ларра сияющими стерильной чистотой коридорами медотсека. Лиланд активировал «металлическую кожу», оставив непокрытой голову. Лучше уж разгуливать в не совсем уместной здесь боевой броне, чем в одних трусах. К тому же «металлическая кожа» удерживала выделяемое телом тепло, что было очень кстати, поскольку в морге было прохладно, а Линнетто-Ларр еще не обсох после бассейна. Мергель остановился около тела, накрытого простыней. - Лиланд, должен предупредить, что эта татуировка в виде змеи. - Ничего, переживу, - как можно небрежней сквозь зубы процедил Линнетто-Ларр, его герпетофобия распространялась даже на изображения рептилий. Мергель откинул простыню с трупа, на груди которого виднелся зашитый Y-образный разрез. Сероватую кожу мертвеца на груди и плечах покрывали несколько татуировок в виде древних оккультных символов. - Надо же! – хмыкнул Лиланд. – Я всегда знал, что Баркман лишен воображения, но не думал, что настолько! Это же просто ходячий набор заезженных тату-штампов! - Уже не ходячий, - поправил его доктор. - Эти рисунки считались банальными еще в докосмическую эру! И с тех пор не теряют популярность в тату-салонах. А где же змей? - Здесь, - Мергель указал на правую щиколотку покойного адмирала. Лиланд наклонился, чтобы рассмотреть татуировку получше. - Уроборос! Какая неожиданность! – продолжал язвить Линнетто-Ларр. – Еще один затасканный древний символ, тысячелетиями не выходящий из моды! - Да, но присмотрись внимательней, он не совсем обычный. Лиланд всмотрелся в рисунок. Свернувшийся в кольцо змей, который на типичных изображениях уробороса пожирал свой хвост, здесь душил себя хвостом. - Да, это необычно, - согласился Линнетто-Ларр. Вице-архонт машинально поднес руку к ноге Баркмана, намереваясь сделать снимок камерой в браслете, но вспомнил, что оставил браслет в раздевалке вместе с одеждой. Ничего, хорошо, что у него есть другая камера в глазном импланте. Лиланд сделал снимок с ее помощью, чтобы потом рассмотреть рисунок внимательней, с увеличением. - Ты же изучал историю культуры и искусства, наверняка знаком и с оккультными символами, - сказал Мергель. – Этот измененный уроборос что-нибудь значит? - Может быть, - ответил Лиланд. – А, может, нет. Большинство обладателей татуировок в виде каких-нибудь оккультных и религиозных символов наносят их либо просто для красоты, либо ради выпендрежа, чтобы казаться загадочными. Лишь немногие из них в курсе значений этих символов. - А Баркман сделал эту татуировку для красоты или ради выпендрежа? – насмешливо изогнув темную бровь, спросил доктор. - Вряд ли, - задумчиво сказал Лиланд. – Во всяком случае, тот Баркман, каким мы его знали, не был озабочен вопросами красоты и понтами. Все эти тату он сделал в молодости, лет двести назад, когда мнение окружающих еще могло его волновать, а потом просто не стал утруждать себя удалением следов увлечений юности. - Да, вполне логично, - согласился Мергель. – Вот только этот уроборос определенно свежий. Я тоже подумал о давности татуировок и сделал анализ краски. Уроборос нанесен максимум неделю назад. Поэтому я и спросил тебя, мылся ли ты с Баркманом в общей душевой. - Тогда это тату явно сделано с какой-то практической целью. - И с какой же? - Не знаю, - вздохнув, ответил Лиланд, уже успевший безрезультатно поискать изображение нетипичного уробороса в космонете при помощи микрокомпьютера в кортикальном импланте. – Можно только гадать. Это весьма похоже на знак-пропуск какого-то закрытого заведения. - Вроде тех, которые ставят в ночных клубах? - Да. - Но зачем ставить его на ноге? Неудобно же! Обычно такие знаки шлепают на запястьях. - Обычно да. А вдруг Баркман ходил куда-то, где принято разуваться или вообще оголяться полностью? - И где же могут быть такие правила? В каком-нибудь нудистском клубе? - Ага, - рассеяно согласился Линнетто-Ларр. – Вряд ли мы когда-нибудь узнаем наверняка. Да и неважно это. Кому теперь есть дело до странноватых увлечений покойного? Родственников у него ведь нет. Близких друзей тоже. Взгляд Лиланда упал на след от вскрытия черепа, протянувшийся вдоль линии роста волос Баркмана, и вице-архонт ощутил болезненный укол совести оттого, что позволил себе насмехаться над его татуировками и забыл о факте похищения мозга покойного. Каким же больным умом надо обладать, чтобы сотворить такое с бедным ублюдком Баркманом и несчастными членами пропавшей экспедиции! Лиланду погибший адмирал никогда не нравился – заносчивый, самовлюбленный, придирчивый и излишне требовательный к подчиненным … и все же сукин сын не заслуживал такой участи. Никто не заслуживает, чтобы его мозги выкрали из его же черепа! - Лиланд, - вновь вырвал его из размышлений спокойный голос Мергеля. – Типичный уроборос, свернувшийся в кольцо змей или дракон, пожирающий свой хвост, ведь означает вечность и бесконечность? - Он имеет множество толкований. Как правило, используется для обозначения цикличных процессов: чередования созидания и разрушения, жизни и смерти, постоянного перерождения и гибели. Считается, что первые изображения уробороса были найдены в Египте. Но точно установить происхождение этого символа невозможно. Змей, пожирающий свой хвост, играл важную роль в различных эзотерических учениях на протяжении всей истории человечества. А после того, как мы установили контакты с другими разумными видами, уроборос перекочевал и в их культуры. - Как и их символы в нашу, - улыбнувшись, заметил Мергель. – Лично мне уроборос напоминает зародыш. - И мне, - согласился Лиланд. – Гомункулам и зародышам тоже в древности придавали магическое значение. Помнится, я как-то встретил в книге «Оккультная философия» Генриха Корнелия Агриппы Неттесгеймского, жившего в XV-XVI веках, упоминание о том, что палец выкидыша, привязанный к шнурку и повешенный на шею женщины, предотвращает зачатие все то время, пока она носит его. Мергель рассмеялся, услышав это. - Я тоже встречал в древних книгах описания нелепых, зачастую опасных для здоровья методов лечения и контрацепции, разумеется, совершенно неэффективных. - Не пора ли проверить, как там Лорайен? – меняя тему, спросил Линнетто-Ларр, которому вдруг стало не по себе оттого, что он на пару минут забылся и болтал с Доктором Смерть, как со старым другом. Проклятая словоохотливость! Не умеет он быть угрюмым и молчаливым как Роско! Теперь Лиланду не терпелось поскорей покинуть медотсек и его жутковатого хозяина. - Да, итинериец уже должен был прийти в сознание, - сказал Мергель, вновь накрыв тело Баркмана простыней и направляясь к выходу из морга. Лорайен все еще лежал на койке, отгороженной силовым экраном. - Хм, не очнулся, - нахмурив темные брови, констатировал очевидное Мергель. – Кстати, меня тревожит не только его состояние, но и твое. Выглядишь паршиво! Дай руку, проверю твою кровь. Лиланд неохотно протянул руку Мергелю и тот приложил пластину-анализатор к его пальцу. - Я и так скажу, что ты найдешь у меня в крови: нейроактин и немного алкоголя. - Все так, - подтвердил доктор, глядя на полученные результаты анализа. – Алкоголь есть, ниже предельно допустимого значения. Хоть сейчас садись за штурвал! Но уровень нейроактина очень высок! Ты, как и наш тиросский друг, злоупотребляешь им! Линнетто-Ларр задумался на минутку. Значит, он не пьян. Но как тогда объяснить то, что он увидел на дне бассейна? Отставив в сторону мысли о скелете, Лиланд хотел поинтересоваться, не удалось ли Мергелю расколоть пленного ругерианина, но передумал спрашивать. Были бы у Доктора Смерть успехи на этом поприще – он бы не преминул похвастаться ими перед Лиландом. Тем временем Лорайен очнулся, и Мергель отключил силовой экран, после того, как робот унес весь плутоний. - Почему я здесь? – спросил итинериец. Мергель коротко рассказал ему о происшествии в бассейне и его причине. - Не забывайте, что вам необходимо облучаться регулярно, - напомнил доктор. – Ведь в следующий раз рядом может не оказаться доброго адмирала с телепортатором. - А теперь я уже в порядке? – поинтересовался Лорайен. - Еще не совсем, - ответил Мергель, проводя карманным медицинским сканнером вдоль тела пациента. – Но к утру ваша чудесная итинерийская регенерация сделает свое дело, и вы будете как новенький! Лорайен поднялся, чтобы уйти. - А где моя форма? - Осталась в спортзале, как и моя одежда, - сказал Линнетто-Ларр. - Не могли бы вы телепортировать меня обратно, адмирал? - попросил итинериец. - Да, я как раз туда собираюсь, - ответил Лиланд, - возьмите меня под руку. Лорайен обхватил его локоть холодной шестипалой ладонью. Бывшие спарринг-партнеры перенеслись в раздевалку спортзала, где в этот час уже никого не было. Как и вещей Лиланда. Скамья, на которой он аккуратно сложил свою одежду и гаджеты, сияла пустой металлической поверхностью. - Вот, ублюдки! – не сдержался Лиланд и присоединил к этому еще парочку забористых ругательств. – Стоило мне только подумать, что на «Цитадели» нет воров, как они тут же сперли мои вещи! - Мои, кажется, тоже, - сказал Лорайен. - Вряд ли. Вы же их оставили возле бассейна. - Да, точно. Итинериец явно еще плохо соображал. Лорайен прошел в бассейн, Линнетто-Ларр последовал за ним, он хотел еще раз осмотреть дно. На всякий случай. Просто убедиться, что там нет никаких костей утопленников. Форма итинерийца, его ленты со стилетами и сюрикенами лежали на месте. Лорайен взял свои вещи и направился в душевую, но потом остановился и повернулся к Лиланду. - Адмирал, должен сообщить, что в бассейне на дне чей-то скелет. Значит, Линнетто-Ларру это не показалось! Он не спятил! Во всяком случае, крыша у него съехала не сильнее, чем обычно! Лиланд облегченно выдохнул. Никогда бы не подумал, что может так обрадоваться скелету! - Я заметил кости, перед тем как потерял сознание, - продолжил итинериец. – Вряд ли это останки утопленника, сэр. - Да, никто не мог утонуть и долго оставаться необнаруженным, - согласился Лиланд. - Или мог. Вы, люди, безответственны и ленивы, постоянно склонны к халатности и невнимательности. - Сказал тот, кто дрался как новичок, впервые взявший меч в руки, а потом чуть не умер, потому что забыл про сеанс облучения, - ледяным тоном отрезал Лиланд, возмутившись беспардонности итинерийца. Неудивительно, что все ненавидят этого сукиного сына! Нет, пожалуй, не стоит проводить воспитательную беседу среди военных «Цитадели» на тему межвидовой терпимости и вежливости. Итинериец лишь сильнее нахмурил иссиня-черные брови в ответ на замечание Линнетто-Ларра и наградил его злобным взглядом. «А в отключке он выглядел гораздо привлекательней, – подумал Лиланд. – По крайне мере с его наглой рожи хоть ненадолго исчезло это вечно недовольное выражение». – Майор, вы свободны до утра, - сказал Лиланд, торопясь избавиться от него. - Да, адмирал. Лорайен кивнул и направился в душевую. «Значит, этот скелет сюда кто-то подложил, - рассуждал про себя Линнетто-Ларр, выбросив из головы хамство Лорайена. – Но кто и зачем?» Лиланд распорядился опечатать все входы и выходы из помещения бассейна и сообщил о жуткой находке службе безопасности, приказав скорее начать расследование и об успехах докладывать ему лично. Теперь Линнетто-Ларр, наконец, мог вернуться к себе. Он намеревался провести в спортзале всего полчаса, но они растянулись более чем на два! Лиланд вспомнил, что его ждет очаровательная Миранда Дилейни, которую он обещал вернуть к утру на Роаркан. До столицы лететь всего пять часов, так что еще можно успеть разок перепихнуться. Но вице-архонт сейчас был совсем не в настроении для амурных дел. Его мысли целиком поглотил загадочный скелет. *** Тогда За тридцать лет до дела похитителей мозга Роаркан, столичная планета Империи Пять лет прошло с тех пор как Роско Рирдана перевели служить при адмиралтействе на Роаркан. После нескольких успешно проведенных антибазистских операций подающего большие надежды адмирала назначили магнум-адмиралом, а затем и главнокомандующим имперскими вооруженными силами. Рирдан теперь не часто лично принимал участие в боевых действиях, о чем нисколько не жалел, потому что это освободило ему время для составления детального плана защиты вселенной от вторжения пришельцев. Сделавшись главкомом, Рирдан получил доступ к засекреченной информации. Как он и предполагал, после дебютного появления на Шимале и в Итинерии тридцать лет назад, разведгруппы пришельцев обнаруживались еще несколько раз в Империи и Гегемонии. Знало об этом только высшее руководство этих стран. С одобрения Его Императорского Величества Рирдан принялся модернизировать флот и наращивать военную мощь. Особых вопросов этот акт усиления милитаризации не вызвал со стороны непосвященных в секретные материалы об угрозе пришельцев. Благо, Роарканская Империя слыла государством, помешанным на военных традициях. Когда-то давно Роско удивлялся, зачем Империи нужен такой большой флот, если после внедрения генетического императива преступность резко упала почти повсеместно, кроме совсем отсталых миров, утративших связь с остальной вселенной и откатившихся назад в социальном и техническом развитии. Но имперцев совершенно не смущал тот факт, что их военным не от кого защищать страну. Ситуация, когда за мелкими шайками пиратов, террористов и контрабандистов гонялись чуть ли ни целые эскадры имперского космофлота, выглядела абсурдной лишь в глазах тиросцев и некоторых других народов. Для граждан Империи, свято чтивших древние традиции, сохранившиеся с незапамятных времен, это не было чем-то странным. Соседи по вселенной и так посмеивались над роарканцами за непомерно раздутый и ненужный флот, который занимался в основном учениями, а теперь Роско начал еще и дополнительно его расширять. Тиросец уже пять лет провел на Роаркане, но все еще удивлялся приверженности местных жителей нелепым традициям. Пока он служил на крейсере «Непобедимый» и редко высаживался на планеты, эта черта имперцев не бросалась Рирдану в глаза. Но в столице все было буквально пронизано духом консерватизма, поразительным образом переплетавшимся с современными технологиями и нравами. Одно название страны «Империя» отдавало седой стариной. Когда-то это слово вызывало дурные ассоциации, потому что империями называли страны, в состав которых входили территорий других государств, как правило, завоеванных колоний. Чуть позже империями стали именовать и тоталитарные режимы. Так что многие столетия репутация этого слова оставалась сильно испорченной. Но после внедрения генетического императива все изменилось. Империализм и колониализм сделались абсолютно невозможными. Люди, чью агрессию искусственно ограничили, потеряли способность и желание вести захватнические войны. Диктатура Базиса оказалась последней конвульсивной попыткой агонизирующих ретроградов, погрязших в обскурантизме, сохранить естественное положение вещей и не желавших идти в ногу со временем. После падения Диктатуры эти динозавры, считавшие генетический императив святотатством, вымерли окончательно. Теперь вооруженные силы и полиция требовались исключительно для поддержания закона и порядка, а также для защиты от непредвиденных угроз. Древнее слово «империя» утратило былой зловещий и устрашающий смысл. Роарканская Федерация, принимавшая участие в разгроме Диктатуры вместе с союзниками по антибазистской коалиции, после победы сменила название и стала Роарканской Империей. Формально Империя – это конституционная монархия, но де-факто республика. Все автономные территории, входившие в нее, имели право выйти из ее состава по своему желанию, на основании процедур, предусмотренных конституцией. Границы Роарканской Империи временами претерпевали изменения: то сокращались после отделения некоторых планет и секторов, то расширялись за счет добровольного присоединения к Империи новых планет и секторов, если такие решения были утверждены их правительствами после законных референдумов и одобрения имперским сенатом. То же самое происходило и с границами Даральской Конфедерации, Заргианской Гегемонии и прочих стран. Насильно никто территории не удерживал и не присоединял. Диктатура Базиса – последнее в истории государство, проводившее агрессивную геополитику с завоеваниями и оккупацией. Лишь в немногих отсталых мирах находились безумцы, все еще разделявшие идеологию базизма. Вскоре после повышения до адмирала Роско Рирдан обратил внимание на одну закономерность в действиях базистов. Свои логова они предпочитали размещать на планетах, некогда принадлежавших Диктатуре. Это одновременно и хорошо и плохо. Хорошо – потому, что так их легко обнаруживать, плохо – потому, что точная карта Диктатуры была засекречена. Общедоступными являлись только карты, на которых значились опорные планеты Диктатуры, ныне необитаемые, либо сильно пострадавшие в результате боевых действий. Миры, входившие в Диктатуру, и затем ставшие частями Конфедерации, Империи или Гегемонии, на официальных картах не значились, так как эти данные засекретили вскоре после разгрома Диктатуры. Однако базисты в последние годы явно стали придерживаться оригинальной и полной карты Диктатуры. Где же они ее нашли? Раздобыли в древних хранилищах? Или получили доступ к секретной информации? Первое вероятней. Разглядев эту схему в расположении ячеек базистов, Рирдан атаковал их одновременно на нескольких планетах бывшей Диктатуры. Имперцы при содействии флотов Конфедерации и Гегемонии арестовали десятки тысяч террористов. Эта операция стала одной из крупнейших за последнюю тысячу лет и принесла Рирдану повышение до магнум-адмирала и верховного главнокомандующего. По завершении кампании уцелела лишь ячейка на Мировине. Но и с ней Рирдан сумел разобраться. Эта планета испарилась, когда звезда, вокруг которой она вращалась, превратилась в сверхновую после того, как Рирдан телепортировал в ее ядро ускоритель реакций. Рирдан выставил террористам ультиматум: сдаться или быть уничтоженными. Базисты сдались в плен, но Рирдан все равно уничтожил Мировин. Он сделал это ради демонстрации нового оружия и для устрашения. Он не мог допустить, чтобы перед лицом угрозы вторжения пришельцев из другой вселенной флот отвлекался на охоту за базистами. Имперский главком позволил сбежать парочке базистов из числа сдавшихся в плен на Мировине, чтобы те донесли весть о страшном оружии Империи до товарищей из других ячеек, оставшихся не обнаруженными. Рирдан надеялся, что это охладит пыл террористов, и они надолго залягут на дно, пока он будет разбираться с пришельцами. Так, надолго избавившись от проблемы базистов, Рирдан принялся наращивать мощь космофлота. Здорово, что раздутые вооруженные силы в Империи никого не удивляли! Предавать гласности угрозу вторжения из другой вселенной пока рано. Роско поднялся из-за огромного деревянного стола, с полированной столешницей, инкрустированной драгоценными металлами, и подошел к большому, во весь рост, круглому окну. Окно его кабинета, занимавшего последний этаж башни адмиралтейства, выходило на широкую площадь, разделявшую здание адмиралтейства и императорский дворец. Перед дворцом стоял почетный караул из личной гвардии императора, облаченной в нелепую форму, устаревшую несколько тысяч лет назад, к тому же стилизованную под еще более древнюю. Темно-зеленые шинели с золочеными аксельбантами и медными пуговицами, медные шлемы в виде широкополых шляп с острыми шишаками, сапоги, окованные медью на носках, и, конечно же, ружья с обилием медных элементов. Вся эта медь, начищенная до блеска, ярко сверкала в оранжево-алых лучах Хейраса. Если бы не гигантское неземное светило, Рирдан мог бы сказать, что эти гвардейцы будто сошли с антикварной картины Земли девятнадцатого века. Что может свидетельствовать о консерватизме Империи красноречивей этого? Рирдану было жаль несчастных гвардейцев, вынужденных часами неподвижно стоять в карауле и периодически маршировать по плацу на парадах, да еще и в столь неудобной форме. Но традиции есть традиции, местные их любят, и туристам нравятся эти гвардейцы. Впрочем, консерватизмом отличались не только имперцы. Рирдан знал как минимум еще одну планету, словно застрявшую в эпохе ренессанса: Линнетто, родной мир Лиланда. Там тоже многие здания построены в античном стиле, правда, нет никаких гвардейцев, зато есть целый Колизей, где специально обученные спортсмены развлекают публику гладиаторскими боями, но, разумеется, не до смертельного исхода, как это делают пираты. Роаркан по красоте архитектуры мог соперничать с Линнетто. Здесь мрамор сочетался с хрусталем. Многие дворцы и башни имели хрустальные колонны, подвески и прочие элементы, сиявшие на свету и отбрасывавшие радужные блики. Хрусталь этот, конечно же, был искусственным материалом с прекрасными ударопрочными и антиэнтропийными свойствами. Рирдан любил роарканский стиль. Все здания венчали круглые башенки и купола, подпираемые изящными колоннами ионического и коринфского ордеров, создававших ощущение легкости и воздушности. Совершенная гармония! К тому же Роаркан не был перенаселен в отличие от Даралы и Заргианы Примы. Имперская столица тоже представляла собой один сплошной город, но плотность застройки здесь значительно уступала таковой в столичных мирах других государств. Роаркан сохранил гектары садов и парков, а также моря и озера. Борьба с избытком населения достигалась самым простым способом: заоблачными ценами на недвижимость. А еще Роаркан по сравнению с Даралой и Заргианой Примой мог считаться недавно освоенной планетой, хотя в целом Империя несколько старше Конфедерации и Гегемонии. Потому как нынешний Роаркан – это новая столица. Прежняя, теперь называвшаяся Роаркан-2 и тоже вращавшаяся вокруг Хейраса на более дальней орбите, давным-давно превратилась в многоуровневый мегаполис и задыхалась от перенаселения. Несколько тысяч лет назад один из императоров, ненавидевший тесноту, распорядился перенести столицу на более близко расположенный спутник газового гиганта. Это вызвало определенные технические трудности, ведь чем ближе спутник к планете, тем сильнее ее гравитационное воздействие на него. Новый Роаркан страдал от постоянных землетрясений и высоких приливов. Притяжение Хейраса заставляло бурлить магму и выходить на поверхность через разломы, а моря разливаться на сотни километров. Но инженеры-терраформеры справились с этими проблемами. Прорыли лавовые туннели, позволившие безопасно стравливать и перераспределять литосферное давление, а также возвели дамбы и валы, удерживавшие моря от затопления обширных территорий. Если смотреть на Роаркан из космоса, то можно увидеть, что его моря и озера будто находятся в чашах, образованных дамбами и валами. По мере вращения спутника вокруг своей оси вода в «чашах» смещается от одной стенки к другой. За счет лавы и горячих вулканических газов, циркулировавших в сейсмических туннелях, жители Роаркана наслаждались вечным летом. Дополнительное тепло и достаточное освещение давал и Хейрас. В многокилометровой атмосфере гигантской планеты шли постоянные химические процессы, заставлявшие сверхперегретый газ светиться и выделять тепло. Хейрас являлся солнцем для своих спутников, число коих в общей сложности превышало сотню. И это хорошо, потому как Вади, далекое солнце этой планетной системы, отсюда виделось лишь как бледная тусклая звездочка и почти не давало света. Как раз в эту минуту Хейрас всходил над Роарканом. Сначала показались дуги его колец над горизонтом, затем появился и сам газовый гигант, окутанный разноцветными поясами, создаваемыми разной скоростью движения воздушных масс и частицами пыли. Хейрас залил Роаркан оранжево-алым светом, окрасившим мрамор и хрусталь его строений в нежные пастельные тона. Помимо творений рук человеческих дополнительное очарование имперской столице придавала ее удивительная природа. Растения на этой планете выглядели так, словно их отлили из стекла или выдули в трубки стеклодувы. Животных тоже можно было принять за стеклянные изваяния, если бы они не шевелились. Роско помнил, как изумился, в первый раз столкнувшись с роарканской фауной. Он тогда остановился выкурить сигарету в парке под деревом, вслушиваясь в мелодичный перезвон его листвы, трепетавшей на ветру. Там же у дерева разлеглось некое животное. Рирдан еще подумал, что скульптор не поленился и уделил много часов кропотливого труда, работая над шерстью этого необычного стеклянного кота. Но внезапно «кот» встал на все шесть лап, выгнул спину, возмущенно замяукал и принялся отираться у ног Рирдана, недобро шипя и зыркая на него светящимися янтарем глазами. От неожиданности Роско выронил сигарету. Затем наклонился, чтобы подобрать ее и бросить в урну. Кот с любопытством взирал на него, но уже не шипел. Роско погладил его, отметив, что шерсть животного мягкая и, скорее, похожа на силикон, а не стекло. Зверь, устав от внимания человека, вдруг цапнул его за руку зубами и оцарапал когтями, оставив на коже порезы. Шерсть у него мягкая, но зубы и когти определенно нет. Отомстив человеку, нарушившему его покой, кот залез на дерево. Задетые им сухие листья упали и разлетелись на осколки. Роско на минуту задумался, как животному удалось взобраться по гладкому стеклянному стволу дерева. Видимо, подушечки лап у кота тоже были мягкими как силикон и препятствовали скольжению. Наглый зверь вспугнул стайку птиц, и те сорвались с дерева, порхая ажурными крыльями, отбрасывавшими солнечные зайчики. Неудивительно, что на планете с такой поразительной флорой и фауной стекло тысячелетиями оставалось излюбленным материалом художников. Роаркан славился изысканными вазами, статуями и прочими произведениями искусства. Мастерство роарканских стеклодувов не знало себе равных. Туристы слетались на Роаркан не только с целью непременно сфотографироваться рядом с императорскими гвардейцами в вычурной форме, но и чтобы увезти отсюда какой-нибудь стеклянный сувенир, причем не только рукотворный, листья и цветы ими тоже высоко ценились. Роско Рирдан отвел взгляд от неподвижно застывших гвардейцев перед императорским дворцом, задержался на секунду на колонне в центре площади, увенчанной мраморной статуей легендарного основателя Империи. Этот человек жил в эпоху космических кораблей и покорения диких планет, но изображен был в тоге и лавровом венке, как того требовало единообразие местного стиля. Роско отошел от любимого круглого окна, и чуть задел стеклянный куст в кадке, стоявшей на полу. Листья его тут же отозвались мелодичным перезвоном, несколько сухих упали на пол, разбившись. Робот-уборщик, скрытый в нише, тут же включился и убрал мусор, после чего вновь спрятался и отключился. - Адмирал, для вас срочное сообщение! – доложил Рирдану голос искусственного интеллекта. - Отобразить на экране, - приказал Роско, устроившись в кресле за столом. Текст сообщения с прилагаемыми фото и видео тут же появился на мониторе. Прочитав его и просмотрев видео, Рирдан встал. - Адъютант, велите подготовить мой челнок, - распорядился он, выйдя из кабинета. – Вы тоже летите со мной! - Да, сэр! Будет сделано, адмирал! – сказал Барнс и принялся вызывать пилота. Через несколько минут все было готово к отлету. Дежурный пилот сел за штурвал и Рирдан с Барнсом взошли на борт по аппарели. Челнок взмыл в небо и покинул Роаркан, направляясь на встречу с флагманом «Непобедимый». «Непобедимый», курсировавший на границе системы, радушно принял главкома, вся его команда выстроилась в ангаре поротно, встречая дорогого гостя, которого помнила еще простым офицером. Все почти как в старые времена, жаль, только капитана Штайгера не хватает! Старик не желал служить на новом судне, для него это было сродни предательству его прежнего корабля. Так что капитаном нового «Непобедимого» стала Лиза Ридли, бывший командир второй роты. - Адмирал Рирдан, добро пожаловать! – приветствовала его капитан Ридли. - «Непобедимый» в вашем полном распоряжении! - Спасибо, капитан! – ответил ей Рирдан. – Прикажите взять курс на Горст-Тайл. - Есть, сэр! «Непобедимый», оснащенный тиросскими гиперприводами, вошел в гиперпространство и вынырнул в реальном космосе через три часа полета. Горст-Тайл, планета на окраине Империи, почти в межгалактической пустоте, была форпостом и местом базирования войск. Именно сюда отбуксировали небольшую флотилию чужаков, задержанную сегодня рано утром неподалеку. О ней Рирдану доложили в срочном сообщении. Эти чужаки – не те, каких ловили раньше, даже близко не похожи, и ведут себя не агрессивно, однако они точно не из нашей вселенной! Ксенологи проверили их приборами и подтвердили это. Главком прибыл лично, чтобы самому взглянуть на новых пришельцев и их звездолеты. Чужаков разместили в отдельном запечатанном бараке. Рирдан надел скафандр, прежде чем войти туда. Пришельцы оказались двух видов. Один напоминал сильно киборгизированных людей. Роста они были около двух метров, имели очень бледную кожу, жесткие как проволока черные волосы и глаза с двойными зрачками: внутренний, зеленый зрачок находился внутри внешнего, красного, в окружении темно-янтарной радужки. Общались эти чужаки посредством голосовой речи и называли себя артрианами. И, что самое удивительное, они уже успели войти в контакт с командиром гарнизона Горст-Тайла и ксенологами. Артрианские технологии изучения неизвестных языков определенно превосходили человеческие. Второй вид чужаков, называвшихся ругерианами, несколько уступал в росте артрианам и выглядел изящней. Кожа этих пришельцев, черная и бархатистая, была покрыта мелкими ворсистыми чешуйками. Более густые и длинные ворсинки на голове походили на волосы. Передвигались ругериане на двух ногах, имели две руки с коготками и два прозрачных складных крыла. Большие ярко-голубые глаза их взирали на Рирдана грустно и встревожено. - Вы называете себя ругерианами? – переспросил Роско у лидера этих пришельцев. - Да, по имени нашей родной планета Ругерии, уничтоженной давным-давно, - ответил чужак серией щелкающих звуков, мгновенно преобразованных в человеческую речь специальным устройством, закрепленным у рта пришельца. – Вся наша вселенная уничтожена, и их тоже. Ругерианин указал на артриан. - Мы бежим от катастрофы, - добавил Эрт-Тал, лидер артриан. – И просим вас о помощи, а также предупреждаем, что то, что уничтожило наши вселенные, грозит и вам. - Что уничтожило ваши вселенные? – спросил Роско. - Наши сородичи, - печальным голосом ответил Ир-Софор, предводитель ругериан. - Одну минутку, - сказал Рирдан и вышел. Вернулся он в барак к чужакам не один, а в сопровождении двух роботов, несших стазис-капсулу. Роботы поставили капсулу на пол и замерли в ожидании дальнейших распоряжений. Главком подозвал жестом лидеров артриан и ругериан, те прекрасно поняли значение человеческого жеста, и подошли к Роско. - Такие существа уничтожили ваши вселенные? – спросил Рирдан, указывая на мертвого обитателя стазис-капсулы. - Да, такие, - подтвердили оба чужака. - Это лишь разведчики, - сказал Эрт-Тал, предводитель артриан. – Их основные силы еще не прибыли, думаю, у вас в запасе есть еще время на подготовку к бегству. - Бегству? - Да, вы можете подготовить корабли со всем необходимым и пуститься в бега, как мы. - Боюсь, этот вариант я рассматриваю в последнюю очередь, - ответил Роско. – Мы бы предпочли сражаться. Артрианин расхохотался лающим смехом, ругерианин поддержал его свистящими звуками, вероятно тоже означавшими смех. - Человек, кажется, вы не представляете, с чем вам предстоит столкнуться, - успокоившись, сказал артрианин. – Пожирателей много, очень много, настолько много, что нет ни единого шанса их сразить. - От них можно только бежать, - добавил ругерианин Ир-Софор. - Я знаю, что их число огромно, - возразил Роско. - Оно не просто огромно, а является суммарной массой всех сожранных ими вселенных. Пожиратели в буквальном смысле поглощают вселенные. - Почему вы сказали, что это ваши сородичи? – спросил Рирдан у ругерианина, указав на существо в стазис-капсуле. – Вы же совсем не похожи! - Сейчас да, но когда-то мы жили на одной планете, были одним видом, и они выглядели как мы, - пояснил Ир-Софор. – Но потом наше общество раскололось. Часть осталась нормальной, а другая часть впала в безумие. - Безумие? - Да, они заразились дурными идеями о превосходстве ругериан над всеми остальными видами. Во имя этого надуманного превосходства они решили завоевать всю вселенную, ради чего изменили себя физически, чтобы сделаться неуязвимыми. - Теперь понятно, почему они не похожи на вас. - Безумцы последовательно меняли себя, они не сразу стали такими, - Ир-Софор указал на тело в стазис-капсуле. – Сначала небольшие изменения ради укрепления иммунитета, затем еще изменения ради усиления мышц… и так до тех пор, пока они не обрели способность жрать все подряд. - Они могут есть все что угодно? – уточнил Роско. - Да, камни, металл, вообще все! – горько воскликнул Ир-Софор. – Ведь в результате их грабительских завоеваний не осталось ничего! Они все разорили! Поэтому им пришлось развить всеядность, а еще вывести особую породу животных, приспособленных к вакууму, чтобы использовать в качестве кораблей. - Уверен, вы их тоже видели, - вставил Эрт-Тал, предводитель артриан. - Да, видел, - подтвердил Роско. - Значит, теперь вы понимаете, что такое эти пожиратели. - Кажется, да. Они существа из плоти и крови, а стало быть, мы можем найти их слабые места. Артрианин и ругерианин вновь рассмеялись. - У них не осталось слабых мест, они в течение эонов вырабатывали в себе неуязвимость и идеальную приспособленность к хищническим завоеваниям! - Они просто еще не повстречались со мной, - спокойно заявил Рирдан. – Я их остановлю! - Мы желаем вам удачи, - в унисон сказали Ир-Софор и Эрт-Тал. – Но не верим в успех. - Спасибо за пожелания, - поблагодарил их Роско. – Я распоряжусь, чтобы вам помогли с ремонтом кораблей и снабдили всем необходимым. Что вы будете делать, когда отдохнете? - Продолжим бежать, - ответили оба пришельца. – Ведь горста беженцев на наших кораблях – это все, что осталось от наших некогда процветавших культур. - Что ж, можете бежать и дальше, а можете задержаться и оказать нам содействие в борьбе против вторженцев, - предложил Рирдан. – В этой вселенной еще много ненаселенных планет, после победы вам предоставят на выбор новые дома, где вы займетесь восстановлением своих культур. - Заманчивое предложение, - сказал Эрт-Тал. – У вас есть какой-то план спасения от вторжения? - Не совсем, - признался Рирдан. – Но я над этим работаю. - Мы будем консультировать вас, - пообещал Ир-Софор. – Спрашивайте, о чем хотите. - Я попрошу вас предоставить образцы ДНК, - сказал Рирдан. - Конечно! - согласился ругерианин. – Но толку от этого будет мало, наши пути с безумными сородичами разошлись настолько давно и основательно, что в ДНК вряд ли осталось что-то общее. Распрощавшись с чужаками и оставив их на попечение ученых и военных приграничного гарнизона, имперский главком вернулся на Роаркан. Новостью об этих пришельцах, бежавших от катастрофы, Рирдан обязан поделиться с императором. Он запросил срочную аудиенцию и получил разрешение. Император Фернандо XXVII принял Роско у себя в кабинете. Выслушав доклад главкома, монарх окинул его суровым взглядом, затем приветливо улыбнулся. - Так это же отличные новости! – воскликнул император. – Артриане и ругериане нам обязательно что-нибудь подскажут! - Сами они это отрицают, Ваше Величество, - заметил Рирдан. – Не верят в возможность победы над пожирателями. - Но вы ведь убедили их повременить с дальнейшим бегством? - Да, убедил. - Ученые возьмут у них образцы ДНК и тканей, найдут что-то, с чем можно работать. - Я на это надеюсь. - Чем больше мы узнаем о враге, тем лучше. - Несомненно, Ваше Величество! - Как продвигается план? - Строительство «Цитадели» уже началось, дополнительные верфи вступили в строй, ежедневно новые корабли сходят со стапелей. - Отлично! - Мы проводим регулярные учения. Я лично разрабатываю форму нового образца для космофлота, более защищенную. Ведь вторженцы плюются кислотой. Новая форма будет иметь дополнительный внешний металлизированный слой, он должен защитить от когтей и кислоты. - Рад это слышать! – сказал император, вальяжно развалившись в кресле. – Я знал, что не зря назначил вас главкомом! - Благодарю за доверие, Ваше Величество! – ответил Роско, ожидая разрешения уйти, но император не спешил его отпускать. Фернандо XXVII встал и прошелся по кабинету, остановившись у дальней стены, на которой висело два портрета: его матери и предшественницы императрицы Терезы и самого Фернандо в день коронации. Тогда, после смерти старой императрицы более трехсот лет назад, Сенат большинством голосов утвердил кандидатуру принца Фернандо в качестве нового императора. Коронация состоялась по окончании траура в главном вадианском Храме Роаркана, и верховный жрец лично возложил хрустальную корону Империи на голову молодого Фернандо XXVII. Церемония длилась несколько часов, и почти все это время монарх провел на ногах, будучи облаченным в бело-алые священные одеяния, расшитые тысячами мелких хрустальных камешков и подвесок. Император в этом облачении напоминал стеклянную статую – и не только благодаря одеяниям и короне, но и тому, что лицо его перед началом церемонии обклеили зеркальными пластинками, как мозаикой, а волосы выкрасили в серебристый цвет. Однако труднее всего монарху пришлось с короной: она представляла собой хрустальный дворец в миниатюре и весила десять килограмм. - Я чуть не помер, - признался император, увидев, куда смотрит Рирдан. – Так, как в тот день, мои шея и голова никогда не болели! Я боялся шевелиться и даже дышать, чтобы корона не упала и не разбилась, и все же то был счастливый день! Кто станет преемником Фернандо на троне Империи, пока неизвестно, но это точно не Александр, сын императора. Фернандо отрекся от сына более ста лет назад, как и от жены. Никто не знал, почему, и куда делись опальные принц Александр и императрица Ирэн. На все вопросы о них монарх отвечал уклончиво, ограничиваясь упоминанием о том, что его жена и сын переехали с Роаркана подальше от столичной суеты. Известно лишь, что Фернандо заочно развелся. О загадочном исчезновении императрицы и принца ходило множество слухов. Самым логичным Рирдану казалось предположение об участии Ирэн и Александра в каком-то заговоре. Фернандо XXVII улыбнулся Рирдану, затем сделался мрачным и серьезным. - Сегодня поздно вечером состоится торжественный прием в честь послов Алдорна и Гистрии, - сказал он. – Вы знаете, насколько важна Империи лояльность этих миров, так что постарайтесь вместе со мной произвести на послов хорошее впечатление. Услышав это, Роско погрустнел, ведь это означало, что император хочет видеть своего главкома на долбаном приеме. Светские приемы тиросец ненавидел, он бы охотно уступил честь присутствовать там кому-нибудь другому. - Да, Ваше Величество, я постараюсь! – ответил Рирдан, от всей души надеясь, что срочные дела вроде терактов помешают ему явиться на прием. - До вечера, адмирал! – отпустил его, наконец, император. - До вечера, Ваше Величество! – ответил Роско, учтиво поклонившись. Покинув дворец, Рирдан телепортировался прямиком в свои апартаменты, располагавшиеся на верхнем этаже небоскреба в престижном районе. Это была служебная квартира, предоставленная адмиралтейством, когда Роско только перебрался на Роаркан вместе с Лиландом. Переводу в столицу Линнетто-Ларр обрадовался куда больше, чем сам Рирдан. Лиланд тогда еще носил чужое лицо и имя и состоял при нем адъютантом, как и Барнс. Просторные апартаменты для высшего командования имперского космофлота включали и смежные квартиры для адъютантов, поэтому Лиланд мог постоянно находиться при своем влиятельном товарище. В первое время на Роаркане он так и делал, за что Роско был ему признателен. Как магнум-адмирал, а затем и главнокомандующий вооруженными силами, Рирдан стал часто получать приглашения на светские мероприятия в императорском дворце, требующие знаний специфического этикета, и помощник, владеющий такими знаниями, очень пригодился ему. Лиланд тенью следовал за Роско и давал ему подсказки по кортикальной связи. К счастью, мероприятия во дворце не обязательно проводились при участии самого императора. Обычно император поручал это канцлеру или кому-нибудь из министров, а сам появлялся лишь на наиболее важных. Но однажды наступил день, когда Его Величество пожелал лично присутствовать на торжественном приеме по случаю ежегодного собрания губернаторов имперских секторов и ключевых планет. Все министры и главы силовых ведомств тоже обязаны прийти. Для Роско то была первая встреча с императором. - Я не пойду! – заявил Лиланд, едва Роско поделился с ним новостью. – Возьми с собой Барнса. - Барнс мне не подскажет, как вести себя в присутствии императора! – возразил Роско, удивившись отказу друга. - Ты ведь уже бывал во дворце, на этот раз все будет так же, только с императором! - Ли, в чем дело? Почему ты не хочешь сопровождать меня во дворце? «Император может узнать меня!» - передал он через кортикальный имплант. «Тебя и мать родная не узнает!» - ответил Роско, запоздало подумав, что у Лиланда, как у клона, нет родной матери. Леди Аманда, жена его отца, то есть, старшего клона, была ему матерью лишь в том смысле, что воспитывала его как сына. «Мама узнала бы меня, - усмехнувшись, возразил Лиланд. – И император может, он невероятно умен и наблюдателен, так что рисковать не стоит». - Ладно, - вслух сказал Роско. – Пусть со мной пойдет Барнс, а ты будешь смотреть моими глазами и подсказывать! - Хорошо. Но Барнс запаниковал и наотрез отказался идти во дворец, испугавшись, что обязательно сделает что-нибудь не так в присутствии императора. - Простите, сэр, не хочу вас опозорить! – извинялся Барнс. – Лучше возьмите с собой офицера Линдсея, а не деревенщину вроде меня! Пришлось Лиланду сопровождать Роско на встрече с императором. Пока губернаторы, министры, адмиралы и генералы обедали за столом, во главе которого восседал сам император, их адъютанты и слуги устроились за другим столом, поскромнее, либо стояли под стенкой в ожидании приказов. Лиланд отошел так далеко, как только мог, и выбирал наиболее темные углы. Роско, встревоженный предостережением Лиланда, то и дело украдкой поглядывал на императора, не косится ли он в сторону его адъютанта. Но Его Величество, кажется, не обратил никакого внимания на помощника главкома, он и на самого главкома не смотрел – до поры, до времени. Вечер проходил без проблем. Лиланд периодически делал Роско мелкие замечания. «Убери локти со стола, дубина! – высветилось у Рирдана перед глазами. – Сколько раз тебе говорить?!» Роско тут же послушно убрал локти и спрятал руки в карманы от греха подальше. «Вынь руки из карманов!» - не заставило себя ждать новое замечание. В этот момент в зал вошли позолоченные роботы-слуги и внесли новую перемену блюд. Перед Рирданом поставили изящную ажурную вазочку с некой воздушной массой, посыпанной чем-то разноцветным. По краям вазочка была унизана кусочками каких-то фруктов. «На что я смотрю? – спросил Роско у друга. – Как это вообще есть?» «Это фирменный десерт, мастера Лауса – личного кондитера императора, - подсказал Лиланд. – Есть его полагается вон той маленькой серебряной ложечкой, и не вздумай сожрать фрукты, они для украшения!» Рирдан прикончил десерт и потянулся к стакану с соком. «Не смей! – одернул его Лиланд. – Только варвары запивают соком этот божественный десерт!» «Боже, как сложно! – возмутился Рирдан. – То нельзя есть, это нельзя пить, а меня мучит жажда!» «Выпей игристого вина! Бокал ведь прямо у тебя перед носом! Его специально поставили, чтобы пить с тем десертом! Мидерийское вино прекрасно оттеняет его вкус!» - Адмирал Рирдан, - вдруг обратился к нему император. – Вижу, вы оценили по достоинству талант моего кондитера. - О, да, Ваше Величество! – быстро ответил Рирдан, чуть не подавившись вином. - И как вы находите десерт? – продолжал император. - Мидерийское вино прекрасно оттеняет его божественный вкус! – тут же нашелся Роско. - Воистину так! – улыбнулся Фернандо XXVII. – А мне говорили, что вы грубый вояка и не разбираетесь в подобных вещах! - Вам все правильно сообщили, Ваше Величество! Не обязательно разбираться в тонкостях изысканных блюд, чтобы оценить их очевидные достоинства! - Отлично сказано! – воскликнул император и пристально посмотрел Рирдану в глаза. – Мы ведь с вами еще не встречались, адмирал? - Еще нет, Ваше Величество! - Ах, да! Я же совсем недавно подписал приказ о вашем назначении главнокомандующим. Меня впечатлил ваш послужной список, особенно тот фокус с вызволением корабля из черной дыры. - Спасибо, Ваше Величество! Рад стараться на благо Империи! - А я рад вашему энтузиазму, потому что стараться придется очень сильно. По окончании торжественного приема император пригласил Рирдана в свой кабинет и расспросил о подготовке к отражению нашествия пришельцев. Роско поделился с императором планами. Выразив удовлетворение находчивостью главкома, Фернандо отпустил Рирдана. Покинув дворец, Роско с Лиландом вернулись в адмиральскую служебную квартиру. *** Оставшись после ухода гостей в одиночестве, Фернандо XXVII вызвал к себе в кабинет оперативника Имперской службы безопасности. Этот сотрудник ИСБ был одним из немногих, кому император полностью доверял и относился по-дружески. - Как успехи, агент Фостер? – спросил император у посетителя. - Я следил за Рирданом, как вы приказывали, до повышения и после, а также за тремя его друзьями: адъютантами и доктором. Сотрудник ИСБ положил на стол планшет с документами и подвинул его к императору. - Я просмотрю это позже, а сейчас хочу услышать ваш рассказ. Что интересного вы узнали? - Лишь то, что Рирдан – самый скучный тип из всех, за кем мне когда-либо приходилось следить, - усмехнулся агент Фостер. – Он трудоголик, живет только работой и абсолютно равнодушен к простым человеческим радостям. - Это ожидаемо, - прокомментировал император. – Именно так его охарактеризовал капитан того корабля, на котором он служил. Позолоченный робот принес две чашки и поставил их перед людьми. - Спасибо, друг! – поблагодарил его Фернандо и спросил: - неужели у Рирдана нет никаких слабостей и увлечений? - Нет, Ваше Величество! Разве что сигареты! - Подружки?– недоверчиво переспросил Фернандо. – Азартные игры? - Нет, ничего такого, он не употребляет наркотики, не пьет, не играет и не зависает в вирте. Может пропустить стаканчик-другой, но не более. Рирдан чист. Только иногда спит с проститутками, и то лишь потому, что адъютант Линдсей буквально подкладывает их ему в постель. Этот Линдсей следит за тем, чтоб его друг адмирал хоть изредка расслаблялся. И он, кстати, весьма колоритный персонаж! Насколько скушен Рирдан, настолько же интересен его любимый адъютант! - И что вы о нем узнали? - В рабочее время он образцовый адъютант, но в свободное – пьет, принимает наркотики, торчит в вирте, шатается по борделям и ночным клубам. - Один? - Обычно да, но иногда берет с собой Барнса, второго адъютанта, - ответил агент Фостер. – В общем, Линдсей – тусовщик, и живет почти всецело за счет Рирдана, его жалования не хватает на все эти развлечения, оно у него заканчивается прямо в день выдачи, и весь оставшийся месяц он пользуется платежным чипом Рирдана. - Это немного странно, - заметил император, отпив чай. – Впрочем, они дружат с детства, так что Рирдан просто выручает товарища. - Это далеко не так странно, как то, что Рирдан и Линдсей иногда спят вместе! – с улыбкой сообщил агент Фостер. Сотрудник ИСБ выпил чай, не вынимая ложки из чашки, затем достал лимон с донышка и съел его. Никто другой не отважился бы так грубо нарушить правила чаепития в присутствии императора. Но Фостер нравился монарху и он прощал ему многое, тем более что император не был снобом и агент это знал. - Так они любовники? – усмехнулся Фернандо. – Это объясняет, почему Рирдан содержит Линдсея! - В том-то и дело, что не любовники! – с коротким смешком заметил агент Фостер. – Они спят вместе, в одной кровати, но не занимаются сексом и даже не целуются! - А вот это уже по-настоящему странно! - Да, особенно если учесть, что Линдсей – бисексуал и в целом проявляет заботу о Рирдане: готовит для него, покупает одежду, наводит уют в их апартаментах. Они как супружеская пара минус секс! - Да, впечатление складывается именно такое, - усмехнулся император. – Что еще вы можете рассказать? - Линдсей помимо ночных клубов часто посещает всякие светские мероприятия вроде выставок и показов мод. Он и сам художник. - Ах, да, в его деле было указано, что он на пару со вторым адъютантом Рирдана разрисовал их старый корабль, из-за чего его нельзя списать в утиль. - Я проконсультировался с профессиональными художниками, Ваше Величество, показал им работы Линдсея и они единодушно согласились, что эти работы выполнены на высочайшем профессиональном уровне. О работах Барнса они сказали, что он хоть и талантлив, но ему еще расти и расти. Вы и сами можете судить об их мастерстве, загляните в планшет, там есть фото с корабля! Фернандо, наконец, соизволил взять планшет в руки и полистал изображения. - Да, впечатляет, - согласился он. – Работы и впрямь хороши! - Фото самих авторов там тоже есть, - любезно подсказал агент Фостер. Император быстро отыскал их. - Хм, почему этот Линдсей кажется мне таким знакомым? - Вы ведь уже просматривали личное дело Рирдана, там наверняка были и снимки его адъютантов. - Да, конечно, - рассеянно ответил Фернандо. – А что вы можете сообщить о втором адъютанте Рирдана и о докторе? - Барнс, похоже, что-то вроде протеже Линдсея, напоминает его привычками и образом жизни, но не столь интересен, как он и очевидно, лишь подражает патрону. Линдсей учит его рисовать, когда не занят тусовками. - А что же доктор, как там его? - Дитер Мергель, - подсказал агент Фостер. – И он почти такой же скучный тип, как сам Рирдан. Я начинал следить за ним и не застукал ни за чем иным кроме работы, и вскоре прекратил слежку ввиду ее полной бессмысленности. - Почему? - Посмотрите на вот этот снимок, - агент Фостер забрал планшет у императора, нашел требуемый файл и вернул гаджет монарху. – Я сделал его при включенном рентгеновском зрении. - Хм, любопытно, весьма любопытно и необычно! В его личном деле это не указано! - Недавно Рирдан удалил этот пункт из его дела, - пояснил агент Фостер. – Зачем, не знаю! Рирдан частенько обращается к Мергелю и полностью ему доверяет. Он забрал его с «Непобедимого» и выхлопотал ему должность в Центральном военном госпитале. - Ну, еще бы! – воскликнул Фернандо. – Кто бы захотел расстаться со столь ценным активом? Что еще любопытного вы можете поведать? - Кажется, я сообщил все, что успел нарыть, - сказал агент Фостер. – Разве что вот это представляет собой кое-что забавное. Агент покопался в планшете, нашел видеофайл и запустил его. На экране перед глазами императора разыгралось действо, ничем не примечательное и даже будничное: Рирдан и Линдсей устроились за столом, накрытым и сервированным лично адъютантом главкома. - Он сам приготовил еду, - пояснил агент Фостер. – Блюда даральской кухни. - Притом не простые, - заметил император. – Это любимые блюда даральской аристократии. На экране Рирдан и Линдсей вели неспешную беседу, говорили о разных пустяках и новостях: предстоящих выборах в имперский Сенат, президентских выборах в Конфедерации, о недавней выставке в галерее Жерара Лефевра. Эти двое передавали друг другу солонки и соусницы, пододвигали ближе тарелки с закусками, один доедал то, что не осилил второй. На первый взгляд – обычный ужин близких приятелей, и все же императора что-то в этом насторожило. Рирдан положил локти на стол и нечаянно задел бокал с вином. Вино пролилось ему на манжет. - Сколько раз тебе говорить, не клади локти на стол! – упрекнул его Линдсей, затем добавил, перейдя с универсального на иностранный: – книгу по этикету ты так и не удосужился прочитать! Перевод фразы тут же появился в субтитрах, но Фернандо и без подсказки узнал язык. - Линнеттский диалект итальянского! – удивленно воскликнул император, услышав это. - Да, я непроходимый тупиц, который не в состоянии запомнить правила застольного этикета! – ответил Рирдан Линдсею, тоже перейдя на линнеттский, произношение его было медленным, видно, чужой язык давался адмиралу нелегко, как и этикет. - Не тупиц, а тупица, - тут же поправил его Линдсей. – Правила грамматики ты тоже не в состоянии запомнить! - Я редко упражняюсь в линнеттском, поэтому мне не угнаться за тобой! Император остановил воспроизведение записи. - Весьма любопытно, - заметил он. – Они устроили вечер даральской кухни и обменивались репликами на линнеттском. В даральских блюдах и изучении линнеттского не было бы ничего странного, если бы не утонченные манеры Линдсея. То, как он держал приборы, как покачивал в руках бокал с вином, как вертел солонку – это все жесты типичного даральского аристократа! - Зачем он стремится походить на даральского аристократа? – спросил агент Фостер. – Почему бы парню из глубокой имперской провинции вроде Танагрина не подражать роарканским дворянам? - Не верится, что он родом из глухомани вроде богом забытого Танагрина! – воскликнул Фернандо. – Уж слишком изыскан и подкован в искусстве, да и Рирдан, хоть и грубоват и не обладает лоском, все равно не тянет на деревенщину. - Видимо, они заранее начали готовиться к столичной жизни, - предположил агент Фостер. - А слетайте-ка на Танагрин, - распорядился император. – Расспросите местных о Рирдане и его товарище. - Уже сделано, Ваше Величество! – не без гордости в интонациях ответил агент Фостер. - Отлично! Молодец! – похвалил Фернандо своего любимца. – Я не зря плачу вам такие деньги! - Я разыскал школьных товарищей Рирдана и Линдсея, потолковал с ними немного. Они дружно расхваливают их на все лады, мол, хорошие ребята, еще с младших классов было понятно, что далеко пойдут, особенно Рирдан. Про Линдсея же говорили, что он всегда питал страсть к даральской культуре. - Да, понятно, - сказал император. – Что-то еще желаете добавить к докладу? - Нет, это все! Мне продолжить слежку? - Только за Линдсеем. - Ваше Величество, - чуть смутившись, заметил агент Фостер, - не думаю, что он или Рирдан замышляют что-то противоправное, у меня нюх на подобные вещи, будь они в чем-то виновны, мой нюх бы сработал, но он молчит! - Нет, я не думаю, что Линдсей, и тем более Рирдан в чем-то виновны, но этот Линдсей… что-то с ним не так! - Как скажете, Ваше Величество! Я продолжу следить за ним! Император кивнул ему. - Можете идти. Агент Фостер встал, поклонился и ушел. Император вновь взял планшет и принялся внимательней изучать собранные материалы. - Лоуренс Линдсей с Танагрина, почему ты мне кажешься таким знакомым?