Солнце Сумеру

Бандиты оскалились в предвкушении, глядя в сторону задыхающегося паренька. Видимо, опьяненное состояние никак не помешало им понять друг друга… Более не сговариваясь, они пришли к молчаливому согласию. Тем временем Итэр пытался прийти в себя. Боль от удара вскружила ему голову. Спина ныла в нескольких местах. Он коснулся затылка и ощутил теплую влагу на кончиках пальцев. Крови немного, но чувствовал он себя ужасно. Все вокруг плыло: луна, земля и река, превратившись в беспокойный водоворот. Глаза сфокусировались не сразу, и он не заметил, что над ним нависли три больших силуэта. Он встряхнул головой, голова немного успокоилась. Пускай мальчик потрепан, но инстинкты его в порядке. Они-то и кричали ему спасаться бегством. Повинуясь им, он попытался встать. Увы, при первой же попытке главарь остановил его сильным ударом в живот. Нога мужчины не уступала размерам его рук, и одним пинком он покалечил все внутренности Итэра. В месте удара все сжалось и сцепилось в один большой сгусток. Изо рта хлынула кровь. Тело пробило холодным потом. Руки, на которые он опирался, задрожали, готовы вот-вот ослабнуть и не выдержать веса собственного тела. Один пинок полностью выбил мальчишку из колеи. Дон посмотрел пару секунд на задыхающегося ребенка и выпалил: — Я буду первым. Напарники не стали возражать. Итэр не понял, о каком первенстве тот говорил, да и мысли сейчас шли в голову туго. Мускулистые руки легко порвали изношенную рубаху, оголяя торс паренька. За рубахой также последовали и мешковатые штаны. Мокрые тряпки, более не являющиеся одеждой, отброшены в сторону. На эти действия мальчик смог ответить лишь коротким вздохом «А?». Закончив раздевать его, троица застыла в изумлении. Такое красивое тело, с белой молочной кожей и хрупкими чертами лица, не отличишь от юной девственницы. Тонкие ноги и слегка округлые ягодицы, плоский живот и выпирающие рёбра — он был худеньким, но не тощим. Линии его тела создавали приятный и женственный образ, от которого радовался глаз. И то, что он смог толкнуть плот с такими ручонками, удивило их ещё больше. Мокрые волосы, как жидкое золото, липли к телу, стараясь скрыть хоть что-то от блуждающих по обнаженным изгибам взоров «оголодавших» мужчин. Лунный свет окутал мальчика, словно шел от его тела, придавая ему образ существа нереального, будто из сказки. Точно как лунная фея. Но заметив, что между крепко поджатых ног мальчика был мужской орган, их словно окатило холодной водой, заставив испытать отвращение. Чжунан: — Так он же пацан! М-да, хотя лицо девичье, и ещё эти длинные волосы… Синан: — Какой ужас, разве тебе не стыдно быть таким?! В тебе нет ничего мужского, помимо члена между ног! Даже волос там нет. Эти двое запричитали, обвиняя мальчика за слишком «не мужское» тело. Их резкие слова и голодные взгляды совсем не совпадали. Непонятно, они это говорили из-за моральных убеждений или пытались доказать друг другу, что их совсем не возбудило тело имевшее член? Не суть, легче от этого не станет. Мальчик чувствовал неугасающую тревогу и ужас от позора быть оголенным. Он сжался в комок, как маленький младенец, пытаясь укрыть свои интимные места. Их слова, звучащие с такой злобой, чувствовались, как удары по лицу. Итэр беспомощен перед ними, он не мог ничего сказать в ответ, живот до сих пор болел. Ему оставалось лишь все больше сжиматься, стараясь не слушать их. Главарь дольше всех любовался «лунной феей», и в какой-то момент он остановил приятелей. Слова, сказанные их главарем, заставили Итэра оцепенеть. Дон: — Эй, парни-парни, тише. Мальчик не виноват — он же Фея, значит, так и должен выглядеть. Я слышал, что феи, независимо от своего пола, дарят настоящее наслаждение. Он не должен выглядеть полностью как женщина, главное, чтобы он смог приумножить мужскую силу… — Дон присел на корточки перед Итэром. Одной рукой он притянул его за подбородок, а другой нежно погладил мальчишескую грудь. — Пусть и не женщина, главное, у тебя есть дырка. Их лица были слишком близко, мальчик мог чувствовать запах перегара, смешанный с чем-то гнилостным и кислым. Желудок опять скрутило, новая порция крови выплеснулась на каменистую землю. Побои, мерзкий запах и купание в холодной реке ослабили его понимание действительности. Наглый бандит воспользовался растерянностью мальчика, и шаловливая ручонка скользнула на ягодицы. В точности такая, как Дон представлял: мягкая и упругая. Дон не удержался и крепко сжал ее. Итэр взвизгнул и тут же попятился в сторону. Да только некуда было бежать, крепкие руки схватили его и резко прижали лицом в землю, а таз остался приподнятым. Итэр: — Кхах, ублюдок… ААА! Все ругательства потерялись где-то в голове, когда он почувствовал жгучую боль сзади… То, что происходило дальше, забавляло и тешило пьянчуг. Крики вперемешку с болезненными стонами без конца срывались с уст мальчика, но его быстро затыкали. Отвратные звуки звериной похоти, казалось, доносились до самой Селестии. Даже протрезвев с ясным разумом, они не прекратили истязания. О муках совести не могло идти и речи. Верша столь мерзкий проступок, они полностью отдались процессу. Всё их устраивало и удовлетворяло. Насилуя этого мальчика, они испытали доселе неизведанные чувства и ощущения. Не в первый раз они брали кого-то силой, и было их не одна и не две женщины. Но, испытав новые ощущения с этим мальчиком, вряд ли теперь они смогут совокупляться, как раньше. Итэр уже истратил все слезы и взывал к архонтам, моля о помощи. Это так тешило их самолюбие, провоцируя обращаться с жертвой грубее и жестче. Им мерещилось, что в руках их сосредоточена сила, какая бывает у царя или палача. Сила распоряжаться чужой жизнью. Бандитам это очень понравилось, вспомнив, как он сопротивлялся, не желая покоряться ранее, и теперь, когда мальчик не в состоянии даже связать двух слов воедино. Пока его насиловали, луна продолжала петь свою нежную мелодию. Бледная красавица стала свидетельницей растления невинного друга, и всё, что она могла сделать, — утешить его своей мелодией. Итэр не внимал её утешением, ему нужна не колыбельная, а спасение. На его зов, зов ни в чем неповинного ребенка, увы, никто не откликался. Всё сказанное им подхватывал ветер и уносил куда-то далеко. За что архонты не слышат его? Это всё из-за того, что он крал ради выживания? Таким образом он расплачивается за грехи? Эти вопросы мучали его без конца. Никто ему не скажет, в чем он виноват, и никто его не услышит. Спустя долгое время Итэр замолк. Он уже не ждал спасения и пытался хоть как-то отвлечься от истязаний. Тогда он вспомнил своих сестер. Перед глазами возникли их образы. Все счастливые и не очень моменты, от которых становилось чуть легче. И последний их образ, когда он с ними расстался. Собственные слова прозвучали в голове: «Я скоро приду к вам!» Теперь Итэр понял, почему лицо Люмин исказилось гневом. Он соврал… Они больше не встретятся. Осознав это, Итэр почувствовал, что он по-настоящему один…

***

Лагерь похитителей сокровищ находился недалеко от столицы, поэтому им приходилось быть крайне бдительными. Выбранное место для лагеря было весьма удачным: до реки всего десяток шагов, а заросли камыша стояли верной стеной, защищая их от лишних глаз. Но охрана лагеря все равно была серьезной. Но и здесь им нельзя оставаться надолго. До бандитов дошли слухи о том, что кто-то сливает информацию о местонахождении лагерей. На днях стояла шумиха. Все бурно обсуждали, что на них охотились не городские стражники, а настоящие звери. После себя эти звери оставляли гору трупов и реки крови, что внушало страх в сердца преступников. Многие отмахивались, называя это ложью, другие считали, что это хиличурлы, а третьи вообще склонялись к тому, что это кара архонтов. Атаман этого лагеря хотел убедиться в этом лично, потому он временно отсутствовал, оставив своего помощника. По приказу атамана патрули усилились вдвое, и в случае нарушения приказа будут предприняты серьезные наказания. На рассвете наступала смена караула. Утренний дозор пришел на смену, и они крайне удивились. Ночная группа, охранявшая склад с провиантом, отсутствовала. Склад находился дальше от лагеря и в непосредственной близости к берегу реки. Весь провиант и часть оружия находились тут, поэтому это место нужно было охранять лучше всех. Ночной дозор совершил серьезный проступок. Один из дозорных доложил об этом заместителю атамана лагеря: — Сэр, ночной дозор отсутствует на посту. Услышав это, заместитель помчался на склад. Он прекрасно знал этих троих амбалов, а проверив запасы алкоголя, лишь убедился в верности своих суждений. Заместитель знал, что главный зачинщик безобразия — выпивоха Дон. Он нервно потер точку между бровей: — Чертовы идиоты, осушили два ящика с вином. Наверняка они сейчас валяются где-то у берега реки. Парень, сообщивший об этом, поспешил спросить: — Послать за ними кого-нибудь? Заместитель махнул рукой: — Не нужно! Если их не растерзали хищники, то пусть ночной холод послужит им уроком… — Выйдя из склада, мужчина застыл. Из лагеря доносились крики…

***

Луна уже катилась по небосводу к горизонту, готовясь уступить место господину неба — солнцу. Скоро настанет час кролика, а бандиты всё не унимались. Алкоголь уже давно выветрился из их голов, а они продолжали «это» с короткими перерывами. Каждый кусочек тела Итэра, даже самый маленький, не остался без внимания. Как звери, они впивались в него зубами, чуть ли не откусывая куски мяса, оставляя после себя кровавые метки. Мужчины перепробовали всё, и все их сексуальные желания они воплотили с помощью этого мальчика… Больше всего им нравилось принижать и отрицать его мужскую природу. Кем только они не называли мальчишку во время процесса. Тем самым пытаясь вызвать у него эмоции. В конце, когда мальчик практически не ощущал тела и был эмоционально опустошен, они принялись угрожать тем, что оторвут ему член, если он не проявит к ним благосклонность. Все равно он ему без надобности, потому что теперь мальчик стал девушкой-феей… Когда бандиты, наконец, закончили, скоро должна была наступить заря. Горизонт начал светлеть. Из-за того, что ночь была холодной, вокруг клубился легкий туман. Бросив мальчишку на холодную землю, бандиты стали собираться. Их всю ночь не было в лагере, и наверняка заместитель даст им по ушам. Но это не шло ни в какое сравнение с удовольствием, которое они получили. Дон довольно потянулся, нисколько не утомленный. Теперь он точно решил: — Я заберу эту фею к себе. Синан: — Да, брат, кажется, ты был прав, он — настоящая фея. Я нисколько не устал, секс с ним придал мне сил. В принципе, он сойдет за женщину. Чжунан поддержал их: — Вы правы. Только, брат, не забудь с нами делиться. А и ещё, я тут кое-что нашел в его одежде… Слова так и остались несказанными. Из камышей послышался свист, разрывающий пелену тумана. Всё произошло очень быстро. Грудь Чжунана насквозь пронзила стрела. Он ошарашенно воззрился на красный кончик стрелы, торчавший из него. Алая кровь просочилась из раны, и точно такая же пошла изо рта. Мужчина грохнулся на колени. — Аааа! Кхах-ах-хаах! Громко закричал он, задыхаясь. Его товарищи сразу пришли в себя и бросились наутек. Синяя вспышка света замерцала в этой рассветной тьме, не позволив им сделать и шагу. Острые клинки молниеносно снесли Дону и Синану по одной ноге. Кровь хлынула из ран, конечности разлетелись в стороны. Три великана валялись сейчас на земле. — А-а-а! Агония охватила их, заставляя биться и корчиться. Камыши зашелестели. Посреди разбросанных тел встала высокая фигура — виновник происшествия. — Хэх… — холодный голос, как речной поток — такой же спокойный и сильный. На плечах висел длинный плащ, а за спиной сиял белый лук, из которого он застрелил бандита. Глубокие синие глаза разглядывали троих корчащихся на земле. — Как скучно… М? — он огляделся, и взгляд его переместился на тело, лежащее на земле. Из-за тумана он не сразу заприметил его, да и разглядеть что-либо издалека трудно. Подойдя поближе, картина стала еще четче. Он увидел оголенного и покрытого следами похоти и крови мальчика. Весь потрепанный и разбитый. Губы иссохшие и посиневшие. На груди, шее и бедрах множественные укусы и синяки. Глаза его открыты, но блеск в них погас, словно он был мертвецом. Непонятно, дышит ли он? Парень присел на колено и коснулся его шеи, пульс ещё есть, но очень слабый. Будто он вот-вот умрет. Недолго думая, он накинул на него плащ и поднялся. Синеглазый опять посмотрел на его лицо: бледная, почти белая кожа и пустой взгляд, устремленный на него. Уголки губ мальчишки дрогнули. Синеглазому показалось, будто бы он попытался улыбнуться. Пару секунд длился этот странный зрительный контакт. — Понятно… — парень развернулся к насильникам, которые до сих пор корчились на земле, неспособные убежать. Он посмотрел на Чжунана, который давился собственной кровью и чьи конечности задергались в предсмертных конвульсиях. Высокий юноша подошел к нему, улыбаясь, заглянул в глаза, и через мгновение в его руках очутилась голова преступника. Звук рвущейся плоти был отчетливо слышен, а оторванную голову парень радостно кинул к оставшимся ногам бандитов. Синан и Дон закричали. — Дьявол! — Монстр! Юноша не переставал улыбаться, но в улыбке этой не было ни капли хорошего. Рассветное солнце наконец восстало, мягкие лучи озарили силуэт этого юноши. Яркие рыжие волосы заблестели, отражая солнце. Ветер дул в лицо, разнося запах плоти по окрестностям. Все его тело будто осветилось рассветным блеском, а на руках он держал того самого мальчишку, плотно закутанного в плащ. По сравнению с синеглазым мальчик был крохотным. Крепкие руки прижали полумертвое тело ближе, пытаясь передать немного тепла. Рыжий парень, окрасив руки по локоть кровью, весело смотрел в лицо мальчишке: — Что же, наглый воришка, я тебя поймал, а значит, пора и тебя предать суду… Позади юноши остались три туловища: без рук, ног и голов. Распотрошенные трупы привлекли внимание падальщиков. Этот юноша совершил милость — и накормил изголодавшихся зверей.