Солнце Сумеру

В ящике аккуратно сложены дорогие шелка, украшения и письмо с печатью ветряной астры. Итэр удивился: старый прохиндей, который готов оторвать руку за украденные оладушки, так просто подарил незнакомке столько всего. Все это придется тащить чуть ли не на другой край рынка. Однако делать нечего. После долгого прощания Азар с владельцем, слуги отправились в путь. Солнце медленно клонилось в сторону запада. Близился час обезьяны, нужно торопиться, а то они могут опоздать к ужину. Тем не менее, даже под страхом получить выговор, Азар прогулочным шагом шла по каменной дороге, и весело щебетала Итэру благодарности: — Я столько лет прожила в столице и не знала про этот магазин! Скажи, ты же иностранец — по твоей внешности сразу видно — так как ты узнал про такое укромное место? Итэр мягко улыбнувшись, ответил: — До того, как я попал на невольничий рынок, один мой друг повел меня туда. Глаза женщины заблестели в хищном интересе: — О, значит ты все-таки из другой страны! А откуда ты родом? И как ты здесь оказался? Ох, а что стало с твоим другом? Неужели у тебя нет больше близких или родных? Вопросы градом посыпались на голову Итэра, аж уши закладывает. Однако, проявив немалый такт, Итэр дослушал её и тяжело вздохнул: — Вспоминать прошлое я не люблю. Оно слишком неприглядное, — и гибко сменил тему. — Но благодаря прошлому, сестрица Азар встретила того господина. О чем вы так долго могли беседовать? С виду и не скажешь, что тот лавочник приятный человек. Видимо, ему приглянулась сестрица. Азар засмущалась, вспоминая манеры и обходительность того мужчины. Мечтательная по своей натуре, она стала витать в облаках, неся полную сладости тираду о его достоинствах и благородстве, что совсем забыла, о чем был разговор. Итэр выдохнул. Вопросы, на которые он не мог дать ответа, ранее ему никто не задавал. Другие слуги держались от него в сторонке или были недостаточно близки и бестактны, чтобы спрашивать такое у него. Поэтому те сами выдумали историю о том, что Итэр является одним из многих полевых цветов для посла, к которому он пока не хотел притрагиваться, якобы ожидая, пока он зацветет в свою первую весну… Хоть эта выдумка до отвратного извращенная и совершенно непонятна безграмотному сорванцу, передалась она из уст в уста всех горничных, но Итэр совсем не был против, главное, что она служит ему щитом не позволяющим другим проявить вольность. Спутники миновали половину дороги, возможно, они не опоздают. Мимо проносились знакомые прилавки с лечебными травами и стеклянные витрины аптек. Людей становилось все больше. — Стой, треклятый! Безобразная брань и истошный вопль пронеслись над всем базаром, заставляя людей остановиться и оглянуться: — Господин, смилуйтесь! Молю дайте мне лекарство, моя матушка… Двое с грохотом вывалились из аптеки: старик и молодой оборванец. Юноша отчаянно протягивал мешочек с деньгами аптекарю, надеясь получить лекарство, но старик от того и злился: — Как ты — грязный клейменый — смеешь заходить в мою аптеку, и докучать людям! — Но господин, я не воровал. У меня есть деньги! Я хочу купить лекарство! Купить! Прошу примите деньги, — юноша коснулся рукой подола халата аптекаря. От такой наглости на сморщенном лице сразу вздулись вены, и, глядя с выпученными глазами на оборванца, старик со всей силы пнул того. Оборванца скрутило пополам, и захлебываясь его вырвало прямо под ноги аптекаря. Крепко схватившись за живот, он исподлобья посмотрел полуслепым взглядом куда-то вверх. Глаза увлажнились тонкой пеленой слез, а обида и ярость жгла его изнутри: — За что вы так?.. Я же просто хотел купить… М-матушка… — он хотел кричать, от такой несправедливости, но сил хватило лишь на жалкий скулеж. Аптекарь от гнева задышал огнем, готовый втоптать в землю исхудалое тело, но его схватила девушка, выскочившая из аптеки: — Отец, прекратите это! Вы его выгнали, этого достаточно. Хватит, не наводите шум, — девушка хрупкая с виду, так смело бросилась на отца, пытаясь его успокоить. Однако старик не намерен был никого слушать: — Грязный шудра! Думаешь, разжалобишь кого-то своим убогим видом? Зверье, недостойное зваться человеком! Кем ты себя возомнил, раз посмел прийти в лучшую аптеку города и среди порядочных людей, заявить. Мне! Мне, что хочешь купить лекарств! Тварь, хотел меня оскорбить?! — старик не прекращал пинать проходимца, параллельно громко крича, о его преступлении. — Беззаконник! Ползи в ту яму, откуда ты выполз, червь. Если ещё сунешься в мою аптеку, я сам отрублю тебе обе кисти. Девушка с трудом затащила старого демона обратно в аптеку, отговорив от дальнейшей расправы над несчастным. Толпа кольцом стояла, и никто не сдвинулся с места, чтобы помочь побитому. На что надеялся этот парень, так явно провоцируя аптекаря? Этот старик слыл на всю столицу своим взрывным темпераментом, хватит лишь пары неудобных слов, чтобы заиметь врага в его лице. А этот шудра, средь бела дня, пришел к нему в аптеку и посмел попросить продать ему что-то. Негласное правило для всех оборванцев: «никогда не приближайся к людям с «чистой кровью». Люди, родившиеся здесь, в Сумеру, в стране мудрости, колыбели древних знаний, с самого рождения знают о системе подчинения, о классах и иерархии. С детства их учат разделять людей на классы, определять места, где каждый находиться на социальной лестнице. Такие люди как старый аптекарь, его дочь и любой, чей род издревле сохранял чистоту, вступая в брак лишь с подобными им людям по профессии и авторитетом — зовутся людьми с «чистой кровью». Они не смотрят с высоты своей избранности, в сторону тех, кто даже не смеют поднять взгляд выше своих ног. Шудрам нельзя даже думать о том, чтобы приблизиться к первой ступени. Таков порядок, такова традиция. Хоть законы Сумеру относительно закрепляют за шудрами некоторые права, но сердцем «чистые» отторгают эти законы. В своем коллективном безмолвии по поводу шудр, все Сумерийцы согласны, что этих тварей нельзя считать людьми или даже скотом. Благодаря эпидемии, шудры раскрыли свое истинное лицо, некогда их принявшим, Сумерийцам. — Какой ужас, бесстыдный проходимец… — послышалось рядом с Итэром. Азар с отвращением глядела на грязного парня, отчаянно пытавшегося встать и собрать деньги. — Удивительно, что стражники не отреагировали. Настолько обленились, что уже не обращают внимания, когда такие подонки выползают из своего гетто… Итэр молчал, а Азар бранила беднягу, как и все остальные. Парню со всех сторон кричали: «Убирайся!» «Не смей дохнуть здесь и осквернять наш базар!» «Прочь!». Удивительно. Таких слуг как Итэр, под именем Наукар, и шудр, разделяет лишь пара ступеней. Если поставить рядышком любого раба и шудру, и спросить, чья жизнь ценнее, то любой Сумериец укажет на раба. Раб — это вещь. Его можно продать или купить. Заставить работать и прислуживать. Если он красивый, то можно и его повысить до личного раба. От него есть польза, а шудра способный лишь на жалкое выживание, отравляет столь продвинутое ученое общество. Шудра даже не достоин звания предмета. Итэр смог увидеть, каково было его положение прежде со стороны. Шудра, притворяющийся Наукаром, а эта глупая Азар, не может понять этого. Ни она, ни другие слуги, ни эта безликая толпа. И снова Итэра охватило, то же самое чувство, как когда его выкинуло из толпы в центр круга, и прямо на его глазах отрубили руку такому же мальчику, как Итэр. Такому же, как сотня других Сумерийских мальчиков. Но «чистые» так не считают. Итэр это прекрасно знает, и реакция Азар для него была ожидаема. Однако все равно вызвало у него отчуждение, лишний раз подмечая, что он и «чистые» — совершенно разные и чужие друг другу. Кожа вдруг покрылась мурашками, короткие волосы на затылке встали дыбом. Но что же не так с этим парнем? Итэру было больно смотреть на это зрелище. Он до сих пор лежал скрученный, рвота не прекращалась и в конце концов из его рта исторглась кровь вперемешку со слюнями. Тощие руки мучительно тянулись к мешочку с таким трудом добытым деньгам. Глаза блестели от непролитых слез, лицо перекосило от столь жестокого обращения, обиды и гнева. Итэр почти поставил ящик на землю, и хотел ему помочь, но его опередили. Из толпы вырвался человек, закутанный в черный плащ с серебреной каймой на подоле. Точно иностранец. Никто из местных не подойдет помочь несчастному. Толпа в шоке затихла. Чужак подхватил оборванца. Собрав все его деньги в мешочек, он потащил его куда-то на своей спине. Зрелище поистине немыслимое— тащить шудру обляпанного в собственных слюнях и крови на спине, прямо по самой оживленное торговой улице! Но никто ничего ему не сказал. Толпа расступилась перед ним, и, поняв, что больше не накричать на этого проходимца, рассосалась. Будто, не было всего того побоища. — Вот чудак, ему не противно? — поразилась Азар, и пошла вперед. А Итэр стоял и смотрел вслед бедняка, которого несли прочь. Правда ли этот иностранец хочет ему помочь, он же даже его не знает. Вдруг этого беднягу убьют?.. Тяжелые мысли кружили в голове притупив слух. Он не мог оторвать взгляда от них, пока те не исчезли в переулке. — Наукар, ты чего не отвечаешь? Пошли! Итэр опомнился и прямо посмотрел на Азар, зовущую его. Он хотел помочь бедняге, но смог бы он? Он искренне жалел его, потому, что недавно сам был таким же проходимцем. Однако его статус и сейчас не позволит ему толком вступиться за кого-либо. Итэр помялся, и вдруг выпалил: — Сестрица Азар, подожди меня в тенечке, мне срочно нужно отлучиться, — придумав оправдание про нужду, Итэр бросил Азар, не успевшую его поймать. Он быстро затерялся в толпе, отчего Азар вспылила. Итэр прошмыгнул через толпу и бегом добрался до переулка. Он выглянул из-за угла и быстро обнаружил, что никого здесь не было. Те двое зашли сюда пару минут назад, а впереди стояла двухметровая стена. Но и трупа нигде не было видно, как и других очевидных следов.

***

Солнце уже коснулось горизонта, они опоздали и их уже ждал Пхон в своем кабинете, спрятав руки за спиной. Он пытался сдержаться, но, увы, проиграл в битве с собственным гневом: — Где вас носило! — управляющий начал причитать и громко отчитывать этих двоих, ведь слугам запрещалось покидать резиденцию после захода солнца. Азар досталось больше, потому как являлась старшей и более опытной. После получасовой ругани, Пхон выдохнул всё свое «пламя», и, тем не менее, не испортил настроение Азар. Она улыбнулась ему, отчего глаз управляющего задергался. — Я тебя ругал и отчитывал, а ты довольна своим проступком! С глаз моих скройся, пока ещё больше не получила. Азар быстро поклонилась и пошла к выходу. Итэр хотел последовать за ней. — А ты стой! — Пхон задержал его. — Не думай, что раз ты слуга посла, то никак не получишь должного. До меня дошло недавно, что ты пропал на целый день, а нашли тебя выходящим из сада. Итэр вздрогнул. Пхон, потирая виски, продолжил: — Такое поведение наказывается… Со слуги взимается штраф в четверть его заработка, и с каждым таким проступком штраф увеличивается вдвое. Со следующей зарплаты будет урезана четверть. Пхон ещё долго причитал и пересказывал правила поведения слуг в резиденции. Признаться честно, не только Итэру надоело слушать этот бубнёж об обязанностях. Сам же Пхон еле держался, чтобы не свалиться в обморок прямо здесь. Если бы не личная просьба посла, он бы не возился с этим юнцом: — Можешь идти. И запомни всё, что я тебе разжевал и вложил в твою недалекую голову. Не смей больше меня разочаровывать! Итэр кротко поклонился, Пхон махнул рукой, указывая быстрее скрыться с его глаз. Выйдя за дверь комнаты управляющего, он стал рассуждать, кто же мог на него донести. Только двое во всей резиденции знали, что он находился в саду. Рыжий воин отсутствовал уже несколько дней, так что это не мог быть он. Значит, остается лишь Ями… В служебном дворе горели факелы, разгонявшие тьму. Всё те же группки слуг весело галдели про события сегодняшнего дня. Громче всех была Азар: её рассказ о том, как она попала в роскошный Мондштатский магазин диковинок и о том проходимце, которого публично избили и потом неизвестный иностранец куда-то потащил. Слушатели выдвигали свои догадки, что с ним могло случиться: — Точно в рабство на пиратское судно! — Нет! Его утащил бандит, и уже разобрали по частям. Вы ведь слышали о похищениях людей?.. — Ты о чем? Тот оборванец не человек. Если его порезали на кусочки, то от этого город только чище станет! Слуги шутили и смеялись над шудрой, приговаривая, что если он издох, то ему же будет лучше. Итэр не поддержал общего веселья, а хотел быстрее уединиться в своей комнате. Проходя мимо толпы, он случайно увидел Ями среди других и заметил, что она молчала. Они встретились взглядами. Девушка напустила на себя серьезный вид. Гляделки длились до момента, пока Ями не позвали. Она напоследок усмехнулась Итэру, словно выказывая свое презрение. Итэр хмыкнул и отправился к себе в комнату. Следует быть осторожней с этой девушкой, из-за неё есть возможность попасть в неприятности. Хотя она обещала не рассказывать ничего Пхону: «Грош цена её словам…»

***

Дни шли, прошла неделя. Итэр размышлял над тем, как же ему выходить чаще на рынок и чтобы это не сильно привлекало нежелательного внимания. Поэтому он решил, вопреки своему отчуждению к другим, стать примерным мальчиком на побегушках, что оказалось одновременно и трудно, и просто. Стоило ему один раз угодить Азар, как она всё чаще стала его отпрашивать, а по получении помощи, всячески хвалить и иногда давать купленные сладости. Хвалила она прилежность, покорность и желание всегда помогать. Так как Азар — одна из главных болтушек резиденции, то довольно скоро она создала для Итэра хорошую репутацию: — Этот малыш пускай и с виду недружелюбен, но на самом деле настоящий милашка! Он всегда помогает мне, стоит мне только заикнуться, и никогда не жалуется. Абхе так повезло с таким помощником, мне вечно приходиться уговаривать пустить его со мной. Вот так Итэр приобрел свою маску, которую он носил перед другими: всегда готовый услужить помощничек. Слуги и рады были этим воспользоваться. Сперва им казалось, что он чужак, но после того как он им начал помогать и ничего взамен не требовал, они переменили свое мнение. Каждый, кому нужно было отлучиться или лень что-то сделать приходил на кухню, выискивал поваренка и подзывал. Абха была сильно недовольна по поводу возросшей «популярности» Итэра: — Дорогой, они же тебя используют, — говорила она ему за обедом. — Не стоит всем безотказно помогать, тогда для чего они вообще здесь нужны? Итэр не отвечал ей. На самом деле эти непрекращающиеся поручения изрядно его бесят. Порой эти наглецы приходят к нему с самым простейшим поручением, которое выполнить можно быстрее, чем искать его; а иногда просят выполнить что-то слишком тяжелое, отчего у него часто стала ныть поясница и неметь руки, от тяжелой и кропотливой работы. Но всё же, он стойко держался и предпочитал тактично промолчать, чем пожаловаться. Забавно то, что Абха бесилась больше него. Каждый раз, когда кто-то бессовестно приходил к Итэру, она отчитывала и заставляла хоть как-то платить за дополнительный труд мальчика, иначе она никуда его не отпустит, и нажалуется на лентяев! Не делала она этого из-за просьбы Итэра. Никто не смел спорить с ней, даже все мужчины молча повиновались. Влияние этой кухарки на слуг поистине удивительно! Её слушались почти все: от мала, до велика. В резиденции за ней закрепился образ матери, которая всегда помогала остальным и вовремя спасала, что позволило ей получить свой авторитет. Такое уважительное отношение, делало её второй по главенству, после Пхона. Все слуги успели воспользоваться помощью Итэра, кроме Ями. В последнее время она притихла, и меньше стала с ним разговаривать, а если они случайно сталкивались где-нибудь он мог почувствовать её прожигающий взгляд, от которого вечно чешется затылок. Так что приходилось порой оглядываться. Да, так просто ее доверие не вернуть. Тем не менее, старания Итэра были вознаграждены: он смог выйти из резиденции. Что самое удивительное, его позвала Ями. Итэр встревожился: сегодня он должен встретиться с Ави. Встреча могла оказаться под угрозой. Прознав, про то, что делает Итэр, она легко может донести на него, как и в прошлый раз. — Ты так и будешь глазеть на меня? — одернула она Итэра. — Прекрати, это сильно раздражает. Я взяла тебя с собой лишь потому, что не выношу болтовню Азар, а лекарство нужно срочно. Была бы моя воля, поехала бы одна… Я схожу в аптеку, это будет надолго. Погуляй пока, но только чтобы не натворил ничего, как тогда. В прошлый раз отхватил по шее не только ты. Ями круто развернулась и зашла в аптеку, того самого скандального старика. Очередь в этой аптеке всегда была колоссальной, а Ями стояла в самом конце. Она ещё не скоро освободится. Странное поведение, очень, но больше он ждать не хотел. Он пошел дальше по улице, совершенно противоположной трущобам. По дороге он купил себе дешевый плащ, и спрятал в своей сумке. Сменив облачение, он пошел обратной дорогой. Так Ями не сразу поймет он ли это. Увы, лучшей идеи не нашлось. Каждые десяток шагов он незаметно оборачивался, в страхе, что девушка следует за ним. Он как мог петлял через разные торговые закутки, ходил там, где было больше людей. В таком напряжении он добрался до окраины базара. Однако он не зашел в переулок, а направился бродить между лавками. Они договорились встретиться неподалеку, чтобы не привлечь лишнего внимания. Остановившись у первой кондитерской, он стал рассматривать сладости, тихонько поглядывая по сторонам. Капюшон натянут почти на самые глаза, так что его лица не видно. Снять его он не мог, из-за своих волос. Вскоре он почувствовал тычок в спину. Итэр обернулся, а Ави прильнул ближе: — Ты опоздал. — Прости. Пришлось сделать лишнюю прогулку. Сегодня со мной ненадежный человек, и она, возможно, могла за мной проследить, - уйдя от прилавка, друзья зашагали рядом: ни слишком близко, ни далеко. Зайдя под ближайшую тень от дома, Ави встал напротив друга. Наконец укрывшись от чужих глаз, Итэр мог выдохнуть. Все его надежды сразу показались на лице. Пускай он не был уверен, что Люмин тут, но хотелось верить в обратное. Итэр крепко сжал ткань своих штанов: — Ну что там? — Мы с ребятами всю неделю искали. Весь базар и трущобы прочесали. Она здесь. Сердце Итэра пропустило удар, глаза заблестели влагой. В голове громко вспыхнула молния. Все тело будто наполнилось напряжением, и готово было сгореть на месте. Итэр нервно сглотнул слюну.Значит, они с сестрой скоро встретятся. Он так сильно разнервничался, что смог выдавить лишь короткое: — …где? Значит, она выжила и тот силуэт, за которым он гнался в переулке, принадлежал ей. Та брошь, и тот сон — всё не с проста. Но, когда будет это скоро? Вдруг, за это время она опять пропадёт. Итэр не мог этого допустить. — В трущобах. Один из чужих мальчишек вчера рассказал, что видел её десять дней назад, ещё до того, как ты пришел. Это было у дома танцев. Он увидел её на одно мгновение, а потом она зашла в здание. Я отправился туда сразу же, и расспросил хозяйку, нет ли у них таких девочек. Она сказала, нет. Но я… Эй, ты куда?! Итэр забыв про все на свете, в порыве эмоций бросился в трущобы. Вслед ему кричал Ави, пытаясь остановить. Дом танцев — так называли бордель, единственный на все трущобы. Место куда попадали обездоленные девицы и брошенные рабыни. Где днем и ночью распивают реки алкоголя и курят дурманящие голову экстракты и доносятся звуки звериного сладострастия. Давно в детстве их приютила хозяйка дома танцев. Жили они там не долго, но за это время они испытали слишком много. Что же, черт возьми, Люмин там забыла! Первые же мысли были о том, что её туда продали. Неужели ее кто-то заставил туда податься. Она не могла сделать этого добровольно. Возможно, прямо сейчас с ней творят что-нибудь омерзительное… Никогда прежде Итэр не бежал так быстро. Перепрыгивая через грязные лужи и мусор, он почти летел. Пробегая между прохожими, с его головы слетел капюшон. Ави не отставал, но когда он почти хватал Итэр за длинный плащ, тот будто удваивал скорость и ускользал. Мальчишки уже миновали площадь трущоб, и теперь они все ближе к одному из самых опасных кварталов. Ави громко крикнул: — Идиот, остановись! Не беги! Но Итэр не обернулся. В ушах стучала кровь, а сердце билось втрое быстрее, отбивая ритм уличных барабанщиков. В конце грязной улочки, между домами, повеяло чем-то сладковато-горьким. Вот оно. Старый и изношенный дом, единственный во всей округе окрашенный в красный. Слой пыли и нечистот запачкали внешний фасад, но его все равно нельзя было не заметить. Ряды фонарей, свисающие с крыши, потушены, чтобы ночью их вновь зажгли. Они — путеводные звезды, что указывают дорогу заблудшим и одиноким, приглашая в свой мир утех всех кто того жаждет. Массивные резные черные двери укрывает внутри звонкий смех и хихиканье, бряцанье украшений и звон кубков под спокойные мотивы удд и думбек задающий весь настрой. Итэр, не колеблясь, ворвался туда, и тут же был остановлен привратником, стоящим за дверью: — Куда, щенок, лезешь! Итэр почти проскочил мимо двухметрового амбала, но запутался в ногах и был схвачен за шкирку. — Пустите, прошу! У меня дело к хозяйке. Я пришел с ней увидеться! Амбал крепко держал рыпающегося нарушителя, похожего на выброшенную на сушу рыбу. — Хозяйки нет. Выметайся, пока уши не оторвал! Громкое появление Итэра донеслось до гостей, отдыхавших на подушках. Режущие слух крики испортили все наслаждение от просмотра танца полуобнаженных девиц. Гости стали недовольно ворчать: — Кто это мешает нам? — Что случилось, чья эта девка там орет? — Кажется, она требует хозяйку. Не успело недовольство испортить всем настроение, как со своего почетного места поднялась полногрудая женщина. Сладким голосом она утихомирила гостей: — Дорогие гости, не отвлекайтесь от столь прекрасных цветов наслаждения. Я всё решу. Прошу простить, — перед тем как уйти, она жестом приказала продолжить танцы и музыку, а сама отправилась к главному входу. Тем временем, к Итэру подоспел Ави. Он отчаянно пытался остановить друга и одновременно вырвать из рук привратника: — Итэр, успокойся, а то… — Позовите хозяйку! Мне… Женщина недовольно прикрикнула: — Хватит кричать! Кто посмел нарушить покой в моем заведении… — мгновение назад в столь мягких и очаровательных глазах, воцарилась буря. С трудом сдерживая гнев, она посмотрела на Итэра и вдруг затихла. Будто что-то вспомнив, она пробормотала. — Неужто… Знакомая золотая коса и мерцающие сиянием солнечных звезд глаза, напомнили молодой женщине о давно покинувшем это место мальчишке. А вот Итэр наоборот не мог узнать, кто стоял перед ним, это точно не была предыдущая правительница борделя, однако на его решимость это мало повлияло: — Хозяйка, прошу, я хочу с вами поговорить! Охранник силился вышвырнуть мальчишек взашей, пока легкая ручка не легла на его плечо. — Не надо. Я сама с ними разберусь. Женщина вывела мальчишек на порог, сейчас на улице очень мало людей, так что ничто ей не мешало показаться в своем рабочем виде: — Ну что же. Вижу здесь знакомые лица, — взглядом кокетливых глаз указала она на Ави. — А вот ты, грубиян, мне не знаком. Зачем ты мешаешь гостям и портишь мне выручку? Итэр с мольбой посмотрел на неё: — Хозяйка, пустите меня внутрь. Я ищу одну девочку, она моя сестра. Точь-в-точь как я, только с короткими волосами, — кипящая кровь и сладко-горький дым заставило Итэра выложить всё как на духу. Хозяйка, разодетая в традиционно красное газовое платье, даже не пыталась скрыть видневшуюся наготу грудей и гениталий. Ткань немного просвечивала, а вблизи это куда заметнее. Она ближе наклонилась к Итэру, представив на обозрение пышные груди: — Ох, солнышко, а я уж думала ты сюда пришел за другим, — томный голос жрицы любви, как холодное ведро воды, заставило встряхнуться Ави. Ави и в первый раз стеснялся столь вульгарной раскрепощенности этой женщины, отчего он не мог нормально смотреть на неё. Однако Итэр переборол чувство стыда, в его мыслях была лишь Люмин: — Пустите, я вам заплачу. Моя сестра…она же была тут. Молю помогите мне. — Итэр достал из сумки мешочек денег, которого хватило бы на одну проститутку. Столь непредсказуемый поступок робкого мальчишки рассмешил Хозяйку: — Ха-ха! Хочешь снять меня? Будь по-твоему. У меня никогда не было столь маленьких клиентов. Во всех смыслах. Женщина сочла это забавным, а потому, взяв Итэра за руку, повела внутрь, Ави пошел следом, но был остановлен: — Прости, малыш. Заплатил только он. Внутри борделя царила полутьма. Витражные окна отбрасывали радужное свечение на сцену посреди зала, где кружили молодые красавицы. Обнаженные и с причудливыми украшениями на сосках и гениталиях, они исполняли танец с легкими просвечивающими полотнами в руках. При каждом их шаге радостно голосили браслеты с колокольчиками на ступнях. Рядом со сценой устроились девушки-музыканты, сочинявшие все более необычные и гипнотизирующие ритмы для своих товарок. Довольные гости возлежали с некоторыми из них на подушках, медленно закуривая трубки и кальяны с дурманом. Именно этот запах чуял Итэр каждый раз, когда проходил в несколько десяток шагов от этого места, и сегодня тоже. Этот аромат исходил и от самих танцовщиц, чья кожа буквально впитала в себя дурман. Танцовщицы схожие с дьяволицами, хихикали под боками мужчин, наливая в пустые кубки искристое вино и томно шептали нежности. Гости обязательно оставляли одну руку свободной, чтобы не упустить шанса, погладить гладкие бедра и спины танцовщиц. Итэр опомниться не успел, как его самого затянуло в транс вместе с другими гостями. Он неотрывно смотрел на сцену, где шелковой змеей извивалась резвая танцовщица. — Что такое? Отчего же ты так раскраснелся или при виде наготы кровь забурлила? Не обольщайся их внешностью, я намного лучше моих сестричек. Пойдем наверх, и я тебе покажу. Зрители были поглощены танцем, и проигнорировали столь странную парочку. Итэр не смел крутить головой, но ему приходилось вскользь осматривать встречающихся по пути девушек. Хозяйка, специально задержалась в танцевальном зале, позволяя ему рассмотреть каждую. Всего в доме танцев два этажа. Первый — большой зрительский зал с подушками, купальней и столовой. На втором располагались двадцать комнат, в которых уединялись временные любовники. На данный момент в борделе работали двадцать девушек, включая хозяйку. Сейчас только четыре комнаты из двадцати были заняты. Хозяйка, держа за руку Итэра, «искала» для них подходящую комнату. Хозяйка открывала дверь за дверью, но, ни одна, по её словам, не подходила им. В одной слишком скрипучий пол, в другой простыни грязные, в третьей кровать некрасивая. Так она отсеивала неподходящие комнаты. Шестнадцать комнат были осмотрены, осталось только четыре занятые: — Вот беда, ни одна из свободных не подходит, но давай мы с тобой заглянем в те, что заперты. Может нам уступят. Пойдем сюда. Так смотри, видишь эту дырочку в стенке? Посмотри-ка в неё. Она показала Итэру дыру в стене, размером с два пальца, и приказала заглянуть. Затуманенный разум Итэра не понял зачем, однако он послушался и через мгновение отпрянул от дырочки, залившись от кончиков ушей до плеч густым румянцем. — Ха-ха-ха! Дурачок, чего же ты стыдишься. Будь тише и смотри, вдруг эта та самая… Женщина схватила его за косу и потащила обратно к стенке с дыркой. Крепко схватившись обеими руками за его голову, она заставила его вглядеться. Мужчина и девушка придавались утехам, самозабвенно, как звери. Даже через такую маленькую лазейку он мог это наблюдать и отчасти слышать стоны и вздохи. Итэр стал сопротивляться. Но делал он это слишком вяло. Дурман почти полностью сковал его руки и ноги. Как после укуса ядовитой змеи, тело перестало слушаться его. А хозяйка все сильнее на него напирала: — Ну! Ты же знаешь, что это за место. Так чего стыдишься. Гляди же, может она, эта? Нет? Ничего, осталось ещё три! Пальцы мальчишки впились нежную руку хозяйки: — Пусти! Женщина потащила его за косу по дощатому полу в другую комнату. В ней тоже была дырка для наблюдения: — Не шуми солнышко, а то можешь их отвлечь. Главное смотри. Подходит комната или нет. Мы же ещё должны уединиться. Женщина, приговаривая вульгарные слова, заставила Итэра смотреть в каждую из запертых комнат, в которой творилось сладострастие. Итэр не мог смотреть, однако хозяйка и не думала его отпускать. — Что же это? Как жаль, кажется, ни одна из комнат не подошла тебе так? Вот досада-а… — хозяйка притянула лицо Итэр к себе поближе, — Ничего, может тогда в следующий раз… Однако, в следующий раз ты можешь прийти ко мне не как клиент, а как одна из моих танцовщиц. С таким-то личиком, тебя запросто могут сцапать, — она пару раз похлопала его по щеке. Итэр в упор не хотел принимать отказа от неё, и все стоял на своем: — Хозяйка, моя сестра…прошу…если она была здесь, просто скажите мне… Итэр рухнул на истоптанный пол. В этом заведении всё пропахло тошнотворно сладким дымом. Он держал себя за голову, пытаясь уберечься от падения. Женщина пару минут смотрела на валявшегося у её ног мальчишку. Внезапно, её лицо исказила усмешка: — Солнышко, ты совсем безнадежен. Зачем же ты ко мне пришел, раз так отчаянно желаешь другую? — она наклонилась к нему и заправила выбившиеся золотые пряди за ухо, специально цепляя мочку своими острыми ногтями, — Я же сказала: таких девочек у меня нет. Впервые со мной такое, что за место меня требуют какую-то девку с обочины. И раз уж ты едва ли не ползешь, значит, ты уйдешь неудовлетворенным? Ох, беда моей репутации. И не поговоришь с тобой сейчас. Однако… — она прильнула к его уху. Горячее дыхание обжигало кончик, заставляя кожу пылать Тихим шепотом она почти впилась в его ухо губами…