***
Наен опешила от появления тетушки и неизвестного мальчика, который украдкой выглядывал из зашторенного окна. «Хвитек! «, — подумала она и со всех ног побежала обратно. Хуи ждал ее все там же. Дыхание девочки сбилось, добежав до друга, она уперлась руками в колени и сказала: — Тетя вернулась. — А? — И привезла с собой какого-то мальчика! — Что?! — И она сказала, что это мой брат! — выпалила Наен, безуспешно пытаясь выровнять дыхание.***
За месяц в новом доме Джэбом так и не подружился с его обитателями. Наен смотрела на него холодно и с какой-то даже для нее самой непонятной обидой. Господин Им отказывался замечать его вовсе. За все время он едва сказал ему слово. Лишь госпожа Им изредка разговаривала с ним, рассказывала об отце, которого он никогда не знал. Но и она большую часть времени была занята своими книгами. Джэбом никогда еще не чувствовал себя таким одиноким. Единственной его отдушиной были кони. С появлением Джэбома господин Им завел еще трех жеребцов и решил, что ухаживать за ними будет мальчик. Госпожа Им испугалась такого решения, потому что животные могли навредить Джэбому. Но он удивительно быстро нашел с ними общий язык и научился правильно заботиться о них. Однажды Джэбом выгуливал маленького жеребенка по периметру изгороди. Пройдя несколько метров, он вдруг заметил, как что-то светлое юркнуло через нее и исчезло. Джэбом удивился и немного напугался. Он подошел к тому месту, и, пошевелив почти высохший плющ, обнаружил в изгороди отверстие, через которое он мог бы пролезть. Джэбом отпустил жеребенка, нагнулся и наполовину высунулся из дыры. Он увидел высокие деревья и отчетливую тропинку, вьющуюся вниз с холма. По тропинке весело скакала Наен в своем бежевом платье. Джэбом почувствовал холодок в области живота: госпожа Им не разрешала детям покидать территорию, ссылаясь на то, что снаружи очень опасно. Была ли это тревога за Наен или обычное любопытство, но Джэбом, дивясь самому себе, выполз из отверстия и украдкой поспешил по пятам за девочкой. В какой-то момент тропинка стала круто вести вниз, и песок под ногами мальчика шумно зашуршал. Наен обернулась, но Джэбом успел спрятаться за ближайший куст. Следуя за ней дальше, он не переставал удивляться: лесной пейзаж так плавно и в то же время неожиданно перетекал в морское побережье. Светлая фигурка Наен все ускорялась, резко свернув куда-то вправо. Джэбом укрылся в сухих зарослях, услышав незнакомый мальчишеский голос. Полуголые холодные ветви не давали хорошего обзора, и Джэбому оставалось только слушать, однако напряженный шум в ушах мешал прислушаться. Вдруг все стихло. Джэбом оставался в своем укрытии еще пару минут, как вдруг кто-то невесомо коснулся палкой его спины. Мальчик вскочил от испуга, и обнаружил перед собой Наен в компании долговязого парня с каштановыми волосами. Он держал палку и с интересом рассматривал Джэбома. — Так и знала, что следит за мной… — сердито и немного грустно произнесла Наен. — Ничего страшного, — ободрил ее Хуи, улыбаясь. — Меня зовут Хвитек, — сказал он протягивая Джэбому руку. — Но мне больше нравится, когда меня зовут Хуи, — произнес он, все так же улыбаясь. — Дж… Джэбом, — сказал черноволосый, робко протягивая ладонь в ответ. Наен обиженно фыркнула и пошла к берегу, скрестив руки. — Что же ты не представился ему как господин Ли… — негромко, но твердо сказала она, вспомнив о том, как долго ей самой было неизвестно настоящее имя друга. — Не обижайся на нее, — сказал Хвитек. — Она не любит перемен, уж я то знаю. Джэбом промолчал. — Ты рыбу умеешь ловить? — спросил Хуи. — Нет. Я воды боюсь. — Хочешь научу? В воду заходить не будем. Джэбом пожал плечами и поплелся за Хуи.***
Как бы Наен не протестовала, но Хвитек умел настоять на своем. — Вспомни себя, — говорил он ей. — Разве тебе не было одиноко? Наен закусила губу. — Если он расскажет тете, то я больше не смогу к тебе ходить! — Не расскажет. Он умеет хранить секреты. — Откуда ты знаешь? Ты его только раз и видел! — А мне этого достаточно. Наен не знала, что ответить. Хвитек настаивал на том, чтобы она приводила Джэбома как можно чаще вместе играть. Наен нахмурилась и ничего не ответила, что автоматически считалось победой Хуи. Они провели всю осень, зиму и весну втроем, с детской непосредственностью привыкая к новым обстоятельствам, хоть для всех троих это было несколько тяжело. Наен иногда чувствовала себя третьей лишней и ловила себя на мысли (которой впрочем потом устыжалась), что Джэбом забрал себе ту часть внимания Хвитека, которая всегда была ее по праву. Джэбом ощущал это и не мог избавиться от необъяснимого чувства вины, что неосознанно породило в нем желание всегда и во всем угождать Наен, чтобы хоть как-то оправдать себя в ее глазах. Хлопот ему добавляло странное поведение господина Има — иногда он был тих как растение, но уже в следующую минуту мог забить тяжелым сапогом разозлившую его собаку. Припадки агрессии не обошли мимо и любимую питомицу Джэбома — маленькую лошадку Кедру, которой не было еще и года отроду, как взбесившийся хозяин переломал ей ногу в двух местах. Она осталась жива, но восстанавливалась очень медленно. Госпожа Им решила закрыть на все глаза, но все же время от времени на ее шее появлялся шелковый шарф, затянутый плотно. С наступлением лета Хуи и Наен решили открыть купальный сезон для боявшегося воды Джэбома. — Мы-то с тобой знаем, что страхи нужно преодолевать… — тихонько сказал Хвитек, склонившись над загоравшей на солнце девочкой. Та сдвинула на нос очки, вопросительно посмотрела на друга, а затем на копошащегося с черепашьими яйцами Джэбома вдалеке. — Какой план? — спросила она. На следующий день они с Джэбомом стояли на сточившейся от волн деревянной пристани и ждали Хуи. — Что-то долго его нет, — сказал Джэбом. В его голосе уже тогда проскочила какая-то необъяснимая тревога. «Подойди поближе к краю и притворись, что у тебя закружилась голова, а потом — падай. Постарайся продержаться под водой подольше, чтоб он точно нырнул», — вспомнила Наен замысел Хвитека. К слову, сам он обещал притаиться где-нибудь за камнем, где же он? Джэбом уже начинает нервничать. — Может случилось чего, — говорит он, поднимаясь с корточек и отшвыривая в сторону палку, которой рисовал круги на воде. — Пойдем поищем? «Пора», — подумала Наен и приложила ладонь ко лбу, отклоняясь назад и покачиваясь. — Что-то нехорошо мне… — произнесла она, отступая все дальше к краю ветхого деревянного настила. — А? — сказал Джэбом, разворачиваясь к ней. Его глаза моментально распахнулись, когда он увидел сестру падающую в мутную воду. — Хватайся! — закричал он, протягивая руку, но было поздно. Наен заранее набрала полную грудь воздуха, и, упав в воду, старалась максимально долго барахтаться под ее поверхностью. Джэбом бегал по пристани и кричал, со слезами на глазах: — ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ! ХВИТЕК! А Хвитек тем временем был только на пути к своим друзьям. Когда они с Наен проверяли, кто продержится под водой дольше, девочка установила удивительный рекорд — целых три минуты! Хвитек сказал, что это ее второй главный талант после рисования. Болтаясь под водой, Наен подумала, что затея это глупая — ведь если не умеющий плавать Джэбом все-таки отважится свалиться в воду, то спасать придется уже его, а если не отважится — то придется объясняться и извиняться. Прошла уже минута, а ее никто не спасал. Наен вдруг осознала, что не может быть так жестока — наверняка мальчик очень испугался. А Хвитек пускай прибережет свои техники преодоления страха для кого-нибудь другого! Приняв такое решение, Наен оттолкнулась ногами ото дна и поплыла вверх. До поверхности оставалось всего ничего, как вдруг она ощутила резкую боль в ноге, будто ей на ногу одели колючий браслет. Попытки всплыть делали боль еще сильнее, словно браслет затягивался. Наен запаниковала поняв, что нога запуталась в старых рыболовных сетях, которые за столько лет уже прочно осели на дне и теперь тянули девочку вниз. Страх пожирал ее глаза и горло, из которого непроизвольно вырвался бесплотный крик, заменяясь водой в легких. Наен замахала руками и безуспешно тянула себя вверх, затягивая петлю еще сильнее. Беспомощно барахтаясь в плотном пласте жидкого врага, она испытывала самое глубокое отчаяние и мучительный страх. В глазах все мутнело и мутнело. Пока не погасло совсем. Невероятная резь в горле с которой выходила вода из измученного стихией тела пробудила ее и заставила открыть глаза навстречу ослепительно жестокому солнцу. Глаза готовы были выпрыгнуть из орбит настолько велико было давление. Откашливаясь соленой водой, что словно ножом резала гортань, неохотно выходя из легких, Наен почувствовала песок на своей коже. Придя в себя, она уловила обрывки чьего-то голоса справа: — .вая! .Сл.ва …огу!!! И плач где-то слева. Успокоить ревущего Джэбома получилось только через полчаса. Он беспрестанно твердил: «Прости, прости меня… Если бы Хвитек вовремя не появился…». Когда они уже собирались по домам, Наен тихонько отвела Хуи в сторонку и сказала: — У меня к тебе два вопроса: когда ты признаешься Джэбому, что это все была твоя затея, и где ты научился делать искусственное дыхание?***
Года летят незаметно, когда у тебя есть крыша над головой и пара-тройка надежных друзей. Хвитек был представлен госпоже Им, и мог теперь беспрепятственно ходить в поместье, когда господин Им был в разъездах. Хуи здорово вытянулся в свои четырнадцать лет и был самым высоким в их компании. Его погодок Джэбом рос в плечах и с каждым новым годом он все больше походил на коренастого медведя. Тринадцатилетнюю Наен тоже не обошли сторон перемены: ее лицо приобрело овальную форму, волосы отросли (тетя больше не стригла их), а фигура приобрела девическую прелесть. Хвитек три раза в неделю ходил в школу в городе. Обычно путь туда занимал полтора часа и обратно также. Хуи был единственным из их троицы, кто ходил в школу. Госпожа Им не пускала своих подопечных так далеко, и преподавала им основные дисциплины на дому, самостоятельно. В те вечера, что Хуи навещал их с Наен, Джэбом чувствовал себя…полным. Все элементы были на месте. Джэбом с затаенным восторгом слушал рассказы Хуи о мире за стеной. Ему нравилось то, с какой горячностью рассказывает друг о грядущих опасностях армейской службы. Однако восторг приходил скрывать, ибо своенравная Наен каждый раз грозно хмурилась, стоило Хвитеку заговорить об армии. Наен не понимала, что с ней происходит. Хвитек занимал все ее мысли. Само осознание того, что уже через год ей придется разлучиться с ним, в лучшем случае на целых пять лет, было невыносимо. А у Джэбома была еще одна причина не уходить в армию. Она ходила в белых платьях по их поместью, и хмурилась каждый раз, как только заходила речь о службе и щелкунах. Вот так сложилась коварная судьба: полюбил ту, которую нельзя, и которая никогда не полюбит в ответ. Сестру.