***
Лиа случайно услышала о том, что случилось с Югёмом, потому что ее тем вечером нашла встревоженная Айша и стала спрашивать, что делать при сильном отравлении. Айша и так знала это, но всегда старалась следовать принципу «одна голова хорошо, а две или даже три вообще супер». Поэтому хоть с ней рядом и был Джей, являвшийся медиком своего отряда, Айша все же нашла время посоветоваться с Лией, которая так удачно встретилась ей на пути тогда. Сегодня Лиа, воспользовавшись свободной минуткой до обеда, пошла искать Миндже, чтобы узнать, как Югём себя чувствует. Искать долго не пришлось: парень сидел на скамье у дома своего отряда и выглядел крайне понуро. Он даже не сразу заметил, что Лиа подошла к нему. — Эй… Ты чего такой? — тихо спросила Лиа, дотрагиваясь до его плеча и опускаясь рядом. — А?.. О, это ты… Привет. Он все еще спит, просыпался один раз, попил и его тут же вырвало. — Бедный… — произнесла Лиа. — Отчасти это и моя вина, — серьезно сказал Миндже, глядя прямо перед собой. Лиа вопросительно посмотрела на него. — Это я один раз сболтнул, что настойка из зверобоя помогает избавиться от тревожности и бессонницы. А этот чудила вместе двух положенных на ночь ложек весь бутыль выпил, — на этих словах Миндже приложился лбом к ладони, изнуренно закрыв глаза. — Не вини себя. Ты ведь не мог знать, как он воспользуется этой информацией, — сказала Лиа, сочувственно хлопая его по спине. — Все же, я несу ответственность, — сказал Миндже и выпрямился. — Спасибо тебе за поддержку, — добавил он, глубоко заглядывая девушке в глаза, отчего та в то же мгновение отвела взгляд и стала смотреть куда-то вдаль. — Я слышал, наш отряд будет в связке с вашим всю экспедицию, — сказал Миндже, переводя тему. — Надеюсь, найдем ваших девчонок. — Найдем, — твердо сказала Лиа и приложила руку к своему значку. — Ты кстати как, привыкла уже к нему? — спросил парень указывая на армейский атрибут. — Нет, я ни на что не гожусь. Без Йеджи происходит какой-то хаос. Я вечно что-нибудь да забуду. Словно в подтверждение ее слов издалека послышался голос Чанбина. — Вот ты где! — отчасти обрадованно, отчасти раздраженно воскликнул он, завидев ее. — Я тебя уже битый час ищу. Лиа тут же вскочила и поспешила спросить, что случилось. А Чанбин ответил, подходя ближе: — Капитан тебя искал, да все найти не мог. У нас же скоро собрание по поводу спецоперации трех отрядов, — тут Чанбин перевел взгляд на Миндже, — вашего, кстати, тоже касается, — а потом снова обратился к Лие. — Так вот, там какие-то отчеты по последней вылазке надо донести, а ты непонятно где пропадаешь! Он рвет и мечет! Лиа запаниковала, схватилась за голову и, бросив Миндже «увидимся», со всех ног побежала в свой отряд.***
В просторной гостиной Джиу забрала сигарету из рук Сомин и потушила ее о дно свежей пепельницы. — Я думала, ты бросила. — Иногда полезно. Помогает с мыслями собраться. — Мои мысли ты не пожелала услышать, — сказала Джиу, отходя от нее к окну. — Я просто хотела обсудить это наедине. Что ты думаешь по поводу их предложения? — Ее предложения. Мелкая ни за что Йеджи не оставит. Я бы точно не оставила тебя. Сомин через плечо посмотрела на Джиу и мимолетно улыбнулась. — Ну спасибо. Надеюсь, тебе не придется. Так что скажешь? Джиу по старой привычке прикусила ноготь большого пальца и задумчиво посмотрела в окно. Затем она вернулась к старшей и села в кресло напротив нее, заговорив потише. — Минхо сказал, что мы ничего не теряем, но он ошибается. Ты подумай, они видели наши лица, а еще, ты сама сказала, что, когда они чуть не сбежали, Минхо звал нас по имени, когда шел туда к нам, а ты позвала по имени его, когда попросила врезать брюнеточке. Это плохо. Если она расскажет это в армии, кто-нибудь из служилых точно поймет, что не наши косточки в шатре горели… Сомин огорченно посмотрела в пол. — И это еще полбеды, — сказала Джиу. — Что если тебе не хватит крови? Опять искать иммуна? У нас и эта то выходка не особенно гладко вышла, что уж говорить о новой попытке… — Ну и наконец, — продолжила Джиу, — чтобы увезти ее к опорному пункту, надо ехать путем, которым ходят армейские патрули. Теперь, когда нас видели, они наверняка там все прочесывают… — Представляю, какой для них был шок, узнать, что за стеной кто-то живет, — вдруг усмехнулась Сомин. А потом опять поникла и добавила: — Все-таки надо было нам с тобой раньше отправиться заметать следы. Может не нарвались бы на Наён. — Я удивилась, увидев ее, — сказала Джиу, непроизвольно отходя от темы. — Никогда бы не подумала, что она решит в армии остаться. Надеюсь, она не убилась, когда с лошади упала. Сомин закатила глаза и вдруг засмеялась, прикрывая рот рукой. — Ну ты даешь, Джиу. В тебе точно живут два человека, один кровожадный и бескомпромиссный, а другой прямо гуманист какой-то. — Онни, ты меня пугаешь. У тебя стресс. — У меня стресс? Если у меня стресс, не представляю, каково им, — сказала Сомин кивая вниз. — Тебе их что… жалко? — А тебе? Вообще, я выслушала все твои аргументы и у меня созрел один вопрос. Если судить по-твоему, то отпускать их отсюда ни сейчас, ни после в любом случае нельзя, я правильно поняла? Джиу скривила губы и уставилась в стену. Ее голос немного дрожал, когда она начала говорить. — Ты забыла, почему мы это делаем, онни. Ты забыла, что Джосеф и Мэтью… — Не виляй. Скажи прямо. Мы убьем их? — Это зависит от того, получится ли у тебя сделать рабочую вакцину в этот раз, — после недолгого молчания ответила Джиу. — Объяснись. — Если вакцина не сработает, то черноволосая девчонка все равно умрет. Вторая, оказавшись на свободе, сразу сообщит о нас, и военные осудят Хви и всех нас как дезертиров и убийц. Думаешь, нас не будут искать? У нас, конечно, целыми днями работает «Метроид», и это место они вряд ли найдут, но поймать нас самих, пока мы что-нибудь зачищаем или помогаем капитану с его подопечными…не так уж и сложно. А если вакцина окажется тем самым открытием, что мы так ждем, то знаешь… Как говорится, победителей не судят. Мы отпустим девчонок, и сами придем к военным с вакциной. Нам ничего не будет. Ты станешь самым ценным человеком на всей планете, и правительство сделает все, что ты попросишь, лишь бы ты продолжала производство лекарства. Сомин устало откинулась на мягкое кресло и стала массировать веки, закрыв глаза. Через какое-то время она, не открывая глаз, обратилась к Джиу: — Пока ничего не будем говорить Минхо и им относительно того, отпустим ли мы младшую. Потянем время. Мне нужно, чтобы они были спокойные и послушные. А там посмотрим. Джиу кивнула головой, а Сомин направилась в лабораторию, для того чтобы продолжить необходимые операции с кровью. Проходя мимо зеркала, она вдруг остановилась. Изучая себя, она немного наклонила голову и почувствовала волну отвращения. Рядом лежали ножницы, и Сомин схватила их, часто дыша. Лезвие привычно потянулось к продольным шрамам на руках, но ей удалось отвести их подальше и вместо кожи начать кромсать свои волосы. Черными воронами они падали на пол, пока девушка из зеркала не лишилась больше половины длины своих волос, кончики которых теперь немного больно и потому приятно кололи шею.***
Лиа залетела в домик своего отряда, тяжело дыша и озираясь по сторонам. Черён суетилась возле письменного стола, то и дело перебирая одну стопку за другой, а Рюджин напряженно всматривалась в окно, держа пальчиками край занавески. — Онни, наконец-то! — воскликнула она, резко обернувшись к Лие. — Джэбом нас чуть не убил тут! — Я знаю! Знаю! Сколько времени до собрания?! — Пятнадцать минут! — проверещала Черён, все еще пытающаяся найти нужные документы. Лиа быстро оказалась рядом и оттеснила ее. — Что ему нужно-то? — спросила она, пытаясь унять дрожь в руках. — Отчеты по вашей вылазке с Чанбином и по последней вылазке с Джексоном, — сказала Черён, рухнув от напряжения на пол. — Куда ты их дела? Я тут все прошерстила… — Они не тут, — сказала Лиа, глядя на ворох бумаг. — Я их к Йеджи в стол убрала, вроде. Лиа кинулась туда и, покопавшись минуты две, все же нашла нужные документы. — Ура! — воскликнула Рюджин. — Теперь бежим в штаб. — А командир где? — отчаянно спросила Лиа. — Он психанул и сразу в штаб пошел, — ответила Черён, открывая девушкам дверь. — Не понимаю, что с ним такое последнее время. — И не говори, он вчера хоть и полдня тренировал такую занозу в заднице, как я, но все равно не так бесился, как сегодня из Лии-онни, — на бегу отозвалась Рюджин. Они со всех ног бежали в штаб, потому что времени до совещания оставалось совсем мало, буквально минут семь-пять. Наён не спеша подходила ко входу в здание, когда увидела, как на нее в буквальном смысле летит эта напуганная троица с Лией во главе. Она на всякий случай отстранилась и пропустила их вперед, чтобы те ее не снесли. Лиа залетела в штаб первая и, завернув на бегу за угол, за которым находилась лестница на второй этаж, гулко столкнулась с Джэбомом, который от этого столкновения даже не пошатнулся, а вот бумажки Лии разлетелись по всему коридору. Она болезненно свела брови, оглядев сцену преступления, которую иначе и назвать было нельзя, потому что Джэбом всем своим видом показывал, что он ее сейчас испепелит. Черён и Рюджин моментально подскочили к ним и стали собирать листы в нужном порядке. — Все хорошо, — отрапортовала Черён, ползая по полу, — одна минута и мы все соберем! Лиа осталась стоять как вкопанная, чувствуя, как страх парализовал каждую клеточку ее тела, а Джэбом, у которого все же не получилось сдержать свой гнев, зарычал на нее: — Ты где была?! Лиа вздрогнула и поплотнее сжала губы, инстинктивно попятившись назад на шаг. — Ты понимаешь, что, если проморгала хоть одну бумажку, нам не дадут добро на их поиски! Мне стыдно за тебя! — Капитан, — вкрадчиво начала Рюджин, протягивая ему собранную стопку документов, — вот все нужные бумажки, не стоит злиться. — Ты-то куда лезешь?! — рыкнул на нее командир, отчего Рюджин на секунду стушевалась, а потом взяла себя в руки и рьяно отпарировала. — А что, мне смотреть, как вы на нее тут орете попусту! — Молчать! — Вы эгоистичны! — Я сказал, закрой рот! — Она всегда вам во всем помогает, заботится о вас, а вы!.. — Рю, замолчи, пожалуйста… — тихо молила ее Лиа, потянув за рукав. -…а вы элементарно один промах простить не в состоянии!!! Черён следила за правой рукой Джэбома, которая уже сжалась в кулак, сердце ее бухало так, что звуки были слышны нечетко. Лицо командира приняло разъяренный вид, и он уже набрал побольше воздуха, казалось, чтобы выпалить что-то роковое и страшное, но рядом послышался стук каблуков, и Наён, до этого с ужасом наблюдавшая всю эту сцену с расстояния пяти метров, подошла к нему, вынудив девочек расступиться, а затем положила свою руку ему на плечо, отчего он нервно повернул к ней голову. — Капитан Им, совещание начнется через две минуты, прошу вас поторопиться. Сказав это, она прошла к лестнице, а Джэбом, бросив гневный взгляд на свой отряд и выхватив бумаги из рук Рюджин, последовал за лейтенантом. Девочки молча поплелись за ними двумя. Лиа — понурив голову, Черён — глядя вперед ошарашенными глазами, а Рюджин — сверля спину капитана полным ярости взглядом. Когда все они зашли в просторный кабинет с огромным круглым столом посередине, с ними рядом тут же оказалась молодая девушка секретарь, которая указала им, кому куда сесть. Командиров расположили рядом со своими отрядами, а по правую руку от каждого командира находилось место старшего по отряду. Лиа нехотя села рядом с Джэбомом, а Черён, Рюджин и Чанбин, который теперь формально тоже являлся частью их отряда, оказались слева от командира. Казалось, на отведенных 72-му местах в самом воздухе летали электрические разряды. Отряд Наён уже был за столом, и вскоре их командирша присоединилась к ним. Джексон стоял у большой пробковой доски, на которой Джей, Вин и Бик растягивали карту, а Джексон прикреплял ее кнопками по краям. Миндже сидел наискосок от Лии на противоположной стороне стола и мягко улыбнулся ей, когда их взгляды слегка пересеклись. Затем он, кажется, заметил, что она чем-то напугана, и вопросительно двинул бровями, а она лишь легонько махнула рукой, по-воровски косясь на Джэбома, сильнее сжавшего бумаги, которые он бегло просматривал. Место Югёма не пустовало — разбитый и такой же бледный он все же сидел за столом, пытаясь не привлекать ничьего внимания и не показывать, как ему на самом деле было тяжело находиться в отчасти вертикальном положении. Ию то и дело кидала встревоженные взгляды в его сторону, но потом Шихён незаметно ущипнула ее под столом, сказав на ухо: «Не смущай его». Кай сидел рядом с ним, изредка оборачиваясь к нему и пододвигая ему стакан с водой. Рюджин заметила, что сегодня Кай выглядит особенно решительно и серьезно, несмотря на то, что огромные мешки под его глазами выдавали ночи, проведенные им без сна. Недалеко от отряда Джексона сидел рыжеволосый мужчина невысокого роста. Лиа сразу узнала в нем майора Чо Джинхо, который являлся командиром 65-го отряда. Что странно, он единственный из командиров сидел здесь без своих бойцов, с интересом и легкой улыбкой оглядывая присутствующих кадетов. Наконец в кабинет зашли трое главных начальников, и все присутствующие тут же встали. Джексон от лица всех командиров и кадетов поприветствовал начальство, и, когда они уселись, началось обсуждение операции. Полковник, изначально отдававший команды относительно разведки, проведенной Наён, и последней вылазки, которой руководили Джексон и Джэбом, рекомендовал оставшимся двум начальникам Джексона, как достойного руководителя данной операции. Вслед за этим Джексон вышел вперед и приступил к ознакомлению присутствующих с планом, который он собирался выдвинуть на обсуждение. — Если опираться на сведения, добытые лейтенантом Им, можно предположить, что оптимальным решением для наших трех отрядов будет отделиться от общей группы в этом месте, — Джексон приложил указку к точке, в которой находился опорный пункт D, тот самый, что у мельницы. — Мы расположимся здесь и будем совершать разведывательные операции отсюда. Это удобно, поскольку в случае получения ценной информации относительно активности за стеной, один из кадетов может в течение дня-двух добраться до штаба и сообщить об этом. Когда этот пункт плана одобрили, Джексон выступил с запросом к заведующему оружием и техническими приспособлениями: — Подполковник Пак, пользуясь ситуацией, прошу вас выделить нашему отряду как можно больше раций и огнестрела. Также прошу вас выдать майору Чо Джинхо средство связи в наилучшим покрытием, поскольку среди представителей командующего отряда, отправляющегося вместе с кадетами в экспедицию, именно ему известно о истинной цели операции трех наших отрядов. Когда мы выполним свою миссию, то посредством связи с майором Чо, мы сможем догнать остальные отряды и вновь влиться в общие ряды для выполнения задач экспедиции. Отвечавший за снаряжение начальник недовольно повел бровями и скривил губы, но полковник, назначивший Джексона, строго посмотрел на него и тот выдавил из себя неохотное согласие. Третий начальник был генералом, его лысина поблескивала на солнечном свете, проникающем в кабинет через широкие окна, а глаза ехидно прогуливались туда-сюда по присутствующим. По комплекции своего тела он был тоще и тщедушнее каждого из оставшихся двух начальников, но имел над всеми ними куда большую власть, чем они имели над командирами. Выслушав все предложения Джексона, он наконец попросил его сесть, а затем, сцепив пальцы в замок и наклонившись ближе к сидящим за столом, он начал говорить: — Вижу, вы подготовились неплохо. И что немаловажно, не дали панике распространиться по военчасти. Вы, майор Чо, я полагаю, сумеете на протяжении всей экспедиции удерживать такой же настрой среди кадетов и предотвращать любую утечку информации, способной напугать их? — Так точно, товарищ генерал, — ответил тот, сдержанно улыбаясь. — А как вы поступите, если встреча с нежелательными…кхм…элементами будет предстоять именно вам? — Я готов и к такому развитию событий, сэр. — Что ж, тогда с вами пока закончили. Теперь вы, лейтенант Им, — хищно сказал он, отчего Наён слегка вздрогнула и искренне надеялась, что никто этого не заметил. — Слушаю, товарищ генерал. — Вам первой удалось вступить в непосредственный контакт с неизвестными за стеной. Вы можете утверждать, что они настроены враждебно? — Никак нет, сэр, — сказала Наён, отчего практически у всех присутствующих от удивления округлились глаза. Но Наён поспешила объясниться: — Утверждать наверняка я этого не могу. В конце концов преследование начала именно я. Допускаю, что их основной целью было скрыться. — В рапорте вы упомянули, что их лица были скрыты противоспоровыми масками. В той местности были споры или они не хотели, чтобы вы увидели, как они выглядят? — Спор там не было. — В таком случае, возможно ли, что вы знаете тех, кого преследовали, лейтенант Им? По какой-то причине генерал выглядел так, словно загнал ее в угол. Наён не понимала в чем дело, пока не бросила короткий взгляд на Джексона. Тот хоть и выглядел безучастно, тем не менее его глаза выдавали какое-то самодовольство… Паззл сложился. — Не могу утверждать, товарищ генерал. Преследуемые могли закрыть лицо по разным причинам. Возможно, именно в таком виде они передвигаются по территориям за стеной. Джексон лишь на миг недовольно сжал губы. Генерал посмотрел на нее оценивающе, хотел еще что-то сказать, но передумал. Затем он обратился к Джэбому, перебирая бумаги, принесенные Лией. — Насколько мне известно, капитан Им, именно ваш отряд понес значительные потери. Искренне вам соболезную и выражаю надежду, что ваши бойцы сейчас живы и в скором времени смогут вернуться в строй. Однако если не учитывать лейтенанта Со, насколько баллов из пяти вы оцениваете боеготовность своего теперь уже не столь многочисленного отряда? Джэбом задумался, и на какое-то мгновение в воздухе повисло звенящее напряжение. Все за этим столом знали, что отряд лишился не просто двоих бойцов, а самых сильных двоих бойцов. И вопрос генерала он нынешней боеготовности отряда выглядел как издевка. — На твердую пятерку, сэр, — вдруг сказал Джэбом, отчего кто-то даже изумленно ахнул. — Вот как? Чем вы это аргументируете? У меня здесь помимо прочего табель с успеваемостью ваших кадетов, дело каждой из них и даже есть один выговор. Судя по бумагам… — Бумаги ничего не значат, товарищ генерал, — осадил его Джэбом, а Джексон, кажется, пришел в ужас. — Во-первых, спешу напомнить, что один из моих кадетов является добровольцем, что уже предполагает недюжинную доблесть и отвагу. Она доказала это в ту ночь, когда ворота чуть было не сгорели дотла, и Шин, рискуя своей жизнью, увела орду от военчасти. На этих его словах Рюджин почувствовала, как к горлу подходит ком, и, не отдавая себе отчет в своих действиях, своей рукой под столом она покрепче вцепилась в запястье сидящего рядом Чанбина, который недоумевая посмотрел на нее. А Джэбом все продолжал своим твердым, не терпящим возражения голосом: — И сделала она это вместе с Ли, которая, не колеблясь, пришла ей на выручку, хоть и была ранена после того, как упала с лошади несколько дней назад. Черён забыла, как дышать. — Вы указываете на табель по успеваемости и имеете в виду Чхве Джису, которая пока показывает не лучшие результаты в стрельбе и ближнем бою, но если бы вы посмотрели в табель по другим дисциплинам, то заметили бы, что она является первоклассным для своего возраста медиком. А ее боевые навыки растут с каждой вылазкой. Весь 72-й отряд очумело глядел на своего командира, с которым они фактически рассорились в пух и прах всего несколько минут назад. — Поэтому, товарищ генерал, боеспособность своего отряда я оцениваю на твердую пятерку. Джексон был в шоке и растерянно смотрел на генерала, начальник по снабжению явно развлекался происходящим, а полковник сидел нахмурившись. Даже Чо Джинхо, казалось, был несколько напряжен. Что касается Наён, то она была просто убита и наверняка проклинала Джэбома за его неместную прямоту, которая теперь могла помешать их планам. А генерал, спокойно выслушав его пламенную речь, вдруг ухмыльнулся и с самодовольным видом сказал: — Что ж, капитан Им, в таком случае я за вас спокоен. Джексон еле заметно выдохнул, а полковник обратился к своему непосредственному начальнику: — Товарищ генерал, раз уж все у нас решено, можем ли мы надеяться на ваше самоличное объяснение с проверяющим, который придет через четыре дня к началу экспедиции? — С проверяющим?.. хахаха, — вдруг засмеялся генерал. — На счет этого не волнуйтесь. Проверяющим назначили мою дочь, Хван Синби, майора столичной полиции, — от сказанного им у многих вытянулись лица. — Уж с ней-то я как-нибудь договорюсь, по-семейному. На этом совещание окончилось, секретарь осталась в кабинете, составлять протокол совещания, а все остальные начали гурьбой выходить из кабинета. Только тут Рюджин перестала держаться за Чанбина и присосалась к Черён и Лие, радостно кивая им на командира, мол «посмотрите какой храбрый пес». Лиа смущенно отворачивалась от нее, а Черён хихикала и шепнула им, что надо бы прижать его в коридоре и извиниться. Лиа и Рюджин кивнули, а Джэбом к тому времени уже одним из первых вышел из кабинета, и они гурьбой поспешили за ним. Поток кадетов вынес их из комнаты для совещаний, и, оказавшись, в коридоре, они не сразу заметили Джэбома. Точнее, заметила его только Лиа. Он стоял с Наён и та что-то говорила ему. Несмотря на то, что вокруг галдели парни из 68-го и то и дело раздавались восклицания Айши, которую то ли щекотали, то ли щипали, Лиа отчетливо услышала несколько фраз из разговора двух командиров, которых ей было достаточно, чтобы сказать своим девчонкам бескомпромиссное и угрюмое «пойдемте отсюда». — Сегодня в восемь жду тебя в офицерских казармах, — услышала тогда Лиа из уст Наён. — Обязательно приходи. — Ладно, — ответил Джэбом, поколебавшись секунду.***
Ию и Шихён, освободившись с работ по конюшне, решили навестить Югёма, которого после совещания Хвиджун и Кай сразу же увели обратно домой. Когда они зашли в домик их отряда, то первое, что увидели — Кая за письменным столом. Тот скорее для Югёма делал вид, что пишет какие-то рапорты, на самом же деле он остался с ним, пока все парни ушли по делам, только для того, чтобы убедиться, что Югём не совершит ничего подобного вновь. Увидев девушек, Кай легонько кивнул им в знак приветствия, и пошел за перегородку, посмотреть, не спит ли виновник всеобщего беспокойства. Югём лежал в одежде на заправленной кровати, скрестив ноги и смотря в потолок пустым взглядом. — К тебе девчонки пришли, — тихо сказал он ему. Югём болезненно скорчился и переместился в сидячее положение. А затем надел улыбку на лицо и моргнул глазами, кивнув головой. Кай позвал девушек, а сам вышел на улицу, проветрить голову. Через пару секунд из-за перегородки появилась голова Ию, а еще через миг — голова Шихён над ней. — Не спите, юноша? — бодренько произнесла Шихён. — Выспался, — отшутился Югём. — Эх, Югем-а, как же тебя угораздило-то, — сказала Ию, присаживаясь на краешек кровати. Шихён вынырнула из перегородки целиком и осталась стоять в метре у кровати возле стены. — Да вот, увлекся что-то, не рассчитал, — смущенно сказал Югём, потрепав себя по волосам. Ию нахмурилась. — Больше так не делай, — строго сказала она. — Ты нас всех до чертиков напугал. — Онни, — подала голос Шихён, — лучше покажи парню, что мы ему принесли. — А, да… — вспомнила Ию, а затем заглянула в свою сумку, и, недолго пошарив в ней, вытащила оттуда какую-то блестящую металлическую коробочку, с экраном посередине и кнопками по бокам. — Да вы должно быть шутите, — сказал Югём, встревоженно глядя на игровую приставку. — Она же на рынке целое состояние стоит… — Мы женщины богатые! Бери! — сказала Ию, положив приставку с комплектом батареек ему на колени. — Ну спасибо, — сказал Югём, покрутив приставку в руках. — Наверно я просто умер, и это рай. Шихён засмеялась, а Ию опять нахмурилась. — Ох, хватит с меня этих шуток про смерть, — а потом добавила, обращаясь к Шихён. — Я пойду, меня Наён звала. Шихён закивала головой: — Ага, иди, я пока тут побуду. — Ну, поправляйся, товарищ Ким! — сказала Ию, потрепав его по голове, а потом отдернув руку. — Блин, прости, забыла про филина! — Да ничего, уже зажило все. Спасибо, что навестила. Ию угукнула и поспешила выйти. Шихён так и осталась стоять, улыбающимися глазами глядя на Югёма. — Твоя идея? — сказал он, аккуратно потрясая приставкой в воздухе. — Ага. Поможет отвлечься и переждать, если вдруг опять нахлынет. — Нахлынет что? — спросил Югём с зарождающимся недовольством. — Я же сказал, что просто не рассчитал. Я не хотел себя убивать, — на этих словах он отвел взгляд в сторону, потому что Шихён смотрела ему прямо в глаза и, казалось, видела насквозь. — Я знаю, о чем говорю, — игриво сказала она и подсела к нему. Югёму стало жарко, и он потянул горловину свитера туда-сюда, на сантиметр отодвинувшись. Шихён протянула ему кружку с водой, что стояла на тумбочке неподалеку. Югём глотнул немного и оставил кружку и себя в руках. — Ты знаешь, о чем говоришь? Откуда? Шихён улыбнулась сама себе и посмотрела на свои колени, опустив голову. — Я догадываюсь, что изначально мы пришли в армию за одной целью. Югём нахмурился и покрутил головой, прогоняя мысли о том, как он попал в армию. Шихён расценила это движение по-другому и на секунду переполошилась, инстинктивно поднимая ладони в успокоительном жесте. — Прости, я не то затронула, да? Тебе некомфортно, я не буду больше об этом говорить. — Нет, — поспешил опередить ее догадки Югём. — Я просто… В общем, не важно… Так за какой целью ты пришла в армию? — Тогда — чтобы умереть так, чтоб не попасть за это в ад, — сказала Шихён, наклоняя голову немного в сторону и улыбаясь. — У тебя хреново вышло, — сказал Югём, на что Шихён засмеялась. — А зачем тебе было умирать? Это из-за твоих родителей? — тут Югём спохватился, а глаза Шихён на миг широко открылись. От кого-то из сослуживцев Югём слышал, что Шихён — доброволец, но не потому, что ее семья богатая. Оба родителя девушки служили в качестве командиров отрядов и погибли за стеной вместе со своими бойцами во время одной из экспедиций. В память о заслугах родителей она была освобождена от несения армейской службы, но все равно пришла в первый же год призыва. — Так ты слышал о моих родителях? — бесстрастно спросила она. — Я… Да, прости… — Все хорошо. Отчасти, да, так и было. Такое легче пережить, будучи ребенком или взрослым. Но мне было тринадцать. Паршивый возраст: все кажется куда страшнее и безнадежнее, чем есть на самом деле. Я думала, что, если загробный мир существует и я по дурости убью себя сама, то с родителями не встречусь. А если меня просто съедят, то это не засчитается за суицид. Югём грустно улыбнулся и про себя отметил, что повествование о чем-то таком страшном таким простым, почти обыденным тоном, его очень успокаивает и ненадолго вытягивает из его мыслительного одиночества. — Кажется, теперь ты научилась справляться. — Вполне себе, — пожимая плечами, сказала Шихён. — Просто в какой-то момент, я подумала, что раз уж приветствую смерть, то в принципе могу попробовать отложить встречу с ней на завтра, чтобы сегодня немного пожить, посмотреть, произойдет ли что-нибудь интересненькое. Югём внимательно смотрел на нее, а она смотрела на картину с волками, висевшую на стене. Югёму на миг показалось, что, возможно, она знает ответы на мучившие его вопросы. — Но как же тогда жить, если мысли о смерти идут по пятам, — сказал он словно самому себе, отворачиваясь. — Просто стараться быть счастливым. — А ты стараешься? — Еще как! Изо всех сил, — сказала она с улыбкой. — А вообще мысли о смерти — это хорошо. Лично мне они дают осознание того, что все необратимо и конечно. А это, в свою очередь, позволяет мне наслаждаться моментом здесь и сейчас. А не там и тогда. Будь-то будущее…или даже…прошлое… Югём плотно закрыл глаза. Эти слова добивали его и воскрешали. — Знаешь, — раздалось где-то возле уха. — Идея смерти должна нас спасти. Когда он наконец нашел в себе силы открыть глаза, рядом уже не было никого. Пальцы, до сих пор крепко сжимавшие кружку, побелели.***
С очередной зачистки Идон вернулся в убежище весь грязный и покусанный. — Кое-как дверь нашел, блин… — тихо сказал он Минхо, который, увидев его на камерах в таком состоянии, тут же прибежал ко входу. — Стекло что ли потерял? — сказал он, привычно закидывая его руку себе на плечо и волоча его в гостиную. — Не… Доставать лень было… — Ну ты и кадр. Джиу! Иди сюда скорее! — Зачем мне Джиу, мне надо Сомин. Она лучше всех укусы обрабатывает, потом почти не болеешь. — Сейчас довыпендриваешься, я тебе сам все обрабатывать начну. — Не, чел, я серьезно, я никому кроме нее не дам укусы трогать. — Правда? Ну флаг тебе в руки, — сказал Минхо, роняя его на ковер и уходя. — Вот же черт… — сказал Идон, переворачиваясь с живота на спину и распластавшись по полу. — СОМИН-НУНА!!! — закричал он во все горло. Пришла Джиу и легонько пнула его в бок. — Ты че орешь, пес? Еще и грязный весь, фии, — театрально скорчилась Джиу. — Я… Умираю… — рвано произнес Идон, жадно глотая воздух. — Укусов… слишком много. Джиу нахмурилась и опустилась на колени, заправив выбившийся локон за ухо. — Где? — Тут, — сказал Идон и поставил щелбан ей в нос, — Трррунь! — Ах ты гад! — воскликнула Джиу, а Идон уже укатился под этажерку, откуда девушка безрезультатно пыталась вытащить его, уронив пару книг на пол. — Я тебе щас так все обработаю, живого места не останется! — Вот поэтому! — кричал Идон в паузах между пинками, — Мне и! Нужна! СОМИН-НУНА! А она стояла в дверном проеме уже минут пять, устало наблюдая за привычной сценой. Минхо зашел с другой стороны гостиной, намереваясь разнять этих двоих, но увидев Сомин так и ахнул: — Ого… Твои волосы… Оставшиеся двое тут же посмотрели туда, куда во все глаза глядел Минхо. — Идет… — сказала Джиу. — Мы теперь близнецы, — выдал Идон, но тут же получил новый пинок. — Вылезай, я посмотрю, — сказала Сомин, жестом увлекая его в просторную комнату перед ванной. Там она тщательно вымыла руки, досуха вытерла их и приготовила все необходимое. Идон зашел и плюхнулся на табурет с колесиками, отъезжая к стене и с задранным подбородком хитро глядя на нуну. — А ты где была, почему тебя не дозваться? — Спала, — сказала она, открывая новую пачку с бинтами. Затем она обернулась и глазами указала на место возле стола. Идон подъехал, оставаясь в той же позе. — Руки, ноги? — спросила Сомин. — Кажись, везде. — Ты дебил? — послышался голос Джиу, которая показалась из-за открытой двери. — Шуруй отсюда, грубая нуна, — сказал ей Идон. — Меня тут лечат, а не калечат. — Мелкий придурок, — фыркнула та и ушла. — Ну раздевайся тогда, — устало сказала ему Сомин, которая хотела по быстрее закончить с этим и вернуться в лабораторию. — Догола? — Как хочешь. Идон хмыкнул и стянул с себя свитер, носки и штаны. — За задницу вроде не кусали, — стал оправдываться он за оставшиеся на нем трусы. — Твою ж мааать… — негромко выругалась Сомин, осмотрев его тело. — Один, два, три, … пять… Ты где был?! — Зачищал. Фанатики походу не только на территориях мирных начали ошиваться, — став вдруг серьезным, сказал Идон. — Не удивлюсь, если они фуру щелкунов где-нибудь обронили. — Надеюсь, Хвитек в порядке… — Я проехался немного в ту сторону, в которую он поехал, там чисто. — Ну ладно тогда. Всех убил? — спросила Сомин, не отвлекаясь от ран, которые она уже начала обрабатывать. — Да. Штук тридцать их было. — Да ты гонишь, — сказала появившаяся снова Джиу. — Ниче не гоню! Иди сама посчитай. Я специально трупы не убрал, там оставил валяться, пусть эти ублюдошные гашиновцы знают, что нас так просто щелкунами не закидать. — Не вертись, — сказала ему Сомин, доставая закругленные иглы из ящика. — Вот тут зашивать придется. — Вот видишь, злая нуна! — сказал Идон, обращаясь к Джиу. — Видишь, какие у меня серьезные раны! Если бы не Сомин, кто бы мне их зашил, а? — Я бы зашил, — послышался голос Минхо из гостиной. — Их, и рот заодно. — Пф… ОЙ! — воскликнул Идон, когда игла первый раз воткнулась в кожу. Когда Идон был залатан, Сомин взглянула на часы, которые показывали ей, что прошло уже около часа. За это время Джиу незаметно ускользнула покормить и проверить пленниц, зная, что Идон точно никуда не денется, а Минхо все искал повода поговорить с Сомин по поводу Юны, но старшая старательно его избегала. Потом настало время ужинать, и за столом, они вновь завели речь о фанатиках-гашиновцах. — Я так думаю, либо мы их, либо они нас, — сказал Идон, запрокидывая голову и помещая полуметровую лапшу себе в рот. — Мы не знаем, сколько их, — сказал Минхо. — И впятером мы их навряд ли одолеем. — Обычно я не выношу этого засранца, — сказала Джиу, указывая палочкой в сторону Идона, — но в этот раз с ним соглашусь. Мирных в Пустоши совсем затюкали, когда раз уж они теперь решили ни с кем не воевать, то так и будут дергать нашего командира каждую неделю, чтобы он как-нибудь разгреб их дела с фанатиками. А те будут мстить нам за то, что лезем. Надо объединиться со Смаглерами или накрайняк с Черными Мамбами… — Не жести, мать, — перебил ее Идон. — Смаглеры еще ничего такой вариант, только им это нафиг не надо, а вот те, кого ты вторыми назвала это… нет уж… — Ну да, что-то ты загнула, Джиу, — отозвалась Сомин, евшая без аппетита. — Они нам и слово сказать не дадут, сразу головы прострелят. — И правда, сама не знаю, с чего мне это на ум пришло, — сказала Джиу, пожимая плечами. — Получается, не будет у нас союзников среди плохих ребят, — как-то нерадостно сказал Минхо. — Остается только один вариант: каким-то непостижимым образом убедить мирных взяться за оружие. Все молча согласились и продолжили трапезу. Когда позднее все ушли спать, Сомин вернулась в лабораторию и крепко закрыла дверь.***
К вечеру Джэбом закончил все свои дела и, в очередной раз приструнив конюха и оружейника, направился в казармы для командиров. Он вспоминал о том, как генерал допрашивал Наён и как странно отреагировал на это Джексон. Джэбом пытался понять, о чем Наён собиралась попросить его. Избавиться от Джексона? Разъединить их отряды, когда они разделятся с общим строем? Или… чего похуже… Джэбом зашел внутрь и проследовал в общую гостиную, чтобы узнать у вахтерши, не пришла ли Наён. Он уже взялся за ручку, как услышал, как сзади кто-то бежит. — Фух, успела, — сказала Чэён, тяжело дыша. — Собрание еще не началось? — Какое собрание? — Видимо, секретное, — шепнула ему рыжая. Джэбом подозрительно посмотрел на нее, но ее вид был весьма невинным. — Кто позвал? — Наён. Давайте уже зайдем, — сказала она, кивнув головой на ручку двери, на которой все еще покоилась ладонь Джэбома. Капитан открыл дверь, и ему в лицо прилетело конфетти. Чэён выглядела в тысячу раз более потрясенной. Чтобы поздравить двух именинников, казалось, собрался весь командующий состав. Кто-тот принес алкоголь, который как известно был запрещен в обычные дни и его употребление каралось казнью, вместе с тем, все понимали, что всем скопом их не расстреляют, и поэтому возражений не возникло. На столе была непонятно откуда взявшаяся нормальная еда, а не сомнительный набор калорий из столовки. Играла музыка из граммофона, который умел заводить только Джинхо. Поначалу Джэбому было неловко, но потом он расслабился, поняв, что, в сущности, их с Чэён день рождения — это только повод для всех офицеров отдохнуть перед опасной операцией, после которой вернутся далеко не все. Когда все немного захмелели, веселье начало разгораться. Изрядно позабавила всех постановочная драка Чанбина и инструктора Кима, которая вскоре зашла слишком далеко, и их даже пришлось разнимать. Однако вскоре они уже сидели за одним столом и занимались армрестлингом. Рядом кто-то играл в покер, и то и дело были слышны выкрики о меченых картах и жульничестве, которые, впрочем, тут же тонули в легких волнах музыки, под которую танцевали некоторые офицеры и офицерши. Джэбом оставался на своем месте, изредка перебрасываясь словами с сидящим рядом Джинхо, который, будучи командиром отряда, полного девчонок, понимал Джэбома как никто другой. Наён танцевала с Джексоном, положив ему подбородок на плечо, а Чэён в какой-то момент заметила, как слегка захмелевший капитан Ван бросил на Джэбома какой-то победоносный взгляд, и ее, знавшую всю их подноготную, это изрядно взбесило. Она сама была уже изрядно навеселе, и ей было совсем не страшно подойди к Джэбому и заплетающимся языком сказать: — Товарищ *ик* Им, разршите на танец вас *ик* прриглсить! «Вот попал», — подумал Джэбом, а Джинхо толкнул его в бок. — Ступай, Джэбом. Танец именинников — это святое! Упс, с танцем молодоженов перепутал… — Я жду, капптан! — проикала Чэён. Джэбом совсем нехотя встал из-за стола и по пути выпил остатки вина в своем бокале, к которому он за весь вечер особо не прикладывался. Чэён, пошатываясь, пошла в центр «танцпола», а Джэбом шел за ней, ощущая на себе заинтересованные взгляды и чувствуя тот самый что ни на есть «кринж» (древнее слово, которое все использовали тридцать пять лет назад). Он одной рукой взял ее за талию, а другой обхватил ее ладонь, и они стали медленно двигаться среди других пар. Чэён прижалась поближе и, помня стиль Наён, тоже положила свой подбородок на плечо Джэбома. Только из-за разницы в росте это было крайне неудобно. Но пьяным море по колено, как говорится. — Знаете, капитан, я ведь Джексона хотела сначала позвать, чтоб ему ноги все отдавить, — сказала она, обдав Джэбома пьяным дыханием. — Так чего ж не позвала? — Да я подумала, не стоит этот говнюк того. Всё *иък* подлизывается ко мне при любой возможности, но я-то ничего не забываю… — Это правильно, — произнес Джэбом, неожиданно для себя заметив, как с другого столика на них, мягко говоря, недовольно смотрит Чанбин. — Кажется, друг твой хотел, чтоб ты его пригласила. — Натанцуемся еще, — сказала Чэён. — А помните, как мы *ик* справляли наш день рождения, когда с нами был командир Ли? Это было всего один раз, но как же *ик* весело-то было! — Да… — отозвался Джэбом, с улыбкой на лице вспоминая как Хуи тогда потратил все кровные на бухлишко, всякие нарезки и даже на шута из города, и как потом вся военчасть еще неделю гуляла, и как шут всю эту неделю не хотел от них уезжать… Вскоре песня закончилась, и Чэён, довольно-таки искусно (для пьяненькой) сделала реверанс, а затем пошла за Чанбином. Джэбом тем временем вернулся на свое место, где кроме Наён его больше никто не ждал. — Давай выпьем! — произнесла она, поднимая бокал. Джэбом сел на свое место, и, слегка опьянев от дыхания Чэён, с подобием улыбки на лице сказал: — Наён, ты меня подставила. Та захохотала. — Тебе полезно расслабиться! А то срываешься на всех. — На кого это я срываюсь? — всё с тем же выражением лица спросил Джэбом. — На кого-кого, на старшую свою. Запугал бедную девчонку, она скоро заикаться начнет. Джэбом поднял указательный палец и помахал им в воздухе. — Вот не надо мне тут. У тебя свои методы воспитания, у меня — свои. — Не заливай мне тут. Это не методы воспитания, это давление. Джэбом пожал плечами и взял в руки наполненный ею бокал. — За что будем пить? — спросил он. — За… Давай за мудрость. — Мудрость? С чего бы это? — Ну, у тебя сегодня день рождения, 25 лет, юбилей, можно сказать. А Чэён теперь наша с Джексоном ровесница. Надеюсь, вы оба будете мудры и будете совершать только правильные поступки. Джэбом одобрительно кивнул головой, чокнулся с Наён и выпил бокал до дна. — Мне больше не наливай, — сказал он. — Не буду, — отозвалась она. — Расскажи мне лучше, что с тобой происходит. Только не увиливай. — Тебе Джексон что-то рассказал? — Нет, — сказала Наён с нескрываемым удивлением. — А Джексон больше меня знает? Ну дела, братец… — А что ты знаешь? — Знаю, например, что твоя старшенькая к тебе явно неравнодушна. Джэбом задумался, поднося пустой бокал ко рту. — Такое бывает, — спокойно сказал он. — С Джинхо так вообще такое каждый новый призыв происходит. — Но Джинхо и не влюбляется в ответ. — Наён! — зашипел на нее Джэбом. — Да ты пьяна, что ли? — Ты пьянее, поэтому я и позволила себе… — Лезть ко мне в голову? — Можно и так сказать. Мне просто кажется, что у тебя голова с сердцем в последнее время не в ладах. — Так ты не думай об этом, — коротко отрезал он. — Ладно, больше не буду с тобой об этом говорить, если не хочешь. Я просто хотела тебе дать взгляд со стороны, а то ты отгородился стеной ото всех и смотришь на мир через маленькую щелочку. Джэбом цыкнул. — Ты точно напилась. — Нет, я говорю четко и разумно. — Ну говори тогда свой взгляд со стороны. — Для начала предположу, что твои девчонки не знают, что у тебя сегодня день рождения и поэтому не поздравили, и я надеюсь, что ты на них не поэтому обиделся с утра. — Нет, конечно. Я и не хочу, чтобы они знали, это неловко как-то. — Ладно. Вообще я хотела тебе сказать, что, если вдруг мне не показалось, и ты действительно испытываешь к ней что-то… Джэбом фыркнул, а Наён продолжила уже потверже: — … просто учитывай тот факт, что ничего такого плохого в этом нет. К тому же она уже совершеннолетняя, а через два с половиной года вообще сможет замуж выйти. Не протупи. Джэбому почему-то совсем не нравилась ее речь. — Ты как-то заурядно это все описала. — А тебе значит что-то незаурядное, запрещенное подавай! — шутя сказала Наён, но ее уши вдруг покраснели, давая ей понять, что возможно в этой шутке есть доля правды. Джэбом выцепил взглядом Джексона в толпе, вспомнил кое-что и, не глядя на Наён, похлопал ее по плечу. — Все. Хватит вздор нести. Я пойду-ка ему вон — он кивнул головой в сторону Джексона, — скажу пару ласковых. — Иди, а я буду пить одна. Джэбом направлялся к Джексону с весьма грозным видом. Тот заметил его еще издалека и, вопросительно вскинув брови, направился навстречу имениннику. — Что-то нужно? — спросил он у него, когда они поравнялись. — Выйдем-ка. — Ну ладно, — сказал Джексон, пожимая плечами. Они вышли на улицу без бушлатов. Хоть январь никуда не собирался пока уходить, на пять минуточек уже можно было показаться на свежем воздухе без верхней одежды. — Так что ты хотел мне сказать? — Тронешь Рюджин, убью, — грозно сказал Джэбом, беря сигарету в рот. — О как. — Да. Джексон ухмыльнулся. — С чего ты взял, что я могу ей как-то навредить? Она моя любимица. Джэбома всего скривило от этих слов, он даже выбросил сигарету, которую не успел еще и подкурить. Недолго думая, он схватил Джексона за грудки. — Я знаю, что такой человек как ты, может сделать что угодно. Поэтому повторю еще раз: тронешь Рюджин, убью. Ты понял? — Да понял, я понял, — сказал Джексон, нервно смеясь. — Мы, конечно, можем еще раз подраться, но ты помни, что сегодня не только у тебя праздник. Джэбом откинул его, но тот устоял, и, поправив пиджак, вошел внутрь. Джэбом посмотрел на брошенную сигарету и попытался вспомнить, сколько сигарет вот так просто выкинул за всю неделю. Наверно это знак, что пора бросать курить. Подумав об этом, Джэбом вошел внутрь. Празднество длилось еще часа два-три, пока все окончательно не проспиртовались. Однако так как коллектив весь был служивый, алкоголь действовал на них относительно адекватно, побудив лишь поскорее отправиться в царство сна. Все стали расходиться по своим комнатам, одна лишь Чэён требовала продолжения, а потом даже заявила, что одна спать не будет: ей пьяной страшно, что Джексон спалит ее начальству, и какой-нибудь полковник посреди ночи выпнет дверь ее комнаты и поведет под трибунал… — Ну куда я тебя дену, Чэён, у меня кровать односпальная, — жаловалась Наён. — На меня не смотри даже! — открестился Чанбин. — Я ее к ее сестре отведу, — поспешил Джэбом опередить чье-нибудь «любезное» напоминание о том, что у него самого в доме целых две кровати стоит. — Отличная идея! — воскликнул Чанбин, — наверно… На негнущихся ногах Чэён кое-как ковыляла по успевшему нападать снегу, и Джэбому приходилось почти что тянуть ее, как тряпичную куклу. Проще и быстрее было бы взять ее на руки, но с него хватит «кринжа» на сегодня. — Ну ты и наклюкалась, Чэён. Никогда тебя в таком состоянии не видел, — приговаривал он ей по дороге, не совсем уверенный в том, что она услышит. — Самой стыдно, каппптан, самой стыдно, ух… Остановите-ка вот тут, снежочка подле. Джэбом остановился и набрался мужества, чтобы вынести зрелище алкогольного отравления, но вместо того, чтобы начать блевать, Чэён просто загребла горсть снега и начала тереть им свое лицо в попытках протрезветь. В итоге она лишь хорошенько прооралась, и Джэбом вновь потащил ее к домику своего отряда. Свет, ожидаемо, не горел. Подходя к крыльцу, Джэбом вдруг развернул именинницу к себе лицом и серьезно сказал ей: — Чэён. А вот сейчас послушай меня. — ымммм… — Я серьезно. — Я сллушаю… — Не говори им, что у меня тоже день рождения сегодня был. — ооо, а што так… вот негодницы, не поздравили капита… — почти что закричала Чэён на всю улицу, а Джэбом быстро закрыл ей рот ладонью. — Ради всего святого, Чэён… — почти что умолял он ее. — хоршоо…- ответила та. — я в могилу…ой, то есть… — Да, да, спасибо, — сказал Джэбом и помог ей по ступенькам подняться на крыльцо. Он занес руку, чтобы постучать, и постарался сделать это максимально аккуратно, а не так гулко и требовательно, как он стучал обычно. Послышалось вошканье и тревожный шепот, потом зажглась одна свечка, а еще через минуту дверь открылась, и на пороге показалась Лиа с распущенными волосами и в куртке, накинутой на сорочку. Она распахнула глаза, увидев Джэбома. — Капитан!.. Вы… — затем она заметила Чэён, болтающуюся у него сбоку словно брелок. — Боже, что с ней? Тут же в дверном проеме показалась голова Черён, которая моментально выскочила из дома в одной пижаме и подхватила незадачливую сестру, затаскивая ее внутрь и сгорая со стыда. — Говорила же, что праздновать не будет! Обманщица! Еще и перед капитаном так опозорила! Подушкой придушу! Спасибо, товарищ командир… — сказала она Джэбому через плечо, на что тот лишь кивнул. А Лиа с заспанными глазами осталась стоять, не понимая вообще, что происходит. У Джэбома от такого ее вида вырвался смешок. — А ты чего стоишь? Не мерзни, заходи давай. — А?.. Ага… Спокойной ночи. Из дома донеслось громкое «Спокойной ночи», произнесенное Черён. Джэбом кивнул Лие, повернулся и пошел в сторону своего дома. Потом он услышал еще один голос: — Спокойной ночи, капитан Им! Добрых вам снов! Он обескураженно обернулся и увидел головешку Рюджин, торчащую из окна. Она махала ему и улыбалась. Джэбом усмехнулся и тоже махнул ей рукой. «Типа помирились», — подумал он, вспоминая их с Рюджин утреннюю ссору. Вдруг ее силуэт грубо отпихнули, и в окне уже появилась Чэён, которая, используя последние проценты своей батарейки, загорланила на всю округу: — Спокойной ночи, товарищ Им! Вы лучший мужчи!.. Появившаяся из ниоткуда рука Черён закрыла сестре рот и утащила вглубь комнаты. Джэбом не осознавал этого, но всю дорогу до дома улыбка не сползала с его лица.***
Сомин продолжала изучение крови Юны. Все приборы показывали куда большее количество антител, чем у Идона, пока тот не был укушен. Это немного обрадовало Сомин, и к трем часам ночи она решила прекратить работу. На всякий случай она включила на своем планшете камеру, показывающую палату Йеджи и Юны, чтобы убедиться, что они спят. Девушки действительно спали, устроившись на слегка узковатых койках настолько удобно, насколько это было возможно. Сомин заметила, что одеяло Юны свалилось на пол и, видимо, давно свалилось, потому что девушка лежала на боку, вся сжавшись в комочек от холода, а Йеджи вообще была отвернута к стене и, даже если бы проснулась, все равно бы не увидела, что мелкая мерзнет. — Только не это… — выдохнула Сомин, чувствуя навязчивые мысли. — Гребанное ОКР… Она очень не хотела этого делать, и ей было страшно, что нескованные ремнями они нападут на нее, стоит ей войти. Но, когда какая-нибудь мысль (особенно из разряда «на слабо») вскальзывала в ее голову, она там и оставалась, командуя парадом. Поэтому Сомин тихонько подошла к палате с ключом наготове, максимально бесшумно и быстро открыла дверь и прокралась к злосчастному одеялу, наспех накидывая его на спящую Юну, у которой зуб на зуб не попадал. Затем она пулей вылетела из палаты, закрыв дверь на все обороты, прижалась к ней затылком и съехала вниз, закрыв глаза. Она задремала в таком положении минут на десять, но, когда колени затекли, проснулась и пошла наверх. Она уже хотела уйти в свою комнату, как вдруг услышала щелчок открывающейся двери со стороны входа. Так как отсюда до комнаты с камерами было идти далеко, а планшет Сомин оставила в лаборатории, то она взяла вазу с тумбочки и неслышно пошла прямиком в фойе, прислушиваясь ко всем звукам. У дверей разувался Хвитек, и, увидев его из-за угла, Сомин ловко поставила вазу на полку, висевшую рядом. — Сомин, ты? — настороженно сказал Хвитек, выпрямляясь и убирая подальше промокшую от снега куртку. — Я, — ответила та, все еще не выходя на свет. — Ты быстро вернулся. Все хорошо? — Эх, не очень, — слегка простуженным голосом сказал Хвитек, проходя в гостиную и включая свет в ней. — Ты голоден, я сейчас воду на рамен поставлю, — произнесла Сомин и отправилась на кухню, которая ничем от просторной гостиной отделена не была. В этой игре теней и света Хвитек все еще не заметил ее новой прически, равно как и многочисленных ссадин на ее лице. — Это необязательно, — откликнулся Хвитек, устало падая на диван. Сомин налила воду в кастрюлю и включила плиту. Поставив воду кипятиться, она вернулась к Хвитеку, встав у него за спиной, и положив руки ему на плечи, массируя их. — Остальные спят? — сказал он. — Да. Разбудить? — Нет, пусть отдыхают. — Так что случилось? — Я оставил вам записку, что, когда последний раз проверял условленное место для связи с мирными, обнаружил там письмо от Элки, в котором она просила приехать, хоть Шинвон и запретил ей привлекать нас, якобы ради нашей же безопасности. — Мы читали твою записку. Ты так и не доехал до Пустоши, верно? — Верно. Там теперь не проехать на машине. Где-то за пятьдесят километров до Пустоши дорога взорвана. Гашиновцы решили помешать мне добраться до мирных. Что-то эти чертовы фанатики замышляют. Я вернулся за лошадями, пушками и вами. В сердце у Сомин кольнуло. Хвитек почувствовал, что ее руки на миг замерли, и обернулся к ней через плечо, чтобы потрепать по волосам, но только сейчас заметил, что волосы у нее стали в три раза короче. — Ого, да ты постриглась. Огонь, — сказал он, а потом напряг зрение и увидел синяки и ссадины, моментально вскочив с дивана. — Это что такое? — приглушив голос, чтоб никого не разбудить, сказал он. — Тише, тише, — произнесла Сомин. — Мы с Джиу в кювет улетели. Только синяки и ссадины. Ну и еще машина сгорела. Хвитек облегченно выдохнул и обессиленно упал на диван. — Больше не пугай меня так. Сомин же сейчас думала о другом и даже не успела оценить тот факт, что Хуи не вдавался в подробности относительно машины. — Ты сказал, что вернулся за нами. Всех возьмешь? Оставишь кого-нибудь сторожить дом? — Я хотел бы, но, боюсь, мне понадобитесь все вы. Пахнет жареным. — Ладно, — сказала Сомин, пытаясь сохранять невозмутимое выражение лица. — Когда выходим? — Завтра на рассвете. Надеюсь, дней через пять уже дома будем. У Сомин все внутри опустилось. Пять дней? Кто будет делать вакцину? Кто будет кормить и поить пленниц все это время? — Вода закипела, — сказала Сомин, уходя на кухню с тяжелым сердцем. Она уже все придумала, и теперь колени дрожали. — Я тут дальше сам, ты иди поспи, завтра все-таки… — произнес Хвитек, поднимаясь с дивана, но ему не суждено было договорить, потому что на его глазах случилось две вещи: Сомин вдруг слишком сильно помешала кастрюлю, отчего та соскользнула с плиты, затем кипяток с лапшой хлынул ей на ноги, мгновенно залив пол, а вся комната заполнилась душераздирающими криками девушки, испытывающей сильнейшую боль…***
— Луна сегодня не светит нам, — загадочно сказала молодая девушка с длинными черными волосами и очаровательной родинкой под нижней губой слева, глядя на человека с мешком на голове. Из этого мешка то и дело раздавались женские всхлипы, глушимые кляпом по рту. Руки пленницы были связаны, а саму ее поставили на колени, когда притащили в лес в Карине. — Кто же у нас тут, интересно… — сказала она, аккуратно снимая мешок и убирая кляп, — О, здравствуй, дорогая. Как зовут тебя? — сказала она, улыбаясь девушке, своей ровеснице, глаза которой округлились стоило ей увидеть брюнетку вблизи. — Ты… — оторопело произнесла она. — Так это вы взорвали дорогу! Вы, Мамбы, а не фанатики из Гашины! — А у тебя острый ум, моя дорогая, — сказала Карина, улыбаясь ей своими серыми глазами. — Позволь еще раз спросить, как твое имя? — Ничего я тебе не скажу… Карина надула губы, словно обиделась. — Ну почему? Я пытаюсь быть с тобой мила. Моя мама научила меня хорошим манерам. — Ха, — вдруг усмехнулась пленница. — Твоя «мама»? Пусть твоя «мама» идет к черту! — на этих словах она плюнула ей под ноги. Карина шумно выдохнула. — Это правда переходит все границы, — серьезно сказала она. — Мне не хотелось бы, чтобы наш разговор протекал в таком тоне. — Итак, ты из мирных, — продолжила Карина, сделав перед этим несколько вдохов и выдохов, чтобы успокоить себя. — Сегодня днем мы поймали одного разведчика из фанатиков. Знаешь, что с ним стало? — сказала она, вынув нож из длинного сапога и наклоняясь к собеседнице. — Мне неинтересно, — ответила все еще связанная девушка. — Это странно. Наверно, ты все-таки лукавишь, потому что, насколько мне известно, фанатики буквально на днях напали на Пустошь. Ты, должно быть, горишь желанием отомстить. — Не надо мне про меня же рассказывать. Лучше скажи, какого черта вы сюда приперлись и взорвали дорогу! Карина по-доброму посмеялась, а из-за ее спины вдруг показался высокий молодой человек, с черными как уголь волосами, зачесанными назад, но все равно растрепанными. — Хорошо, я расскажу тебе все, что ты спросишь. А потом ты скажешь мне, как тебя зовут. Тебя устроит такой расклад? — ДА… — сказала девушка, которую уже порядком достали игры Карины. — Сейчас только мой напарник подойдет поближе, я хочу, чтобы ему тоже слышно было. Усок? Парень подошел и тоже посмотрел на пленницу, но в его взгляде читалась не игривость и любезность, как у Карины, а какая-то тяжелая обреченность. Убийственная. — Так-то лучше. Так вот, моя дорогая. Умные люди всегда пользуются возможностями. Наверняка тебе известно про нашу вечную вражду со Смаглерами. А нам известно про вашу вечную дружбу со здешним миротворцем Хвитеком и его скромной компанией. — Что тебе надо от него?! — выпалила девушка. — Тише, тише, за него не беспокойся. Если бы нам был нужен он, разве стали бы мы на полпути разворачивать его за своими детишками? Нет, нам нужен кое-кто другой, кого он сюда приведет сегодня или завтра. Кое-кто, кто может навести нас на Смаглеров… — Ты несешь бред. Они не ведут дел со Смаглерами. — Ошибаешься, моя милая. Любовь разрушает все преграды. Я рассказала тебе все, что могла. Теперь ты скажи мне, как твое имя? — Это неважно. Кончай уже играться. Карина расстроенно выдохнула. — Ты меня очень огорчила. Я всегда хочу знать имена тех, кто умирает от моей руки. — Обломинго, — сказала пленница, улыбаясь ей с вызовом. — Да уж, — мягко ответила Карина, посмеявшись. — Усок. — Сама делай, — ответил парень, который был темнее тучи. — Я на такое не подписывался. Я боец, а не мясник. — Это правда, — сказала она, оборачиваясь к нему. — Ты не такой, как они, — произнесла она, кивнув на головорезов, что приволокли пленницу. — Если я вверю ее смерть в их руки, они сначала как следует с ней натешатся, переломают ребра и прирежут как свинью. Это чертовски грустно… Усок почувствовал, как она кладет холодный ствол пистолета в его руку. — А с помощью этого, ты сможешь сделать ее уход достойным. — Но, Айрин говорила… — замялся парень. — Если бы Айрин была здесь, она бы первым делом пристрелила тебя за такое мямляние, — уже с холодом и режущей сталью в голосе сказала Карина. — За столько лет тебе давно пора понять, как делают это Черные Мамбы. Бери пистолет. Усок ненавидяще посмотрел на нее и взял ствол. Карина отошла подальше и, сложив руки, на груди внимательно наблюдала за ним. Усок направил пистолет на пленницу, которая вдруг начала хохотать неистово, отчего ее голова дергалась туда-сюда. Но вскоре она замолкла и подняла полные обреченности глаза на парня. — Будьте вы прокляты, чертовы Мамбы, — сказала она тихо, но твердо. Усок спустил курок. Тело горе-разведчицы упало на холодную землю, а из отверстия в голове потекла кровь. — Я скажу маме, что ты сегодня хорошо потрудился, брат, — бесстрастно сказала Карина. — Не зови меня братом. Ты мне никто. — У нас одна мама. Забыл? — Отвянь. Карина пожала плечами и включила рацию. — Всем дозорным, — передала она. — Прием. Это Кэ. Приказываю прочесать лес. Вероятно, есть еще разведчики из мирных. Как слышно?