Из племени королей

      Полностью Эшли Эттвуд почувствовала себя в безопасности только за пределами дома. Многие вампиры с большим удивлением смотрели им вслед, что-то тихо говоря друг другу. Незнакомец уверенно шел впереди, предоставляя детективу созерцать свою спину, и хранил гробовое молчание. Изредка он оборачивался и проверял, не отстали ли его спутницы, но, судя по каменному выражению лица, общаться с ними у него не было желания. Элизабет Уилсон, закутавшись в куртку Эттвуд, наконец-то перестала трястись, но все еще опасливо стреляла глазами по сторонам, побаиваясь, что неожиданно из темноты кустов и деревьев может снова выскочить Билли или его светловолосая подружка. Но тот ступор и бесконтрольный страх, который буквально фонтанировал из нее, отступил и развязал ей язык.       — Ты из полиции? — тихо спросила она, по-щенячьи доверчиво заглянув в глаза детектива. — Как ты меня нашла?       — Нет. — Коротко ответила Эш. — Не из полиции.       Шедший впереди вампир замедлил шаг и прислушался к разговору. Может он и считал ниже своего достоинства задавать вопросы таким недостойным тварям, как люди, но узнать больше информации о тех, кто втянул его в этот конфликт, был совсем не против.       — Частная охрана? — продолжала перебирать варианты Лиззи. — У моего отца своя сеть…       — Нет, я не из охраны и не наемник, если ты это имеешь в виду. — Перебила ее Эттвуд, опасливо покосившись на их провожатого. — Просто порадуйся, что я тебя нашла и все.       Незнакомец вывел их на поляну.       — Полагаю, это твой транспорт? — он указал на черный внедорожник. — Это освобождает меня от траты времени на ожидание такси.       Эшли открыла дверь и легонько подтолкнула Лиззи к пассажирскому сиденью. Захлопнув за ней дверь, она повернулась к вампиру, испытывая крайне противоречивые чувства. С одной стороны, было недоверие, уж очень были свежи в памяти события десятого мая, а с другой… Стоило проявить благодарность, ведь не вмешайся он, ее и Лиззи бы прилично потрепали. Она может быть бы и осталась жива, но хрупкий человеческий организм девушки-подростка точно не пережил бы этой ночи. Если бы ее не обескровили, то смерть уж точно наступила от сердечного приступа.       — Спасибо. — Сказала она. — Твоя помощь была очень вовремя. Твоего имени я не знаю, но думаю ты предпочтешь остаться инкогнито.       Вампир подошел ближе и, скрестив руки на груди, посмотрел на нее сверху вниз:       — Уж не знаю, что ты такое. И не очень хочу знать. Но это, — он кивнул в сторону Лиззи, высовывающую свой любопытный нос в окно, — нельзя оставлять просто так. Опасно как для нее, так и для остальных вампиров. Если начнет болтать. Нужно стереть ей эти воспоминания.       — Стереть? — переспросила Эшли. — Ты ведь понимаешь, что если я ударю ее по голове, она не просто забудет, а станет дебильной?       — Ты не знаешь, как это делается? — незнакомец брезгливо скривился. — Какой идиот тебя обратил и не объяснил элементарного?       Эттвуд могла стерпеть многое, но не такое открытое пренебрежение. Такое отношение полностью перечеркивало его благородный поступок.       — Я — не вампир! — резко возразила девушка. — И если не собираешься стирать ей память или хотя бы показывать, как это сделать, то давай разбежимся в разные стороны.       Она отодвинула его в сторону от машины и уже собиралась открыть дверь, как сзади послышался тяжелый драматичный вздох. В следующее мгновение вампир вытащил упирающуюся Лиззи из машины и посмотрел ей в глаза, что-то тихо шепча. Девушка завороженно глядела на него, ее руки, сжимавшие рубашку на его запястье, бессильно опустились, и она застыла, не в силах больше сопротивляться. Эш готова была кинуться на незнакомца, но тот остановил ее, успокаивающе вытянув в ее сторону руку. Оставалось только наблюдать и не вмешиваться. Когда он закончил, Лиззи часто заморгала и схватилась за виски:       — Как же болит голова! — взвыла она и тут же полезла обратно в салон автомобиля, глядя куда-то мимо вампира, стоящего прямо рядом с ней. — Что же было в том стакане?       Злость и настороженность на лице детектива сменились самым искренним восторгом.       — Что ты ей сказал? Как ты это сделал?       После увиденного, в ее голове крутилось много вопросов, но, судя по холодному и раздраженному выражению лица вампира, отвечать на них он не собирался.       — Она будет помнить, что просто пошла на жуткую вечеринку и сильно перебрала. Нас она никогда не видела. — Ответил он. — А теперь уезжайте отсюда и постарайтесь не попадаться мне больше на глаза.       Эшли фыркнула. Незнакомец явно умел «послать» вежливыми и цензурными словами. С языка уже была готова слететь очередная колкость. Но доставить по адресу ее не получилось: вампир стремительно удалялся в темноте дороги обратно к дому, сливаясь с окружающей его темнотой.       Бледно-зеленая Лиззи тихо сидела на заднем сидении, периодически шмыгая носом. Машина тронулась с места. Проехав почти половину пути к особняку Уилсонов, девушка неожиданно произнесла:       — Я завидую тебе.       Она посмотрела в зеркало заднего вида, встретившись с удивленными зелеными глазами Эттвуд, в которых она прочитала немой вопрос.       — Ты взрослая, делаешь то, что хочешь. — Голос Элизабет дрогнул. — Я сбежала на эту вечеринку только для того, чтобы не быть одной. И стать хоть ненадолго свободной и расслабиться. Без этих бесконечных тренировок, внеклассных занятий и книжных презентаций, на которые меня постоянно таскает с собой мама. Я устала быть для всех хорошей.       — И как ощущения? — усмехнувшись спросила Эшли. — Хоть немного не полегчало?       Лицо Лиззи исказилось гримасой обиды, а глаза заблестели от слез, которые готовы были потоком хлынуть в любую секунду. Стоило только сказать какое-нибудь неосторожное слово. Утешать Эшли не умела от слова «совсем». Ей было проще промолчать до конечного пункта, но напряжение в салоне от этого никуда бы не делось. Из-за слез Уилсон сразу же появлялось чувство вины.       Эш отнюдь не была черствым сухарем, которому чаще всего все равно. Ей было жалко девушку, в какой-то степени она ее даже понимала. Просто держать свои чувства под контролем, натянуть на лицо маску безразличия и эмоциональной отстраненности, было намного проще, чем потом справляться с последствиями их выхода наружу.       — Я бы с удовольствием туда не возвращалась! — выпалила Лиззи. — Неужели ты ни разу не сбегала из дома? Неужели не знаешь, какого это?       Если бы в Америке проводились соревнования по побегам от счастливой и благополучной жизни, то Эшли стала бы несомненным лидером. Даже сейчас будучи в Денвере она находилась в бегах. Да вся ее жизнь после шестнадцати лет напоминала один сплошной побег: сначала от Дэниэла, потом от родителей, потом снова от Дэниэла, мамы, бизнеса, отца. На тему «Как профессионально скрыться от родителей, и что из этого получится?» Эттвуд могла бы уже написать целое пособие.       — Нет, — соврала она. — Но я была у твоих мамы и папы. Видела, как им было больно, когда ты свалила в закат. Они тебя очень любят и переживают. И если вы, наконец, поговорите и обсудите все ваши желания между собой, то все прояснится.       Эш нервно дернула плечом. Это был врожденный талант — давать хорошие психологические советы. Но при этом, понимая всю их логичность и полезность, в своих отношениях она тушила большие пожары садовой лейкой. Причем наполненной бензином. От продолжения неприятного задушевного разговора детектива избавила подсвеченная приятными желтыми фонариками табличка поселка, где жила Элизабет. Эшли поехала быстрее, внимательно вглядываясь в дома и названия улиц, чтобы не пропустить нужный поворот. Через пять минут они уже были на месте.       В доме, конечно же, не спали. Свет горел везде: гостиная, кухня, второй этаж и фонари на улице перед входом. Вытащив из багажника вещи Лиззи, которые она одолжила для поиска, и бумаги на подпись для отца девушки, Эшли повела беглянку к дверям. Дверь открыл лично глава семейства. Несколько минут молчали все. Мистер Уилсон переводил взгляд с детектива на дочь, виновато опустившую глаза в коврик перед порогом.       — Как вы это сделали? — наконец выдавил он. — Вы же только недавно заезжали к нам за…       — Профессионализм, не побоюсь этого слова. — Эш расплылась в довольной улыбке. — Примете ее обратно или нет? Мне еще необходимо уладить дела с полицией. Я решила не вызывать их на место, а решить все как можно тише.       За спиной отца появилась худенькая дрожащая фигурка матери. Она, оттолкнув мужа, кинулась к дочери, заключая ее в объятия. На этот раз она плакала уже от радости. Эшли тактично отвернулась, давая родителям вволю порадоваться возвращению их ребенка. Украдкой посматривая на их искренние слезы, Эшли попыталась вспомнить, когда сама ревела последний раз в сознательном возрасте. Но, к сожалению, в памяти вспоминались только события детства и разбитые коленки.       На радостях мистер Уилсон, счастливый и улыбающийся, подписал все документы, выписал чек согласно заявленному Эдвардом Роем прайсу и даже сунул пять лишних тысяч Эттвуд в «обход кассы». От денег детектив отказываться не стала, хоть и было достаточно непривычно получать такие суммы в качестве «чаевых». За все время службы в полиции такого ни разу не было.       Уже на самом выходе Эш окликнул нежный голос Лиззи. Она выскочила за ней на улицу, держа в руках ее куртку:       — Стой, ты забыла! — девчушка порывисто сунула Эттвуд куртку и крепко обняла. — Спасибо!       Эш вздохнула, но отталкивать ее не стала, лишь легонько похлопала по спине.       — Удачи тебе. — Сказала она. — Не спусти свою жизнь в унитаз. И лучше замути с капитаном футбольной команды или команды по лакроссу. Хватит с тебя уличных негодяев.       — Так и быть. — Элизабет картинно закатила глаза и засмеялась.       Детектив была довольна. Иногда ради таких моментов и стоило подставляться под удар. Все безмерно счастливы, и здравствует «хэппи энд». Эшли даже позволила себе улыбнуться, когда разворачивалась вокруг фонтанчика Уилсонов. Семейное воссоединение — это действительно было мило.       Но был и еще один повод для радости и хорошего настроения. Теперь можно было со спокойной душой заниматься не менее приятными вещами: выбирать себе уютное гнездо, где можно было снова попытаться прижиться на оставшиеся полтора года.       ***       Макс остановился возле небольшого кафе недалеко от городского парка. Оглядевшись, он заметил скучающего Дидье, прислонившегося к капоту машины. Он то и дело поглядывал то на наручные часы, то на входную дверь кафе. Заметив приближающегося Фолла, Обье облегченно выдохнул и выпрямился, протягивая руку для приветственного рукопожатия.       — Доброе утро. — Поздоровался Макс.       Дидье небрежным жестом отцепил от кармана рубашки солнцезащитные очки и, щурясь от яркого полуденного солнца, неожиданно, будто закадычному приятелю, предложил:       — Не хочешь пообедать?       Макс усмехнулся и, последовав примеру оборотня, также привалился к его машине, скрестив руки на груди.       — Не особо голоден.       — А лучше бы был. — Разочарованно протянул Дидье и указал на дверь кафе. — Вот сейчас оттуда с кофе выйдет Саманта, и мы коллективно пойдем обедать и обмениваться новостями за последние две недели.       Прогнозы Дидье оказались довольно точны. Через минуту рыжая макушка Саманты Обье показалась на улице. Девушка ловко держала в руках картонную подставку с тремя стаканчиками кофе и управлялась с сумочкой на длинном ремне. Завидев возле Дидье Макса, она широко улыбнулась и помахала ему рукой.       — Скажи что-нибудь про ее платье. — Осторожно шепнул Обье, слегка наклонившись к своему собеседнику. — Я не вынесу еще одну поездку в торговый центр. В конце концов, этот показ мод для устраивался не просто так.       Саманта действительно сегодня сияла, составляя конкуренцию небесному светилу. На ней было нежно-зеленое короткое шифоновое платье в мелкий горошек и голубая джинсовая курточка. Макс был удивлен. Непривычно было видеть волчицу в таком девчачьем образе, зная ее любовь к более простой и практичной одежде: футболка и джинсы.       — Привет, Макс! — она быстро сунула кофе Дидье и по-дружески приобняла оборотня.       Если такие порывы с объятиями можно было назвать дружескими. Ральф уже давно упорно нахваливал дочь вожака стаи Обье — Эмиля — как бы ненавязчиво намекая на необходимость «присмотреться». Стая Оье была достаточно большой: хороший и крепкий союзник. К тому же, Ральфа восхищало сочетание резкости и дипломатичности в характере Эмиля. А в свете последних событий и вероятной угрозы со стороны Эттвудов, он вполне мог бы стать выгодным родственником. И было чрезвычайно удобно, что у него была дочь одного возраста с Максом. Просто подарок судьбы. Саманта была симпатичной, стройной и сильной альфа-волчицей. Союз мог получиться очень красивым, но, к великому сожалению Ральфа, дело очень слабо двигалось с мертвой точки.       — Отлично выглядишь. — Макс приложил все усилия, чтобы это из его уст звучало как комплимент, но получилось все равно как-то равнодушно.       Дидье за спиной Саманты едва заметно укоризненно качнул головой, но девушка, явно довольная услышанным, этого даже не заметила.       — Я тебе кофе взяла. — Саманта протянула оборотню стаканчик. — Осторожно, горячий.       — Спасибо. — И снова со стороны Макса такая же равнодушно-вежливая улыбка.       — Так что у нас с новостями? — Дидье, посчитав своим долгом спасти себе подобного от нарастающей неловкости в такой ситуации, вклинился в разговор, чему Фолл был безмерно благодарен. Приветствия сильно уж затягивались.       Саманта бросила на него полный укора взгляд, давая понять, как не вовремя оборотень решил напомнить о делах. Но Дидье только слегка ухмыльнулся и спрятал глаза за стеклами солнцезащитных очков, давая ей понять, что попытка снова потерпела фиаско.       — У меня ничего. — Ответил Макс. — Поспрашивал у знакомых, но никто ничего не слышал.       По лицу девушки прошла тень разочарования. Объект обожания довольно быстро переключился на более интересную тему. Не желая сдаваться, Саманта поспешила поддержать разговор:       — Наши приятели из Мичигана намекнули, что внутри стаи произошли какие-то размолвки. Отец говорит, что пока у них разборки между собой, это может быть нам очень выгодно.       — Уберем по одному. — Закончил мысль Дидье.       — Ральф считает, что такие выводы слишком поспешны. — Напомнил Фолл.       — А так мы дождемся до того, что Эттвуды нагрянут в Денвер и приберут к рукам все до чего смогут дотянутся. — Фыркнула Саманта. — Эмиль полагает, что стоит начать уже что-то делать.       — Ты же ее видел, — вдруг вспомнил такую важную деталь Дидье. — Как тебе? По шкале от одного до десяти — насколько она может быть опасна?       Макс немного помедлил, пытаясь досконально воспроизвести образ потенциального врага. Но кроме подозрительного взгляда серо-зеленых глаз и легкой худобы девушки ничего опасного в ней не было.       — Она самостоятельно колесо не может на машине поменять. — Ответил он. — А вы говорите про вселенский заговор ее семьи и нападение. Стоит оставить это дело до тех пор, пока не начнут подтягиваться остальные.       — Завалим ее сейчас — остальные как раз подтянутся. — Закончил мысль Дидье. — Логично.       — Макс, тебе стоит заехать к нам и передать это моему отцу. Вам будет, что обсудить. — Сказала Саманта, закрывая этот разговор. Дидье, собиравшийся ей возразить, открыл было рот, но в последний момент передумал и замолчал. Очевидно его спутницу в данный конкретный момент мало волновал вопрос безопасности. Он даже догадывался, какой будет следующая тема дня. — Наша сегодняшняя совместная охота в силе?       Как можно было забыть про совместную вылазку? Эмиль Обье лично настаивал на том, что банальная охота на дичь двумя стаями поможет лучше в дальнейшем координировать их деятельности и вообще позволит достичь согласия и взаимопонимания. Ральф Фолл, не очень привыкший к таким вторжениям в жизнь стаи, с неохотой согласился, сдавшись под натиском его предложения. Но это был отличный вариант, наконец, столкнуть вместе Макса и Саманту. Поэтому заинтересованность мисс Обье в этом вопросе была вполне понятна.       — Да, конечно. По времени уже договорились. — Криво улыбнулся Макс.       — Составишь компанию?       — Разве ты не собиралась поохотиться в паре с моей сестрой? — оборотень до последнего включал «дурачка».       За спиной Саманты Дидье саркастически медленно поднял руку с задранным вверх большим пальцем и тут же опустил его вниз, подобно римской знати на боях гладиаторов. Это был полнейший провал. Девушка на секунду вспыхнула от злости, но постаралась не подавать вида.       — Я спрашиваю на случай, если вдруг передумаешь или что-то поменяется.       Дидье чуть приспустил очки и выразительно взглянул на блондина, игнорируя шедший от того сигнал «SOS». Макс неосознанно крепче сжал картонный стаканчик с кофе. Настойчивость волчицы начинала доставлять неудобства. Но хорошее воспитание не позволяло отвечать откровенным хамством.       — Если что-то поменяется, то составлю. — Согласился он.       Дидье с облегчением выдохнул и расслабленно покрутил ключи от темно-синего седана на указательном пальце. Наконец-то это подобие флирта пришло хоть к какому-то результату.       — Нам пора, — напомнил он девушке. — Еще будет время пообщаться.       Саманта обиженно поджала губы.       — Мне тоже еще на работу нужно заехать. — Заторопился Макс. — Рад был повидаться. До вечера.       Волчица откинула с плеча непослушную прядь рыжих волос и направилась к машине. Не совсем так она представляла себе эту встречу. Ей стоило больших трудов договориться о ней с Фоллом через его сестру, Одри. По сути предлог «поделиться новостями» был притянут за уши. И все трое на парковке понимали это.       — Кто тебя просил встревать, Дидье? — процедила она, провожая глазами желтый внедорожник.       — Считай я закончил наши мучения. — Ответил оборотень. — Вам давно пора уже либо отстать друг от друга, либо переспать, а не пытаться вести светские беседы. У тебя это плохо получается.       Саманта не глядя стукнула его по плечу и отвернулась к окну, нервно теребя ремешок от сумки.       ***       Эшли была несказанно рада, стоя на укатанной машинами дорожке перед домом, который она выкруживала вместе с риэлтором целую неделю. Конечно, она никогда за двадцать шесть лет своей жизни не могла бы и подумать, что приобретёт брусовый деревянный дом, больше похожий на охотничий. Тем более почти у самой окраины леса. В конце поселка. Но самое неожиданное имеет свойство когда-нибудь сбываться, и довольный как ребенок риэлтор, получивший всю сумму за дом наличными, вручил ей ключи и пожелал удачно отметить новоселье.       Дом находился внутри небольшой рощицы в кольце деревьев, к нему вела только одна стихийно возникшая подъездная дорожка, на которую можно было попасть с главной улицы поселка. Он находился в некотором отдалении от всех соседей и был гораздо меньше тех, в которых Эшли привыкла проживать с детства. Со стороны входной двери и вдоль всей стены тянулся деревянный навес, покрытый покатой фальцевой кровлей, на которую можно было попасть через большое окно на втором этаже, где располагалась спальня и ванная комната.       Войдя в дом, Эш замерла на пороге и прислушалась. Было тихо. Даже очень тихо. Никаких посторонних звуков, кроме тех, которые раздавались из рощицы: птицы, шелест деревьев и стрекотание насекомых. Было непривычно, особенно после проживания в городе.       Внутри дом был обставлен тоже довольно неплохо: мебель была простой, но судя по всему куплена не так давно, хороший кухонный гарнитур, выложенный крупным камнем камин, даже небольшая кладовая и необходимая бытовая техника в виде стиральной машинки и холодильника, шкафы и вполне удобная кровать в спальне. За те деньги, которые она заплатила, вполне прилично       Бывшие владельцы дома, полноватая пожилая женщина и такой же упитанный мужчина, с удивлением смотрели на новую молодую хозяйку дома и за время всей сделки несколько раз переспросили: действительно ли она желает поселиться в такой глуши и не боится ли она диких животных? Как потом признался риэлтор, бывшие хозяева уверяли, что иногда слышали в самой глубине леса, ближе к горам волчий вой. Именно поэтому хозяин решил обзавестись собственным ружьем. Он, неловко держа в пухлых пальцах длинный начищенный до блеска приклад, с гордостью продемонстрировал его Эшли, надеясь впечатлить ее. И, вообразив себя знатоком лесной охоты, даже прочитал небольшую лекцию на тему: как правильно брать прицел и куда целиться, если на тебя бежит медведь. Правда, несмотря на все его заверения о ночных хищниках в лесу, ружье он на самом деле ни разу не использовал по назначению.       Но детектив не обратила на его бахвальство и охотничьи истории никакого внимания. Действительно, было бы чем восхищаться, если в тайничке в багажнике покоились два «Пустынных орла» с несколькими наборами патронов и дробовик в разобранном виде, который еще заботливо завернул ей телохранитель бабушки — Хавьер, когда она решила переехать в Чикаго и начать работать в полиции. Просто так, на всякий случай, мало ли какие неприятности могут подстерегать в жизни. Обычным ружьем ее было уже не удивить. Да и какие могли быть волки в лесу в Денвере так близко к горам?       Эшли поставила коробку с недавно купленной посудой на кухонный стол и вышла под навес, окидывая взглядом прилегающую к дому территорию. Солнце должно было скоро садиться. В кармане завибрировал смартфон с напоминанием. Посмотрев на экран, девушка невольно поморщилась: полнолуние. Вроде бы и день такой теплый и солнечный, а воздух вокруг словно был пропитан тревогой, заражающей все вокруг. Где-то в ребрах и в спине начинало неприятно ныть. Чтобы хоть как-то отвлечься от неприятных ощущений, она взялась за уборку и распаковку вещей, а когда закончила за окном уже порядочно потемнело.       Полная луна, блистая как начищенная серебряная монета, уже поднялась высоко в небе и освещала стоящую на улице машину и дорогу, путаясь своим светом в ветках деревьев. Эшли, наскоро закинув ведро и тряпку в кладовую, беспокойно заходила вокруг стола на кухне, пытаясь унять бешеное сердцебиение, гулко отдававшееся в голове. Становилось тяжелее дышать, воздух в доме становился густым, будто кисель, а каждую кость внутри будто начинали вытягивать, как на станке.       От контрастного, почти ледяного душа, легче не стало. Сердце стало биться чуть медленнее, но от ломоты в костях это не спасало, как и две таблетки убойного обезболивающего. От них только немного поплыла голова и зрачки стали чуть шире. Лежать на диване, закутавшись в одеяло, тоже было не очень хорошей идеей: Эттвуд начинала сосредотачиваться на ощущениях и выходить из себя еще больше.       Порывшись в сумке с вещами, она вытащила спортивный топ, кроссовки и штаны. В Чикаго, когда выдавался особенно гадкий рабочий день, перенасыщенный кровью, трупами и прочими гнетущими событиями, пробежка перед сном была всегда кстати. Она хорошо снимала чувство напряжения. К тому же, стоило вспомнить, что случилось с бедной столешницей в квартире, когда также в полнолуние накрыло беспокойство. Не для того Эшли покупала дом, чтобы разобрать его по бревнышку в приступе ярости.       Наскоро переодевшись, девушка пулей вылетела из дома и бросилась в лес, с ужасом осознавая, что организм и вампирская сущность взяли верх над разумом раз заставили бежать посереди ночи в неизвестном направлении. Перед глазами все быстрее и быстрее мелькали деревья, кусты, ветки, канавы, освещенные ярким лунным светом. Эш начинала понимать, что это уже не просто расслабляющая пробежка, а какой-то бешеный спринт на таких скоростях, о которых она даже не подозревала. Мышцы были предельно напряжены. И самое дикое — ей начинало это нравиться.       Неизвестно сколько бы она могла пробежать вот так еще, не чувствуя усталости, но, забывшись на пару минут и полностью отдавшись новым ощущениям, сменившим боль и беспокойство, девушка напрочь забыла про обоняние и слух. А между тем, что-то довольно большое и не менее быстрое продолжало приближаться к ней из глубины леса, взрывая землю под лапами.       Эттвуд почуяла опасность только тогда, когда нечто мохнатое и огромное врезалось в нее и отбросило на несколько метров в ствол дерева. На пару секунд девушка не могла даже вздохнуть, перед глазами заплясали цветные пятна. Сквозь темно-синие пятна, Эшли разглядела в пятнадцати метрах то самое «нечто»: это была рыжая волчица с яркими серыми подпалами на спине, только гораздо крупнее. Мощная грудная клетка и лапы, желтые глаза, оскаленная пасть и прижатые к затылку уши. Взглянув на нее, Эш поняла, что столкновение не было случайным. Ее просто сбили.       И это было не обычное животное. Оно не просто защищало территорию, на которое попал чужак. Шестое чувство, как и тогда в том проклятом доме в Чикаго, подкинуло идею о том, что стоит рассмотреть теорию о существовании в этом мире помимо вампиров еще и оборотней. Должно же все-таки в природе быть какое-то равновесие по закону жанра готических фэнтези-фильмов. К тому же глаза волчицы были слишком осмысленными и … даже человеческими. Взглянув в них один раз, нельзя было перепутать их с животным. После столкновения с Эдгаром, Эшли уже не была так шокирована тем, что существуют еще и оборотни. Напротив, иногда размышляя об этом перед сном, она начинала задавать себе простой вопрос: а кто еще есть кроме них?       Волчица приподнялась на задние лапы, угрожающе рыча, и, напрягшись, замерла будто выжидая перед прыжком. За деревом, возле которого растянулась Эттвуд, послышался тихий шорох и из темноты появилась еще одна острая морда. Вторая серо-бурая волчица была более осторожной, она обходила девушку вокруг по большему радиусу и внимательно ловила каждое ее движение. В ее рыке и прижатых ушах было меньше уверенности, чем у рыжей, которая, судя по всему, не нападала в одиночку только потому, что дожидалась «подкрепления».       Эш поднялась на ноги, чувствуя, как в ответ на рычание оборотней, челюсти начали болеть. Ощущения были похожи на те, которые она испытала на вечеринке вампиров, схлестнувшись со Стеллой. И единственным способом попытаться избежать нападения была возможность показать свои зубки. А вдруг все-таки испугаются? Ее губы сами сложились в хищную улыбку, демонстрируя аккуратные белые клыки. Серая волчица колебалась.       Свет луны сквозь ветви деревьев полностью отключал разум и инстинкт самосохранения. Бороться со злостью и слепой яростью в голове было довольно трудно. О том, чтобы отступить и убраться из этого леса подальше не могло быть и речи. Каждая клетка начинала бунтовать, сопротивляясь даже самой мысли о том, чтобы сбежать.       — Ну что, сучки? — спросила детектив, переводя взгляд с одной волчицы на другую. — Кто первый будет метить территорию?       Но рыжая волчица не испугалась, а напротив взревела и дернулась вперед, что окончательно подтвердило догадку Эттвуд об оборотнях: ее оскорбительный комментарий был понятен и больно ударил по самолюбию. Эшли только успела увернуться от просвистевшей над ее головой когтистой лапы и уйти в сторону, почти вплотную уперевшись в бурую волчицу, которая неожиданно присела на лапах и растерялась. Пусть Эдгар и разрушил жизнь девушки, но все же наградил ее взамен достаточно полезными способностями. Скорость и собранность движений в такой момент была очень кстати.       Эшли юркнула перед самым ее носом и сделала попытку оказаться за деревом. В пространстве, где возникали природные препятствия для нападения, маневрировать было проще. Оборотни были тяжелее и менее поворотливыми. Но добраться до ствола ей не удалось. Рыжая волчица развернулась и, с неожиданной для нее быстротой, всем своим весом обрушилась на ее ноги, подмяв под себя. Задними лапами она наступила ей на бедра. Девушка только успела перехватить возле самого лица ее рычащую пасть и вцепилась пальцами в густую шерсть на горле, отталкивая ее от себя.       Волчица давила на нее всем своим весом и активно орудовала передними лапами, оставляя глубокие порезы на руках. Эшли убрала с горла одну руку и с силой ударила ее снизу по морде. Клацнули зубы, волчица ослабила напор, что позволило Эттвуд скинуть ее. На помощь к рыжей кинулась вторая. Она снова повалила на землю только поднявшуюся девушку, метя зубами в шею, но Эшли удалось вовремя согнуть в колене ногу и отбросить ее в сторону дерева. Правда с силой она перестаралась. Бурая волчица с глухим ударом сползла в низ и жалобно заскулила.       Небольшая заминка позволила рыжей сгруппироваться и спланировать траекторию для следующей атаки. Пока внимание Эттвуд было направлено на другого противника, она заходила сзади, не обращая внимание на скулеж своей спутницы, которая, прихрамывая на одну лапу, отбегала в сторону, испуганно оглядываясь. Эшли проводила ее сердитым, злым взглядом, понимая, что одного соперника точно вывела из строя.       Гуманизм и осознание того, что за шкурой волка скрывается человек, слабыми отголосками глушили ярость, разожженную запалом драки, не давая добить ее. К тому же, где один волк, там и стая, желающая отомстить. С денверскими вампирами знакомство и так прошло крайне напряженно, не хватало наживать себе врагов и среди оборотней. Вот «помять» немного членов стаи было бы хорошим тактическим ходом. В последствии они бы опасались выходить на открытый конфликт, будучи даже в обличии людей.       Эшли повернулась лицом ко второй сопернице. Та не торопилась нападать, а только медленно кружила вокруг нее, становясь с каждым кругом все ближе и ближе. Никто из них не нападал первым, дожидаясь решительных действий от противника. Каждая выбирала наиболее удобную позицию и, наконец, волчица не выдержала первой. Ее бросок вперед был быстрым, яростным и довольно точным. Эттвуд полагала, что она не станет изменять своим волчьим повадкам и будет целиться ей в горло, поэтому подняла руки выше, закрывая грудь и шею. Она была готова к тому, что ее снова попытаются опрокинуть на спину и придется отбиваться ногами. Но видимо волчица не зря заставила ее ходить кругами. Она остановилась ровно тогда, когда Эшли перестала бдительно наблюдать за тем, что происходит у нее за спиной, и поравнялась с деревом.       Волчица замахнулась лапой. Ощутив сзади твердую поверхность, Эш поняла, что упасть назад, чтобы уйти от когтей не удастся. Оставалось либо пригнуться, либо подставить бок, при этом падать со стороны замаха, чтобы хоть как-то свести к минимуму повреждения, и защищать лицо. Но удар пришелся не совсем с той стороны, с которой ожидалось. Оборотень ее обманул. Когти глубоко вонзились в правый бок и оставили рваные порезы длиной в несколько сантиметров. Кровь с когтей темными каплями брызнула на траву.       Детектив зарычала от боли и упала, судорожно пытаясь зажать руками рану. В живот словно ткнули раскаленной кочергой и повернули ее по кругу. Лужа крови под ней начинала разрастаться буквально на глазах. Волчица навалилась сверху. Теперь добраться до шеи ей уже ничего не мешало. Эшли, перевернувшись на спину, наугад ударила махнула кулаком перед собой, вложив в него все оставшиеся силы и целясь в морду. Но в последний момент волчица увернулась, подставив плечо.       — Слезь с меня, гадина! — выкрикнула Эттвуд.       Волчица выглядела довольной. Она смотрела прямо в глаза своей жертве, будто коварно улыбаясь, медленно поставила свою тяжелую лапу прямо на рану детектива и надавила, вжимая тело в холодную землю все сильнее. Подло, желая заставить противника помучиться. Не выдержав такой боли, Эш взвизгнула и задергалась.       Убивать ее не торопились. Волчица явно наслаждалась процессом. А Эттвуд продолжала дергаться, чувствуя, как картинка перед глазами начинает подергиваться белой дымкой. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы волчица вдруг не замерла, подняв морду. Она смотрела куда-то вперед, настороженно принюхиваясь. Здесь, в глухой темноте и шелесте листьев на летнем ветру, был кто-то еще. В следующее мгновение между деревьями появился еще один волк. По окрасу он был больше похож на вторую нападавшую волчицу, только чуть светлее, стройный, могучего телосложения с большой, глубоко посаженной грудной клеткой, покатой спиной и мускулистой шеей. Взглянув на него Эш поняла, что перед ней самец. У нападавших волчиц морды были более узкие, шеи тоньше и лапы немного короче. Завидев его, рыжая волчица виновато прижала уши и ослабила давление на рану.       Оборотень зарычал: негромко, но очень низко, предупреждающе, и одним прыжком приблизился к ней. Он схватил волчицу зубами за загривок и уверенно оттащил волчицу в сторону. Та не сопротивлялась, а только послушно перебирала лапами. Эшли свернулась в калачик, поджимая ноги к животу. Рана не переставала кровоточить. Самоисцеление только начинало действовать. Следы от когтей на руках начали заживать, но медленно. Когда она снова приподняла голову, чтобы оглядеться, оборотень был уже один. Вой удаляющейся рыжей волчицы разносился эхом по лесу.       Нападать оборотень не собирался, а только укоризненно взглянул на девушку и отвернулся. Его тело вдруг вздрогнуло и выгнулось с громким хрустом. Вытянутые конечности и позвоночник начали сокращаться, шкура с прекрасным светлым мехом пошла трещинами и начала сползать, обнажая обычную кожу, череп становился меньше и в нем начинали проскальзывать черты человеческого лица. Эшли, насколько это позволяла рана, глубоко вдохнула, едва сдерживаясь, чтобы не опустошить желудок прямо здесь и сейчас. Подобные картины она видела только в фильме ужасов. Но одно дело смотреть на фантазии режиссера на экране, а другое наблюдать все в мельчайших подробностях наяву. Девушка прикрыла глаза и отвернулась, дожидаясь, пока тот отвратительный хруст, с которым сокращались кости оборотня, прекратится.       Потом наступила тишина. Только было слышно тяжелое дыхание. Эшли осторожно открыла глаза. Теперь вместо грозного хищника на утоптанной дракой траве на коленях сидел абсолютно голый светловолосый молодой человек. И в его лице проскальзывало что-то очень знакомое.       Оборотень, не мигая смотрел на Эттвуд, и не двигался. Вглядевшись в его лицо внимательнее, девушка, наконец, вспомнила: туристический магазин, пожилой хромающий хозяин и его внук, любезно согласившийся помочь с колесом. Так вот значит почему запах от Конрада был такой странный. Именно так пахнут оборотни.       Макс осторожно встал на ноги. Эшли простонала и с трудом заставила себя отвернуться от возбуждающей воображение картины его фигуры и не только. Маленький дьяволенок на плече упорно твердил о том, что нужно разглядеть все подробности.       — Согласен, — произнес Фолл. — Как-то неловко получилось. Не ослепла?       — Иди отсюда. — Ответила девушка. — Я тут немного полежу, подожду пока зрение вернется.       Оборотень сделал пару шагов к ней, но остановился, потому что Эттвуд зашипела словно рассерженная кошка:       — Уходи!       — Ты даже встать не можешь. Слышала вой? Скоро здесь будет вся стая. И они не будут такими добрыми, как я.       Эшли приподнялась на локте и мрачно исподлобья взглянула в серые глаза Макса. Волк был прав. Если она хорошо помнила телевизионные программы по каналу «Дискавери», то с помощью своего воя волки общались с остальными членами стаи и собирали ее вместе. И их прибытие сюда было вопросом времени. Регенерация не справится с такой раной так быстро, а драться Эш была не в состоянии.       — У меня одежда здесь недалеко, если уж тебя так смущает мое тело. Поваляйся здесь немного, я тебе помогу. — Предложил Макс. — Решай быстрее.       Беспомощность всегда было сложнее принять, чем собственную глупость. Как бы девушке не хотелось самостоятельно, с гордо поднятой головой выйти из этой непростой ситуации, помощь действительно была очень нужна. На кону был вопрос выживания.       — Хорошо. — Выдавила она.       — Тогда жди.       Оборотень вернулся довольно быстро. Теперь он был больше похож на того парня, с которым Эш впервые столкнулась на парковке перед магазином. Он присел на корточки перед Эттвуд и протянул руку к ране.       — Я всего лишь посмотрю. — Предупредил он.       Порезы представляли из себя сплошное месиво из порванных тканей и густой бордовой крови. Они были достаточно глубокими, чтобы задеть внутренние органы, но при таком освещении Макс не стал судить наверняка.       — Насколько все плохо? — спросила Эшли, приподнимая голову. — В процентном соотношении?       — Ну кровь венозная, течет медленно, значит остановить получится. — Ответил Макс без особой уверенности в голосе. — А как у тебя с медицинской страховкой?       Эттвуд отпихнула его заботливо подставленную руку, снова зажала рану и, немного пошатываясь, начала вставать, опираясь на дерево, как на спасательный круг.       — Никаких больниц! Все заживет само. Нужно только обработать.       Оборотень был почти на полторы головы выше девушки и, взглянув на нее сверху вниз, как на капризного ребенка, поднял руку и покрутил пальцем у виска.       — Ласты склеишь.       — И тебе всего хорошего. — Огрызнулась Эш и поковыляла мимо него в ту сторону, с которой предположительно бежала из дома. С гордо поднятой растрепанной головой и промокшими от крови штанами, вдобавок испачканными землей и травой. Вид у нее был довольно колоритный, как у местного лешего.       Макс тяжело вздохнул и стащил с себя футболку, аккуратно сложив ее четыре раза. Эттвуд не успела далеко уйти. Споткнувшись об корень дерева, она рухнула в траву, грязно выругалась и снова попыталась встать. Макс дернул ее за локоть и одним рывком, словно пушинку, поставил на ноги, протягивая футболку.       — Зажми этим. — Приказал он и, дождавшись, пока детектив, морщась от неприятных ощущений, приложит ее к ране, легко подхватил ее под спину и колени, удобнее устраивая на руках. — В паре километров дорога. Там моя машина, отвезу тебя домой, если ты уж так боишься врачей. Обхвати меня рукой за шею.       Эш молча показала ему свои руки, испачканные кровью по самый локоть. Оборотень фыркнул и указал глазами на свой живот с кровавыми разводами.       — Ты выглядишь как в фильме «Кэрри». — Сказал он. — Смирись уже.       — Сам сказал. — Эш закинула левую руку ему за шею, оставляя красные отпечатки на горячей коже. — Тебя лихорадит? Ты болен и заразный?       — У оборотней температура выше. Ты-то уж должна об этом знать.       Дорога и правда оказалась не так далеко. На обочине ровным строем было припарковано несколько машин: желтый внедорожник Макса, два черных седана и темно-синий четырехместный пикап. Оборотень опустил девушку возле своей машины и достал ключи.       — Это все одна стая? — спросила детектив, указывая на стройный ряд машин.       Макс промолчал. Судя по всему, вопросы о стае он считал сугубо личными.       — Эй? — требовательно окликнула его Эттвуд и повторила вопрос. — Это одна стая?       — Две, — наконец, недовольно откликнулся волк. — Тебе незачем знать подробности.       — Я хочу знать, кто те две стервы, которые на меня набросились.       Макс хлопнул дверью багажника и подошел к девушке, угрожающе нависая над ней. Эшли почти уперлась лбом в его обнаженную грудь. От оборотня исходило неестественное тепло.       — Стервы? — переспросил он. — Ты залезла на нашу территорию во время охоты. С тобой еще довольно мягко обошлись.       — Вашу? — взвилась Эш. — Где на этом лесе написано, что это ваша территория? И я не вела себя агрессивно по отношению к твоим блохастым подругам. Это была ответная реакция.       Не дослушав, Макс открыл дверь со стороны пассажира, набросил на сидение плед и, будто куклу, запихал туда упирающуюся Эттвуд.       Дорога до дома прошла в полнейшем молчании, прерываемом только уточнениями по маршруту. Эш украдкой посматривала на выражение лица оборотня, который судя по всему был зол. На ее языке крутилась целая сотня вопросов, но задавать она их не рискнула. Уж слишком серьезно выглядел блондин. Да и потасовка с членами возможно его стаи не способствовала улучшению отношений.       Макс снизил скорость перед поворотом, подъехал поближе к дому и заглушил двигатель.       — Это твой сарай? — спросил он, указывая на него. — Серьезно?       — Имеешь что-то против?       В дом Эттвуд уже вошла сама. Макс зашел следом, настороженно окинул взглядом помещение и принюхался, но о внутренней обстановке не сказал ни слова, видимо пощадив чувства хозяйки. Эшли, все еще прижимая футболку к ране, прошла на кухню, оставляя за собой капли крови на полу.       — Чем больше ты шевелишься, тем больше крови теряешь. — Напомнил ей Макс.       — Ты еще здесь? — спросила девушка. — За помощь, конечно, спасибо, но дальше я справлюсь сама.       Глаза оборотня вспыхнули желтым. Он продолжал злиться, хотя девушка все никак не понимала почему: она ведь даже сказала «спасибо».       — Можешь уезжать.       Но он решительно подошел к ней, сгреб в охапку и водрузил на кухонный стол, заставляя вытянуться в полный рост. Эш попыталась снова приподняться, но ее тут же вернули в прежнее положение. Оборотень, пусть и особенно пылая желанием, но все-таки четко дал понять, что собирается оказывать помощь до конца.       — Где твоя аптечка? — спроси Макс, открывая по очереди каждый кухонный шкаф, встречающий его абсолютной пустотой.       Эш, наблюдая за ним, мысленно молилась, чтобы он не открыл холодильник, в котором из съедобного была недоеденная обеденная пицца, лайм, пара йогуртов и бутылка молока. Остальные пустые полки могли быть спокойно использованы мышами для совершения голодного суицида.       — Шкаф возле холодильника. — Подсказала детектив.       С полок в шкафу возле холодильника на Макса стыдливо смотрели бутылка текилы и джина. Оборотень на несколько секунд потерял дар речи. Обычно девочки держат у себя дома бутылку другую вина, мартини или еще чего-нибудь легенького. Да на худой конец сошел бы и бренди, но никак не сухой джин.       — А абсента у тебя нет? — поинтересовался он, беря бутылку джина. — А то как-то этот напиток слабоват для леди.       — От абсента у меня изжога, — огрызнулась Эшли и протянула руку к бутылке.       — Лимончик достать? — не унимался Макс.       — Конечно.       Взгляд Макса слегка потеплел, он улыбнулся: за словом девушка в карман не лезла. Лучше пусть она огрызается и язвит, чем захлебывается слезами или трясется от страха. Оборотень увернулся от протянутой руки и откупорил бутылку:       — Давай обработаем рану.       Эшли убрала футболку. Джин с тихим журчанием полился на живот, смывая запекшуюся кровь. Девушка заерзала: легкое пощипывание превратилось в самый настоящий пожар, но стало легче. Вымыв все постороннее из раны, стало намного легче. Процесс пошел активнее.       — Не дергайся. — Посоветовал волк. — Будет только больнее.       Эттвуд зарычала, выпустив клыки. Макс холодно взглянул на нее и убрал бутылку, переворачивая свою футболку стороной, еще не до конца пропитавшейся кровью:       — Уже начало заживать. Довольно быстро, кстати.       Он взял стул и, отодвинув его на порядочное расстояние от стола, присел задом наперед, сложив руки на спинку. От Эш не укрылся этот демонстративный жест недоверия.       — Зачем ты мне помог?       Макс заворочался на стуле и медлил с ответом, будто тщательно обдумывая, что сказать. Девушка повернулась к нему лицом. В электрическом свете лампы она смогла рассмотреть его лучше: волк выглядел довольно усталым, но по-прежнему зорко следил за каждым ее движением. Его спортивное тело в нескольких местах запечатлело на себе отпечатки кровавых маленьких ладошек Эттвуд, будто индейский боевой раскрас.       — Если ты помрешь, то у нас будут проблемы. — Нехотя сказал он.       — Тело можно закопать где угодно. — Подкинула идею Эш. — Это не такая уж большая проблема.       — Проблема с твоей стаей. — Уточнил Макс, указывая на кулон девушки. — Я в курсе, что ты — Эттвуд. Вы носите уже очень запоминающиеся побрякушки. Это как визитная карточка.       Про то, что ее семью считали стаей, Эшли слышала впервые. Все сказанное парнем больше напоминало какой-то бред. Как можно было, проживая под одной крышей с близкими, не заметить такого «маленького» обстоятельства? Отец, конечно, был чертом во плоти: злым, холодным, в какой-то степени эгоистичным, амбициозным подлецом, но, чтобы оборотнем… И мама, которая боялась всех собак, кроме своего йоркширского терьера, и ненавидела вылазки на природу или загородные клубы. Про Натаниэля вообще не стоило говорить: любое ползающее или летающее насекомое приводило его в состояние кататонического ступора, от которого его доблестно спасал персональный психотерапевт. Они даже близко не стояли по физическому потенциалу с тем, что она наблюдала в лесу. Какие оборотни? Полнейшая ерунда. Может быть дело было все-таки в деньгах?       — Мы — люди! — возразила она, рывком сев на столе. — А не оборотни.       — Оборотни. — Макс продолжал скалой стоять на своем. — Как и ты. У тебя волчьи зубы, это точно, но с запахом я пока не разобрался. С тобой что-то не так. Мы чувствуем своих.       — Думаешь я бы не заметила за двадцать шесть лет, что у меня появился хвост и шерсть? Или, что мой отец в полнолуние обращается в огромную собаку.       Макс едва покраснел, раздраженный таким унизительным сравнением, но сделал вид, что пропустил его мимо ушей:       — Твоя стая очень древняя и влиятельная. Странно, что ты про это ничего до сих пор не знаешь. И полнолуние для превращения не обязательно, если ты оборотнем родилась.       — Чушь! Я была человеком, полтора месяца назад, пока меня…       Девушка осеклась и замолчала. Макс приподнялся на стуле, разговор начинал приобретать все более яркие и интересные краски:       — Что было полтора месяца назад?       — Это тебя не касается. — Отрезала Эттвуд. — Моя семья — не стая, а я в принципе не могу быть оборотнем.       — Оборотень, но либо хреновый, либо очень глупый, раз не стала трансформироваться для драки и позволила себя поранить. Или ты не можешь?       Макс попал не в бровь, а в глаз. Догадка была верной. Эшли стиснула кулаки, впилась ногтями себе в ладонь так, что костяшки пальцев побелели, и села на столе. Если бы ее собеседник еще раз сказал слово «оборотень», то даже рана не помешала бы ей стереть с его лица улыбку и уверенность, с которой он это повторял. Но то ли потеря крови, то ли дело близилось к утру, и полнолуние начало терять свою силу, но самоконтроль и сдержанность снова начали возвращаться, как пожарной пеной заливая раскаленный разум.       Пусть этот очаровательно-благородный молодой человек и появился очень вовремя, будто принц в сияющих доспехах или … сияющей шкуре, но несмотря на это, внутреннее чутье подсказывало, что посильная помощь могла быть не просто так. И желание хоть кому-то рассказать о своей проблеме, попытаться выяснить, что с ней такое и как с этим неожиданно оказалась связана ее семья, еще может хорошо аукнуться в будущем. Не проще ли попытаться засунуть это в дальний ящик, запереть его и выбросить ключ? Но зерно сомнения уже нашло свою благодатную почву и начало пускать свои корни, а кулон на шее, который она раньше считала просто милой безделушкой, теперь вызывал больше вопросов.       — Разговор окончен. — Жестко произнесла Эшли, указывая Максу пальцем на дверь. — Передай своим и вашим соседям, что если мы еще раз столкнемся, то у них точно будут проблемы.       — Тебе реально нужна помощь… — начал было оборотень. — Если ты не можешь обращаться…       — Вон!       — Как скажешь, — согласился Макс, понимая, что проще будет достучаться до статуи, и легко поднялся со стула.       Опыт подсказывал, что девушка перед ним сейчас находится на стадии отрицания и в некоторой степени шока. Говорить что-либо сейчас было бесполезно. Но был во всем этом и положительный момент. Если стаи так хотели узнать, насколько опасен их новый противник, то уровень угрозы можно было спокойно опускать до отметки — «зеленый». Потому что член «грозной стаи Эттвудов», оказался просто напуганной девчонкой, не понимающей, что она делает и куда лезет.       Макс довольный собой вышел из дома, подгоняемый грохотом захлопнутой за его спиной дверью и направился к машине. В темноте леса, пригибаясь к земле, за ним внимательно следили пронзительные глаза рыжей волчицы.