Набор начинающего негодяя

Living is easy with eyes closed, misunderstanding all you see. It's getting hard to be someone but it all works out. It doesn't matter much to me.  Let me take you down, 'cause I'm going to Strawberry Fields. Nothing is real and nothing to get hung about. Strawberry Fields forever. Легко жить с закрытыми глазами, не понимая всего, что видишь. Быть кем-то — это так сложно, но все идет, как надо,  Ведь меня это не имеет большого значения.  Позволь мне взять тебя с собой, потому что я собираюсь на Земляничные поляны. Ничто не реально, и не на чем зацикливаться. Земляничные поляны навсегда.       Рождественские каникулы кончились быстро, зима – еще быстрее. Праздничные дни пролетели незаметно за игрой в «Похождения тролля». Конечно, это занятие было у ребят не единственным.              Близнецы порой торчали по полдня в своей комнате и никого туда не впускали, а когда выходили, были вылитыми копиями Эйнштейна, если бы тот был рыжим и ему тоже было бы одиннадцать лет. Проще говоря: их и без того непослушные волосы торчали во все стороны, от них пахло какими-то магическими химикатами и прочей белибердой, которую они смешивали в своей комнате. Когда Беатрис поделилась с ними этим сравнением, близнецы повесили на свою дверь табличку «ОСТОРОЖНО, ВЕДУТСЯ ВЕСЬМА НАУЧНЫЕ РАБОТЫ, ВХОДИТЬ ТОЛЬКО ЭЙНШТЕЙНАМ!»              - Во дают! – заключил Ли Джордан, оценивая крупную красную надпись на пергаменте.              - Это лечится? – вздохнула Беа.              - Сомневаюсь. – ответил Ли.              На Рождество каждый из братьев Уизли получил от Молии свитер с первой буквой своего имени, и в один из дней каникул Фред и Джордж нарочно поменялись ими между собой. Беатрис сперва подумала, что сошла с ума, потому что прекрасно могла различать близнецов – это умение пришло к ней само спустя некоторое время их знакомства. И чем дольше они дружили, тем более непохожими близнецы становились для Беа, а потому, когда в тот день эти двое вели себя как замена друг для друга, Бамбл не на шутку испугалась, что за ночь у нее мозги съехали набекрень. Остальные домочадцы этому так не удивлялись – видимо, привычное дело.              Сама Беатрис на Рождество получила от близнецов плакат с The Beatles, который, как выяснилось, помог купить Джордан. Ли подарил Беа набор перьев с металлическими наконечниками, а Бамбл в ответ вручила парню вещицу, похожую на рупор, только меньше, которая являлась магическим громкоговорителем – Ли часто жаловался, что установка, которой пользовался предыдущий комментатор, никуда не годится. К тому же этот рупор будет его собственным. Беатрис долго не могла выбрать подарок для близнецов, но в итоге решила, что какие-нибудь магловские безделушки могут им понравиться, поэтому Фред и Джордж получили на рождество йо-йо – Фред с фиолетовым корпусом, а Джордж с зеленым. Сказать, что близнецам снесло от этих штук крышу – ничего не сказать. Они целыми днями тренировались выполнять разные трюки и не выпускали йо-йо из рук.              Затем каникулы как-то внезапно кончились, и вот ребята уже едут на поезде обратно в Хогвартс. По дороге в школу Беатрис написала маме подробное письмо о том, как прошли ее каникулы «в Хогвартсе», выдумала, что сидела по вечерам в библиотеке и посвящала себя учебе. Как Бамбл не старалась, письмо все равно оказалось пропитан подтекстом, мол «Спасибо, что я осталась тухнуть в Хогвартсе все каникулы.» Конечно, Беатрис прекрасно провела время у Уизли, но это не отменяло того факта, что она продолжала злиться на родителей. Так что пусть текст письма и выдуманный, но он отражает правдивые эмоции: Рождество в гостях – это прекрасно, но оно не заменит посиделок в родном доме вместе с близкими людьми.              Дамблдор встретил учеников длинной речью, говорил что-то про приближающиеся экзамены и бла-бла-бла. Как Беатрис не старалась, ей ни разу не удавалось внимательно слушать директора. Хотя нет, один раз все же удалось, когда он рассказывал про свои любимые носки с принтом в виде сов. Удивительный человек этот Дамблдор.              Рядом с ребятами за ужином оказалась Анджелина.       - Ну что, как прошло Рождество? – спросила она.              Фред так и заерзал на скамейке, когда Джонсон приземлилась рядом с Беатрис.              - Отлично! – выпалил он.              - Вы сделали задание Макгонагалл? – поинтересовалась Анджелина.              - Трансфигурация явно не мой предмет. – пожаловался Джордж, и Джоржан закивал, поддерживая его.              - В этом семестре снова придется ходить к Макгонагалл на дополнительные. – протянул Ли. – Заклинание из домашки мне плохо дается.              - Зато Фред и Беатрис у нас профи трансфигурации. – с нажимом произнес Джордж. – Помни, братец, если только у нас с тобой будут разные оценки в конце года, я тебя съем.              - Уж что-нибудь придумаем, этому миру нельзя терять такого красавца, как я. – говоря это, Фред распрямил спину.              Анджелина захохотала, от чего Фред раскраснелся, как спелая клубника.              Беатрис забавляла эта странная атмосфера, которая создавалась, как только рядом с Фредом появлялась Анджелина. Казалось, что он напился веселящего зелья. Беа знала, что Анджелине нравится Фред, хотя для Беатрис «нравится» было слишком громким словом. Этим двоим по одиннадцать лет, как в таким возрасте вообще могут интересовать вещи типо влюбленности? Но большинство девчонок просто с ума сходили, выбирая, кому какой мальчик будет нравиться. Бамбл часто слышала эти разговоры, сидя в общей комнате Гриффиндора. Они сравнивали ребят по цвету волос и глаз, по красоте, по росту, но никто не заикался о духовных качествах. Никто из этих девочек ни разу не сказал: «Он мне нравится, потому что он добрый и хорошо ко мне относится.» Нет, роль играла только внешность. Беатрис всякий раз раздражалась от этих разговоров до такой степени, что сбегала к себе в комнату или принималась искать близнецов и Ли.              Единственная причина, по которой Беатрис не раздражала зависимость Анджелины от Фреда – она почти не заикалась о его внешности, только раз упомянула, что у него забавные веснушки. Джонсон любила рассказывать подруге, как Фред помогал ей донести книги до комнаты или как болтал с ней в коридорах. В общем, Анджелина с ума сходила от самого Фреда, а не от его внешних данных. Она смеялась над его шутками, даже когда они были вовсе не смешными и рядом с ней Фред чувствовал себя центром вселенной. Он не делался от этого гордым, вовсе нет, он лишь начинал светиться, как утренняя звезда, и улыбался, как идиот.              Беатрис не хотела называть чувства между этими двоими влюбленностью – просто она не представляла, как в таком возрасте можно влюбиться. Но, с другой стороны, она никогда подобного не чувствовала. Ей просто было хорошо со своими друзьями. Она попыталась представить, что влюблена в кого-то со своего факультета. Одна мысль о том, что она будет строить глазки Ли или Джорджу заставляла ее передернуться. Но Бамбл не испытывала от этого никакого разочарования – ей нравилось просто жить, просто общаться со всеми и, как бы то ни было, нравилось слушать рассказы Анджелины про Фреда. Уизли открывался совсем в другом свете, когда Лина говорила о нем.              И вот сейчас они сидели за ужином, и Фред все болтал с Джонсон о чем-то, они наклонялись друг к другу с каждой минутой все ближе. Но если другие девочки трещали на каждом углу о поцелуях и прочей бредятине, Анджелина просто проводила с Фредом время. Она объясняла Беатрис, что целоваться с мальчиками направо и налево – очень глупо, а Бамбл искренне соглашалась с подругой. Так что общение старшего близнеца Уизли и Анджелины Джонсон было действительно искренним.              Также как Беатрис слушала рассказы Анджелины о Фреде, Джордж слушал рассказы Фреда об Анджелине. Часто все это происходило в компании остальных негодяев, и Джо временами кидал на Беатрис странные взгляды, которые выражали либо удивление, либо усталость, потому что, если Анджелина могла говорить о чем угодно помимо Фреда, не зацикливаясь на нем, сам Фред превратился в машину по разговорам об Анджелине. Он не затыкался с утра до самого вечера и болтал о ней весь февраль.              Каждый день после уроков Джордж хватал Беатрис и Ли за рукава их мантий и буквально выволакивал из класса, а затем тащил по коридорам в сторону библиотеки, оставляя Фреда далеко позади. Фред, похоже, не испытывал по этому поводу никаких возражений: он возвращался в гостиную вместе с Анджелиной почти перед самым отбоем.              На весь февраль розыгрыши начинающих негодяев приостановились. Джордж изнывал от того, что им приходится торчать в библиотеке и учить уроки вместо того, чтобы веселиться. Беатрис пыталась подбодрить его, как могла.              - Рассуждай об этом с другой стороны! Мы сможем заранее подготовиться к годовым экзаменам, тебе надо подтянуть трансфигурацию и астрономию.              Но от слова «трансфигурация» у Джорджа чуть не начиналась истерика, хотя в конечном итоге он сдавался, и они действительно занимались домашкой.              - Черт, Трис хочет сделать из нас заучек. – парировал он, когда они в очередной раз провожали Джордана на дополнительные занятия к Макгонагалл.              - Если это поможет мне получить отметку выше «удовлетворительно» по трансфигурации, я готов хоть ночевать в библиотеке. – проныл Ли.              Так и прошел февраль. Каждый день Анджелина присоединялась к негодяям за завтраком, обедом и ужином. Никто не испытывал от этого никакого дискомфорта, потому что Лина действительно была приятной в общении. Джорджу нравилось с ней болтать, но это не отменяло того факта, что он тосковал по Фреду, который немного отдалился от своих друзей.              Тем не менее Беатрис ощущала, как их дружба с Анджелиной крепнет. Когда Джонсон возвращалась вечером в комнату, они болтали обо всем на свете, даже после отбоя, и порой могли лечь спать очень поздно. Они часто вместе доделывали домашнее задание. Беатрис чувствовала, что может ей доверять. Анджелина была не такой как все девчонки. Она разбиралась в спорте, много знала про квиддич и была одной из лучших на уроках полетов. При этом Джонсон была (по мнению Беатрис, и Фред бы с ней согласился) самой красивой девочкой их потока. Ее темные волосы завивались в изящные кудряшки, и Анджелина знала парочку заклинаний, которые помогали им не разлетаться на ветру во все стороны. Ее медно-коричневая кожа всегда сияла, а ресницы были такими длинными, что почти касались бровей. От Лины всегда вкусно пахло ягодными духами, особенно сильно от этого аромата сходил с ума Фред. Короче, Анджелина была хороша во всем.              В конце концов спустя почти месяц, к концу февраля, все как-то само собой устаканилось. Анджелина стала частью команды, хотя ребята все еще не посвящали ее в то, что именуют себя негодяями, и уж тем более не рассказывали ей о карте Мародеров. Но зато они все вместе неплохо дружили. Фред постепенно вернулся назад, видимо, они с Анджелиной за месяц уже успели обсудить все общие темы, так что их беготня друг за другом стихла. Фред чрезвычайно гордился тем, что может так близко общаться с девочкой, которая ему нравится. Судя по разговорам с Беатрис, Анджелина была довольна этим не меньше.              Снега в феврале практически не было, что создавало отличные условия для игры в квиддич. Единственным отрицательным фактором оставался ветер, но он всегда был особенно сильным на стадионе, который располагался в своеобразной ветряной ловушке.              Слизерин победил Когтевран в матче, который прошел в конце третьей недели февраля, и Оливера словно в пятую точку ужалили. В начале года его сделали капитаном вместо Чарли из-за того, что он смог набрать лучший рейтинг по очкам среди всей сборной Гриффиндора, но Вуд не выдержал такой нагрузки, и со второго семестра капитаном вновь стал Чарли.              - Не могу я быть капитаном. Для этого нужен опыт, а я играю-то всего полтора года. Могу быть твоим помощником или типо того, но пока избавь меня от участи капитана. – обращался Оливер к Чарли.              Решили, что Вуд станет капитаном, когда Чарли закончит обучение, а пока Уизли готовил своего приемника. Так что на собраниях команды, где обсуждалась тактика будущих игр, капитанов было как бы два. Легче от этого не становилось. У Вуда была потрясающая способность стратегически мыслить, но для лидера он был больно нервным, зато Чарли, наоборот, казался на его фоне слишком спокойным.              В общем, Слизерин сравнялся в очках с Гриффиндором, и теперь нужно было выкладываться на максимум, чтобы обогнать их. В начале марта их ждал матч с Пуффендуем, так что гриффиндорцы проводили на тренировках чуть ли не все свободное время. Если пуффендуйцы, выигравшие матч с Когтевраном в ноябре, победят еще и Гриффиндор, лидирующее положение перейдет к ним.              Беатрис нравились тренировки, потому что на несколько недель она превратилась в универсального соперника: охотники тренировали на ней маневры по отбиранию квоффла, загонщики пробовали себя на меткость, хотя второе Чарли быстро искоренил после случая, когда Оскар Уильямс бладжером чуть не сбил Беатрис с метлы.              - Зато ты попал! – похвалила его Бамбл, вовсе не обижаясь.              Тем временем начался март. Погода с каждым днем улучшалась, из-за плотных облаков впервые выглянуло теплое солнце. Мрак, стоявший в коридорах замка всю зиму, постепенно отступал. Каменные стены нагревались. Наконец ходить в юбке стало комфортно, потому что всю зиму Беатрис приходилось кутаться в мантию, словно в одеяло, или накладывать на себя согревающие чары, которые, к сожалению, действовали обычно недолго.              Однажды вечером, когда Беатрс, сидя в комнате близнецов, тренировала с Джорданом новые заклинания по трансфигурации, распахнулась входная дверь и на пороге показался Фред. Он сложил руки на груди и глаза его светились – обычно это означало, что он что-то задумал. Джордж стоял рядом с ним, уперев руки в бока, с таким же светящимся взглядом. Поправка: это означает, что они оба что-то задумали.              - Мы с Фредом решили, что пора выходить на новый уровень. Я кое-что придумал!              - И что же ты придумал? – поинтересовался Джордан, воспользовавшись случаем отвлечься от трансфигурации.              - Секрет. – ответил Фред.              - И зачем вы тогда нам сказали, что задумали что-то, если не говорите сути? – нахмурилась Беа.              - Интрига, Трис, интрига! – ухмыльнулся Джордж.              - Спасибо, Жорж, спасибо! – передразнила его Бамбл.              ***              Спустя две недели все студенты собрались на трибунах стадиона, ожидая матча. Люди шумели, перекрикивая друг друга, размахивали флажками в цвета факультетов, за которые болели. Беатрис видела, как волнуется Минерва Макгонагалл, стоя посреди поля и похлопывая Чарли по плечу. Уизли что-то оживленно ей говорил и вроде даже смог успокоить профессора. Она уверенно кивала ему, а затем распрямилась и пошагала обратно к трибуне учителей.              Команды выстроились друг напротив друга и по традиции капитаны пожали руки. Мадам Трюк дала свисток, означающий начало игры.              Беатрис, Фред и Джордж были вынуждены сидеть на соседней от Джордана трибуне, так как им ни под каким предлогом не позволили сидеть рядом с другом на трибуне преподавателей. Тем не менее Ли прекрасно справлялся со своей задачей комментатора и Беа с радостью заметила, что он использует ее рождественский подарок.              После долгих тренировок наблюдение за игрой для Беатрис стало более напряженным. Теперь она понимала все маневры пуффендуйцев, которых опасались гриффиндорцы. Теперь она могла увидеть, что тренировки прошли не зря, что охотники в красных плащах лавировали между соперниками с необычайной скоростью и забивали гол за голом.              Но в какой-то момент все изменилось. Пуффендуйцы будто за секунду сплотились и стали так давить гриффиндорцев, что отрыв, который они создали по числу очков, сравнялся за считанные минуты. Желтые плащи теперь мелькали еще быстрее красных, Вуд не успевал осознавать, с какой стороны к воротам летит квоффл и безнадежно его упускал. На трибунах преподавателей Макгонагалл приложила ладони к губам, ее глаза бегали, пытаясь уследить за всеми событиями на поле. Голос Джордана звучал в воздухе как-то отрывисто, парень будто взвизгивал от напряжения.              - Девяносто – семьдесят в пользу Пуффендуя после очередного гола. Команде Гриффиндора нужно собрать все свои силы и дать отпор, а пока Оливер Вуд пропускает еще один мяч. Сто – семьдесят, Пуффендуй ведет.              - Что за чертовщина, ради Мерлина? – не выдержал Фред. – Что случилось с Вудом?              - Думаю он просто переволновался. Паника. – пожала плечами Беа. – Ему нужно собраться, иначе ни о какой победе и речи идти не может. Одного старания охотников мало. Еще и Оскар не попадает по пуффендуйцам! – вздохнула девочка, когда бладжер слова пролетел в миллиметре от метлы загонщика Пуффендуя.              - Но что мы можем сделать, чтобы он перестал нервничать? – Джордж от волнения кусал губы.              - Есть идея! – Беатрис вытащила из мантии палочку и стала проталкиваться мимо гриффиндорцев на трибунах, пока не дошла до прохода между скамейками, и тогда побежала на самый верх.              - Что она творит? – у Фреда чуть глаза из орбит не вывалились.              - Не знаю, но явно что-то ошеломительное, в этом вся Трис! Побежали, нужно ее догнать. – выкрикнул Джордж.              Братья протолкнулись к лестнице и догнали Беатрис, когда она уже добралась до платформы на самом верху.              - Надеюсь, Фред, твое увлечение Queen не прошло даром? – обратилась к нему Беатрис.              - Что надо делать? – тут же оживился Фред.              - Устроим им шоу с исполнением «We will rock you»!              - О да-а-а-а! – подхватил Джордж. Они с Фредом обожали эту песню.              Беатрис взмахнула палочкой, накладывая вокруг себя чары, значение которых близнецы поняли лишь когда та начала говорить.              - Гриффиндор победит! Оливер Вуд вперед! – звук громогласно разнесся по стадиону.              Фред подхватил идею и начал топать ногами, присоединяя хлопки в ладоши. Топ-топ-хлоп. Топ-топ-хлоп.              - Buddy, you’re a boy, make a big noise       Playing in the street, gonna be a big man someday       You got mud on your face, you big disgrace       Kicking your can all over the place singing.              Близнецы кричали текст песни, пока Беатрис подбадривала Оливера. Вратарь обернулся на трибуны, видя их, и улыбнулся. Пуффендуйцы тоже отвлеклись, и один из охотников Гриффиндора, пользуясь случаем, забил в их кольцо квоффл.              Болельщики-гриффиндорцы подхватили ритм песни Queen и отбивали его, сидя на скамейках трибун, так что через несколько секунд заклинание, увеличивающее громкость звука, не понадобилось. Откуда-то из прохода слева показались две фигуры: Анджелина и девочка, которую, как знала Беа, зовут Алисия. Они присоединились к близнецам и Беатрис, отбивая ритм топ-топ-хлоп, стоя на лестнице. Все сопровождалось дружными выкриками с той части стадиона, где сидела команда поддержки Гриффиндора.              - WE WILL, WE WILL ROCK YOU! – сперва кричали только те, кто, по всей видимости, знал эту песню, затем подхватили и остальные.              Даже Макгонагалл, сперва насторожившаяся, теперь хлопала в такт остальным.              В этот момент сквозь голоса болельщиков пробился один единственный, знакомый и радостный:              - Чарли Уизли, ловец Гриффиндора, поймал снитч, команда получает сто пятьдесят очков, Гриффиндор побеждает со счетом двести тридцать – сто! – орал Джордан.              - УРА-А-А-А! – подхватил Джордж, обнимая правой рукой Беатрис, а левой Фреда.              Беатрис нашла в воздухе плечо Анджелины, а та, видимо, обняла Алисию, и они впятером скакали на лестнице, исполненные радости.              Беа повернула голову влево, время будто замедлило свой ход, она зависла в очередном прыжке, рассматривая профиль Джорджа. Он зажмурился, его светлые ресницы светились в мартовском солнце, губы растянулись в широкой улыбке, он кричал что-то веселое. В какой-то миг глаза открылись, и Джордж встретил взгляд Беатрис. Он видел, как от прыжков растрепалась ее длинная русая челка, видел, как она улыбается ему в ответ. Уизли подмигнул ей. Улыбка Бамбл стала шире, показывая зубы. Она подмигнула в ответ.              Шум стадиона затихал, все спускались на поле, чтобы поздравить Гриффиндор. Беатрис отпустила Анджелину, и они с Алисией пустились вниз по лестнице. За Линой понесся Фред, выпуская младшего брата из объятий.              - Не отставай! – крикнул он Джорджу.              Джордж не убрал руку с плеча Беатрис, она же подняла свою левую руку и тоже положила ее на плечо Уизли. Они снова встретились глазами и вместе вприпрыжку побежали вниз по лестнице, не отпуская друг друга.              ***              Вечером этого же дня кто-то из старших протащил в гостиную бутылку огневиски, от чего Перси пришел в высшую форму своего негодования, но кто-то всучил ему рюмку-другую, и в итоге он дебоширил больше всех.              - Узнала бы мама! – протянул Фред.              Анджелина поближе познакомила Беатрис с Алисией. Оказалось, Спиннет и Джонсон вместе занимались в библиотеке после уроков, когда Беатрис сбегала к близнецам. С одной стороны, Беа сначала испытала легкий стыд, что каждый день бросает подругу, а с другой – учиться с близнецами и Ли Джорданом ей нравилось куда больше. Алисия позвала их с Линой посидеть у нее в комнате и поболтать.              - Простите, девочки, мне еще нужно успеть помочь Джорджу с астрономией. – выдала Беа первую пришедшую в голову ложь.              - Ладно, но, если надумаешь прийти к нам, как закончишь, я буду рада. – ответила Алисия.              Беатрис, честно говоря, вообще хотелось просто отдохнуть, так что она вернулась на один из диванчиков, который в данный момент занимали близнецы и Джордан, втиснувшись посередине.              - Ребята! – вспомнил Джордж, - Мы же забыли показать вам то, над чем работали все это время!              - Точно! – подхватил Фред, и близнецы потащили друзей в комнату.              Усадив своих «зрителей» на кровать Ли, близнецы несколько минут копались в одной из множества картонных коробок, а затем повернулись к Беатрис и Джордану лицом. Беа заметила в их руках йо-йо – ее рождественские подарки.              - Готовы? – вскинув бровь спросил Фред.              - Готовы к чему? – уточнил Ли.              Тогда братья кивнули друг другу и одновременно запустили свои йо-йо в воздух. Обе игрушки издали смешное визжание, выстраивающееся в своеобразную мелодию. Фред и Джордж по очереди стали показывать разные трюки и визжание менялось в зависимости от того, как йо-йо скользило по нити.              - Потрясающе! Как вы заставили их издавать такие звуки? – восхитилась Беа.              - Это, Трис, секрет фирмы! Но мы можем сделать тысячи таких! – улыбнулся Джордж.              - Наше первое изобретение! – благоговейно подхватил Фред.              - Вы, ребята, просто гении! – принялся хвалить их Джордан. – Но как вы назвали свое первое изобретение?              - Так и назвали! – ответил Фред.              Спустя короткую паузу они с Джорджем хором произнесли:              - Визжащая йо-йо!