Downtown baby

      Бомгю было четырнадцать, и он, наверное, изрядно достал свою мать бренчанием на гитаре и пением по поводу и без, раз она согласилась отправить его одного в Сеул. Бомгю было четырнадцать, и он горел мечтой выступать на сцене вместе со своей группой, своими песнями и своей музыкой. Бомгю было четырнадцать, когда он переступил порог компании B-S. На его лице сияла улыбка. Он был абсолютно один в большом городе, в столице, с деньгами, которых едва хватит на проезд и еду, и без особого представления о том, где будет спать сегодня. Хотя, если сильно понадобится, он готов спать и на пороге компании.       Все закрутилось в один миг, когда его встретила какая-то милая девушка, которая любезно рассказала ему все, что нужно было знать в первый день, а знать нужно было до головной боли много, но Бомгю был рад. Все эти коридоры, залы для практик, кабинеты были чем-то новым и неизведанным, чего в Тэгу он не видел, или же не был так восхищен. Каждое лицо, что встречалось ему в компании в тот день, казалось интересным. Ему хотелось, безумно хотелось переговорить с каждым встречным в этом здании. Эти люди здесь определенно дольше, чем он, а значит точно могут рассказать что-то новое и важное для его будущей карьеры.       Шаг влево, шаг вправо, поворот, и вот он уже подписал контракт для трейни. Хорошие новости для Бомгю, хоть в тот день все такими казались: спать на пороге компании не придется, ему предоставят место в общежитии. Как прекрасно! Новый опыт, новые люди, новые места.       И это его новая жизнь.       Милая девушка отпустила его на сегодня, дав адрес общежития, и Бомгю решил не направляться туда сразу, а прогуляться по компании. В конце концов, это все в новинку для него. Внутрь комнат он заходить не решался (вдруг кому-то помешает?), но из коридоров заглядывал, если было не заперто. Но правильно говорят, все самое интересное происходит за закрытыми дверями.       В тот день он не встретил каких-либо других трейни или уже состоявшихся артистов, лишь работников. Разве что… одного все же увидел.       Но прежде тот буквально налетел на Бомгю с восторженными глазами.       — Так это ты тот самый трейни, за которым стаффу пришлось побегать несколько месяцев? — восхищенно спросил он. — Оно и понятно. Ты такой красивый. Почти модель.       Бомгю смущенно улыбнулся и почесал затылок.       — Спасибо…? — медленно произнес он, будучи неуверенным в том, как стоит обращаться к этому прямолинейному пареньку.       Тот положил руку Бомгю на плечо и улыбнулся почти самодовольно.       — Пойдем, покажу кое-что, — этот трейни схватил Бомгю за руку и провел дальше по коридору к какому-то стенду с именами и фотографиями.       «Лучшие трейни за месяц».       — Видишь, кто на первом месте по вокалу? — спросил незнакомец, точно подначивая. — И по танцам, и по рэпу? — продолжил он, а после указал пальцем на себя и гордо усмехнулся. — Это я.       Бомгю пробежался взглядом по спискам, заостряя внимание на нужном имени.       — Значит, Ёнджун-хён? — спросил он, вскинув бровь.       Этот хён был явно не из простых. Вроде и гордился своими результатами, но делал это беззлобно и не заносчиво, просто веселился. Бомгю еще тогда подумал, что знакомство будет интересным. Ёнджун для своих шестнадцати лет уже был безумно красив, так еще и мог похвастаться таким достижением, как первое место в списках лучших за месяц по всем критериям.       Бомгю обернулся с ехидной улыбкой. Он принял этот вызов.       — Наслаждайся, хён, — сказал он, похлопав Ёнджуна по плечу. — Это твой последний месяц на первом месте. Я обязательно обгоню тебя.       Ёнджун театрально приложил руку к груди и согнулся пополам, точно эти слова ранили его в самое сердце. Однако он всегда оставался номером один, до самого своего дебюта, а Бомгю лишь был рядом и гордился результатами своего хёна. Ему казалось, что этого будет достаточно.       Но это было после. А пока Ёнджун предложил проводить Бомгю до общежития и рассказать о жизни трейни.       — Так ты из Тэгу? — спросил он, сцепив руки за спиной и заглядывая в глаза Бомгю. Они только вышли из здания компании и направились в общежитие. Ёнджун говорил, что оно совсем близко, а Бомгю оставалось лишь довериться ему. Города-то он совсем не знал.       — Ага, всю жизнь там жил, — ответил он, пожав плечами.       — Ого, — присвистнул Ёнджун. — И что ты там делал? Козлов пас? — подшучивал он, пихнув Бомгю плечом. Тот закатил глаза.       — Не знаю, я тебя там не встречал.       Ёнджун ойкнул и приложил ладонь к лицу, точно был готов заплакать. Бомгю на это лишь посмеялся.       Общежитие находилось действительно недалеко от компании и выглядело как вполне себе обычное здание, которое лишь внутри хоть сколько-то походило на место жительства толпы подростков. Бомгю, наверное, сильно повезло: консьерж сказал, что его поселили в комнату, где с недавних пор живет только один человек. Ёнджун с любопытством заглянул ему через плечо, чтобы узнать номер комнаты.       — О, 553! — он радостно хлопнул в ладоши. — Это хорошо. Я знаю, кто будет твоим соседом, Боми.       Момент, в который хён получил разрешение на такое сокращение имени, был явно упущен, но Бомгю возмутиться не успел: Ёнджун потащил его наверх, в ту самую комнату. Он бесцеремонно распахнул дверь, которая была не заперта, и Бомгю лишь мельком успел рассмотреть его новое место жительства, ведь все внимание привлек его, по всей видимости, новоиспеченный сосед. Тот увлеченно репетировал, зачитывая рэп, но отвлекся, как только Ёнджун бесцеремонно влетел внутрь.       — Чанбин-а! — он почти упал на одну из двух кроватей и взглянул на друга. От ситуации веяло некой неловкостью и ощущением «третий лишний», но Бомгю держался, облокотившись на дверной косяк.       — Тебе выделили отдельную комнату для супер-трейни-номер-один, а ты все равно вот так заваливаешься ко мне? — недовольно проговорил Чанбин и только после этого заметил Бомгю, дружелюбно улыбнувшись. — Не видел тебя раньше. Зеленый?       — Это тот самый Чхве Бомгю, за которым так долго гонялся стафф, — слишком громко шептал Ёнджун, прикрыв рот рукой.       — А-а-а, — понимающе протянул Чанбин и хлопнул в ладоши. Для Бомгю такое внимание было неожиданным, и его щеки порозовели. — Ну теперь я понимаю, почему стафф от тебя не отставал. Я Со Чанбин, — он протянул руку, которую Бомгю с удовольствием пожал.       — Чхве Бомгю. Но тут, видимо, все уже в курсе… — Чанбин на это замечание рассмеялся. — Я твой новый сосед.       — А это хорошая новость, — Со одобрительно кивнул и похлопал Бомгю по плечу. — Я даже прощу этого паршивца за постоянные вторжения в мою комнату, — где-то на заднем плане ёнджуновское обиженное «эй!» было проигнорировано, — раз он привел ко мне соседа. Не выношу одиночество, начинаю сходить с ума, — признался он, на что Бомгю понимающе поджал губы. — Этот, наверное, уже двинулся в своей комнате супер-трейни-номер-один.       — Обидно! — воскликнул Ёнджун, но Чанбин махнул на него рукой, вызывая смех Бомгю.       — Дуй к себе, у меня тут новый Чхве, приятнее и скромнее.       Ёнджун драматично опустил уголки губ и взглянул настолько грустно, насколько был способен. Чанбина это не вдохновило, и он почти выпихнул друга за дверь. Последними его словами было что-то вроде: «Не смей забирать Боми!» Бомгю прыснул и принялся разбирать вещи, болтая с соседом.       Новая жизнь закрутила его в водовороте событий так резво, что потерялся счет дням. Почти каждый из них проходил по сценарию общежитие-школа-компания-общежитие, а ночью Бомгю отрубался, чувствуя себя выжатым лимоном. Но он не жаловался, ему искренне нравилась такая нагрузка. В конце концов это все делало его на шаг ближе к мечте с каждым выученным элементом хореографии или взятой нотой. Тело, конечно, иногда подавало сигналы о том, что неплохо бы и отдохнуть, но Бомгю не обращал на это внимание. Единственным, кого пугало такое трудолюбие, был Чанбин, и выливалось это все в заботу в мелочах: сделать чай на ночь и кофе утром, укрыть внезапно уснувшего одеялом, даже помочь с домашним заданием.       За пару месяцев Бомгю пообщался со многими трейни во время занятий или случайных встреч на кухне, но сдружился (если можно так сказать) только с Чанбином. Тот по всей видимости чувствовал ответственность за своего нового соседа как старший по возрасту и нахождению в компании, поэтому и оберегал его. Бомгю был благодарен за это: в Тэгу у него совсем не было друзей, а Чанбин мало того, что стал таковым, так еще и познакомил ближе с Уёном.       — Ты точно не пойдешь с нами? — спросил однажды Уён в один субботний вечер, лежа вверх ногами на кровати Чанбина. Они собирались пойти гулять и звали Бомгю, но тот отказывался.       — Все в порядке. Надо сдать проект в понедельник и подготовиться к еженедельному прослушиванию, — отмахнулся он. Подумав немного, все же добавил: — Тем более не думаю, что вам будет комфортно…       — Это ты из-за Ёнджуна что ли? — нахмурился Чанбин.       Он был прав. С их первой встречи они толком не разговаривали и пересекались лишь на некоторых занятиях. Ёнджун всегда был приветлив, много улыбался и часто подначивал Бомгю, шутя про его обещание забраться на первое место в ежемесячном прослушивании. Однако Бомгю чувствовал себя странно. Он обнаружил в себе непонятное желание поговорить с хёном еще раз, неважно, о чем. Но даже несмотря на то, что он смог завязать хорошее знакомство с двумя самыми близкими друзьями Ёнджуна в компании, подружиться с ним самим ему не удалось.       Немного удручающе.       — Не парься, малой, — Чанбин потрепал его за плечо. — Этот Чхве хорошего о тебе мнения.       — Ага, — поддержал Уён. — С тех пор, как я сдружился с тобой, все наши разговоры включают в себя вопрос «Как там наш Боми?»       — О, у тебя тоже? — удивился Чанбин. — Я думал, он только мне уши прожужжал.       — Ему интересно, как у меня дела? — озадаченно уточнил Бомгю, нахмурившись. Друзья закивали. — Но почему он не спросит у меня лично?       — Да если б у него было на это время, — фыркнул Чанбин. — Ёнджун поистине легендарный трейни нашей компании, его дебют — вопрос времени. Его гоняют только так, с одной тренировки сразу на другую.       — Разве ты не пообещал ему оказаться на первом месте? — спросил Уён. — Он перфекционист, а ты бросил ему вызов. Уверен, синдром отличника мешает ему общаться с тобой. Многое упускает, ну и пусть, нам больше достанется, — он взъерошил Бомгю волосы и посмеялся.       — Он опаздывает, — раздраженно цокнул языком Чанбин. Внезапно ему будто пришла идея, и он заговорщически обратился к Бомгю: — Слышь, а ты у него в комнате бывал?       — У Ёнджун-хёна? — встрепенулся тот. — Нет, когда бы я успел?       — Немногое теряешь, — пожал плечами Уён. — Но если ты всерьез настроен обогнать его, то нужно проникнуть в тыл врага и разузнать все его секреты.       — Вы просто хотите, чтобы я поднялся к нему в комнату и поторопил его, потому что самим лень? — сразу понял Бомгю, чуть вскинув брови. Чанбин щелкнул пальцами.       — Сечешь, малой.       Так Бомгю впервые оказался в комнате Ёнджуна. Тот жил один, как лучший трейни, и от этого стучать в дверь было еще более неловко. Но никто не открыл, и Бомгю повернул ручку. Не заперто. Он осторожно заглянул внутрь и не обнаружил хозяина внутри, однако уйти уже не мог. Может, это не совсем правильно — рассматривать комнату в его отсутствие, но отказать себе в этом удовольствии Бомгю не смог. Тем более комната была… самой обычной. Создавалось даже ощущение, что там никто и не живет, настолько она была не обжитой. Кровать, шкаф, стол, тумбочка, двери в ванную и на балкон. Чистые стены и никакого бардака. Не похоже на комнату молодого парня, который живет один и не располагает большим количеством свободного времени. Он вообще здесь живет?..       Бомгю уже хотел было уйти, как вдруг заметил какое-то движение на балконе. Любопытство взяло верх, и он подошел ближе.       Сказать, что увиденное удивило его, значит промолчать. Ёнджун сидел на полу балкона, подтянув колени к груди, и курил. Бомгю не осуждал, это же не его дело, но уйти просто так теперь не мог. Со стороны старшего слишком беспечно запираться на балконе с сигаретой и оставлять открытой дверь комнаты. В любой момент сюда может зайти кто-то из стаффа, и тогда ему не поздоровится.       Бомгю постучал по стеклянной двери, привлекая внимание. Ёнджун как будто рефлекторно за секунду затушил сигарету и спрятал бычок в карман, подскочив на ноги. Стоило ему увидеть неловко улыбающегося младшего, как тут же его плечи расслабились, и он облегчённо выдохнул, открывая дверь и пуская гостя на балкон.       — Напугал, Боми, — усмехнулся он, вернувшись в прежнее положение. Бомгю воспринял это, как приглашение, и сел рядом.       — Ты куришь, — констатировал он.       — Пойман с поличным, — посмеялся Ёнджун, но что-то в изломах его улыбки заставило Бомгю нахмуриться.       — Почему? — спросил он, поставив старшего в тупик. Напускное веселье пропало с его лица, и он задумчиво хмыкнул.       — Для курения не нужны причины.       — Я не об этом, — покачал головой Бомгю. — Почему сейчас?       Ёнджун лишь на миг взглянул на него, а после только вглядывался в густые серые облака, которые прятали за собой настоящее солнце. Какое-то время он молчал, а Бомгю не торопил.       — Болтал с отцом, — наконец проговорил Ёнджун, горько усмехнувшись. — У меня… непростые отношения с ним.       — Как если бы ты сбежал от него в другой город и старался оборвать любую связь, кроме самой необходимой? — спокойно спросил Бомгю, чем явно удивил Ёнджуна, и пожал плечами.       — А ты не так прост, солнце, — он хмыкнул. — Не совсем. Это как если бы он сбежал от меня в другую страну. Про связь угадал.       — В другую страну? — присвистнул Бомгю. — И что же ему тогда нужно от тебя?       — Чтобы я выполнял его работу, — холодно произнес Ёнджун. — Уехал в Америку, заделал там моего брата, а теперь хочет отправить его в Корею на воспитание нашей бабушке. Они с женой, видите ли, хотят для себя пожить. Идиот.       Бомгю молчал и внимательно слушал, но Ёнджуну, кажется, и этого было достаточно, по крайней мере его брови наконец перестали быть нахмуренными. Он вытащил новую сигарету из пачки и с вопросом взглянул на Бомгю.       — О, нет, я не буду, — отмахнулся он. Ёнджун снисходительно улыбнулся.       — Не против, если я при тебе покурю? — спросил он, и Бомгю едва заметно зарделся. — Естественно ты не будешь, очевидно же, что ты не куришь.       — С чего ты взял? — встрепенулся Бомгю. Если это был вызов, то он его примет. Даже если правда не курит.       — Солнце, тебе лет-то сколько? Четырнадцать? — по-доброму усмехнувшись, спросил Ёнджун и потрепал младшего по голове, на что тот недовольно насупился.       — Через пару недель пятнадцать исполняется вообще-то, — буркнул он. — Самому-то всего шестнадцать! Так что не читай мне нотации, ясно?       — Кажется, сейчас у меня будет солнечный удар, — театрально испугался Ёнджун. — Солнце сегодня какое-то агрессивное.       — Дай сюда, — Бомгю отобрал у него зажигалку и сигарету, неумело зажигая ее. Первая же затяжка становится последней и приводит к приступу кашля, сливающемся со смехом Ёнджуна, который тут же забрал и сигарету, и зажигалку.       — Прекращай, — внезапно серьезно сказал он. — Курение — это не твое. Тебе бы и голос поберечь, а то как ты собираешься обогнать меня, солнце?       Бомгю не ответил и лишь покривлялся, вызывая смех у Ёнджуна. Этот хён однажды доведет его, но… С ним весело, и похоже они понимают друг друга. По крайней мере Бомгю хотелось верить, что он не один так думает. Да и не спроста же эти прозвища берутся…       Их тишину прервал стук. Оба тут же подорвались, но потревожили их всего лишь недовольные Чанбин и Уён.       — Так вот чего Бомгю идти не хотел, а Ёнджун задержался, — ехидно сказал Уён. — Вы вдвоем гулять хотели.       — Только посмей малого учить плохому, я не посмотрю, что ты гордость компании и мой друг, — пригрозил Чанбин Ёнджуну. Тот шутливо оправдывался, вскинув руки в побежденном жесте, а Бомгю только краснел и прятал смущенную улыбку.       В тот вечер у троих старших все же получилось вытащить его на прогулку, и, хотя потом пришлось сидеть допоздна и готовиться к прослушиванию, Бомгю ни о чем не жалел. С того дня они сблизились с Ёнджуном и часто проводили время как вчетвером, так и вдвоем. В некоторые моменты они просто молчали в комнате старшего, готовясь к тестам, занятиям или даже засыпая вместе — Ёнджун обычно сворачивался на стуле, уступая кровать гостю. Отпраздновали пятнадцатилетие Бомгю вчетвером, в этой же комнате. Кое-как организовали праздник, потому что на что-то грандиозное ни у кого не было времени и сил, а у Бомгю — желания и средств.       Он продолжал усердно тренироваться, но энтузиазма поубавилось, как только он начал замечать странные вещи. Например, хореограф, который занимался с группой, в которой были Бомгю и Уён, как-то странно смотрел на некоторых трейни. Хотелось верить, что это фантазия играет злую шутку, но Уён как-то с отвращением сказал:       — Держись подальше от этого старого извращенца. И лучше не оставайся с ним наедине, Боми.       Пару раз Бомгю наблюдал за тем, как трейни на занятиях по танцам падают в обморок. Их сразу же приводили в чувства и буквально ставили на ноги, заставляя танцевать дальше, а те и не сопротивлялись. Выходить из строя опасно, потом можешь и не угнаться. По этому поводу Чанбин всегда негодовал.       — Не берегут себя. Ты такой же, малой. За тобой глаз да глаз нужен.       В один из дней Бомгю пересекся с малознакомым трейни на кухне. Тот съедал целую горсть каких-то таблеток и запивал мелкими глотками воды. На молчаливый вопрос Бомгю, парень устало объяснил, что эти таблетки должны убивать аппетит. До этого Бомгю даже не задумывался над этим вопросом, но после разговора пришел в комнату Ёнджуна, который должен был помочь ему с домашним заданием по английскому. Старший был в душе, и Бомгю встал перед зеркалом, разглядывая свое отражение. Ноги, руки, живот. В таком положении его и увидел Ёнджун.       — Ты что делаешь, солнце? — спросил он. Бомгю опустил футболку и повернулся к нему, нахмурившись.       — Как думаешь, мне стоит сесть на диету?       — Нет, — не раздумывая, ответил старший. Бомгю задумчиво поджал губы и сел на кровать.       — А если я располнею и не смогу дебютировать?       — Даже не думай, солнце, — отрезал Ёнджун и с серьезностью посмотрел ему в глаза. — Если сейчас нет необходимости, значит не нужно и голодать. Ты понял меня? — Бомгю неуверенно кивнул, и Ёнджун нахмурился. — Пообещай своему хёну кое-что. Не вздумай всерьез вредить себе ради работы. Ты и оглянуться не успеешь, как останешься с дырой в сердце, солнце. Оно того не стоит.       Бомгю удивленно приоткрыл рот и быстро закивал, давая понять, что усвоил урок. Ёнджун на какую-то секунду задумался, прищурившись, а после чуть склонил голову младшего и невесомо поцеловал его в макушку. Точно испугавшись собственного поступка, Ёнджун быстрым движением взъерошил волосы Бомгю и нервно засмеялся.       — Так… что там с английским?       Только спустя несколько минут Бомгю осознал, что произошло. Они не говорили об этом больше, но ночью ему не удалось толком поспать, слишком быстро летали мысли в голове.       А самое странное, что он не был против. Не мыслей, а… чего-то другого.

***

      В октябре Бомгю мысленно отпраздновал десять месяцев с момента прихода в компанию. За это время он подрастерял энтузиазм. С каждым днем картина жизни трейни становилась все красочнее и дополнялась деталями, к его сожалению, не всегда приятными. Он предпочитал не слишком много думать об этом. У всего есть своя цена, нет ничего идеального. По крайней мере так он считал.       В принципе, совмещать жизнь трейни и учебу было не так сложно, можно сказать, он приспособился. У обычных людей в расписании дня был пункт «позвонить родителям», Бомгю же такой роскошью не пользовался. Они стабильно переводили ему деньги раз в месяц, изредка писали, чтобы понять, жив ли сын вообще. Убеждались в этом и пропадали еще на несколько недель. Бомгю с этим смирился. Не очень-то и хотелось.       Жизнь в общежитии и дружба с Уёном и Чанбином шли ему на пользу. Мало того, что, находясь в обществе людей, которые ежедневно работают на свою цель, Бомгю и сам не забывал о мечте, так они еще и заботились друг о друге. Чанбин напоминал друзьям о потребности в еде, Уён организовал какой-никакой досуг, а Бомгю поддерживал их разговорами и глупыми шутками. Это не решало проблемы, но так или иначе становилось легче.       — Ты реально солнце, малой, Ёнджун не врет, — как-то хмыкнул Чанбин, а Уён потрепал младшего по голове.       Черт.       Он так и не понял, что чувствует к хёну.       В августе в Сеул прилетал брат Ёнджуна, Кай. Ему исполнялось всего двенадцать лет, и родители прилетели вместе с ним, чтобы просто оставить сына бабушке и вернуться обратно в Америку. Отец даже не удосужился повидаться со своим старшим ребенком, оставив тому только сообщение. Ёнджун тогда был сам не свой. Слишком много дел навалилось на него, и возможности выбраться домой к бабушке не было от слова совсем.       Бомгю мог лишь наблюдать, как его хён носится туда-сюда по комнате, собираясь на очередное занятие. В комнате висела гнетущая тишина.       — Он улетает через несколько дней, — с досадой сказал Ёнджун. — Я не смогу увидеть брата и поздравить его с днем рождения…       — Кай любит тебя и все понимает. Мне очень жаль, что все так складывается, но вы сможете увидится на Чхусок, — проговорил Бомгю, не зная, как поддержать друга.       Ёнджун обреченно вздохнул и сел рядом на кровать.       — Я знаю. Но он же еще ребенок. Я не хочу пропускать важные события его жизни.       Бомгю восхищали их отношения. Несмотря на то, что они не были родными братьями, Ёнджун всегда считал Кая частью своей семьи, даже ближе отца. Кай же в свою очередь, судя по рассказам хёна, видел в старшем брате образец для подражания и очень гордился им.       Бомгю потратил секунду, чтобы решиться, а потом похлопал по своим коленям и взглянул на Ёнджуна.       — Иди сюда, хён.       Старший едва заметно вскинул брови, но не заставил себя ждать и лег, укладывая голову на колени другу. У Бомгю тогда в горле пересохло. Странно, он же так делал и с Чанбином, и с Уёном, когда утешал их. В этом же нет ничего такого…       — Когда я жил в Тэгу, мой старший брат, приезжая к родителям в гости, игнорировал меня, — начал он, осторожно перебирая волосы Ёнджуна. Тот смотрел на него снизу-вверх, и между его бровей появилась морщинка. — Он просто делал вид, что меня не существует, потому что я был настоящим разочарованием. Везде носился, громко разговаривал, лез с вопросами. Если я обращался к нему, он даже не смотрел в мою сторону. Я был раздражающим элементом для него.       — Это ужасно, солнце… — пораженно проговорил Ёнджун, в порыве эмоции прикоснувшись к щеке Бомгю. Тот не отстранился.       — Ты прекрасный брат, хён. Не переживай слишком много, — он слегка улыбнулся. — А то морщина между бровей будет.       — Ты так мало рассказываешь про свою жизнь в Тэгу, — задумчиво произнес Ёнджун, игнорируя попытку перевести разговор в шутку.       — Рассказывать нечего, — слабо пожал плечами Бомгю. — Да и не хочется думать об этом.       — Я хотел бы больше узнать о тебе, — Ёнджун перешел на шепот, который прошелся мурашками по коже младшего.       — Спрашивай. Я расскажу, — так же тихо ответил он, поджав уголки губ.       — Почему у тебя с родителями так испортились отношения? — спросил Ёнджун, заглядывая точно прямо в душу, а не просто в глаза.       — У нас никогда не было хороших отношений, — Бомгю поджал губы, будто говорил о прогнозе погоды. — В семье всегда была такая атмосфера. Может, все и любят друг друга, но точно не показывают этого. Мы не близки.       — У тебя большая семья?       — Мать, отец, старший брат. Есть еще куча дальних родственников, но с ними я виделся только по праздникам, — сказал он и хмыкнул. — Для них я тоже был разочарованием, потому что вечно носился с гитарой и много болтал.       — Но ты же ребенок, что ты еще должен был делать? — удивился Ёнджун.       — Не знаю, — Бомгю усмехнулся. — Видимо, выступать на научных конференциях. Они никогда не были мной довольны.       Какое-то время они молчали. Бомгю сосредоточенно рассматривал волосы хёна, а тот пытался поймать его взгляд. Не получалось.       — Твоя очередь, — сказал он неожиданно. Бомгю вопросительно посмотрел на него. — Спроси у меня что-нибудь. Не стесняйся, солнце, будем квиты.       — Ты и так многое рассказываешь, — он пожал плечами. — Ладно, у меня только один вопрос… — замялся. — Где твоя мама?       — Понятия не имею, — Ёнджун фыркнул. — Она ушла от отца, когда я был еще мелким. Я ее не помню, но все детство осуждал ее уход. Теперь я понимаю.       Бомгю медленно закивал и наконец взглянул в глаза хёну. Это была фатальная ошибка, потому что тот перевел взгляд на губы младшего. Бомгю облизнул их — вторая ошибка.       Неловкое молчание прервала открывшаяся дверь. Ёнджун подскочил и сел на кровати, приглаживая волосы, а Бомгю прятал красноту щек.       — Хён? — послышалось из коридора. Старший в шоке распахнул глаза и подбежал к двери.       — Кай, боже! — Ёнджун подхватил брата на руки и закружил в воздухе, вызывая у того смех. Бомгю наблюдал за ними с удивлением и радостью. — Но как… — изумленно произнес Ёнджун, поставив Кая на пол и присев рядом с ним на корточки. Мальчик по-детски загадочно улыбнулся, спрятав руки за спину.       — Меня бабушка привезла, — сказал он. — Она внизу осталась, потому что у тебя много дел, и мы пришли ненадолго.       — Я так рад, Кай, — Ёнджун улыбнулся и потрепал брата по плечу. — Ты так вырос, скоро меня перерастешь.       Мальчик засмеялся, не скрывая зубы.       — Мне далеко до тебя, — смущенно ответил он. Его глаза наткнулись на Бомгю, который улыбнулся и помахал рукой. Кай подошел к нему и склонил голову. — Ты друг хёна? — с любопытством спросил он.       — Это Бомгю. Да, он мой… друг, — с заминкой пояснил Ёнджун. Эта самая заминка заставила Бомгю улыбаться еще шире, пряча нервозность.       — Приятно познакомиться, Кай, — он протянул руку, и мальчик уверенно пожал ее. — Хён много про тебя говорит. У тебя хороший брат.       — Самый лучший! — гордо сказал Кай. Ёнджун засмеялся и почесал затылок.       — Мне уже пора на занятие, — сказал Бомгю, поднимаясь на ноги. — Не буду вам мешать.       — Пока, Бомгю-хён. Надеюсь, мы еще увидимся, — Кай помахал рукой. Бомгю снова улыбнулся и кивнул обоим на прощание.       — Спасибо, солнце, — сказал Ёнджун. Дверь за Бомгю закрылась, и последнее, что он слышал, был вопрос Кая: «А почему Бомгю-хён — солнце?» Хотелось остаться подольше и послушать ответ, но он лишь усмехнулся и ушел.       Эта ситуация, как и многие другие, не давали ему покоя даже спустя несколько месяцев. С Ёнджуном они, естественно, это не обсуждали и делали вид, будто никто никому на губы не смотрит, и из них получаются прекрасные друзья.       По крайней мере один из них точно не просто дружил.       Ну не думают друзья о поцелуях друг с другом.       Бомгю одно время скидывал все на гормоны и подростковый возраст. Странно тогда, конечно, что он не думал так про Чанбина, например, который был бы идеальным парнем. Вопросов про принятие своей ориентации практически не было: Бомгю еще в Тэгу понял, что не засматривается на девочек. Как таковых споров самим с собой не было. Да и сложно отвергать себя, когда все вокруг уже делают это.       Чанбин и Уён вообще догадливые. Даже слишком.       — Малой, ты влюбился? — как-то спросил Чанбин, когда они втроем сидели утром на кухне. Бомгю даже подавился кофе.       — С чего это? — спросил он слишком неправдоподобно.       — Ставлю тысячу на то, что это Ёнджун, — вбросил Уён, заставив младшего вжать голову в плечи.       — У тебя даже столько нет, — фыркнул Чанбин. — Но поддерживаю.       — Выйдите на улицу, потрогайте траву и не фантазируйте, — пробурчал Бомгю, с особым интересом размешивая кофе ложкой. Чанбин и Уён синхронно прыснули.       В общем, все было не так просто, как хотелось бы.       Одним вечером Бомгю возвращался в общежитие намного позднее обычного. В его планах было затащить себя в душ, а потом упасть лицом в подушку и отрубиться, но они изменились, когда ближе к своему этажу Бомгю услышал музыку. Он нахмурился и поторопился наверх, движимый любопытством.       В честь чего была устроена вечеринка, он не понимал. Трейни ходили туда-сюда, болтали, веселились, некоторые, судя по всему, были уже сильно пьяны. А главное, что никто из них не мог объяснить, что происходит. По пути в свою комнату он наткнулся на одного парня, который пихнул ему стакан с чем-то очевидно алкогольным и сказал веселиться, пока есть такая возможность. В самой комнате он никого не встретил, зато спустя пару минут к нему подскочил Уён.       — Боми! — пьяно и весело протянул он.       — Что происходит? В честь чего праздник? — спросил Бомгю, но внятного ответа не получил — Уён попросил передать своей маме, что любит ее, и, убежал за угол, откуда послышались восторженные визги. Бомгю вскинул брови и решил не идти за ним. Вместо этого он направился по лестнице выше, в комнату Ёнджуна. На его этаже он встретил Чанбина, который строго взглянул на стаканчик в руке Бомгю, отобрал его, принюхался и вновь строго посмотрел, но на этот раз на самого Бомгю.       — Это что такое? — медленно спросил он.       — Понятия не имею, — честно признался Бомгю. — Мне это спихнули. Что происходит?       Чанбин вновь принюхался. Затем пожал плечами и выпил содержимое залпом.       — Это водка с пивом, — осведомил он. — Будешь иметь понятие. Малой, не пей тут ничего.       — Я и не собирался, — ответил он. Видимо, из Чанбина тоже ничего не вытащить. Оставался один вариант. — Ёнджун-хён у себя?       В ответ — загадочно-пьяная улыбка. Бомгю неловко огляделся и кашлянул.       — Я пойду, хён, — сказал он.       Чанбин так и остался стоять в коридоре, когда Бомгю зашел в комнату к Ёнджуну. Если и тот ничего не объяснит, Бомгю за себя не ручается. Пойдет спать, наверное. Не то чтобы у него много вариантов было.       В комнате Ёнджуна были и другие трейни, но, к счастью, сам хозяин комнаты тоже был там. Кажется, он что-то весело рассказывал другим, однако, увидев Бомгю, тут же вскочил с кровати и подлетел к нему.       — Солнце вернулось! — радостно улыбнулся Ёнджун.       — Что происходит, хён? — серьезно спросил Бомгю. Его уже предельно достали пьяные подростки и отсутствие каких-либо объяснений. День был сложным, он просто хотел спать.       Ёнджун, осознав серьезный настрой друга, стер улыбку с лица и вздохнул.       — Иди сюда, — он прошел в ванную. Стоило Бомгю зайти внутрь, старший закрыл дверь на шпингалет. Он прислонился поясницей к раковине, а Бомгю сел на ванную напротив него. — Вечеринку закатил Уён. Он уходит из компании.       — Что? — удивился младший.       — Он давно собирался это сделать, но были юридические проблемы, — пояснил Ёнджун, и только тогда стало ясно, что он совсем не пьян. — Теперь он разобрался с ними и собирается перейти в другое агентство.       — Но почему? — спросил Бомгю и нахмурился.       — Ему здесь не нравится, — Ёнджун пожал плечами. — Его можно понять. У B-S много недостатков.       Через дверь в ванную музыка доносилась приглушенно, как и голоса других трейни. Бомгю не обижался на Уёна из-за того, что тот не рассказывал о своих планах. Да и его уход в целом был действительно не неожиданным событием. Однако было жаль, что Бомгю будет реже видеться с другом, если их общение не прервется.       — Не грусти, солнце, — попросил Ёнджун, надув губы. — Не могу, когда ты такой печальный. Тем более, если Уён устроил такую вечеринку, значит он хочет, чтобы мы повеселились, как в последний раз.       — Сложно веселиться в обществе пьяных подростков, когда ты сам трезвый, — усмехнулся Бомгю. — Но пить я не хочу.       — Я бы тебе и не позволил, — Ёнджун засмеялся. — По крайней мере мы оба трезвые.       Бомгю хмыкнул и принялся внимательно разглядывать свои кроссовки. Это лучше, чем разглядывать губы напротив.       Ёнджун отвернулся к раковине и оперся на нее руками, опустив голову. Казалось, по-дружески было бы выйти отсюда и хорошо провести время, смеясь с пьяных подростков, или поболтать на отвлеченные темы здесь, в ванной.       Не очень-то по-дружески сидеть и делать вид, что думаешь не о губах.       — Солнце, — позвал Ёнджун, поймав взгляд Бомгю через зеркало. Тот сглотнул, а в глазах блеснуло что-то странное.       — Хён.       — Мне очень нравится дружить с тобой, — сказал Ёнджун, а Бомгю едва сдержал нервный смех.       — Мне тоже нравится… дружить с тобой, — ответил он и попытался улыбнуться. Вышло фальшиво.       — Но есть одна проблема, — Ёнджун опустил взгляд и, кажется, покраснел. — Я хочу поцеловать тебя, солнце.       Бомгю забыл, как дышать. Его тело работало само, когда он встал и на негнущихся ногах подошел к хёну. Тот обернулся и чуть склонил голову. Казалось, что он готов упасть перед Бомгю на колени, если тот попросит.       — Это не проблема, хён, — почти прошептал младший и приподнялся на носочках, чтобы оставить невинный поцелуй на губах Ёнджуна. Это длилось всего несколько секунд, но для обоих они превратились в целую вечность. Ёнджун нерешительно положил руки Бомгю на талию, а тот в свою очередь обнял хёна за шею.       — Я идиот, солнце, — старший улыбнулся и прикоснулся лбом ко лбу. — Если бы знал, что у тебя такие мягкие губы, поцеловал бы тебя еще в первый день.       — Прекращай, — буркнул Бомгю, краснея. Ёнджуну дважды повторять не надо: он тут же вновь припадает к губам младшего и целует медленно, но настойчиво.       В ту ночь они вышли из комнаты, когда музыка стихла, оба раскрасневшиеся и с зацелованными губами. На кровати в обнимку спали Уён и Чанбин. Ёнджун с Бомгю посмеялись, не забыв сделать несколько фотографий, чтобы утром поддразнить друзей, и спустились в комнату 553, где последовали их примеру.       Разве что, Чанбин с Уёном не целовались перед сном. Хотя кто их знает.