Закусив хвосты

— Доктор Кан, — Чонхо неловко погладил ручку кружки, — могу ли я просить вас взамен об ответной услуге? Парень с интересом наклонил голову в ожидании дальнейших объяснений и молча согласился на эту сделку едва заметным кивком. — Я так понимаю, вы работаете с людьми, которые много времени проводят в игорных заведениях, — офицер осторожно подбирал слова, не зная, как повернуть разговор в нужное русло. — Если быть честным, то меня тоже интересует эта тема. Уголки губ собеседника дёрнулись вверх, и он приподнял брови, демонстрируя свою заинтересованность: — Поэтому вы и пришли туда? Чонхо кивнул. — Но я не могу выдавать личные сведения пациентов, — хитро заметил Ёсан, очерчивая границы и надламывая надежду полицейского раскрутить его на интересующие ответы. — Врачебная тайна, — пояснил он. — Мне не обязательно называть имена. — Могу ли я узнать причину вашего любопытства? — Сидящий напротив обхватил губами трубочку и втянул напиток, не разрывая зрительного контакта. Пусть этому яркому человеку и удалось смутить Чонхо и увлечь за собой, но всё-таки возвращаться в участок ни с чем значило ударить в грязь лицом перед Хонджуном, с которым у них зародилось какое-то негласное соперничество. Офицер Ким был хорош в ведении дел, а сына высоко забравшегося Чхве-старшего хоть и хвалили, но всегда с какой-то оглядкой на авторитет отца. Младший при виде сияющего примерного полицейского чувствовал колючий вкус зависти. И если сейчас он упустит возможность разговорить человека, который знает об игроманах всё, то точно проиграет уже на старте расследования. Азарт — нет, это не про него. Упрямство, чистое упрямство. — Вы не называете имён, а я — не буду разъяснять, зачем мне ваш опыт в общении с зависимыми, — Чонхо поочерёдно положил руки на стол ладонями вверх. — Доктор Кан получает от меня мой личный опыт, а я — информацию, которая нужна мне. Равноценный обмен, согласитесь? — Он подвигал руками вверх и вниз, изобразив чаши весов. Ёсан усмехнулся и ткнул пальцем в середину ладони, что обозначала его сторону интереса, придавив её к столу: — Всё-таки вы игрок, господин Чхве. Все люди азартны. — Азарт — это слепая погоня за фортуной. У меня здоровые амбиции, и я играю честно, — Чонхо уверенно улыбнулся. Доктор опустил взгляд на стол, очерчивая пальцем круг по поверхности ладони собеседника: — И руки у вас тоже здоровые, тёплые, — он едва надавил на шершавую кожу, следуя линиям подобно таинственному хироманту и читая одному ему понятные знаки. — Давайте найдём им применение? Полицейский снова смутился и отдёрнул ладонь, схватив свою кружку и спешно глотая кофе, чтобы промочить внезапно пересохшее горло. Если этот странный человек и дальше продолжит играть с ним в кошки-мышки, сбивая раз за разом с ног едва просыпающуюся уверенность, то Чонхо долго не протянет и сбежит, позорно поджав свой распушившийся от самомнения хвост. — О чём вы? — Он старался сохранять невозмутимый вид, как будто маков цвет на щеках от этих неоднозначных поползновений собеседника был чем-то совершенно неважным. — Сыграем в игру. Очень честную, — лукаво подмигнул доктор. — Камень, ножницы, бумага. Выигрываете — я отвечаю на один вопрос, победа за мной — отвечаете вы. Обещаю соблюдать поставленные вами условия. — Мы так до вечера здесь просидим, — Чонхо нахмурился. — А вас, видимо, очень многое интересует. — Ёсан нетерпеливо постучал пальцами по столешнице. — Хорошо, два вопроса. Собеседник на мгновение задумался, но потом кивнул, разминая руки. — Раз, два, три, — скомандовал Кан. Напротив кулака Чонхо выпал знак ножниц. Он не успел обдумать ответ. Везение? Или Ёсан позволил ему выиграть? — Я готов ответить на ваши вопросы, — оппонент потёр свои вечно зябнущие ладони. — Каков средний возраст пациентов, страдающих от игромании? — Наконец-то Чонхо собрался с мыслями и был готов работать. — В основном это мужчины в возрасте от двадцати до сорока пяти, — доктор сложил руки на груди, повторяя заученную фразу из мировой статистики. — А бывали ли в вашей практике случаи работы с игроманами помладше? Ёсан помрачнел, будто эта мысль причиняла ему боль: — На самом деле я не настолько опытен, но с началом моей практики молодых игроманов действительно стало больше. Несмотря на то, что несовершеннолетних не пускают во многие заведения, они часто становятся зависимы от тех же компьютерных игр. Платёжеспособность подростков сильно ограничена, поэтому такие случаи нечасто идут по тому же сценарию, что и у взрослых. С ними куда проще работать: дети мягкие, и их поведение легко корректировать. — Он снова встретился с Чонхо своим холодным взглядом. — Достаточно лишь помочь им сформировать новое отношение к себе и миру. — Доктор снова протянул собеседнику кулак, приготовившись к новому раунду их игры. — Я ответил на ваши вопросы? Офицер кивнул и отсчитал удары рук о воздух, выбрасывая ножницы. Он всё ещё не задумывался над алгоритмом ходов, полагаясь на случайность. Его соперник ухмыльнулся, не разжимая своей ладони: — Камень. Я победил, господин Чхве, — Ёсан вновь втянул напиток через трубочку и оценивающе осмотрел собеседника. — Скажите честно: вы действительно ни разу не были в игорных заведениях до сегодняшнего дня? — Бывал пару раз в казино. Не таких, как тот клуб, — искренне признался офицер. — Вы чаще выигрывали или проигрывали? — Доктор опёрся подбородком на ладонь, мило улыбнувшись своему сопернику. Он никогда не вёл счет в подобных делах. Это было обычным развлечением с друзьями, приятным досугом за бокалом шампанского в изысканном, даже роскошном месте. А Чонхо нравилось всё утонченное и стильное. — Не помню. Но как только мне удавалось выйти в плюс, я оставлял попытки преумножить то, что имел на руках. — Похоже, вы очень осторожный человек, Чхве Чонхо, — Ёсан заскользил туфлями по полу, небрежно столкнувшись с ногами сидевшего напротив. Тот снова стушевался. — Вам недостаёт уверенности в себе. — Просто я достаточно прагматичен, — парировал офицер, неловко отодвинув ступни ближе к стулу и вновь отдаляясь от нагло нарушавшего границы собеседника. Ещё один раунд. Его кулак не разжался, а ладонь доктора накрыла камень знаком бумаги. — Вы начинаете повторяться. Я снова победил. Полицейский нахмурился, поражаясь мысли, которой соперник только что прострелил его голову. Всё это время он бездумно подражал жестам Ёсана из прошлых партий. Нужно было срочно продумать тактику, иначе он рисковал ничего не получить от игры. — Уже ощутили желание отыграться? Две моих победы, и одна — ваша, — противник сверкнул льдом глаз, но его тело оставалось по-прежнему расслабленным. — Если это ваш вопрос, — Чонхо осушил кружку, задумчиво оценив своё внутреннее состояние по просьбе доктора, — то могу честно признаться, что меня не волнует счёт. Мне лишь нужны ответы. Я выиграю столько раз, сколько потребуется. — Смелое заявление, — Ёсан улыбнулся, но это больше было похоже на оскал милого маленького зверька. — Однако не забывайте, что время не играет нам на руку. Вы уже допили свой кофе. У вас есть девушка? Вопрос поставил офицера в тупик. Только сейчас он обратил внимание, что прохладная ладонь собеседника всё ещё лежала на его нервно сжатом кулаке, не сдвинувшись с места, а даже наоборот — игриво пробираясь пальцами под браслет наручных часов. Мотивы поведения доктора Кана оставались для него загадкой, но, вероятно, тот упивался смущением парня, демонстрируя своё превосходство. Или пытался таким образом расположить собеседника к откровенному разговору. Близкий контакт с малознакомыми людьми, возможно, и был неотъемлемой частью его работы, но Чонхо сомневался в том, что вторжение в личные границы — показатель компетенции в профессии врача. Только офицер Чхве всегда был вредным и играть по навязанным чужими правилам не любил. А потому проглотил свою неловкость и ответил на неуместный вопрос, позволяя Ёсану и дальше изучать своё запястье: — Если подробности моей личной жизни как-то помогут вашему исследованию, то мой ответ — нет. Я холост. — То, что вы не женаты — я и так заметил, — чужая рука скользнула по кулаку и остановилась на безымянном пальце парня. — Поразительно, как долго в наше время молодые люди остаются одиноки. Сначала полжизни мы отдаём учёбе и родителям, а потом — зарабатываем, дабы поддерживать своё постепенно умирающее тело для того, чтобы потратить силы на воспитание тех, кто отдаст свою половину жизни нам самим. — Для доктора у вас слишком пессимистичные взгляды. — Чонхо поднял кулак, готовясь продолжить игру. — Я думал, что вы должны внушать пациентам любовь к жизни. — Копаясь в чужих головах, невольно разочаровываешься в смысле собственного существования, — Ёсан грустно улыбнулся, начиная отсчёт. Ладонь полицейского раскрылась, накрывая теперь чужой кулак. Чонхо обрадовался тому, что ему удалось вырвать право на ответы, но победу омрачало осознание того, что он снова лишь скопировал прошлый выбор соперника. Однако выброси он ножницы — снова был бы смущён каким-нибудь неловким вопросом. Противник довольно хмыкнул, как будто ожидал подобного результата и совершенно не расстроился поражению: — Поздравляю, господин Чхве. Вы сравняли счёт. — А чем ещё увлекаются юные игроманы помимо компьютерных игр? — Чонхо слегка надавил на руку Ёсана, поражаясь тому, какой мягкой и гладкой была кожа под пальцами, не изувеченная бумажными порезами и шершавыми мозолями — в отличие от его собственной. Это осознание снова обожгло ушные раковины румянцем, когда собеседник вдруг податливо расслабил ладонь, позволяя увеличить площадь соприкосновения. — Некоторые дети спешат почувствовать себя взрослыми и независимыми, а потому помимо игр увлекаются ставками и слотами. Несмотря на то, что у них нет возможности попасть во многие игорные заведения, они пользуются услугами онлайн-казино. Подделать возраст в виртуальном мире куда проще. Недобросовестные владельцы сайтов не особенно уделяют внимание тому, от кого на их счета поступают деньги, — лицо Ёсана стало серьёзным. Его рука выскользнула из-под ладони Чонхо. Он допил напиток и разочарованно вздохнул. — Но это же чистой воды мошенничество. Разве они не обязаны в таком случае заявить в полицию? — Кто? — Доктор засмеялся. — Дети? Поверьте, у таких подростков не лучшие отношения с родителями, и к тому же — стыдно признаться, что ты стал жертвой чьего-то коварного умысла, когда ты такой молодой, амбициозный и, несомненно, самый умный. А родителям, естественно, не хочется потом выставлять на всеобщее обозрение большой промах в воспитании. С родителями вообще работать сложнее всего, ведь они убеждены, что их чадо либо дьявол во плоти, либо самый чистый ангелочек. В то время как именно они и только они виноваты в том, что их ребёнку придётся проходить длительную реабилитацию. — А как же потерянные деньги? Никто не стремится их вернуть? Почему вы не докладываете о подобных случаях в органы? — Чонхо плохо скрывал негодование, сжимая кулаки до белых костяшек. Именно из-за того, что люди слишком многое спускали на тормозах, эта проблема касалась и его, вынужденного теперь вынюхивать следы детей в вонючих подворотнях по указке какого-то выскочки. Ёсан удивлённо вскинул брови, вглядываясь в пылающего яростью собеседника: — Господин Чхве, вы превысили лимит вопросов, — он мягко улыбнулся. — Выиграйте право на новые ответы. Они сыграли ещё раз, но оба показали ножницы. — Ничья, — разочарованно вздохнул доктор. — Давайте я отвечу на один ваш вопрос, а вы — на мой? — Да, меня это устроит, — согласно кивнул офицер, опечаленный исходом этой партии. — Клиника, в которой я работаю, гарантирует пациентам анонимность. Это только их право — ловить злоумышленников или нет, — доктор неопредёленно пожал плечами, выбирая удобный вопрос. — Дополнительный стресс в виде судебных разбирательств надломленным людям ни к чему. — Вам просто выгодно, чтобы это продолжалось, — по-детски обиженно надул губы Чонхо. Ёсан встал с места и мягко коснулся его плеча: — Оставите мне свой номер? — Он протянул разблокированный смартфон. — Это ваш вопрос? — Чонхо обескураженно уставился в улыбчивое лицо напротив. — Скорее просьба. — Зачем? — Вы мне понравились, — доктор ласково коснулся его щеки, зацепил прядь темных волос и заботливо заправил за покрасневшее не то от негодования, не то от смущения ухо собеседника. — Я хотел бы увидеться с вами ещё. Мне нравится, когда люди подходят к игре с головой. С головой теперь у Чонхо точно всё было не в порядке. Это был нечестный бой, в котором Кан Ёсан, обманчиво обнадеживая своего оппонента, диктовал правила игры, преследуя одному ему известные цели. Наивного щенка всё это время откровенно дурили, притворяясь, что бросают мяч, пряча при этом желанную игрушку за спиной. И самое печальное, что простодушному Чонхо нравилась эта игра, где его безбожно водили за нос. Его пальцы сами набрали свой номер, а ловкая рука быстро выхватила телефон, сохраняя контакт под ироничным именем «Щеночек». «Он и пациентам милые прозвища даёт?» — Хотите сказать, что на этом всё? — Офицер, осознавая, что их короткое свидание подошло к концу, а вопросов в голове стало только больше, беспомощно ухватился за тонкое запястье доктора. — Вы всё-таки игрок, — снисходительно заметил тот, повторяя диагноз. — Уже жаждете реванша? Как просто ему удавалось читать этот многозначительный полный мольбы взгляд. — Вы жульничали, — понимая, что всё это время Чонхо был ведомым за этим таинственным незнакомцем, обреченно вздохнул, признавая свое поражение. Ёсан наклонился к самому его уху, обжигая шепотом чувствительную кожу: — А вы поймали меня за руку только сейчас, офицер. Приятно было познакомиться. Полицейский задохнулся от возмущения, когда его соперник, обыграв даже в ничьей, скрылся за дверью кофейни, оставляя в груди целый ураган противоречивых чувств, а в голове — полную кашу из растаявшего в миг мятного пломбира.

***

Лобовое стекло автомобиля превращало салон в подобие теплицы под яростными лучами солнца. Не спасал ни отбрасывающий ничтожную тень на лицо козырек, ни включённый кондиционер. А все потому, что офицеру Паку нужно было срочно покурить, впуская через открытое окно уличный зной. И Хонджуна не беспокоил раздражающий запах тлеющего табака, не смущал едкий дым, не улетающий наружу и режущий глаза. Ему просто было очень жарко в этой душной полицейской форме. Они остановились неподалёку от школы одной из пропавших, оставаясь невидимыми для копошащихся во дворе учеников, и чего-то ждали. Чего конкретно — знал только Сонхва, попросивший недолго посидеть в машине и закуривающий уже в третий раз за этот час. — Грей, как долго мы ещё будем сидеть тут? Скоро занятия закончатся, и все дети разбегутся по домам, — Ким отмахивался ладонью от надоедливого жара. Задумчивый Пак повернулся к своему напарнику, наконец выйдя из созерцательного оцепенения: — Офицер Ким, не называйте меня этим позорным прозвищем, — он торопливо выпустил последний клуб дыма и выбросил окурок за окно. — Оставьте ролевые игры младшим. У нас и так есть звания и имена. — Но мы теперь все в одной упряжке, — Хонджун нахмурился, отрывая взмокшую спину от сидения и выкручивая кондиционер на максимум. — Или вы предпочитаете, чтобы вас называли Бешеным Псом? Тот лишь закатил глаза и отмахнулся, снова надевая свою привычную маску безразличия. — Когда перерыв закончится, и школьники пойдут на последний урок, мы выйдем, — он наконец ответил на вопрос лидера, устало опуская затылок на подголовник. Его шея была покрыта росой пота — Паку явно было жарко, он тоже замаялся сидеть в салоне. — Почему? — Потому что хулиганы всегда прогуливают последний урок, самое веселье начинается в это время, — он вытер влажный лоб ладонью и прикрыл глаза. — В остальном полагаюсь на вас, командир. — Мне неловко руководить таким опытным работником, как вы, — Хонджун не скрывал своего уважения к тому, насколько человек, который был старше его самого меньше чем на год, был успешен. Ключевое слово — был, но это не отменяло его заслуг. — Я не лидер, — Сонхва приоткрыл глаза и повернул голову в сторону собеседника, — а простой солдат. Цепной пёс, — усмехнулся он. — Если вам так нравятся эти ассоциации с собаками. — Который сорвался с поводка и укусил кормящую его руку? — продолжил за ним Ким. — Что-то вроде того, — лицо парня снова стало серьёзным. — Я признаю, что был не прав. Но поступить иначе не мог. — Говорите, как настоящий супергерой, — а в глазах многих этот опальный кумир и был таковым: для того же Минги и большинства других простых офицеров. — Почему же тогда вы не ушли с гордо поднятой головой, отстаивая свои интересы? — Потому что не могу жить по-другому? — Пак поднял брови, удивляясь собственному неуверенному ответу. — Но, если честно, я хотел. Меня уговорили остаться. — Видимо, помимо врагов, у вас есть и соратники, — Хонджун мысленно внёс этот факт о напарнике на подкорку. Сонхва — не безнадёжный нелюдимый кремень. — Не просто соратник, он мне как отец, — пояснил офицер. — Кто? — Ли Гонгсун. — Пак снова отвернулся, глядя в окно. — Вы знакомы с ним? Он очень хороший, намного лучше, чем любой коп во всем Сеуле. И слишком человечный для того, кто потерял сына по вине других легавых. Суперинтендант заступился за меня, настаивая на том, что если я уйду — то и он вслед за мной подаст в отставку. Поэтому я отделался погонами и испытательным сроком, по гроб жизни обязуясь отрабатывать свой долг перед офицером Ли. Хонджун вспомнил тёплую улыбку мужчины, с которым познакомился утром. В его морщинистом, но полном жизни лице сложно было разглядеть скорбь. Если такой сильный человек, как он, уговаривал Сонхва остаться в полиции, значит, тот действительно был достоин этого. Но почему тогда всё начальство точило зуб на молодого офицера? Да, все говорили о скандале, о том, что Пак нарушил приказ, жертвуя операцией, но никто не распространялся о подробностях того инцидента. — Что на самом деле произошло? — Кимом овладело то самое любопытство, из-за которого он всегда находил проблемы на свой примерный полицейский зад. Желание докопаться до правды отодвинуло подальше малейшие сомнения в том, что неприятные воспоминания разбередят и без того мятежную душу напарника. Тот снова обернулся к своему собеседнику, привычно хмурясь и пытаясь найти в лице Кима хоть каплю издевки. Но тот был чист как лист с объяснительной Пака в памятный роковой день. — А вы не знаете? — Он с подозрением сощурил глаза. Хонджун медленно покачал головой, прожигая испытующим взглядом своего сокомандника. В глазах напротив плескалось сомнение. Это была не просто история одной ошибки. Здесь было что-то совсем другое, что офицер Пак не мог доверить едва знакомому человеку. — Спросите у сплетников, что целыми днями топчутся у кофе-машины: они расскажут вам больше, чем я знаю сам, — Сонхва вдруг закрылся, снова устремив взор на ворота школы. — Снимайте форму, командир, нам скоро выходить. — В смысле снимать? — Ким непонимающе выглянул в лобовое стекло, пытаясь понять, что там такого увидел его напарник кроме постепенно пустеющего двора. — Ну, вы же не пойдете разговаривать с хулиганами в полицейском обмундировании. Думаете, они испугаются ваших погон и послушно расскажут всё как есть? — А в чём ещё вы предлагаете мне идти? — Хонджуну не нравилось, что тот, кто только что признался в том, что командовать — не интересно для него и слишком сложно, теперь раздавал указания. Да и вообще Сонхва как-то слишком много руководил: заставил сидеть в машине, умничал, а теперь требовал раздеться. И от ответа увильнул, оставляя Кима в дураках. — В гражданском, — коротко ответил Пак. — Где я сейчас возьму другую одежду? — Офицер оттянул ворот мокрой насквозь рубашки. — У меня тут валяется сменная футболка, можете взять её. — Сонхва быстро, не отрывая взгляда от объекта наблюдения, протянул руку назад и небрежно бросил Хонджуну на колени помятую чёрную тряпку. Она выглядела относительно чистой, но поношенной. — А вы в форме останетесь? — Парень брезгливо отбросил предложенную сменку на колени её хозяина. — Плохого копа подростки, по-вашему, не испугаются? Пак только недоуменно повёл бровью и пробурчал: — Ну вы же у нас капитан, значит — вам и вести переговоры. А я за углом постою. — О, а Пак Сонхва, оказывается, боится ответственности за свой сердитый лай? — Хонджун язвительно уколол напарника. Тот обернулся к нему, теперь по-настоящему сердито сведя брови и поджав губы. Его ноздри расширились, раздражённо выпуская раскаленный воздух. — Что? Раз уж я командир, то приказываю вам, офицер Грей, взять эту ответственную роль парламентёра на себя, — Хонджун упрямо сложил руки на груди, встречая его взгляд своим непреклонным. — Вы же у нас про хулиганов всё знаете! — А вы, Бордер, видимо, были паинькой в школе, раз так и не научились нормально отстаивать своё место, — парень торопливо стал расстёгивать пуговицы рубашки, практически отдирая её ткань от вспотевшей кожи. Его подтянутое тело блестело от влаги, очерчивая светом рельеф мышц, над которыми офицер явно долго работал. Хонджун отметил, что на боку товарища красовался неровный шрам, ещё совсем розовый. — Много проводите времени в зале? — Ким постарался замять конфликт неловким комплиментом. — Не пяльтесь, — напарник натянул на себя футболку, строго посмотрев на него. Он явно был смущён, но виду старался не подавать. Хонджун послушно отвёл взгляд, растерянно сжимая свои колени: — Значит, наш план таков: вы идёте вперед, разговариваете со шпаной, а я остаюсь за кулисами и контролирую процесс. — Да уж сам справлюсь, командир, — обиженный Сонхва поправил кобуру на поясе и расправил волосы, прихорашиваясь перед отражением в зеркале заднего вида. — Вы даже можете из машины не выходить. Ну нет. Ким с него глаз не спустит. — Всякое может случиться. Если мне придётся вмешаться, то я буду рядом. — Боитесь, что меня побьёт стая оборзевших малолеток? Лучше подумайте, как будете сочинять рапорт, командир. Вам это больше подходит. — Пак выключил кондиционер и вынырнул из автомобиля на улицу, энергично шагая к воротам школы. — А вы кто такие? — Их встретил суровый оклик дежурного преподавателя. Физрук, о чём говорил поношенный спортивный костюм мужчины, преградил им путь. Хонджун достал удостоверение: — Офицеры Ким Хонджун и Пак Сонхва, мы по делу пропавшей ученицы. Учитель растерянно почесал затылок: — Так вроде ваши уже приходили. — Потребовалось уточнение обстоятельств, — коротко ответил лидер их дуэта, срываясь с места и догоняя уже бодро улепётывающего куда-то вглубь школьной территории напарника. Тот как будто чуял, куда им нужно идти. Хонджун старался не потерять его из виду, но держался дистанции, чтобы не привлекать лишних глаз. Сонхва обошёл фасад здания, осмотрев спортивную площадку и небольшой сквер, где в тени сидели прямо на траве запоздало обедавщие ученики. Он поймал пару любопытных взглядов каких-то девчонок, бурно отреагировавших на появление взрослого симпатичного оппы в пределах видимости, и усмехнулся, оглянувшись на плетущегося сзади Кима, что то и дело останавливался, раскланиваясь перед встречавшимися по дороге работниками учебного заведения. Удостоверившись, что тех, кто был им нужен, не было на территории школы, Пак снова вернулся к воротам. Хонджун догнал его и схватил за плечо: — Их тут нет, Грей, — он оглянулся на таявшего под зноем дежурного. — Ну да, хулиганы же не будут в стенах школы ошиваться. Их сразу же отправят на уроки, как только поймают. Хонджун потянулся к самому уху напарника, прикрывая рот ладонью: — Я заметил на заднем дворе что-то вроде лазейки в ограждении. Там стояли ящики с садовым инструментом — легко перебраться через забор. — Туда нам и надо, — Сонхва кивнул, он тоже это заметил. Они вышли за ворота, заворачивая за угол ограды. Переулок ступеньками уходил вниз, где из-за забора и рядов невысоких домов выглядывали козырьки магазинчиков, пристроившихся на первых этажах зданий. Старший снова оторвался от напарника, скрываясь за очередным поворотом. Хонджун неторопливо следовал за ним, натягивая сильнее на лоб форменную фуражку. Он остановился, не показываясь из-за угла. Близко донеслись оживлённые голоса, едва сломавшиеся, но уже прокуренные. Сонхва подал голос, перекрывая подростковый галдёж: — Пацаны, зажигалки не найдётся? Офицер вставил сигарету в зубы, оценивающе оглядев сверху вниз шпану, разместившуюся на деревянных подмостках у забора. Компания играла в камешки — у ног школьников собралась разбитая кучка. Наивное ребячество, если бы только на бетонном бордюре не лежала кипка смятых купюр, а игроки не передавали по кругу раскуренную самокрутку. — Проваливай, дядя, — огрызнулся один из прогульщиков, щёки которого были усыпаны подростковыми прыщами. — А если так? — Сонхва достал из пачки три никотиновые трубочки, протягивая их юным курильщикам и усаживаясь на корточки рядом с компанией. Лица хулиганов изумлённо вытянулись, а глаза Хонджуна, выглядывающего из-за угла, поползли на лоб от возмущения. — Ну это совсем другой разговор, хён, — довольно протянул прыщавый, разменивая подачку старшего на зажигалку. Школьники деловито покивали, разделив между собой сигареты. Пак моментально стал своим. — Во что играете? — поинтересовался он, подобрав с асфальта камешек, и прицелился в кучку. — Да так, — другой мальчишка, с обесцвеченными волосами, опасливо накрыл рюкзаком кучку денег. — Мелковато, — заметил старший, разбив горку камней и выбив из неё три куска щебёнки. Он затянулся, приметив новый камешек. — Этих денег даже на обед не хватит. Помимо сидящих кругом, позади у забора стояли двое парней и девчонка, безучастно, но как-то тревожно поглядывая на своих товарищей. В отличие от остальных, они не курили, а их школьная форма выглядела более опрятной. «А вот и спонсоры их досуга». — Хён, может, и ты подкинешь деньжат? — Сзади к Сонхва подошёл другой хулиган, одетый в спортивный костюм. У него были крашеные волосы, выбивавшиеся иссушенными прядями из-под бейсболки. — У нас тут вообще-то все серьёзно. — Парнишка наклонился, уложив перемотанную эластичным бинтом ладонь на плечо старшего. Хонджун напрягся. Теперь он не мог разглядеть напарника за фигурой рослого, очевидно, главаря группы подростков. Среди остальных он выделялся не только одеждой, а выглядел как-то крепче и взрослее, будто оставался не раз на второй год или был уже студентом. — Может, и подкину, — Пак неопределенно повёл плечами, сбросив с себя чужую руку, и выкинул прочь окурок. — А, может, и ты со мной поделишься? — Он встал, выпрямляясь во весь рост и всё равно смотря снизу вверх в настороженные глаза парня. Тот нахмурился. — Ты из наших? — Крашеный недоверчиво пробежался взглядом по нарушившему их бандитскую идиллию незнакомцу. — Впервые тебя вижу. — Со старшими полагается разговаривать на вы, — Сонхва незаметно поправил футболку, надёжнее прикрыв её свободной тканью кобуру. Долговязый криво улыбнулся, вытащим здоровую руку из кармана олимпийки. Ким поймал ещё один волнительный удар сердца. Ну всё, сейчас этот сопливый гопник нарвётся на неприятности, и Сонхва запорет им всю работу. Но мальчишка только протянул руку старшему, сжимая его ладонь в рукопожатии: — Чего хотели, хён? — Его тон изменился. Сонхва немного смутился. Плохим он был актером. — Это все деньги? — Офицер указал на портфель, которым один из мальчишек накрыл их скромный капитал. — Другой хён уже приходил сегодня утром, — парень сложил руки на груди, выстроив между ними незримую преграду. — Который? — Уточнил Пак. Мальчишка оглянулся, едва не поймав взглядом ловко скрывшуюся за забором фуражку второго полицейского: — Чон, — коротко ответил хулиган и поспешил пояснить. — Дёрганый который. Он меня ещё перед занятиями поджидал. Старший кивнул, пытаясь сохранить вид того, кто понимал, о чём шла речь. Кажется, парень ему верил. Мало ли у бандитов бегунков, всех их лиц никто бы никогда не запомнил. Но разговор не клеился: Сонхва не знал, как подступиться к интересующей их с Хонджуном теме. — Что насчёт девчонки? «Нет, нет, нет! Пак, не так очевидно!» — Какой девчонки? — Парень в спортивках насторожился. Либо он ничего не знал от старших, либо их банда не была связана с этим. — Из-за этого случая у вас не возникло проблем? — Копы приходили, но мы же просто школьники, — Мальчишка пожал плечами. — Что с нас взять? Мы никого не трогаем, — он усмехнулся и кивнул в сторону троицы, затравленно топтавшейся у забора. — А то, что они играют, — хулиган сделал сильный акцент на «они», — это их дело, мы просто помогаем залогиниться и забираем свою долю. Сами же в это говно не лезем, и спрашивать с нас нечего. Так что передайте старшим, что я, — он горделиво ткнул большим пальцем в грудь, — держу тут всё под контролем. Сонхва похлопал школьника по плечу: — Молодец, — коротко заметил офицер, — далеко пойдёшь. — Пак Сокхун, — мальчишка снял кепку, — скажите хёнам, что я очень стараюсь. — Хорошо, я запомню твоё имя, — старший деловито кивнул, заставляя юного бандита просиять от благодарности. Наивный мальчишка, соблазнённый романтикой преступного мира и его большими грязными деньгами. — А вы не принесли нам новые логины? — Парень остановил уже засобиравшегося прочь однофамильца. — Другие школы опережают нас, а тут тоже в последнее время много желающих поиграть. Но Чон вечно забывает сбросить мне что-нибудь. — Я телефон забыл, — Сонхва врал как никогда в жизни, от этого уже трясло, а его брови сердито дрожали в плохо сдерживаемом праведном гневе. Хотелось поскорее убраться отсюда. Пусть Хонджун сам в следующий раз притворяется бандитом. Но его суровый взгляд вдруг столкнулся с глазами лидера, что активно жестикулировал ему из-за угла, намекая, что полицейский тут ещё не закончил. «Ну что тебе ещё надо?» — Дай-ка мне свой, пацан, — Сонхва устало закатил глаза и требовательно протянул руку. — Хочу позвонить этому Чону. Из-за забора едва высунулся одобрительный жест Кима. Мальчишка послушно протянул смартфон с раскрытым списков контактов. Святая простота. Неужели офицер Пак действительно так походил на бандита? Вот только позвонить реальному бандиту он не мог — это вызовет подозрения. Поэтому пролистал список. Взгляд зацепился за имя «Чон», неоднократно повторявшееся в разговоре. Сможет ли он запомнить все цифры? Он даже номер Хонджуна забыл, хотя забил в свой телефон всего пару часов назад. Вот командир бы точно запомнил, он же самый умный, раз послал на это дело самого откровенно хренового переговорщика. Сонхва пробежался по цифрам несколько раз, беззвучно проговаривая каждую из них. — Я передумал, — он вернул телефон владельцу. — Встречусь с ним лично. Бывай, Сокхун. — Офицер невозмутимо зашагал прочь, как мантру повторяя про себя заученный шифр. — Хён, а как тебя зовут? — Хулиган крикнул ему вслед. — Марс, — бездумно бросил уходящий, рефлекторно отмахиваясь. Хонджун встретил его недовольным шепотом: — Что ещё за Марс? Сонхва пробубнил что-то невнятное. — Чего? — Не понимающий совершенно ничего лидер почти бежал за ним, пытаясь угнаться за чужими широкими шагами. — Номер запишите, пока я не забыл, — Пак сводил брови, как будто это напряжение в лице сдерживало заветные цифры в мозгу. Он повторил их ещё раз. Ким быстро достал из кармана брюк телефон и вбил номер: — Мне было не всё слышно, — пожаловался он. — Что удалось узнать? — Шпана терроризирует других школьников, заставляя во что-то играть. Верхушка, вероятно, выдает логины для какой-то закрытой сети, через которые дети авторизуются. Они забирают их выигрыши. Про девчонку знают. По крайней мере, что она пропала — точно. Этот Пак Сокхун у них за главного, а владелец номера — кто-то из старших, собирающих с них деньги и предоставляющих доступ к сети. Чон — фамилия или прозвище. — Мы могли бы задержать пацана, — задумчиво подытожил лидер, усаживаясь на раскалённое солнцем пассажирское сидение. — Их уже допрашивали, — напомнил напарник, приземлившись на водительское место. — Для гения вы слишком туго соображаете, Бордер. Хонджуна это задело: — А вы очень уж хорошо играете бандита, Грей. Или, может, лучше Марс? Что это за имя такое? — Он снял фуражку, убрав со лба налипшие пряди волос. Сонхва повернулся к нему, в его глазах сначала промелькнуло непонимание, а затем осознание того, что он ляпнул в том переулке. Он зажмурился, выдохнув через рот, и потянулся к замку зажигания: — Это мой старый позывной. — Может, всё-таки расскажете, что за прошлое у вас такое, раз оно так и рвётся наружу? — Хонджун строго уставился на виновато поникшего товарища. — Это долгая история, — Пак попытался снова отодвинуть этот разговор. — Мы всё равно не успеем проехаться по другим школам, — лидер нетерпеливо постучал пальцами по панели автомобиля, настраивая кондиционер. — А до вечерней планерки ещё далеко, так что нам предстоит вернуться в участок и поднять материалы допросов, а также пробить номер потенциального подозреваемого. — Может, лучше заедем перекусить? — начал торговаться Сонхва. Но Ким был непреклонен в своем любопытстве: — Я не смогу доверять вам, офицер Пак, если не узнаю, что вы за человек. Это важно для команды, — он выделил последнее слово, зная, что напарник ценил превыше всего. Сонхва обречённо вздохнул, чувствуя, что ему не отвертеться от этого воспоминания, преследующего даже в кошмарных снах, а не только наяву. Он положил руки на руль, как будто это был якорь, способный удержать его в реальности перед падением в бездну болезненного прошлого. Пак, очевидно, не хотел открываться едва знакомому офицеришке, в его взгляде плескалось сомнение. Парень бережно погладил свой спасательный круг и неторопливо начал рассказ, по-прежнему взвешивая все за и против этого откровения: — Мы напали на след одного крупного наркокартеля. Наш информатор дал наводку на обычный притон, где, как он заверял, часто появлялся один из баронов. Ему якобы нравилось быть ближе к потребителю, — парень презрительно фыркнул, убрав намокшие волосы со лба. — Операция готовилась долго, всю информацию проверяли с помощью внедрённых в среду сотрудников, прощупывали каждый миллиметр той загаженной халупы. За всё это время нужный нам человек появился там лишь раз. Но им было достаточно этого, чтобы решиться на задержание. И всё сразу же пошло наперекосяк. — Лицо Пака снова накрыла та болезненная тень, что видел Хонджун на утреннем собрании. — В ту ночь планировалась очень крупная вечеринка, но главный гость не спешил появляться. Мы очень долго ждали сигнала к штурму вместе со спецами от тех, кто был внутри и работал под прикрытием. Их было трое, за главного был Ли Минсу. — Сын Ли Гонгсуна? — уточнил напарник. — Да. Мы с Минсу были близки. Даже больше — я относился к нему как к родному, и когда он вдруг перестал выходить на связь, то не мог не заволноваться. Он никогда так не поступал. Остальные двое внутри начали его искать, но командир отдал приказ продолжать наблюдение за гостями и пошутил, что офицер Ли просто надрался в стельку и ушёл в отрыв, так что не стоит за него беспокоиться. Только вот я-то знал, что Минсу не такой, он никогда не позволил бы себе пренебрегать работой. Он был лучшим, — Сонхва повторял это, как будто пытался убедить себя в том, о чём говорил. — Комрады, мы готовились к этому празднику не одну неделю, — беззаботно махнул рукой командир. — Дайте нашему малышу Минсу оттянуться как следует перед настоящим пиром. Он пахал больше всех, общаясь с этими торчелыгами. Может, подружку себе там завел, — он ехидно оскалился. — Так пусть сполна насладится последним свиданием. Пак нахмурился, настраивая постоянно болтающиеся ремешки внутри шлема, и покачал головой. Тревога била по вискам, а ожидание тянулось бесконечной вязкой смолой. Внезапно раздался звонок. Экран смартфона засветился, показав незнакомый номер. — Марс, отключи телефон, мать твою! У нас облава, а не мирная прогулка, — старший офицер грозно сверкнул глазами в сторону подчинённого. Но Сонхва, ведомый каким-то странным предчувствием, принял вызов и поднёс телефон к уху. Послышалась возня, а за ней взволнованный голос Минсу, который глушила громкая музыка: — Он здесь, хён, передай нашим. Мы на втором этаже, — собеседник вдруг замешкался, послышались чужие голоса на фоне. — Офицер Ли, с тобой всё в порядке? — Пак неловко перехватил телефон, едва не уронив его на пол фургона. Снова шуршание в трубке. Он слышал, как товарищ тяжело дышит. Какой-то грубый голос прорвался из общего шума, но разобрать речь было невозможно. — Поторопитесь, — в самое ухо прошептал голос друга, теряясь в шуршании. Звонок оборвался, и Сонхва вскочил с места: — Наркобарон в здании, пора начинать штурм, — парень приблизился к командиру, указав на телефон в руке. Но тот лишь скептично сощурился: — Я сказал, чтобы ты выключил телефон, Марс. — Это был Минсу. У нас мало времени! — Пак перебросил телефон на сидения, натянув на себя шлем. — От других никаких сигналов не поступало. Мы ждём. — Да пошёл ты! — Сонхва распахнул дверь машины и вышел на улицу, достав оружие. — Офицер Пак! Блять, выполняй чёртов приказ! — Командир выскочил за ним. Но тот его проигнорировал, шагая к зданию, в окнах которого вспышками билась светомузыка в такт басам, громким эхом раскатывающихся по району, утыканному крышами частных домов. — Если ты не остановишься, то пойдёшь под трибунал! — орал старший офицер. — Ты срываешь операцию! Вся группа через мгновение вывалилась из фургона. Но их появление уже заметили. В притоне началась паника: люди высыпали на улицу, поднялись крик и суматоха. Сонхва расталкивал пьяных тусовщиков, продвигаясь к лестнице. Вокруг замелькали чёрные тени товарищей, перекрывавших выходы. Командир нагнал его, ухватив за плечо: — Марс, какого хуя ты творишь? — Они на втором этаже, — Пак отпихнул его, прорываясь к ступенькам. Наверху послышался выстрел. Сердце оборвалось. Краем взгляда он заметил знакомое лицо одного из сотрудников под прикрытием. Но это был не Минсу. Командир рванул наверх, куда по пожарной лестнице уже поднимались другие оперативники. Раздались новые выстрелы. Истошный вопль какой-то девушки. В глазах рябило. Удар об дверь, та распахнулась. Но в комнате были лишь запуганные наркоманы, в панике скрючившиеся на полу с поднятыми вверх руками. Сонхва ринулся дальше по коридору и почувствовал удар в бок. Кожу обожгло болью как раз там, где на рёбрах начиналась пройма бронежилета. Он обернулся: рядом с ним, сжав в руках нож, стояла трясущаяся от страха девчонка с остекленевшими глазами. Пак выбил оружие из её рук и грубо толкнул нападавшую на пол, скрещивая запястья за спиной. Пока он возился с ополоумевшей и брыкающейся в агонии наркоманкой, до слуха донеслись новые выстрелы. Передатчик донёс: — Мы нашли его. Сонхва кинулся за двинувшими мимо чёрными силуэтами, выискивая взглядом за спинами товарищей нужную дверь. Из распахнутой настежь комнаты, откуда доносился грубый, уже знакомый голос, слышались звуки борьбы. Только этот крик и больше ничего. Весь дом словно утонул в тишине. Распихивая сокомандников, Пак заглянул в комнату. Наркобарона скрутили, уткнув лицом в пол. Двое сотрудников защёлкнули на его запястьях наручники. В помещении было всего трое. Трое живых. А рядом с растерзанной пулями постелью лежало обнажённое тело, каждый изгиб которого Сонхва знал наизусть. Рука Ли Минсу безжизненно сжимала простынь, на которой темнело кровавое пятно. Его волосы, перекрашенные перед самой операцией, сиреневой вуалью накрыли безмятежное лицо. Сердце Пака оборвалось. Боль в боку жгла раскалённой кочергой под ребрами. Товарищи уже обменивались торжествующими рукопожатиями, и только он потерянно переступил порог, опускаясь над тем, что было ещё мгновения назад офицером Ли. Сонхва стянул перчатки, касаясь ещё теплой шеи. Сердце Минсу не билось. Его собственное сердце пропустило удар, погрузив сознание в темноту. Яркая вспышка осознания обожгла мозг, когда руки товарищей оттаскивали его от командира, что закрывал лицо, защищаясь от бездумных ударов. Шлем начальника валялся на полу. На его скуле кожа лопнула, окрасив поверхность в алый. — Ты с ума сошёл, Марс?! Что за хуйню ты творишь? Сонхва хотел бы, чтобы ударили его. Чтобы нож наркоманки вошёл под левое ребро, пронзая сердце. Ведь это он не успел, это он не спас Минсу. Его кровь, не командира, была на руках Пака. Хонджун потрясённо смотрел на рассказчика, бессильно уронившего голову на руль. — Как вышло, что офицер Ли оказался в той комнате? Сонхва сжал пальцы и простонал: — Спросите у его могилы, Бордер.