Закусив хвосты

— Двадцать минут давно прошли, — Хонджун устало повёл плечами, устроив предплечья на подлокотниках офисного кресла. Сзади послышался тихий щелчок двери в помещение для наблюдения за допросом. — Не будь так строг с ними, — пожилой мужчина прочистил горло, пряча невольный смешок, и приземлился в кресло рядом с помощником инспектора, — адвокат Чона уже в пути, так что у вас ещё есть время. Офицер Ким испуганно обернулся к вошедшему. — Суперинтендант Ли, — он виновато улыбнулся и нервно одёрнул рукава рубашки, — простите. Вы так тихо вошли, что я подумал… Мужчина снова усмехнулся, по-доброму улыбаясь морщинками в уголках глаз: — Что это был Пак Сонхва? — Почему он? — неожиданная догадка застала Хонджуна врасплох. Он зажмурился и потёр веки пальцами. Ли Гонгсун кивнул на дверь: — Я немного обогнал его. Какой-то он взвинченный. У вас двоих проблемы? — Не совсем, — помощник инспектора поморщился, — просто пока не нашли общий язык. — С ним не так-то легко поладить, верно? Своенравный он малый. «Это уж точно», — качнул головой Ким. Ли Гонгсун вздохнул, привычно тёплый взгляд подёрнуло тоской. Хонджуна эта тонкая перемена подстегнула. Усталость и озадаченность тут же испарились. — Он всегда был таким? — огонёк любопытства сверкнул на дне тёмных глаз. Мужчина удивлённо уставился на отражение молодого полицейского в зеркале Гезелла. — Ты наверняка в курсе, что случилось. Не так ли? — Да… Соболезную вашей утрате. Ваш сын — настоящий герой. — Спасибо, конечно, — Гонгсун положил руку на плечо Кима, — но это не вернёт его к жизни. Наверное, я должен гордиться своим сыном, но всё, что мне остаётся — только боль утраты. Герой или нет — это уже не важно. Его больше нет. Хонджун молча кивнул, закусив от нетерпения щёку, в ожидании продолжения рассказа. — Когда Минсу только пришёл в ОБН, он взял с меня обещание, — суперинтендант прикрыл глаза, скрыв робко застывшие слёзы. «Если со мной что-то случится — не уходи из полиции, не отступай и не скорби обо мне». — Однако я могу выполнить лишь его часть. — Но зачем было брать на себя такую тяжёлую клятву? — Он изначально шёл в полицию со своей целью. Ради неё Минсу был готов исчезнуть, если нужно, покинуть страну, сесть в тюрьму и даже умереть. В этом он был очень эгоистичным ребёнком. Это обещание, по его мнению, должно было как-то облегчить… наши с женой переживания. — И что это была за цель? — А это не вашего ума дело, Бордер, — каменное изваяние в лице Пака Сонхва застыло на пороге и сердито буравило взглядом затылок Хонджуна. Ли Гонгсун резко подобрался и радушно улыбнулся вошедшему: — А вот и наш нелюдимый бирюк. Проходи уж, сынок. Тот кивнул и прикрыл за собой дверь: — Ещё не начали? — Я останусь здесь и немного понаблюдаю, а вы, ребята, идите в допросную. — Офицер Ли придвинулся ближе к рабочему столу. — Чхве-младший скоро ко мне присоединится. Надо же, работаете второй день, а уже схватили такой большой кусок. Лишь бы только не зря это всё было. — О чём вы говорите? Старший офицер тяжело вздохнул и принялся разглядывать одинокую фигуру Уёна, сидящего в пустой допросной и опустошающего уже второй стакан воды. — У защитников золотых деток зубы тоже не деревянные. Если у вас не будет весомых доказательств, то он только испортит всё дело. Хонджун кивнул. Очевидно, что неофициальные показания какого-то школьника-хулигана не могли послужить основанием для задержания. А в присутствии адвоката любые поползновения в сторону Чона могли обернуться не только упрёком в некомпетентности, но и какой-нибудь подлой статейкой о полицейском произволе в ближайшем обозримом будущем. Один неосторожный шаг — и они станут варварами, поправшими честь благодетельного плейбоя с золотой ложкой за щекой. Актёр театра, меценат и владелец детской театральной студии априори не мог быть злодеем в глазах общественности. А вот легавые… Но шанс был. Согласившийся дать свидетельские показания Чон мог стать важным элементом мозаики. Что-то во всём образе Уёна так и кричало о щедром захоронении скелетов в огромной гардеробной, по квадратуре больше похожей на небольшую квартирку. Именно там он провёл около получаса в сборах, пока Хонджун с Чонхо смирно сидели на кожаном диванчике в гостиной и пожирали глазами всё, что могло бы выдать в театрале злодея. Интуиция вкрадчиво шептала, что это «что-то» требовалось внимательнее рассмотреть со стороны, желательно глазами Пака Сонхва. Это самое «что-то» было частью беспричинного озноба у Чона, судорожного блеска глаз и нервно гуляющих желваков плотно стиснутой челюсти. В остальном актёр был расслаблен, даже вальяжен. И ужасно болтлив. — Офицеры! Знаете, я ведь человек занятой, — Уён осушил стакан и опустил голову на сложенные руки. — Как долго продлится наша процедура? Хонджун пропустил напарника внутрь допросной и прикрыл за собой дверь. — Господин Чон, вы ведь сами настояли на присутствии адвоката. Он ещё не приехал. Театрал скучающе барабанил пальцами по столешнице: — Давайте начнём без него. Вы вызвали меня как свидетеля, так что, по сути, мне нечего бояться, верно? «И к чему тогда был весь этот фарс с нарядами, юристами и поездкой в участок?» — Ким закатил глаза и устало рухнул на стул, открыв ноутбук. — Должен предупредить, что я обязан внести в протокол все детали нашего разговора, так что имейте в виду, что вы несёте ответственность за лжесвидетельство и преднамеренные попытки запутать следствие. — А непреднамеренные? — лукаво улыбнулся парень и подвинул в сторону стоящей на столе бутылки пустой стакан. Сонхва сурово оглядел театрала и налил ещё воды. — Офицер Пак Сонхва будет выполнять роль наблюдателя, — не отрываясь от экрана, заметил помощник инспектора. — То есть он будет просто вот так сердито смотреть на меня всё время? — Вроде того, — наконец подал голос Пак. «И гадать, чем ты так набрался накануне, что пьёшь как не в себя и выглядишь хуже побитой собаки». — Итак, раз вы изъявили желание начать без присутствия правозащитника, то мы можем приступать? — Хонджун взглянул на Чона из-за ноутбука. — Ну да-а, — меланхолично протянул Уён. — Представьтесь, пожалуйста. — Меня зовут Чон Уён, родился двадцать шестого ноября, тридцать лет, холост. «Как по бумажке», — скептично дёрнул бровью Хонджун и занёс запись в протокол. — Каков основной род ваших занятий? — Актёр театра, не так давно открыл школу для подготовки артистов. Этим и занимаюсь в последний год. Знаете, это отнимает достаточно много времени и сил. — Что вы делали вчера утром в промежутке времени с восьми до десяти? — Я был в чартерной школе Санхи, где у меня есть ученики. Офицеры переглянулись. — С какой целью? — Ну-у, у меня не так много сотрудников, так что весь промоушн приходится брать на себя. Реклама, анкеты, приглашения… В каждой школе есть театральный клуб, и я любезно предлагаю ученикам попробовать себя не только в школьной самодеятельности, но и на большой сцене. — Какое благородство, — презрительно фыркнул старший полицейский. Хонджун строго взглянул на него, напоминая о том, что комментарии при его роли излишни. Чон Уён удивлённо уставился на наблюдателя, что недовольно раскинулся на стуле и бесстыдно пялился на него всё это время. — Это не безвозмездно, — пояснил актёр, — за небольшую плату я предлагаю подросткам занятия с профессионалами своего дела. Дети имеют возможность посмотреть на настоящий театр изнутри, и при этом их родители вполне могут позволить себе такой вид дополнительного образования. — И как часто вы посещаете школы? — Достаточно часто. Около одного раза в неделю. — Тогда, возможно, вы в курсе, что в школе Санхи пропала ученица? Уён потупил взгляд в пустоту, смотря куда-то мимо полицейских, и задумчиво произнёс: — Слышал. Надеюсь, с ней всё в порядке. Я и сам в школьные годы часто сбегал из дома. Хонджун положил перед ним распечатку фотографий пропавших учеников: — Вам знаком кто-то из этих людей? Уён принял лист из рук помощника инспектора и без особого интереса стал рассматривать лица. — Нет, я не знаю никого из них, — он шмыгнул носом. — Вы уверены? — Да. Ким указал на фото Мун Мёнджи: — Эта девушка училась в школе Санхи. Вы уверены, что не знаете её? — Своих учеников я хоть как-то запоминаю в лицо. А её я вижу впервые, — он прочистил горло и отпил из стакана. — А вам знаком человек по имени Пак Сокхун? Чон в очередной раз вяло обвёл взглядом комнату: — Не припоминаю. — А вы вчера встречались с ним, господин Чон, — напомнил Хонджун, достав распечатку кадров с камеры наблюдения у школы, где засветилась фигура актёра в сопровождении рослого школьника в спортивном костюме. — Ах, так вот как зовут этого парнишку! — Уён искренне удивился. — Ну да, он мне вчера оплату за занятия передавал. — Вот так, из рук в руки? Театрал снова подвинул офицерам пустой стакан: — Можно мне ещё воды? — Вы не ответили на вопрос, — любезно напомнил Ким. — У нас на самом деле всё просто. Кто может — платит переводом, а кто-то и наличными. Но документы у моей школы в порядке, можете проверить. И это уж точно не взятка, если вы так могли подумать. — Я этого не говорил, — Хонджун улыбнулся и качнул головой, — значит, Пак Сокхун посещает вашу студию? — Верно. — Мы можем проверить эту информацию? Чон судорожно вздохнул и прикрыл глаза, откидываясь на спинку стула. Он выглядел раздражённым: — Конечно, офицеры. Мне нечего скрывать. — Насколько близкие отношения у вас с учениками? — Это имеет значение? Театрал внезапно напрягся, скрестив руки на груди. Хонджун заметил, что тот пристально смотрел своим болезненным взглядом прямо на Сонхва. Чон громко сглотнул и поспешил промочить горло, хватая со стола уже и саму бутылку. — Возможно вы слышали что-то от детей, посещающих вашу студию? — О чём? — Покрасневшие белки глаз блеснули, обращая взгляд Уёна к собеседнику. — Пропавшие дети из разных школ. Мало ли, может, какие-то слухи? — Дети часто сбегают из дома, когда в семье проблемы. Моё заведение тоже отчасти помогает подросткам из неблагополучных семей избегать нахождения там, где им плохо. — У вас есть проблемные ученики? — А где их нет? Только вот я не считаю, что вмешиваться в жизни людей без их желания было бы справедливо. В нашей стране не принято выносить свои беды на всеобщее обозрение, — внезапно Чон наморщил нос, проморгался и громко чихнул, спешно прикрыв лицо дрожащими ладонями. Сонхва вытащил из кармана платок и протянул Уёну. — Вам не здоровится? — поинтересовался Хонджун. Чон кивнул, вытирая лицо. — Холодновато здесь. Нельзя ли выключить кондиционер? Сонхва настороженно покосился на напарника. — В допросной нет кондиционера, господин Чон. Если вы неважно себя чувствуете, мы могли бы прервать процедуру, — снисходительно улыбнулся Ким. Худощавая ладонь актёра отрицательно покачалась из стороны в сторону: — Не хотел бы ещё больше занимать ваше время. Простите, просто слегка перебрал вчера. Похмелье — страшная вещь. Хонджун медленно опустил крышку ноутбука и взглянул на зеркальную поверхность в стене комнаты. Рука скользнула под стол и нащупала в кармане смартфон. — В таком случае я бы хотел спросить у вас ещё кое-что. — Да, конечно. — Вы знаете, что Пак Сокхун терроризирует других школьников? — Моя театральная студия — не учреждение для коррекции поведения, офицер. Я не знаю таких подробностей жизни… — А, по-моему, вы прекрасно знаете, господин Чон, — Хонджун хищно улыбнулся. Пак едва заметно коснулся бедра своего напарника. Ким перевёл взгляд на него. «Что ты задумал?» — читалось в растерянном взгляде старшего. Лидер развернул к нему экран смартфона, спрятанного под столом. «Ли Гонгсун ушёл. Я отключил запись, кэп~». — К чему вы клоните, офицер? — Уён смотрел исподлобья, его зрачки едва заметно дрожали. Двое полицейских напротив внезапно переменились в лице. Сонхва требовательно указал на бутылку, что театрал сжимал своими пальцами: — Не против поделиться? Он послушался. Пак приложился к бутылке, громко и медленно выпивая остатки воды. — Мне кажется, вы не были с нами до конца откровенны, господин Чон, — вновь включился в беседу Хонджун, — мы не выдвигаем обвинений, но в ваших же интересах поделиться с нами информацией о том, на кого вы работаете. — А то пить тебе, нюхач, уже нечего, — ухмыльнулся Сонхва. Уён нервно сглотнул. — Я работаю на себя. У меня театральная школа… — К которой у твоих учеников есть эксклюзивное подключение по закрытой сети? — продолжал давить старший полицейский. — Я не понимаю, о чем вы говорите. Ким вновь указал на распечатку фотографий пропавших: — Логины, которые вы даёте школьникам. По ним подключались и эти дети. — Я просто рекламирую свою студию. Чтобы подростки могли реализовать свой потенциал, независимо от возможностей. Это всё, что я действительно даю школьникам. — Ваши мотивы благородны. Но зачем это нужно такому обеспеченному человеку? Уён мелко подрагивал, пытаясь согреть себя ладонями: — Мне… Просто слишком повезло в этой жизни родиться в богатой семье. Моя мечта исполнилась по щелчку пальцев. Но посмотрите, как многие хотят добиться хотя бы малой части того, что я получаю без особых усилий. Они учатся, грезят сценой, но семьи, в которых они родились… Многим из них никогда не удастся подняться со дна самостоятельно. Это несправедливо! Я просто хочу помочь им. Я… — он подавился воздухом. — Это всё, что я могу сделать, чтобы прожить свою жизнь не зря! — Что ты несёшь?! — Сонхва начинал выходить из себя. — Благие намерения? Ты подсаживаешь малышню на азартные игры! Актёры? Как же! Ты просто доишь из них бабки, их последние копейки! В глазах Чона застыли слёзы, он весь как будто сжался, беспомощно смотря на Хонджуна и боясь даже повернуться в сторону напиравшего на него с обвинениями Пака. — Офицер Пак, успокойтесь, — тихо проговорил напарник. — Ты веришь хоть слову этого обдолбыша? Да ты посмотри, он же не в адеквате! Его нужно было с порога скрутить и протащить по всем тестам. Таким, как он, нельзя даже и близко подходить к детям! — Я не наркоман! — Уён хлопнул ладонью по столу, давясь слезами. — Вы не имеете права меня обвинять. Мой адвокат! Где он? Ким отдёрнул рукав, взглянув на часы. Нужно было торопиться. — Вы согласились начинать без него, господин Чон. — Но это произвол! Я больше ничего не скажу без его присутствия. — Вас никто не обвиняет, — заверил его Хонджун, — нам просто необходимо найти этих детей до того, как с ними может случиться что-то страшное. И тогда уже они точно никогда не добьются своей мечты, господин Чон. Ни вы, ни я не сможем им помочь. Уён настороженно потянулся к фотографиям. Его пальцы крупно дрожали, подцепить листок никак не удавалось. В дверь постучали. Ручка дёрнулась. Из-за двери послышался незнакомый мужской голос: — Заперто? Чон подорвался с места, но Сонхва вскочил за ним и ухватил за плечи, грозно рыкнув: — Если начнёшь орать, завтра же в прессе появится твоё красивое имечко рядом с заголовком «Владелец театральной школы — наркоман и бандит». Представь, как рады будут родители твоих учеников? — предостерёг офицер. Театрал тихо опустился на стул. Человек за дверью снова подёргал за ручку. — Вы этого не докажете, — Уён неуверенно потянулся к платку, брошенному им на столе. Но Пак схватил ткань и смял в своей ладони: — Посмотрим, что на это скажет анализ частиц эпителия из твоего носа. Не повезло тебе вчера перебрать. Надеюсь, ты хотя бы догадался промыть нос с утра пораньше? — он аккуратно развернул платок и кончиками пальцев растянул его, показывая мелкие бурые следы. — А тут у нас ещё и кровавые сопли, ну это же просто праздник какой-то! Хонджун, всё это время спокойно наблюдавший за этой сценой, примирительно улыбнулся и снова обратился к допрашиваемому: — Господин Чон, позвольте помочь вам. Тот обессиленно склонил голову и упёрся локтями в стол: — Я устал, офицер. Меня эта жизнь уже давно перемолола и выплюнула. Я и правда не знаком с этими людьми. Возможно, я видел их имена. Но это всё, что я знаю. — А что насчёт данных для входа в закрытую сеть? — Закодированные файлы удаляются из памяти носителя после передачи или открытия. Их у меня нет. — Тогда просто назовите имя, господин Чон. Кто может стоять за всем этим? Он тихо всхлипнул и запустил пальцы в волосы, помотав головой. — Я не скажу, только так я могу их защитить. — Кого? — Сонхва тихо обошёл стол и встал позади Уёна, сжимая пальцами спинку стула. — Мою школу, семью, театр… Если всё вскроется, я уничтожу слишком много жизней. Простите, я и правда не могу, — он всхлипнул громче, и офицер строго шикнул за ухом, напомнив о том, что их могут услышать снаружи. — Прошу, просто отпустите меня, я ничего больше не знаю. Он ничего не сделает с ними, пока игра продолжается. Он никогда никого не убивал. Оставьте их в покое, они вернутся… — Чон стал нервно покачиваться, пытаясь успокоить себя. — Они вернутся, если захотят. — О ком вы говорите, господин Чон? — вкрадчивый голос Хонджуна раздался совсем близко. Он тоже привстал и наклонился над столом, чтобы лучше слышать испуганное причитание актёра. — Дети, дети вернутся. Просто дайте им время. Так было всегда… Так было… пока я не сорвался. Это я во всём виноват, — он резко вздернул голову, едва не столкнувшись лбом с носом Кима. В его покрасневших глазах читалось безумие и отчаяние. — Если вы арестуете меня, пострадает ещё больше. Прошу, отпустите меня. Я не скажу ему. Оставьте нас в покое. Я просто хочу защитить этих детей! — Он не в себе, — Хонджуна уже и самого нервно потряхивало от неадекватности происходящего, — нужно дать ему успокоиться и отпустить. — Ты с ума сошёл?! — прошипёл Пак. — Он столько всего наговорил, что мы уже можем задержать его как соучастника. Уён нервно закусил губу и ухватился за ладонь Хонджуна, лежащую на столе: — Я ничего им не скажу. Умоляю вас, офицер. Я отзову адвоката. Вы никогда больше меня не увидите. — Ким, ты серьёзно хочешь поверить этому торчку? Да как только он вернётся обратно, мы уже никогда не найдём и следа этих чёртовых детишек! Ещё немного и у Хонджуна бы точно лопнула голова от такого напора мыслей. Тяжесть усталости свинцом давила на виски. Бессонная ночь за просмотром записей камер давала о себе знать. Он зажмурился в попытке преодолеть этот болезненный напор бессилия, громко втянул воздух носом и выдохнул его через рот. «Блядь, ничего не понимаю». — Мы отпустим вас, господин Чон, — тихо проговорил он, не смотря в глаза окончательно взбесившемуся Паку. — Но с условием, что вы будете сотрудничать со следствием. И будем считать, что этого разговора, не внесённого в протокол, не было. — Нет, нет, я не могу. Он узнает, и тогда… — продолжал шептать Уён, беспорядочно блуждая взглядом по столу. — У вас нет выбора. Как и у нас. Теперь мы в одной упряжке, — Хонджун обеспокоенно взглянул в сторону двери, за которой наконец стихла возня. — А ещё нам понадобится ваш телефон. *** В небе сгущались тучи, из-за чего воздух вокруг словно уплотнился, обманчиво затуманивая очертания предметов ранними сумерками. Пак молча раскурил сигарету, щурясь и избегая взгляда смотрящего прямо на него лидера команды. — Мы могли бы задержать Чона, — хрипло проговорил он, выпустив густое облако сизого дыма. — Нет, Грей, у нас недостаточно доказательств его соучастия. — Он признался. — Этого мало, — мучительно простонал Хонджун, впиваясь пальцами в растрёпанные волосы, — мы оказывали на него давление. Напарник опустился на скамейку рядом и протянул раскрытую пачку сигарет. — Спасибо, но нет, — Ким отмахнулся. — И чего тогда ты тут забыл? — А с каких пор мы на ты? — горький смешок. Со всеми, кроме Сонхва, это вышло само собой. А этому то позывные не нравились, то ещё что-нибудь. — Не думаю, что это проблема, Бордер. Мы таким дуэтом там выступили, что теперь это просто неизбежно. Пак бросил окурок под ноги и затушил носком ботинка. Он встал, осматриваясь по сторонам. Парковочное место, откуда опоздавший к началу эпичного представления адвокат Чона увёз того домой, пустовало. — Знаешь, если бы ты вернулся вовремя, мы могли бы узнать больше. Приезд правозащитника явно заставил его запаниковать. — О-о, — протянул Сонхва, — ну извини, тебе стоило предупредить о том, что это был коварный план. Даже мелкого засранца сумел в свои мошеннические схемы втянуть. Когда вы успели спеться? Подлец подлеца… — Перестань, — Ким устало вздохнул и поднялся следом, — я вообще-то помириться хотел. — А мы ссорились? По-моему, всё вышло не так скверно. Ты был хорошим копом, а я — плохим. Можем и дальше играть в твою ролевушку. — Впрочем, ничего нового, — уголки губ невольно дрогнули, — тебе не привыкать. — За исключением того, что хороший коп оказался подлым мудаком, а плохой — как минимум тупым, — продолжил Сонхва и, не глядя на своего собеседника, поплёлся обратно в участок. «Вот же язва». *** — Бордер-хён, что теперь будем делать? — Чонхо догнал помощника инспектора уже в коридоре, неся с собой две кружки горячего кофе. Заходя в свой «новенький» кабинет, Хонджун в который раз критично осмотрел его скудное убранство. — Теперь мы точно знаем, что Чон причастен к происходящему. Он путался в показаниях и нервничал. Нужно проследить за ним, пока он не выведет нас на других участников группировки. — А если он заляжет на дно? — младший поставил напитки на стол и подвинул себе один из пяти стульев. — Это будет подозрительно, его друзья сразу поймут, что к чему. Так что он будет стараться делать вид, будто ничего особенного не произошло, — Хонджун уселся за стол и отпил из кружки, предназначавшейся ему. На ней был нарисован большой желтый банан с одной стороны и персонаж такого же цвета из какого-то мультфильма — с другой. «Почему Чонхо решил, что этот дурацкий очкарик похож на меня?» — И всё-таки, может, не стоило так просто отпускать его? У нас могут быть проблемы, если кто-то узнает, что мы не записали половину допроса, так ещё и на сделку с преступником пошли. — Если не будем болтать об этом, то всё будет в порядке. А когда соберём достаточно убедительных доказательств, то закроем всех гадов сразу, — Ким сделал ещё один глоток и обессиленно провёл ладонями по лицу, словно пытался смыть с себя усталость. — Не думал, что хороший полицейский Ким Хонджун на самом деле… — Безответственный игрок? — засмеялся помощник инспектора. — Чиндо, главное не то, как мы на самом деле работаем, а то, как это в итоге будет расписано в рапорте. В кабинет вошёл Минги. Выглядел он явно не бодрее присутствующих. Он молча кивнул сокомандникам и приземлился рядом с Чонхо на один из стульев задом наперёд. — Есть успехи? — вяло поинтересовался Ким. Офицер Сон вздохнул и уронил голову на руки, сложенные на спинке стула: — Не густо, — хрипло пробасил полицейский, — в мобильнике Чона не оказалось ничего интересного, его как будто вычистили накануне до заводского состояния. Сделали запрос по звонкам, поставили трекер, чтобы отслеживать перемещение. На сайт пока войти тоже не удалось. Я написал софт, который по образу имеющихся логинов генерирует свои варианты. Но на подбор понадобится много времени, потому что из пяти образцов получить адекватный алгоритм сложно. Так что пока тотальная непруха, кэп. — Что-то по письмам? — Хонджун расстроенно надул губы и поковырял ногтем отколовшийся кусочек столешницы. — Юнхо отправил их на экспертизу. Может быть, там остались какие-то следы. Завтра будут результаты. Он сейчас сидит в транспортном отделе, просматривает записи за это утро с улиц, где дома получателей попадают под охват. — Такими темпами подростки от старости помрут, пока мы их найдём, — простонал Чонхо и рухнул лбом на стол. С этим стуком в кабинет вошёл ещё один участник команды. Увидев Минги, Сонхва заметно смягчился, и молнии, будто сверкавшие вокруг его суровой мины, вдруг испарились. — Эй, Долговязик, а где Блондинчик? Лица Чонхо и Хонджуна изумленно вытянулись. — Ещё работает, хён, — Минги страдальчески поморщился. — Так, а попойка у нас сегодня будет? — он обратился уже к лидеру команды, отчего Ким недоверчиво нахмурился, пораженный внезапной переменой в настроении полицейского, который совсем недавно обозвал его подлым мудаком. — А тебе, Грей, видимо, только алкоголь настроение и поднимает? — Мне поднимают настроение извинения в виде вкусной еды и выпивки за твой счет. Минги растерянно смотрел то на одного старшего, то на другого. — С чего ты взял, что я буду за всё платить? — Хонджун возмущённо покраснел. — И вообще, а ты извиниться не хочешь? — На правду не обижаются, — Сонхва упёр руки в бока и самодовольно ухмыльнулся. — Ага-а… Я, кажется, понял! — саркастично скривился лидер. — Это ты так со мной заигрываешь? Лицо старшего сразу же привычно окаменело, сделав его похожим на знаменитых моаи с острова Пасхи. — Вообще-то это ты за мной везде таскаешься и лезешь в каждую дырку. Ведёшь себя как девчонка-сталкерша. Чонхо не выдержал и поднялся с места: — Знаете, до конца рабочего дня осталось полчаса, и я очень хочу выпить. Так что, уважаемые хёны, убедительно вас прошу подождать с любовными разборками до ближайшего бара. — А тебя, мелкий стукач, вообще никто не спрашивал, — Сонхва ткнул пальцем в сторону младшего. — Я? Стукач? — возмутился офицер Чхве, — Да я жопы ваши на допросе прикрывал! И почему, по-твоему, адвокатишка за дверью затих? Это я увёл его! Ты не имеешь права так гнать на меня, даже если ты тут самый старший, ясно? Минги вздохнул и со всем несчастным видом, на который было способно его лицо, пробубнел: — Если вы все сейчас переругаетесь, то точно никакой пьянки не выйдет. Но его услышали, и три пары глаз мгновенно переключились на рослого офицера. Негативный настрой сразу испарился: то ли настолько жалкой получилась его грустная маска, то ли действительно выпить хотелось каждому. Особенно после такого сумбурного дня. Над головой Сонхва внезапно засветилось светлое пятно, которое в мгновение приобрело черты Чона Юнхо. Его рука легла на плечо хёна, и тот резко вздрогнул, растеряв вмиг всю свою браваду. — Ёб твою ж… Блин, Пинчер! — выругался Пак, отскакивая в сторону. Молодой офицер был больше похож на привидение своим изможденным лицом с неизменно сияющей улыбкой. Хонджун невольно прыснул, прикрыв улыбку рукой. — Юнхо, — Минги вдруг оживился, радостно подскочив прямо на стуле, — ты уже закончил? Пинчер виновато посмотрел на друга и почесал затылок: — Почти. Наверное, мне придётся присоединиться к вам немного позже. Ещё осталось просмотреть пару камер, — он подошёл к лидеру и протянул стопку распечаток, — здесь фото автомобилей и некоторых прохожих, которые мне показались подозрительными. Ким отпил остывающий кофе и принялся изучать кадры. Чонхо поднялся со своего места и взглянул на распечатки из-за плеча помощника инспектора. — Так тут одни школьники, — поразился младший. Сонхва с безразличным видом подошёл к ним и тоже склонился над другим плечом Хонджуна, рассматривая чёрно-белые картинки с адресами и временем записи в углу каждого кадра. — Подожди, Бордер, — он вдруг ухватил Кима за руку, не давая перелистнуть очередной снимок, — вот этот. Прыщавый. Вчера был там, у школы Мун Мёнджи. — Ты уверен? — лидер неуверенно стряхнул чужие пальцы. Сонхва сердито выдохнул, и Хонджун вдруг поёжился от горячей щекотки над своим ухом. В нос ударил привычный табачно-анисовый запах, что исходил от Пака. — Что-то я его не припоминаю. — А я помню. Он точно там был, — офицер подцепил листок пальцами, и сразу под ним оказался кадр, где школьник стоял рядом с чьей-то калиткой и будто ожидал кого-то. На следующем кадре к нему присоединился другой подросток с бумажным конвертом в руках. — Вот тебе и театральная школа, — присвистнул Чонхо. — У Чона дети ещё и почтальонами подрабатывают? Или это перфоманс такой: юные актеры изображают бандитских посыльных? Ким нахмурился, разглядывая нечёткое увеличенное изображение. Действительно, даже в таком качестве были видны тёмные пятна сыпи на лице одного из ребят. — В таком случае, теперь мы знаем, каким образом письма могли попасть в дома потерпевших. Но ловить каждого школьника — слишком долго, — Хонджун отложил листы со знакомым лицом отдельно и продолжил листать распечатки. — Возможно, дети даже не подозревали, что в этих конвертах, — Юнхо уселся рядом с Минги, ласково потрепав русую макушку друга. — Скорее всего так и есть, — Ким убрал листы в сторону и откинулся на спинку стула, запрокинув голову и задумчиво рассматривая потолок. Только вместо потолка над ним нависло чужое лицо. Сонхва поймал его взгляд и сразу же отстранился. — Может, они собираются и дальше поддерживать связь с семьями при помощи малолетних посыльных? — Чонхо просиял и победно поставил на стол пустую кружку. — Тогда нам имеет смысл установить слежку за домами или за школьниками. — Детей слишком много. Бандиты могут подослать других. Кто знает, насколько сильно эта сеть расползлась по школам? — пробасил офицер Сон в ответ. — А ведь Ривер прав, — согласился Хонджун, растерянно разглядывая квадратные идеально подогнанные плитки наверху, — нужно подумать над этим. Юнхо, как много школьников проходит утром мимо камер, на которые ты смотрел? — Десятки. Может больше. Кажется, злоумышленники именно на это и рассчитывали. — Поэтому никто даже не подумал, что среди привычно идущих на учёбу детей может оказаться такой почтальон, — Сонхва переглянулся с Чоном, намекая на показания, что они получили от семей пропавших. — В общем, я пойду, — Юнхо поднялся, кивнув всем присутствующим, — нужно закончить с оставшимися камерами. Минги, напиши мне позже, где вас искать. Присоединюсь так скоро, как только смогу, — он снова потрепал русые пряди и вышел из кабинета. — Блондинчик впахивает больше, чем мы все вместе взятые, — гордо подытожил Пак, задирая рукав и вглядываясь в циферблат наручных часов. — Если мы свалим на пятнадцать минут раньше, нас же не прибьют? — Мы сегодня и так проштрафились, Грей, — лидер команды послал ему строгий взгляд. — Ты проштрафился, кэп. Ты же у нас главный. *** Закусочная неподалеку от участка была наполнена практически до отказа. В основном здесь собирались уже знакомые лица, ещё недавно устало копошившиеся в участке. Казалось, это место являлось обязательным приложением к управлению полиции. На улице разыгралась непогода, загоняя прохожих, вымокших под ливнем, в уютные объятия алкогольного перегара и аромата жареного мяса. Острый запах специй бодрил, прогоняя усталость. — Бордер-хён, ты вообще хоть что-то ел сегодня? — наполняя рюмки вязким макколли, Чонхо придирчиво осматривал обеспокоенное лицо Хонджуна. Тот смущённо улыбнулся и помотал головой. Забывать о еде или сне было привычным состоянием, когда все мысли занимала только работа. А кроме неё в его маленьком мире помещалось не так много. И этого места с трудом хватало для базовых потребностей. Что-то всё время оказывалось лишним. — Так вот почему он такой вредный, — Сонхва схватил палочками большой кусок мяса и положил его в тарелку Минги, который не отлипал от своего телефона. — Юнхо подойдёт в течение часа, — задорно прогремел Ривер, — просил не слишком веселиться без него. — Да какое уж тут веселье, — горько усмехнулся лидер. Чонхо уселся рядом с Минги и хлопнул в ладоши: — Нет, работа на сегодня — всё! Пак согласно кивнул, подняв рюмку: — Мелкий прав. Кто знает, сколько нам придётся ещё проработать сверхурочно. — Тогда за знакомство? Запоздало, но всё же, — Ким примирительно улыбнулся. — И за плодотворное сотрудничество! Они опрокинули по одной и молча принялись за поздний ужин. Сонхва вновь занялся мясом, младшие то и дело доставали смартфоны, нетерпеливо обновляя чаты, а Хонджун задумчиво осматривал других посетителей. Какая-то колючая неловкость всё ещё висела в воздухе, не давая завязаться разговору хоть о чём-то кроме работы. — Бордер-хён, — Минги потянулся за рюмкой, которую снова наполнил младший, — а почему ты не переоделся? Рубашка же мясом пропахнет. — Да, кстати, — присоединился к нему Чонхо, — если нужно, у меня с собой есть свитшот. Будет немного большеват, но это всё равно удобнее, чем вот так. — Спасибо, — Ким смущённо покрутил рюмку в руках, — но он же намокнет потом, там такая гроза… Похоже, что на всю ночь. — А прогноз-то сбывается, — задумчиво протянул Пак, закусывая порцию алкоголя блинчиком. — О чём мы с Юнхо и говорили! Пупырки никогда не обманывают, — важно пригрозил пальцем Ривер. — Какие пупырки? — в один голос отозвались двое, что ещё были не в курсе. — Спаси мои глаза от этого во второй раз, — вздохнул Сонхва и стыдливо прикрылся ладонью. Минги гордо вскинул голову и торжественно заявил: — У меня есть родимое пятно, которое предсказывает погоду. — О-о-о… — А-а-а… — Показать? — Нет! — снова в унисон воскликнули уже все трое. Сон рассмеялся и выпил. Пак заботливо положил ему очередную порцию мяса. — Ты лучше завтра покажи, как твой софт подберёт нужный логин, — Хонджун удивлённо взглянул на Сонхва, невозмутимо подкладывавшего и в его тарелку побольше еды. — Хонджун-хён, ты лучше ешь. А то, как только рот открываешь — так сразу про работу, — недовольно пробурчал Чонхо и стащил с тарелки лидера запримеченный кусок. Пак строго проследил за этим актом бесстыдного воровства еды и снисходительно доложил младшему добавки. — И переоденься всё-таки. Смотришь на эту офицерскую рубашку, и сразу аппетит пропадает, — добавил старший. — Да что вы так прицепились к моей одежде? Мне нравится носить форму! — он чувствовал себя уже совсем беззащитным под таким напором критики. Спасительные стены участка были не так далеко, но отступать было уже бессмысленно. Сам затеял эти посиделки, и теперь приходилось показывать свою неприглядную сторону. Вот поэтому он никогда не любил задушевные сборища коллег. Команда — это здорово. Но там, на работе. Во внешнем мире Хонджун казался людям ещё более странным, ведь совершенно был не приспособлен к его давлению. То одеваешься не так, то говоришь не о том. И эти личные границы… Нет, он был способен понять, кто, зачем и как убил соседскую старушку или стащил никому не нужный магнитофон из комиссионного магазина, но, чтобы разобраться в том, почему так важно носить сменку на службу — ему не удавалось. Зачем? Ведь после смены он сядет в автобус и уедет домой, поест рамёна и ляжет спать или поработает ещё немного. А наутро ему снова надевать форму. В чём тогда необходимость наряжаться, если всё равно придётся залезать в бирюзовую рубашку и надевать ненавистную фуражку? Ради того, чтобы мясом не пропахнуть? Всегда можно постирать… А кто его по пути домой будет нюхать? Правильно: никто. — Хён? Ты чего завис? — Минги помахал крупной ладонью перед его лицом. На щеках офицера Сона уже расцвёл румянец. Почему младшие стали такими наглыми? Когда они успели заказать третью бутылку? О чём они говорили всё это время? И где, чёрт возьми, Юнхо? — Ты как-то мало ешь, — Сонхва снова потянулся к тарелке лидера команды. — А ты какой-то слишком заботливый. Никто не знает, куда вышел угрюмый Пак? — язвительно заметил Ким и неосторожно подцепил рюмку, опрокинув всё её содержимое на свою злосчастную рубашку. Хонджун раздражённо зашипел и подорвался с места: — Вот же! Сокомандники злорадно захихикали. — Ну, теперь это тебе точно понадобится, кэп, — Чонхо вытащил из рабочей сумки чёрный свитшот и протянул его старшему. Тот ещё пару раз безнадёжно протёр пятно салфеткой и принял предложенную одежду. То ли алкоголь уже настолько разошёлся в капиллярах, то ли ему действительно было стыдно за свою неловкость, но парень раскраснелся до самых ушей и поторопился прочь от стола. Он беспокойно побродил по залу и снова вернулся, смущённо сжимая кофту: — А где здесь уборная? Чонхо, давясь очередным смешком, указал в нужную сторону. Ким обиженно закусил губу и резко развернулся, улепётывая в туалет. — Странный он, — задумчиво пробубнел Минги. — Обычный ботан, — самодовольно заметил старший, — как в участке, так он самый умный. А на деле сам даже сортир найти не может… — Да вы стоите друг друга, — вставил пять копеек самый младший. — О чём это ты, папенькина радость? — Оба строите из себя не весть что. Ривер настороженно взглянул на товарищей. Хорошо, что рядом с Чонхо сидел именно он, а то в слегка захмелевшем взгляде Пака Сонхва явно читалось желание надрать нахальному донсену его порозовевшие уши. — А сам-то? Что, думаешь, раз твой папаша важная шишка, так можно со старшими разговаривать как высокомерный кусок дерьма? — Перестань постоянно приплетать моего отца! — Чонхо с грохотом опустил рюмку на столешницу. На мгновение в закусочной повисло неловкое молчание. Головы других посетителей с интересом обернулись к их столику. — Мелкий сучонок, — злобно ухмыльнулся Пак, — ты, как и твой отец-задолиз, лижешь жопы тем, кто может поднять тебя повыше. Стыдно в простых полицейских ходить? Так ты решил клинья к Бордеру подбить, чтобы потом на его славе погреться и бутон на погоны новый сорвать. — Знаешь, хён, если по своей же тупости ты покатился вниз, то это не моя проблема, — младший поднялся из-за стола. — И я — не мой отец. Как же вы заебали всё время сравнивать! Чхве-старший то, Чхве-старший сё! У меня нет к тебе никаких претензий, кроме того, что ты неотёсанный мужлан, который не может до сих пор принять, что конкретно проебался, и потому гнобит всех подряд, чтобы заглушить свои комплексы! Все пидорасы, один ты — д`Артаньян! — Давай, давай, скажи ещё, что всего добился в этой жизни сам, и папаня тебе не указ! — подначивал старший. — И что ты не стукачишь ему о всех наших потугах каждый божий день, пока он подсасывает генеральному комиссару в надежде усесться поудобнее на его место? Минги растерянно взглянул на зал. Люди шептались. Хонджун всё ещё не вернулся. Дело пахло керосином и норовило вот-вот вспыхнуть, потому что между этими двумя искры так и сыпались похлеще всполохов молний за окном. Чонхо нервно сжимал кулаки, то и дело бросая опасливые взгляды на зрителей их перепалки. — Пак Сонхва, ты не прав, — сквозь зубы процедил он. — Да? И как ты мне это докажешь? — старший тоже поднялся и всплеснул руками. — Думаешь, сопляк, можешь вот так просто бросаться словами? Смотри, сколько человек здесь. И все они знают, что Чхве Чонхо — сын продажной твари, на которую мы все упахиваемся до полусмерти и ради благосклонности которой рискуем своими жопами. — Я не выбирал себе отца, — тихо произнёс младший. — А я не выбирал работать с твоей нахальной рожей. Это твой любимый папочка меня сюда запихнул. — И что ты теперь с этим сделаешь? Будешь возмущаться всю дорогу и портить всем настроение? — Нет, я просто начищу это красивое личико, представляя вместо него физиономию твоего папаши. — Ну вот, а я ведь просил не веселиться без меня, — сбоку от столика из заинтересованной толпы, поднявшейся со своих мест, выросла фигура Юнхо. По его светлым волосам и неизменно улыбчивому лицу катились крупные капли воды. Сменная рубашка в серую клетку промокла насквозь, и зеваки невольно расступились, опасаясь эту рослую плечистую гору со скалистым рельефом мышц. — Пинчер, братан, спасай, — прошептал Минги, пригибаясь к столу. — Не лезь, Блонди, — предупредил Сонхва, не размыкая искрящуюся цепь взглядов между соперниками. — Вынужден не согласиться, хён. На вас тут половина участка смотрит. Что потом про нас говорить будут? — он положил руку на плечо старшего, но тот раздражённо стряхнул её. — Что мы с вами грыземся как собаки? — Так он же и есть псина. Бешеный Пёс Пак Сонхва, — Чонхо прищурился, насмешливо ухмыляясь. — Пойдём выйдем, пиздюк, — старший плеснул себе ещё рисового вина, осушил рюмку и вышел на улицу. — Чиндо, ну хоть ты… — Чон попытался остановить младшего, но тот тоже отбросил его руку и двинул вслед за старшим. За ними на улицу потянулась и часть любопытных посетителей. — Минги, а где капитан? — Переодевается, — расстроенно вздохнул тот и поднялся со своего места, — пошли, сейчас разнимать точно придётся. — Пусть немного выпустят пар, — неожиданно предложил Юнхо, приобнимая друга и вливаясь в поток выходящих на улицу. Хонджун встряхнул влажную рубашку. Застирать пятно туалетным мылом было лучшим решением, на которое он был способен в данной ситуации. Офицер критично осмотрел отражение в зеркале. Чёрный свитшот младшего свободно висел на нем, а рукава сползали так, что пришлось закатить их по самые локти. Не сказать, что Чонхо был сильно выше, но комплекция крепко сложенного владельца одежды явно отличалась от скромных габаритов Кима. Снаружи слышался какой-то гомон вперемешку с завыванием шансона в колонках. Почему-то именно в уборной музыка была громче, чем зале. Может, это был такой ход, чтобы гости не смущались справлять нужду? Кажется, в Японии были очень распространены «музыкальные» туалеты. Но эта простенькая закусочная явно отличалась от места, где можно было стесняться обычных человеческих потребностей. Он нахмурился, мысли снова ушли куда-то не туда. Пора было немного притормозить с алкоголем. Умыв раскрасневшееся лицо, он вышел и внезапно обнаружил столик, за которым сидели его товарищи, совершенно пустым. Да и других посетителей значительно поубавилось. — Это твои пацаны на улице? — хозяин закусочной вышел из кухни, вытирая руки о фартук. — Ты бы их утихомирил, что ли. Они такой шум подняли, что у меня половина гостей разбрелась. Убирать за ними или нет? Или вернутся ещё? Офицер озадаченно взглянул на пожилого мужчину, на полупустой зал, на входную дверь, за которой сгрудилась толпа. Подошёл к оставленному столу и бросил на своё место влажную рубашку. «Я что-то пропустил?» Он выскочил на улицу, где шум дождя смешался с оживлёнными переговорами зевак. Протиснувшись между плечами других мужчин, Хонджун вдруг оказался внутри круга, в котором возились четыре знакомые фигуры, смешавшиеся в рычащий и бранящийся комок человеческих тел. Крупные капли воды покатились с мгновенно пропитавшихся влагой волос. Ким смахнул воду с лица и наконец смог рассмотреть, что два человека наоборот, пытались разорвать двух сцепившихся парней. У Сонхва весь подбородок и губа были в крови, что разбавленными подтёками расплылась по шее и исчезала в промокшем вороте футболки. Чонхо щурился, то и дело моргая левым глазом. По веку скатывалась алая дорожка из рассечённой брови, разливаясь по скуле неровным пятном, размытым дождевой водой. Он прижал старшего к асфальту, борясь с державшим его сзади Минги, чтобы в который раз дотянуться кулаком до лица Пака, что извивался под младшим и бил коленями спину противника, покрывая благим матом втиснувшегося между ними Юнхо. Тот неудобно сидел прямо на дороге, оперевшись на руку и загораживая хёна своей грудью. — Да вы, блядь, с ума сошли?! — ощущая подступающую к горлу панику, заорал помощник инспектора. Дерущиеся внезапно остановились, и Минги с Юнхо наконец воспользовались моментом, чтобы разделить младшего и старшего. — Хонджун-хён, всё в порядке! — крикнул Чон, смеясь и крепко держа Сонхва поперёк груди. Минги прижимал Чонхо к себе, подцепив младшего под мышки и плотно зажав его плечи своими предплечьями. Все четверо тяжело дышали и взволнованно смотрели на поймавшего их с поличным лидера команды. — А вы куда смотрели?! — Ким обернулся к толпе зевак. — Полицейские, называется! Что это за цирк? Да среди вас же найдется хоть кто-то старше званием! Нужно понимать ответственность! Зрители недовольно загомонили: — Чё ты кудахчешь как баба? — Да мужики просто поговорить вышли! — Давай, напиши заявление, придурок! Работы же мало! Хонджун закусил губу от досады, гневно зыркнул на осуждавших его благородные порывы коллег и подошёл к своим товарищам, гневно сжав кулаки. — Ха, давай, въеби им обоим, истеричка! — послышалось сзади. — Я не буду искать виноватых, — процедил он. — Что это мы за команда такая? Мне за вас стыдно! — Ты серьёзно? Будешь давить на совесть? Кэп, ты действительно ведёшь себя, — усмехнулся Сонхва, облизав распухшую губу, — как баба. — Да, хён, не нужно, мы уже разобрались, — взбудораженно прохрипел Чонхо. Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от наплывшей на глаз крови, но это не помогло. — Да пусти ты меня, Ривер! — Помиритесь на мизинчиках — отпущу, — прогремел офицер Сон. — Да что за детский сад? — младший дёрнулся, но стальные тиски его никуда не пустили. — Миритесь, — скомандовал Ким. — Бля, ну не начинай! Зачем ты им подыгрываешь? — Сонхва похлопал по рукам Чона, сжимавшим его подобно кольцам удава. — Давай, Пинчер, пусти меня. Но Юнхо только заговорщически сощурился: — На мизинчиках, хён. Иначе не пущу. Пак досадно цокнул, а Чонхо закатил глаза. Народ, понимая, что продолжения зрелища им не светит, снова стал неспешно заталкиваться в закусочную. — И долго нам ещё мокнуть? — напомнил лидер команды. Сонхва недовольно нахмурился и протянул руку в сторону младшего, оттопырив мизинец: — Ладно, мелкий, ты не сопляк и не задолиз. И на папашу своего совсем не похож. — Ну, а ты не такой уж и мудак. Иногда ты бываешь полезным, — Чонхо подцепил его палец своим. — Сойдёт, — старший криво улыбнулся, — замяли. Отпускайте нас уже. — Точно больше драться не будете? — Хитро ухмыльнулся Юнхо, крепче сжимая Сонхва в тесных объятиях. Тот закашлялся, привычно ворча и выпутываясь наконец из чужих рук. Минги гоготнул и отпустил Чонхо, смиренно ожидавшего своего освобождения с недовольной миной на перепачканном лице. — Приведите себя в порядок, — Хонджун зажмурился, сдавив виски пальцами. Ткань свитшота уже пропиталась дождевой водой. Зачем он только переодевался? С тем же успехом он мог ходить в мокрой рубашке. Тем более, что теперь Чонхо бы не помешала сменка. Ворот его свободной футболки был надорван, а сама ткань ярко помечена не то своей, не то чужой кровью. — Идите, я сначала покурю, — отстранённо отозвался Пак. — Хён, а у тебя сигареты не вымокли? — Минги недоуменно вскинул бровь, оглядывая мокрого с головы до ног старшего. Офицер похлопал себя по карманам брюк: — Да бля! Я их вообще где-то выронил. Сон запустил руку в задний карман брюк и вытащил оттуда металлический портсигар и зажигалку: — Держи. Крупные капли колотили скромный навес над выходом из закусочной. Под узким козырьком асфальт тоже был влажным, но даже это незатейливое укрытие давало возможность не стоять под всё никак не утихающим дождём. — Не знал, что Ривер курит, — Хонджун задумчиво поковырял носком ботинка выбоину в асфальте. — А ты что, тоже хочешь? — жуя сигарету, невнятно пробурчал Сонхва. Ким помотал головой. — И что ты тогда тут забыл? Иди внутрь. — Знаешь, я бы врезал тебе как следует, но, кажется, наш малыш Чиндо тебя и так неплохо отделал. — Да за что? — Зачем ты всё время лезешь на рожон? — А мне тоже можно отвечать вопросом на вопрос? — Пак, я же тебя предупреждал. Пока ты такой неадекватный, у нас доверия не будет. Сонхва сплюнул кровавую слюну в лужу. — Какой есть, — не глядя на собеседника, проговорил он, — зря я, что ли, Бешеный Пёс Пак Сонхва? — Не соглашусь, — Хонджун скрестил руки на груди и облокотился на оконную раму позади, — ты заботишься о других. И ты действительно хорошо относишься к младшим, я же вижу. Ну, кроме Чонхо. — Мы уладили с ним этот вопрос. — Ты хороший полицейский. У тебя здорово работают мозги, и ты отлично чувствуешь напарника… Ну вот, ты мне очень помог на допросе. Я же не просил тебя притворяться плохим копом? Это вышло само собой! И там, у школы Санхи — тоже. — Допустим, — Пак дотронулся до раненой губы и болезненно поморщился. — Но, блядь, ты можешь держать себя в руках, когда тебе указывают на недостатки?! — Хонджун внезапно сорвался на крик. Сонхва обернулся к нему, непонимающе вытаращив глаза. С сигареты сорвался столбик пепла и разбился о ботинок. — Недостатки? То есть ты считаешь, что это нормально — лезть человеку в душу, ни черта не понимая, что на самом деле произошло? — Так объяснись, чтобы тебя услышали! Не ори и не размахивай кулаками. Мы же люди! Нам эволюцией дана возможность раз-го-ва-ри-вать! Тем более — ты точно так же не хочешь слышать других, — Хонджун сердито свёл брови, сжимаясь в тёмный комок в потяжелевшей от воды безразмерной кофте. Его тёмные волосы мокрыми сосульками упали на лоб. Усталое лицо, горящие глаза и алые от выпитого алкоголя щёки — он выглядел так, будто был болен и пребывал в откровенном отчаянии. — А ты выглядишь милым, — Пак тепло улыбнулся и выбросил окурок прочь, — когда не пытаешься строить из себя говнюка, который ковыряется в людях с вилкой и ножом, будто это какой-то безжизненный кусок мяса. — Просто я не очень хорошо понимаю других людей, — Ким смутился и почесал нос, — и когда пытаюсь разобраться, что к чему… Ну, это выглядит так, как выглядит. — Люди — не конструктор, который можно разобрать и собрать обратно, Хонджун. Играть в детектива ты можешь на работе. Но не нужно возиться во всех без разбору. Это бывает больно, — Сонхва вытер капли, выступившие на снова разошедшейся трещине в коже. Хонджун неловко рассмеялся. — Если бы ты знал, как часто я слышу подобные слова, то точно бы решил, что я неизлечимый идиот. — А если бы я считал, сколько мне говорили о том, что я злая псина, то я бы уже точно удавился от сожалений, — его рука опустилась на плечо собеседника. Она была холодной и неприятно прижимала мокрую ткань одежды к коже. Хонджун поёжился. — То есть ты ни о чём не сожалеешь? Даже о том, что подрался с младшим? Пак смущённо фыркнул, опустив взгляд. — Я сожалею только о двух вещах, — он ткнул двумя пальцами в лоб Кима. — Во-первых, что не сделал этого раньше. Может, тогда мы бы быстрее поладили с Чхве-младшим. — А во-вторых? — А о втором ты и так знаешь. Я не смог спасти любимого человека, с которым делил одну мечту на двоих и для которого был готов перевернуть весь этот ебаный мир вверх дном, чтобы найти ту мразь, что искалечила его жизнь. — Погоди, что? Но Сонхва требовательно прикрыл его рот своей ладонью: — Хорошего понемногу, Бордер. Давай не будем торопиться и раскрывать все карты за раз? — Фто ты имееф ф фиду? — Мне вообще-то очень больно этим делиться. Тем более с таким вот психом вроде тебя. Ладонь пахла кровью и табаком. А от размеренного дыхания собеседника несло алкоголем. Остекленевшие глаза не моргали. Когда Пак успел так напиться? — Окей, окей, я фонял. Убеви вуку, — Ким хлопнул по чужому предплечью. Сонхва послушался его и отстранился. — А то люди ещё не то что-нибудь подумают. И умойся ты уже, ну честное слово… Собеседник задумчиво взглянул в окно за чужой спиной и прошёлся языком по губе. На секунду Хонджун вдруг увлекся мыслью, что избитый Пак Сонхва выглядел круто. Плохой коп — герой какого-нибудь боевика, где он в одиночку раскидывал бы злодеев и мстил за любимую. Точнее, любимого. Если бы это всё было приправлено интригующим расследованием трагичного и таинственного происшествия, то Ким бы однозначно посмотрел подобную киноленту. Или даже купил себе печатное издание с похожим сюжетом. Или напросился бы в помощники таинственного мстителя. Только Сонхва никому не мстил. Он бесился на всех и вся за собственное бессилие. Но почему тогда полицейский не бросился продолжать дело человека, которым дорожил? Хорошего понемногу. А было ли во всём этом хоть что-то хорошее? — Смотри, — шепнул Пак, не отрываясь от окна, — они уже достали соджу. Кажется, завтра у детишек будет болеть голова… Пойдём? Как ответственные хёны мы обязаны им помочь, — его взгляд вернулся к Хонджуну, потерявшись на мгновение в чужих глазах в обрамлении длинных ресниц. И уже через пару секунд лицо Пака приобрело привычный окаменевший вид. Он молча вошёл внутрь закусочной, больше не обернувшись в сторону Кима и оставляя свои хмельные откровения дождю, подбиравшемуся лужами всё ближе к порогу. Всё сказанное словно резко растворилось в этой мутной воде. Помощник инспектора растерянно огляделся, встретившись глазами с Юнхо по ту сторону окна. Он неизменно лучисто улыбнулся и жестом позвал товарища к столу. — А твой отец ничего не скажет на это? — Минги указал на свою бровь. Чонхо, хмуро проглотивший горький напиток, скривился: — Блин, ну давайте больше не будем про него… Офицер Сон сразу же примирительно поднял ладони: — Ладно-ладно, Чиндо, а то ещё меня покусаешь! — он рассмеялся, грохоча басовитыми раскатами грома. — Я уже понял, что с тобой лучше дружить. — А что, были другие варианты? — хвастливо покрутил зелёной бутылкой младший перед самым носом Минги. — Кто бы тогда наливал? А-а-а? Хонджун устало опустил голову на руки, наблюдая за тем, как к столу подошёл Пак Сонхва и уселся рядом, несильно столкнувшись под столом с коленом соседа. И даже сам этого не заметил, когда Ким вдруг напряженно дёрнулся к рюмке. Юнхо поднялся и сжал в руке стопку, удовлетворённо оглядывая собравшихся за столом: — Ну что, за щенячий патруль? — его покрасневшие уши горели китайскими фонариками на пшеничном поле. Он очень быстро пьянел. Пять рюмок звонко стукнулись над тарелкой свежей закуски. «Пропущенных вызовов: 5» — засветилось на экране, когда Хонджун с трудом раскрыл припухшие веки. Ему никто никогда не звонил до начала рабочего дня. Да и номер выглядел незнакомо. Он лениво скользнул по экрану непослушными пальцами. — Алло? — голос хриплый, как будто совсем чужой. — Офицер Ким Хонджун? Дежурная служба центрального управления, говорит офицер Юн Дасом, — ответил обеспокоенный женский голос по ту сторону разговора. — Да, это я. «Наверное, я и сам не уверен, кто я». — У нас труп, похожий по описанию на вашего пропавшего. Старшеклассник. Группа экспертов уже на месте. Записывайте адрес. Он испуганно вскочил с постели, запнувшись об одеяло. Сонливость как рукой сняло. В панике осматриваясь в поисках листка и ручки, Хонджун вдруг догнал мысль о том, что он понятия не имел, где их искать. Квартира, в которой он проснулся, была ему совершенно не знакома.