Закусив хвосты

Судорожно перехватив смартфон и переведя звонок в фоновый режим, Хонджун открыл мессенджер и набрал сообщение с продиктованным адресом в первом же открывшемся чате. Почему-то им оказалась переписка с контактом, кем-то подписанным «Злая, но добрая сабака». «Ты где?» «Грй, т гд?» «ПУК САНХВААААААА ГДЕ ТЫ????» Он непонимающе уставился на цепочку сообщений, в которых, очевидно, не попадая пальцами по нужным буквам, пытался добиться от собеседника-игнорщика ответа, где тот находился. Зачем? В прочем, вопрос об актуальном местоположении себя самого Хонджуна беспокоил не меньше. Он бросил телефон на постель и осмотрел место происшествия. Постель была двуспальной, но проснулся он в ней один. На офицере всё ещё присутствовало бельё и даже брюки с носками, а значит — никто его не раздевал. Да и если он сумел сделать это самостоятельно, то сил на большее, чем оголиться ровно по пояс, ему не хватило. Кофта Чонхо таинственным образом исчезла. Голова гудела. Нужно было торопиться, ведь внезапный звонок трубил о деле первой важности. Хонджун огляделся. Это была светлая и просторная спальня, благодарно принимавшая в свои объятия всю мощь утренних лучей. На широком подоконнике лежали маленькие подушки. Помимо кровати интерьер составляли большой книжный шкаф, заставленный не столько книгами, сколько акриловыми фигурками, стопками комиксов и дисков, а к стене пристроились комод и сейф, на котором стояла милая розовая свинка-копилка с позолоченным пятаком. «О, а ты тоже тот ещё свинтус, Ким Хонджун, раз напился до такой дыры в памяти, что не разумеешь, как сюда попал!» Он тихо приоткрыл дверь и выглянул в другую комнату. На таком же, как и все предметы мебели, светлом бежевом диване лежал скомканный плед. Кухонная зона, отделённая длинным барным столом, тоже пустовала и была начисто прибрана. «Нет, ну не привёз же тебя таинственный незнакомец в свой дом и бросил в одиночестве?» Но всё упрямо указывало именно на такое развитие событий. Помощник инспектора осторожно прошёлся по гостиной, загляделся на новенькую консоль возле большого плоского телевизора, а затем с интересом открыл холодильник. На стеклянных полках расположились аккуратные стопки контейнеров с домашней едой, многие из которых были заботливо перевязаны тонкими цветастыми полотенцами. Видимо, хозяин квартиры не очень-то любил готовить, и кто-то его угощал. — Везёт же, — вздохнул любопытный гость, — а я одной лапшой питаюсь… Никто не откликнулся на его жалобу. Даже шума воды за мутным стеклом, вероятно, ванной комнаты, не было слышно. Он был совсем один. В этой просторной и, откровенно говоря, образцовой квартире. Такие обычно помещают на развороты журналов об интерьерах или каталогов мебельных магазинов. Она была слишком новой, слишком чистой и безупречно обставленной в едином стиле. У хозяина завидной жилплощади явно имелось и чувство прекрасного, и деньги. Вернувшись в спальню и взяв в руки телефон, он открыл чат, подписанный как «Щенячий патруль» с красноречивым эмодзи щенка, высунувшего язык. «Мы вчера создали общий чат?» На фотографии красовалось групповое селфи с пятью раскрасневшимися лицами. Физиономии младшего и старшего были украшены следами недавней битвы. Едва разглядев своё ошалевшее лицо с абсолютно остекленевшими глазами, он пристыженно свернул фото обратно. «Здесь кто-нибудь есть?» — Хонджун набрал сообщение. Через секунду пришёл ответ от контакта «Самый классный донсен Чхве Чонхо»: «Ага. Хён, ты уже проснулся?» «Да. У нас срочное дело», — ответил лидер команды, а по совместительству и администратор чата. По крайней мере на это указывала метка рядом с миниатюрой его аватарки. «Что случилось?» — прилетело от Чхве-младшего. «Труп. Сказали, что подходит под описание кого-то из наших. Сейчас пришлю адрес». Пока он путешествовал между переписками, пришло уведомление от контакта «Милашка Ривер»: «Это я. Я умер. Знайте, что я вас любил». — Блин, это не смешно, у нас реально труп, — Хонджун сердито поёрзал на постели. «Чужой район. Нам явно будут не рады» — написал самый младший в ответ на сообщение с координатами. «Я могу выехать прямо сейчас. А ты где, хён?» — снова от Чонхо. «Не знаю». «На том свете», — Минги. «Нет, серьёзно. Я проснулся не у себя дома. Что было вчера?» «…», — Минги. «…», — Чонхо. «Ты правда не помнишь?», — снова «Самый классный донсен Чхве Чонхо». Из глубины квартиры раздалась мелодия открытия электронного замка. Хонджун подпрыгнул с нагретого места и выскочил в гостиную. — Уже проснулся? — офицер выглядел уставшим. На запястье у него висел белый пакет. — Чон Юнхо? — Ким потёр глаза, — Что ты тут… Нет, что я тут делаю? — Я здесь живу. А ты, хён, мой гость, — хозяин квартиры прошёл к кухонной стойке и вытащил из пакета маленькие бутылочки и упаковку пончиков. — Тут лекарство от похмелья, давай примем, позавтракаем и будем собираться на работу? Или тебе нужно заскочить домой? А, да… Сейчас дам полотенце для душа, — он беспокойно оставил своё занятие и направился в ванную. Не сказать, что Хонджун был рад проснуться именно у Пинчера, а не в родной постели, но будто камень с души свалился от осознания того, что хозяин квартиры был ему хотя бы знаком. И что это был заботливый и внимательный Чон Юнхо. Наверняка он встал рано или вовсе не смог полноценно отдохнуть, но уже привычно сиял бодрым утренним солнцем в аккуратно уложенных пшеничных прядях. Ким подошёл к столу и взял одну из бутылочек, распечатал, пригубил микстуру, подавился и хлопнул себя по лбу: — Юнхо, нам нужно срочно выдвигаться. У нас труп! Наш труп! — Который? Пак Сонхва или Сон Минги? — послышалось из ванной комнаты. — Чего? — Эти двое вчера набрались побольше нашего… Боюсь, они вообще сегодня на работу не выйдут, — он вернулся, держа в руках большое пушистое полотенце. — Вот. Я пока кофе сварю. — Нет, нам нужно выезжать. Я сбросил адрес, и Чонхо, наверняка, уже в пути. Чон озадаченно потрепал себя по затылку и неловко улыбнулся: — Вот так поедешь, хён? Хонджун оглядел себя. Из одежды на нём по-прежнему имелись только трусы, брюки да носки. Он растерянно прикрыл свою грудь: — А где моя… То есть, кофта Чиндо? Хозяин квартиры вздохнул и брезгливо поморщился. — В стирке. Лучше её не видеть… — А рубашка? — хорошо, что остальное он предусмотрительно оставил в участке. Младший только развёл руками: — Могу дать что-нибудь из своего. Моя форма будет явно велика, но можно взять что-то из гражданского. Хонджун отмахнулся, допивая лекарство: — Без разницы, нужно торопиться. Юнхо исчез в спальне и вернулся, развернув перед помощником инспектора аккуратно сложенные рубашку и футболку: — Самое маленькое из того, что у меня есть. Я носил это на первом курсе академии, а теперь иногда их надевает мой брат, когда приходит в гости. Ким не глядя принял предложенную одежду и торопливо влез в чёрную футболку, набросив на плечи просторную рубашку в клеточку. — А я смотрю, тебе нравятся клетчатые рубашки, — закатывая длинные рукава, заметил старший. — Моя маленькая слабость. Чисто гиковская тема. — А? — Да нет, ничего, — лучисто улыбнулся молодой офицер, — я тоже быстро переоденусь и выдвигаемся. Съешь хотя бы пончик. Уже в лифте Хонджун наконец увидел своё неумытое и заспанное отражение. В этой рубашке и мешковатой футболке с дурацкой надписью «МИНЬОНЫ ПРИЗВАНЫ» он выглядел как подросток. Или молодой алкоголик, по которому внезапно ударил кризис среднего возраста. Волосы были растрёпаны, и только сейчас он осознал, что имела в виду мама, когда сказала, что его «бунтарская» причёска совсем не подходит полицейскому. — Жесть… А что это за надпись? — Это… Ну, из одной игры, — смутился рослый офицер. — Да ладно, кэп, выглядишь круто, — сказал Чон Юнхо, который смотрелся представительно даже в полном полицейском обмундировании со всеми этими нашивками и значками. — А где мой бейдж? — помощник инспектора суетливо похлопал себя по карманам. — У меня в машине, — улыбнулся младший, не отрываясь от телефона. — Адрес в общем чате? Старший растерянно кивнул. — Пинчер, у тебя есть хоть один недостаток? — уже усаживаясь на пассажирское сидение, Хонджун увидел удостоверение на панели и сразу же нацепил его на шею. Такая мелкая, но привычная деталь в виде обычного бейджа приятно грела душу в сумбурном потоке диких, незнакомых явлений. Он медленно начинал успокаиваться и обретать привычную ясность мысли. Младший хитро улыбнулся, заводя мотор: — Например то, что я сажусь за руль с похмелья? — он заскользил пальцами по панели навигатора. — Нам в Кансогу? Это далековато… Ким засуетился, доставая телефон: — Нет. Давай лучше тогда возьмём такси. Юнхо нахмурился и выхватил смартфон из рук пассажира, отправив аппарат подальше на заднее сидение: — Кэп, мы полицейские. И у нас срочное дело, помнишь? Нам можно, — он привычно просиял своей фирменной улыбкой. Старшего внезапно осенило, что за этой сияющей ухмылкой могло скрываться не только добродушие. Чон всегда улыбался, был доброжелателен и спокоен. А теперь говорил, что вести автомобиль после пьянки — обычное дело, за которым, как он был уверен, не могло последовать ничего страшного. И что-то было в этой холодной уверенности такое, что ознобом прокатывалось промеж лопаток. — Ты уверен? — Да, поехали, — он вдавил педаль газа в пол и плавно вывел авто из ряда припаркованных машин, — я уже в полном порядке. Позади остались ворота жилого комплекса, местный проезд и пара перекрёстков, выведших их на главную дорогу. Хонджун опасливо взглянул на своего подчинённого, что умиротворённо следил за дорогой, мурлыча в такт тихой мелодии по радио. Выглядел Юнхо и правда совсем не так, будто пил всю ночь вместе с коллегами. А вот Кима явно укачивало — липкий комок подкатил к самому горлу. Он взглянул в окно, пытаясь отвлечь себя от неприятных ощущений, но мелькающие мимо светофоры, столбы и пёстрые витрины заставляли желудок сжиматься только сильнее. — Пинчер, а что всё-таки было вчера? — Когда именно? — Я помню, как подрались Грей и Чиндо, потом мы продолжили выпивать… И всё. Младший вздохнул и беззвучно рассмеялся: — Вообще-то было очень весело. — А поподробнее? Водитель откинул с лица непослушную чёлку и хитро взглянул на собеседника: — Уверен, что хочешь знать? — Да блин, естественно! Я не понимаю, как в моём телефоне вдруг появились эти дурацкие имена и чат! Ну, и всякое другое, — он вдруг покраснел, вспомнив одностороннюю переписку с Паком. — А лучше по существу и без прекрас или… — издевался офицер. — Боже, да уж как-нибудь! — взревел старший. Юнхо снова засмеялся и указал на подстаканник, из которого торчала небольшая бутылка: — Если нехорошо — попей, хён. Там вода. Хонджун благодарно кивнул. Самое то, чтобы утихомирить подступавшую тошноту. — После драки Чиндо с Греем так и не прекратили выяснять отношения. Они решили устроить состязание, кто больше выпьет. — Но Чонхо, кажется, бодр. Он перепил Пака? — Да нет, его просто стошнило. Ким поморщился. — А вот Сонхва-хён прилично набрался. Мы с Минги предложили расходиться по домам, но ты настоял на том, чтобы пойти в другое место. — Я?! Младший утвердительно хмыкнул. — Нет, подожди, как я мог захотеть продолжить пьянствовать, когда нам на следующий день нужно было на работу? Водитель пожал плечами, а потом вдруг подавился смехом. — Я пытался тебя остановить. Но пока те двое соревновались, ты как-то затих и пил, и пил… Мне удалось отобрать бутылку с соджу, но ты просто пошёл и заказал другую. И всё время бормотал что-то вроде «только алкоголь поможет мне понять этот долбанутый мир». Хонджун окончательно раскраснелся и закрыл лицо руками, безвольно повисая на ремне безопасности. — А что было потом? — Мы пошли в бар. Вы с Сонхва-хёном играли в гляделки, о чём-то постоянно спорили, а Чонхо так разошёлся, что стал соревноваться в выпивке снова — уже с Минги. И вот его он точно перепил. Затем прицепился ко мне, но мы пришли к согласию и не стали испытывать его организм уже на третий заход. А потом бац! И тебя, кэп, как будто подменили. Уверен, Грей до сих пор в шоке. — Что я ещё натворил? — едва подавая признаки жизни, тихо поинтересовался Ким. — Ну, ты схватил меня и Сонхва-хёна и потащил на улицу, требуя научить курить. — Погоди, а ты что, тоже куришь? — Нет, ты меня с Минги перепутал, — по-доброму рассмеялся младший. — А-а-а… — Ну только после первой же затяжки тебя вывернуло. — На кофту? Поэтому она в стирке? — Нет, её позже запачкал. «Создаётся впечатление, будто я только пил, творил какую-то дичь и блевал». — В общем тебе было не очень хорошо, и мы тебя, капитан, обратно в бар уже заносили. Ты был так тронут этим, что начал признаваться всем в любви и показательно переименовывать контакты в телефоне. Создал чат и приказал всем вместе сделать селфи. — Приказал? — Ой, да, ты вообще очень много указаний раздавал. Я, кстати, фотографировал. — Логично, ты же самый высокий. — Да нет, я просто единственным был, кто мог удержать телефон в руках, — засмеялся парень. — Ладно, а вот… Ну… — Ким стыдливо закутался в рубашку, — я в телефоне нашёл переписку. Там я Сонхва зачем-то звал. — Ну да, мы его потеряли. — Как потеряли? — Он уснул в туалете. «Ну и дурдом». — Поэтому, не дозвонившись и не дописавшись до него, ты вскочил на спину Чонхо и стал кричать: «Давай, Пак, выходи! Пора мстить за Минсу!». И бутылкой от соджу размахивал, как мечом. — Вскочил? Мне же плохо было. — Именно тогда тебя на себя и стошнило во второй раз. И уже точно было решено разъезжаться по домам. — А как я у тебя оказался? — Чиндо сам на такси уехал. А мы — на моей, — он ласково погладил чехол руля. — Стоп, — Хонджун возмущённо подавился воздухом, — ты сел пьяным за руль? Младший испуганно помотал головой: — Мы вызвали трезвого водителя и поехали по домам. — А Грей? — Ну вот мы вчетвером на одной машине и катались: пока его сонного домой отвезли, потом Минги — к моим родителям, а тебя разболтало. Адреса добиться я так и не смог, потому что тебя настолько сильно укачало, что прямо совсем-совсем слова выговаривать не мог. Поэтому я просто уже к себе дотащил и уложил спать. — А почему Ривера к родителям? — Я знаю, что там наутро о нём позаботятся, — Юнхо кивнул, — спальное место у них одно, да и я прикинул, что тебе лучше было бы одному на постели. Ты бы, наверное, испугался, если бы проснулся прижатым ногами и руками Минги. Он во сне сильно возится и дерётся, — офицер смущённо потёр шею. — Мы с детства дружим, так что я знаю, что спать с ним на одной постели — то же самое, что совсем не спать. — Да уж, — вздохнул старший, — наверное, мне не стоило всего этого знать. Прошу прощения, что доставил вам всем проблемы. Непутёвый я капитан. Они подъехали к съезду с магистрали и вывернули к береговой линии. Вдалеке показались проблесковые маячки служебных машин и операторские будки шлюза. — Ты тоже человек, кэп, — ободряюще улыбнулся младший, — кто же из нас не напивался до беспамятства? — Хорошо, что ты был рядом, Юнхо. Спасибо тебе. — Обращайся, хён. Я, может, и быстро пьянею, но трезвею также скоро. Можешь на меня положиться, — он выглядел абсолютно серьёзным. — Это точно. Чон лучисто улыбнулся, останавливаясь у скопления автомобилей возле шлюзовых сооружений. — А вон и Чиндо, — водитель кивнул в сторону небольшой кучки людей, суетившейся за оградительными лентами. Среди них стоял младший офицер, безразлично попивавший напиток из закрытого стакана с трубочкой и рассматривавший что-то под ногами. Иногда он задумчиво хмурился, то и дело почёсывая заклеенную пластырем бровь. Солнце уже палило во всю силу, выжигая напрочь последствия ночной непогоды. Если присмотреться, можно было заметить, как над прогретым бетоном в воздухе расплывалось дрожащее марево. Блики, игравшие на поверхности мелких волн, неприятно резали глаза. Офицеры обошли другие автомобили и пробрались под жёлтой лентой, невольно привлекая к себе внимание присутствующих. — А вы ещё кто такие? — недовольная женщина в форме встала на их пути. Хонджун подцепил свой бейджик: — Помощник инспектора Ким Хонджун, мы расследуем дело о пропаже подростков. — Вы тоже из центра? — она сердито оглянулась на Чонхо, что присел на корточки возле тела и продолжил невозмутимо потягивать напиток. — Этот побитый тоже ваш? — Наш, — коротко ответил Юнхо и двинулся к младшему. Ким уже было хотел присоединиться к товарищам, но офицер снова остановила его: — Послушайте, это не ваш район, — она неуверенно взглянула на своих коллег, — так что давайте не будем устраивать здесь балаган и мешать нам работать? — Вы не против, если мы сначала взглянем на тело? — полицейский осторожно обошёл живую преграду, вытерпев её пристальный взгляд на своём наряде. На мешке лежал труп подростка, одетого в школьную форму. Его руки и лицо густо покрывали обширные синюшно-багровые пятна и следы мелких травм, одежда была повреждена. Обуви на нём не было, и можно было рассмотреть сильно сморщившуюся кожу на подошвах стоп. — Свежий, — Чонхо снял крышку со стакана и выпил остатки кофе. Ему попался кубик льда, которым он стал громко похрустывать, продолжая разглядывать тело. — Ему не больше трёх дней. Ещё даже ногти не отвалились. Чон внезапно побледнел и поморщился, отступив прочь и якобы осматриваясь на месте обнаружения. Вероятно, ему было неприятно наблюдать, как младший невозмутимо что-то вливал в себя прямо рядом с погибшим и как ни в чём ни бывало высказывал наблюдения. Прокручивая в воспоминаниях фотографии пропавших, Хонджун не без труда сравнивал это одутловатое лицо покойника с жертвами похищения. Он бросил взгляд на молодого парня-судмедэксперта, возившегося в перчатках и маске около трупа: — Что скажете? Тот скучающе взглянул на помощника инспектора: — Мы уже сопоставили личность погибшего с ориентировками. Это Хан Тэун, ученик старшей школы Бэмун. Погиб он, как и сказал ваш коллега, не более чем трое суток назад. Трупных пятен много, они уже не перемещаются и не бледнеют. Но и процессы гниения не слишком сильно выражены. Есть следы удара спиной и волочения по дну. Вскрытие покажет больше, но пока похоже на обычное самоубийство, — эксперт указал на ближайший мост, видневшийся на юго-востоке от шлюза канала Ара, — здесь полно мест, откуда он мог спрыгнуть. Повезло, что его прибило к шлюзовой заслонке. — Повезло? — Ким болезненно скривился, накрыв голову ладонями от палящего солнца. — Ну да, — парень удивленно вскинул брови, — если бы течение не вынесло его сюда, то его могли бы выловить уже очень далеко, за пределами города. К тому времени он бы всплыл самостоятельно из-за гнилостных газов, попал под винты или зацепился за какую-нибудь корягу. Останься он к тому времени на дне, то ракообразные и рыбы повредили бы кожные покровы. А так у нас почти что идеальный утопленник, совсем немного промариновавшийся в водах славной реки Хан. — Да вам бы стихи писать, — брезгливо поёжился Хонджун. — А вы уверены, что это самоубийство? Чонхо поднялся и достал из стакана ещё один кусочек льда: — По крайней мере он точно сначала упал, а потом утонул. Иначе не был бы таким синим. — А вы что, медицинской экспертизе где-то обучались? — скептично заметил парень в маске. Младший пожал плечами: — Да, опытным путем, — он развернулся и отправился догонять офицера Чона, который с интересом рассматривал судно, заходившее в шлюз. Эксперт тоже поднялся, вытащил из сумки контейнеры для забора материала и неторопливо поплёлся к воде. Хотелось пить. Хонджун ещё раз взглянул на безжизненное тело подростка. Он опасливо осмотрелся по сторонам и присел рядом с трупом, изучая его сморщенные от влаги руки. Внимание привлекли странной формы складки разбухшей кожи на запястьях. Он взглянул на свою руку и подвигал кистью, прощупывая образовавшиеся тонкие морщинки на коже. — Эй, призыватель миньонов! — раздался за спиной уже знакомый нервный голос. Ким вскочил и едва не угодил затылком по подбородку склонившейся над ним женщины в форме. Он резко обернулся и улыбнулся, невинно хлопая глазами: — Да, мэм? Её лицо было совсем близко, так что он не знал куда направить взгляд кроме её высокого лба. Офицер ещё какое-то время молча изучала его нелепую гримасу, а потом вдруг наморщила нос, несколько раз громко втянула ноздрями воздух и отступила. — Отойдите от тела. А то ещё перегаром своим на него надышите, — она вновь презрительно оглядела помощника инспектора с головы до ног и принялась изучать какие-то бумажки. — Я так понимаю, труп отправится на вскрытие к вам? — Хонджун сцепил руки за спиной и деловито прошёлся вокруг женщины-офицера, невзначай заглядывая в документы. — Естественно, — не обращая на него внимания, процедила она. — И когда ждать результатов? — Ким остановился и выглянул из-за её плеча. — Когда будут готовы, тогда и ждать, — женщина захлопнула папку с бумагами. — Но ведь это наш разыскиваемый. — Это наш труп, молодой человек. Пропал он у вас или нет, но нашелся-то здесь, на южном берегу. Хонджун вздохнул, а собеседница вновь невольно поморщилась, учуяв стойкое амбре от вчерашней попойки щенячьего патруля. — Знаете, мы ведь очень торопимся раскрыть это дело, так что было бы славно, если бы вы как можно скорее поделились с нами результатами вскрытия, — ехидно улыбнулся офицер, наклонившись ближе к своей жертве. — Молодой человек, — она прикрыла лицо папкой и обернулась, — будьте так добры и покиньте место происшествия. Мы свяжемся с вами, как только хоть что-то найдём. Ким самодовольно оскалился: — Надеюсь на это, мэм. Он развернулся на пятках и довольный зашагал к своим товарищам. Чонхо с важным видом что-то рассказывал старшему, показывая то на мосты, то на реку, то на шлюз. Чон с каждым его словом становился всё бледнее и бледнее, приобретая уже зеленоватый оттенок, но стойко сохраняя на лице доброжелательную улыбку. — Ну что, едем в отделение? — завидев своего спасителя от подробностей процесса разложения тела в воде, Юнхо взволнованно переминался с ноги на ногу. Рассказы о трупах и особенностях их посмертных изменений явно пошатнули его привычное душевное равновесие. — Я с вами, — Чонхо вальяжно поправил воротник форменной рубашки и направился к машине Пинчера, обгоняя старших. Они двинулись следом за ним. — Хён, прошу, только не позволяй ему снова заговорить о трупах, — в голосе обычно уверенного офицера проступило беспокойство. — Не думал, что такой профессионал как ты может бояться… мёртвых?, — уже пристегиваясь, Хонджун с интересом взглянул на лицо водителя, с которого уже точно начисто была стёрта привычная улыбка. — Вот именно, хён, в нашей работе это привычное явление. Чего бояться? Живые люди куда опаснее. — Я не боюсь трупов, — Чон повернул ключ в замке зажигания, — просто… противно. Брезгую я. Не люблю грязь. — О-о-о, — протянул младший, — всё-таки у идеального хёна есть слабые места. — А у кого их нет? — снова просиял Юнхо, смотрясь в зеркало заднего вида. Помощник инспектора задумчиво оглянулся на быстро удалявшееся из вида место нахождения трупа. Несколько высоких мостов пронеслись над автомобилем, и вот полицейские уже въехали на магистраль, раскинувшуюся над рекой. — Чиндо, а ты, видимо, очень легко относишься к виду покойников? — всматриваясь в мелкую рябь водной глади за окном, Хонджун вдруг отметил про себя, что и в нём самом процедура осмотра трупа вызывала ощутимый холод в районе желудка. — Не хочу хвастаться, — гордо произнес младший, — но я так на них насмотрелся, что уже ничему не удивляюсь. Утопленники — далеко не самое мерзкое, что мне удавалось рассматривать. — Ты работал в убойном? — взгляд водителя на секунду задержался на отражении пассажира заднего сидения, что невозмутимо следил за дорогой. — Давай, Чонхо, взгляни, — отец с силой ухватил его за капюшон и подвёл к тому, что когда-то называлось человеком, а теперь преобразилось в безымянное существо с обглоданным крысами лицом. Монстр дышал и шевелил шкурой из копошащихся личинок. Лик смерти безумно скалился рядами оголённых зубов, с завистью вглядываясь пустыми глазницами в живую, дрожащую от ужаса душу мальчишки. — Не бойся смерти, сын, — сухо прохрустел над головой голос Чхве-старшего, — это всего лишь этап одного большого цикла, в котором каждое звено непрерывно борется за существование. К ботинку отца подполз бесстрашный крысёныш, с любопытством шевеля короткими усиками. Он встал на задние лапки и взглянул на Чонхо чёрными глазами-бусинками. Мальчик судорожно вздохнул и зажмурился, пытаясь перебороть тошноту, подступающую к самому горлу из-за невыносимой вони разлагающейся плоти. Он услышал короткий писк и распахнул глаза. Зверёк исчез. — Но помни, что ты — тот, кто победит в этой борьбе и возвысится над другими, — тонкий лысый хвост показался из-под ботинка отца, покорно замерев под его подошвой, как секунду назад замер и сам Чонхо. — Нет, — младший тоскливо рассматривал проносящиеся мимо машины, — с детства пуганный. *** Минги сидел напротив рабочего компьютера, с аппетитом поедая суп, заботливо приготовленный мамой Юнхо. Лучшее лекарство от похмелья. Жаль, что он уже остыл. На экране быстро сменялись строчки кода, перемежаясь разными символами и результатами подбора необходимых комбинаций. Программа трудилась над поиском верного логина всю ночь и ещё пол дня, безуспешно сопоставляя искусственно подобранные варианты с ключами для входа в закрытую сеть. Внезапно окно подвисло, и строчки замерли. Программа закрылась, и вкладка браузера обновилась, демонстрируя несколько десятков баннеров с яркими изображениями рулеток, слотов и незамысловатых схематичных окошек с геометрическими фигурами. Сайт предлагал попробовать силы в совершенно простецких онлайн-игрушках, обещая посетителям большие выигрыши и мгновенный вывод средств. В заголовке страницы светилась яркая плашка с буквами «FRRTM» и картинкой, похожей на силуэт изогнутой фигуры трёхлапого хорька. — Ferret money, — задумчиво произнёс офицер, медленно прокручивая страницу, — где же ты потерял четвёртую лапу? — Долговязик, а у тебя с английским явно всё на мази, — хрипло похвалил донсена Пак, подъехавший к нему на офисном кресле. Он болезненно скривился от вида часто мерцающих картинок и надвинул на глаза целлофановый мешочек со льдом. — Нужно заценить эти игрушки и посмотреть, что нам предложат, когда кошелек опустеет, — Сон облизал ложку и отставил контейнер прочь, — а потом попробуем отследить, куда улетели наши деньжата. — Лишь бы не оказалось, что счёт у них где-нибудь в Гондурасе, — глухо простонал старший, сползая по креслу и упираясь коленями в чужой стул. — Тогда наше дело приобретёт международный характер, — низким смехом прогремел Ривер. Сонхва снова поморщился, мечтая поскорее вернуться в объятия одеяла и забыться до тех пор, пока остатки воспоминаний о вчерашней ночи не сотрутся крепким и долгим сном. Желательно до следующей пьянки. Если бы только этот ополоумевший от алкоголя Ким Хонджун не потребовал продолжения банкета… Тогда и не было бы так больно шевелить глазами. И спина не ныла бы от сна в узкой туалетной кабинке. И не нужно было бы опасаться, что от острого супа разбитая губа опухнет. Хотя, в прочем, тут он сам был виноват, позволив младшему перехватить инициативу в драке. Неприятным напоминанием об этом вторили ободранные локти и синяки на спине, саднившие от каждого движения. Пак вздохнул и слабо улыбнулся. Давно у него не было таких насыщенных будней. Из коридора послышался оживленный гомон знакомых голосов. Все трое явились, как назло, бодрые и шумные. Неужели только старшего так сильно разбило похмельем? — Это был Хан Тэун, — торжественно объявил лидер команды, усаживаясь рядом с Минги, — предположительно, покончил с собой, сбросившись с моста. Но я в это не верю. — Я бы на его месте тоже откуда-нибудь спрыгнул, да повыше. Его мачеха совсем заела, — угрюмо вставил Сонхва, окончательно распластавшись на кресле, — парню просто некуда было деваться. — Чон Уён утверждал, что никто никого никогда не убивал, — Хонджун покачался в кресле, с интересом заглядывая в компьютер Ривера, — но что, если парня подтолкнули к тому, чтобы наложить на себя руки? Они могли его запугать. — Может быть, Сонхва-хён был прав? — внезапно вклинился Юнхо. — О чём ты, Пинчер? — Ким непонимающе уставился на рослого офицера. — Вдруг их не похищали? Они могли сбежать из дома и… Не знаю, возможно злоумышленники обманом заманили их к себе и дали какое-то укрытие? Вы говорили, что Уён на допросе нёс всякую чушь и утверждал, что они вернутся, если захотят. Что, если Хан Тэун как раз хотел, но по пути вспомнил, что дома его не особенно-то и ждут? — Офицер Чон, кажется, тебя настолько впечатлил его труп, что ты не понимаешь, что говоришь, — Хонджун нахмурился. Ему и самому всё ещё было тяжеловато шевелить мозгами, но эти предположения в пух и прах разносили всё, над чем трудилась команда. — То есть это не похитители, а группа психологической поддержки? Я бы не был так уверен в том, что они просто любезно укрывают беглецов. А письма с требованием выкупа? И руки им связывают, получается, для их же безопасности? Все четыре пары глаз с любопытством уставились на него. Сонхва, выглянувший из-под своего компресса, подавился смешком, как только узрел новомодный лук помощника инспектора. А стоило ему прочитать надпись на футболке — так он и вовсе, скорчившись от плохо сдерживаемого немого хохота, заполз обратно под спасительный холодный пакет. — У мальчика на запястьях были странные следы. Уверен, что в заключении нам сообщат, от чего могли остаться такие глубокие борозды, — пояснил Ким. — Нам снова остается только ждать, пока родители Тэуна подтвердят, что это действительно их сын, и пока экспертиза сделает своё дело. Слежку за домами семей продолжаем, приглядываем за господином Чоном и мозгуем, мозгуем, товарищи! — Да что там мозговать. Дома сидит Чон и не высовывается. Трекер со вчера не перемещается, — прохрипел Пак из-под пакета. — Будем ждать, когда и остальные всплывут? — Чонхо опёрся о столешницу, сложив руки на груди. Он явно был недоволен собой, упустив такую важную деталь, пока рассматривал труп. — Надеюсь, что-нибудь подскажет наше таинственное онлайн-казино, — Минги наконец поймал момент, чтобы похвастаться хакерскими успехами. — Защиту мы успешно сломали, значит и до счетов скоро доберёмся. А там, возможно, выйдем на мошенников. Или на мулов, через которых они отмывают деньги. — Не забывайте, что у нас не так много времени до того, как похитители сделают следующий шаг, — напомнил Сонхва. — Всё-таки похитители? — язвительно откликнулся Ким. — Ты уже определись, а то от перемен твоего настроения уже младшие путаться начали. — Ты же сказал, что есть следы на запястьях, — вздохнул Пак. — И ты сразу принял это за чистую монету? А если я ошибся? — Ну, ты всё-таки не такой тупой, каким кажешься. Нет, никакой акт душевной попойки и коллективного объединения не был способен искоренить в Сонхва ворчащего и вечно всем недовольного брюзги. Хонджун с сожалением коснулся мысли о том, что если бы не эта скверная часть характера, то полицейский бы жил припеваючи, окружённый друзьями и коллегами, которые души бы в нём не чаяли. Ведь если отбросить вспыльчивость, желчность, упрямство и напускное равнодушие, то там, за маской злого старого пса, скрывался совершенно другой человек — заботливый, внимательный, проницательный и вполне обаятельный. Этот другой Пак Сонхва умел разговаривать без грязной брани, и именно из его уст звучали такие слова как «мило», «любимый», «мечта», «больно» и другие немногочисленные реплики, совершенно никак не подходящие его каменной маске. Только почему этот живой и чувствующий человек прятался за шипастой глыбой льда? Чего он так боялся? Они же начали сближаться. Вон, даже Юнхо говорил, что спорили вчера ещё на протяжении почти всей попойки. — Хён, — Чонхо подошёл ближе к Киму, наклонившись почти к самому уху и выводя того из оцепенения, — я бы хотел сегодня уйти пораньше. — Мы все бы хотели не торчать здесь, мелкий, — измученно вытирая лицо мешочком с практически растаявшим льдом, прокряхтел Сонхва, — но как видишь, страдать — так вместе. Младший опустил взгляд, будто сомневался в том, стоило ли ему сообщать о причине, по которой он хотел отпроситься. Он прочистил горло, как бы набираясь уверенности, и вдруг выдал: — У меня свидание. Минги присвистнул, увлечённо перебирая пальцами по клавиатуре. Пак от удивления выронил свой компресс, опустошённо смотря в потолок. Юнхо поджал губы и хитро ухмыльнулся, покачивая своей светлой макушкой. Хонджун проморгался, а потом вдруг ободряюще похлопал младшего по плечу: — Да, конечно. Можешь идти. Мы тут как-нибудь сами справимся. — А можно мне тоже? У меня свидание с подушкой, — сердито стиснув подлокотники, простонал Сонхва. — А тебе за вредность ещё дополнительные часы начислим, — Ким показал ему язык. — Бордер-хён, кажется, это не совсем так работает, — Юнхо склонился над Паком и утешающе похлопал того по голове. Старший зашипел, отгоняя от себя чужую руку. — Я схожу и разузнаю, что там удалось выяснить по нашим письмам. Чонхо, не веря своим ушам, вскинул брови и взглянул на лидера команды. Тот только устало улыбнулся и кивнул в сторону коридора. Под завистливые вздохи сокомандников Чиндо вышел прочь, достав из кармана телефон. Он открыл заметки и пробежался глазами по короткому списку: «18:00, Каннам, ресторан Оак. Переодеться. Купить цветы. Позвонить маме». *** — Да, мам, я уже почти на месте, — разглядывая здание библиотеки Старфилд, возле которого мирно прогуливались парочки, Чонхо нервно оттянул ворот парадного серого пиджака. — Нет, я не надевал галстук. Это глупо. Такси остановилось перед входом в ресторан с резным дубовым листком на вывеске у широких стеклянных дверей. Офицер вышел из машины, раздражённо оправляя складки на рубашке. — Парень, — окликнул его водитель, — ты букет забыл! «Чёртов веник», — он втянул воздух сквозь зубы и снова вернулся к машине. Громоздкий шуршащий сверток с крупными нежно-розовыми пионами неприятно скользил в руках, так и норовя выскочить и грохнуться на асфальт. Когда Чонхо просил флориста сделать что-нибудь роскошное, он явно не имел в виду толстую связку стеблей, которые даже в его крупной ладони помещались с трудом. Наверняка очередная дочка какой-нибудь из знакомых матери обрадуется такому безвкусному презенту. А вот как она потом будет тащить эту кипу — уже не его проблема. Хостес проводила его к столику у окна. Дубовому столику. Здесь всё было из дерева того ненавистного оттенка, который так нравился отцу. Официант принёс меню. Девушка опаздывала. Чонхо попытался расслабиться и погрузиться в объятия тихой мелодии, ненавязчиво звучащей из спрятанных в стенах динамиков. Для живой музыки сегодня здесь было слишком малолюдно. — Ничего себе! Чхве Чонхо, ты ли это? Он обернулся, испуганно ухватившись за подлокотники глубокого кресла. Перед глазами возникла фигура девушки в скромном платье цвета какао. По её худым плечам спускались уложенные волнами тёмно-каштановые волосы. Она отлично вписывалась в интерьер. Но на этом все. Её лица офицер не мог узнать. Девушка улыбнулась, и её по-детски маленькие губы растянулись, врезаясь в сознание приглушённо-алым пятном помады: — Не помнишь? — она склонила голову, весело смеясь своими лисьими глазами. Чонхо растерялся. Ни одна догадка не спешила посетить голову. Зато он вспомнил, что о даме следует позаботиться, и подскочил с места, отодвигая для неё кресло. Она благодарно кивнула и уселась, сложив руки на коленях. — Я Ким Юджу. Ты в детстве ходил к моей маме на сеансы гипноза. Неужели забыл, как мы с тобой играли в прятки в её кабинете? — Извини, — он наконец нашёл в себе силы ответить, — я и правда плохо помню, как ходил к доктору Ким. Юджу разочарованно поджала губы и посмотрела на букет, занимавший добрую половину стола. Улыбка снова засияла на её крохотном лице: — Это мне? Чонхо кивнул. — Очень мило. Мне нравятся пионы, — она попыталась взять сверток одной рукой, но сил её крохотной ладони не хватило, чтобы надёжно схватиться за толстую связку цветов. Восхищённо взглянув на молодого офицера, она быстро оставила попытку поднять подарок и просто трепетно погладила его обертку. — Давай попросим вазу для них? Он подозвал официанта. Сразу после того, как букет был успешно установлен на подоконнике, на стол накрыли. — Ты не против европейской кухни? — вежливо поинтересовался кавалер. — Я заказал стейк и салаты. — Может опустим эти глупости? — дочь доктора Ким хитро взглянула на ворот его рубашки. — Дурашка, я же знаю тебя с шести лет! Давай выпьем и поговорим как старые друзья? «Я даже лица твоего не помню. Не то, что имени. Какие к чёрту друзья?» Официант наполнил бокалы красным. Они звонко чокнулись. Юджу лишь слегка пригубила напиток, оставив на стекле едва заметный отпечаток губ. Она старательно пыталась разрезать свой стейк. Чонхо осторожно подвинул к себе её тарелку и разделил ломоть мяса на маленькие кусочки. Девушка благодарно взглянула на него и принялась за еду. — Прости, весь день ничего не ела, и спасибо, — она виновато улыбнулась. — Чем ты занимаешься, Юджу? Девушка прикрыла рот ладонью и сверкнула лисьими глазами. — Ты только не пугайся, хорошо? Я прохожу стажировку в психбольнице. Не так давно получила квалификацию, и теперь вот беседую с больными. «Психбольница. Разве доктор может так говорить?» — То есть, ты психиатр? Идёшь по стопам мамы? Она кивнула, смущённо опустив взгляд в тарелку. — А ты? — Работаю в полиции. Юджу восторженно хлопнула в ладоши: — Значит ты, как и твой отец! Это так здорово, у вас уже целая династия! От этих слов к горлу подкатил колючий ком. Чонхо поспешил залить его вином. — Вроде того, — глухо ответил он. — Ну вот, а в детстве так сильно этого боялся. Получается, ты смог перебороть свой страх. Я очень рада за тебя. Это же так здорово, когда с близкими людьми есть общие интересы, дело, темы для обсуждения! «Так здорово, так здорово! Так здорово, что ты знаешь примерно нихуя, и можешь радоваться тому, что обмусоливаешь с мамашей чьи-то душевные болезни, да?» В груди вспыхнуло раздражение. Зачем мать вдруг вспомнила о том, что у детского врача Чонхо была дочь? Неужели сложно было позвать на свидание вслепую кого-то другого? Разве не в этом вообще заключается сама идея подобных идиотских мероприятий — встречаться с людьми, с которыми ничего не связывает? — Тебя перестали мучить кошмары? На мгновение перед глазами возникло синеватое и покрытое мелкими царапинами лицо подростка. Его сморщенные ладони с расслаивающимися ногтями. Разбухший язык, робко выглядывающий из дыры распахнутых тёмных губ. Разорванная рубашка, под которой раскинулась сеть зеленоватых вен, расцветающих гнилью. Стейк подло повеял тухлятиной. Чонхо отложил столовые приборы и отвернулся к окну: — Да, перестали. — Так здорово! — заезженной пластинкой повторяла собеседница, радостно пережевывая ужин. Её маленькие губы со следами еды растягивались и сжимались, оголяя не прокрашенные помадой мелкие морщинки. Морщинки. Сморщенные руки мальчишки. Его синюшные сморщенные подошвы босых ног. Офицер снова потянулся к бокалу, но тот оказался пуст. Девушка постучала вилкой по стеклу, и к столику снова подошёл официант с бутылкой. Звон эхом прорезал барабанные перепонки. Чонхо зажмурился. Чернота, а за ней — тёмные трупные пятна на коже. Он раскрыл глаза и взглянул на свои руки — чистые, полнокровные, живые. — Всё в порядке? — тихо поинтересовалась Юджу. — На тебе лица нет. — Извини, я отойду, — он поднялся из-за стола и попросил официанта проводить его в уборную. Прохладные объятия воды отогнали прочь пугающее наваждение. Чонхо взглянул в зеркало: пластырь отклеился от влаги, оголив небольшую ранку, покрытую багровой корочкой. Он действительно выглядел бледным. Растерянный взгляд то и дело возвращался к разбитой брови. Пальцы невольно потянулись ощупать, попробовать на вкус размокшую корку. Ноготь легко подцепил её, и кончики пальцев мгновенно окрасились алыми следами. Чонхо снова умылся. Достал из кармана запасной пластырь и приклеил на больное место. На бактерицидной подушечке проступило багровое пятно. — Эй, ты как? — девушка взволнованно привстала, завидев приближающегося к столику кавалера. — Нормально. Извини, просто день тяжёлый, — он виновато улыбнулся и устроился снова на своём месте. Смотреть на еду не хотелось. — Знаешь, если вдруг тебе нужно поговорить об этом… — Юджу. — Да? — Ты не понимаешь, что происходит? — Поэтому я и хочу тебе помочь… — Давай просто сделаем вид, что я не Чхве Чонхо, который прятался в шкафу от красных штор в кабинете твоей мамы? — Так ты помнишь? — она радостно сложила свои ладони. Чонхо кивнул, отпивая из бокала. — Ты стал таким взрослым, — У Юджу на щеках проступил смущённый румянец. Её ресницы едва заметно дрогнули. — Жаль, что забыл, как весело мы проводили время вместе. Мне очень нравилось, как ты рассказывал про своих любимых футболистов. Я ведь совсем ничего не понимаю в футболе! Но это было очень интересно. Почему-то я думала, что ты станешь спортсменом. — Как видишь, не получилось. — Но тебе нравится работать в полиции? — А тебе нравится лечить психов? Многим уже мозги вправила? — он холодно взглянул на девушку, тут же обиженно поджавшую губы. — Во-первых, они не психи. А во-вторых, я не правлю никому мозги. Я просто помогаю найти выход из ловушки, в которую их загнал этот самый мозг, — она покрутила пальцем у виска. «С таким отношением», — Чонхо закатил глаза, возвращая взгляд к окну. — Никому ты не помогаешь. Ты такая же бездарная шарлатанка, как и твоя мамаша, — закончил он вслух. — Что? — Юджу вскочила с места, возмущённо округлив свои рыбьи глаза. Похожей на лисицу, как оказалось, её делал только грамотно сделанный макияж. — Что? — Что ты только что сказал? — Я ничего не говорил, — он безразлично пожал плечами. В пиджаке коротко прожужжал телефон. Чонхо запустил руку в карман. На экране засветилось сообщение от незнакомого номера: «Добрый вечер, господин Чхве. Это Кан Ёсан. Не против встретиться?» Глотку сдавило, а в висках сразу же отозвался громкими ударами участившийся пульс. Он уже и забыл, что всего день назад так хотел получить хотя бы отдалённо похожее сообщение от какого-нибудь несохранённого набора цифр. И вот он — освежающий глоток морозного воздуха, так вовремя ворвавшийся в душную грудную клетку. Доктор Кан в своём блистательном таинственном великолепии, как кролик из шляпы фокусника, снова выскочил из ниоткуда и хитро поманил Чонхо пальчиком. В страну чудес? Без разницы, лишь бы подальше от этой назойливой мозгоправши. Чонхо дрогнул в улыбке и поднял взгляд на пустое кресло напротив. От Ким Юджу не осталось и следа, кроме одиноко стоящего на подоконнике букета. «Здравствуйте, доктор Кан. Я как раз освободился. Как насчёт Каннама?» «Славно. Где именно?» «Библиотека Старфилд?» «Скучно. Может лучше Семь удач?» «Казино? Вы снова хотите меня обдурить? Туда пускают только иностранцев». «Шучу. Мне нравится идея с библиотекой~». «Я прямо возле неё». «Буду через 20 минут». Чонхо расплатился за едва тронутый ужин и наконец выбрался из давящей дубовой бочки. Вечер в Каннаме невозможно было назвать спокойным. Толпы людей, постоянные пробки и густо утыканные свечки зданий, переливающиеся тысячами светящихся глаз — в этом районе нельзя было расслабиться. И этот бешеный пульс города разгонял кровь по жилам, разбавляя её трепетным волнением. Шаги прохожих метрономом отсчитывали долгие минуты. Офицер скучающе сидел на скамейке перед входом в одно из популярнейших мест южного берега. До закрытия библиотеки ещё оставалось целых два часа, и он прикидывал, куда можно было бы пойти после. Если, конечно, доктор Кан не сбежит от него снова, как только получит желаемое. А он точно что-то от него хотел, как и в тот раз. Иначе зачем просил о встрече? Не мог же Чонхо своей неловкостью очаровать этого загадочного персонажа. Назвать реальным человеком Ёсана было трудно. — О чём задумались, господин Чхве? — шепнул доктор Кан, чудесным образом возникший за чужой спиной, и подул Чонхо в ухо. Он вздрогнул от неожиданности и медленно повернул лицо к новому знакомому. Ёсан не отстранился, насмешливо смотря прямо в глаза офицеру и невинно хлопая пушистыми ресницами. Волнистая чёлка спадала ему прямо на лоб. Родимые пятна бутонами сливовых цветов горели в лучах заходящего солнца. Именно таким Чонхо запомнил это лицо и теперь не мог понять, почему оно настолько сильно врезалось в его память. — Всё гадал, из какой же шляпы вы выпрыгнете, доктор, — офицер первым отвёл взгляд. Он начал эту игру и снова проиграл. — И ваши предположения сбылись? — Ёсан выпрямился, самодовольно любуясь смущением жертвы очередной выходки. — Подло — вот так подкрадываться со спины. Доктор Кан опустил руки на чужие плечи, игриво перебирая пальцами: — Я долго думал, чем вас удивить, господин Чхве. Сначала мне показалось, что будет забавным подойти сзади и сделать так, — его прохладные ладони скользнули по лицу собеседника, невесомой тенью накрыв глаза. — Но потом отказался от этой мысли, потому что хотел увидеть ваше лицо. И ни сколько об этом не жалею. — Может, всё-таки уже пойдём? У нас не так много времени, да и вы, кажется, замёрзли. Ёсан быстро спрятал руки в карманы брюк и обиженно взглянул на парня в костюме: — Я думал, что на свидании люди греют ладони друг друга, держась за руки. Нет, ещё пара таких розыгрышей, и полицейский превысит полномочия, арестовав этого безумца за покушение на своё сердце. Серьёзно. Ещё немного, и он умрёт от инфаркта. А доктор Кан — явно не кардиолог и не врач скорой помощи. — У нас свидание? — Чонхо бросил завистливый взгляд в сторону парочки, делавшей селфи на фоне высоких книжных стеллажей. — Конечно. Думаете, зачем я вам написал? — Может, вам что-то понадобилось для исследования? Доктор тихо рассмеялся и подцепил чужую руку под локоть: — Нет-нет, теперь я хочу как следует изучить новое явление в виде одного очень застенчивого полицейского. Сильного, но неуверенного в себе. Хотя даже этот пластырь на брови вас очень украшает. А про костюм я и вовсе молчу. Я полностью очарован вами, господин Чхве. Чонхо бросил взгляд на тонкие пальцы, смявшие ткань рукава. Опять эти смущающие посягательства на его личные границы. Или просто Ёсан искал поддержки, пока они поднимались по лестнице на второй ярус библиотечного зала? — Перестаньте смеяться надо мной, доктор Кан. И как вы догадались, что я полицейский? Я хотел спросить об этом ещё тогда. Они подошли к стойке кофейни, предлагавшей посетителям культурного центра совместить полезное чтение с приятными напитками. — Ваш интерес к подпольным игорным клубам вас выдал. И возмущение политикой сохранения анонимности клиники, в которой я работаю. Обычным людям на это плевать, у них есть и свои дела, а к чужим они совершенно безразличны. Доктор взял стакан с капучино и сразу же выбросил крышку. Чонхо привычно заказал американо со льдом. — Значит, плохой из меня полицейский, — задумчиво опираясь на перила, офицер смотрел, как копошатся внизу другие "читатели". Кто-то действительно читал, а кто-то просто весело проводил время с друзьями или возлюбленными. Немногочисленные фигурки людей толпились возле небольшой выставки посреди зала. — Выглядите разочарованным, — отцепившись от своего спутника, Ёсан тоже прильнул к ограждению, скучающе разглядывая высокие книжные шкафы. Почему-то очень хотелось выложить доктору всё, что так долго отодвигалось подальше и пряталось в самых тёмных уголках души. Всё, что беспокоило его долгие годы — рвалось наружу рядом с этим едва знакомым человеком. Да он даже готов был заплатить за сеанс у Кана. Но, к сожалению, офицер Чхве не был ни игроманом, ни алкоголиком или наркоманом. А значит, Ёсан вряд ли смог бы ему помочь с должным профессионализмом. Никто не мог помочь Чонхо. Даже он сам. Он родился в клетке и был вскормлен не заботой и лаской, а постоянной муштрой, требованиями и чужими амбициями. Любовь матери тоже не отличалась особой теплотой. Эта женщина никогда не спрашивала его мнения, делая всё из принципа "так будет лучше, повзрослеешь — поймёшь". И вот ему уже двадцать девять, а он так и не понял, чего она добивалась всеми этими походами по врачам, гипнотизёрам, семейным клубам и бесконечным сватовством. Словно Чонхо был каким-то бракованным выставочным животным, которого стремились довести до абсолютной формы и выгодно размножить, завоевав ведомую только родителям нишу негласного рынка хвастовства потомством. Пытался ли он сопротивляться? И да, и нет. Детские капризы и подростковый бунт до сих пор были с ним. Да, это незрело. Но так живётся куда проще, когда ты всё равно вынужден плясать под чужую дудку и лишь изредка баловать себя тем, что действительно приносит удовольствие. Заниматься доказательством того, что он зрелый и независимый мужчина, который может жить отдельно, по-взрослому развлекаться и покупать дорогие вещи. Кто-то со стороны скажет, что это по-детски. И что дать волю страхам, сорвать свидание, и сбежать с едва знакомым доктором — поступок несмышлёного тинейджера. Но прятаться от реальности в этом детском мире было куда легче, чем открыто воевать с человеком, лицо которого складывалось из лоскутов ужасных воспоминаний. Чонхо давно перестал смотреть на отца во время разговора. Он уже стал забывать, как выглядели его глаза, как шевелился его рот. Всё, что он видел: его ботинки, топтавшие ни в чём не повинных крысят, его крупные руки, похожие на руки самого Чонхо, и его постоянно сменяющиеся погоны. Возможно, всё стало бы совсем другим, если бы Чхве-старший куда-нибудь исчез? Ведь на дне этой бесконечной пропасти всегда ждал именно он. И едва Чонхо начинал взбираться вверх, он оглядывался, и тут же вновь оказывался внизу — под отцовским ботинком. — Я не хотел становиться полицейским, доктор Кан. Во всём виноват мой отец. Собеседник вдруг грустно улыбнулся, взбалтывая напиток и разглядывая как закручивается водоворотом пенки порошок корицы: — Возможно, я бы тоже не стал лечить таких людей, как мой отец... если бы жизнь сложилась иначе, — он сделал несколько торопливых глотков, вздохнул и посмотрел в темнеющее за окнами небо. — Если бы я не убил его, всё было бы совсем по-другому. А так, выходит, что я сам во всём виноват. Всё зависит от угла обзора, господин Чхве. Чонхо задумчиво кивнул, но вдруг остановился, непонимающе проморгался и взглянул на Ёсана, что терпеливо ждал, когда же до его спутника наконец дойдёт смысл сказанного. — То есть как убили?