Тайны дневника Гермионы. Новая жизнь

      3 Сентября.       Очень устала, но думаю, что всё-таки нужно оставить на страничках дневника прошедший день.       У Люциуса были большие планы на день рождения Грейнджи. Конечно, он не собирался устраивать такое же грандиозное мероприятие, как в прошлом году, но что-то точно замышлял. Потому, когда у Эридана начался жар, дедушка более чем огорчился — это была трагедия вселенского масштаба.       Я не смогла выйти к завтраку, потому что малыш уже с ночи был беспокойный — часто просыпался, плакал, а утром не хотел лежать в кроватке — всё время на руках.       Позже, когда мне наконец удалось оставить его ненадолго и пойти перекусить, Люциус встретил меня в холле с Грейнджи на руках. Он специально выделил себе выходной день, а тут непредвиденные обстоятельства.       Какая это радость — видеть дочку счастливой!       — С Днём рождения, солнышко моё! — Я протянула к ней руки, и Грйнджи с удовольствием перебралась ко мне, обнимая за шею.       Люциус самодовольно улыбнулся. Из гостиной появился Драко в сопровождении матери. Он был как будто немного взволнован и напряжён. Лео и Орион почти хором прокричали:       — Привет, Мона! — Вообще-то они уже вполне хорошо разговаривают, пора бы их научить правильно произносить моё имя, но почему-то из их уст это звучит не обидно, даже мило.       — Деда подарил мне красоту! — радостно объявила Грейнджи и похлопала себя ладошкой по голове. В её светлых завитушках красовалась золотая заколка — чудесный вензель, украшенный крохотными рубиновыми капельками.       — О-очень красиво! — искренне восхитилась я. — А ты сказала дедушке спасибо?       — Спасибо, деда! — спохватилась она, и Люциус, похоже, ещё больше преисполнился гордости. — А ты мне подаришь подарок? — с азартом спросила она. — Бабушка подарила мне куклу! — радостно похвасталась Грейнджи.       — Обязательно! — ответила я. — Мы с папой вместе готовились тебя поздравить.       Драко загадочно улыбнулся.       Я поставила дочку на пол перед большим напольным зеркалом в холле. Мы заняли свои места по обе стороны от неё и, приготовив свои волшебные палочки, одновременно произнесли заклинание. В тот же миг платье дочки из обычного наряда в клеточку, превратилось в праздничное белое платье, украшенное изящными золотыми цветами, которые будто оплели его, туфельки тоже изменились, и Грейнджи с восторгом наблюдала это превращение.       — Красиво! Красиво! — Захлопала она в ладошки. Мы все вместе поддержали и поаплодировали её радости.       — С Днём рождения, принцесса! — Драко поцеловал её в щёчку, и Грейнджи тут же побежала к дедушке и бабушке демонстрировать свой новый наряд.       Признаться, мы и правда готовились к этому превращению основательно, используя несколько трансфигурационных заклинаний. Именно это платье мы сначала изменили, чтобы оно выглядело как простое, а потом вернули ему прежнюю форму, то же и с обувью. Тренировались на моей одежде, пока не получилось идеально.       — Теперь вы выглядите как истинная леди, — восхищался дедушка. — Великолепно.       — Необходимо научиться правильно ходить по лестнице в таком длинном платье, — заметила бабушка. — Вот так! — и она чуть приподняла подол своего длинного платья, а Грейнджи с удовольствием повторила это действие, помчавшись к лестнице, ведущей на второй этаж. Приподняв подол чуть выше, чем это требовалось, Грейнджи буквально взлетела наверх, а потом так же быстро спустилась.       — Ты принцесса! Принцесса! — радовались двойняшки, а она даже умудрилась горделиво задрать носик — ровно на полсекунды, но я в этом замечаю что-то явно очень малфоевское. Надо было видеть удовольствие на лицах бабушки и дедушки.       Мы вручили Грейнджи новую игрушку в коробке. Но тут Люциус высказал то, что его, похоже, больше всего волновало:       — Драко сказал, что вы намерены отменить праздник. — Он явно еле сдерживал раздражение.       — Прошу прощения, сэр, — устало улыбнувшись, ответила я. — Я считаю, это неправильно, устраивать всеобщее веселье, когда один из членов семьи болен, будь то Эридан или кто-то из мальчиков…       — Ясно, — сквозь зубы процедил он, но тут же прилепил наигранную улыбку: — Значит, всё как обычно, сердце моё.       Он поднял Грейнджи на руки и разгладил несуществующие складки на нарядном платье.       — Эдди плачет? — между тем спросила она.       — Да, милая, — вздохнула я. — Эдди заболел и ему плохо.       Люциус просто развернулся и унёс её в гостиную. Стало жаль. Но почти сразу раздался голосок малыша из радионяни, и я, так и не успев позавтракать, помчалась к нему.       Когда я взволнованно ходила по комнате с ним на руках, пришёл Драко, левитируя перед собой небольшой поднос с едой.       — Что это? — шепнула я. — Драко я сейчас не могу его оставить.       — И не надо, — улыбнулся он. — Всё ещё горит?       Я с досадой кивнула. Он тут же опустил поднос на комод, тронул губами лоб Эдди, а потом взял тарелку с омлетом и поднёс к моему лицу, вооружившись ложкой.       — Открывай рот, миссис Малфой, — усмехнулся он, и мне стало смешно и неловко.       — Ты что, будешь меня кормить? — удивлённо спросила я.       — Ну а как ещё? — дёрнул он плечом. — Давай, не кокетничай.       Мне почему-то было смешно и до бесконечности приятно. Его забота всегда впечатляет до глубины души. Он кормил меня омлетом и сэндвичем вприкуску. Подносил к губам кружку с чуть остывшим кофе, чтобы я не обожглась, а Эдди тем временем беспокойно ворочался и вздрагивал у меня на руках, но хотя бы не плакал, а устало наблюдал за процессом кормления мамы.       Почему-то меня так впечатлил жест мужа. Драко был осторожным, внимательным и таким серьёзным, что не могу без улыбки вспоминать.       Все мы были обеспокоены плохим самочувствием Эдди, он и так очень чувствителен, а поднявшаяся температура привела к тому, что он часто засыпал и спал довольно крепко, но, вскоре просыпаясь, беспрерывно хныкал, плохо ел и мучился. Охлаждающие чары, как оказалось, на Эдди тоже не действуют, и Драко отправился в семейную зельеварню, приготовить ему снадобье против жара, чтобы подходило малышу.       Мы волновались, ведь с Грейнджи мы почти не знали, что такое болезни. Я даже не догадалась, в чём была проблема. Миссис Малфой настояла на визите их семейного колдомедика. Оказалось, что у Эридана прорезывается первый зуб. Один из этапов взросления, который все переживают по-разному. Мы были удивлены, ведь он ещё совсем мал.       Драко очень старался помочь. Конечно, жаропонижающее мог приготовить кто угодно, но он хотел сделать это сам. Для папы было так важно, чтобы сыну стало легче именно благодаря его участию. Я это видела, и сердце переполнялось нежностью. Иногда меня поражает, насколько чутким может быть Драко. Эдди, как ни странно, был не против оказаться у него на руках и даже один раз заснул. Драко расценил это как высшую степень доверия, даже не хотел положить его в кроватку, надеясь, что на руках сыну будет спокойнее. Он с таким сочувствием смотрел на него, так волновался. Увы, Драко после обеда пришлось отправиться в Министерство, ведь рабочий день никто не отменял.       В тот момент, когда Эридан спал, нас посетили крёстные. Мы ещё утром предупредили Джинни и Ирвина, что праздник будет тихим и скромным.       Люциус считал, что плохое самочувствие брата не должно омрачать такой день, но мы уверены, что Грейнджи, как старшая сестра, должна осознавать, что весело проводить время, когда брату плохо — это неправильно. И когда Джинни и Ирвин вручали ей красиво упакованные подарки, Грейнджи сразу же поделилась:       — А Эдди болеет! Я ему отдам подарки.       Джинни трепетно обняла её от умиления.       — Всегда будь такой хорошей сестрой, умница моя! Вот подарок для Эдди, а это оставь себе, хорошо?       Она отдала Грейнджи ещё одну коробку и дочка с радостью принесла её мне.       — Мамочка, это для Эдди! Он не будет больше плакать?       Ну как я могла ей это пообещать. Хотела бы я, чтобы Эридан больше не плакал, мы прикладывали для этого все усилия, но ей я ответила:       — Боюсь, Эдди поплачет ещё день, может быть, два, а потом он поправится и всё будет хорошо.       Ирвин чувствовал себя неуютно. Для него дом Малфоев — это нечто за гранью осознания. Он человек скромный и было видно, как он напряжён. Однако впервые за долгое время я хоть с кем-то смогла поговорить о работе. Мы общались в комнате Грейнджи, пока Эридан спал в нашей. Джинни играла с ней, а мы с Ирвином разговаривали, сидя в двух маленьких креслах, и наблюдали за вознёй на ковре в игровом уголке.       — Твоё изобретение поистине чудесно, — говорил он. — Люди продолжают толпами валить в мастерскую, и я сбиваюсь с ног, — усмехнулся Ирвин. — Иногда бывает жаль, что Трэверс проводит занятия для своих студентов так редко и несистематически, рук не хватает. Меня это убивает, — тихо засмеялся он.       — Да, для тебя, как бывшего архивариуса, порядок во всём — святое, — улыбнулась я.       — Ещё бы! — закатил он глаза. — Я понимаю, что ему обстоятельства не позволяют быть ответственнее…       — Куда ещё ответственнее? — засмеялась я. — Он усыновил ребёнка! Непростого, заметь. Он не просто волшебник…       — Да я понимаю, — вздохнул Ирвин, — но, сама знаешь, для работы это губительно. С ним всё происходит намного быстрее, нет таких очередей. А если вдруг у него ещё и лекции, — он с досадой махнул рукой, — тут уже всё — пиши пропало. Но некоторые клиенты готовы ждать, лишь бы получить кристалл связи именно от него — от мастера.       Я вздохнула, понимая, что Майлз действительно взвалил на себя непомерную ношу, и я даже не знаю, насколько она тяжела — мы совсем перестали общаться, он всё тянет один.       — Так что он решил с няней? — робко спросила я, съезжая с профессиональной темы.       — Поручает Ромео домовым эльфам, а что ещё остаётся? Только они способны спокойно скрыть от мальчишки свои мысли и уследить за ним. Майлз говорил как-то, что встречался с парой претенденток — довольно пожилыми леди, — но их защиту Ромео пробил на раз, и они сами отказались.       — Естественно, — вздохнула я.       — Да, поэтому сейчас он усиленно занимается с ним самостоятельно, пытается внушить, что не слушать чужие мысли — это правильно и вполне возможно. Но мальчик пока слишком маленький, чтобы это понять. Трэверс такой вымотанный порой приходит, на лице одни глаза остались. Всё время жить в состоянии окклюменции… — Ирвин устало закатил глаза, — я не представляю, каково это. Убийственно просто. Я пару раз предлагал ему свои умения колдомедика, чтобы улучшить состояние, один раз он даже согласился на исцеление головной боли. Мерлин! — Ирвин зажмурился. — Если так пойдёт дальше, этот мальчик его доконает.       Даже не знала, что и сказать. Я очень тревожусь за Майлза и его здоровье, даже с Драко об этом говорила, но он, как всегда, только раздражённо дёрнул плечами и сказал:       — Что же я, по-твоему, могу сделать? Я ему говорил, что это слишком тяжёлый груз, но ты же его знаешь — упрямство родилось, а за ним Трэверс.       И он прав. Майлз чрезвычайно ответственный человек. Если он взял на себя ношу — понесёт до конца.       — Однако, — продолжал Ирвин, — мисс Патил добилась больших успехов в мастерстве. К ней идут толпами — её кристаллы самые необычные по форме. В основном идут девушки, кто хочет выделиться. Мне иногда это даже смешным кажется — получат свои палочки, и стоят друг перед другом хвалятся — у кого лучше, — усмехнулся Ирвин, — а Падма нарочно никогда одинаковые не делает. Довольна собой! Мне кажется, ещё немного и у них с Дэном до свадьбы дойдёт.       — Это было бы замечательно, — обрадовалась я.       Тут к нам подошла Грейнджи. Она внимательно смотрела на Ирвина, ведь он для неё совершенно незнакомый человек.       — Ты крёстный? — озадаченно спросила она — запомнила, надо же.       — Да, принцесса, я твой крёстный. Жаль, что я был очень занят и не мог часто тебя навещать, — повинился Ирвин.       — Тогда иди играй, — заявила она, схватила его за руку и потащила за собой, и мы с Джинни весело рассмеялись.       Моя подруга заняла место Ирвина в кресле, пока Грейнджи начала знакомить его со всеми своими игрушечными нюхлерами.       — Знаешь, я понимаю, почему Люциус так обожает её, — с восторгом произнесла Джинни. — Она такая умная девочка, такая смышлёная. Два года, а уже рассуждает, делает выводы — вся в маму.       — Дети всегда лучше родителей, — улыбнулась я. — Как мой крестник?       — О, Джеймс становится всё озорней с каждым днём! — закатила глаза Джинни. — Он лезет буквально везде и всюду, хватает, ломает. Теперь моё любимое заклинание — Репаро.       Прибыли Тео с Нормой и Дельфи. Крёстная Эдди была безмерно встревожена — поверить не могла, что недуг был вызван прорезыванием зуба. В тот момент Норма чуть не расплакалась, когда услышала хныканья крестника, а с Тео мне даже парой слов перекинуться не удалось.       Гости быстро уходили, понимая, что у меня совершенно нет возможности их развлекать, потому что Эридан всё время капризничал.       Лишь к вечеру, оставшись узким семейным кругом, мы смогли ненадолго собраться за праздничным столом, чтобы отведать волшебный праздничный десерт.       Торт был очень красивый, огромный, явно рассчитанный на приём большого количества гостей. Это был самый настоящий дворец маленькой принцессы, с башенками, окнами, множеством украшений. Такое чудо ужасно жаль было есть. Зато сколько восторга у детей! Торт был очень вкусный с начинкой из малины и сливочного крема.       Кажется, это был единственный за весь день момент, когда мистер Малфой был абсолютно доволен. Внучка удостоилась высшей чести — ужинать, сидя у дедушки на коленях, во главе стола. Его самодовольную улыбку невозможно было стереть с лица, даже измазанной тортом чайной ложкой, которая совершенно спокойно черкнула по его пиджаку, когда Грейнджи ею размахивала. Она как маленький главнокомандующий распоряжалась, какое украшение с торта для неё отрезать и положить на блюдце. Благо, что не заехала дедушке в глаз. Но он был так доволен, что лишь усмехнулся:       — Будьте немного внимательнее, юная леди. Дедушка практически потерял лицо.       Он многозначительно взглянул на Нарциссу, которая замерла в ожидании. Она тут же расслабилась немного и улыбнулась, применяя очищающие чары, тогда как Грейнджи уплетала торт, даже не обратив внимания на то, что испачкала дедушку.       Буквально десять минут приятного наблюдения за довольной дочкой, взбудораженными Лео и Орионом, которые тоже во всю распоряжались, какой кусок они хотят, и радионяня возвестила о пробуждении Эридана. Драко взглянул на меня с сочувствием, и только что сиявшая на его лице улыбка погасла.       — Пойти с тобой? — шепнул он, нежно касаясь моей руки — раз в кои-то веки он сел за столом рядом со мной, а не напротив.       — Я справлюсь, — улыбнулась я, извинилась, поцеловала Грейнджи, на ходу промокнув её губки салфеткой, и отправилась к сыну.       Когда я вбегала в его комнату, Эдди уже плакал, он метался в кроватке, размахивая ручками, тёр глазки, совал кулачок в рот.       Он бормотал что-то похожее на «ма-ма», и моё сердце зашлось от нежности и сострадания. Взяла его на руки, такого горячего, напряжённого, и Эридан сразу успокоился, прижался ко мне мокрыми от пота волосами. Целовала его и шептала:       — Скоро всё пройдёт, сыночек. Всё будет хорошо.       Он такой маленький и «мама» ещё совсем рано для него, знаю, мне могло просто показаться, но это так греет сердце, что он звал меня. Что со мной ему хорошо.       Да, день рождения Грейнджи прошёл совсем не так, как мог бы. Но она была счастлива, когда укладывалась спать: рассказывала про новые игрушки, про вкусный торт, про крёстных, которые с ней поиграли.       Жаль, что мы отменили визит моих родителей. Мне сейчас ужасно неловко и стыдно. Мы ведь не знали, что это зубки, побоялись какой-нибудь магической инфекции. Но я утешаю себя надеждой, что в мой день рождения навестим их.       20 Сентября.       Утро было на удивление спокойным. Я даже проснулась раньше Эридана. После прорезывания первого зубика он в полном порядке, а я всё не нарадуюсь, как же сейчас всё хорошо.       Драко не оказалось в постели, и я немного удивилась, ведь у него был выходной. Я уже приняла душ, вошла в спальню с ещё мокрыми волосами и собиралась убрать постель, когда настойчивые руки обняли со спины, а потом Драко лёгким движением развернул меня к себе.       Его губы охватили мои внезапно, я даже дышать перестала от неожиданности. Моя невольная улыбка прервала наш поцелуй.       — Прости, не терпелось тебя поздравить, — прошептал Драко, а в его глазах, казалось, сияла сотня искристый огоньков. — С Днём рождения, миссис Малфой.       — Как официально! — не сдерживаясь, засмеялась я. — Спасибо.       Я уже хотела продолжить путь к постели, но он не выпустил меня из рук, загадочно прошептав:       — Это ещё не всё.       Внутри замерло. Недельное воздержание неожиданно дало о себе знать, сбивая дыхание, чуть кружа голову, Драко обнял меня крепче одной рукой, а вторую приподнял ладонью вверх.       — Мой подарок, — нежно коснувшись губами моего уха, сладко произнёс он.       Он закрыл глаза, и я наблюдала, как над его ладонью сияющими золотыми искрами сгустилась магия. Как в воздухе взвился лёгкий вихрь, и в нём родился волшебной красоты цветок — искусно сотворённая белая роза. Её изящные стебель и листья отливали медным блеском — тончайшая работа! Лепестки покрыты белой глянцевой глазурью, а сердцевинка розы словно сгущала краски, становясь почти оранжевой. Каждый лепесток очерчен золотистой каймой, а золотые бусинки-капли росы придали цветку нежности.       — Какая красота! — в восхищении прошептала я. — Драко, это невероятно!       И роза прямо на моих глазах стала полностью белой, а золотистые частички засияли ещё ярче.       — О, я счастлив, что тебе понравилось! — радостно улыбнулся он, целуя меня в губы.       — Почему она поменяла цвет? — озадаченно спросила я. — Она только что…       — Она всегда будет чувствовать твоё настроение, — с азартом стал рассказывать Драко. — Сейчас ты абсолютно счастлива, потрясающе! — Он обнял меня крепче и это было так здорово.       — А если я буду грустной? Или сердитой? Какой она будет? — спрашивала я, не отводя взгляда от чудесного цветка.       Драко дёрнул плечом.       — Пока сам не знаю. Очень любопытно, верно? Будем изучать вместе.       — Потрясающе. — Я осторожно погладила пальцем приятный прохладный гладкий лепесток. От розы невозможно было отвести взгляда — так она красива. Даже не хотелось вспоминать об обычных делах. Но мы собирались посетить моих родителей, а потому задерживаться не стоило. — Возьмём её с собой, — решила я, и Драко был этим очень доволен.       — Будем целый день следить за твоим настроением, — усмехнулся он.       — Вряд ли мы будем таскать его с собой, но почему бы и нет, — улыбалась я. — Уверена, он будет белым весь день.       За завтраком меня поздравили Малфои-старшие. Нарцисса распорядилась приготовить новые блюда, чтобы сделать мне приятно и, признаться, ей удалось: персиковый мусс был изумителен, как и восхитительные круассаны с шоколадом, и мой любимый кофе с корицей.       Зная, что мы уедем к моим родителям, вручили подарки сразу после праздничной трапезы, причём это сделала Грейнджи. Очевидно они решили, что так будет удобнее, чтобы меня не смущать. Малышка с радостью преподнесла мне две красивых коробочки. В одной, к моей великой радости, оказалась книга: «Как воспитать маленького волшебника». Во второй — красивая золотая брошь в форме змеи. Знаю, для Малфоев это особый символ, потому я искренне поблагодарила их за внимание, и они, кажется, были довольны моей реакцией.       С десяти часов на связь один за другим стали выходить мои друзья. Поттеры всем семейством. Не передать, как я рада была их видеть. Вроде мы встречались совсем недавно, но у меня уже было ощущение, что очень соскучилась. Потом Рональд с Лавандой. Они были на удивление счастливы, Лаванда, кстати, тоже, и мне показалось, что её щёчки немного округлились, но, может быть, мне просто показалось. Через портал со мной связались ребята из мастерской — тоже всей большой дружной командой. Тео был вместе с ними, думаю, это была его идея. Падма была такой сияющей и красивой, от души поздравляла и мне даже показалось, что небольшие недоразумения, что были между нами раньше, отошли на дальний план. Я общалась с Ирвином, с Невиллом и Луной, их сын Себастьян с радостью помахал мне ручкой. Неожиданно поздравила директор Макгонагалл — о, это такая честь для меня! Конечно, мои дорогие Молли и Артур, Джордж и Анджелина. Даже! Доктор Вуд! Это было очень неожиданно и приятно. Не передать, как я благодарна этому джентльмену за всё, что он сделал для нашей семьи.       В «Ежедневном пророке» была небольшая статья с моей биографией и достижениями. Не смогла полноценно прочесть, слишком занята была другими делами, но газету приберегла для своего архива, прочту по возвращении в поместье.       Пэтти помогла мне собрать детские вещи в дорогу. Драко немного нервничал перед поездкой, всё переспрашивал, не забыли ли мы что-нибудь.       Это было волнительное, нежное чувство. Как же давно я не бывала в родительском доме! Это какое-то чудо — вернуться в дом детства, где мы так давно гостили в последний раз. Осознала, насколько редко я навещаю своих родных. Было стыдно и неловко, но в то же время очень радостно.       Магическое такси заранее приземлилось на отдалённых уединённых улицах и мы ехали, рассматривая такие похожие магловские дома, редких людей, гуляющих с собаками или спешащих по своим делам. Мне было так приятно от того, что Драко и Грейнджи решили ехать вместе с нами, хотя вполне могли бы трансгрессировать. Дочка всю дорогу смотрела в окно, буквально прыгая у Драко на коленях и восхищаясь видами. Она была в восторге от полёта, и папа всё время рассказывал ей обо всём, что видели. А когда такси приземлилось, заявила, что хочет полетать ещё. Надеюсь, у неё как раз не будет этой странной боязни полётов на метле, какая была у меня в детстве. Всё прошло очень весело и даже Эридан чувствовал себя хорошо.       Стоило войти в дом, как нас окружили уют и тепло. Мама с папой были так рады меня видеть, поздравляли, обнимали, радушно приняли Драко.       И не могли налюбоваться внуками. О, как же я понимаю их досаду — они так редко их видят, и в день рождения дочки я их предупредила о болезни Эдди, потому решили отложить нашу встречу до моего праздника. И теперь Грейнджи пряталась за ноги Драко, смущаясь, словно совершенно забыла бабушку и дедушку. Мне было так неловко!       Но! Зато Эдди воспринял их с большой радостью. Стоило маме склониться к нему, улыбнуться и сказать:       — Здравствуй, наша радость ненаглядная! — Эдди тут же заулыбался в ответ, оживился — это было так замечательно!       Он с радостью пошёл к бабушке на руки, а её счастью просто не было предела. И моему тоже, потому что обычно Эдди очень трудно идёт на контакт с теми, кого раньше не видел. А бабушку и дедушку Малфой он и вовсе перестал воспринимать. Нарцисса после того случая очень осторожна, Эдди спокоен в её присутствии, но оставаться с ней наедине не хочет.       Люциус совсем не подходит к внуку и им не интересуется. Да, он поощряет общение Грейнджи с братом, хвалит её за внимательность. Мне кажется, что он или побаивается пока общаться с внуком, ведь он ещё совсем мал, или ему действительно нет до него дела. Не хочу думать о плохом. Возможно, он относится к нему, как ко всем мальчикам — строго официально. Грейнджи — это совсем другое дело, с ней он готов быть другим человеком. Пожалуй, предпочитаю эту версию.       Папа был очень приветлив, хоть Грейнджи и с недоверием поначалу общалась. И всё же дедушке удалось завлечь её предложением посмотреть детскую комнату. Мы сразу всей семьёй отправились туда, чтобы немного адаптироваться к новой обстановке. Грейнджи очень заинтересовалась магловскими развивающими игрушками, геометрическими фигурами, шнуровками, вкладышами по формам, профессиям. Для неё всё это ново, ведь маги учат своих детей немного иначе.       — Честно говоря, — шептала мама. — Я не представляла, какие игрушки лучше выбрать, потому всего набрала по чуть-чуть. Ты, наверное, и не помнишь, но у тебя были похожие, и тебе нравились все эти головоломки, — смущённо улыбалась она.       — Всё хорошо, мамочка, — улыбнулась я, обнимая её за плечи. — Вы всё идеально продумали — чудесная комната.       В ней было две кровати — побольше для Грейнджи и колыбель для Эдди. Столик с полками для бумаги, карандашей и красок. Всё было так ярко и мило, Грейнджи действительно очень заинтересовалась. И Драко тоже. Они вместе с дедушкой уселись на ковре и стали разбираться, какой транспорт куда должен ехать, в чём Драко не понимал ровным счётом ничего, и папа с большим терпением и улыбкой рассказывал, куда поедет школьный автобус, куда велосипед, куда полицейская машина. Драко поглядывал на меня робко, немного смущаясь, ведь он сам толком не мог объяснить дочке, что такое вертолёт и как он работает. Конечно, он уже многое знает о магловском мире, но опыта всё равно мало.       Я до сих пор с умилением вспоминаю, как мы добирались однажды из клиники доктора Вуда на трамвае после его ранения, потому что доктор запретил трансгрессировать. Помню, как Драко нервничал от того, что трамвай ехал слишком медленно, что на него смотрели маглы, не знал, как себя вести, был напряжён и ворчлив. Вертолёт для него — это нечто невероятное, а дедушка с удовольствием рассказал о том, как он взлетает вертикально, не разгоняясь, что и дочке, и Драко было одинаково интересно. А потом Грейнджи увлечённо расставляла в ячейки красивые деревянные гирьки разных размеров, и в это время нам удалось поговорить и обсудить планы на этот день.       Папа устроил барбекю на заднем дворе. Благо погода была чудесная, солнце то и дело скрывалось за прекрасными кучевыми облаками, похожими на ватные башни, а потом выходило снова, и водная гладь маленького бассейна сверкала серебром. Грейнджи и Драко с удовольствием носились вокруг него, присаживались на край и барахтали в воде ногами, ради такого случая он даже опустился до закатывания штанов по колено, потому что надеть купальные шорты стеснялся при моих родителях. Потом они сидели в пляжных креслах, буквально несколько минут, и снова бегали по зелёной лужайке, играя в большой надувной мячик. Папа следил за углями и поджаривавшимися на них венскими колбасками, а мы с мамой и Эдди наблюдали за всем этим.       — Как же я рада за вас, милая, — говорила она. — Знаешь, я иногда поверить не могу, что этот мальчик дразнил тебя в школе. — И я улыбалась, потому что самой уже не верится, что это было. — Помнишь, как ты возмущалась? — взглянула она на меня. — «Этот Малфой такой мерзкий!»       — Мама! — засмеялась я, ощущая, как начинаю полыхать изнутри.       — В самом деле! Признайся, он тебе нравился, правда? Поэтому ты так обижалась и возмущалась?       Я задумалась. Смотрела на него и пыталась отличить свои реальные воспоминания от того, какими я хотела бы их видеть. Это очень странное чувство. Ведь теперь, спустя столько лет, я знаю его намного лучше. Знаю мотивы его поступков, поведения. Знаю, как он относился ко мне, как скрывал это. Мне хотелось бы, чтобы всё было ясно, но, возможно, лучше к этому и не стремиться.       — Не знаю, мам, — вздохнула я. — Ты ведь понимаешь, столько лет прошло. В те времена он и правда казался мне мерзким. Он был красивым, но таким надменным и холодным. Злым мальчишкой. И его внешность слишком сильно отличалась от его внутреннего мира. Наверное. Мне было… больно.       — Прости, милая. — Мама бережно тронула моё плечо, и я взглянула на Эдди, спящего в переносной люльке — на его маленькую копию с моими волосами. Ещё немного и он перестанет в неё помещаться.       — Всё хорошо, — улыбнулась я. — Главное то, какие мы сейчас. Думаю, я тоже попила ему немало крови, — тихо засмеялась я. — Наверное, если бы я его игнорировала с самого начала, не высказывая своё мнение на его счёт, может… Нет. Он дразнил бы меня всё равно, — прыснула я, и мама тоже тихо засмеялась. — Драко потому и дразнил меня, чтобы внимание привлечь.       — Мальчики… Ох уж эти мальчики! — Мама заглянула в люльку. — Вот и Эридан. Подрастёт, превратится в юношу. Боже. Даже не верится, что мы уже дважды дедушка и бабушка. — Она с любовью посмотрела на меня, погладила по голове. — Нам тебя не хватает, детка. — И у меня ком встал поперёк горла. — Так хочется, чтобы вы приезжали почаще. Знаю, — она опустила глаза, — мы принимали в твоей жизни так мало участия. Ты волшебница, а мы…       — Нет, только не это! — простонала я, хватая её за руки и притягивая к себе. Я обняла её и заметила, как папа на нас покосился, переворачивая колбаски на гриле. — Вы прекрасные родители! Знаешь почему? Потому что вы любили меня любую! Вот такую странную, непонятную. Вы сделали всё, чтобы я получила в жизни всё самое лучшее, а уж как я воспользовалась шансом — уже моя проблема, — усмехнулась я.       — Считаю, тебе всё удалось, — взглянув мне в глаза, ответила мама. — Ты успешная женщина, жена, мама. Всё идеально. Ох, я так счастлива, что вы приехали!       Мы снова крепко обнялись, и папа позвал нас накрывать на стол.       Эридан играл с новыми погремушками в своей колыбели, мы с мамой суетились, Драко и Грейнджи с удовольствием дожидались своих порций вкусностей. Как же было приятно провести время вот так непринуждённо. Я знаю, Малфои давно уже приняли меня, привыкли, да и я привыкла к их обществу. Но всё же так свободно и уютно я чувствую себя только дома. Здесь всё такое маленькое, близкое, похожее на птичье гнёздышко. Наша квартира в Лондоне была большой, но и там мне было очень хорошо. В поместье всё иначе: огромные пространства, высоченные потолки, изысканная мебель, картины, украшения. Всё-таки мне ближе уют родных стен.       Драко видел это. Замечала, с каким удовольствием он наблюдал за мной. Мы разговаривали за столом о его работе, о том, как в мастерской идут дела без меня. Родители делились своими успехами в работе и желанием открыть ещё пару магазинчиков со сладостями без сахара и вообще полезными продуктами. Это был потрясающе тёплый, ласковый день, какого давно не случалось в моей жизни.       К вечеру Грейнджи уже совершенно адаптировалась и с удовольствием общалась с дедушкой и бабушкой, таская их за собой по всему дому, чтобы ей объясняли, где что лежит и как этим пользоваться. Ей всё давали подержать, поиграть и она была в полном восторге, особенно от того, что ей позволяли брать книги. В поместье огромная библиотека, но там ей пока доверяют только её собственные книги. А здесь в её маленьких ручках оказались медицинские энциклопедии, стоматологические справочники с картинками и фотографиями. У Грейнджи разбегались глаза от восторга, а дедушка с довольным видом зачитывал ей латинские термины, когда она тыкала пальчиком в какой-нибудь жуткий зуб или схему. Она была так увлечена, что Драко невольно посмеивался:       — Похоже, в семье появился будущий целитель. Ты посмотри, какой восторг.       — О, это семейное, — улыбалась бабушка.       — А это что? — с огромными глазами спрашивала Грейнджи, тыча пальчиком в фотографию с изображением челюсти с кривыми зубами.       — Это, моя дорогая, обширный фронт работ, — улыбался дедушка. — Это резцы, это клыки…       — Мистер Грейнджер, вы уверены, что ей потом не будут сниться кошмары, — скривился Драко, заглянув в книгу через плечо папы. — Это же просто ужас какой-то.       — А вы не акцентируйте, молодой человек, — улыбнулся папа. — Это ужас только для тех, кто хочет от этого избавиться, а вообще это вполне здоровые зубы. Даже кариес отсутствует.       Я прыснула, а Драко посмотрел на меня так, будто от увиденного ему нехорошо.       — А можно ей показать что-нибудь красивое?       — Ну вот, пожалуйста, — улыбнулся папа. — Вот уже исправленные зубки после применения брекетов, а это сами брекеты…       И Грейнджи восхищённо округлила глазки, будто и правда всё отлично понимает. Это так мило!       До чего же было забавно наблюдать за реакцией Драко. Зубы — точно не его область знаний, а тем более интересов.       Потом мы ели праздничный торт, который очень понравился Грейнджи — бабушка сама его испекла, и он совсем не был похож на тот, который был приготовлен на её день рождения. Он был, конечно, не такой совершенный и красивый, но всё равно потрясающе вкусный, хоть и без сахара. Бабушка традиционно использует мёд и заставила всех после еды почистить зубы.       А когда пришло время ложиться спать, мы все вместе отправились в детскую, испытывать новые кроватки. Грейнджи после душа и переодевания долго ползала по кровати, путалась в одеяле и подушке, баловалась и смеялась, пока Драко пытался её уложить. Бабушка с дедушкой умилённо посмеивались, пока он не начал читать ей сказку. Пожелав спокойной ночи, они отправились в гостиную.       Эридан оказался хитрым маленьким лисёнком. Пока Грейнджи слушала сказку, я кормила Эдди. Малышка так устала за день, что быстро заснула, Драко даже не успел сказку дочитать. А Эдди, как ни в чём не бывало, наелся и продолжил бодрствовать, хотя время было довольно позднее для него. Очевидно новая обстановка всё-таки сыграла роль. И когда мы уже собирались покинуть детскую, моя палочка в кармане начала подавать сигналы. Казалось, все друзья меня уже поздравили, кто бы это мог быть?       Драко забрал у меня Эридана. Достав палочку, немного растерялась, золотые буквы Майлз Бенедикт Трэверс засияли в воздухе. Драко слегка нахмурился.       — Прими вызов. Я побуду с сыном.       — Спасибо, — шепнула я и быстрым шагом отправилась в нашу комнату.       Я с волнением открыла портал, ведь мы с Майлзом не общались так давно, кажется, с того самого дня, как он сообщил нам о подкидыше.       Когда его немного утомлённое, но всегда такое приветливое лицо появилось в окне портала, ощутила, как волна жара прошла по телу. Он был такой худой и осунувшийся, что стало очень не по себе.       — Здравствуй, Гермиона, — сдержанно улыбнулся он. — С Днём рождения. Прости, что так поздно, подумал, что днём ты будешь особенно занята.       В груди сдавило. Отчего-то мне стало так его жаль, что пришлось собрать себя изнутри, чтобы улыбнуться.       — Привет, Майлз, — выдохнула я. — Спасибо! Я очень рада тебя видеть.       Его бездонные глаза цвета неба засияли, будто в них отразилось солнце.       — Признаюсь, я передать не могу, как рад тебя видеть. Ты… изумительно выглядишь.       — Спасибо.       Я так смутилась, что не могла больше смотреть ему в глаза и пыталась отвести взгляд куда угодно, только бы не смотреть на него. Эти всегда взъерошенные волосы, его небрежность и улыбка — весь он какой-то необыкновенно трогательный. Мне не по себе от осознания, что я скучаю по-нему, по нашему общению, о задушевных разговорах. Знаю, так неправильно, но так уж сложилась жизнь, что мне довелось сблизиться с Майлзом Трэверсом и как-то это изменить уже невозможно.       — Ты прости, — продолжил он. — Я совсем не выхожу на связь. Надеюсь, ты понимаешь причины. Устаю безумно. Да и зачем тебе мои проблемы, у тебя своих забот хватает.       — Ну и напрасно, — улыбнулась я. — Понимаю, Ромео отнимает у тебя много времени и сил. Восхищена твоим решением. Но вижу, непросто приходится.       — Необычный ребёнок. Слишком маленький, чтобы понимать необходимость отключаться. Сейчас он один по большей части, эльфы прячутся от него, потому что тоже устают скрывать свои мысли. Он лезет с вопросами, буквально пытает их разговорами. Я уже приноровился песни петь про себя, чтобы он не копался во мне.       — Ничего себе, — поражённо усмехнулась я. — Это же просто невыносимо!       — Да. — Майлз опустил голову, а потом вздохнул: — Он тут… подарок тебе приготовил.       — Мне? — удивлённо воскликнула я. — Но ведь Ромео меня не знает.       Моё сердце так ускорило ход, что даже в ушах зашумело.       — Извини, — устало улыбнулся он. — Я последние три дня думал о твоём дне рождения, боялся забыть в суматохе. А он сегодня принёс мне рисунок и попросил передать Гермионе.       Я была так растеряна, что руки задрожали. Майлз чуть приподнял перед собой разноцветный листок, на котором угадывались довольно чёткие человеческие фигурки. В середине была треугольная фигурка с волосами-пружинками, которая что-то держала в тонких палочках-руках, рядом высокая фигура с длинными ногами, ещё одна маленькая треугольная фигурка, а вокруг множество крохотных разноцветных кругов.       — Это твоя семья, — с улыбкой проговорил Майлз. — Очевидно Ромео увидел это в моих мыслях. Это ты, — и он указал на треугольник с кудрями, — рядом Драко и ваша дочь. На руках, видимо, сын, но Ромео не знал, как его изобразить. Это цветы…       Глаза заволокло слезами, и я тихо засмеялась от умиления. Мои дети ещё не рисуют, Грейнджи только пытается, а тут такое маленькое чудо.       — Это лучший подарок, — с трудом сдерживая слёзы, улыбалась я. — Я ещё не знаю Ромео, но он мне уже нравится.       — Если бы он пожил в твоей семье, ты бы была другого мнения, — тихо засмеялся Майлз. — Мне понадобится не один год, чтобы научить его не слушать чужие мысли. Он пока совсем не понимает, зачем ему это делать.       — А может быть, имеет смысл показать ему, что бывает, когда вокруг слишком много людей? — спросила я, но тут же осеклась. — Нет. Прости. Я уверена, он ещё слишком мал, чтобы с этим бороться. Ему сейчас всё интересно…       — Нет-нет! — вдруг оживился Майлз. — Продолжай! Это любопытная идея. Мне как-то не приходило в голову.       — Просто, знаешь, — со смехом продолжала я. — Когда все наши дети собираются в игровой комнате, стоит невероятный шум. А если к этому добавятся ещё и их мысли, мысли окружающих взрослых — получится буквально Косой переулок. Ромео быстро утомится и, может быть, поймёт, что это не так уж хорошо и приятно.       — Ты права, — кивал головой Майлз. — Я ведь только в Хогвартсе ощутил, насколько это серьёзная проблема. Подумаю об этом.       — А как ты сам? — робко спросила я. — Ведь твоя жизнь не зациклена на Ромео, верно?       Майлз потупился, улыбнулся, будто сам себе.       — Моя жизнь — это работа. Мастерская, студенты и Ромео. Меня всё устраивает. — Он устремил на меня такой чистый спокойный взгляд, что всё внутри невольно вспыхнуло радостью. — Я живу, Гермиона. По-настоящему. Если ты имеешь в виду мою личную жизнь. То… я не вижу в ней ничего. В ней нет необходимости.       Я смотрела на него и не верила, а Майлз улыбнулся шире, покачал головой:       — Тебе так трудно это представить? — спросил он. — Мне слишком сложно представить обратное.       — Ты отчаялся, верно? — с сочувствием спросила я.       — Нет, что ты, — улыбнулся он. — Я просто больше не ищу и не жду. Зачем? Моя жизнь наполнена смыслом. Помогать людям, учить, заботиться — разве это не может быть смыслом?       — Наверное, — вздохнула я, отводя взгляд. — Но ты прав, мне сейчас сложно это представить. Спасибо за прекрасный подарок.       — Я передам его через Тео, хорошо? Вы ведь теперь общаетесь чаще. Ещё раз с днём рождения тебя.       — Рада с тобой поговорить, — улыбнулась я. — Не стесняйся, выходи на связь чаще, если нужно.       — Хорошего вам вечера, — тихо ответил он и прервал связь.       Почему-то ощущала опустошение. Драко вошёл в комнату с Эриданом на руках, такой тёплый, родной и близкий, в простых джинсах и голубом джемпере, чуть запачканном розовым кремом от торта, видимо не заметил, раз не очистил одежду, а Эдди что-то лопотал, цепляясь за цепочку на его шее и вытягивая из-под футболки медальон. И я просто вскочила и подбежала к ним, обняв моих мужчин, уткнулась лицом в грудь мужа.       — Поговорили? — ласково спросил Драко, целуя меня в макушку.       Я молча кивнула.       — Опять он тебя расстроил, — с досадой вздохнул Драко. — Ты уверена, что ваше общение вообще необходимо?       — Я не расстроена, Драко, — улыбнулась я, поднимая к нему лицо. — Я растрогана. Ромео нарисовал для меня подарок, а Майлз… он просто хороший человек, и я рада, что ты нас познакомил.       — Это не я, — скривился Драко. — Это вы с отцом придумали все эти исследования. То, что парни стали твоими коллегами…       — Извини, но это ты подстроил так, что Майлз стал моим «телохранителем», — усмехнулась я. — Тебя об этом не просили!       — Ладно, признаю! — вспылил он, грубовато чмокнул Эдди в макушку и передал его мне.       — Ну вот, ты опять рассердился, — вздохнула я, опускаясь в кресло.       — Я не стану ворчать, не стану ворчать, — сквозь зубы еле слышно процедил он, а потом объявил: — У тебя день рождения, и я уже взял себя в руки, видишь?! — Он наигранно улыбнулся, и я рассмеялась. Драко закатил глаза, а я тихо произнесла:       — Я люблю тебя, ты знаешь? И понимаю твои чувства. Мы и так с ним не общаемся…       — Давай просто не будем, — вздохнул он и, подойдя, сел на ковре у моих ног, прямо глядя в глаза. — Попробуем оставить Эдди в детской? — с надеждой спросил он. — Может быть, мне показалось, но здесь, в доме твоих родителей, ему намного спокойнее, чем в поместье.       — Заметил? — радостно улыбнулась я. — Мне тоже так показалось. Представляешь, какое будет чудо, если мы вдруг останемся… одни!       Мы тихо засмеялись, и я потянулась к его футболке, провела пальцем по кремовому пятну.       — Ты на себя не похож, — с улыбкой прошептала я. — Надеюсь, ты не вздумал угощать тортом Эридана.       Он наконец заметил пятно и с досадой вздохнул:       — И давно я так хожу?       — Не переживай. Уверена, они даже не заметили.       — Конечно! — скептически усмехнулся он. — Твои родители дантисты. Разве они не замечают каждую мелочь?       В чём-то он прав.       Драко тут же извлёк из кармана свою палочку и попытался очистить футболку, но жирный крем уже порядком въелся и пятно всё равно осталось, хоть и не такое заметное.       — Прекрасный день был, правда? — улыбалась я. — А где моя волшебная роза?       Драко моментально направил свою палочку на сумку, стоявшую в уголке и произнёс: «Акцио».       Цветок вынырнул из сумки и оказался в его руке. Он всё ещё был белым, но казалось, что он принял розоватый оттенок.       — Что ты чувствуешь? — тихо спросил Драко, и мы одновременно взглянули на Эридана, который начал дремать. Его глазки то открывались, то медленно закрывались, и казалось, что он вот-вот заснёт, и мы, улыбнувшись, продолжили тихий разговор:       — Мне очень хорошо, — ответила я. — Спокойно и… я счастлива.       Драко внимательно смотрел на цветок, потом на меня, в его серых глазах вдруг появился огонёк озорства.       — Прости, но мне безумно интересно, что будет, если…       Я вдруг ощутила, как его большая тёплая ладонь заскользила по моей ноге вверх, зацепив пальцами золотой браслет, поднимаясь к колену. Дыхание сбилось.       — Так, подожди! — с усмешкой выдохнула я, бросив взгляд на заснувшего сына. — Ты что, намерен…       — Я намерен. — Драко широко улыбнулся.       — Тогда не сейчас! — прошипела я и медленно поднялась. — Попробую отнести Эридана в детскую, хорошо?       Чувствовала, как беспощадно колотится сердце. Драко проводил меня игривым взглядом, но стоило мне подойти к двери, он тут же поднялся и открыл её передо мной. Мы обменялись взглядами, и он тут же поднял руку с зажатым в ней цветком. Роза стала ярко-оранжевой — это было восхитительно красиво!       — Мне нравится эта игра, — шепнула я, улыбнулась и пошла в детскую.       Когда укладывала Эридана в кроватку, Драко подошёл со спины, обнял ласково и мы смотрели на Эдди, потом на спящую Грейнджи. Нежность переполняла сердце. Его дыхание над ухом, тепло рук умиротворяли. Дети спали так сладко. Почему-то пожалела, что в поместье у них разные комнаты.       — Это счастье, верно? — шепнул Драко, целуя меня в затылок. — Иногда мне кажется, что я сам ещё ребёнок, глупый, несуразный. Но смотрю на них и понимаю, что это совсем не так. Я глупый и несуразный, только взрослый.       Мы тихо засмеялись.       — Согласна, — ответила я, и мы, включив радионяню и тихонько закрыв дверь, вернулись в мою комнату.       Переступив порог, замерли. Просто стояли у двери, не глядя друг на друга. Я слышала лишь его дыхание, смотрела на свою полутороспальную кровать, которую родители так и не поменяли, хотя бы на раскладной диван. Внутри что-то необъяснимо дрожало. Я испытывала волнение и одновременно восторг от того, что мы просто одни. Не верилось.       Передо мной оказалась чудесная волшебная роза, её оранжевый цвет словно искрился золотом, переливался в свете вечернего освещения электрической лампы на потолке. Драко держал её в руке. Ощутила, как вторая его рука медленно-медленно заскользила по моей спине снизу вверх, а потом снова вниз. Кончики пальцев легонько царапнули шею, вызывая стайку мурашек. Я поёжилась. Лепестки розы начали плавно наливаться красным. Драко бережно поставил цветок на комод, щёлкнул выключателем и шепнул мне на ухо:       — Мы можем уже не спускаться в гостиную?       Впервые за долгое время мы остались одни. После нашей поездки в Хогвартс прошло уже полтора месяца, и с тех пор мы ни разу не оставались совершенно одни. Я в тот момент снова почувствовала, насколько это важно — просто побыть вдвоём, зная, что в комнате больше никого нет. Я отвыкла, и может быть поэтому так разволновалась, когда его дыхание тронуло затылок, когда тёплый поцелуй отпечатался на щеке и дорожка нежных касаний его губ прошлась по лицу, подбородку, шее, а руки сжали меня в крепкое кольцо.       — Никуда больше не пойдём, — прошептал он, прижимая меня к себе одной рукой, а второй оглаживая плечо, шею, чуть приподнимая подбородок, зарываясь пальцами в мои волосы. Блаженство волнами окутывало тело, а Драко без остановки целовал и целовал меня. Дыхание вибрировало. Мы истосковались друг по другу — по нашему уединению. Я повернула к нему голову, целовала его шею, мягкие щетинки на щеке.       Я всё ещё не совсем понимаю, как отношусь к его решению отрастить бороду. Пока это лишь короткие щетинки, но так рада, что он не колючий. Говорят, у некоторых мужчин щетина колючая, словно иголки кактуса. Но это не о Драко. Он мягкий, такой приятный. Когда его лицо соприкасается с моей кожей, это очень ласковое, немного щекочущее ощущение, от которого мурашки разбегаются по телу. И мне хотелось обнять ладонями его лицо, ощутить его потрясающую мужественность.       Как давно мы перестали быть детьми… Мой мужчина сводил с ума, целовал всё глубже, чуть приоткрывая рот, осторожно касаясь кончиком языка моих плеч, невероятным образом утративших укрытие в виде блузки. Крохотные светлые щетинки наконец защекотали ладони, а его пальцы ловко расстегнули застёжку лифчика.       — Никак не привыкну к твоей бороде, — с улыбкой прошептала я, потеревшись кончиком носа о его щёку.       — Тебе ведь нравится? — широко улыбнулся он.       — Ты щекотный, — засмеялась я.       — А так? — и он тоже засмеялся, прижимаясь лицом к моей шее, и быстро потёрся о мою кожу, щекоча щетиной, а чёлкой ещё и щёку.       Мурашки покрыли меня с головы до ног, а перед глазами будто засверкали звёзды. Я замёрзла от этих ярких ощущений.       — Мне нравится, — прошептала я. — Только умоляю, не отращивай длинную бороду, как у Аберфорта.       Драко засмеялся.       — Нет, пожалуй на такой подвиг я ещё не готов.       И я с наслаждением погладила его щёки, зарылась пальцами в волосы на затылке.       — Ты мягкий, — шепнула я, скользя взглядом по его лицу. Фонарь за окном приятным жёлтым теплом освещал его лицо, весёлые искорки в глазах, его улыбку. — Ты такой красивый, — вздохнула я, испытывая непреодолимую жажду. Не могла отвести взгляда от его губ. А он смотрел на меня, кажется, понимая абсолютно всё.       За окном послышался шелест листвы. Поднимался ветер, высокие клёны словно ожили, застилая свет фонаря ветвями, и на лице Драко заплясали причудливые тени.       — Спасибо тебе за этот день, — шепнула я, и он наконец приблизился к моим губам, оставляя на них лёгкий трепетный поцелуй.       Ещё один. Сладостное головокружение. Шорох за окном всё усиливался, когда его губы стали настойчивыми, когда мы слились в горячем долгожданном поцелуе, и его пальцы заскользили по моим плечам, стягивая с них тонкие лямки. А потом я, обняв его крепкое тело, решительно приподняла его голубой джемпер — ох, как же я люблю этот джемпер, ещё со времён нашей поездки во Францию на матч по квиддичу, и Драко, похоже, знает об этом. Он остался в белоснежной майке и джинсах. Осторожно подтолкнув меня назад, Драко сам сдёрнул её и на его светлой коже, словно в театре, отразились тени колышущихся деревьев.       Он медленно наступал, пока я не оказалась возле своей маленькой кровати. Ещё шаг и я, потеряв равновесие, плюхнулась на постель, быстро расстегнула замок юбки сбоку. Драко настойчиво протиснул колено между моих бёдер, навис надо мной, и я откинулась назад.       Скрип. Громкий, противный. Мы смотрели друг другу в глаза… и вдруг рассмеялись. Уверена была, он вспомнил ту ночь — первую нашу ночь в этом доме.       — Я этого не вынесу, — пропищала я сквозь смех. — Это надо исправить.       — Ни за что, — прошептал он, наваливаясь на меня, припадая к губам, обнимая страстно, резко задирая подол юбки.       И каждое его движение сопровождалось жутким громким скрипом моей маленькой узкой кровати. Я услышала заглушающее заклинание, но кровать продолжала беспощадно скрипеть, пока Драко раздевал меня, пока стаскивал джинсы, смешно барахтаясь на уголке кровати. А шум деревьев за окном, словно музыка, сопровождал этот скрип в такт. Засверкали молнии, перебивая жёлтый свет фонаря белым. Вдалеке послышался гром. Мы смотрели друг другу в глаза, не в силах отвести взгляда. Белые вспышки озаряли его лицо снова и снова. Наши губы жадно сливались воедино. Нежность, о которой мы так мечтали больше ничто не могло сдержать, даже скрип кровати. Ветер бушевал, раскачивая деревья. Фонари погасли и жёлтый свет исчез, оставляя тьму, разрываемую белыми вспышками беззвучных молний.       Одно решительное движение, и мы утонули в безумии, белых вспышках и шуме клонящихся ветвей. Хлынул дождь. Мы шептали о любви тихо, наслаждаясь ледяным ветром, врывавшимся сквозь приоткрытое окно — свежим воздухом, смешанным с ароматом дождя и грозы. Мощная вспышка — и вскоре грянул гром. Движения Драко словно вторили ветру, и мы обнимались неистово, будто в последний раз.       Мне было мало. Казалось, что терпение на исходе.       — Пусти меня, — шепнула я.       — М-м, моя дикая львица, — широко улыбнулся он, припадая к моим губам, обхватывая руками и поднимая.       Он опрокинулся назад. Я взвизгнула, оказываясь на нём сверху. Моя тень скрыла его от меня. Белые вспышки озаряли комнату, сияли в его глазах, а на комоде красным светом горела волшебная роза. Драко улыбался, лаская руками мою грудь.       — Ну давай, амазонка, — прошептал он, и я больше не сдерживалась, двигаясь, словно подгоняемая грохотом стихии.       Молнии сверкали, яростно гремел гром, дождь барабанил по крыше и ветер дико врывался в комнату, развевая мои волосы. Мы стонали и целовались, пока меня не накрыло волной блаженства, но я не смогла остановиться, продолжая двигаться, упиваясь его взглядом, улыбкой касанием рук, и когда он потянул меня к себе, впиваясь губами в грудь, меня словно ударило током, сотрясая тело немыслимой разрядкой. Драко застонал, вдавливая пальцы в мои бёдра, запрокинул голову, прогнулся, и его вздохи были самой сладкой наградой. Гроза заглушила наше дыхание. Я упала ему на грудь, обессиленно целуя приоткрытые губы.       Ветер леденил мокрую от пота спину, Драко с трудом поднял руку и призвал свой джемпер, накрыл меня, но закрыть окно мы так и не захотели, наслаждаясь этой чудесной прохладой и свежестью. Молнии всё сверкали, но гроза удалялась, звуча всё тише и тише.       Я с трудом вытянула ноги, сползла на кровать, легла с ним рядом. Мы обнялись крепко, так нежно.       — С днём рождения, Гермиона, — ласково прошептал он, поглаживая мою спину. — Посмотри, она стала белой.       Чудесный светлый огонёк мягко освещал столешницу комода, сверкая позолоченными капельками росы.       — Как красиво… — шепнула я.       Кажется, я не смогла больше говорить, проваливаясь в сон.