______________________________
Хитоши нервничал из-за многих, очень многих вещей. Начиная со знакомства с новыми приёмными родителями и заканчивая походом в новую школу раз в два года, нервы - это то, к чему он привык. Нервы и разочарование. Это время войдёт в историю как одно из худших. Когда он крепко сжимает свой рюкзак и выуживает ключ, ему приходится глубоко вздохнуть и помнить, что нельзя паниковать. Если дела пойдут плохо или он облажается, Каяма ждёт его в своей дурацкой комнате, которая пахнет взорвавшейся лавандой. Дверь наконец открывается со щелчком, и он входит в квартиру, которая весь день пахнет горьким кофе, каждый день по всему дому начинает раздаваться звон колокольчиков. Прежде чем он успевает даже скинуть ботинки, кошки несутся по коридору, каждая на разном уровне безумия. — Привет, демоны. — Хитоши? Его мимолетное счастье и свобода от нервов заканчиваются быстрее, чем начинались, и он тащится на кухню. Хизаши возится с чем-то на плите, и когда он видит его, светлеет, как солнце, выглядывающее из-за облаков. Этого достаточно, чтобы временно заставить его пожалеть о том, что он собирается сказать. — Как прошёл твой день? О, ты хочешь что-нибудь съесть прямо сейчас? Я просто готовлю кое-что для Шоты, потому что у него сегодня патруль, и... — Всё было в порядке, и нет, спасибо. Мне действительно нужно поговорить с вами двумя, если вы не возражаете. Улыбчивое настроение Хизаши за считанные секунды становится серьёзным, и он отодвигает в сторону то, с чем возился, поворачиваясь, чтобы сосредоточить всё внимание на нём. — Да, конечно, конечно, я не возражаю. Просто дай мне позвать Шоту, и ты можешь переодеться из своей формы, и мы сядем и поговорим об этом, хорошо? Он кивает и продолжает идти в свою спальню. Как только его дверь надежно закрывается за ним, и он начинает идти к шкафу, его телефон начинает звонить. Каяма: Ты уже говорил с ними???? Конечно, он спросил об этом сразу. Он даже 5 минут не был дома, как бы он смог? Шинсо: Да. Я плакал, они плакали, и они пообещали никогда больше не говорить со мной о героическом классе, потому что они не хотят ранить мои чувства и заставить меня чувствовать, что я ничего не стою. Каяма: Скоро ждать?? Шинсо: Нет, дурачок, я даже 5 минут не был дома. Я просто сказал им, что хочу поговорить. Убедись, что дверь твоей квартиры не заперта, потому что я собираюсь лететь туда, как будто у меня есть склонность к скорости. Каяма печатает… Он не ждёт ответа, а вместо этого выбирает случайные предметы одежды из своего шкафа. Ему просто нужно в чем-нибудь поспать, так что подойдёт простая футболка и спортивные штаны. Просто запихнуть это в его рюкзак, и он будет готов идти. Собравшись с духом и умоляя, чтобы рвота не пыталась появиться, он перекидывает сумку через плечо и выходит обратно в коридор. Он может слышать голоса своих родителей из их спальни, так что, если он спешит - например, действительно спешит - он может оставить свою сумку у входной двери, а затем пройти в гостиную, чтобы подождать. Он не знает, как всё это будет происходить, и его разум не оказывает ему никакой помощи. Но он злится. И он устал слышать то, до чего ещё не может дотянуться, и он устал пытаться вести себя тихо в доме. Он собирается высказать своё грёбаное мнение. А потом он побежит в квартиру одного из единственных людей, которых он может назвать своим другом. Да, всё будет отлично. Абсолютно великолепно.Часть 10
9 марта 2022 г. в 00:19
В школе… всё идёт хорошо, учитывая все обстоятельства.
Хацумэ нужно рассказать об их происхождении, если она хочет помочь выиграть спортивный фестиваль. Она воспринимает новости довольно спокойно - ей наплевать на большинство профессиональных героев, поэтому, пообещав стать подопытными кроликами для её изобретений, их секрет будет сохранён.
Кроме того, никто, похоже, не связывает точки между Изуку и его матерью, или что-то в отношениях Сотриголовы и Сущего Мика, или Шинсо, так что да, сейчас всё в порядке.
Общие занятия пока идут нормально. Сущий Мик - хороший учитель английского языка, и уроки его мамы всегда проходят весело.
Но ни один мальчик не может отрицать тоску, которую они испытывают по курсу "Героев", по шепоту Всемогущего, проводящего занятия и взаимодействующего со студентами. О том, чтобы действительно получать уроки или действительно быть героическими учениками.
Изуку чувствует притяжение, желание заявить о себе и заслужить своё место на курсе героев, но пока он должен отодвинуть это в сторону. В качестве запасного плана он должен убедиться, что его оценки настолько высоки, насколько могут, а это трудно.
Хацумэ также ясно дала понять, что ожидает, что они оба будут обедать с ней каждый день, и бедного Шинсо тащат за собой без его согласия. Печально, что он не может вырваться из железной хватки Хацумэ.
— Привет, шлюшка. — Мальчик, о котором идет речь, садится за стол, поднос с обедом падает, когда он садится на сиденье, поджимая свои глупо длинные ноги под столом.
— Привет, мальчик-жираф. — Хацумэ не отрывает взгляда от блокнота, в котором она рисует, случайный кусок металла рядом с ней.
Это неуместно за обеденным столом, но, поскольку они довольно далеко от остальной части счастливого, веселого кафетерия, никто, кажется, не обращает на них внимания. Именно по этой причине Изуку пренебрегает своей маской, оставляя её на столе рядом с собой.
— Послушай, только потому, что моя мама ведёт себя так, это не значит, что я такой. — Он фыркает, вздернув нос, когда Шинсо закатывает глаза и начинает ковырять в своей еде.
— Как мать, так сын. Ты просто ещё не достиг того момента, когда проявится твоё истинное лицо.
— У меня не будет этого момента, спасибо. — Он дрожит, думая о том, что он делает что-то похожее на то, что делает его мать. Она крутая, и он это знает, но он определенно не мог вынести мысль о том, что люди используют её фотографии и видео для…ты знаешь. Для того.
— Это не то, что я хочу делать. Никогда.
Без лишних слов или поддразнивающего протеста Шинсо отодвигает свой поднос, и его голова опускается на руки. Глухой удар прерывает рисование Хацумэ, но прежде чем она успевает возразить, Изуку хмурится.
Обычно Шинсо ест больше, чем сейчас. И ещё больше говорит, даже если это сухие, невозмутимые замечания.
— Что случилось? Ты такой подавленный и угрюмый.
Шинсо на мгновение поднимает голову, усталые глаза и темные мешки под глазами смотрят на него с легким удивлением.
— Каяма, я всегда подавлен и угрюм.
— Ты знаешь, что я имею в виду, придурок. — Он фыркает и с глухим стуком имитирует позу Шинсо. — Что случилось?
Шинсо стонет и не утруждает себя тем, чтобы поднять голову от стола. Все они несколько секунд молча ждут, прежде чем Шинсо наконец заговорит.
— Мои родители просто не хотят заткнуться, чёрт возьми, из-за того, что они планируют для "любимого курса героев". Они знают, что я провалил экзамен, и вместо того, чтобы просто говорить об этом, когда меня нет рядом, они говорят об этом всё время. Я выхожу покормить кошек? “О, дети просто будут в ВОСТОРГЕ от USJ!!” Я делаю свою домашнюю работу на кухне? “О, Шота, ты говорил с тринадцатой о USJ? Это будет здорово для курса героев!" Они не заткнутся!” Он хлопает ладонью по столу, и оба, Изуку и Хацуме, подпрыгивают.
— Я веду себя озлобленно? Ненавистно? Ну и что? Я потерпел неудачу, и курс героя - это моя мечта. Я не хочу слышать о других людях, учащихся там. Я не хочу слышать об их повседневной жизни, как героев, и об идеальных маленьких героических занятиях, которые они оба получают возможность преподавать. Можно было бы подумать, что они понимают, что, чёрт возьми, они говорят, и как это повлияет на меня как на личность, а также на их ребенка, но я думаю, что нет! Они ужасные родители. Хотел бы я, чтобы меня усыновил буквально кто-нибудь другой.
И Изуку, и Хацуме вздрагивают.
Нет, Изуку не пристало критиковать чувства Шинсо. Он один из немногих людей, которым Шинсо, похоже, доверяет, и это меньшее, что он может сделать, чтобы выслушать.
Ему бы не понравилось, если бы его мама тоже не затыкалась насчёт курса героев. И он знает, что Шинсо скучает по своим биологическим родителям, и что Сотриголова и Сущий Мик даже близко не подходят к сердцу Шинсо. Ему горько, ему больно, и мир не сделал для него ничего доброго.
— Давай, скажи мне, что я ужасный ребенок. Я жду. — Шинсо сидит прямо, сердитый взгляд метается между Хацумэ и Изуку. Это пугающий взгляд, и Изуку в ужасе от того, что он сфокусирован на нём.
— Я...Нет. Нет, ты не ужасный ребёнок, Шинсо, — начинает Хацумэ, откладывая карандаш. Сумасшедшая аура, всегда исходящая от неё, кажется, затихает, и она быстро убирает пряди волос с лица.
— Твои чувства важны, и тебе позволено так себя чувствовать. Похоже, они не понимают, что причиняют тебе боль, или они делают ужасную работу, пытаясь заставить тебя работать усерднее.
Изуку кивает, наблюдая, как защитная поза Шинсо, кажется, расслабляется. Как у кошки. Его сердитая, напряженная поза опускается вниз, как у кошки.
— Тебе позволено их не любить. Тебе не обязательно быть идеальным ребенком, и ты можешь пожелать других родителей, если хочешь. — Он начинает, и Хацумэ кивает через стол. Он надеется, что сможет разрядить ситуацию, чтобы другие любопытные дети не пялились на них со своих столов.
— Я знаю, ты не хочешь этого слышать, но, может быть, попробуешь поговорить с ними об этом? Им не станет лучше, если ты не объяснишь. Общение играет ключевую роль во многих отношениях. — Он поднимает палец вверх, и Шинсо закатывает глаза.
— Немного сложно это сделать, когда моя причуда может контролировать тебя, как только ты ответишь на вопрос.
— Твой отец... — Изуку понижает голос, — Сотриголова. Он может стереть твою причуду за полсекунды. И у Мика тоже есть голосовая причуда! Тебе просто нужно смириться с этим и поговорить с ними об этом.
— Нет.
— Тогда страдай, мне всё равно. — Он пожимает плечами и поворачивается обратно к Хацумэ.
Он действительно это делает. Он хочет, чтобы отношения между ними улучшились, но иногда жизнь так не устроена.
— ...Могу я придти к тебе, если что-то пойдёт не так, когда я попытаюсь поговорить?
Изуку подмигивает Хацуме, которая слегка застенчиво улыбается.
Поймал его. Крючок, леска и грузило.
— Конечно. Ты познакомишься с моей мамой. Она может задушить тебя случайно, но эй, она проделала хорошую работу, чтобы это не повторилось.
— .... Каяма, я не уверен, шутишь ты или нет, и это действительно сбивает меня с толку, потому что, учитывая, кто твоя дорогая мама, я начинаю видеть, как это происходит наяву.
Изуку не успевает ответить - потому что начинает реветь сигнализация, и по внутренней связи раздаются голоса о нарушении безопасности 3-го уровня.
Всё тихо и неподвижно в течение нескольких секунд, а затем начинается настоящий ад.
Студенты начинают кричать, голоса перекрикивают друг друга, когда стулья отодвигаются, люди спотыкаются о них и о свои собственные ноги, пытаясь пройти по коридорам.
— ...Мы должны следовать за ними, или?? — Хацумэ переводит взгляд с них двоих на улицу. — Я не вижу ничего опасного или каких-либо злодеев мирового класса, и никакие учителя не бегут сюда, чтобы помочь нам эвакуироваться. Должны ли мы сидеть тихо?
Изуку проверяет свой телефон, быстро вводя пальцами пароль, пытаясь добраться до сообщений. Ничего от его мамы, которая велела ему эвакуироваться, и так?
— Я полагаю, мы просто будем сидеть тихо? Я уверен, что всё будет хорошо, пока мы все остаемся здесь, ты... — Он поворачивается, только чтобы обнаружить, что стул Шинсо пуст, а сиреневые волосы исчезают в толпе.
— Шинсо! Вернись сюда! — Он кричит, и длинные ноги его друга уносят его всё дальше, в то время как Шинсо полностью игнорирует его.
На самом деле у него нет другого выбора, кроме как следовать за ним. Ему тоже любопытно, что происходит, и если это плохо, может быть, он сможет помочь.
О, черт. Ему определенно нужно идти, потому что, если Шинсо найдет ученика героического курса, слова будут лететь, и они явно не будут красивыми. Не учитывая, в каком плохом настроении находится его фиолетововолосый друг.
— Я должен пойти с ним. Он настроит против себя любого студента-героя, если увидит их. — Он отчаянно выплевывает все слова, которые подсказывает ему мозг, и отодвигает стул, хватая маску. Хацумэ напевает в знак признательности, возвращаясь к своей собственной маленькой вещичке, с которой она возится с чем бы то ни было… это какая-то штуковина.
Шаги эхом отдаются от плитки, он поправляет маску на лице и ищет в толпе фиолетовые волосы. Слава звёздам, он стал выше, иначе никогда бы не смог этого сделать.
Он обнаруживает, что Шинсо безразлично смотрит, как студент с двигателями на икрах пролетает через комнату, врезаясь в стену с болезненным грохотом, который заставляет Изуку быть благодарным за то, что он на земле.
— Что происходит? — Ему удается крикнуть, так как студент на стене выглядит так, будто собирается заговорить.
— СМИ снаружи. Поскольку Всемогущий здесь учитель, они просто умирают от желания узнать об этом. Они каким-то образом прошли через ворота.
Изуку выглядывает наружу и едва может разглядеть вспышки камер среди других репортеров.
— Теперь мы можем вернуться на свои места? Я сомневаюсь, что ты готов слушать, как студент-герой начинает проповедовать, судя по тому, что этот парень собирается сделать.
Шинсо кивает, и Изуку хватает его за запястье и фиксирует его. В самый последний момент мальчик-Паровозик начинает кричать, и в сочетании с его растущей головной болью он почти готов умереть.
— Послушай. Я знаю, что у тебя были не самые лучшие несколько дней, и я рад, что ты мне сказал, честно. Но тебе нужно поговорить с Сотриголовой и Миком, хорошо? — Он тычет пальцем в грудь Шинсо, мрачно поджимая губы. — Иначе ты не заставишь их заткнуться, и хочешь верь, хочешь нет, но ты не можешь всё время прятаться в своей комнате. Это нездорово, и если ты хочешь быть героем, ты должен уметь говорить о своих чувствах.
Шинсо, засунув руки в карманы, вздыхает и откидывает голову назад. В коридорах временно тихо, и этого времени достаточно, чтобы они могли пройти.
Изуку упрямо выдерживает усталый взгляд Шинсо, и другой подросток, наконец, сдаётся, как только его глаза начинают гореть.
— Отлично. Я попытаюсь поговорить с ними, но если я облажаюсь, я останусь на ночь, и твоя мама не сможет задавать никаких вопросов, и ты тоже. Договорились?
Если дела пойдут плохо, Шинсо не будет говорить о своих эмоциях. Это не то, чего он хочет от этого разговора, но если Шинсо, по крайней мере, поговорит с ними, это лучше, чем могло бы быть.
Оттопырив мизинец, он поднимает его и ждёт, когда Шинсо сделает то же самое.
— Обещание на мизинцах? Тебе что, 5?
— Нет, я просто знаю, насколько серьёзны обещания на мизинцах. Это сделка. Просто поговори с ними, чёрт возьми.
Шинсо закатывает глаза и сцепляет свой мизинец с мизинцем Изуку.
— Договорились.