Радужный Питер (Шастун, ты пиздец)

– Ты в зал не пойдёшь? – Антон белый, как бумага в принтере, хлебает кофе из автомата и ждёт вызова. Судья опаздывает. Арсению обрывают телефон и мессенджеры, завтра БДСМ-вечер в новом составе, что-то случилось с клиенткой Юли, названивают из «Метро», Денис его потерял, приехав после репетиции на Литейный, все его чаты кипят после увольнения Красовского, с утра блокнули их ютуб-канал со всеми роликами, а он поставил телефон на беззвучный и держит Шаста за руки. Чуть выше запястий. Хочется переплести пальцы и сцепить замком свои ладони с его, взмокшими от волнения, но это будет конечная. – Тох, там ничего интересного не будет. Тебе зачитают права, обвинение и вынесут штраф. А мне надо позвонить сотне людей, пока я тут жду. – Ладно. – Всё хорошо, такое будет ещё не раз, если ты не откажешься от своих дебильных убеждений, – улыбается Попов, отпуская руки собеседника. Антон без них теряется совсем. – Чем это они дебильные? Они как у тебя. – Да, только для меня – это жизнь, а ты балуешься. Шастун немного оскорблён, но его зовут в зал суда. – Мишань, привет, я щас ёбнусь, у меня все чаты трещат нахуй по швам и сорок непринятых. Давай вкратце, на что стоит обратить внимание, а на что не тратить время? – звонит коллеге. Тот всегда выручает, потому что начинали они вдвоём, знакомы дольше остальных, по ерунде не психует, на мелочёвку не разменивается. Миша – якорь. И всегда в теме. – А ты где, друг? Мы тебя потеряли. – Я с Шастом в суде, дорогой. — Мммм, – многозначительно тянет мужчина, гремя на фоне бокалами. – Ну, канал заблочили, ты видел, наверное. Тем не менее, видео продолжают бродить там, люди их разместили у себя. Теперь наш прекрасный Роскомнадзор будет их по одному вылавливать в сети, удачи им. – Но мы создадим заново, они заебали уже, шестой раз за год! Ещё? – Несколько громких увольнений за последние сутки. Безо всякой пропаганды, должности не связаны с преподаванием, с детьми, ни с чем. Попросту уволили геев. — Ничего нового, — Арсений пытается совладать с автоматом, который не выплёвывает его стаканчик, хотя кофе уже оплачен. — Что по завтрашнему? – Костя и Саша срабатываются сейчас в подсобке, – Михаил смеётся. – По ходу, Женечке можно не возвращаться. – Да иди в пизду, Миш! Я за Женечку порву. Саша неплох, но грубый какой-то, а Женя – нежный мальчик, у него уже свой небольшой фан-клуб, ну куда нам без него? – стаканчик, наконец, падает, а кофе начинает литься. – Любишь, смотрю, нежных мальчиков? – собеседник хрюкает. Арс не уточняет, что он имеет в виду. Пока есть варианты, не так сложно жить. — В общем, ничего сверхъестественного. Только у Юльки хер пойми что. Её вызвала мать клиентки и обвиняет в том, что её дочери внушает, что быть лесбиянкой – нормально. – Пиздец. То, чего я боялся, – Арсений пристраивается на подоконник и бьёт себя по лбу. – Я говорил, что это говно не за горами. Говорил, блять! – Надеюсь, она разрулит. А ты позвони своему. Который Денис. Он меня затрахал, ища тебя. Я сказал, что точно не прячу под стойкой. И Антохе привет. Надеюсь, не больше полтинника дадут. – Я тоже надеюсь... Давай. Жду на отсыпной. Попов звонит Денису, который уже успел уехать назад домой, выслушивает, чуть отстранив от уха динамик, лекцию на тему «ты ночью вернулся часа в три, просыпаюсь – тебя уже нет, в штабе нет, там одни девочки, ничего не знают, что я должен был думать, даже хотел уже больницы и участки обзванивать», обещает быть сегодня не поздно, после чего набирает «Метро». Там новости тоже неутешительные. С сайта и из всех соцсетей интервью с Поповым приказано удалить. – Но бумажный-то вариант все успели прочитать, его же не развидеть, – он смеётся, чтобы облегчить объяснения и оправдания немного виноватой девушке Олесе, которой выпала честь сообщить эту новость. – Будете смеяться, Арсений Сергеевич, но они спросили, как можно уничтожить вышедший тираж и где он печатался. Думаю, наведаются в типографию, чтобы удалили файл. – И в дома половины Питера, а то вдруг они принесли эту грязь домой. Ещё можно по урнам пособирать прочитанные экземпляры. Не предложили? – Что-то не додумалась. Но если честно, им туда и дорога, – вкрадчиво сообщает Олеся. За сим они прощаются. Шастуна нет уже сорок минут, блять, почему он не пошёл с ним, сделал бы все звонки после. Напуганный неопытный мальчик. Арсению становится совестно, опять он поставил себя и дела выше человека, который ему... дорог? Тот появляется только через час и пять. Без лица. – Антон, ну за это не дают срок, не драматизируй, – пытается разрядить обстановку Арс. – Девяносто пять тыщ. – Ебануться. Ты мне самым дорогим экземпляром выходишь, Шаст. Я с вами так никогда тачилу не куплю. Пошли! – Арсений как будто бы и не очень расстроен. – Покупай, хватит по такси шарахаться. Я придумаю что-нибудь. — Хуйню не неси. Ты наш. Выплывем. Только в следующий раз советуйся прежде, чем соберёшься протестовать, ок? – Попов даже хихикает, а с плеч Шаста падает гора. – Следующего раза не будет. – Будет, Антон. И не один. Если ты от нас ещё не уходишь. – Я только пришёл. А ты... серьёзно? – Вполне. Только надо более ответственно ко всему подходить. Чтобы я без штанов не остался. – Я подарю тебе штаны! – Антон лыбится, когда они выходят на улицу. – Я помню, что разочаровал, но можно покурю? – Если поделишься. Шастун смотрит изумлённо, но не спрашивает ничего. Сигаретой делится. – В штаб? – Может, тебе домой? Ты перенервничал сегодня. – Неее, я с тобой! Хосспади, никакого спасения от этого пацана! – А когда поедешь выбирать тачку, захвати меня, а? – в запале просит Шаст, но резко сникает, поняв, что сморозил херню. – Сорри, ты с Денисом, наверное, поедешь. С Хуисом, добивает про себя Попов. – Да у меня нет даже свободных полдня, чтобы в салоне провести. Я загружен по самые яйца! Но посмотрим, ладно? Антон улыбается, хотя про яйца Арса думать в ту минуту не планировал. – Арс, я всё сделал, – докладывает Шастун, заново залив все свои работы на ютуб, добавив и бонусный ролик на полминуты, в котором радужный человечек рассказывает о себе. Попову не показывал пока, хочет, чтоб тот сам нашёл этот маленький сюрприз. – Угу, – Арсений немногословен и как обычно в штабе – отстранён. – Разгрузи себя, пожалуйста, – ненавязчиво продавливает эту тему Антон не впервые. Эмилия отвлеклась от головы Вари, которую до этого гладила, перебирая дреды. – Как ты себе это представляешь? – Дай мне часть. То, с чем я справлюсь, не узкоспецифическое, конечно, может, соцсети какие. Ютуб я уже хапнул. – Иди сюда, – неожиданно Арсений вместо того, чтобы махаться ссаными тряпками и отгонять от всех своих обязанностей, предложение принимает. Кивает на диван рядом. Сегодня днём, пока они были в суде, привезли второй диван, который стал необходим после расширения их компании. Теперь они сидят пара на пару, друг напротив друга. Варя лежит на коленях жены и верстает новый макет, а вот Эмилия не сводит глаз с парней. Антон плюхается рядом, преступно близко к бедру, но ничего нового, Арс даже не отодвигается, пытается жить с осознанием, что мальчишки иногда вот такие тактильные. – Смотри, сделаю тебя сейчас админом, будешь типа электронного секретаря моего. Разбирай сообщения. Спам сразу чисть. Угрозы – жалуйся на страницу. А далее по темам. Психологическая помощь – в соответствующий раздел, там Юля с Димой сами разберут. Если стыковка с исполнителем или сотрудничество – то ко мне сразу. Справишься? – Да! – парень сияет. – А если никуда не подходит? – Ну ты же взрослый мальчик. Либо создай новую папку, если поймёшь, что есть идентичные запросы, но мы что-то упустили, либо спрашивай. – Реально? – Варя аж садится на диване, подбирая челюсть. – Ты отдаёшь часть своих полномочий? Мистер контроль сломался, несите нового! – Детка, я заебался. Честно, – так искренне говорит Арс, что Шастуну хочется забрать у него вообще все-все-все обязанности, только бы он хорошо спал, вовремя ел и давал себе выходные. – Это самая противная часть работы, иногда пишут такие простыни, что только через полчаса понимаешь суть проблемы. Если она вообще есть. Я убиваю на это пятьдесят процентов своего драгоценного времени. – Да я чё, я ничё, – отмахивается Варвара, устраиваясь назад на коленях. – Дэну ты не давал помочь. – Он не сильно в теме. Да и не особо рвался. Краем глаза Антон видит, как Мила снова тыкает свою любимую под ребро, ему же одобрительно улыбаясь. – Всё, ты с полномочиями админа, можешь приступать, – резюмирует Арсений, откидывая ноут как-то особо грубо, чуть ли не мимо стола. Трёт глаза. – Я хоть передохну полчаса. Антон видит триста шестьдесят три сообщения за сегодня. То есть вчерашние были разбросаны вчера? То есть Арс действительно за день перелопачивал сотни, а то и тысячи запросов? Даже не оставляя на следующий день, чтобы не завалило и не задушило? Ни-ху-я се-бе! Шаст понимает, что прошлой ночью он спал в последний раз. Но снова взвалить это всё на Арсения он точно не даст. Взялся, значит взялся. – Ты не переживай, Миша тоже админит, – видя его замешательство, улыбается Попов, выходя из кухни с чаем. — И Димка. Обожаю тех, кто в теме указывает суть обращения, так что посматривай туда. Адекватные попадаются. Это облегчит тебе работу. Иногда триста штук можно за полчаса раскидать. – Но. Они. Продолжают. Приходить, – отрывисто произносит Антон, бесясь от того, что новые сообщения выкидывают страницу наверх. – Добро пожаловать в мою реальность, – невесело озвучивает факты Арс. — Когда пизданёшься – говори, я заберу назад. – Всё нормально! – тот показывает большой палец, но пока поднимал глаза на Попова – пришло ещё три сообщения. Теперь ясно, почему тому было реально не оторвать взгляда от экрана. Теперь и он забудет, как выглядит этот охуенный мужик, вся его жизнь будет состоять из разбора почты. Эмилия проходит мимо Арса, пьющего чай в проходе, чтобы налить и себе. – Не упусти золото, – шепчет тихо, прямо в ухо. Пиздец, думает Арс. Всё оказывается не так ужасно: действительно, Антон уже тоже полюбил тех, кто писали тему или описывали проблему во первых строках. Триста сообщений за час были раскиданы в папки психологов и спам, двое улетели в бан. Арсений даже принёс ему чай с пончиком, оставил на тумбе возле дивана, а сам ушёл на стул, дабы не мешать. – Спасибо, – вслух. Зря ты не рядом, про себя. Приступает к непонятным сообщениям, в которые надо вчитываться. Вскрывает первое. «Добрый день, простите, что влетаю с ноги, вы меня не знаете, но я с вами пересекался год назад на одном мероприятии трёхсотлетия, но тогда не решился подойти, но вы мне снитесь всё это время, я мастурбирую на ваши фотографии, Арсений, если ответите мне, я приглашу куда захотите, может узнаем друг друга и сможем сблизиться?» Шаст давится чаем и хочет взять в руки красную ручку, расставить точки и влепить кол. – А в какую папку скидывать предложения о знакомстве? – парень старается выглядеть насмешливым, но получается херово. Открывает второе, там просто фотка довольно некрасивого члена и номер телефона. – Создай папку «Подрочить перед сном». – Чего, блять? – Он шутит, Антош, – Мила серьёзна и строга, кидает колючий взгляд на Арса. – Удаляй это дерьмище, не глядя. Этого дерьмища – примерно треть всех входящих. Шаст читает по диагонали: «мы с вами были на одном фуршете», «мы болтали на премьере», «видел вас в театре», «а помните пикет», «а вот митинг в 2010», «читал ваше интервью», «видел вас на канале» и всё неизменно заканчивалось предложением стать спутником Арса или мальчиком на одну ночь, в разных интерпретациях. Фотки хуёв уже настолько замылили глаз, что даже не вызывали отвращение. – Как ты с этим живёшь? – к девяти вечера, закончив с последним сообщением, Антон встаёт размяться. Понимает, что чай остыл часа как два назад. Жадно хватает пончик и кружку. – Легко. Говно – в сортир, а дальше делаю то, что должен. А ты это, не забывай есть, пить и ссать. Я тебе поручил задание, но не убить собираюсь. – Я ответственный, – неразборчиво бубнит Шастун, дожёвывая донат. – Я уже понял. Домой езжай. – Ладно, – сегодня он не спорит. Сегодня он в полной мере ощутил их работу и устал как мразь. На лице Арсения будто неуловимое разочарование: парень не спорит, не жаждет остаться, не льнёт к нему. – Я с телефона продолжу, – обещает он, вглядываясь в реакции собеседника, но тот больше не выдаёт ничего. – Отдыхай, Антон. Я поразгребаю. Спать тоже иногда полезно. – Себе скажи, – грустно улыбается парень, глядя на дико уставшего Попова с синими впадинами вокруг глаз. Уже спускаясь на «Площади Восстания», он вспоминает и пишет: «Посмотри на ютубе новое маленькое видео» Арсений открывает. Уже знакомый радужный человечек даёт интервью, вокруг него десятки микрофонов, один из них даже лохматый, Арс улыбается на это. Над ним появляются диалоговые окна с вопросами и ответами. – Расскажите, вы откуда? – Из Омска. – В Омске разве есть гомосексуалисты? – Они есть везде. В каждой стране. Городе. Посёлке. Селе. – Ваши родители тоже представители нетрадиционной любви? – Нет, с чего вы взяли? Геи и лесбиянки рождаются в гетеросексуальных семьях. А в гомосексуальных – могут стать и натуралами. – Я вам не верю. – Не надо верить мне. Верьте статистике и своим глазам. Не слушайте дураков! Арсений зависает. Потому что на заднем фоне всего этого играет Moby «Be the one», которая есть в его плейлисте, но в таких ёбаных глубинах, что ему и самому было бы не раскопать. Шаст же не мог? «Моби я нашёл у тебя. Понравилось?» Или мог. Блять, Антон! Почему ты выбрал эту песню? Почему этот Рейнбоумен из Омска? Нахуй мне твои шарады? Куда ты влюбляешь меня в себя ещё сильнее? «Да, ты молодец» Блять! Антон трясётся в забитом вагоне где-то в районе «Площади Ленина», еле дотягиваясь до поручня поверх макушек двух женщин. Зараза, Арсений, как к тебе блять ещё подступиться, с какого бока? Скажи!