* * *
Арсения нет уже минут двадцать, Шаст начинает беспокоиться, вроде ничего подозрительного они сегодня не ели. По телику только ради фона идёт передача про жизнь леммингов, а Сафо пытается ловить каждого юркого зверька на экране своей огромной мохнатой лапой. Антон смеётся над ней, когда Попов, наконец, появляется. Кидает на постель пачку супертонких и новую бутыль лубриканта, осёдлывает задницу своего парня, целует острые лопатки. – Ты чего там завис так надолго? – Готовился. – К чему? – Шастун напрягается весь. – К тому, что ты сегодня сверху. – До свиданья, я поехал, – парень ёрзает под любимым, непонятно, в шутку или всерьёз пытаясь стряхнуть того со своей жопы и выползти. – Ты меня не хочешь? Ты чего, дурак? – Арс даже опешивает. У Шастуна получается чуть вытащить ноги и перевернуться лицом к собеседнику над ним. – Арс... – Ну? Ты понимаешь, что я никому никогда этого не позволял, тут решился, а ты... Отказываешься, серьёзно, блять? – мужчина будто бы и правда обижен. – Я наверное не смогу. Прости... Блять, у меня мурашки от одной мысли, – пацан вытягивает руку, на которой вздыбились все русые мягкие волоски. – Но я настолько не гожусь для этой роли... Я меньше всего хочу обосраться и упасть в твоих глазах... Тем более, что у тебя этого не было, не было же? – Не было, Антон. Ты же слышал. И тем сложнее мне сказать да. Но я говорю, – Арсений опускает взгляд на боксеры парня, которые уже распирает, член в готовности и ему тесно. – Ты же хочешь. И ты не обосрёшься, я верю, – сжимает яйца через ткань, ведёт рукой вверх, большим пальцем делает буквально несколько круговых движений, чтобы на сером проступило мокрое пятнышко. – Попов, ты пиздец, – стонет Антон, закусывая губу. Тот миг, когда Шаст приставляет член к его входу, делит жизнь на два равных осколка. А эти действия – где-то между, в вакууме, это сплошное откровение и голое охуение, от и до. С мышцами-то он справился, Антон уже внутри, а вот что делать с сердцем, которое вышибает изнутри грудину? Этот мальчишка нависает сверху, не давит, аккуратно держится на локтях, берёт медленно, плавными движениями, яйцами по копчику не шлёпает, в глазах такое, чему даже страшно искать объяснения. – Но Арктика весной не похожа на Арктику зимой: леммингам в их тоннелях становится мокро, – вещает «Национальная География», прорываясь голосом рассказчика сквозь аудиовакуум. Арсений как контуженный, все внешние шумы пропадают, он будто в изолированном глухом коридоре, когда они сталкиваются взглядами с Шастом наверху. Тот и сам не дышит почти, судя по напряжённым скулам, взгляда не выдерживает и чуть опускает себя, утыкается носом в висок и шепчет что-то. Но вакуум, чёртов вакуум не отпускает. – Тем временем детёныши леммингов подрастают, они уже не сосут молоко матери, – продолжает с экрана знакомить зрителей с грызунами очень размеренный мужской голос. – Арс, любимый... Я кончу щас... Ты как? – Шаст задыхается в его ухо, сбивчиво и горячо. – Я тоже, – не узнавая собственный голос, откликается Арсений, обвивая парня руками, принуждая лечь на себя всем весом, вскидывает бёдра навстречу – и кончают оба. Антон ничего не понимает, Арс молчит, взгляд не поддаётся расшифровке, сознание будто вообще не здесь. Вот и накосячил, думает. Тоже молчит. Хочет говорить миллион слов, но молчит, теряется. Убирает вбок чёлку с насквозь мокрого от испарины лба, целует туда, в переносицу, в губы, Арсений продолжает просто смотреть, как через туман. Парень аккуратно вынимает, сбегает в душевую, шепнув «Я на минуту, тебе тоже надо поскорее, родной». – И хищники продолжают охоту. Им приходится действовать быстро... – приятный дубляж возвращает к реальности снова. Арсений размашисто стирает со лба пот и плетётся в ванную, ощущение вязкого лубриканта в саднящей заднице необычно, но не ужасно. – Ты чего? – мужчина суёт лицо под прохладную воду и улыбается Шастуну, который в прострации присел на бортик душа. – Всё норм? – А у тебя? – Я не понял твою реакцию, решил, что косякнул... – Антон... Ты невероятный. Не скажу, что это прям моё, но ты был охуенен. Шаст подтягивает его к себе и прижимается к животу, на котором ещё свежая сперма, ему вообще пофиг. – Я пиздецки тебя люблю... – И я, мой хороший. В душ пустишь, у меня жопа слиплась? – ржёт уже не напряжённо, а в своём стиле, не стесняясь подстёбывать самого себя. – Я с тобой, – Антон виновато показывает на член и на только что испачканную щёку, но смотрит так, как на Попова никто никогда не смотрел. И у того под кожей бегут электрические разряды.* * *
В Казань, после семи часов в дороге, парни приезжают разбитые и сразу же заваливаются спать, несмотря на то, что это одиннадцать утра. Будит их звонок по скайпу от Юли. – Господи, что случилось? – Арсений немного потерялся во времени, а раз женщина звонит ночью... – Ничего, просто соскучилась по моим котятам, нельзя? – Юля Викторовна улыбается с экрана. – Разбудила? – Ага, мы всю ночь ехали. – Привет. А чё, день ещё? – Шастун выпутывается из одеяльного плена и присоединяется к диалогу. – Пятнадцать часов. Какие дела у вас, дети мои? – Ну что, шестой город, экватор, пока всё здорово. Записи делаю, с людьми знакомлюсь, есть уже идея сюжета про квир-мусульман. Слово моему фотокорреспонденту, – смеётся Арсений, подтягивая и прижимая к себе мягонького после сна паренька. – Всё снимаю, посты и видео будут разгромными, когда мы вернёмся, – зевая, обещает он. – Как твоё дело, родная? – Яна на днях звонила втайне от мамы, говорит, что в ловушке. С одной стороны, нет права голоса, с другой – мать её не слышит, с третьей – этот закон, с четвёртой – запрет на наше взаимодействие, меня подставить тоже боится, но ей прям плохо... А у меня связаны руки... – Юля вздыхает и будто оправдывается. – Хватит о делах, как вам отдыхается? Как ваши чувства? В вопросик? – Нет, – Шаст вмиг серьёзнеет, выползает из объятий и шлёпает босыми ногами в сторону ванной. – Что с ним? У вас что-то случилось? – женщина в недоумении, ещё минуту назад она говорила со счастливой парой. – Хуй знает, мне казалось, что более чем охуенно, честно, Юль... – Ааа... Так тогда, может... Ладно... – Чтоооо? – Арсу кажется, что от него что-то скрывают, и от этого неуютно.* * *
Город настолько красив, что Попов отказывается беседовать в подвале, даже несмотря на пасмурную погоду и воспалённый с утра глаз. Антон накрутил любимому на шею самый огромный и тёплый шарф, свой, потому что все арсовы были отбракованы с ворчанием «ты поехал гулять по городам глубокой осенью или мужиков кадрить, что это за сопли, это не шарфы». От шапки этот говнюк отказался, видите ли, на фотках плохо получится. Шаст теребит в кармане коробочку с антибиотиком, который обязательно заставит выпить, когда они вернутся в отель. – Это в народе называется кольцом, – рассказывает паренёк, обводя рукой площадь Тукая, на которой они и собрались. – Есть ещё клуб «Фараон», но я, честно скажу, не был. Страшно. – Страшно, что ворвутся? Страшно потом с утра выходить и идти домой? – Именно... – пацан жмётся, озирается. Второй, более взрослый мужчина с диктофоном, спокойнее и увереннее. – Почему хозяева клуба не обеспечивают посетителям безопасность? – Как? Они сами не раз были биты, их машины разукрашивали членами, надписями «пидор», на двери клуба с утра было как-то послание «сдохните, мразоты». После этого не особо хочется туда идти. – Вы знаете их? Телефончик дайте, поболтаем. Мы с коллегой тоже хуеву тучу и членов, и угроз закрашивали. Но ребят и внутри, и снаружи обезопасить смогли, процентов на девяноста точно. – Хорошо бы... А то приходится сидеть дома, боясь выйти вместе, – тот, что пишет диалог, вздыхает тяжело. Шастун не выдерживает, насильно напяливает любимому шапку, потому что у самого даже в ней мочки ушей уже отваливаются. – И не спорь, – целует в уголок губ. – Не спорю, – Арсений улыбается даже благодарно, он реально уже околел, а на подходе ещё две лесби-пары, местный борец против 6.21 и мальчишки даже дозваниваются до директора «Фараона». – Виталий приглашает к полуночи в клуб, вы не против? – Если вы с нами, – Арсений улыбается. – Хватит дома сидеть, покажите, что вы есть, парни! – Хорошо, мы пойдём. – А эта мечеть? – Антон дуется, принося всем кофе согреться, а им двоим он попросил бариста плеснуть ещё и коньячка. – Мы хотели туда вечером. – Кул-Шариф тут рядом, спасибо, – беря стаканчики, парни кивают в сторону Кремля. – Но советую уже завтра, темнеет же. Он стоит уже восемь лет, никуда не денется. – Может, я один сгоняю, пофоткаю? – Шастун поправляет шарф своему мужчине и поднимает воротник его куртки, прямо как мать-наседка, но ему искренне приятно это делать. Сам переминается с ноги на ногу. – Я всё равно на интервью не особо нужен. – Ты нужен мне, Антон, останься, пожалуйста. Сейчас девушки доедут и переместимся в кафеху, а то и правда яйца отморозим. – Хорошоооо, – Шаст безоружен против слов, что он необходим тут, рядом. – Там чё, алкаха? – Попов подозрительно косится на своего парня, отпив глоток. – Где ты взял такой кофе? – Соблазнил бариста, он плеснул, – тот хихикает и краснеет. – Не смеши, соблазнил он. Не поверю, что тебе интересен кто-то, кроме меня, – Арсений говорит вроде бы и хвалясь, но настолько открыто и восхищённо смотря, что это без слов означает «как и ты мне». И настолько попадает в правду, что Шастун в очередной раз пугается силе своих чувств.* * *
– Блин, Арс, ты уверен, что нам тут стоит задерживаться аж на шесть дней? – они въезжают в Удмуртию, Антон гуглит достопримечательности и прям сникает. – Малыш, четыре встречи, я не специально. Что, вообще ничего не привлекло? – Ну, крокодила посмотрим и собаку, вернувшуюся из космоса, но это десять минут, – он хмурится. – А просто проводить время со мной, заниматься сексом, написать отчёты по предыдущим городам – это вдруг стало тебе неинтересно? – Арс паркуется у гостиницы и, поскольку номеров с лапкой у них в ассортименте не было, то Сафо сажает себе на грудь и застёгивает куртку. – Потерпи минут десять, малышка, и не выдай папу, ладно? – Варик с сексом мне очень нравится, кстати, я кликаю на него, можно? – Антон тащит вещи ко входу, ему ещё и регистрировать их, чего он вообще не любит. Лучше б сам кошку спрятал. – Ещё надо сделать обзор городов и наших результатов в инстаграме. – Думаешь? – Миша настаивает, а у меня нет поводов не верить своей команде. Вот и узнаем, что это за зверь как раз. Мишаня прогнозирует взрыв популярности через пару лет. – У меня тоже есть аккаунт, но там всего две фотки, – Антон пожимает плечами и направляется к стойке, пока Арс, слегка беременный кошкой, выжидает на кресле. – Но раз Миша прогнозирует...* * *
– Арсений?! Ребята оборачиваются на удивлённо-восторженный возглас. Широкоплечий шатен в борцовке, оголяющей внушительную бицуху, раскинул руки и требует объятий. Коими его и запечатывает быстро отошедший от шока Арс. – Какими? Вот же... Блять, Питер и Томск встретились в Иже, хаха! – У нас тут типа съёмка, интервью для местного комьюнити. – Хуя! Я ж там оператор, ну здарова, а ты звезда, что ли? – Да отъебись, какая я звезда? – Ничё не знаю, мне Маринка, ну, это девочка-координатор, сказала, что звёзды приедут. – Тогда верь Марине, – Попов смеётся, отстраняясь, тянет руку к Шастуну и прижимает того к себе. – Антош, это Антон. Наоборот тоже работает. Это мой... – Бывший, – подсказывает качок-оператор. Нахуй пиздец блять! Шаст хочет уйти. – Привет, пацан, – тот жмёт руку дружелюбно и даже нежно, но это его обращение, будто он тут неуместен и просто довесок, типа как был Дэн. – Это мой любимый, – Арсений сразу очерчивает границы, за что парень ему безмерно благодарен. Самому нападать, будто защищая собственность, ему было бы неприятно. Да и Арс не собственность. Да и защищать будто и не от кого. – Хорошо смотритесь, – тот показывает большой палец, но уже убегает. – Давайте вечером посидим где-нибудь, я угощаю. Сто лет не виделись! А ты, Тох, расслабляйся. – А что означают ваши футболки? Есть какая-то подоплёка? – выспросив все вопросы с карточки, девушка уже болтает от себя, парни ей понравились, да и минут десять поснимать ещё есть. Антон за камерой, координатор Марина рядом, следит и делает фото. – Это к моему мальчику, – Попов как обычно уступает слово тому, кто это придумывал. – Данная пара – это... очень личное, моё нутро, можно сказать. Может, выглядит как тупая оговорка или тавтология... – Шастун замолкает, выхлёбывает треть бутылки воды, стоящей под рукой. – Арс – мой первый мужчина, до него я считал, что гетеро. Но когда понял, что влюбляюсь, то выбрал путь правды, а не рефлексии, страхов и сомнений... Арсений улыбается, откинувшись на кресле-вертушке, любуется своим смелым мальчиком. – Наверное, эта фраза «Не попробуешь - не попробуешь» может интерпретироваться по-разному, например, для Арса это и к борьбе с системой относится... Не знаю... Кто-то третий поймёт её совсем иначе. Главное, чтобы все пробовали. Я вот попробовал – и получил самого нереального мужчину... Антон второй показывает большой палец за камерой. А может и в саму камеру, потом в ютубчике увидят. – А давно вы вместе? – уточняет девушка. – Недавно было три месяца. – Но это же рано для подобных заявлений, разве нет, Антон? Вот давайте через годик на этом же месте, и если вы мне повторите – тогда поверю, – интервьюерка смеётся, но по-доброму. – Возможно, через год вам придётся приехать куда-нибудь в Нидерланды, а мы будем рассказывать, как эмигрировали и поженились. Арсений перестаёт крутиться. Девушка замирает с микрофоном. Марина чуть не захлёбывается водой, которую не вовремя пригубила. Оператор дёргает камерой. Шаст, спасай свою жопу! Срочно! Пока девчонка не полезла развивать тему! Рано, Шаст, рано, блять!!! – Так что не стоит считать, что нельзя определить настоящую любовь в первые же месяцы. Она либо есть сразу, либо её и не будет, я считаю так. А вы можете назвать меня юным максималистом, как это делала мама, – Антон выруливает на хахайку. Арсений расслабляется и снова плавит его взглядом. Марина откашливается, а Антон под номером два завершает съёмку.* * *
– Парень, ну ты конечно сегодня отжёг со своим замужеством! Они во «Фредди», Арсений не успел принести всем пива и закуски, как его утащил старший администратор побеседовать. – Сам же обосрался от сказанного? – Да нет, не обосрался, тут другое... – Шастун пробует подозрительное зелёное пиво, но официант уверял, что «его не пил - в Иже не был», поэтому они заказывают на пробу. – Хм, а вкусно. – Ты не торопись-ка, молодой горячий. О, действительно хорошо! Мы пьём водоросли, приехали нахуй. – Главное – вкусно, – они чокаются. – А ты думаешь, что первый, кто мне говорит не торопиться? – Подозреваю, что нет. – Я и не тороплюсь, слушаю вас. А не себя. – Успеется всё, он от тебя никуда не денется, смотрит так, что я боюсь, как бы дыру тебе на лбу не выжег. – От тебя же делся. И от Дэна делся, – Шаст грустнеет. – Да мы разъехались просто, я в миллионники переться не хотел, не моё это. Арсюхе не было даже двадцати одного, мне двадцать восемь уже, я его отпустил. И вместе-то были всего год. А Дэн.. Дэн, Дэн... Это который солист-сатанист? – Антон второй смеётся, видя, что повеселил собеседника. — Да я бы с таким и месяца не продержался, ему мамка нужна с сиськой, а не парень, который как попрыгун, каждой бочке затычка, Чип, Дейл и Чёрный плащ в одном лице. Антон нервничает, понимая, что между его тёзкой и Денисом был кто-то ещё, возможно, даже не один. И вряд ли когда-нибудь предоставится возможность вот так за пивом поболтать об Арсе. Поэтому нужно брать быка за рога. – А ты вроде бы прям то, что ему нужно, пацан. – Ещё бы он не флиртовал со всем, что шевелится. – Да ну брось, херня! Он может, конечно, улыбнуться лишний раз, чтобы получить желаемое, но за этим не стоит вот ничего, совсем нихуя. Я бы тоже раздаривал всем улыбки, будь у меня такие глаза и такая жопа... – И такие ямочки... – Ха! Да, и эти блядские ямочки. Но он верный. Я вот нет, я могу и налево, и предупреждаю об этом партнёров сразу. А он однолюб аж до блевоты. Так что ты не ссы и не выводи его своей ревностью. И особенно – сам не давай повод. – А то пизда? – Ещё какая. Если ревнует Сеня – то земля ходит ходуном. Кстати, на Сеню он реагирует так же, – ржёт. По первому пиву они уже допили. – Я даже не пытаюсь его выводить, зачем? Если не любит имя Сеня – значит будет Арсом. Если ревнивый – я поводов не дам. Главное, чтобы со мной был. Всегда. – Ну ты утоп, парень, – удивляется и смеётся Антон качок, подзывая официанта для повторить. – Боже, бля, когда-нибудь я смогу быть просто посетителем и просто выпить этих водорослей со своим любимым и своим приятелем? – Арсений, наконец, возвращается, плюхается к Шастуну, легонько чмокает в губы и с наслаждением отпивает. – Как хорошо-то! Как хорошо просто от-ды-хать, никого не консультируя, не копаясь в документах в поисках косяков их юристов. Спаси меня от этого, Шаст! – Спасу, родной, спасу! Антон смотрит влюблённо, а второй просто поднимает бокал, зная, что теперь у его неусидчивого бывшего очень хорошее будущее.