* * *
– Ну ты и говно, Попов! – слышат парни громогласное заявление и оборачиваются на вход. Матвиенко собственной персоной. Стоит лыбится, объятия раскрыл. Арсений набрасывается, подхватывает, кружит, Шаст любуется. Ему Серёжка нравится, тот осатанелый натурал, к нему смешно было бы ревновать. – Объяснись, чего это я говно, а, вонючка мелкая! – Попов ставит товарища на место, смеётся. – Забросил нас совсем, заставил старого человека переться на Петроградку. Здарова, Антох, – обнимает и его. – Поздравляю со вторым заведением, значит? Наливай, что там у вас вкусного. – Лер, ирландский этому говнюку сделай. И виски побольше. Они проходят к стойке перед панорамным окном. – Я с просьбой, Арсень Сергеич, – забираясь на высокий стул, признаётся Матвиенко. – Билеты плохо идут, выручай. Девятнадцатого апреля или двадцать шестого, кровь из носа, надо сыграть. – Девятнадцатого у Антона дэрэ, точно нет, а двадцать шестого приду, уговорил, – Арсений прижимает к себе Шаста, когда тот приносит Серёже напиток с огромной взбитой шапкой. – Мелкий, мы же осенью ещё тут? – Ну... да, наверное. Мы ещё даже не обсуждали ничего... Тут, да, точно тут. – Ты же не против, если я вернусь в театр раз в неделю, примерно с августа? – Я? – Антон как обычно теряется, когда ему дают выбор, право голоса, с ним советуются, к нему прислушиваются. Даже с Ниной было не так, она всегда оповещала его постфактум либо о принятом, либо об отклонённом в одно её лицо решении. – Ты. Мы же выделим на это пару часов? – Да не вопрос, я с радостью. Мне нравилось то, что вы делали... – А ты овен, значит? – пробуя крепчайший кофе с вискарём, тыкает в Шаста Серёжа. – У меня бывшая овен. И она пиздец. Как ты его выносишь, Попов? – Он пиздец, но он – мой пиздец! – тот лыбится, только крепче прижимая к себе паренька. А Антону и крыть нечем, ему просто заебись в руках своего мужчины.* * *
– Юль Викторовна, ты нам нужна, – женщина не успевает войти в штаб, как парни её перехватывают. Михаил дрыхнет на диване под картой метро, больше никого пока нет. – Да, мои хорошие. Разлад в счастливом семействе? Что с лицами? – ей не нравится то, что она видит. Парни явно напряжены, что передалось и ей самой. – Мы уже помирились, но у меня проблемы, – признаётся Шаст. Юлия наблюдает, как пацан, оставшись стоять последним, выбирает, куда ему упасть, но через пару секунд раздумий плюхается-таки к своему мужчине на диван, касаясь бедром. Женщина улыбается: всё хорошо у этих дурачков будет. – Ну давайте разбираться. Меня не было сутки – и что вы успели натворить? – Я еблан, – снова повинно произносит Антон, отчего Арсений улыбается и приобнимает за задницу. – Короче. Вчера днём сидим тут все, работаем, обычная обстановка. И стучит какой-то чувак. Вот как я тогда к вам припёрся впервые, помнишь же? – Конечно, помню. – Почти с теми же словами, не нужна ли помощь... А мы с Арсом сидим тут, как они с Дэном в тот день... – И ты?... – И я чуть не сдох... – произносит Шастун, замолкая, но от него ждут продолжения. – Думаю: ну вот он и конец, типа смена пришла. Понял, что чувствовал тогда Денис, когда от тебя ничего не зависит, типа ты без этого человека погибнешь, но сделать ничего не можешь. Арс там с ним что-то беседует, а я как глухой и парализованный сижу, меня тошнит, даже дышу через раз. Такую панику словил, пиздец, это не описать, никогда такого не ощущал. Арс поджимает губы и берёт мальчишку за руку. Видно, что слышит это впервые и сам. – Что дальше? Когда атака прошла. – Я был в этом ступоре, наверное, час, да? – смотрит на партнёра, ищет поддержки, находит. Попов кивает. – И не сказал же, дурак. Я этого парня отправил домой, попросив оставить контакты, если понадобится помощь – свяжемся. Это заняло буквально три минуты. Я не предполагал, что это может вызвать такое... Потом Антоха замкнулся, я к нему и так, и сяк, он не реагировал... А потом начал огрызаться и нападать... – Антош? – Да, каюсь. Меня понесло. Я мысленно уже распрощался с отношениями... – паренёк свешивает голову почти к коленям и обхватывает руками. – А отношения же заканчиваются, когда к нам в дверь стучит новый парень? – Арсений ещё пытается улучшить ситуацию подколами, но делает лишь хуже. – У каждого есть срок, да? У Дэна – три года, у тебя – девять месяцев. И если срок истёк, то встал и вышел, уступив место новому? Несмотря на чувства. Так, Антон? Тот что-то мычит, не меняя позы. – Ну серьёзно, ну кот. Сколько раз я за то время, что мы вместе, дал тебе повод сомневаться? Приведи три примера, не задумываясь. – Да нет их, нет. Это я еблуша! – Антон, наконец, отрывает лицо от ладоней и смотрит виновато. – Но то, что я почувствовал... Вот это вот ощущение «ну вот и всё»... Я врагу, блять, не пожелаю. – Дурак, – Арс захапывает его в объятия и утыкается в шею. – Дальше было что, ребята? Антош, ты признался, что словил паничку? – Юле нравится то, что у них сейчас, но не нравится то, что это может и повториться. – Нет. Я просто начал быковать и обвинять, будто Арс меня уже... бросил... – Я отослал его домой, а сам остался на ночь тут, как в старые недобрые... – вздыхает Попов, перебирая кудри парня. – Но он в ночи вернулся, и я очень за это благодарен. Чем дольше со мной не мирятся, тем меньше я потом этого хочу. – Плюсик за откровение, – хвалит Юля. Она видит, что пацаны не договаривают, им сложно, Антон борется с собой, Арсений просто выбит из колеи, поэтому не копает глубоко. Оставляя за кадром, только для них двоих, все откровения этой ночи, бо́льшие откровения, чем когда-либо за эти девять месяцев. И «Арс, я реально нахуй подохну, если мы расстанемся» влажным нервным шёпотом прямо в ухо. И «Я никогда никого больше не хочу, я же для тебя, Арс, я прям ощущаю это всеми внутренностями» обнимая, практически вцепляясь в мужчину, как в спасательный круг в открытом океане. И «Ты любовь всей моей жизни, знаю, знаю, что рано, Миля бы мне по башке треснула, я сам тоже наверняка к утру пожалею, что такой несдержанный, но это правда, Арс, блять, это правда, и я это не сегодня понял» финальный, если не сказать контрольный, прямо в душу. – И вы хотите, чтобы это... – Больше не повторилось, – отвечают на два голоса, как единое целое. – Поработаем, родные. Мало тебя одного, малыш. Арсений, ты присоединишься к нам? – Естественно, – мужчина смотрит с нежностью на своего малолетнего благодарного дурачка. – Ты чего думаешь, одного оставлю разгребать? – В вопросик, мальчишки. – Этот мой косяк... скажется на наших отношениях? – робко, по словечку, выжимает из себя Шаст, но в глаза смотрит, хоть и виновато по-прежнему. – Боже, какой ты трогательный, Шастун! – Арсений уже откровенно хихикает. – Мы на десятом месяце впервые посрались, и то на несколько часов. Обычно мои отношения состояли из каждодневных ссор, а через десять месяцев приводили к разрыву. Ну о чём ты говоришь? Это всё – жизнь. Когда слишком гладко – тоже подозрительно. Рвануть должно было, и я рад, что несильно. Ерунда, мы справимся с этим. – Спасибо... – Арсюх? Есть вопрос? – Я могу сделать что-то прям щас, чтобы ты чуть расслабился и больше мне поверил? – Да нет, я дебила кусок... – даёт было заднюю Антон, но потом резко меняет решение. – Хотя да. Юля не встревает. Наблюдает, гордится тем, что мальчишка преодолевает смущение и ненужный в данный момент такт, чтобы успокоить самого себя. – Расскажи о всех прошлых отношениях. Как долго были вместе и почему расходились. Опа! Арсений немного не понял: очередь в вопрос была его, а он сам теперь ответчик. – Ок... – тянет, видно, что особо не хочет. Но на чаше весов его тревожный мальчик с зелёными просящими глазищами и взглядом Бэмби. – Антон, с которым ты познакомился в Ижевске. Это мой первый партнёр, были вместе год, чуть больше. Мне было девятнадцать-двадцать всего. Я не хотел оставаться в Омске, искал любую возможность сбежать оттуда, а когда она появилась – сделал это. Антоха не поехал, а я и не звал. Как-то само всё... Шаст слушает внимательно, сейчас будет часть, ради которой он, собственно, и спросил свой вопрос. – Потом в Питере был Слава, мы начали интересоваться темой прайдов, выхода из шкафов и прочим. Организовывали первые малочисленные флешмобы, но нас так обидно всех перелавливали и увозили, дебилы были мелкие и борзые. Ругались много, очень уж он хотел мою жопу, постоянно подсовывал статьи или рассказывал про знакомые пары, где все всегда меняются и это типа норма. А я слал его. Короче, мы так и не договорились за год. Он, считай, бросил меня, – Арсений чуть смеётся, хочет показать, что он ничуть не супермен, а такой же земной чувак, которого в юности кидали, как простых смертных. – Ты переживал? – Юля вставляет слово, видя что он пока не продолжает. Смотрит на парня своего, снова они словили какую-то, только им виданную, общую волну. – Если б я прям очень переживал, то пожертвовал бы задницей. Наверное. Поэтому нет, не очень. Далее был, только не ржите, снова Антон. – Да как так-то??? – Шаст уже совсем расслаблен и откровенно ржёт. – Фатальное имя, ничего уже не сделать. С ним были около двух лет. Но второй год уже не особо, он рвался уехать в Европу, а я – бороться тут. Снова срачи из-за ролей, да и вообще он был немного истеричкой. А зачем мне баба, пусть даже и с членом? Правильно? Ну а потом я завязал почти на три года. Ушёл, так скажем, в режим энергосбережения и сделал упор на работу, познакомился с Мишкой, потом с Эми... – Дениса ты как встретил? Я ведь и сама не знаю вашей истории, – окликает Юля, когда Попов зависает над мыслями. Шаст его тоже не тормошит, лишь за руку держит и покорно ждёт продолжения. – На сессии, он пришёл пробоваться на сабмиссива к нашему Егору. Тогда не было ещё Костика с Женей, мы набирали вразнобой, пока на примере Дэна как раз и не увидели, что брать не пару – это ёбаный пиздец... – А что было? – Антон ничерта не разбирается в терминологии и нюансах, ему любопытно. – Срывал нам всё несколько раз, такие приходы у него были. А уверял, что знает побочку и есть опыт. – Что тебя в нём зацепило, любимый? Шанс, что не будет домогаться жопы? – Именно. По ролям претензий вообще не было, первый год всё шло почти идеально, он группу создал, занимался ею, я пропадал в баре, искал нам штаб, набирал психологов, изучал матчасть. А в какой-то момент он устал от меня такого, начал канючить, что стоит завязывать, что жизнь мимо проходит, что надо просто жить, не высовываясь, завести ребёнка и работать в офисе, как все, а не на рожон лезть. Мы орались просто до срыва голоса. Я не мог понять, чего он требует, если я не давал никаких обещаний, он видел, кого брал. Но был уверен, наверное, что настолько неотразимый, что я ради него откажусь от своей жизни. Вкратце как-то так, Антош... Ещё вопросы? Повисает тишина, лишь Миша крутится на своём диване и приподнимается на локте. – Наконец-то, пауза. И я могу беспалевно сбежать за кофе. Все ржут, Арс ещё и кидает в друга, через всё помещение, скомканную толстовку. – Козлина ты! – Пацан, – Миша не реагирует, очень серьёзно обращается к Шастуну. – Я не знаю, что там с графской жопой, не знаю и знать не хочу. Но то, что он планирует с тобой уехать – уже чудо. Ты реально особенный, если не понял ещё, тупичка. Антон смотрит загнанно, он действительно ебалай. По меньшей мере два пункта из тех, что были для Арсения табу, с ним таковыми быть перестали. – Прости, я полный кретин... – Шаст прижимает руку любимого к своим губам, но даже не целует, а просто стыкует. Чтобы вдыхать, ощущать, чувствовать. – Нет, просто маленький, – Юля по-матерински улыбается. А Арс не согласен: его мальчишка за это время показал и доказал сотни раз, что взрослый и надёжный. А дальше – больше. – Я люблю тебя, – Попов перехватывает инициативу и гладит по щеке, тот льнёт, как котёнок, за ладонью. – Просто походим к Юлечке и закрепим всё, что ты сейчас осознал. Да? – Да, Арс... любимый, бля, спасибо...