***
Это было явно что-то новенькое в сновидениях Ромы. Нос приятно щекотало, и он не удивился, когда увидел перед собой уже такого родного белого зайца. Тот, заметив пробуждение, спрыгнул с парня и ожидал, пока он поднимется. Тут-то Пятифан обомлел. Вместо привычной поляны, вокруг него высились сосны, а он сейчас определенно был где-то в глубине тайги. Солнце, там где могло пробиться сквозь крону, падало лучами на неравномерную местность, что подсвечивало лес изнутри. Рома понял, что его уж очень долго ждут, когда послышался заячий топот рядом. Зверёк хмурился, что вызвало у парня смешок, но когда тот рванул куда-то вперёд, ему не оставалось ничего, кроме как погнаться за ним. Огибать стволы деревьев было тем ещё испытанием, пока Пятифан нёсся вслед за животным. Ветки неприятно царапали лицо и руки, а босые ноги покалывали осыпавшиеся хвойные иголки. Пару раз он чуть не поскользнулся на мхе, который просто не замечал, но наконец завидел перед собой знакомый пейзаж. Он вырвался на поляну, только сейчас осознав, что он давно потерял из виду своего зайца, и эта мысль сейчас царапала его голову изнутри, пока Рома пытался отдышаться, оперевшись на собственные колени. Парень поднял взгляд и затаил дыхание от открывшейся картины. Среди веточек цветущего папоротника, мифические цветы которого будто отражали от себя солнечный свет, стоял точно ангел. Бледная кожа была как бархат в золотых лучах, а фигура, прикрытая только полупрозрачной белой свободной рубашкой, которая совсем ничего не скрывала, лишь создавала желание коснуться, провести рукой по линиям тела, потрогать все, до чего дотянуться руки. Рядом с этим неведомым, чистым существом бродил волк, который сейчас был единственным достойным касаться этих стройных ног и оглаживать их своим хвостом. Он был гордым рыцарем этого неизвестного и разорвал бы Пятифана, если бы он сделал хоть один неправильный шаг, приняв это за посягательство на его сокровище. Но Роме было все равно на возможную животную ярость, он подкрадывался, замечая все больше и больше деталей на удивительно знакомом теле. Тонкие венки, которые проходили по таким же тонким запястьям, чуть покрасневшие локти и костяшки, веснушки, заканчивающиеся у середины бёдер и начинающиеся там, куда Рома решил стыдливо не поднимать глаза. Когда до внеземного парня оставалась только лишь вытянутая рука, Пятифан понял, что так привлекло его в волосах с самого начала, которые блестели совсем необычно. Делая последний шаг к заветной цели, он смог убедиться в своих мыслях. Куча снежинок, не похожих друг на друга, аккуратно лежала на блондинистых прядках и отражала солнечный свет, завораживала как детский калейдоскоп. Удивительно как они не таяли, но затем Рома понял, что в лесу и правда не жарко - просто очень светло. Только сейчас он вспомнил про волка и посмотрел на него. Животное освободило место, принадлежащее не ему на самом деле, и медленно ушло в сторону, туда, где из травы торчали белые уши. Таинственный герой заметил пропажу чего-то мохнатого и тёплого и крутился в поисках своего зверя. А потом резко повернулся к Роме. Антон улыбался, сверкая глазами точно маленький хитрый хищник, который решил поймать добычу покрупнее, чем он вообще может. Он протянул свои ангельские руки к лицу парня и начал проводить от щёк до места за ухом, будто перед ним стоял огромный пёс, а потом опускался вдоль широкой шеи. Пятифан не знал зачем это и где-то глубоко в подсознании боялся, что его подготавливают к какому-то ритуалу, но на все это было плевать, когда вот такой Антон стоит тут и трогает его. И он точно знал, как это правильно делать, потому что в один момент стало так хорошо, что Рома просто не устоял на ногах и, упав на колени, уткнулся в плоский живот. Здесь ими точно двигали животные инстинкты, потому что он не мог объяснить откуда у него появилось желание окунуться в воду. Стоя в той же позе, он обхватил обнаженные бедра и был уверен, что ничего приятнее он в жизни никогда не трогал, а затем поднял Антона так, что тот оказался перекинут через плечо, но совсем этому не сопротивлялся. Стопы утопали в мягкой траве, пока парни двигались к озеру. Вода охлаждала, а когда Рома стоял уже по пояс в водоеме, Петров выскользнул из его хватки и ловко, плавно, как ужик, поплыл к середине озера. Решивший не отставать Пятифан нырнул под воду и потянул Антона к себе. Воздуха было достаточно, так что они рассматривали друг друга через толщу воды, будто там наверху это ощущалась не так интимно, как здесь. Рома решил, что раз это сон, он сможет сделать чуть больше, чем позволяли ему обстоятельства в реальной жизни. Он притянул Антона ещё ближе к себе, рассматривая его лицо и задерживая внимание на губах, которые тут же расплылись в хитрой улыбке. Петров взял парня за щеки и слабо кивнул, потому что делать в воде это было сложно, и прикрыл веки. Пятифан ещё раз глянул на это произведение искусства и прижался к его губам, тоже закрывая глаза.***
Рома недовольно потягивался из-за того, что ему не дали почувствовать все в полной мере. Он может и управлял своими снами, но точно не полноправно, раз просыпался не тогда, когда хотел, а в моменты воли чего-то высшего. Антон все ещё спал с блаженной улыбкой на лице, пока Пятифан пытался выкрутиться, чтобы достать стакан, который он принёс до этого. Когда это получилось сделать, и он, отпивая воду, заметил взгляд хитрых глаз, которые смотрели так же, как во сне, в голове промелькнула мысль, что Петров точно знает, о чем сейчас думает Ромка и это заставило щеки покраснеть, а на шее появится красноватым пятнам смущения. Пятифан, молча, пряча взгляд, протянул стакан, но не отказал себе посмотреть, как блондин пьёт воду, и, видимо, сделал это зря, потому что вид стекающей жидкости по подбородку и поблескивающих капель на губах поднял изнутри тянущее в животе чувство. Он бы так и смотрел, как Антон вытирается своими длинными руками, если бы его не щелкнули по носу. — Прости, что я так сказал в тот раз, не знаю, чем голова была забита, — проговорил Петров и отвернулся к стене, чтобы спрятаться от внимательного парня. — Это ты меня прости, я дурак совсем, даже не попытался настоять на разговоре, — Рома притянул тело к своей груди, согревая дыханием шею больного. Антон резко развернулся, пробежался по лицу рядом и сделал большой вдох всей грудью. Одна лишь фраза выбила у Пятифана почву из под ног: — У меня, конечно, снежинок сейчас нет, но может ты отважишься ещё раз? Они видели один и тот же сон? Значит ли это, что Петров видел все, что случилось там с Ромой? Или все происходящее в том месте было, чтобы в итоге они оказались здесь? Пятифан опомнился. На все вопросы можно будет найти ответы потом, в конце концов у них есть Полина, которая поможет расшифровать все это, а сейчас ему буквально предлагали целоваться с парнем, которого и так уже давно хотелось расцеловать всего и полностью. Антон призывно закрыл глаза и начал дышать глубже и медленнее, так что время на раздумья не оставалось. Первое робкое касание отозвалось табуном мурашек по всему телу. Губы у Антона были мягкими и гладкими, в голове сразу возникли образы, как они проходятся по щекам, шее, куда-то ниже, от чего Рома покраснел ещё сильнее. У Пятифана вырвался утробный рык, когда чужой язык быстро прошёлся по его сухим губам и тут же исчез. Он слегка прикусил кожу и, когда рот Антона приоткрылся, углубил поцелуй, наслаждаясь тем, как участилось дыхание блондина. Они оторвались друг от друга, наблюдая как разрывается тонкая полоска слюны. — Надо с Полиной поговорить, — задыхаясь сказал Петров и тут же прошипел, — За что? — За то, что в кровати о другой женщине говоришь, — самодовольно улыбался Пятифан, который ущипнул Антона за бедро.***
Правда, когда они выходили из дома, Рома скалил зубы, потому что вообще не понимал, как Петров умудрился перевести тему и реально засобираться к Морозовой. У Пятифана даже проскользнула мысль, что если бы они были в отношениях, то именно так Антон влиял бы на любые решения и вообще настроение парня. Он опять нахмурился, потому что вообще-то Рома рассчитывал, что уже сегодня сможет действительно назвать Петрова своим партнером, но его будто ловко обвели вокруг пальца. Пока Антон копошился с замком, Пятифан грозно дышал позади него, прижимаясь почти вплотную: — Нам че, вот прямо сейчас приперло к ней идти? — парень склонился над блондином. — А ты очень против? — Антон поднял свои голубые глаза, выражавшие детскую невинность, и тут же прищурился, когда заметил, как у Ромы сперло дыхание, — Я хочу узнать, что все это значит. Морозова сначала глупо хлопала глазами, пытаясь переваривать вид, открывшийся перед ней. Недовольный Пятифан и довольный Петров явно не то, что она хотела увидеть под вечер у себя на пороге. Но зная Ромку, отказывать им сейчас в визите было бы сущим самоубийством, поэтому она отступила, впуская их в дом. Тоша, видимо, что-то задумавший и радующийся, что все идёт по плану, с каждой минутой все больше, чмокнул Полину в щеку, посмеиваясь с ее недоумевающего взгляда. Блондин даже не дождался друзей, сразу проходя на кухню, поэтому не смог наблюдать за их диалогом. — Ромочка, я что-то ничего не понимаю, вы откуда здесь, — шептала настолько поражённая Морозова, что вспомнила, как звала друга детстве. — Ты думаешь, я понимаю? — Пятифан страдальчески выдохнул, — Пойдём, узнаем хоть. На кухне стоял Антон и следил за лучами закатного солнца, пока оба брюнета заворожённо пялились на его фигурку, светившуюся в золоте. Он чуть вздрогнул, дёрнул носом, и Полине пришлось лицезреть, как Пятифан растекается будто лужица от этого вида. Парень развернулся: — Полин, а ты мне карты не разложишь? Морозова не стала спорить и скрылась в своей комнате, пока Рома десятый раз за сегодня удивлялся и злился от происходящего. Он не понимал к чему ведёт Антон и для чего потащил его с собой, потому что у брюнета были совсем другие планы на сегодня. Он в два шага преодолел кухню, опираясь руками на подоконник и загоняя Петрова в капкан. Блондин опустил взгляд вниз, одаривая холодным дыханием, а потом прикоснулся к горячим губам Ромки, и тот опять забыл кто он, что он и зачем в принципе. — Тош, ты не обижайся, но я немного в напряге, — Морозова спугнула двух парней, которые отскочили друг от друга, как ошпаренные, — Я не поняла чего-то. Вы? — она выгнула бровь, выжидая ответа. — Не мы, — Антон уселся за стол, показывая, что тут ничего не произошло. Полина принялась что-то выкладывать и шептать, но карты будто отказывались отвечать, выдавая бессвязные комбинации, наполненные чёрным цветом, поэтому уже через пару минут Рому отправили гулять на улицу, чтобы он не мешал работать. Пятифан озлобленно хмыкнул, но противиться не стал, радуясь, что так хоть покурить сможет. Вот только карты так ничего дельного и не сказали. — Антон, тут неразбериха какая-то, ты вообще о чем думаешь? — девушка судорожно перекладывала картонки туда-сюда. — Я, — он помедлил, — Боюсь. Полина медленно, как в фильмах, повернулась к нему, выражая максимум негодования. — Антон, мне вот эти общие фразы не помогают, знаешь ли. Говори конкретно, — Морозова начинала понимать состояние Ромы, который тоже был весь на иголках. — Полина, а вдруг мы не те, — Петров упал головой на плечо подруги, — Вдруг я признаюсь, а тепло не станет? Вдруг я вообще не тот, кто ему нужен? — парень закрыл лицо руками. — Тебе снилось что-то? Необычное, — она проигнорировала то, о чем говорил друг, потому что наконец-то сквозь карты начала прорисовываться какая-то картина. — Ну, мы с Ромой, в лесу там, — Антон выдохнул, — странно очень, можно я все озвучивать не буду? — Все, Петров, не мучай ни меня, ни себя, ни Рому. Ты же сам ему намекнул, и он все понял, правильно? — Полина устало выдохнула, приобнимая парня и получая от него утвердительный кивок, — Тогда, что ты услышать хочешь? Что он судьба твоя? Ты же знаешь, что твои чувства важнее моих карт и предсказаний. Пятифан, уставший наворачивать круги, ещё и не имеющий возможности подслушать, без стука ввалился в дом. — Идти надо, вы закончили? — раздражённый Рома притопывал ногой. — Пятифан, хватит злиться, я тебе когда ещё говорила все вот это, — Полина встала из-за стола и двинулась в коридор, чтобы проводить парней.***
Идя по лесу в сторону дома Петровых, никто не находил, что же сказать. Антон собрал всю смелость в кулак и уже собирался начать допрос, но его опередил Рома. Он остановился, стукнул себя пару раз по груди, а потом притянул в свои объятия парня, поглаживая по пояснице. — Я не знаю правильно ли все расценил и понял, но сейчас ты самое дорогое, что у меня есть, и даже если ты вдруг исчезнешь, я обязательно найду тебя, что бы не случилось. Я хочу защищать тебя и я хочу, чтобы ты знал, что я всегда на твоей стороне, и если когда-то может случиться что-то подобное, я хочу, чтобы я был первым к кому бы ты пришёл, потому что доверяешь больше всего на свете, и чтобы ты даже не думал, что я могу от тебя отвернуться, — на одном дыхании выдал Рома и зажмурился, хотя Антон и так не смог бы сейчас его увидеть, потому что он слишком близко прижимал его к себе. — Я тоже, — прошептал блондин, не надеясь что-то почувствовать, ведь вслух они ничего так и не озвучили. Но как же он ошибался. От самой груди по всему телу начало расплываться тепло. Так, будто лучи уходящего июльского солнца одаривали своим светом. Когда дневная жара сменяется приятной прохладой от ветра, а разогретый воздух начинает потихоньку остывать, создавая идеальную температуру. Так, будто ты окунаешься в прохладную ванну жарким летом, и вы вместе становитесь единым целым. Глаза, смотревшие на другие, светились от всепоглощающего счастья. Рома, пробывший весь день на нервах, начал судорожно расцеловывать лицо смеющегося Антона, стараясь коснуться всего, куда он доставал. А потом они почти бежали до дома, боясь, что они могут сейчас испариться, а все произошедшее иллюзия могучего леса. Влетевших в дом парней встретила обеспокоенная Карина, которая, услышав громкие быстрые шаги, решила, что за ее сыном кто-то гонится. Вот только увидев широкие улыбки, поняла - ошиблась. Они так и стояли, смотрели друг на друга втроём, пока Рома не подошёл к женщине, обнимая ее как в последний раз и спрашивая руки и сердца ее сына. Опешившая Карина сначала по инерции скривилась, силясь понять происходящее, а потом перевела взгляд на Антона, подозвала к себе и приложила губы ко лбу, тут же отскакивая будто ее кипятком окатили. А потом рассмеялась, осознав, что же всё-таки случилось, почему они такие странные и что двигало Ромкой. Но поиздеваться все равно решила и отправила мальчиков ужинать, прежде чем они скроются в комнате блондина. И когда те, хихикая, не обращая внимания на весь мир, влетели в чужую обитель, женщина позвонила в дом Пятифановых, предупреждая маму Ромы, чтобы та завтра ждала интересных новостей. А закрывшиеся в комнате парни изучали друг друга, как в первый раз. Оказалось, что Антон просто обожает Ромину шею и хочет трогать и висеть на ней в любое время, пока Пятифан не мог отцепить рук от волос блондина, перебирая, наматывая и пропуская сквозь пальцы. — Завтра отведу, — прерывая поцелуи, говорил Рома, — В одно место. — А мне понравится? — заговорщически улыбался Петров. — Я недостаточная причина, чтобы тебе понравилось место? — чуть понизил голос парень, вызывая у второго мурашки по всему телу.***
Антон и правда был уверен, что наличие Ромы - это главный аргумент, чтобы быть довольным от места, куда его вели, но, когда перед ним аккуратно подняли ветку ели, и он увидел это во всей красе, его рот приоткрылся от восхищения. Это была поляна точь-в-точь из его снов, но он и не думал, что она существует в реальности. Пятифан, довольный произведённым эффектом, решил оставить Антона на самого себя, пока он приходил в себя, а сам быстрыми шагами двинулся к озеру. И даже не смог понять, что чувствует. Оно действительно было таким чистым, каким парень видел его в своих хороших снах. Чернота со дна отступила, открывая вид на гладкие камни и редкие водоросли. Рома в нетерпении начал скидывать с себя одежду, позабыв, что ему уже не может быть так жарко, как раньше, но слишком уж сердце рвалось в глубь воды. Но прежде чем нырнуть, он подбежал к Антону и, схватив его на руки, начал стягивать чужие вещи, пока блондин не успел прийти в себя и ударить его за самовольность. В конце концов Петров теперь не мёрзнет, а значит и болеть будет не так тяжело. Разбрызгивая воду, Рома шёл вперёд к своей цели, параллельно пытаясь потрогать всего Антона. К их общему удивлению вода оказалась даже теплее, чем они могли себе представить, так что почти час они плескались, как малые дети, лишь изредка прерываясь на долгие, тягучие поцелуи. — Вообще-то, я так и не спросил, — вдруг резко стал серьезным Пятифан, — Антон Петров, согласен ли ты стать моим парнем? — Конечно согласен!***
Смирнова, увидев двух счастливых оболтусов, входящих в класс под ручку, наконец выдохнула. Казалось последнюю неделю она забыла, как это вообще делается. Наконец-то и в этом, забытом богом месте все стало хорошо. Вошедшая в класс Полина только в очередной раз подтвердила ее мысли, тепло улыбаясь и заправляя прядь за ухо.Вот оно счастье.