- - -
Аяка впервые убила человека в 11 лет. Быстро, очень чисто, прямо как учат в свитках по мастерству владения мечом - как надо убивать врагов. Ни единого пятнышка крови не осталось на ее одеждах. Это случилось во время очередного отъезда Аято, и тот не ожидал, что ударят не по нему. Сам-то юный глава Камисато уже пережил несколько покушений, нашел виновников и отправил в изгнания на дальние острова. Но чтобы кто-то посмел напасть на народом любимую юную принцессу - немыслимо! Когда брат прибыл в поместье, то Аяка даже не успела приказать вымыть полы. Так и сидела с нагим лезвием перед перерубленными наемниками. Матушка, отец, простите своего глупого, слабого, недостаточно хорошего сына. Я делаю все, что могу, я пятнаю свое тело и сердце грехами и грязью, и все равно я даже не могу оградить сестру от бед. Аято идет к девочке, что уже по силе нагнала его, ступая по скрипящим-хрустящим трупам в своих высоких сандалях. Осторожно опускается на землю рядом и обнимает, гладя по волосам. Те тонкие и светлые, нежные, как паутинки ус. - Пойдем во двор, моя дорогая. Пока тут все вымоют и приготовят чай, хорошо? Ее маленькая ладошка на рукаве. Все так, как прежде. Пора Аяке заводить не просто личный отряд охраны, но и телохранителя, желательно с Глазом Бога. Так в их поместье и появился Тома. Но это, конечно, совсем другая история, которая чудом очутилась у них, в Инадзуме, и своим присутствием неожиданно одомашнила их новую обитель, подарив долгожданное чувство безопасности.* * *
Был знойный пятый месяц, когда Аратаки Итто имел неосторожность спросить Мисс Хину о любовном совете, а Аято Камисато совершенно по-глупому влюбиться. Итто прелестная Мисс Хина узнала просто по манере письма, и порекомендовала найти уже приличную работу и сделать первый шаг к той прекрасной, как говорят за морем в Ли Юэ, золотой ветви с яшмовыми листьями. Наверняка она над ним смеялась. Уж в банде точно похихикали - куда тебе, босс, лучше спустись с небес на землю. Куда тебе до знатной, тем более, человеческой особы? Ты недавно продул последние леденцы семилетнему ребенку. - Я думаю над подарком. Следует пригласить ее на вечернюю прогулку на этой неделе, как думаешь? Итто улыбается - как нежно он говорит, как мечтательно смотрит, и не замечает даже своей очередной побед... проигрыша? - Ох. Мой Непревзойденный Пожиратель задавил твоего. Надо же. Он победил. Впервые, со времен начала их соревнований. Ну и что это? Ничего не изменилось, кисло-сладкого вкуса победы на кончике языка недостаточно, чтобы заглушить... Нет-нет-нет, не думай. Даже не думай. Они улыбается, изображает из себя дурачка и шутливо наставляет на Камисато рога. - Вот так-то! Видел, аники, как я тебя? Ха-ха-ха! Аято даже не посмотрел на него. Мир все еще был так жесток, ничего не менялось, а ты бьешься и бьешься головой, глупый краснорогий они. - Правда? Поздравляю с победой.* * *
Когда Итто вырос настолько, что даже воины сегуната стали с осторожностью спрашивать его имя-место-рождения-где-живет, когда его великолепие было озарено златом Гео Глаза Бога, даже когда его стали чаще, чем никогда, брать на грязную работу - даже тогда он долгое время не мог найти себе хороших знакомых среди людей. Ну да, страшный - а кто с такими внушительными нижними клыками и рогами не будет, скажите? Вы, прелестные мягкотелые люди, с зубками словно жемчуг, да с аккуратными розовыми ногтями, что вы знаете о том, как чудовищу жить среди людей? А ведь когда-то все было не так - матушка рассказывала Итто. Тому просто не повезло родиться в годы, когда во главе одной комиссии появился властный человек, возжелавший сколотить авторитет за счет унижения мельчавших в числах ёкаев. Стал чаще подмечать их промахи, вспышки справедливой агрессии, акты ребяческого хулиганства. Стал подогревать народ, ненавязчиво сначала, что те, другие, с рогами да хвостами, да крыльями - наверняка спят и видят, как бы захватить ваше теплое местечко. Да и толку от них нет, ведь Инадзума - страна вечного сегуната, и, раз незыблемая Райден не встает на защиту каких-то голодранцев-они, то все они делают верно. Ох, а свободно пускать корабли на материк с инадзумцами все же не стоит, а то насмотрятся всякого. И еще решат, что не только похожие на них самих имеют права и голос. Вот так и воспитывали почти несколько поколений, да и в конце-концов закрытые границы Инадзумы и Охота на Глаза добавляли масла в огонь. Банда это, конечно, замечательно, но у одного есть семья и двое карапузов, у Куки Синобу - вечные заботы со старшей сестрой-жрицей, а у другого так вообще есть вроде как официальная работа, если его до сих пор не уволили из-за связи с они. Поэтому Итто был безмерно благодарен тому, что периодически он и Тома с Йоимией устраивали посиделки в Ханамидзаке. Йоимия была юной торговкой без комплексов, обожала веселиться с детишками и запускать в свободное время свои наработки-хлопушки, с чем периодически тоже баловался Итто и пугал воинов сегуната. У нее были большие нелепые гэта, вечно тяп-ляп кимоно на исподнее, и похожие на сладости заколки в волосах. Замечательная девчонка, правда. Только... чем руководствовалось его сердце, в самом деле? Может быть, Тома знал. Потому что у Итто начинала нешуточно кипеть голова. Кажется, он даже покраснел еще сильнее. Разваренный они. Камисато в последний момент решил отправить посла от клана заместо себя на уже вторую встречу с бывшим главой Тенре, который обожал читать юному Камисато стихи собственного сочинения. Такое внимание, и правда... навязчивое. Странные знатные люди. Так что, не подумав о последствиях, Итто радостно предложил компанию своих друзей на вечер, раз Аято все равно считается “отбывшим” из поместья. Прямо свесившись с аралии, что росла рядом с окнами кабинета главы. Они успел назвать только Йоимию, и комиссар уже скрылся в покоях, одни только белые лодыжки из-под подола юкаты сверкнули. Красивые лодыжки. Словно из карукана вылеплены. Итто думал об этом, ждал, и ненароком чуть не упал в маленький пруд во дворе. -Ты волнуешься, что ли? - усмехается Аято, чуть приподнимая полы широкой шляпы, - я буду хорошо себя вести, Аратаки. Ничто не выдаст меня при встрече с твоими др... Только мозги у тебя в рога ушли, Аратаки! Тома ведь тоже сегодня собирался быть! На лодыжки друга ты засмотрелся, бобовая голова! - О, ребята! - Йоимия заулыбалась им приветливо - подпрыгнул шар с рыбешкой вместе со смешными неаккуратными хвостиками, - а Тома принес тайяки из дома! Сейчас закусим, или подождем напитки? Тома улыбнулся, и морщинки собрались по краям его глаз - он был в бешенстве. Аято на мгновение замер, решая для себя, видимо, стоит ли обороняться или нападать. И раскрываться ли в присутствии леди, что недавно по неосторожности снесла крышу чайному дому комиссии. Вот и правда, между двух огней. В общем-то, спина у Итто широкая и крепкая, вполне себе для топтаний потом. - О, мы еще не знакомы, - начал говорить Тома, и от злости в его доброжелательном голосе появились стальные нотки мондштадского акцента, - в прошлый раз мой господин изволил приготовить национальное блюдо, после которого я несколько дней страдал от живота. Аято улыбнулся, подхватив эту игру. - О? И вас господин сейчас не хватится? - елейным голосом ответил. - Нет, - покачал головой, каков наглец, и ведь это Камисато его научил, деревенского простачка, - ведь мой господин сейчас в отъезде, и не узнает. Он весьма занятой человек, знаете, ему не до глупостей. Итто три раза успел проклясть свои огромные размеры, свою глупую голову и невозможность сбежать куда-нибудь и спрятать голову в холодную воду. - Вы посмотрите, от вас аж пар идет, - восхитилась Йоимия, - не зря говорят, что вода и огонь - идеальное сочетание. На бане я точно сэкономлю. А потом эта теплая девчонка взяла по тайяки и сунула каждому в рот по рыбине. Куда уж тебе, бурдюк жучий, до дипломатии. И элемент у тебя неправильный. Они чудесно провели вечер, смотрели на огни ночной Инадзумы, Итто притащил сносный сакэ, а Йоимия скрутила свой дурман, разделив на всех. Атараки старался не смотреть на то, как бледные губы обхватывают свернутый срез бамбука - обладатель бы и не заметил, вовсю любуясь лунным светом на рыбках-украшениях. А потом Камисато Аято не спускался к нему на жучиные бои целый месяц, и даже в поместье не пускал. То ли обиделся он, то ли его все-таки посадил на домашний арест чрезвычайно страшный управляющий.* * *
Заканчивался удушливый и сонливый от жары шестой месяц, когда Итто решил все же выманить Камисато-старшего на реванш, а заодно и дать волю своим ненужным чувствам. Сделать, так сказать, первый шаг. Жрать ему было нечего, кроме редкой подачки с работы в полях, да и там его брали с неохотой - Тенре рыщет активно, с остроглазой тэнгу во главе, которая его на дух не переносит. Пернатая, не травой же мне питаться. Наверняка ему стоит заниматься всем, чем угодно, кроме сбора... ох, да ладно вам, лепестков сакуры. Во-первых, по пути на гору Ёго он хорошенько приготовился к возможным издевкам лисиц, тануки, и простых людей. Во-вторых, он нашел самую большую склянку, что была в доме бабули, чтобы унести как можно больше. Растер пальцами энергию Электро с элементарных частиц, что были на крылышках бабочек, и принялся за дело. Лепестки опадающей сакуры упрямо не шли в руки, играя с ним, еле касаясь своей нежной, как щека юной невесты, стороной и опадали на землю. Мимо проходили паломники и паломницы, пробегал какой-то плешивый тануки - и все косились, посмеивались, переговаривались. Что этот они вздумал? Брачное ложе своей клыкастой избранной решил украсить? Или прогнать едкий самогон? Да уж, точно ничего хорошего и романтичного у этого доходяги не получится. И все же Итто удалось собрать первую горсть лепестков спустя некоторое время. Сердце колотилось в горле, уши и лоб его были красными-багровыми, и лепестки периной укрывали демонические ладони. Нежные и насмешливые, своевольные и упрямые, ласковые и бессердечные, невыносимо-неотвратимо прекрасные. Может быть, живи мы на пару столетий моложе, я бы даже позволил тебе отсечь свою голову, лишь бы удержаться в таких же ласковых руках. Все равно это высшая честь, на которую я могу рассчитывать. Итто, да отдайте же ему должное, этому вашему рогатому шуту, нашел даже органичный повод своему подношению. Он украсит арену их боев оникабуто, вот что. Аято наверняка посмеется над ним и повертит в пальцах один-другой лепесток, и расскажет, как сестра их любит, и любит замораживать в воде и высекать разные скульптуры. И на лице у того будет то самое нежное невыносимо-неотвратимо прекрасное выражение. Это будет того стоить.- - -
Со всех сторон, это звучало бы как трогательная история о том, как глава клана влюбился в простушку-торговку. Как раз из тех, что составляют активный доход издательства Яэ. Даже Аяка бы растрогалась, если бы он посвящал ее в свои планы. Надо же, братик, ты все-таки нашел свое счастье. Милая моя, прекрасная. Твои тренировки и увлечения никто не прерывает лишь потому, что твой братик укладывает заборами трупы наших и сегуна недоброжелателей, пачкаясь. О счастье Аято зарекся думать с тех пор, как его попытались котенком утопить. Йоимия ему и правда понравилась, с ней можно было легко вести дело - заметил, когда ненавязчиво заявился для предзаказа фейерверков к весеннему цветению. Она была любима народом, относительно чиста по родословной, хоть и не дочкой именитого клана. Аято претили пресные и взращенные на убой в браке девы, которые боялись из поместья лишний раз показаться. Но прежде всего - Йоимия была бы идеальной защитой его репутации в случае, если кто-то шустрый решит поднять его связь с Сюмацубан. Между тем, в данный момент наиболее выгодным был бы сентиментальный жест, и заодно проверка разведки на Татарасуне. Аято нечасто удавалось прогуляться по природе. Он проходил под пышными кронами деревьев, не знавшими садовников, чуть не спотыкался о кочки, примечал ненароком маленьких оникабуто, друг за дружкой проползающих по камням. Им еще предстояло стать великими воинами - хах, и в этой ситуации ты его тоже вспоминаешь? Аято, не снимая перчаток, опустился перед первыми бутонами, налитыми пурпурным, травы наку. Такие тебе нравятся, а? Притворюсь, что не знаю, что ты из них самокрутки делаешь. К концу дня на руках Камисато были и отчеты, и легкие ожоги от электрических покусываний дикой травы наку. Это будет того стоить.* * *
- Аники, тебя что, отшили? - не удержался от шутки Аратаки, заслоняя широким собой вид на уготованную арену для жуков. Быть того не может, а если и случилось, то его сюрприз будет выглядеть окончательной издевкой. Аято улыбался, как всегда, держался прямо и гордо, даже без своих выходных одежд и в простой домашней юкате с плащом поверх, со своей мраморно-белой шеей, будто созданной для того, чтобы ее... - Какой ты все-таки проницательный, мой рогатый друг, - комиссар продемонстрировал они свои руки без перчаток, тут да там покусанные электро искрами. Итто, не подумав, их сразу же взял и осмотрел. Похожие на два белых лепестка, ладони смирно лежали в его когтистых лапах. - Только не начинай про то, что я, как они, могу чуять людские грехи и истинные чувства, пожалуйста, - фыркает. - Не знал, что свои любимые растения она использует вот таким образом. Сердце мое безутешно. Вовсе он не был безутешным, подумал Аратаки. Просто недовольным, как бывает, когда его жук-борец недостаточно быстро побеждает, или дает слабину и почти-проигрывает. Но Итто видел его впервые за целую луну, и его нежное, огромное сердце чудовища норовило вывалиться из груди прямо в эти бледные и беспощадные ладони. - Аники, да брось ты. Ты мужик хоть куда, давай уже играть. Не зря же у тебя рукава опять длинные, прячешь там своего победителя, да, ха-ха? Руки Аято вспорхнули прочь, и он обошел они, с неподдельным интересом разглядывая неприлично розовую и романтичную.... да, черт побери, он раскидал лепестки сакуры вокруг и на их окаменевший пень для игр. Да! И еще в банке осталось, это домой на потом. Итто боялся повернуться, так и замерев, пока не услышал чуждый, незнакомый ранее, теплый смех.