Класс Превосходства: Альтернативная Версия — Спокойная Жизнь

Ночью того же дня мое намерение отдохнуть в своей комнате было нарушено парой внезапных звонков. — Алло? — Добрый вечер, Аянокоджи. Ты занят? Первым человеком, который связался со мной, был неизвестный номер. Но, услышав голос другого человека, я понял, что это был не кто иной, как президент студенческого совета Хорикита Манабу. — Я готовил, но все в порядке. — Понятно. Я позвонил, чтобы предупредить тебя. Как только начнется второй семестр, я, наконец, уйду с поста президента. Если ты хочешь выступить против Нагумо, то тебе придется в ближайшее время определиться со своим подходом. Я сел на кровать и вздохнул. — Тогда почему бы не решить это сейчас? — Было бы хорошо, но достаточно ли у тебя информации, чтобы сделать свой лучший ход? — Конечно. Насчет моего источника этой информации… что ж, я разговариваю с ним прямо сейчас. — Понятно. Тогда я послушаю твои варианты. — Принимая решение о моем подходе, ты говоришь о том, должен ли я сражаться с Нагумо из тени или открыто, я прав? — Тот факт, что ты задаешь такой вопрос, означает, что ты рассматриваешь другой подход, верно? Этот парень отвечает на мой вопрос другим вопросом. Он по-прежнему так же остер, как и всегда, как я и ожидал от него. — Да. Мне было интересно, могу ли я просто позволить Нагумо делать все, что он хочет. — Основываясь на том, о чем мы говорили в прошлый раз, ты, должно быть, имеешь смутное представление о том, что должно произойти. Ты уверен, что сможешь исключить Нагумо после того, как он придет к власти? — Смутная идея — это, в конце концов, всего лишь смутная идея. Вот почему я все еще затаился в данный момент. Почему бы тебе просто не рассказать мне все, что ты знаешь? В зависимости от твоего ответа, я, возможно, просто решу сразиться с ним лицом к лицу. Хорикита Манабу усмехнулся, как будто понял, что я делаю. Я хотел получить от него бесплатную информацию, не прилагая к этому никаких усилий, но, наверное, это слишком амбициозно с моей стороны. — Честно говоря, я не против идеи предоставить тебе всю имеющуюся у меня информацию о Нагумо. К сожалению, я не могу помочь, когда речь заходит о его истинных целях и мотивах. Как бы мне ни хотелось тебе говорить, но я сам в этом не уверен. Только он знает, чего он действительно хочет. — Значит, даже ты не можешь его прочесть? Учитывая мое первоначальное впечатление о Нагумо, мне трудно в это поверить. Честно говоря, я не думаю, что Нагумо представляет из себя что-то особенное. — Возможно, ты и прав, но это только потому, что мы думаем слишком по-разному. Это не было вопросом мастерства или способностей. Их мышление и взгляд на вещи были слишком непохожи. Другими словами, ему трудно понять его. Конечно, это всего лишь предположение с моей стороны. Я недостаточно общался с Нагумо, чтобы знать, насколько он на самом деле отличается от президента. — Понятно. Тогда я приму любую полезную информацию, прежде чем принимать решение. После короткой паузы он, наконец, начал излагать контекст того, что Нагумо потенциально замышлял. — Школа была построена на идее меритократии, но, как ты заметил, все никогда не было так просто, как предполагалось. Несмотря на то, что система ранжирования в пользу класса, набравшего наибольшее количество баллов по окончании школы, все еще действует, многие некомпетентные и недостойные ученики все еще могут пользоваться этими преимуществами, если в конечном итоге они принадлежат к классу-победителю. Между тем, удивительные ученики с реальными способностями остаются побежденными, если им не удается привести свой собственный класс к победе. Это вопиющий недостаток нынешней системы, которая существует с момента основания школы. — Вот почему были введены более жесткие правила, касающиеся исключения, верно? Но, что ж, даже если бы это было так, предотвращение этих отчислений также является проверкой способностей для каждого компетентного ученика. Противопоставление этих учеников друг другу было основной идеей системы, вот почему каждый класс, несмотря на разные ярлыки, чаще всего может оказаться в равных условиях. Если бы класс А действительно состоял из всех выдающихся учеников, то соревнование было бы по сути бессмысленным. И, конечно, компетентность — это размытое слово. Если бы школа действительно хотела, чтобы компетентные ученики участвовали в конкурсе, то найти 160 из них было бы легко, если бы они искали кандидатов по всей стране. Для них не имело бы смысла принимать таких учеников, как Ямаучи, которые, как правило, некомпетентны во всех смыслах этого слова, или Уэно, которому наплевать на классные соревнования — не в обиду им. Другими словами, эта школа была чем-то большим, чем просто меритократическая командная битва. — Значит, ты так много понял за такое короткое время. — Это правда, что я знаю больше, чем должен знать среднестатистический ученик. Но с точки зрения понимания того, как работает система этой школы, я все еще в значительной степени невежественен. — Хм… — у Хорикиты Манабу, казалось, были сомнения, но он решил временно отложить их в сторону. — Пока я поверю тебе на слово. А пока мы должны продолжить с текущим вопросом. — Это было бы неплохо. — Из того, что я обнаружил, Нагумо хочет лишить школу того, что он считает ненужной политикой. Он хочет, чтобы ученики были наказаны и вознаграждены в зависимости от их ценности. Другими словами, всеми будет править меритократия в гораздо более чистом и прямом смысле этого слова. Те, у кого нет способностей, упадут, а те, у кого есть талант, будут вынуждены играть. Вот что сказал тогда этот человек. — Хорошо. Я понимаю, каким президентом будет Нагумо. Но прежде чем я приму решение, я также хочу знать, что он за человек. — Что за человек Нагумо, да? — он немного подумал, прежде чем дать ответ. — Его способности превосходны. Будь то учеба, легкая атлетика или социальные способности, Нагумо практически не имеет себе равных в своем классе. Конечно, некоторые из его сверстников могут превзойти его в одном или двух аспектах, но никто из них не пытался открыто противостоять ему. — Это довольно высокая похвала, но я думаю, в этом есть смысл. Что тогда насчет его личности? — Нагумо любит соревноваться, но, как ты мог догадаться, он не слишком часто использует традиционный подход. — Тебе не нужно приукрашивать. Просто скажи, что он использует коварную тактику, чтобы вырваться вперед. Во всяком случае, он похож на Рьюена. — Я полагаю, что это правда. Однако одно я могу сказать о Нагумо точно: он всегда держит свое слово. Или, по крайней мере, так было всегда с тех пор, как он начал бросать мне вызов. — Тогда это весьма обнадеживает, — пожал я плечами, прежде чем слегка изменить тон. — После всего, что ты сказал, я все еще не могу понять, почему ты хочешь, чтобы я остановил его. Объективно говоря, его планы не так уж плохи. Это действительно отстой, что моя мирная жизнь может быть поставлена под угрозу, но без этого предубеждения я на самом деле не против позволить ему делать то, что он хочет. — Честно говоря, это не тот план, против которого я выступаю лично, но его методы будут фатальными для многих учеников. Множество необоснованных исключений ждет не только тех, кто слаб, но и тех, кто выступает против него. Я не сомневаюсь в его способностях лидера, но его высокомерие делает его тираном. Большое количество невинных учеников уже было исключено только потому, что они выступали против Нагумо. Не имело значения, насколько незначительной была проблема. Так вот как это бывает. Отчаянный шаг для защиты… — Ты хочешь, чтобы я остановил коррумпированного диктатора в процессе его становления. Хорошо, я это понимаю. Теперь у меня есть общее представление о том, кто такой Нагумо Мияби, так что я думаю, что этой информации о нем достаточно. Учитывая вашу разницу в классе, я сомневаюсь, что ты был бы слишком хорошо знаком с его распорядком дня или группой друзей, так что я что-нибудь с этим сделаю сам. Для этого я хочу знать границы того, что мне позволено делать. — Ты сейчас используешь Сузуне как прикрытие, верно? Ты можешь продолжать использовать ее столько, сколько захочешь. Я также разрешаю тебе мобилизовать третьекурсников, если это необходимо. — О, теперь это одно большое одолжение. — Вот насколько опасным противником является Нагумо. Однако я ставлю одно условие. Любой из твоих ходов не должен нарушать конкуренцию между нами, третьекурсниками. Я не позволю тебе вмешиваться в наши дела. — Значит, мне не нужно пытаться помочь тебе, даже в качестве благодарности? Это действительно великодушно с твоей стороны. — В любом случае, я тот, кто искал твоей помощи. Это еще ничего не значит. Изначально я намеревался завершить наши переговоры, используя именно этот аргумент в качестве рычага давления, но он прекрасно помешал мне сделать это, предварительно предложив самую идеальную компенсацию. Этот парень действительно не срезает углы. — Хорошо, я сделаю свой ход, когда мне захочется это сделать. Продолжительный разговор может поставить наши позиции под угрозу. — Я сейчас в своей комнате. Если бы я использовал свой личный номер, то это, возможно, было бы немного рискованно, но этот фиктивный номер позволяет мне вести с тобой продолжительный разговор. Здесь не о чем беспокоиться. Обычно он был из тех, кто обсуждает подобные вещи лично, но оппонентом был тот, кто был слишком увлечен им. Президент знал, что он не мог ничего раскрыть, не рискуя, что Нагумо заметит мое существование. — Понятно. Я позабочусь о Нагумо. А что касается моего подхода, то я буду играть с ним из-за кулис. — Хорошо. Я знал, что сделаешь именно так. В конце концов, ты отказался от участия в соревнованиях среди своего класса. — Да, но это ненадолго. В ближайшем будущем классу снова понадобится моя помощь. — Правда? Что ж, ты всегда можешь занести вопросы, связанные с Нагумо, в свой список приоритетов. Достаточно того, что ты откликнулся на мою просьбу. До свидания. Не дав мне возможности ответить, президент резко прервал разговор. Именно тогда я заметил кое-что странное в своих уведомлениях. *Звонок! * — Я еще даже не вздохнул… — мой телефон зазвонил со знакомым идентификатором вызывающего абонента. — Ну, по крайней мере, это не неизвестный номер. — Аянокоджи-кун? — Как дела, Хорикита? Ты звонила мне уже много раз. Извини за это. 10 пропущенных звонков — это много, особенно если учесть, что это Хорикита. — Я знала, что ты был на другом вызове, но это было срочно, поэтому я решила не ждать. Ты завтра свободен? — Возможно, ты приглашаешь меня на свидание, Хорикита-сан? — ответил я, слегка подражая великому профессору. — Что? Перестань шутить. Это из-за Рьюен-куна. Он наконец-то решил вступить в контакт. Лёгок на помине. Ну, в любом случае, это был только вопрос времени. — Понятно. Рьюен, да? Хорошо, я пойду с тобой. — Хорошо. Есть ли что-нибудь, к чему нам нужно подготовиться? — спросила она слегка обеспокоенным тоном. — Такого рода вещи зависят от тебя. Я здесь только для того, чтобы следовать твоим инструкциям. Не забывай, Хорикита. Теперь ты лидер, а не я. Она на мгновение замолчала, прежде чем взять себя в руки. — Хм… ты прав, я виновата. Позволь мне немного подумать об этом. Я позвоню тебе снова, если что-нибудь выяснится. — Конеч… *Бип…* И снова звонок резко оборвался, прежде чем я успел что-либо сказать. Эти брат и сестра… интересно, в их семье так принято…?