Ятрочир

Наконец-то Алёна приехала домой. Радость переполняет ее. Конечно, за время лечения она смогла полюбить врача, но многочисленные капельницы и уколы слишком ее нервировали. Больно, страшно. Особенно неприятно, когда появлялись неконтролируемые слёзы. Ведь несвойственно это ей. Из-за этого она только больше раздражалась. Только плотное взаимодействие с медициной могло вывести ее на такие взрывоопасные эмоции. Каждый раз девочка испытывала полную палитру эмоций, начиная от стыда и заканчивая банальным страхом перед процедурой. А ведь она считает себя взрослой и независимой. Но, к счастью ребенка, женщина спокойно реагировала на слёзы и успокаивала своё измученное уколами чадо. Но она не до сих пор не нашла в себе сил сказать Алёне о том, что остался последний укол, ведь в больнице каждый раз девочка была на грани истерики, лишь только узнавая о необходимой процедуре. А во время укола начинала горько и жалобно всхлипывать, пытаясь держать свои эмоции под контролем, не умея, однако, правильно это делать. Вернувшись домой, ребёнок находит кучу различных занятий. Для начала она занимается растяжкой и садится на шпагаты в минус, прогибаясь в спине. После этого на глаза попадаются гитара и скрипка. Заинтересовываясь музыкой, Алёна достает ноты недавно выученных, но уже любимых произведений и заново вспоминает ноты, которые, оказывается, успела забыть за время нахождения в больнице. Ещё одним из занятий оставалось пение, но, к сожалению ребёнка, горло всё ещё болело, поэтому это оказывается провальной идеей. Внезапно раздаётся звук уведомления об обновлении новой игры. Рука девочки рефлекторно тянется к телефону, всегда находящемуся рядом, но сигнал исходит от компьютера, где стоит скачанная перед поездкой в больницу игрой. Поиграть толком Алёна не успела, поэтому сейчас она подходит к своему рабочему столу, на котором находится ПЭВМ, и быстро загружает изменения. Игра оказывается очень увлекательной, яркой и динамичной, поэтому очень скоро ребенок полностью погружается в атмосферу этого развлечения. Через некоторое время начинают болеть глаза, поэтому девочка решает отвлечься ненадолго и пообщаться с подругами. В ходе переписки некоторые даже приглашают ее погулять, но Алёна самостоятельно решает остаться сегодня дома. Тем временем Татьяна находится в своей комнате и разбирается с накопившейся за всё время документацией, внимательно вчитываясь в документы и ставя свои подписи в нужных графах. Страшно представить, как сказать ребёнку о том, что нужно сделать последний укол, ведь реагировала девочка на них весьма бурно. Данная процедура каждый раз является для ребенка трагедией. Но, к сожалению, отменить укол нельзя, ведь необходимо долечить это маленькое упрямое чудо. Вскоре женщина собирается с мыслями, подготавливает всё необходимое для инъекции: наполняет шприц лекарством, находит спиртовую влажную салфетку — и идет в комнату к девочке. Соблюдая личное пространство юной формирующейся личности, она одной рукой стучит в дверь, а другой держит небольшой металлический поднос, расписанный хохломой, с набором для инъекции и ждёт, пока ей разрешат войти в комнату. — А это зачем? — спрашивает девочка с неуверенной подозрительностью в голосе, внимательным детским взглядом сразу замечая поднос, накрытый небольшой зелёно-жёлтой непрозрачной салфеткой. — Алёночка, мы ещё укольчик не сделали. — сообщает неприятную новость Татьяна, удивляя подопечную и вызывая у нее смешанные эмоции. Конечно, Татьяна внимательно наблюдает за выражением подопечной, стремительного переходящего от шокированного до испуганного. После столь ошеломляющего известия девочка нервно поправляет волосы, заправляя их за ухо, а потом с недоверием смотрит на врача, надеясь, что это просто шутка. Но поднос и неподдельные эмоции сожаления и непоколебимой уверенности на лице врача дают понять, что всё это происходит на самом деле. — Нет. — твёрдо и категорично говорит Алёна. Её упёртый характер не позволяет так быстро смириться с обстоятельствами и сдаться. — Да. — но и Татьяна привыкла к таким перепалкам во время пребывания в больнице, поэтому не обращает на них особого внимания и продолжает стоять на своём. — Не-е-ет! — продолжает отчаянно спорить девочка, немного повышая голос и надеясь таким образом избежать процедуры. Татьяна вздыхает, но всё же смягчается, считывая страх на лице подопечной. — Ну вот и чего ты хочешь этим добиться? — ласково спрашивает женщина, решая сначала попробовать уговорить ребёнка. — Свободы! — на полном серьёзе заявляет девочка, хоть со стороны это выглядит смешно. — Чудо моё. — весело улыбается Татьяна. — Надо сделать. Девочка отрицательно мотает головой, показывая своё отношение к уколам. — Ну последний раз. — всё так же нежно просит женщина, не теряя надежды переубедить эту упрямую девчонку. Девочка опять отрицательно мотает головой. — Мась, ну последний. И снова в ответ врачу отрицательные кивки головой. Всё-таки характер у Алёны что надо. — Ну, моя хорошая, надо. — Нет, не надо! — взволнованно прикрикивает ребёнок, пугаясь, но не собираясь сдавать свои позиции. — Котёночек мой. — ласково произносит Татьяна, притягивая девочку к себе и крепко обнимая. — Последний разочек делаем, а потом не будем. Девочка, явно обладающая мозгами, быстро разгадывает план врача и вырывается из объятий, чтобы её не зажали и не сделали укол силой. — Ну и что мне с тобой делать, если ты меня, как огня, боишься? — Тебе достаточно ничего не делать, чтобы я тебя не боялась. — «по-умному» отвечает девочка, предлагая свой вариант разрешения данной ситуации. — Ужас. — чуть-чуть обречённо вздыхает Татьяна, устав от постоянных препирательств, — Алён, ну с твоим страхом надо что-то делать. — Просто не лечи меня, и страха не будет. — Ну вот ты неглупая девочка. Тогда почему в голове столько дурости? Мы пойдём к психологу, кисуль. — внезапно ставит перед фактом врач, сворачивая с темы инъекции. — Никуда я не пойду! — Пойдёшь. — совершенно спокойно и уверенно заявляет Татьяна. — Нет! — Да. — тоном, не терпящим возражений, строго произносит Татьяна. — Ты сказала, что не будешь заставлять. — Раньше говорила. А сейчас ставлю перед фактом, к психологу мы сходим, это для твоего же блага. — Отлично. — с сарказмом говорит Алёна. — Отлично. — серьёзно подтверждает женщина спокойным тоном. — Садись поближе, чего ты в угол зажалась? — спрашивает врач, беря с подноса шприц и спиртовую салфетку, пряча их в карман кофты. — Нет, я боюсь! — Не бойся. — мягко уговаривает женщина. — Один разочек остался, а потом я ничего делать не буду. — Будешь. — с грустным выражением лица отвечает девочка на слова своего опекуна, уже понимая, что у неё нет выхода. — Когда же, радость моя? Мне тебя полечить осталось всего одним укольчиком, а потом таблеточки только. — Не знаю. Ты потом ещё что-нибудь придумаешь. — Зайчик ты мой. — с любовью произносит Татьяна, притягивая свою подопечную с угла комнаты к себе. — Я не хочу делать тебе больно, но на проблемы со здоровьем не могу взять и закрыть глаза. Лечить я тебя, конечно, буду, но потом. Хорошо? — Хорошо. — покорно соглашается девочка. — Плечико расслабь. — просит её женщина, обнимая одной рукой, а другой разрывая упаковку с влажной салфеткой. — Нет, не трогай! — отчаянно и громко визжит ребёнок, активно вырываясь из объятий. От такого врач морщится, но продолжает удерживать Алену за руку. — Так-так, Алёна, что за визги? — серьёзным тоном спрашивает Татьяна. — Я тебя сейчас одним движением переверну на животик и уколю в попу. — настаёт очередь угроз. — Да щас. — с сарказмом протестует девочка, не останавливая свои попытки вырваться. — Я ведь не шучу. — беспощадно говорит Татьяна. — Ну давай не будем делать. Не мучай меня! — тихо хнычет девочка, начиная умолять врача. — Моя-то золотая, я тебя не мучаю. Чуть-чуть потерпим с тобой, последний раз. — Ну нет! — Алён, девочка моя, я тебя очень люблю, правда, но не могу просто так взять и ничего не делать, это для твоего же блага, я понимаю, что тебя своё здоровье не волнует, но это неправильно, надо лечиться. — Понимаю. — довольно-таки внезапно соглашается девочка, вытирая слёзы рукавом светло-синей кофты с принтом ведьмочки из фильма Миядзаки «Ведьмина служба доставки». — Но не надо, пожалуйста, мне страшно. — Кисуль, мне тоже страшно. Страшно за твоё здоровье. — ласковым тоном объясняет врач, как маленькому ребёнку, практически бесшумно надевая перчатки на руки. — Один разочек всего, ты же у меня сильная. Татьяна быстро, но нежно обнимает подопечную, при этом фиксируя Алену в одном положении. Руки ребёнка были по швам, поэтому врач одной рукой может зажать всё её тело и не дать убежать от столь неприятной и пугающей процедуры. В это время свободной рукой она пытается незаметно для девочки приспустить кофту и оголить плечо. Сделав это, врач протирает его спиртовой салфеткой и вводит иглу шлепком, стараясь не сделать больно. Конечно же боль всё равно присутствует, так как препарат сам по себе болезненный. Не ожидая этого, ребёнок пытается дёрнуться, но ничего не получается. Женщина медленно нажимает на поршень, чтобы не создавать ребёнку ещё большего дискомфорта. — Мне больно, пусти, пусти, пусти меня! — Ч-ч-ч, моя хорошая, потерпи ещё немножечко. — Отпусти! — Ну как же я тебя отпущу, если ещё не до конца лекарство ввелось? — нежным тоном спрашивает Татьяна. — Нет. Пусть меня. Пусти! Мам! — нервно вскрикивает Алёна и даже не замечает, как произносит «мама». Это происходит совершенно случайно и неожиданно как для врача, так и для девочки. Но вот ребёнок ещё явно не готов к таким переменам, хотя находится весьма близко к этому этапу отношений и делает первый шаг навстречу. Конечно же Татьяна это слышит. Она уверена, что слух её подводит, но чёткое "мама" разливается приятным теплом в груди. Женщина приятно шокирована. С первой встречи она любит эту маленькую миленькую рыженькую девочку, которая не является ей даже дальней родственницей. Вероятно, отсутствие собственной дочери сыграло в этом немаловажную роль, ведь нерастраченные материнские чувства требует выхода. Врач с первых дней относится с ней как с нежным распустившимся цветком: холит и лелеет. всегда её лелеяла, ожидая отдачи от ребёнка. Но сначала девочка построила стену и смотрела из-за неё на окружающий мир, ожидая нападения. После Алёна пыталась как-то игнорировать Татьяну, поменьше с ней общаться, чтобы не привязаться. Чувствуя любовь по отношению к женщине, спортсменка уверяла себя в том, что это неправильно, что предательство по отношению к Даше и биологическим родителям. Но, в конце концов, девочка растаяла и поняла, что это ничуть не неправильно и даже необходимо как для неё, так и для Татьяны. Врач быстро доделывает укол, в это время обдумывая слова дочки. Алёна пытается прекратить плач, всхлипывая жалостливо и тихо, практически бесшумно, хотя Татьяна их слышит, так как сидит близко к ребёнку. — Всё, моя хорошая, всё, прости. — неизвестно за что шепотом извиняется женщина на ушко подопечной. Пытаясь вылечить ребёнка, врач причиняет немалый урон психике ребёнка, так как все медицинские манипуляции вызывают у Алёны большой стресс. Глаза девочки сияют и переливаются на свету из-за слёз, стекающих крупными каплями по щекам и скулам ребёнка, капая на домашнюю кофту Татьяны. Алёна ничего не отвечает, лишь сильнее прижимается к врачу, всё ещё вздрагивая и немного хлюпая носом. — Заколола я тебя? — ласково спрашивает Татьяна, поглаживая дочку по шелковистым волосам, словно котёнка. — Бедный мой ребёнок. — Прости… Татьяну удивляет это неуместное извинение. Женщина всю жизнь мечтала о дитятке, называющем её мамой. И вот это наконец-то происходит. А теперь «прости». К чему же это? Неужели девочка жалеет о своих словах? — Котёнок, ты о чём? — Я случайно сказала. — боязливо произносит девочка негромко, внимательно поглядывая на Татьяну и ища выражение неприязни на её лице. Она не ожидала от себя этих слов, потому сейчас чувствует вину. Вину за любовь к опекуну… — Кис, послушай, ты можешь… — начинает Татьяна, но Алёна её мгновенно перебивает. — Это ошибка! Татьяна начала догадываться, о чём говорит девочка. — Алечка, солнышко моё, слушай внимательно, я ни в коем случае не сержусь. Наоборот, я очень-очень рада, что ты наконец это сказала. Можешь так меня называть, я буду рада. — Это неправильно. — Почему? — ласково задаёт вопрос женщина, а в тоне слышатся трепет и забота. На это Алёна не знает, как ответить. Если Татьяна не против, чтобы её так называли, то почему бы и нет? Решившись, девочка проявляет инициативу и обнимает руками врача поперёк талии, а голову кладёт на её плечо. — Я люблю тебя… — говорит детский голосок. — Мама… — уже тише произносит ребёнок.