«Десять лет назад я бы никогда не поверил, что буду пить вино со своим духовником; но я бы тогда тоже ни за что не поверил, что буду убивать людей и меня за это не только не повесят, но наградят орденом, — и все-таки это случилось».
Эрих Мария Ремарк, из книги «Черный обелиск».
Вечером 31 октября Северус стоял в комнате перед зеркалом, облаченный в строгий костюм черного цвета, и повязывал на шею платок, чтобы прикрыть шрамы от укусов Нагини. Справившись с нехитрой задачей, он надел парадную мантию из плотного сукна и критично осмотрел свое отражение. Бледное осунувшееся лицо, темные тени под глазами, болезненная худоба — восстановление шло не так быстро, как хотелось. Волосы он собрал в низкий хвост у основания шеи, перехватив его черной атласной лентой. Но в целом остался доволен своим внешним видом. Отправив в рукав палочку, он взял с ночного столика конверт с приглашением и спустился в гостиную. Как Снейп и предполагал, Нарцисса уже ожидала его внизу. Она стояла у камина, словно о чем-то задумавшись, одетая строго, но элегантно, как и подобает настоящей леди. На ней было темно-зеленое платье в пол без рукавов, а волосы собраны в высокую прическу. Шелк платья отражал блики от пламени горящего камина, и, несмотря на кажущуюся простоту, оно выглядело достаточно богато и утонченно. Не слишком глубокий вырез открывал ключицы и грудь ровно настолько, насколько это принято в высших кругах общества. Ее шею украшало колье из белого золота, инкрустированное бриллиантами, что отнюдь не утяжеляло образ. В руках она теребила плотную ткань мантии изумрудного цвета. Стоило ему спуститься, как она подняла глаза и подошла ближе. Окинув его внимательным взглядом с головы до ног, Нарцисса легко, почти невесомо прикоснулась к его плечу, смахивая невидимую соринку, и поправила платок на его шее. — Ты прекрасно выглядишь, — сказала она, улыбнувшись. Он лишь недовольно скривился, но, тем не менее, тихо произнес: — Спасибо, — окинув ее таким же внимательным взглядом, добавил: — Ты тоже. Нарцисса снова улыбнулась и кивнула на конверт, что был зажат у него меж пальцев. — Ты готов отправляться? Не ответив, Северус взял из ее рук мантию и накинул ей на плечи, щелкнув изумрудной застежкой. Затем открыл конверт и достал оттуда приглашение. Нарцисса подошла к нему почти вплотную и, пальцами одной руки сжав край карточки, другой взяла его под локоть, что он любезно ей предложил. Прошло несколько секунд, и карточка засияла светло-голубым светом, который с каждым мгновением делался все ярче и ярче. Нарцисса крепче сжала ладонью локоть Северуса, и в следующую секунду они исчезли из гостиной.***
Ровно в 19:00 на подъездной аллее дома семьи Гринграсс словно из воздуха материализовались две фигуры. Отвыкшая от аппарации Нарцисса крепко стиснула предплечье Северуса. Он стоял рядом и молча ждал, когда у нее пройдет головокружение. Сам он за то время, что провел в доме Малфоев, тоже немного отвык от этого чувства, когда мир словно уходит из-под ног, но справился с дискомфортом на удивление быстро. Некоторое время они оставались на месте. Когда мир перестал вращаться, а головокружение и тошнота сошли на нет, Нарцисса подняла голову. Поймав взгляд Северуса, который не выражал совершенно ничего, она кивнула и тихо проговорила: — Идем? Северус кивнул ей в ответ, и они двинулись по подъездной аллее в сторону особняка Гринграссов, в больших окнах которого ярко горел свет. Вдоль аллеи на кованых резных столбиках светили зачарованные фонари, мягким желтым светом освещая их путь. Аллея была усыпана гравием, идти по которому было не очень удобно, а потому шли они довольно медленно. Сад, расположенный вокруг особняка, выглядел темным пятном в сгустившихся осенних сумерках — света от фонарей было недостаточно, чтобы их разогнать. Северус сделал глубокий вдох через нос и огляделся. Воздух был наполнен вечерней прохладой и свежестью, в нем витали ароматы роз и гортензий. На аллее кроме них никого не было, но со стороны дома слышались приглушенные голоса, смех, звон посуды и негромкая музыка. Они поднялись по ступенькам на крыльцо и остановились перед массивной резной дверью, которая тут же отворилась, словно только и ждала их прихода, стоило лишь взяться за дверной молоточек. На пороге стоял домовой эльф, одетый в белоснежное полотенце с фамильным гербом семьи Гринграсс. Он тут же низко поклонился, отчего его длинные уши почти коснулись пола, и сделал приглашающий жест. — Добро пожаловать в фамильную резиденцию семьи Гринграсс, — заговорил эльф тоненьким голосом. — Прошу вас следовать за мной. Дверь за гостями закрылась, и они проследовали за домовиком через просторный длинный коридор, освещенный ярким пламенем десятков свечей в канделябрах, свисающих с высоких потолков, в главный зал, где, если верить слухам, сегодня будет твориться что-то невероятное. Пол коридора был устлан мягким ворсистым ковром светло-серого цвета, стены выкрашены в изумрудно-зеленый и оформлены декоративной лепкой в виде причудливого орнамента, чем-то отдаленно напоминающего танцующих змеек. Северус невольно поежился, вспомнив свою последнюю не слишком дружескую встречу с одной из представительниц этих тварей. Ближе к концу коридор расширился, превратившись в просторный холл, по стенам которого, помимо старинных резных подсвечников, были развешаны несколько зеркал, усиливающих освещение во много раз. Прямо перед собой гости увидели двустворчатые дубовые двери, украшенные, как и стены коридора, резьбой в виде змеек. Эльф остановился справа от дверей и щелкнул пальцами. Створки широко открылись в обе стороны, и пара проследовала в зал. Здесь царила атмосфера настоящего праздника. В воздухе витали запахи закусок, алкоголя, самых разнообразных парфюмов и совсем легкий, практически незаметный, — дождя, который безошибочно уловило тонкое обоняние зельевара. Свет в зале был приглушен, а по потолку, помимо тяжелых, кованых канделябров, мерцали разноцветные огни, задавая настроение танцующим в центре зала парам. Когда глаза привыкли к неяркому освещению и разноцветным бликам, Северус и Нарцисса смогли внимательнее рассмотреть помещение, в котором оказались. На возвышенности расположился оркестр, играющий медленную приятную музыку, и небольшая трибуна, предназначенная, по всей видимости, для выступлений и поздравлений высокопоставленных гостей, которых было здесь в изобилии. Вокруг импровизированного танцпола были расставлены круглые столики на четыре и шесть человек, в проходах между ними сновали эльфы с подносами, выполняющие роль официантов на этом вечере. Все они были одеты в белоснежные полотенца. На некоторых, помимо фамильного герба Гринграсс, Северус заметил эмблему Хогвартса. Должно быть, война плохо отразилась и на состоянии Гринграссов, которые молчаливо держали нейтралитет, раз им пришлось прибегнуть к помощи Хогвартса. Заприметив неподалеку барную стойку, Северус легонько сжал ладонь Нарциссы, привлекая ее внимание, и кивнул в ту сторону. Нарцисса проследила взглядом за его движением и послала ему еле заметную улыбку, которая тут же растаяла без следа, стоило ей приглядеться к гостям, расположившимся на высоких барных стульях. Северус, заметив перемену в ее настроении, оглянулся. Внимательный взгляд безошибочно выхватил из толпы гостей мужчину с белыми волосами, перехваченными изумрудной лентой у основания шеи, и горделивой осанкой, выдающей в нем аристократа до мозга костей. Люциус. Не отрывая взгляда, вмиг ставшего строгим, от мужа, Нарцисса медленно выпустила из рук предплечье Северуса и также медленно направилась к Малфою. Северус, держась немного поодаль, пошел за ней. В этот момент Люциус, словно почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, обернулся и тут же наткнулся на взгляд бледно-голубых глаз, словно метающих молнии. Люциус посмотрел поверх ее головы на Северуса и сдержанно кивнул ему в знак приветствия, затем поднялся со стула и, протянув руку, поспешил навстречу Нарциссе. Она вложила свою ладонь в ладонь мужа, улыбнулась, будто и правда рада его видеть, и Северус услышал ее голос с нотками легкого изумления: — Не думала, что тебе позволят здесь присутствовать, — заметила она. — Ну как же я мог пропустить такое грандиозное пиршество? — в тон ей ответил Люциус. — Кроме того, это мероприятие может поспособствовать сближению нашей семьи с семейством Гринграссов. Неужели ты думаешь, что это меня не касается? Северус поморщился от избытка лицемерия и, обогнув пару, прошел к барной стойке. Ну, конечно, манеры превыше всего. Он уже совсем отвык от всей этой аристократии и того, что такие люди обычно говорят совсем не то, что думают. Хотя в некотором роде он был согласен с Люциусом — эта межклановая дружба напрямую касалась благосостояния его семьи, причем не только финансового. А еще значительно повышала рейтинг Малфоев в глазах общественности. До былого величия было, конечно, далеко, но тем не менее определенные предпосылки были, и начало, как справедливо полагал Северус, было положено. Он уселся на самый дальний, скрытый в тени, высокий барный стул и заказал огневиски. Люциус тем временем, подав Нарциссе руку, повел к столику, сервированному на две персоны, стоящему немного поодаль в более освещенной части зала. Северус на этот жест лишь хмыкнул, отчаянно борясь с желанием закатить глаза, что, конечно же, не скрылось от Нарциссы, которая напоследок послала ему неловкую извиняющуюся полуулыбку. Издали они представляли вполне себе обычную семейную пару, понимающую друг друга с полуслова, а иногда и взгляда. Люциус отодвинул для жены мягкий стул с высокой спинкой. Нарцисса кивнула в знак благодарности. Дождавшись, пока она усядется, Люциус занял место напротив нее и протянул руку к ее ладони, лежащей на краю стола. Но, будто предвидя его движение, она проворно подняла руку, подзывая ближайшего эльфа с подносом напитков. Люциусу ничего не оставалось, кроме как сделать то же самое. Взяв с подноса эльфа бокал белого вина, Нарцисса сделала глоток и взглянула на мужа, нарушив, наконец, гнетущее молчание, повисшее между ними: — Так к чему был весь этот цирк? Люциус, не поднимая на нее головы, удивленно приподнял бровь, продолжая рассматривать игру преломляющегося света в бокале виски. После недолгой паузы он, наконец, поднял взгляд на жену и, не без сарказма, спросил: — Я не понимаю, о чем ты, дорогая. Нарцисса усмехнулась, но усмешка получилась с привкусом горечи. — К чему эти собственнические жесты? Или ты просто хотел выставить меня на посмешище? — взгляд Нарциссы вмиг из холодного сделался яростным. Казалось, еще немного и глаза начнут метать молнии. — Ну-ну, успокойся. Ты же не хочешь спровоцировать у себя магической выброс, как какой-то… подросток. Он чуть было не добавил грязнокровка, но вовремя успел остановиться. Вальяжно откинувшись на спинку стула, Люциус лениво скользнул взглядом, разглядывая жену. Сегодня она выглядела… роскошно. Строгое, но в то же время элегантное платье выгодно подчеркивало ее фигуру в нужных местах, а дополняющие образ аксессуары в виде колье и прочих украшений приковывали взгляд. По крайней мере, его взгляд так точно. Ну, и, похоже, еще кое-кого. Вот как раз к этому кое-кому и планировал подвести разговор Люциус. Сделав глоток виски, он продолжил: — Так что же заставило тебя передумать и все-таки принять приглашение Гринграссов? Или мне стоит спросить «кто»? Нарцисса недобро прищурилась. — На что ты намекаешь? — Целый месяц я отправлял тебе сову за совой, приводил множество доводов, аргументов, почему нам необходимо быть здесь вместе, то же самое, если я не ошибаюсь, делал и Драко. Но ты либо заявляла о своем отказе, либо попросту игнорировала эту тему. А сегодня, что я вижу? Ты соизволила прийти в компании… Снейпа. Спасенного тобой Снейпа. Который, ко всему прочему, оказался еще и предателем до мозга костей и сейчас живет с тобой в одном доме, — по обыкновению растягивая слова, заговорил Люциус, стараясь не повышать голос и не привлекать к себе ненужного внимания. — Так ты обиделся, что я пошла без тебя или… ревнуешь? — с издевкой в голосе спросила Нарцисса и усмехнулась. Люциус со стуком поставил бокал на стол и наклонился ближе к ее лицу. — А что, по-твоему, я должен делать? — угрожающе зашипел он. — Может, мне ждать, когда на меня снизойдет твоя милость, даруя прощение? Так ты расскажешь мне, что ты делаешь здесь в компании этого ублюдка? — Этот, как ты говоришь, ублюдок спас нашего сына от верной смерти, при этом прекрасно осознавая, что может погибнуть сам, — подражая мужу, зашипела Нарцисса, испепеляя его дьявольским огнем прищуренные глаз. — А ведь он совершенно не должен был этого делать. А что в это время делал ты? — Сидел в Азкабане! — не сдержавшись, воскликнул Люциус, привлекая тем самым внимание нескольких магов, находившихся неподалеку. Увидев их любопытные взгляды, он вновь посмотрел на жену и улыбнулся, словно это была какая-то старая шутка, известная им двоим. — И, между прочим, в этом есть вина твоего ненаглядного Снейпа. По губам Нарциссы снова скользнула ухмылка. — Вот в этом вся проблема, — сказала она уставшим голосом, с оттенком разочарования. — И, кстати, наш сын жив именно благодаря «моему ненаглядному Снейпу», — закончила Нарцисса с сарказмом. Люциус тяжело вздохнул и опустил голову, разглядывая ладони, будто в этот момент ничего больше его не волновало. Нарцисса молчала, не желая продолжать перепалку дальше. Наконец, Люциус поднял голову и тихо проговорил: — Я ведь уже извинился, признал, что был неправ. Что еще мне нужно сделать, чтобы все стало как раньше? Она горько усмехнулась, залпом выпила остатки вина в бокале и медленно проговорила: — Не думаю, что это возможно. Я устала, Люциус. Устала от авантюр, в которые ты ввязываешься сам и тянешь за собой семью. — Ты хочешь развода? Но я… — начал было он. — Дай нам время, — перебила его Нарцисса тихим и уставшим голосом. — И себе, и мне. Время на осознание и принятие, смирение и поиск решения, которое устроит нас всех. Удивленно изогнув бровь, он спросил: — Ты увлеклась маггловской психологией? С губ Нарциссы сорвался смешок. — А даже если и так? — несколько мгновений она молчала, затем продолжила: — Время, Люциус. Это все, что нам нужно. Двери зала в очередной раз распахнулись, впуская гостей, и на пороге показались юная Астория под руку с Драко. Нарцисса поднялась и направилась к ним. Люциус проводил ее взглядом, ничего не ответив, затем поднялся и пошел за женой. Следом в зал вошли Дафна в паре с Джошуа Фостером, бывшим рэйвенкловцем, пять лет назад закончившим Хогвартс, а ныне доблестным аврором. Поравнявшись с ними, Нарцисса сдержанно, но вежливо их поприветствовала. Ее примеру последовал и Люциус, подошедший к ним спустя несколько мгновений. Для них были отведены отдельные места за столом, накрытым на восемь персон и стоящем несколько отдельно от остальных. Когда с приветствиями было покончено, Люциус вновь подал Нарциссе руку, и вся процессия направилась к своему столу. Какое-то время Северус наблюдал за ними со своего места за барной стойкой, скрытый ото всех приглушенным светом. Их легко можно было принять за образцово-показательную семью, если бы не слишком отрешенный взгляд и механические движения Нарциссы в тот момент, когда ее рука опустилась на предплечье мужа. Но, казалось, кроме него на это никто не обратил внимания. Проводив их взглядом, он вернулся к виски и собственным размышлениям. Неспешно потягивая свой напиток, он разглядывал гостей в попытке отыскать знакомые лица в суматохе всеобщего праздника. Первым, на кого он наткнулся был… Поттер. Он сидел за круглым столиком, накрытом на четверых, в компании Джинни Уизли. Они о чем-то тихо разговаривали, и на его лице искрилась идиотская улыбка. Вероятно, они ждали остальную часть золотого трио, которая почему-то задерживалась. Прекратив гипнотизировать его хмурым взглядом, Северус посмотрел в сторону небольшой компании мужчин, стоявших у выхода на один из маленьких балкончиков, скрытого легкими, почти прозрачными занавесями, которые слегка колыхались от ветра. Мужчины громко разговаривали, периодически их беседа прерывалась на хохот, разносящийся по всему залу. Первым, кто бросался в глаза из-за высокого роста и массивного телосложения, был Кингсли — бывший аврор, а ныне вновь избранный министр магической Британии. Возможно, ему удастся навести порядок во всем этом хаосе, что оставила после себя война, поймать всех Упивающихся смертью, которым удалось скрыться от правосудия, и предотвратить новые попытки сумасшедших магов прибрать к рукам власть. Подле него стоял Артур Уизли, которого тоже невозможно было не заметить из-за ярко-рыжей шевелюры. В руках он держал бокал виски, и его изрядно подвыпившее лицо расплывалось в довольной улыбке, а глаза искрились весельем. Словно почувствовав на себе чье-то пристальное внимание, Кингсли обернулся в сторону барной стойки и встретился взглядом с Северусом. Он улыбнулся, отсалютовал ему своим бокалом и сделал глоток. Северус кивнул и сделал то же самое. По телу разлилось приятное тепло, а голова слегка закружилась. Головокружение быстро сменилось легкостью, выветрив все ненужные мысли. Северус сделал еще глоток виски, опустошив бокал, и кивнул бармену, чтобы тот повторил. Взяв новую порцию виски, Северус лениво скользнул взглядом по танцующим парам. Мисс Лавгуд вместе с отцом лихо отплясывали странного вида зажигательный танец и выделялись особенно ярким пятном в общей толпе танцующих. Остальные пары на их фоне сливались в однообразную скучную массу, из которой цепкий взгляд выхватил еще несколько знакомых лиц бывших учеников. У дальней стены Северус заприметил еще одну группу людей в ярких нарядных мантиях. Его бывшие коллеги, — профессора Хогвартса — почти полным составом вели довольно оживленную беседу. Сквозь музыку до него изредка доносились обрывки ничего незначащих фраз и хихиканье. От созерцания этой компании Северуса отвлек громкий зычный окрик: — Джордж Уизли, стоило оставить тебя без присмотра на несколько минут, как ты уже успел набезобразничать! — Мам, — послышался следом голос самого Джорджа, в котором, кстати сказать, совершенно не чувствовалось раскаяние. — Это была всего лишь шутка. — Всего лишь шутка? — продолжала громогласно вещать Молли. — Бедная девочка, наверное, до сих пор не может прийти в себя. Знаешь, что я тебе сейчас… В чем на этот раз провинился хулиган и весельчак Джордж Уизли, который никогда не славился хорошими манерами, и какое наказание ему за это грозит, Северус так и не узнал, потому что они промчались мимо него в направлении выхода и скрылись за парадными дверями. Остальные гости, казалось, даже не обратили внимания на эту перепалку матери и сына. Еще какое-то время Северус разглядывал присутствующих, попивая виски и стараясь отогнать непрошеные воспоминания, накатившие при виде людей из его прошлой жизни; людей, с которыми его так или иначе что-то связывало, будь то преподавание в школе, общее дело или долг. Двери главного зала периодически распахивались, впуская новых гостей. Столики, стоящие по периметру, заполнялись людьми, пришедшими в компании или парами. От блеска ярких праздничных нарядов, усиливающегося бликами разноцветных огней и мягким светом сотен свечей, уже рябило в глазах, и становилось все сложнее и сложнее смотреть на это буйство красок, выделяя знакомых и незнакомцев, коих было немало, к его удивлению. По мере того, как очередной бокал виски пустел, его веки все тяжелели. Нет, он определенно не собирался надираться в хлам. Отставив на стойку четвертую по счету недопитую порцию, Северус посмотрел в направлении дальней стены. Его внимание привлек миниатюрный женский силуэт в длинном платье черного цвета с открытыми плечами. На руках женщины были перчатки до локтей такого же черного цвета. Русые волосы были собраны в высокую элегантную прическу, под стать этому мероприятию. Женщина, не отрываясь, следила глазами за Северусом, а увидев, что он наконец обратил на нее внимание, неспешной походкой двинулась к барной стойке через весь зал, по-прежнему смотря прямо на него. Северус задумался. Кто эта незнакомка и что ей нужно? Он покопался в недрах памяти в поисках хоть каких-то зацепок о том, кем была эта женщина, но так ничего и не обнаружил. Тем временем женщина подошла и встала справа от него, кивнув бармену. — Бокал шампанского, пожалуйста, — послышался ее хрипловатый голос. Женщина взяла за тоненькую ножку бокал и пригубила напиток, затем развернулась спиной и, опершись руками на стойку, принялась наблюдать за людьми вокруг. Двери зала распахнулись вновь, и вошли мистер и миссис Гринграсс. По широкому проходу они рука об руку двинулись к столу, за которым уже расположились чета Малфоев, Драко и их дочери. Время от времени они о чем-то переговаривались, потягивая напитки и пробуя закуски, которые были расставлены в изобилии по всему столу. Северус вновь вернулся к созерцанию зала. Он и думать забыл о незнакомке, стоявшей подле него, поэтому, когда она наконец заговорила, он едва уловимо вздрогнул, отвлекаясь от своих мыслей. — Весьма неплохо, вы не находите? Подавив желание поискать глазами того, кому еще могли быть адресованы ее слова, Северус ответил: — Что именно? Незнакомка плавно взмахнула рукой в воздухе, жестом обводя помещение. — Я о празднике. Давно магическая Британия не видела ничего подобного. Северус лишь хмыкнул и снова потянулся за бокалом. Между ними воцарилось молчание. Он явно не был настроен на светские разговоры, и незнакомка, уловив его настроение, больше не предпринимала попыток заговорить и вовлечь его в беседу. Северус украдкой разглядывал женщину, его не отпускало это ощущение, что есть в ней что-то неуловимо знакомое. Когда она с ним заговорила, ощущение переросло в уверенность. И все же, детально рассмотрев ее вблизи, он не нашел ни намека на то, что, возможно, раньше они уже встречались. Но Северус не был бы шпионом, если бы не доверял внутреннему чутью. Она, казалось, и думать забыла о своем немногословном собеседнике. Полностью погрузившись в созерцание плавно кружащихся пар, она неспешно поглаживала длинную ножку бокала, из которого время от времени делала маленький глоток. Вскоре музыка стихла, и на импровизированную сцену поднялся министр магии Кингсли Шеклболт. Все гости стали рассаживаться по своим местам. Со всех сторон послышались щелчки затворов колдокамер, и папарацци потянулись ближе к сцене, выбирая удобный ракурс. В толпе мелькнула белокурая голова вездесущей Скитер, которую Северус заприметил еще при входе в зал. В руках Кингсли держал небольшую квадратную коробку красного цвета. Он достал палочку, направил ее кончик на свою шею и произнес заклинание. Дождавшись, когда все рассядутся по местам и в зале наступит тишина, он заговорил. Голос, усиленный сонорусом, эхом отражался от стен и, казалось, был слышен даже за пределами особняка. — Жители Магической Британии, я рад приветствовать всех, кто сейчас находится в этом зале. Хочу в очередной раз поблагодарить вас за оказанное доверие. Все мы разные, но есть то, что нас объединяет. То, что дано нам высшими силами. Это магия. И в свете событий, которые потрясли наш мир, хотелось бы в очередной раз отметить, что мы единый народ, свободный от предрассудков. Прошедшая война отчетливо показала нам, что происхождение, социальный статус и чистота крови совершенно неважны, если мы объединяемся в борьбе за правое дело. Магическая Британия еще долго будет переживать последствия этой войны, но с вашей помощью мы все преодолеем. И то, что сегодня кажется невозможным, завтра будет пройденным этапом на пути становления нового магического сообщества. Эта война показала нам, что перед лицом общей беды, общего врага мы все равны. Эта война показала нам, что в самый неожиданный момент можно получить помощь от человека, которому доверял меньше всего. — Северусу показалось, что при этих словах Кингсли многозначительно посмотрел в его сторону, хотя это могло быть всего лишь его разыгравшееся воображение, усиленное алкоголем и дополненное вспышками колдокамер и мерцающими бликами свечей. — Эта война научила нас многому: дружбе, верности, самопожертвованию. Но самое главное, — она показала нам, что вместе мы — сила. Зал зашелся бурными аплодисментами, прервав на время речь министра, кто-то даже одобрительно присвистнул. Северусу показалось, что это был Джордж Уизли. Дождавшись, пока гомон восторженных голосов стихнет, Кингсли продолжил: — Сегодня среди нас есть один человек, который, несмотря на всеобщее к нему недоверие, презрение и ненависть, доказал свою преданность и внес неоценимый вклад в победу над темной стороной, но по стечению обстоятельств так и не был представлен к награде. — Кингсли вытянул вперед свою большую смуглую руку, сделал приглашающий жест ладонью и торжественно продекламировал: — Северус Тобиас Снейп, прошу. Северус прикрыл глаза от ярких вспышек колдокамер. Внимание всех присутствующих переключилось на него, и это немного напрягало. Нахмурившись, он на миг опустил голову, жалея, что не может по обыкновению спрятать лицо за завесой волос. Перед глазами быстро проносились картинки из давнего прошлого. Будто наяву он почувствовал пронизывающий холод подземелий министерства магии. Зал № 10, заполненный судьями в лиловых мантиях с вышитыми серебряными буквами V на левой стороне груди, министр магии Миллисента Багнолд, толпа журналистов. Северус поднял окклюментный щит и открыл глаза. Воспоминания потонули, скрывшись в потоке темных вод. Голоса судей, свидетелей и зевак, постепенно затихли в его голове. Вокруг стояла благоговейная тишина. Сделав глубокий вдох, он поднялся с места и посмотрел на Кингсли, который все еще протягивал ему руку. Северус медленно прошел к сцене. Его лицо было отрешенным, а взгляд до того бесстрастным, словно происходящее вокруг его никоим образом не касалось. Он поднялся на помост и встал по левую руку от министра, выпрямившись во весь рост. Снова замелькали вспышки колдокамер, и послышались приглушенные голоса. Снейп не мог точно определить, выражали они недовольство или радость в отношении происходящего. Но одно он мог сказать точно, бросив мимолетный взгляд туда, где сидел Поттер. Судя по его довольной, глупой улыбке, он явно приложил руку к этому действу. Тем временем Кингсли продемонстрировал всем собравшимся коробку, что до этого момента сжимал в огромной ладони. При ближайшем рассмотрении это оказался плоский квадратный футляр красного цвета, такой, в каких провинившиеся чистокровные мужья из богатых семей дарят своим женам бриллианты, дабы загладить вину за очередной проступок. Сделав движение рукой как заправский фокусник, Кингсли снял с футляра крышку, и взору Снейпа предстал Орден Мерлина во всей красе, лежащий на черной подушке, обшитой бархатом. Дыхание его на миг сбилось, пальцы рук задрожали, а ладони стали влажными от волнения. Он не ожидал, что публичная церемония награждения приведет его в такое смятение. Да, что там говорить, он вообще не ожидал этой церемонии. — Северус Тобиас Снейп, — вновь пробасил Кингсли, — властью, данной мне, я вручаю вам эту награду. Отныне и навсегда она станет символом героизма, силы духа и самопожертвования. С этими словами он достал из футляра орден. Словно из-под толщи воды Северус услышал рукоплескания и восторженные возгласы, обращенные к нему. Вспышки камер не прерывались ни на секунду. Он повернулся вполоборота к министру и тот надел ему на шею орден. Северус отчаянно надеялся, что окружающие не заметили его смятения. Кингсли протянул ему руку и крепко пожал его ладонь. Северус сделал глубокий вдох, прочистил горло и как можно более сдержанно произнес: — Благодарю. Для меня это честь. Еще раз окинув взглядом толпу собравшихся, Северус спустился со сцены и, почувствовав острую нехватку воздуха от бушевавших внутри эмоций, пошел в сторону небольшого углубления в дальней части зала, где за плотной портьерой, как он уже успел заприметить, находился выход на небольшую открытую веранду. Ему срочно нужно было выйти из душного шумного помещения, скрыться от десятков глаз, смотрящих на него, спрятаться от этой какофонии звуков. Движения его были, как всегда, стремительны и порывисты. Скитер и еще несколько папарацци бросились было за ним следом, видимо, желая взять интервью, но Северус, не оглядываясь и не обращая ни на кого внимания, продолжал идти, и им пришлось оставить эту затею до лучших времен. Толпа людей расступалась перед ним, прямо как студенты Хогвартса еще в бытность его учителем. И немудрено, ведь многие из них у него учились. Северус почувствовал дуновение свежего ветра и запах земли после дождя и ускорил шаг. Это походило скорее на бегство, но ему сейчас было все равно. Зайдя за портьеру, он, наконец, оказался на веранде. Сделав еще несколько шагов вперед, он оперся ладонями о перила, жадно вдохнул и медленно выдохнул. В голове начало проясняться. Шум толпы, вновь заигравшая музыка, звон посуды и щелчки колдокамер, — все это осталось позади. Северус зажмурился. Возможно, если бы несколько лет назад его представили к награде за поимку Сириуса Блэка, его реакция была бы совершенно другой. Но теперь, после всего, что он сделал, после стольких смертей, которых можно было избежать, после пыток детей, которых он должен был защищать, это казалось сюрреалистичным. Статус героя войны в обмен на десятки жизней, десятки сломанных судеб, — это не то, к чему он стремился, не то, ради чего он был готов принять свою смерть на грязном полу Визжащей хижины. Северус покачал головой, пытаясь восстановить окклюментный щит, который разбился вдребезги об оказанную ему честь, о признание, к которому он так стремился еще с тех пор, как окончил школу. Дышать становилось все легче, каждый вдох теперь был глубоким, размеренным. Скачущие в голове мысли вперемешку с воспоминаниями наконец встали на свои места. Кто-то вышел на веранду вслед за ним и нерешительно остановился у выхода, возможно, ожидая от Северуса какой-то реакции. Но он, не поворачивая головы, так и остался стоять на месте. Тогда вошедший сделал еще пару неуверенных шагов ближе, и Северус услышал за спиной до боли знакомый, некогда ненавистный, а сейчас не вызывающий никаких эмоций, кроме благодарности, затаившейся в глубине души, и легкого раздражения, голос: — Добрый вечер, профессор. Упоминание былой должности вновь всколыхнули старые воспоминания, от которых водный поток, скрывший их, схлынул. Северус поморщился и открыл глаза. — Я давно уже не ваш профессор, мистер Поттер. — Голос звучал хрипло, надломлено, но уже гораздо спокойнее и без дрожи, которая была еще несколько минут назад. Гарри усмехнулся. — Знаю. Я хочу поблагодарить вас за все, что вы сделали для всей магической Британии и для меня лично. — Северус, сделав над собой усилие, повернулся и посмотрел ему в глаза. Ее глаза за стеклами очков ее мужа. Поттер, казалось, смутился и опустил голову, с видимым интересом разглядывая мыски своих лакированных туфель. Он продолжил, но уже тише и с большей неуверенностью: — Я понимаю ваше отношение ко мне. Но, надеюсь, смогу вам доказать, что хоть я и похож на своего отца, но я — не он. Еще раз спасибо вам за все. Вы, правда, достойны этой награды как никто другой. Вы — герой, — закончил он едва слышно. — Мне ничего не нужно доказывать, мистер Поттер. — Гарри, профессор. — Что? — Мое имя — Гарри, — повторил он и вновь поднял голову, встречаясь взглядом с бывшим преподавателем. Северус какое-то время молча сверлил его взглядом, стараясь изо всех сил не дать волю чувствам и не прогнать наглеца, посмевшего нарушить такое желанное уединение, продолжить празднование с близкими, причем в весьма нелестных выражениях. Наконец, он проговорил: — Идите, мистер Поттер, — сделав особенный акцент на обращении. — Все-таки главная знаменитость на этом вечере — это вы. Ступайте. Подготовка в аврорате отнимает неимоверно много сил. А с зачислением в штат вы и вовсе забудете про отдых, встречи с друзьями и нормальный здоровый сон. Так что ловите момент, когда можете вот так беззаботно отдыхать, веселиться и наслаждаться жизнью. Гарри улыбнулся, польщенный тем, что Снейп осведомлен о том, чему он намерен посвятить свою жизнь. Значит, несмотря на всю свою нелюдимость, он все же следит за событиями Британии. Значит, ему не все равно. Но у него еще остался один вопрос. Точнее, просьба. И как на нее отреагирует бывший учитель, с которым у него были далеко не самые лучшие взаимоотношения, известно одному лишь Мерлину. Но попытка не пытка. Гарри сделал глубокий вдох, будто набираясь смелости, и заговорил: — Профессор Снейп, вы и мама… Вы знали ее. Какой она была? В глазах Северуса на миг потемнело. Это было сродни удару под дых. Паршивец, решил все же окончательно испортить ему вечер. Он зажмурился и стиснул ладони в кулаки. Зубы заскрежетали друг о друга, а желваки заходили ходуном под бледной тонкой кожей. По спине скатилась холодная капля пота, а дыхание стало частым и поверхностным. Поттер заметил неладное, но не спешил идти на попятную. — Профессор, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросил он. Северус открыл глаза, и Гарри, вновь встретившись с ним взглядом, неуверенно сделал пару мелких шагов назад. Если бы взглядом можно было убивать, то хладный труп Поттера авроры классифицировали бы как убийство с особой жестокостью. Взгляд Снейпа, казалось, потемнел и напоминал бурю, в которой можно было различить вспышки молний. Но, к сожалению или к счастью, он такой способностью не обладал, поэтому Поттер оставался стоять там, где стоял, вполне себе живой и здоровый, и лишь смотрел в ответ настороженно и обеспокоенно. — Все в порядке, Поттер, — произнес Северус, в который раз с трудом совладав с собой. — Но… Я пока не готов говорить с вами на эту тему. Казалось, Гарри все понял. Он кивнул и улыбнулся. От настороженности и беспокойства на его лице не осталось и следа. — Тогда я последую вашему совету. До скорого, профессор. — И, не дожидаясь ответа, он быстро прошел к выходу и скрылся за портьерой, оставив Северуса в смятении, переваривать все, что произошло с ним за этот вечер. — Я больше не профессор, — тихо повторил он в пустоту. Низко опустив голову, он зажмурился. Перед глазами замелькали видения. Лили и Джеймс Поттеры, молодые и весело смеющиеся, а в следующую секунду уже жестоко убитые в собственном доме. Сириус Блэк, красавец и любимец всех хорошеньких девушек. Тот же Блэк, но с отросшими спутанными космами, худощавым бледным телом, покрытым татуировками, и взглядом безумца. Ремус Люпин, молчаливый скромный мальчишка в поношенной одежде и лицом, покрытым застаревшими шрамами и совсем свежими ссадинами. Профессор Люпин, осунувшийся и с затравленный взглядом. Альбус Дамблдор — великий светлый маг, которому, казалось, было известно все на свете, кроме того, как разрушить проклятие, наложенное на кольцо Гонтов. Седовласый старец, с почерневшей проклятой рукой, словно постаревший на сотню лет всего лишь за несколько дней, летит вниз с Астрономической башни, его тело падает на землю с леденящим душу глухим звуком. Чарити Бербридж, левитируемая самым великим и жестоким темным магом через один из залов Малфой-мэнора, неподвижно замирает в воздухе над столом, вокруг которого сидят Упивающихся смертью, входящие в ближний круг. Темный лорд делает своей питомице приглашающий жест, обращаясь на парселтанге, огромная змея бросается вперед и ожесточенно вонзает клыки в живую плоть. Так или иначе, но Северус виновен во всех этих смертях. Гарри Поттер, мальчик, который выжил, но при этом остался полным сиротой, был последним из посетивших его видений. В сердцах Северус сорвал с себя орден Мерлина, убрал его в карман мантии и с остервенением рванул шейный платок. С каждой секундой, с каждым новым видением дышать становилось все труднее и труднее. Призвав на помощь всю свою волю, он попытался очистить сознание, жадно ловя ртом воздух. Ничего не вышло. Слишком много воспоминаний, слишком много эмоций. Он попытался снова мысленно призвать на помощь спасительный океан, который погребет все это, скроет под толщей воды, который когда-то помог ему не свихнуться. Он старался дышать глубоко и размеренно. Медленно, очень медленно самоконтроль начал возвращаться. Блаженная пустота вновь заполняла его сознание. Сколько еще Северус стоял на веранде и с наслаждением вдыхал ставший уже достаточно холодным воздух, пропитанный сыростью и запахами, доносившимися из сада, что окружал дом семьи Гринграсс, он не смог бы сказать точно. Но, наверное, достаточно долго, потому что, когда все ненужные сейчас мысли вновь нашли свое временное пристанище на дне воображаемого океана окклюментного барьера, его руки, уже закоченели от холода, а изо рта вырывалось небольшое облачко пара при каждом выдохе. Ну, что ж, гражданский долг на сегодня можно считать выполненным. Северус кивнул своим мыслям, отошел от перил и вновь вошел в зал. Праздник был еще в самом разгаре, но он, не обращая внимание ни на магов, окружающих его и бросающих заинтересованные взгляды, ни на журналистов, порывавшихся взять у него интервью, ни на путавшихся под ногами и сновавших туда-сюда эльфов, ни на прочую мишуру, уверенной поступью направился к выходу. Выйдя в холл, он огляделся. Вдоль длинного, широкого, светлого коридора кое-где стояли компании уже немолодых волшебников в ярких парадных мантиях. Они о чем-то переговаривались, покуривая сигары и потягивая огневиски. Северус пошел к выходу, спиной чувствуя на себе их взгляды и отмечая, что при его приближении разговоры прекращались, а затем вновь возобновлялись, когда он оставлял позади себя ту или иную компанию. Когда до спасительной двустворчатой двери, что вела на улицу, оставалось несколько футов, она вдруг с шумом распахнулась, впуская очень припозднившихся гостей. От неожиданности Северус замер, потому что в дверь влетела, одетая в ярко-красное платье с открытыми плечами и длинным шлейфом, Гермиона Грейнджер. Волосы ее на удивление не были похожи на воронье гнездо, а были уложены красивыми волнами и блестели в свете свечей. Она выглядела необычно, но соответственно уровню мероприятия. А еще она казалась очень взрослой. Возможно, эту взрослость ей придавало вечернее платье вместо школьной формы, в которой Северус привык ее видеть. Хотя, по его мнению, она была слишком худощава, чтобы смахивать на настоящую женщину. Сильно выпирающие острые ключицы еще никому не добавляли привлекательности. При более детальном рассмотрении Северус увидел, что сейчас она похожа на разъяренную фурию. Губы ее были сжаты в тонкую линию, подбородок упрямо вздернут, а глаза, разве что не метали молнии. Казалось, от ее ауры даже воздух искрился, а вокруг вот-вот послышится треск статического электричества. Следом за ней показался Рональд Уизли с раскрасневшимся от злости лицом. Он активно жестикулировал руками и довольно громко и недовольно ворчал: — Гермиона, тебе обязательно нужно было собираться так долго? Смотри, мы пропустили большую часть праздника. А все из-за того, что ты слишком много учишься! Можно было хоть один вечер посвятить отдыху и провести его в более приятной компании, чем книги! Мисс Грейнджер, не поворачивая головы, громко шикнула на него и ответила: — Ну, прости, Рон, что вместо того, чтобы вот уже почти полгода праздновать победу, я делаю то, что для меня важно! — Для тебя все, чем ты занимаешься, важнее меня и наших отношений. Гермиона резко остановилась и медленно развернулась к нему. — Значит, вот как ты считаешь? От неожиданности Рон едва не налетел на нее, но успел вовремя затормозить. Какое-то время они стояли лицом к лицу, прожигая друг друга гневными взглядами. Северусу их перепалка показалось забавной, поэтому он не спешил обойти их и скрыться за дверью, как хотел сделать еще несколько мгновений назад. Видимо, сказался затворнический образ жизни и отсутствие каких-либо развлечений, но любопытство взяло верх, и он решил понаблюдать, чем закончится их ссора на этот раз. В памяти еще свежи были воспоминания их перепалок, что они устраивали в Хогвартсе. Даже странно, что они не поубивали друг друга во время своих странствий в поисках крестражей. Он ухмыльнулся и отошел ближе к стене, заняв наблюдательную позицию. — А что мне остается думать? — Уизли распалялся все сильнее. Он наклонился к ее лицу, максимально сокращая дистанцию, и теперь его голос походил на шипение. — Сначала ты сутками пропадаешь в Мунго, помогая раненым. Потом ты прячешься от меня в Хогвартсе, участвуя в восстановительных работах, хотя мы втроем собирались после окончания войны пойти в аврорат. Теперь, после того как Хогвартс вновь принимает учеников, ты решила вернуться и закончить обучение, ни с кем не посоветовавшись. Тебя не вытащить оттуда ни по выходным, ни по праздникам. Как мы должны строить отношения, если не видимся толком? Такой ты себе представляешь нашу семейную жизнь? — Какая семейная жизнь, Рон? — в, казалось бы, спокойном голосе Грейнджер звучала сталь. — Ты только начал обучение в аврорате, а я еще школу не окончила. — Но Джинни и Гарри уже вовсю строят планы… — Все, Рон. — Она взмахнула рукой, как бы поставив точку в разговоре. — Только что ты говорил, что хочешь повеселиться. Пошли. Гермиона резко развернулась, обозначив, что продолжать перепалку она не намерена, и прошла вдоль холла. В наступившей тишине было слышно, как шлейф ее платья с тихим шорохом потянулся следом. Рон неуклюже зашагал вслед за ней, отвернувшись и стараясь не смотреть на ее гордо выпрямленную спину, и держался несколько поодаль. Он сделал шаг, еще шаг и еще, и вдруг Грейнджер качнулась вперед, словно кто-то поставил ей подножку, и, повинуясь силам гравитации, стала стремительно падать. Столкновение с полом казалось неизбежным. Рон все еще злился и, не обращая внимания на то, что происходит вокруг, по-прежнему пялился в стену. Но Северус в пару шагов преодолел разделявшее их расстояние и успел подхватить ее за талию, крепко прижав к себе. Рон, услышав звуки шагов, наконец повернул голову. Взору его предстала интересная картина: его девушка Гермиона, на которой он в скором времени собирался жениться, прижималась к телу их бывшего профессора по Зельеварению, спрятав лицо у него на груди, а этот самый бывший профессор, — летучая мышь хогвартских подземелий — обнимал ее за талию своей ручищей и делал это так уверенно, будто имел право. Не оценив увиденное, Рон в два счета подскочил к ним. Выйдя из оцепенения, Гермиона подняла голову, встречаясь взглядом со своим спасителем, и пролепетала: — Спасибо, профессор Снейп. Вновь услышав уже опостылевшее для слуха «профессор», Северус ослабил хватку и, удостоверившись, что падать она больше не собирается, осторожно убрал руку с ее талии. Он сделал шаг назад и услышал недовольный голос Уизли, глаза которого сверкали от гнева, а лицо сливалось по цвету с его волосами. — Гермиона, что все это значит? Гермиона повернула голову в его сторону, приподняла подол длинного платья и сделала маленький шажок назад, увеличивая дистанцию между ней и бывшим профессором еще больше. Северусу показалось, что смущение взяло верх над ее остальными эмоциями. И немудрено. Не каждый день выпадает шанс пообниматься с сальноволосой летучей мышью, да еще и на глазах у стольких людей. От этой мысли Северус хмыкнул. — Будьте впредь осторожнее, — холодно проговорил он. — Хорошего вечера, мистер Уизли, — также холодно сказал он Рону, который стал похож на разъяренного быка. Не дожидаясь ответа, Северус обошел их, направляясь к двери, и скрылся в темноте сада. — Что все это значит? — повторил Рон, не обратив внимания ни на Снейпа, ни на его реплику. — Гермиона? Гермиона вздохнула и, наконец, подняла на него глаза. — Если бы ты смотрел куда идешь, то этой неловкой ситуации не произошло. Она наклонилась, подобрала с пола уголок шлейфа и, достав палочку из-за пояса, пробормотала: — Тергео. След от ботинка Рона исчез с ярко-красной ткани, словно его и не было. Наблюдавший за ее действиями, Рон понял, наконец, в чем дело, и между ними повисла неловкая пауза. — Извини, Герм, я, правда, не заметил, — виновато промямлил он, протягивая ей руку. — Мир? Гермиона какое-то время смотрела на его раскрытую ладонь, затем вложила в нее свою. Продолжать ругаться совсем не хотелось. — Мир, — все еще рассерженная, проговорила она. Когда они рука об руку вошли в главный зал дома Гринграссов, никто, глядя на них, и подумать бы не смог, что всего несколько минут назад они едва не поубивали друг друга. В саду было свежо и достаточно прохладно. Стоя на крыльце, Северус плотнее закутался в мантию и усмехнулся. Кто бы мог подумать, что щенок Уизли приревнует его к своей благоверной. В том, что это была именно ревность, он не сомневался. А вот в здравом уме упомянутого выше Уизли — еще как. Грейнджер ему в дочери годится. К тому же, в ней и примечательного ничего нет, кроме, разве что, интеллекта. Да, и то, сомнительное достоинство, если учесть, что она действительно решила связать свою жизнь с таким, как Уизли. Да уж, Молли быстро выбьет из нее всю дурь, по поводу учебы и карьеры, и расскажет об истинном предназначении женщин их семейства. Северус снова тихо усмехнулся и попытался представить Грейнджер через десять лет счастливого брака с Уизли. Представить не получилось, зато получилось вновь почувствовать тепло девичьего тела, прижимающегося к нему в поисках опоры, увидеть покатые молочно-белые плечи, смущенную улыбку и карие глаза, смотревшие на него с таким восторгом, словно он совершил какой-то заправский подвиг. Северус замотал головой, прогоняя непрошеные мысли, что навеял ему контакт с девчонкой. Видимо, сказывается затворнический образ жизни и отсутствие другой компании, кроме Нарциссы, Драко и их домовых эльфов. Ему определенно следует развеяться. Проверив, на месте ли ментальный щит, Северус шагнул на ступеньку. Перед ним с громким хлопком тут же появился домовой эльф в белоснежном полотенце с эмблемой Хогвартса. Судя по всему, он узнал бывшего профессора, а впоследствии и директора школы чародейства и волшебства. — Мастер Северус желает уйти домой, сэр? — пискнул домовик, вращая огромными глазами и теребя кончики длинных ушей. Северус окинул его бесстрастным взглядом и только сейчас задумался о том, как же он попадет из Британии обратно во Францию. Портключ был настроен таким образом, что переносил гостей из любой точки в дом Гринграссов точно в назначенное время. Но вот как он работал в обратном направлении, Северус не знал. — Да, — проговорил он. — Как мне попасть во Францию? Домовик захлопал глазами. — Карточка-приглашение у вас с собой? Не удостоив его ответом, Северус достал из кармана мантии приглашение и, нахмурившись, повертел его в руках. Его натуре несколько претило спрашивать дорогу у домовика. Нет, он никогда не считал домовых эльфов какой-то низшей расой, случайно наделенной огромным магическим потенциалом. Просто покуда он находился в Хогвартсе, сначала в качестве студента, а потом в качестве преподавателя и директора, принимал как должное все, что они делали, считая подобный расклад лучшим из всего, что мог предложить им волшебный мир. Но сейчас ситуация была безвыходная. — Нужно провести над карточкой вашей волшебной палочкой и назвать место, в которое вы хотите попасть, сэр, — нарушив затянувшуюся паузу, снова пропищал домовик и сжал в длинных узловатых пальцах нижний край полотенца. «Всего-то», — подумал Северус, кивнув эльфу в знак признательности. Эльф какое-то время смотрел на него большими влажными глазами, словно хотел сказать что-то еще, а потом, так ничего и не сказав, исчез. Северус достал из рукава палочку и, крепко сжав в руке древко, провел над карточкой, больше всего на свете желая оказаться подальше от этого сборища лицемеров и подхалимов, а особенно от Поттера. К какой категории его отнести он пока не решил. В голове промелькнула шальная мысль, что сейчас он предпочел бы отправиться в ад. Но вряд ли портключ знает о его существовании. — Анси, дом семьи Малфой, — отрывисто произнес он. Карточка в его руках озарилась голубоватым свечением, и спустя мгновение он исчез, чтобы тут же появиться в огромном саду, где цвели розы, так нежно любимые хозяйкой дома Нарциссой. Переждав неприятные ощущения после перемещения, он подбросил в воздух приглашение и направил на него палочку. Оно вспыхнуло ярким желтоватым пламенем, и спустя несколько секунд на дорожку, вымощенную белой галькой, опал лишь пепел. Спрятав палочку, быстрым шагом Северус прошел в дом и скрылся за дверью своей комнаты на втором этаже. Он не хотел думать над тем, что сегодня произошло. По правде сказать, он вообще хотел забыть об этом мероприятии и как можно скорее. Но память то и дело услужливо подкидывала ему то дружески протянутую руку Кингсли и вспышки колдокамер, то еле слышные перешептывания и оглушительные овации, то глупую улыбку Поттера и толпы танцующих пар, медленно кружащихся в полумраке, то надменное лицо Люциуса и сверкающий злобой и обидой взгляд Рона Уизли, то голые плечи Грейнджер… Так, стоп. Пора с этим заканчивать. Почувствовав, что мысли завели его совершенно не в то русло, Северус посмотрел на ночной столик, где стоял его стандартный набор зелий. Решив, что обезболивающее ему сегодня уже не нужно, он принял остальные и, переодевшись в пижамные штаны, лег на кровать, закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, упражнение, которое он каждый раз проделывал перед сном, чтобы очистить сознание. Он и сам не заметил, как заснул глубоким сном без сновидений и не слышал ни тяжелой поступи Драко по лестнице, вернувшегося далеко за полночь, ни стремительных шагов Нарциссы мимо его двери, словно спешившей спрятаться от всех в стенах своей комнаты, ставшей ее убежищем за время, что прошло после войны.***
Проснулся он от громкого стука и странного скрежета. Северус сел в кровати и огляделся, силясь понять, что именно его разбудило. В закрытое окно билась клювом большая белоснежная сова, отчаянно пытаясь попасть внутрь. Северус повернулся на другой бок и попытался снова уснуть, абстрагировавшись от громкого звука. Но не тут-то было. Нахальная птица, казалось, с удвоенной силой продолжала колотить в окно. Он открыл глаза и недовольно воззрился на незваную гостью. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, кому принадлежала эта бесцеремонная представительница пернатых. Наглости ей было не занимать, под стать хозяину. Северус окинул быстрым взглядом комнату. Уже начало светать. Интересно, что такого срочного понадобилось Поттеру и почему нельзя было дождаться утра? С недовольной гримасой Северус выпутался из одеяла и обреченно побрел к окну. Стоило створке окна открыться, как сова тут же влетела в комнату и, нахохлившись, уселась на подоконник, вращая большими круглыми глазами. Выглядела она при этом так комично, что Северус, едва сдержав улыбку, протянул к ней ладонь и погладил по голове указательным пальцем. Сова, казалось, была не против, даже прикрыла от удовольствия свои ярко-желтые глазища. Северус хмыкнул и убрал руку. Сова тут же встрепенулась и протянула лапку, к которой был надежно привязан маленький сверток. Он осторожно развязал бечевку, и в руку ему упал небольшой продолговатый предмет с округлыми краями, завернутый в пергамент. Как только посылка попала в руки адресата, пернатый почтальон взмахнул белоснежными крыльями и выпорхнул в раскрытое окно. Вероятно, Поттер дал понять, что ответа ждать не будет. Некоторое время Северус смотрел вслед удаляющейся птице, вдыхая полной грудью свежий прохладный воздух, наполненный ароматами роз, влажной земли и вчерашнего дождя. Последние звезды уже погасли, а небо заметно посветлело. Близился рассвет. Легкий бриз приятно холодил кожу его голого торса. Вскоре сова скрылась из виду, а Северус все стоял у раскрытого окна и задумчиво смотрел вдаль, теребя пальцами загадочную посылку от Поттера. Сколько времени он спал? Раньше он многое бы отдал за возможность вот так провалиться в сон и ни о чем не думать, не вспоминать, не вскакивать в постоянном страхе, что вот-вот метка на его предплечье вспыхнет обжигающей болью, не гадать, вернется ли он живым с очередного собрания или Темный Лорд пробьет наконец его ментальный щит и узнает, кому на самом деле был верен его шпион все это время, вляпается ли мальчишка Поттер в очередную историю, стараясь приблизить свой и без того близкий конец, или, благодаря здравому смыслу своих маленьких друзей, все обойдется и на этот раз. Северус вновь будто наяву вспомнил, как, услышав от Альбуса о той участи, уготованной Поттеру, почувствовал, что его предали. Сын Лили не должен был умереть. И все же Дамблдор утверждал обратное, для того чтобы смогли жить многие и многие волшебники, не боясь за свою жизнь и жизни своих близких, ради великой цели мальчишка должен был умереть. Северус вспомнил, каково же было его удивление, когда, очнувшись здесь, в этом доме, за много миль от Британии, он узнал, что Поттер по-прежнему живет и здравствует. Вероятно, старик в какой-то мере обладал даром предвидения. Иначе как объяснить этот феномен? Как бы то ни было, но его цель достигнута. Миссия, которую возложил он сам на себя много лет назад в разрушенном доме в Годриковой лощине, завершилась именно так, как должна была, так, как было правильно. Кстати, о Поттере. Северус отвлекся от созерцания горизонта и посмотрел на сверток, что по-прежнему сжимал в ладони. Он развернул пергамент, в который был завернут маленький стеклянный флакон, один из тех, в какие нерадивые студенты на его уроках разливали те варева, которые гордо называли зельями. Внутри флакона искрилась серебристая субстанция. Северус крепко стиснул его в кулаке и посмотрел на длинный пергамент, в который он был завернут. Это оказалась записка, написанная неразборчивым почерком, словно ее писали впопыхах. Прищурившись, он прочел: «Это по праву принадлежит вам, профессор Снейп». Подписи не было, но она и не требовалась. Северус зажмурился, оперся руками о подоконник и низко опустил голову. Одного взгляда на самые дорогие ему воспоминания, что он много лет так бережно хранил, прятал в самых дальних закоулках своей памяти от всех, в том числе и от самого себя, хватило, чтобы вновь привести его в смятение. Сердце учащенно забилось, а в легких, казалось, закончился весь воздух. Сделав глубокий вдох, он разжал кулак и медленно поднес к глазам флакон. Какое-то время он просто смотрел на него, застыв у окна, как изваяние, а затем резко развернулся и прошел вглубь комнаты к ночному столику. Он поставил флакон, продолжая гипнотизировать его взглядом, тяжело опустился на кровать и потянулся за волшебной палочкой. Северус и сам не знал, сколько просидел так, крепко сжимая древко побелевшими костяшками и думая о том, что ему делать с этим неожиданным поттеровским подарком. Первым его порывом было вернуть флакон отправителю. Таким образом он бы избавился от назойливого внимания Поттера раз и навсегда. Потому что, памятуя о том, что он говорил на вчерашнем празднике, Северус был уверен, что не пройдет много времени, прежде чем Поттер вновь обратится к нему со странной просьбой, поговорить с ним о Лили. Но он тут же отмел эту мысль, не позволив ей оформиться в целенаправленное действие. Как написал в своей записке мальчишка, эти воспоминания по праву принадлежат ему, и они останутся у него. Но возвращать их обратно он не торопился. С их потерей память его отнюдь не ухудшилась. Он по-прежнему помнил знакомство с Лили, церемонию их распределения, развалины дома в Годриковой лощине и суровый взгляд Альбуса, когда он пришел к нему и просил спасти ей жизнь. Только вот все те боль, отчаяние и чувство безысходности, связанные с этими воспоминаниями, будто притупились, стали менее яркими и не такими всепоглощающими, словно кто-то воспользовался дезиллюминационными чарами и скрыл их, но при соответствующем освещении их все еще можно было различить, хотя и не так отчетливо, как раньше. И это был единственный, но очень ощутимый плюс в отсутствии этих воспоминаний, благодаря которому Северус планировал начать новую жизнь без боли и чувства вины в качестве постоянных спутников. Поигрывая в руках древком, он продолжал буравить хмурым взглядом злосчастный флакон. Наконец он тряхнул головой, поднялся с кровати и взмахнул палочкой, пытаясь вызвать в памяти самое счастливое воспоминание. — Экспекто патронум. С кончика палочки сорвался яркий луч, и вся комната озарилась серебристым свечением. С трепетом, смешанным с любопытством, Северус внимательно следил за тем, как в потоке света формируются очертания, но то, что он увидел, стало для него неожиданностью. Свечение сконцентрировалось в центре комнаты и приняло очертания ни на что не похожие, но при хорошем воображении, если приглядеться, можно было уловить схожесть с ланью. И в то же время, это была не совсем она. Словно и его патронус, подобно всем его чувствам, был скрыт дезиллюминационными чарами. Северус подошел ближе и протянул ладонь, патронус, до этого застывший на месте, словно встрепенулся и ткнулся ему в ладонь воображаемым носом. Северус обошел его вокруг и снова вернулся к кровати, задумчиво глядя на сгусток света перед собой, который с натяжкой можно было назвать телесным патронусом. Он пытался понять, что чувствует. Пытался понять свое отношение к произошедшей метаморфозе. Но все его чувства и эмоции были неоднозначны, а мысли проносились одна за другой со скоростью многих миль в час, не успевая оформиться во что-то конкретное. Чего-то подобного он в принципе ожидал. Но одно дело ожидать, и совсем другое — видеть воочию. Сколько еще он простоял, Северус не знал. Свет Патронуса давно рассеялся, и комната вновь погрузилась в предрассветный полумрак, а он все стоял и смотрел в пустоту. В конце концов, он тряхнул головой, решительно подошел к ночному столику, где стоял флакон с серебристой субстанцией, которую представляли из себя самые дорогие его сердцу воспоминания, и направил на него палочку. Мгновение спустя вместо него перед ним стояла его точная копия, только уменьшенная до размеров маленького кулона, который скорее напоминал маггловскую безделушку, чем что-то по-настоящему ценное, что-то, обладающее магическими свойствами. Северус сделал еще несколько пассов палочкой, накрепко запечатывая флакон и накладывая чары неразбиваемости и прочие защитные обереги. С подоконника он с помощью невербального акцио призвал записку Поттера и кусок бечевки, которой была перевязана посылка, что так и остались у окна. С палочки вновь слетел луч заклинания, записка загорелась от невербального инсендио, и через несколько мгновений от нее остался лишь пепел. Положив на ладонь бечевку, Северус трансфигурировал ее в цепочку. Также применив к ней всевозможные защитные чары, он продел ее через небольшое отверстие в крышке флаконоподобного кулона и надел на шею. А после, почувствовав некоторое удовлетворение от проделанного, лег на кровать и закрыл глаза.