void

      – Принято. Скоро город будет разрушен. Вы проделали отличную работу, Бакалавр, поздравляю с победой.       Вот и всё. Вот и пришел конец Городе-на-Горхоне – маленькой, но удивительной Утопии. Совсем скоро от нее останется лишь пепел, груда обломков и нетронутый Многогранник – шедевр, нарушивший, как изначально казалось, законы физики и геометрии и оставшийся особняком, памятником некогда существовавшего удивительного Города.       Данковскому не жаль. Ну, может быть, совсем немножко, ведь эта маленькая Утопия была таким удивительным местом, о котором можно рассказывать в учебниках или с гордостью показывать в музеях, можно остаться и провести здесь остаток своей бренной жизни, но...       Чего душой кривить, в Данииле превалирует злорадство и желание отомстить Властям, которые отобрали у Данковского то, что было безумно дорого ему, куда больше, чем тоска. Они отобрали Танатику, его смысл жизни, а операция спасения города от эпидемии, похоже, была обычной ловушкой и попыткой сплавить неудобного им Бакалавра. Ага, а потом они просят любой ценой сохранить Утопию, ведь она им так важна, как святой Грааль!       Вот если и правда важна, то Даниил с радостью спляшет на его обломках и затолкнёт свою обиду с тоской куда подальше. В конце концов, он сделал всё, что в его силах, и если не остаётся ничего, кроме как уничтожить Город, который стоит на отравленной почве, то приходится идти на нужные меры. Dixi. По словам Александра Блока, весь день вплоть до полуночи уйдет на подготовку орудий и эвакуацию здоровых горожан, а также важных людей. Данковскому он тоже порекомендовал не задерживаться.       Благодаря как раз этой эвакуации, улицы на удивление пустые даже днём, на пути нельзя встретить ни военных, ни мясников, ни червей, ни заболевших, ни отбросов вроде поджигателей и бандитов, ни даже агрессивных крыс. Даниил впервые за две недели может спокойно выдохнуть, последний раз погулять меж домов почти опустевшего города и не испытывать надобности в синих антибиотиках, мономицине, порошочках и бинтах. Правда, рука всё ещё инстинктивно тянется к саквояжу и рукоятке револьвера, но это мелочи.       Погода на удивление спокойная. На небе, как обычно, нет ни намёка на солнце, но хотя бы без мерзкого дождя или грозы. В ушах шумит лишь слабый ветер, но даже при этом условии Город кажется одним большим оплотом безжизненности. Даже воздух тут такой неприятный, с запахом болезни, дорожной грязи и крови.       Бакалавр долго бродит по городу, время от времени заходит в бакалеи и покупает по классике пару лепёшек и вяленую рыбу, утоляет голод и бредёт дальше, размышляя и довольствуясь относительным спокойствием на душе – редким в данных условиях явлением.       Данковским позволяет себе в столь решающий день, который поменяет его жизнь, в последний раз бередить улицы степного городка, почему бы нет?       ...И, честно, гуляя и размышляя, он раз за разом приходит к выводу о том, что совсем не понимает, что ему делать дальше и куда стремиться. Вот совсем. Если до этого дня его целью было спасение Города от чумы, то что делать после её достижения? Совсем скоро Город сотрут с лица Земли или, как выражаются здешние степняки, Матери Бодхо, и после этого Бакалавр мог бы вернуться в столицу, к своей деятельности и изучению вопросов бессмертия, но... Танатика разрушена. Все документы и архивы сожжены, а от некогда известной лаборатории осталась лишь груда осколков.       Он горько усмехается.       В тот роковой день, когда ему довелось узнать это от Инквизитора, весь его мир перевернулся. Он ещё по прибытию в город знал, что его деятельность на грани закрытия, однако верил до последнего, что этого не случится. Верил, что сможет осуществить задуманное, ошеломить публику и вернуть былую репутацию. Он же верит в чудеса, в конце концов.       Не помогло. Бакалавр не мог до конца осознать масштабы этого события и сотни раз прокручивал в голове известие Аглаи. Не было желания кричать, крушить или убивать, он лишь смотрел вперёд, в пустоту, такими же пустыми глазами, в которых отражался тихий ужас. Отражалось падение его внутреннего мира, словно карточного домика, который он так долго выстраивал. Хотя по лицу и не скажешь, что он был слишком шокирован и не хотел признавать этот факт. В конце концов, ситуация не позволяла отдаваться эмоциям и трауру, не позволяла забывать про другие, не менее важные вещи и в целом никуда не пропала, вопрос с чумой всё ещё нужно было решать.       Однако после этого известия Бакалавр особенно остро ощутил бренность своего существования и гнетущую пустоту внутри. Танатика была его смыслом жизни, и он понимал, что если потеряет её, то потеряет и всякое стремление жить. Так и случилось. Острый экзистенциальный ужас и незнание того, что делать дальше, ударили по Даниилу с особенной силой. Желание покончить со всем росло с каждым днём, но он всё же смог собрать остатки моральных сил, чтобы выполнить поставленную ему цель и искоренить чуму. Но каждый день, закончив с нужными делами, он старался уделять больше времени на сон и отдых, чтобы во время праздного бодрствования в голову не лезли никакие лишние мысли.       И вот, цель исполнена. Утопия скоро будет уничтожена, а Даниил так и не понял, что ему делать дальше. Он, может, и остался бы в этом городке влачить свое существование, как и предлагала Мария Каина, чтобы продолжать удивляться его архитектуре, здешнему населению, тем самым разнообразив своё прибывание в этом мире, но и Утопии скоро придёт конец.       И Данковскому. Наверное, он и сам уже мёртв внутри. Ему даже не пришлось заражаться чумой для этого. За последние пару недель пребывания здесь с ним произошло слишком много событий, оказавших влияние на состояние Бакалавра: предательство со стороны Властей, потеря всякого желания жить и осознание того, что ты был загнан в ловушку. Не сказать, что он удивлён. Даниил давно привык к негативу в свою сторону и даже не жалеет себя, понимает, что он может быть неугоден многим людям и те пытаются его убрать с шахматной доски, и он даже не пытается понять, что он такого сделал этим чёртовым Властям, потому что какой смысл? Какой смысл, если все уже разрушено, обратная дорога в столицу, вероятнее всего, закрыта для Даниила? Ему остаётся лишь ждать залпа ракет, а потом бесцельно идти туда, куда глаза глядят. Больше ему ничего не остаётся. Может, в таком случае он вообще станет твириновым алкоголиком, как печально известный Пётр Стаматин.       Возможно, какие-нибудь дети порекомендовали бы ему не сдаваться и искать новые пути, новые смыслы и поводы просыпаться по утрам. Но эти сопляки не понимают, что есть на деле потеря самого ценного для взрослого человека, который убил всю осознанную жизнь на это. Он не может это отпустить просто так.       За подобными размышлениями время пролетело очень быстро, и Даниил даже не успел заметить, что солнце уже ушло в закат. Воздух стал более морозным, усилился шуршащий осенними листьями ветер, словно он тоже в панике пытался покинуть город. В такое время обычно и своих нор выбиралась всякая гниль города: бандиты, мародёры, поджигатели, которые были бы не против собрать деньжат со свежих трупов прохожих. Конечно, их хватало и днём, но ночью их было в два раза больше. Наверное, они надеялись, что патрульных военных будет меньше. Но сейчас на улицах всё ещё тихо, даже военных Блока не наблюдается. Бакалавр кидает взгляд на часы: 23:02. До начала операции по разрушению города остаётся чуть меньше часа.       Бакалавр не торопится покинуть его. Не бежит к железнодорожной станции, туда, где наверняка сейчас находится Блок. Наоборот, он продолжает медленно и лениво бродить по опустевшим улицам, выбирая место, откуда заряды будут лучше всего видны.       Он покинет этот мир вместе с Утопией. Никто, наверное, даже и не вспомнит о нём, его обугленное тело не найдут среди груды обломков некогда жилых домов. Может, Аглая и Блок перекинутся парой слов по поводу того, что Данковского не видно с окончания совещания в Соборе. Может, Уклад будет шушукаться какое-то время. Может, Власти всё же расскажут общественности о том, что Бакалавра никто не видел после окончания операции по спасению города от эпидемии. Но они все быстро забудут его, как забыли и Исидора Бураха. В их головах останется лишь образ героя, Борца со Смертью, спасшего Утопию от страшной Песчаной язвы. Конечно, это приятно, но какой толк, если город сотрут с лица Земли буквально через полчаса? Пропадает весь героизм поступка. Хотя он и не рассчитывал на него. Лишь хотел выполнить поставленную ему задачу.       Поэтому с чувством выполненного долга он может уйти на покой и обрести внутреннее равновесие. Справиться с терзающим его экзистенциальным ужасом и пустотой, которая не ушла до сих пор.       Он садится на землю, привалившись спиной к какому-то дому, и возводит глаза к ночному небу. Кому бы он мог оставить записку и попрощаться? Чете Каиных, которая была на его стороне всё время пребывания в Городе? Оказать Гаруспику благодарность за содействие и помощь? Александру Блоку, такому же заложнику ситуации, как и сам Бакалавр? Аглае, которая воспользовалась им?       Сейчас это уже не важно. Нужно было раньше думать о прощальных записках, пока у него ещё была возможность передать их в нужные руки, а не тогда, когда до разрушения города остаются жалкие десять минут.       Он тяжело вздыхает, ложится на холодную землю и прижимается к ней щекой. Ему даже кажется, что почва все ещё пахнет кровью, болезнью и корками красной плесени, коими был покрыт весь город ещё пару дней назад.       Данковский неподвижно лежит, прокручивая в голове все моменты, которые когда-либо оказали на него влияние. Отпечатались, существенно изменили его личность, взгляды... Так забавно осознавать то, что в момент смерти они являются не более, чем простой пылью и яркими картинками в голове.       Забавно осознавать, что учёный, который изучал вопросы и феномен бессмертия, пытался перешагнуть смерть, сам решил наложить на себя руки.       Он прикрывает глаза и безжизненно усмехается. Небо окрашивается яркими вспышками огня, а над головой наконец-то звучат громкие выстрелы залпов артиллерии.