Вэй Усянь против!

Вэй Усянь летел не торопясь и лениво оглядывал пейзаж под собой. Поездка в Цинхэ оказалась плодотворной. Хотя эксперимент с веером вышел неудачным — впрочем, Вэй Усянь этого ожидал, так как форма веера им давно уже была признана непригодной для полетов, — Не Хуайсану на заказ изготовили гигантскую кисть: сильно увеличенную копию тех, что использовались для каллиграфии. Вэй Усянь не стал говорить, что эта кисть в полете очень напоминала обычную метлу — ни к чему ранить нежные чувства богатого и эстетствующего заказчика. Не Минцзюэ, правда, пока не сменил гнев на милость, поэтому его младший брат летал на своем новом приобретении исключительно над никем не обитаемыми землями хребта Синлу. Подлетая к Илину, Вэй Усянь направил метлу ниже, раздумывая, не заскочить ли на рынок. Картошечки там купить или мешок рису, благо, полученный от Не-сюна гонорар приятно отягощал кошелек. Он осторожно снизился, лавируя между развешанными поперек улицы разноцветными фонариками, и вдруг увидел впереди знакомый высокий силуэт в белых одеждах. — Лань Чжань! Вэй Усянь замахал руками, привлекая внимание, и едва не свалился с метлы. Хорошо, до земли оставалось не больше пары бу и падать было недалеко. Он приземлился прямо перед Лань Ванцзи и спросил с широкой улыбкой: — Как тебе моя метла? Круто, правда? — Нет. Скука, — бросил Лань Ванцзи, почти не размыкая губ, но при этом так жадно пожирал Вэй Усяня глазами, что это заставляло усомниться в искренности его слов. Поэтому Вэй Усянь даже не подумал обижаться, хотя тут же бурно возразил: — Ну уж нет! Лань Чжань, как только не обзывали мою метлу — и простонародной, и грязной, и невзрачной, но никто еще не говорил, что она скучная. — Лучше бы ты летал на мече. — Да какая разница!.. Вспомнив про Суйбянь, Вэй Усянь расхохотался получившемуся каламбуру. Потом схватил Лань Ванцзи за руку: — Послушай, Лань Чжань, я вспомнил, что должен тебе обед. Пойдем посидим в каком-нибудь трактире — да вот хоть в этом, — он указал напротив, на вывеску, покачивавшуюся перед распахнутыми настежь дверями, — а я расскажу тебе, на чем еще вполне неплохо можно летать. Забавнее всего, наверное, на граблях — каждый зубчик, вспарывая воздух, оставляет за собой в воздухе тонкий след, если начать выписывать в небе всякие фигуры, получается очень красиво. Хотя мне все равно моя метла нравится больше!.. — Ты варишь горстку риса в огромном котле, — проговорил Лань Ванцзи, когда смог вставить слово посреди этой болтовни, имея в виду, что Вэй Усянь растрачивает свой талант по мелочам. — Рис — всему голова, — заявил Вэй Усянь, подражая менторскому тону Лань Цижэня, чем заработал очередной укоризненный взгляд его племянника и снова расхохотался. Они зашли в трактир, и подбежавший слуга усадил их за столик. Почти не глядя в меню, Вэй Усянь протараторил названия всех своих самых любимых блюд, не забыв сообщить, чтобы в них добавили двойную порцию перца. Спросил Лань Ванцзи, хочет ли он что-нибудь особенное, и, не получив в ответ ничего, кроме покачивания головы, добавил: — И для него принесите то же самое. А еще кувшин самого лучшего вина и чайник лучшего чая. — Так вот, — продолжил Вэй Усянь, когда слуга ретиво бросился исполнять заказ, — на самом деле зря ты так говоришь, Лань Чжань. Вовсе это не мелочи. Ты бы видел, как радовалась шицзе, что сможет летать в Пристань Лотоса, когда ей захочется. Да и Не-сюн, у него всегда не ладилось с саблями, зато теперь... — Они все — слабые заклинатели. Ты — сильный. В голосе Лань Ванцзи ясно читался вопрос: «Зачем тебе это надо?» Вэй Усянь понял, что ступает по скользкой почве и надо бы сменить тему, но его несло. — Ну сам посуди, Лань Чжань, должен же я протестировать товар, прежде чем его сбывать покупателям. Потом, сильным заклинателям мое изобретение тоже может пригодиться. Возьмем Вэнь Цин. Ее меч уничтожили, когда она попала в плен, так почему бы ей не полетать на чем-нибудь другом? Правда, метлу она не одобрила, — Вэй Усянь поежился, вспоминая, как Вэнь Цин едва не отходила его той метлой, когда он ей это предложил. — Говорит, на ней сидеть неудобно. Я вот думал, может, ей скамейку какую приспособить для сидения, но тогда центр тяжести всей конструкции смещается, и она переворачивается… — У тебя есть Суйбянь, — Лань Ванцзи отчеканил каждое слово. По его строгому взгляду было понятно, что на этот раз он не собирался позволять сбить себя с толку. Вэй Усянь раздосадовано вздохнул. Он пребывал в отличном настроении, ссориться совсем не хотелось, а хотелось сидеть и расслабленно уплетать вкусности, и болтать всякую чушь, как в старые добрые времена… Слуга как раз принес вино и застыл с кувшином в руке, спрашивая, наливать ли обоим господам? И Вэй Усянь ляпнул: — Лань Чжань, а давай ты выпьешь со мной?.. И тогда я расскажу тебе все-все, честно! — «Сейчас он разозлится и примется меня поучать. И у него так мило покраснеют уши. Лань Чжань такой милый, когда злится… Он же не будет на самом деле пить, правда? Это же строго запрещено, не помню, в каком из правил… Так что я в безопасности…» — Лань Чжань, что ты делаешь?! Лань Ванцзи подставил чашу слуге и, как только она наполнилась, не мешкая ни мгновения, опрокинул ее в себя. Вэй Усянь, похолодев, лихорадочно пытался сообразить, как теперь выполнять столь легкомысленно данное обещание. Откровенную ложь Лань Ванцзи наверняка почует, но сказать правду о своей полной неспособности управлять Суйбянем и о причинах этой неспособности Вэй Усянь никак не мог. Спасение пришло с неожиданной стороны. Вместо того, чтобы устроить допрос с пристрастием, Лань Ванцзи, отставив чашу, вдруг уронил голову на грудь и тут же уснул, причем даже не утратив при этом своей величественной осанки. Вэй Усянь не торопясь доел все принесенные блюда, а то, что не влезло, велел упаковать и спрятал в рукав — побаловать бабулю и А-Юаня. Потом подумал, глядя на Лань Ванцзи: «Может, оставить его здесь? Слуга позаботится о нем, а Лань Чжань, как только очнется, сам вернется в Облачные Глубины…» «Нет, — решил Вэй Усянь спустя некоторое время, допив вино и лениво гоняя последние красные от перца рисинки по дну миски. — Не годится, чтобы Лань Чжаня кто-нибудь увидел в таком виде. Мало ли, зайдет еще в этот трактир какой-нибудь заклинатель… Ладно, деньги у меня еще остались». — Эй, слуга! — крикнул он. — Мы с моим другом утомились с дороги, есть ли у вас комната, чтобы переночевать? Хорошая комната. Он продемонстрировал пухлый мешочек, полученный от Не Хуайсана, чтобы удостоверить свою платежеспособность. — Есть, как не быть! — расшаркался перед ним слуга, и Вэй Усянь, опираясь на метлу, как на палку, наполовину ввел, наполовину втащил Лань Ванцзи в комнату и уложил на кровать. Слуга, все еще впечатленный размером мешочка, спросил: — Что-то еще хотите, господин? Может, помыться? У нас в трактире есть отличная крепкая бочка… Вэй Усянь фыркнул. «Почему бы и нет?..» — Лань Чжань, а, Лань Чжань, хочешь помыться? Ну, знаешь, искупаться в горячей воде, пар, мыльные пузыри и резиновая уточка… Может, так и протрезвеешь быстрее? Он совершенно не ожидал ответа от бесчувственного тела, сгруженного на кровать, но вдруг услышал: — Хочу. Лань Ванцзи сел на постели. — О, так ты уже протрезвел? — обрадовался Вэй Усянь. — Может, тогда ну ее, комнату? Разойдемся по домам? — Нет, — непреклонно ответил Лань Ванцзи. — Хочу купаться. И уточку. Такое его поведение показалось Вэй Усяню крайне странным, но одновременно и очень милым. Мог ли он удержаться?.. — Может, ты хочешь, чтобы я тебя помыл? — предложил он со шкодливой усмешкой. — Хочу. — Нет, ты не протрезвел, — догадался наконец Вэй Усянь. — Лань Чжань, оказывается, ты такой милый, когда выпьешь. Надеюсь, ты не обидишься на меня, что я видел тебя таким?.. Ладно, как бы там ни было, тащите сюда вашу бочку!..

***

Цзинь Цзысюнь негодовал. Мало того, что мерзопакостный Вэй Усянь, наславший на него — он был в этом убежден! — проклятие Сотни дыр и Тысячи язв, остался живехонек, так еще и добился успеха в этом своем дурацком предприятии с летучими метлами, лопатами и прочим скарбом, принадлежавшим подлому люду. Летающие на вилах крестьяне, или горшечники, таскающие на летучих лопатах мешки с товаром на рынок — где это видано! И раз простецы теперь будут уметь то, что испокон считалось доступным лишь бессмертным заклинателям, то они заклинателей и уважать перестанут, а значит, перестанут соблюдать законы и платить подати кланам. Цзинь Цзысюнь пришел к выводу, что просто обязан очистить Поднебесную от Вэй Усяня — не только ради себя, но и ради Ланьлин Цзинь и всего заклинательского мира в целом. К несчастью, Вэй Усяня теперь, когда он летал туда-сюда на своей метле, было не так-то просто выследить. Но Цзинь Цзысюнь резонно рассудил, что куда бы тот не летал, в Илине он время от времени должен появляться. Ну не тащить же издалека мешки с картошкой или чем там питаются эти его проклятущие Вэни на своих поганых Могильных холмах! Поэтому за Илином Цзинь Цзысюнь следил особенно тщательно, и вскорости его терпение было вознаграждено: разведчик сообщил, что Вэй Усяня видели заходившим в трактир вместе с Ханьгуан-цзюнем. Последний был тут совсем некстати, но Цзинь Цзысюнь понадеялся, что он не станет вступаться за Вэй Усяня — ведь всем было известно, что они враждовали друг с другом. Когда трактир был полностью окружен, стрелки заняли свои позиции на крышах соседних зданий и наложили стрелы на тетивы, Цзинь Цзысюнь прокричал, усилив голос заклинанием: — Вэй Усянь, выходи! Обещаю, если выйдешь сам и во всем сознаешься, смерть твоя будет легкой и быстрой! Иначе я за себя не отвечаю! Не думай, что сможешь спастись на той грязной швабре, что служит тебе вместо меча — у меня несколько сотен стрелков, и у всех полные колчаны стрел! Даже если попытаешься удрать через дымоход, тебя тут же утыкают стрелами как ежа! На этот раз, Вэй Усянь, тебе точно пришел конец!

***

— Этот Цзинь Цзысюнь вечно некстати, — вздохнул Вэй Усянь. Прозвучавшая снаружи трактира гневная и напыщенная тирада отвлекла его от преприятнейшего занятия: он намыливал плечи сидящего в бочке Лань Ванцзи, а тот с восторгом маленького ребенка игрался комьями мыльной пены и запускал между ними резиновую уточку. По мнению Вэй Усяня, это было совершенно умилительно. — И что нам теперь делать?.. Лань Ванцзи на выкрики Цзинь Цзысюня не обратил ровно никакого внимания. Впрочем, даже если бы он в сей же миг протрезвел, их все равно было бы только двое против нескольких сотен. Вдобавок, хотя Цзинь Цзысюнь и пришел по душу одного только Вэй Усяня, в стычке никто не был застрахован от роковых случайностей, а подвергать опасности Лань Ванцзи — пусть тот и отказывался считать себя его приятелем — Вэй Усянь совершенно точно не собирался. Впрочем, собственной жизнью он тоже не хотел зазря рисковать. Поэтому ему надо было срочно придумать для них обоих путь к отступлению. Положение усложнялось тем, что опьяневший Лань Ванцзи совсем не осознавал грозившей им опасности. Вэй Усянь попытался было вытащить его из воды, но столкнулся лишь с по-детски упрямым протестом — Лань Ванцзи погрузился в воду с головой, задержав дыхание и игнорируя отчаянные призывы встать и одеться. Тогда Вэй Усянь попробовал взглянуть на проблему под другим углом. Если Лань Ванцзи не получалось выковырять из бочки — значит, надо бежать вместе с бочкой!.. Вэй Усянь лихорадочно припоминал все свои неудавшиеся эксперименты с корзинами и скамьями. Сами по себе эти предметы было невозможно заставить лететь в нужном направлении, но теперь Вэй Усяню в голову пришла мысль — что, если изначально он подошел к задаче с неверной стороны?.. Вот, у него есть бочка, которую необходимо поднять в воздух — что, если представить, будто это лодка, а вместо рулевого весла использовать его метлу?.. Вытащив из рукава заготовки для талисманов и походную тушечницу, Вэй Усянь принялся споро обклеивать бочку наспех нарисованными символами полета. Потом разделся сам — «Лань Чжань, ты же образец благовоспитанного мужа! Ну, когда трезвый. Перестань так на меня глазеть! Займись лучше уточкой!» — упаковал всю одежду, свою и Лань Ванцзи, в непромокаемый мешочек цянькунь, схватил метлу и полез в бочку. Хорошо, вода в ней все еще была теплой. Быстрым взглядом оценил окно: маленькое, бочка не пройдет. Тогда Вэй Усянь выщелкнул из пальцев последний талисман — и крыша над головой взорвалась черепицей и осколками стропил. Бочка с двумя пассажирами взмыла в образовавшееся отверстие и стала набирать высоту.

***

— Бр-р-р, холодно то как! — пожаловался Вэй Усянь. Метла в его руках мелко подрагивала. На высоте дул холодный ветер, вода в бочке окончательно остыла; выплеснуть ее заклинанием, продолжая управлять метлой, у Вэй Усяня не получалось; одеваться, сидя в зябкой воде, было бессмысленно. Поэтому он просто прижался к боку Лань Ванцзи, который оказался неожиданно горячим. — Зато какое лицо было у Цзинь Цзысюня! Мы ж почти перед самым его носом улетели! Они так там ошалели все, что даже стрелять забыли, а когда вспомнили — поздно, бочка улетела!.. — Несколько попаданий было. — Но это капля в море! К тому же, стенки у бочки толстые, не страшно… На самом деле, со стороны бочка, должно быть, больше всего напоминала облепленного талисманами ощетинившегося ежа, но Вэй Усянь не был бы собой, если бы немного не прихвастнул. И только тут до него дошло: — О, Лань Чжань, так ты протрезвел?.. — Мгм. Лань Ванцзи перекинул руку через бортик и наощупь вытащил несколько стрел, которые пробили бочку практически насквозь. В образовавшиеся мелкие дырочки стала резво вытекать вода, рассыпаясь мелкими каплями. — Лань Чжань, да ты впрямь повелитель дождя! Наверняка ведь крестьяне, чьи поля мы пролетаем, молятся о дожде, вот ты и послал им его! — Вздор. На ветру и бочка, и их влажные тела быстро высохли, и Лань Ванцзи принялся одеваться. Потом призвал к себе Бичэнь, но покидать бочку пока не торопился. Вэй Усянь сунул ему в руку метлу: — Подержи, пока я оденусь. И не подглядывай! Впрочем, последнее замечание было явно излишним: протрезвев, Лань Ванцзи, судя по всему, полностью вернулся в свое обычное состояние благовоспитанного молодого господина и на голого Вэй Усяня старательно не смотрел. Натянув на себя верхнее платье поверх рубахи и штанов, Вэй Усянь обнаружил полнехонький кошелек. — Лань Чжань, кажется, я опять забыл расплатиться, — повинился он. — Правда, меня извиняет то, что нам снова пришлось убегать в спешке… Зато как обрадуется Вэнь Цин, узнав, что я таки придумал более комфортный способ полета! Подозрения, что Вэнь Цин совсем не понравится идея летать, сидя в бочке для мытья, он тщательно загнал в самый дальний уголок сознания. Успеется еще с ней поругаться. В конце концов, он всегда может продолжить эксперименты… — И за поломанную крышу трактира ты тоже не заплатил. — Ну да… — Вэй Усянь насупился, потом решительно потянул из рук Лань Ванцзи метлу. — Поворачиваем! Цзинь Цзысюнь наверняка уже вернулся в Ланьлин, поджав хвост. Лань Ванцзи метлу не отдал. — Опасно. Я расплачусь на обратном пути. Вэй Усянь не смог скрыть вздох облегчения. — Вечно от меня тебе одни неприятности, Лань Чжань… Но пить со мной я тебя точно не заставлял, это ты сам! Он тут же прикусил язык — сейчас Лань Ванцзи вспомнит, зачем вообще стал пить, и призовет его к ответу!.. Но тот внезапно спросил: — А что я делал… когда выпил? «Показалось или мочки его ушей и вправду слегка покраснели?..» Вэй Усяню страшно хотелось его поддразнить и наговорить всяческих небылиц, но это было бы некрасиво после того, как Лань Ванцзи благородно предложил заплатить за все, что он порушил в трактире, а сам Вэй Усянь так и не выполнил свое обещание. Поэтому он сказал чистую правду: — Сначала ты уснул, а когда проснулся, был таким милым!.. Сидел в бочке, играл с мыльной пеной и пускал резиновую уточку, а я тебя мыл. Наверное, у тебя совсем не было детства, с таким строгим дядей и всеми вашими правилами, и когда ты выпил, внутри тебя проснулся маленький ребенок, которому хотелось развлекаться… Вэй Усянь замолчал, и его вдруг осенило: — О, смотри, что я придумал! Четвертый дядюшка недавно нагнал яблочного вина, это, конечно, не «Улыбка императора», но тоже вполне ничего. Сейчас прилетим, я тебя угощу, и ты сможешь еще поиграть!.. — Ну уж нет. Полыхая ушами, Лань Ванцзи тут же впихнул метлу обратно в руки Вэй Усяню, выпрямился во весь рост и вспрыгнул на Бичэнь. Расстояние между ним и бочкой принялось увеличиваться с большой скоростью. — А жаль, — вздохнул Вэй Усянь ему вслед. — Если бы ты, Лань Чжань, побольше в детстве играл, может, и не вырос бы таким букой… Бочка, полным ходом летящая к Могильным холмам, казалась теперь какой-то опустевшей. Но, окинув ее взглядом, Вэй Усянь вдруг обнаружил, что уточку Лань Ванцзи все-таки забрал с собой.