Ну, спасибо Бражнику!

***

Адриан, повязав полотенце на бёдра, встал с кровати. Проверил камин. Квами всё ещё крепко спали. Гроза закончилась. Дождь редкими каплями стучал по стеклу. На улице была глубокая ночь. Они сидели за столом, ели круассаны и запивали водой. Разговаривали о всяких нейтральных мелочах. Им было очень уютно друг с другом. Вдруг его взгляд стал серьёзным. — Ты же не думаешь, что после того, что здесь было, я снова тебя отпущу? — он сверлил её взглядом. — Пришло время раскрыть личность, Моя Леди! В комнате повисла тишина на долгие пять минут. Адриан начинает думать, что она уже всё решила, и у него нет шанса. Опять! Он опускает взгляд, и боль начинает расплываться в груди. — Хорошо. Ты, конечно же, прав, — она почти шепчет, и до его сознания не сразу доходят её слова. Он поднимает глаза, а она стягивает свою маску и молча опускает взгляд. Магия рассеивается… Его как будто поразила молния. — Мари! — в его голосе столько нежности. Она поднимает на него взгляд и сталкивается с его изумрудным и полным любви! — Теперь твоя очередь! Он стягивает маску. Она секунду смотрит не моргая, а потом её глаза становятся полными слёз и она прячет лицо в ладони. В её голове гремит только одна мысль: «всё это время я была с Адрианом Агрестом, все три года и всю эту ночь!». Он ожидал чего угодно, но только не слёз. Всё плохо настолько? Он готов провалиться сквозь землю. Всё было зря, и теперь он знает это. — Я люблю тебя! Её голос почти не слышен. — Люблю! Он поднимает глаза. По ее щекам текут слёзы. Она смотрит в его глаза и шепчет одними губами. — Я так сильно люблю тебя, Адриан! И до него наконец-то доходит смысл её слов. — Постой, тот парень — это я? — Она всхлипывает и еле заметно кивает. — Господи, какой же я идиот! — Он притаскивает её к себе на колени и сжимает в объятиях. — Моя! Моя Мари! Моя маленькая Мари! Я люблю тебя! Я никогда тебя не отпущу! — он томно целует её, гладит по спине и прижимает почти до хруста. Она всхлипывает в голос и только теснее жмется к нему. Через какое-то время он отстраняется и смотрит ей в глаза! — Как давно ты это поняла? Что любишь меня? — Это так важно? — Если честно, хотелось бы знать, как давно я гоняюсь за собственным хвостом! — С тех пор, как ты дал мне зонт. — Боже, в номинации «главный идиот Парижа» мне дадут золотую медаль, — ухмыляется он. — Мы выступали дуэтом! Медаль дадут нам обоим! — и они принялись хохотать! Они смеются до слёз! — Ты даже не представляешь, сколько раз я пыталась признаться тебе. Алья разработала целую стратегию, но… — Я признавался тебе каждый раз, но это несильно мне помогало! В своё же оправдание могу сказать, что был ослеплён твоим красным костюмом и не мог мыслить рационально, — снова прыскает смехом. — Ты так сторонилась меня… — взгляд становится серьёзным. — Сначала я думал, что дело в проклятой жвачке, и ты меня ненавидишь. Потом, я узнал тебя ближе и вроде мы стали друзьями, но ты стала смущаться и я начал думать, что дело в моей чёртовой модельной популярности. Но я не мог представить, что дела обстоят именно так! — Он гладит её по щеке. Маринетт краснеет, но прижимается к его ладони, накрывая её своей. Смотрит в глаза. — Я всё ещё не могу поверить, что это ты! И поверь, я буду ещё долго смущаться. — Может осознание того, что я «твой наглый кошак» поможет тебе это преодолеть?! — он нежно улыбается ей и целует в носик. — А теперь спать, что-то мне подсказывает, что завтра будет трудный денёк. — Адриан встаёт со стула и несёт её в постель. Устроившись под пледом, он прижимает её к себе, гладит по спине, словно убаюкивая, и они медленно проваливаются в царство Морфея. — Мой! — шепчет сквозь сон Маринетт.