Ну, спасибо Бражнику!

В 21:00 Ледибаг уже ждала Кота на верху Эйфелевой башни, она с волнением всматривалась в вечерний город. Её руки дрожали, а сердце грохотало в груди. — Добрый вечер, моя Леди! — Он появился так неожиданно, что она вздрогнула и обернулась. —Добрый вечер, Кот! — На минуту повисла тишина, а потом он стремительно подошёл и припал поцелуем к её губам. Она вздохнула, он углубил поцелуй, проникая языком в её рот, и замурчал от удовольствия. У неё кружилась голова, если бы он не держал её в объятиях так крепко, она бы упала. Когда в легких не осталось кислорода они прервали поцелуй, хватая воздух. Легкие жгло. Маринетт смущенно уткнулась носиком в его грудь, её щёки снова пылали огнём. Оба молчали, наслаждаясь моментом, и только прерывистое дыхание обоих нарушало тишину. — Я скучал! — Адриан прижался к её макушке губами, нежно поглаживая по спине. Её запах его пьянил. — Ты пахнешь ванилью. — Она подняла на него глаза. — А ты Рождеством, мятой и бергамотом. Я тоже скучала! — Она тонула в зеленых омутах. — Ты такая красивая. — Он взял её за подбородок и снова прижался губами, на этот раз нежно. — Я люблю тебя! — Шептал он в поцелуй. — Я люблю тебя! — Вторила она. Спустя какое-то время они всё же отправились на патруль. Бежали по крышам, обгоняя друг друга. Убедившись, что всё в порядке, вернулись на башню. — Нам надо решить, как действовать дальше. Алья сегодня прижала меня к стенке и дала понять, что не верит ни одному моему слову. Она не оставит попыток докопаться до истины. — Ищейка взяла след? — он хохотнул, — Ничего, мы со всем справимся. Главное, что мы вместе. Сегодня довольно свежо, давай поговорим у меня? Отца нет в городе, нам никто не помешает. — Лучше у меня. Уверена, ты проголодался, я приготовлю что-нибудь, и мы сможем разработать план действия и манеру поведения. Через пять минут они уже были у чёрного входа. Сняли трансформацию и зашли в дом. — Твои родители не будут против таких поздних визитов? — зашептал Адриан. — Они в Китае у дяди в гостях, так что всё в порядке. Пройдя на кухню, Маринетт открыла холодильник, изучая содержимое. — Приготовить салат и стейки или ты хочешь, что-нибудь другое? — Мне хватит обычного сэндвича и чашки капучино. —Тогда с ветчиной и овощами. К кофе есть круассаны и макароны. — Она выложила продукты на стол и стала мыть овощи. — Тебе помочь? Правда, я никогда этим не занимался. — Неловкая улыбка озарила его лицо. — Спасибо, не надо, я быстро справлюсь. Ты можешь присесть за стол или подождать в моей комнате. — Я лучше подожду здесь. — Он продолжил стоять, прислонивши плечом к дверному косяку и наблюдать за ней. Сейчас её движения были отлажены, было видно, что ей приготовление пищи доставляет удовольствие. Повисла тишина. Его взгляд скользил от милого личика ниже к тонкой шее, потом к аккуратной груди, тонкой талии, упругой попке, по стройным длинным ножкам и возвращался обратно к лицу. Рассматривая его более детально, как будто видел её впервые. Огромные синие глаза напоминали сапфиры, аккуратненький носик, пухлые губы. Он был возбуждён. Маринетт, почувствовав пристальное внимание, подняла на него глаза. В его взгляде был голод. Она замерла. — Иди ко мне! — Он жёг её взглядом. Она вытерла руки и медленно подошла к нему. Адриан взял в ладони её лицо и прижался губами к губам страстным поцелуем. Маленькая ладошка скользила по его груди, ощущая грохот сердца. Её сердце грохотало в ответ. Он скользил ладонями по её спине, к талии, вжимая Маринетт в себя. Его возбуждённый член упёрся ей в живот. Она застонала, он проник языком в её рот. Было нечем дышать, но это их не останавливало. Она обняла его шею, пальчики путались в волосах, немного оттягивая. Он зарычал ей в рот и приподнял под ягодицы, шагнул и прижал её к стене. Её ноги обвили его талию. Адриан заскользил губами к шее, осыпая поцелуями, оставляя красные отметены. — Пойдем в мою комнату — зашептала она. Он прижался к её лбу своим, прерывисто дыша. Замер так на секунду, словно пытаясь прийти в себя. — Я абсолютно не могу себя контролировать рядом с тобой. Один твой взгляд и я готов. —Со мной то же самое, я ничего не могу с собой поделать. — Он поставил её на пол. Маринетт взяла его за руку и потянула вверх по лестнице в свою комнату. В комнате он опять обрушился на неё поцелуями. — Моя Мари… Я люблю тебя… — его голос охрип от возбуждения. Она отвечала ему со всей страсть, мысли путались в голове. Его руки скользнули ей под футболку, опаляя жаром нежную кожу. Через секунду футболка была на полу, за ней бюстик, обувь и бриджи. Поцелуями спустился к груди, прихватывая сосок, нежно его прикусил. Она застонала. Судорожно расстёгивая пуговицы на его рубашке пальцы дрожали и не слушались. Он отстранился и рванул рубашку за воротник, стягивая её через голову. Подхватил Маринетт на руки и понёс на кровать. Она плавилась под его взглядом, опьянённая ласками, тащила его на себя. Сейчас хотелось быть ближе настолько, насколько это возможно. — Адриан, я люблю тебя… люблю… — шептала она, смешивая слова с поцелуями и покусываниями. Он прокладывал дорожку из поцелуев от шеи к груди, уделяя особое внимание затвердевшим соскам, затягивал в рот, кусал и дул на них. Она всхлипывала от удовольствия. Потом его губы опаляли живот, прошли по краю резинки трусиков и прижались к самому чувствительному месту. — Ах… — Она сжала пальцами простынь. Ощущения были невероятными. Он же был на пределе, но срывать было нельзя. Сейчас было важно, доставить ей удовольствие. Он этого хотел. Его пьянило то, как она реагирует на него. Подцепив пальцами резинку трусиков, потянул в низ. Раздвинул ей ножки и прижался губами. — О, Боже… — Она выгнулась дугой. —Ты такая мокрая… Моя… — Нежные губы сменил язык. Он ласкал, посасывал, проникал внутрь. Она металась под ним, умоляя. Он чувствовал, что она близка и ускорился, лаская до тех пор, пока она не выкрикнула его имя. Оргазм волнами сотрясал её тело. Она откинулась на постель и блаженно прикрыла глаза. Было так хорошо и легко, словно она парила в небе. Ей потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Адриан встал и стянул обувь. Она открыла глаза и смотрела на него взглядом полным любви. Её взгляд его завораживал. Маринетт села в постели, протянула руку к его груди и скользнула пальчиками вниз, очерчивая кубики пресса. Он вздрогнул. — Как красиво, я могу смотреть на это вечность. — Потом рука скользнула к ремню. — Можно? — Она смотрела в его глаза. Он тяжело дышал, джинсы готовы были лопнуть от его возбуждения. Прикрыв глаза, он заговорил. Его голос охрип. — Мари, я думаю, сейчас это плохая идея. — Почему? Я хочу тебя! Хочу почувствовать тебя внутри! Я делаю, что-то не так? — Он усмехнулся. — Нам лучше подождать пару дней... Тебе будет больно. — Нет. Когда ты… Она замолчала. Румянец залил лицо. — Ну… когда ты трогал меня там языком, мне не было больно. Это было чудесно! Пожалуйста, Адриан! Он наклонился и скользнул пальцами ей между ног, проникая внутрь. Она зашипела. Он убрал руку. — Об этом я и говорю. — Он погладил её по щеке. — Я хочу тебя до одури, ты же видишь, но надо потерпеть пару дней. Я не хочу снова делать тебе больно. — Мне всё равно. — Мари, я… Она привстала на колени, обняла его за шею и впилась в его губы поцелуем. — Пожалуйста, Адриан… Пожалуйста… Он жёг её взглядом. Нежно погладил Маринетт по лицу. — Ты уверена? Она кивнула и прижалась к нему губами, потянула его на себя. Он чуть не рухнул на неё, в последний миг опёрся на локти. Они долго целовались, потом он отстранился, стянул с себя джинсы вместе с бельём и натянул презерватив. Коленом раздвинул ей ноги и опустился на неё, опершись на локти. В её глазах он видел волнение, она пыталась его скрыть. — Расслабься, если будет больно, я остановлюсь. — И он медленно стал входить, наполняя её собой. Было немного больно, но боль была перемешана с возбуждающим удовольствием. Голова Адриана упала её на плечо, он сделал ещё один толчок и замер. —Очень больно? — его голос хрипел. Маринетт молчала, полностью отдавшись ощущению, она почти не слышала его. — Мари? Я должен знать. Мне перестать? — О Боже, нет… ни за что. Он дал ей ещё секунду, а потом стал двигаться, набирая темп. Маринетт жалась к нему, держалась за его плечи и стонала. Адриан подтянул её ногу себе за спину. — Вот так, обними меня ножками. — Она послушно сделала, что он просил, а он проник глубже и ускорился. — Моя девочка… Его движения становились все более мощными, она почувствовала, как низ живота снова стягивает узлом. — Ещё, Адриан, пожалуйста, ещё… Она прикусила его плечо. — Пожалуйста! Он усилил толчки, наращивая темп до тех пор, пока она не закричала его имя. Она обмякла под ним. Он сделал еще несколько толчков, обхватил её талию руками, вжимая Маринетт в себя и зарычал: «моя!». Потом наступила тишина, и только их прерывистое дыхание нарушало её. Он встал, стянул презерватив и вошёл в ванную, выбросить его. Подошел к раковине и умыл лицо. Взглянул в зеркало и поразился, на него смотрели зеленые глаза, взгляд был чужим, абсолютно незнакомым — счастливым! Он уже и не помнил, когда был счастлив в последний раз. «Как хорошо, что теперь в моей жизни есть она!» Он вытер лицо и вернулся в постель. Маринетт обвила его руками, прижимаясь к его груди. Она уже почти спала. — Мы должны были всё обсудить. — Утром обсудим, а теперь спи, девочка моя. — И прижавшись к её макушке губами, сам провалился в сон.