Винни.
Сегодня мне так одиноко, Эта печаль овладела мной. Не оставляй меня здесь, в холоде, Я никогда не хотел, чтобы было так холодно... Твои прикосновения были такими нежными, Твои прикосновения давали мне жизнь. Я ждал все это время, и потратил его впустую... Не оставляй меня одного, Я почти ничего не вижу... Не оставляй меня одного, я.... Падаю в бездну, Проскальзываю сквозь трещины Проваливаюсь в глубины... Вернусь ли я когда-нибудь? Мечтаю о том, как всё было раньше... Ты слышишь меня? Падаю в бездну, Проскальзываю сквозь трещины Проваливаюсь в глубины... Вернусь ли я когда-нибудь? Падаю в бездну, Пропадаю в бездне Ты была источником моих сил, Я променял все, Что я любил, ради одного, И остался на мели... Не оставляй меня здесь вот так, Неужели ты не слышишь, как я кричу из пропасти? Я желаю тебе своего желания... Не оставляй меня одного, Я почти ничего не вижу... Не оставляй меня одного, я.... Падаю в бездну, Проскальзываю сквозь трещины Падаю в глубины... Вернусь ли я когда-нибудь? (Falling Inside the Black — Skillet)
Эта женщина не была мне родной матерью. Но я очень хорошо помню её нежные руки. И голос, согревающий, словно тёплый плед. — Дроссель, это твой младший братик. Ты должен защищать его, всегда, всегда, — он стал вторым моим воспоминанием. Старший брат. — Обещаю, мама, — он, кстати, за все годы так и не нарушил слово, данное матери. Дросс защищал меня, даже когда я совершал отвратительные поступки. Но и доставалось мне от него, часто. Враг появился, словно не откуда. Крысиное полчище пронеслось по деревне, словно сметающий всё на своём пути ураган. Женщины сбившись в кучу, прятались в зарытом под слоем песка модуле. Не все, те, кого успели затолкать в безопасное место хмурые мужчины. Мы с братом видели как отцы и братья, мчаться навстречу врагу. А после, видели как крысы вытаскивали женщин и детей из убежища, расстреливая на месте. Твари, не дали шанса никому. Мама спрятала нас в нору, вырытую под домом. Мы с Дроссом и её смерть видели. В прошлом гениальный стрелок, она проредила крысиные ряды. За что обозлённые уроды её обезглавили, на пороге дома. После ухода крыс, мы с братом затянули тело матери в дом и подожгли его, чтобы она упокоилась, как подобает солдату. Тогда, брат плакал последний раз. Больше, я не видел слёзы на щеках Дросселя. Модо мы нашли забившимся в груду пластика и мебели, что осталась от рухнувшего модуля. Так, нас стало трое. Трое детей в разрушенном городе. И мы усердно повторяем за рыжим клятву, быть братьями по крови и стоять друг за друга. Именно Дроссель приносил нам еду, и именно он привёл помощь. Стокер показался мне огромным. Словно исполин из сказок. На запыленном лице его сияла белоснежная улыбка. Весь он в чёрной форме, с огромными руками стал для нас не просто спасением. На месте где жил отряд, что подобрал трёх мышат, нас отмыли, накормили и отправили отдыхать. — Всё будет хорошо, я всегда буду о вас заботиться, — заверил нас брат, когда мы трое по привычке сделали одно общее гнездо для сна. Я мало что помнил о дороге. Кроме того, что в конце длинного пути, встретил ангела. Ангел, как-то обыденно жил себе на Марсе. Существовал в моём заполненном песком мире. У неё были лучистые зелёные глаза и длинные блестящие на солнце волосы. И вся она, крохотная и нежная пахла чем-то вкусным. Мне хотелось лизнуть её кожу, чтобы проверить, действительно ли она имеет вкус, что явился в запахе. Между нами возникло незримое притяжение. Я раз за разом шёл в соседний дом, чтобы во сне вдыхать её невероятный запах. Мы были вместе постоянно, умиляя родителей и соседей. И это было светлое время. Мне не нужно было ничего, кроме как держать её крохотную ладошку в своей руке. Я знал, что хочу быть с ней всегда. Хотя и не понимал, что собой представляет брак. И нет, тогда, это было что-то по-детски наивное. Светлое и нежное. Но... Став мужем и женой мы могли не расставаться. И я вспомнил рассказ Дросселя про обряд на крови, что свяжет нас с ней. Мы смешали кровь, и я пообещал добыть ей воду, что исполняет желания. Она не просила. Я сам с чего-то решил, что хочу подарить ей желание. Ошибка стоящая мне, лица и голоса. Крысы поймали меня возле родника. Подростки, решили развлечься. Взрослые, просто убили бы. Или вовсе не тронули. Но, на мою беду, этим ребятам было всего лет на десять больше чем мне. Правую половину лица сожгли, глумливо смеясь пока я кричал. Кричал так, что в один момент голос просто исчез. Я открывал рот, но оттуда не раздавалось даже хрипа. Так, я стал немым уродом. В больнице, когда мне на лицо лёг теплый металл, моментально скрывший увечье от мира, я принял самое первое в жизни серьёзное решение. Взрослое. Мне больше нет места рядом с Чарли. Когда в первый день в школе, какой-то мальчишка обозвал её. Так, словно она что-то грязное и мерзкое, я, вместо того, чтобы побить его, щерился. И уже через миг, захотел попросить прощения, такой несчастной была малышка. Мы травили её. Планомерно, со вкусом. Я был готов практически на всё, чтобы она ненавидела меня. Но она просто была не такой. Всё изменилось, когда Чарли чуть не умерла. Я не участвовал в той травле, но узнав о ней, пообещал себе, однажды набить главному зачинщику морду. Чарли начала отвечать. Зло и ядовито, так, что кровь в моих венах бежала быстрее. Рождая азарт. Я искал её предел. Ждал, когда она сломается. Она превратилась в нескладную девушку, при мне. Я чувствовал запах её крови. Тонкий аромат, потянул меня за ней. И я нашёл её скрючившуюся у стены. Кожа Чарли, из розовой неожиданно стала белой. И дотащил её до дома и стал свидетелем разговора, между ней и матерью. Чарли так горячо отстаивала своё право на любовь к марсианину. Так верила в свои слова. А после, ночью отчаянно обнимала меня. И я всем своим существом хотел вернуться в детство. Чтобы спать в одной постели, держась за руки. Я не достоин, Чарли! Не достоин тебя! Хотелось закричать мне. Да что там, если б мог, я бы заорал на неё. Отчитал бы за привязанность ко мне. Не стоил я этого. Тренировки со Стокером становились всё сложнее. Нагрузки больше. А между тем кто-то пустил по школе слух о моих победах в постели. У подростков начался массовый психоз. Все повернулись на теме секса. Моя Чарли. Ну да, хоть так, про себя, я мог звать её так. Так вот, светлая, невинная Чарли попросила меня лишить её девственности. Парня, что до этого момента занимался только самоудовлетворением. И я не смог сказать нет. Ведь тоже хотел чтобы именно она стала у меня первой. Говорят, свой первый секс невозможно забыть. А первый раз, когда ты занимаешься любовью? Я помню чувство, когда лопнула тонкая плёнка, что разделила жизнь на до и после. До, хрупкая девушка, после, подо мной лежала уже женщина. Чарли стала женщиной со мной. Я не спал всю ночь и принял душ, не уделив внимания избавлению от запаха. Школьная свора почувствовала её запах на мне. В тот миг, из её глаз ушёл тёплый свет. И я понял кое-что важное. Сейчас! Именно сейчас, я одним махом сделал её взрослой. И добился ненависти наконец-то. Всё! Я оградил её от себя. В ночь, когда мы обрели байки, я решил с ней поговорить. Понимал, что поступаю глупо. Но не мог ничего поделать. Я был мальчишкой, слишком резко повзрослевшим, но мальчишкой. Я хотел рассказать ей правду. О своём решении и о трусости. Но Чарли не пришла. Напрасно я ждал её до рассвета. Утром я в прострации наблюдал за тем, как она уезжает. Нет! Нет!!! Нет!!! Я не плакал так давно. Но в тот день, сидя на крыше модуля, ревел словно девчонка. Из груди, вместе со слезами рвался воздух. У меня не было голоса даже чтобы закричать. И это страшнее всего. Невозможность выкрикнуть боль. В школе я первым делом отметелил свору. Того, что был долгие годы моим голосом, бил особенно сильно. Где-то на границе сознания слышались крики. Картинка смазалась, всё кругом поглотил алый туман. Скрутить меня смогли лишь четверо взрослых из патруля. Я отчаянно отбивался, пуская в ход даже зубы. Сколько бы ни орал отец, я смотрел в пол и зло хмурился. Нет, я понимал, что виноват был не школьный задира. И по-хорошему, мне нужно было разбить свою тупую башку о стену. Ведь именно я был виновником всего того что случилось с Чарли. Но... Моё бешенство искало выход, и им, стала чужая боль. Меня стали бояться. Считая психом, что может накинуться на любого. То депрессивное состояние накрыло меня пуховым одеялом. Я потерял интерес ко всему. Какого хрена, Девидсон?? Зачем ты сотворила это со мной?? Почему не дала возможности попросить прощения?? Хотя, кого я обманываю? Винс, ты сам просрал любой, даже самый призрачный шанс, на прощение!****
Стокер видимо что-то для себя понял и занялся нашей связкой плотно. У нас не было и минуты отдыха. Отец навёрстывал упущенное время. — У меня нет ни минуты на Карабин, — вздохнул Дроссель расстроенно. — Отец как с цепи сорвался! Я совсем не вижу её!!! О, да тебе повезло, братишка! Девушка, которую я хочу в свою жизнь, забила на меня болт! — Ты сам виноват Винни. — повернул ко мне голову старший брат. — Ты травил её, словно она не живёт в одном с нами доме! Словно её мама не осталась на этой планете по доброй воле, и не заменила нам мать. А то ты, такой умный, не понял, зачем мне всё это?! — Твои мотивы мне понятны. Хотя, на мой взгляд, это такая себе причина! — рыжий вздохнул. — Если любовь существует. А между вами её видели все. Нельзя убивать чувства, иначе однажды можешь пожалеть. Гений!! Где ты раньше-то был??? — Ты меня не спрашивал. Никогда! Не просил совета. Словно забыл, что я дал слово нашей матери, заботиться о тебе! — Дросс хмуро смотрел в пол. Я долго лежал без сна в своём гамаке. Под утро мне приснилась маленькая Чарли, такая, какой я её встретил впервые. Она плакала, сжавшись в углу учебной комнаты, с неровно обрезанными волосами. Вскрыть окно её спальни было даже слишком просто. Я заскочил внутрь и огляделся. Хелена видимо ничего не трогала с момента отъезда дочери. Подушка всё ещё хранила запах её волос. На спинке кровати была привязана бандана, я не стал даже разглядывать цвет ткани, просто сунул в карман. На стене, над кроватью висели фотографии. Мы с братьями, Хелена и Стокер. Я забрал одну. Ту, на которой Чарли сидела на корточках, на щеках несколько чёрных мазков, в руке ключ. И улыбка. Такая открытая, тёплая. Эй, Девидсон, что ты со мной сотворила к херам???? Моей вечной спутницей стала ярость. Она, словно яд пропитала мои кости. Сжигая чувства. Взрослый я стал сгустком злобы. И горе врагу, что переходил мне дорогу. Кличка Псих прилипла ко мне намертво. Первый десяток выездов, Стокер вёл наш отряд. Удостоверившись, что мы справимся, отец включил нас в патруль. А ещё, мои победы в постели больше не были чьей-то шуткой. Секс, тренировки и патрулирование плотно вошли в мою жизнь. — Как она, ты узнал? — голос Хелены дрожал. Я замер под окном. Точно зная о ком речь. — Фактически на передовой. Там сейчас жарко. Но Бридж не допустит, чтобы с Чарли случилась беда. — Стокер был спокоен. Значит действительно всё хорошо. — Я уже не уверенна, что отослать её на обучение было хорошей идеей, — женщина вздохнула. — Поверь, если кто и сможет закалить твою дочь, так это Бридж. А потом, у девочки талант. После этого обучения она сможет починить что угодно, — ни капли сомнения в голосе отца. — Я боюсь, Сток! А что, если... — начала Хелена. — Там есть, кому умирать. Механики на Марсе слишком ценны, их берегут наравне с медиками, — строго проговорил Стокер. — А как же, Винни? — прозвучало неожиданно. — Их детские чувства утихнут. У этого балбеса прорва дамочек. Они помогут забыть Чарли, — уверенно ответил отец. — Надеюсь ты прав, не хочу, чтобы им было больно, Сток, — женщина загремела посудой. — Вот уж точно, Хел. — в голосе учителя проскользнула тоска. Превосходно!!! Они решили за меня! Ты не прав, Стокер! Мои чувства, никогда не были детскими! Всё изменилось, когда мне исполнилось шестнадцать. Мир вокруг, словно сошёл с ума. Действительность пошатнулась, и я словно провалился в параллельную вселенную. Началось всё снова со старика. Того же, что жил по соседству и после чьего рассказа, я сбежал в пустыню когда-то. — Снова, в патруль? — крикнул седой мышь. Я подумал, что это не является секретом и кивнул. — Ты бы, сынок прислушался к пустыне, — жмурясь, неожиданно, заявил он. — Может и услышал бы интересное что. Я пожал плечами, не понимая, что буровит эта старая плесень. — Ночь, самое лучшее время, чтобы остановиться, снять шлем и услышать, — как что-то само собой разумеющееся объяснил он и, похоже, задремал. И чего от меня хотела эта ходячая древность? Патруль этой ночь был одиночный по ближним рубежам. Пустыня тонула во тьме, Фобос и Деймос то и дело скрывались за облаками. Тепло поднималось от нагретого за день песка. Я сбросил скорость и остановился. Интересно, что имел ввиду старик? Я стянул шлем и прикрыл глаза. Шуршал песок, где-то кричал песчаный дракончик. Ветер, шаловливо перескакивал с бархана на бархан, стремясь добраться до Олимпа, чтобы сигануть с вершины горы, завывая и хохоча. Песчаные облака шелестели то, поднимаясь, то опадая. Внутри них нарастало напряжение. Там, внутри, готова была родиться гроза. Грядёт буря. У меня перехватило дыхание. Потому что я услышал космические ветра, что несли звёздную пыль. Хрустальный перезвон рождался где-то далеко во вселенной и отталкиваясь от звёзд, мчался вперёд сливаясь в самую невероятную мелодию. "Найди, слезу забытого бога!" Рявкнули мне в ухо. Я подскочил, но вокруг всё так же была лишь пустыня. Я видимо в итоге спятил. Потому что мне чудился едва слышимый шёпот в шуме ветра. И вздохи красной планеты, чьё сердце томится под гнётом песка. Мир взывал ко мне. Просил о спасении. Мой характер ещё больше испортился. — Ты уверен, что это правильно? — спросил Модо у Дросселя. Наш старший брат сходил с ума от того, что не видел свою девчонку уже несколько дней. И естественно задумал побег. На одну ночь, это же всё-таки Дросс, ответственный и послушный приемник Стокера. Но факт оставался фактом, мы решили примкнуть к компании подростков и оттянуться в пустыне. Даже местечко подходящее нашлось. Костёр не увидят, ни патруль, ни чужаки, что более важно. Мы вылезли в окно и, посмеиваясь, осторожно увезли со двора байки. На протяжении всей дороги до окраины Оплота, к нам присоединялись всё новые и новые тени. Вскоре взревели байки, и два десятка юрких машин устремились к горной гряде. Пылал костёр, выпивка честно стащенная на складе, лилась рекой. Вилена, девушка, которую я пользовал последние дни, жалась к моему боку. Резкий запах её духов, медленно но верно вызывал головную боль. Только мигрени, при уже имеющемся психозе мне и не хватало. Поднявшись, потянул мышку за руку. Секс, всегда помогал не думать. Отключал гудящую голову. Кто-то сказал бы, что секс на подвернувшемся камне, это что-то о страсти. Но по мне, это было чем-то грязным. Возможно всё потому, что рядом не та девушка. — О да, Винни!! — взвизгнула Вилена. А мне вспомнилось моё имя произнесённое другими губами. И стон боли в ладонь. Запах крови. И то, как льнула ко мне, совсем другая девушка. Зеленоглазая мечта, сбежавшая от моего скотства. Тело достигло разрядки. А мне, стало холодно и неуютно. — Я была бы не против стать твоей официальной девушкой, — откинув длинные волосы за спину заявила мышка. Я застегнул ремень и отрицательно покачал головой. — Почему нет? У меня приличная семья, — она пожала плечами. Да ты б про родословную ещё сказала!! Словно, меня это волнует! Мне, если честно, было не совсем понятно, чем я вызываю такой жгучий интерес у женского пола. Ни родителей, ни породы. Безродный альбинос, даже при том, что Стокер называет меня сыном. С Дросселем и Модо всё куда проще. Их семьи из века в век, поставляли отличных солдат, прожорливой суке войне. А я? Ребёнок, которого бросили умирать в пустыне. Никому не нужный брак. Нет, ложь! Кроме Стокера, Хелены и братьев, я был нужен, когда-то, зеленоглазой девчонке. Но оттолкнул её, сам, своими руками. Я уехал первым. Не заботясь как Вилена, доберётся до Оплота. Долго сидел на окраине поселения, на тёплом песке. Небо, усыпанное звёздами, манило мои мысли. Фобос и Деймос сияли безумно ярко. Я вёл с Чарли диалог. Словно она была рядом. Ты видишь то же небо, малышка? Глупый вопрос, конечно, то же. Ах, как много я готов отдать за возможность смотреть с тобой на звёзды. Иногда, мне кажется, что даже воздух без тебя изменился. В нём, отчётливый привкус ржавчины. Чарли, как ты живёшь? Наверное, многому научилась? И да, ты точно постаралась забыть безродного, немого мальчишку, что жил по соседству. Ты счастлива, Чарли? Потому что я, точно нет.****
— Вы видите то же, что и я? — спросил Дросс складывая руки на руле собственного байка. — Если ты имеешь ввиду одинокий байк за которым мчится толпа псов, то да, бро, глаза тебя не подвели. — Модо сплюнул на песок. — Сгоняем их в кучу, — рыжий натянул шлем. Мотоциклист на светлом спортивном красавце без особой суеты уходил от вспышек плазмы. Заметив нас, он вдруг выгнулся на байке, опускаясь спиной на седло, и вытащил два плазмогана. В передних рядах преследователей началась сумятица. Дроссель, проскочив мимо беглеца, подтолкнул рукой его шлем. И стрелок выровнялся. Над нашими головами в псов полетели шарики и послышались взрывы. — Спасибо, братец, — раздался голос на общей частоте. Моё сердце забилось в горле, настолько знакомым был голос. Все команды брата я выполнял на автомате, бездумно. Она вернулась! Чарли, вернулась домой!