Терновый Кубок

      Корделия почувствовала, как закружилась ее голова. Три столетия?       — И я твердо убежден, мисс, что вас следует как можно скорее показать целителю, поскольку вряд ли такое путешествие могло пройти бесследно.       Неудивительно, что она не застала никаких следов своего дома, неудивительно, что первые люди, которых она встретила, показались такими странными, ведь это было не только другое место, но и другое время!       — Я... — пробормотала Корделия пересохшими губами, но больше никаких звуков из ее рта не вырвалось.       Что она вообще должна была сказать?       — Понятно.       Диппет взмахнул рукой, приглашая Корделию следовать за ним.       — Вы, должно быть, сильно потрясены, я понимаю. Однако вряд ли стоит дольше здесь задерживаться, нам следует отправиться в замок. По правде говоря, этот холод не идет на пользу моим престарелым костям.       Когда Корделия не предприняла никаких попыток пойти за ним, все еще слишком ошеломленная, Диппет положил свою сухую руку ей на плечо.       — Пойдемте, мисс. Боюсь, что неожиданные сюрпризы для вас еще далеко не закончились, но вам следует отдохнуть и съесть что-нибудь приличное, прежде чем столкнуться с ними. Разве что... — он умолк на секунду, колеблясь. — Разве что у вас другие планы?       И тогда она, наконец, пошла за ним.       Они шли по территории к замку — это был долгий и безмолвный путь. По дороге Корделия чувствовала на себе их обеспокоенные и любопытные взгляды, но у нее не было сил как-то на это отреагировать. Ее домашние туфли не годились для прогулок на улице и быстро промокли от вечерней росы.       Наконец, когда они пересекли арочный мост — он был ничем иным, как архитектурным шедевром, — Диппет кашлянул и сказал:       — Добро пожаловать в Хогвартс, мисс.       Корделия не чувствовала себя желанной гостьей в силу сложившихся обстоятельств, но даже в таком расположении духа она не могла отрицать величия замка. Она не понимала, как такое сооружение могло использоваться исключительно в учебных целях. Тот, кто его построил, должно быть, был настоящим покровителем образования.       К ее удивлению, вестибюль пустовал, но в замке отнюдь не было тихо. Ступив на его каменный пол, она услышала шум ветра, гуляющего по коридорам, и приглушенный храп. Корделия посмотрела направо, потом налево, но никого не увидела.       Профессор Дамблдор тихо усмехнулся.       — Похоже, вы растеряны, мисс, — сказал он веселым шепотом.       — Поблизости спальные комнаты?       Он покачал головой.       — Взгляните, — сказал Дамблдор и указал ладонью на что-то позади нее.       Корделия обернулась, но не увидела ничего, кроме картин на стенах.       Она внимательно осмотрела их и вдруг поняла: картины двигались! Все люди на портретах были живыми, и их груди мягко вздымались. Она прикрыла рот руками.       — Не будем их будить.       Чудеса не прекращались. Он повел Корделию к парадной лестнице, и, пока они поднимались, Корделия пыталась вспомнить все необыкновенные и волшебные вещи, которые совершали ее родители, и хотя те были способны на многое, она никогда не видела, чтобы их работа принимала такие масштабы.       — Мы направляемся в мой кабинет, — сказал Диппет.       — Боюсь, — продолжил он через мгновение, — пока мы не решим, что делать в сложившейся ситуации, ваше присутствие здесь должно оставаться в тайне.       Они проходили один коридор за другим, пока не достигли тупика. Там стояло чудовище, высеченное из камня. Корделия увидела небольшую нишу в стене за ним, но ничего больше, так как широкие крылья монстра не позволяли никому заглянуть за него.       — Розовый лед, — сказал Диппет, и статуя пришла в движение.       Кабинет директора школы напоминал рабочий кабинет ее отца. За исключением того, что этот был просторнее и теплее, здесь также стоял похожий резной стол, чувствовалась такая же своеобразность и многие сотни документов, свитков и книг были расставлены на полках.       Кроме того, здесь висело зеркало, и одного взгляда в его гладкую поверхность хватило, чтобы Корделия в неверии отступила назад.       — Я опасался, что дело дойдет до этого, — сказал Диппет, поддерживая ее за локоть, поскольку ноги Корделии перестали справляться с задачей.       Ее лицо, кожа, шея — все было в морщинах и обветшало, неся на себе следы ее несомненной дряхлости. Она выглядела... она выглядела как ведьма из старых сказок, которые женщины в ее городе рассказывали, чтобы научить детей послушанию. Она выглядела... как будто ей было несколько столетий. Удивительно, что ее тело вообще двигалось, думала Корделия, что оно несло ее вес, кости ее иссохшего туловища.       — Альбус, не мог бы ты пригласить сюда Терезу? Пусть она возьмет с собой все необходимое для медицинского осмотра.       Он усадил Корделию на диван и, пока она бездумно разглядывала свои колени — теперь все складывалось в единое целое: ее странные, странные руки, одышка, усталость, — хлопнул дважды в ладоши.       В центре пестрого ковра с тихим хлопком появилось крошечное существо: Корделия узнала его заостренные ушки и маленькое угловатое тело. Это был домовой эльф, совсем как один из тех, что прислуживали на их кухнях.       — Чем Вили может быть полезен директору Диппету?       — Пожалуйста, подайте легкую еду и графин воды в мой кабинет.       Корделия чувствовала любопытство в заостренном носике эльфа, обращенном к ней, в глазах, изучающих ее лицо и руки.       — И держите визит этой леди в строжайшей секретности.       Эльф исчез и снова появился через пять минут, и все это время Диппет не проронил ни слова, давая ей возможность привыкнуть к своему внезапному и поразительному открытию. Корделия была благодарна за эту крохотную передышку.       Как только эльф ушел вновь, Диппет сел в свое большое кресло.       — От меня не ускользнуло, что вы совсем не пользовались магией с самого момента нашей встречи, — сказал он. — И судя по тому, что мы увидели в ваших воспоминаниях — прошу однако прощения за вторжение, хоть и необходимое, — кхм, может ли быть... — он замолчал, давая Корделии возможность закончить мысль.       Ее кровь заледенела.       После минутного молчания она пробормотала:       — Я не владею магией, сэр.       Диппету пришлось приложить видимое усилие, чтобы услышать ее.       — Тем не менее, ваши родители — волшебники, — отметил он.       Что Корделия могла сказать такого, что не заклеймило бы ее как кого-то с изъяном? Сидя на мягком диване, она размышляла о том, сколько же именно способен вынести человек. Еще полчаса назад она полагала, что ничего хуже того, что уже произошло, случиться не может. А потом Корделия оказалась здесь. А потом она увидела то зеркало. А теперь...       — Да.       — Понятно, — задумчиво произнес Диппет.       Корделия с замиранием сердца ждала, что все его сострадание испарится в одну секунду. Что от ужина, от его помощи или спокойной манеры поведения не останется и следа. Но этого не произошло.       Дверь открылась, и вошел профессор Дамблдор. За ним следовала круглолицая и бодрая женщина с саквояжем в руках.       Не говоря ни слова, она направилась прямо к Корделии твердой и слегка пружинящей походкой.       — Я удивлена, моя дорогая, что вы еще дышите, — сказала она. — Четыреста лет! Крайне, совершенно поразительный случай временного старения.       Женщина поставила саквояж на пол и взмахнула палочкой.       — Теперь, если позволите.       На кончике палочки засиял теплый зеленый свет, и женщина тут же поднесла ее к лицу Корделии. Та невольно зажмурилась.       — Неизвестно, как путешествие через такой промежуток времени сказалось на ваших внутренних органах. Вам следовало сразу отправить ее в Мунго, Альбус, а не тащить сюда, — с упреком добавила она.       — Именно это мы и хотим выяснить, Тереза, — мягко ответил Дамблдор. — Есть ли в этом необходимость. Леди Корделия, это мадам Тереза Смоллфлауэр, школьная медсестра и целительница. Она осмотрит вас, поэтому не нужно волноваться.       Корделия выдохнула.       Сосредоточенное лицо мадам Смолфлауэр вселяло в нее спокойствие и чувство безопасности. Теперь, когда рядом была еще одна женщина, Корделия ощущала себя гораздо увереннее.       В то же время ей было трудно скрыть свое изумление. Женщина-целитель в учебном заведении? Она с содроганием подумала, как бы приняли эту прямолинейную волшебницу в ее городе.       — Существенных повреждений не обнаружено, — сказала мадам Смолфлауэр, — однако ваше тело сильно измождено. Если вы продолжите в том же духе, боюсь, последствия не заставят себя ждать. Я прописываю неделю постельного режима.       Она выпрямилась и убрала волшебную палочку.       — По правде говоря, моя дорогая, вас даже не должно существовать. В медицине волшебного мира зарегистрирован только один случай такого путешествия, и волшебница, провернувшая это, была немедленно госпитализирована и умерла через пять дней после возвращения в свое время.       Диппет нахмурился.       — Выходит, что...       Мадам Смоллфлауэр кивнула.       — Даже если все последствия временного перемещения не проявились сейчас, нельзя отбрасывать вероятность того, что ущерб даст знать о себе позже. Я рекомендую уведомить Министерство Магии и передать это им.       «Вот и все», — подумала Корделия.       Она не знала, что такое это «Министерство Магии», но понимала, что от нее намеревались избавиться. Самое первое убежище, на которое она по счастливой случайности наткнулась, будет отнято, как и мимолетный проблеск спокойствия. Эти люди, настороженные поначалу, впоследствии отнеслись к ней с добротой и вежливостью, и пусть Корделия ничего не знала об их странном времени, она прекрасно понимала, что не все волшебники одинаковы. Доброта к ней подобным была редким явлением в мире, который знала она.       — Я возражаю, — сказал Дамблдор, мягко глядя на нее, — не думаю, что это хорошее решение. По крайней мере, пока. Полагаю, леди Корделия уже прошла через многое. Давайте не будем прибавлять ей лишних волнений.       И тут они все повернулись к Корделии. Она не знала, что они увидели в выражении ее лица, но оно должно быть было жалким.       Диппет сохранял молчание, и было ясно, что он в глубокой задумчивости.       — Я понимаю твою позицию, Альбус, — наконец сказал он. — Однако...       Он остановился, не закончив предложение.       Дамблдор кашлянул.       — Если это поможет разрешить твои сомнения, мой друг, я считаю, что, учитывая обстоятельства и происходящее в волшебном мире, Министерство вряд ли отнесется к леди Корделии с большой любезностью. У них попросту не будет на это времени. Кроме того, потребуется время, чтобы найти выход из ее положения, а ей так или иначе понадобится опекун. Что возвращает нас к началу этого разговора.       Диппет глубоко вздохнул, и Корделия поняла, что он пришел к какому-то выводу.       — Через несколько дней мы соберем Совет Профессоров и тогда примем окончательное решение. Поскольку моих коллег заставят разделить со мной ответственность в случае непредвиденного развития ситуации или если станет общеизвестно, что мы держали в секрете путешественника из прошлого, справедливо дать им право голоса в этом вопросе.       Профессор Дамблдор улыбнулся, и мадам Тереза закрыла свой саквояж с громким «клац».       — Тогда решено, — сказала она.       Диппет кивнул.       — Конечно, леди Корделия, на Совете будет учитываться и ваше мнение, так что если у вас есть какие-то пожелания, вы можете высказать их сейчас. Но вы должны понимать, что в первую очередь я отвечаю за безопасность этой школы и всех, кто в ней находится. В том числе и за вас. Я бы не хотел допустить вашей смерти в этих стенах.       Корделия понимала. Она понимала, что это уже было больше, чем она могла просить. Ей некуда было идти, не к кому обратиться, у нее даже не было денег, чтобы оплачивать свои расходы. Она не собиралась спорить с ним.       — Если вы не возражаете, сэр, я бы хотела остаться здесь.       — Очень хорошо. До Совета вы можете остаться. Возможно, мы даже сумеем придумать, как отправить вас обратно, хотя я не могу ничего обещать.       Корделия знала, что ее трудности были далеки от того, чтобы остаться позади, но как только Диппет это сказал, ее захлестнула волна облегчения.       — Спасибо, — выдохнула она.       Диппет посмотрел на нее с сочувствием.       Прежде чем поднять свой саквояж и направиться к двери, мадам Смолфлауэр сказала:       — Надеюсь, вы понимаете, что леди Корделия остается под моим тщательным наблюдением и будет регулярно посещать Больничное крыло для обследований.       — Конечно, Тереза.       — Постойте! — воскликнула Корделия, смущенная удивленными взглядами, обращенными на нее.       — Что насчет... что насчет моего лица? — спросила она, и ее голос упал до шепота. — Есть ли способ это исправить?       Глаза мадам Терезы смягчились.       — Магия времени никогда не была простой. Потребуются серьезные усилия и исследования, но я сделаю все возможное. А пока, моя дорогая, следуйте указаниям своего лекаря и отдохните. Я загляну к вам утром.       Затем она ушла, а Корделия вдруг поняла, как мучительно она проголодалась.       Еда на подносе успела остыть, но это не имело значения, потому что Корделия могла думать только о предстоящем Совете Профессоров. Этот день казался длинным. Почти бесконечным.       Она ела медленно, чтобы случайно не вызвать несварение желудка, и вскоре к ней присоединились Диппет и Дамблдор. Когда они закончили трапезу, Диппет снова хлопнул в ладоши, и появился знакомый Корделии эльф.       — Несмотря на все, что произошло, — сказал Диппет, — есть и хорошие новости. Завтра начнутся Пасхальные каникулы, поэтому большинство учеников разъедется по домам, и замок будет пуст. У вас будет время привыкнуть к обстановке и освоиться.       Корделия не знала, хорошие ли это новости, но, по крайней мере, это значило, что ей не придется сильно беспокоиться о том, чтобы ее не увидели. Она прикрыла рот ладонью, подавив зевок. Корделия знала, что ей следовало менее очевидно демонстрировать свою усталость, и почти представила, как ругает ее мать за отсутствие манер, когда Диппет сказал:       — Час и правда поздний. Хм... Где бы вас разместить? Разумеется, по понятным причинам мы не можем поселить вас вместе со студентами.       — Кажется, на втором этаже была свободная спальня, — сказал Дамблдор. — Та, что соединена с дополнительным классом Магловедения.       — О, да, да.       Диппет повернулся к Корделии.       — В этом году мы обустроили еще одну классную комнату, но, как оказалось, немногие студенты выбрали этот факультатив. Вили, пожалуйста, покажи леди Корделии дорогу туда, — сказал он, а затем добавил. — До Совета Профессоров мало что потребует вашего внимания. Пожалуйста, относитесь к предписанию Терезы очень серьезно и как следует отдохните, мисс.       И вот Корделия очутилась в коридоре с эльфом, который с любопытством смотрел на нее.       — Что ж, мисс! — сказал он. — Пожалуйста, следуйте за мной!       Она так и сделала.       Больше всего на свете ей хотелось лечь на простыни и наконец погрузиться в серую дрему, отвлекаясь от своих мыслей и тревог. Корделия чувствовала себя так, словно шла по тонкой струне над пропастью, не видя практически ничего перед собой и не имея возможности повернуть назад. Пока у нее было убежище, но оно было зыбким, у нее появилась некоторая надежда, но она была мимолетной.       Отведенные ей покои и в самом деле были классной комнатой с шестью партами, расположенными полукругом. Здесь была доска, несколько книжных шкафов и множество причудливых устройств, назначение которых Корделия не знала. Дверь в спальню находилась в углу класса, рядом с доской. Как только она повернула дверную ручку, эльф исчез, и Корделия осталась одна.       Она даже не успела поблагодарить его.       Корделия увидела настольное зеркало и повернула его лицом вниз. Затем подошла к двери и заперла ее.       Возможно, лучшим решением было бы выплакаться перед сном. Корделия иногда так делала, особенно в последнее время, когда Франциску становилось все хуже, их отец отдалялся, пытаясь привести в порядок их распадающуюся семью, а в воздухе витала трагедия. Но, сев на кровать, она обнаружила, что не может этого сделать.       Корделия упала на кровать и безучастно уставилась на балдахин. Постепенно она почувствовала, как в уголках ее глаз скапливаются слезы. Она проронила одну, другую — но на этом все. Ей хотелось плакать, и она понимала, что лучше сделать это сейчас, в одиночестве своей комнаты, но не могла.       Содрогнувшись, Корделия повернулась на бок и натянула покрывало на голову. Неплохо было бы принять ванну. Горячую ванну, от которой ее кожа покраснела бы и покрылась складками. Но она не хотела больше никого беспокоить. Поэтому она сбросила мокрые туфли и вдохнула слегка пыльный запах покрывал, пустой комнаты и — наконец-то — чего-то похожего на покой.       Возможно, где-то там ее отец, мать и брат были еще живы. В тысяча пятьсот двадцать восьмом году, за несколько дней до катастрофы. Возможно, ей просто нужно было найти способ вернуться туда, и все снова стало бы как прежде.