Пожалуйста, люби меня

      Арсений искренне не хотел туда ехать. Какое-либо желание отсутствовало напрочь. Даже, когда он уже стоял в прихожей в своих красных кедах, ноги тянули его обратно в кровать, лишь бы не к выходу из квартиры, но Серёжа, сильно переживающий за ментальное здоровье и состояние своего друга, решил, что тому точно стоит развеяться. Попов бы с радостью сейчас выпил с Серёжей на пару по бокалу вина, красного сухого, наверное, или просто отлежался бы дома. Вставать с кровати у него не было никакого желания в принципе, да даже дойти до кухни было подвигом, но и в таком состоянии он не мог отказать Шастуну с его предложением собраться всем у него дома.       Арсений долго сомневался, взвешивал все «за» и «против», ещё минут пять листал ленту в Инстаграмм, лишь бы ответить как можно позже. В итоге, решение пришло само собой, когда Серёжа зашёл в комнату с телефоном в руках и сказал, что уже завтра вечером они идут к Антону, и его совершенно не ебёт, хочет этого Арсений или нет, ибо «Арс, ты тут затухнешь, я знаю, что ты не болеешь, потому что ты пиздабол, поэтому завтра поднимаешь жопу, и мы идём к Шасту». На эту тираду Арсению не оставалось ничего, кроме того, чтобы согласиться.       Если честно, то Арсений себя живым трупаком ощущал, только более красивым, нежели в фильмах про зомби. Есть не хотелось от слова совсем. Он и раньше-то особым аппетитом не славился, а тут так вообще, напрочь.       Паника и волнение не отпускали Арсения ни дома, ни в такси, ни, тем более, возле нужного подъезда. Руки в карманах кожанки тряслись, а улыбающийся и весёлый Серёжа рядом никакого позитива не вселял. Единственное, чего искренне хотелось, так это сквозь землю провалиться, когда после звонка в домофон, Арсений услышал на том конце мелодичный женский голос:       — Серёж, вы?       — Да, открывай, — ответил Матвиенко и потянул за ручку металлической двери, а после подтолкнул застывшего на месте Арсения вперёд себя. Попов на ватных ногах зашёл в подъезд и двинулся к лифту.       Никогда ранее поездка в лифте не была для него настолько долгой и мучительной. Цифры на синем экране сменялись слишком медленно, чтобы всё это вообще казалось Арсению правдой. Хотелось нажать на любой ближайший этаж и выйти отсюда, а после побежать вниз по лестнице, да умчаться на всех порах, желательно, в Питер. Почему он раньше этого не сделал? Зачем нужно было вообще оставаться в Москве, если можно было купить билет на вчерашний день и уехать?       За подобными мыслями он не заметил, как они поднялись на нужный этаж и уже встали возле двери, замок которой поворачивался слишком долго, а ручка опускалась чересчур медленно. Да что ж такое?       — Привет, ребят, — за дверью стояла улыбающаяся Ира, которая сияла, словно монета начищенная. Ей богу, что за ассоциации у тебя, Арсений? — Проходите, Димка с Катей уже приехали.       Серёжа заходит первым и протягивает ладонь Ире в приветственном жесте, на который она с радостью отвечает. Они что-то увлечённо начинают обсуждать, пока Матвиенко стягивает с себя кроссовки. Арсений быстро проскакивает в проём, скидывает кеды и вешает кожанку на ближайший крючок, стараясь поскорее скрыться с глаз Кузнецовой.       — Арс, у тебя-то как дела? — не тут-то было. — Ничего новенького? — голос Иры, как гром среди ясного неба, которого не ожидаешь. Арсений разворачивается на пятках лицом к девушке.       Ира расслабленно улыбается ему и хлопает большими глазами. Арсению хочется сбежать. Сбежать от такой солнечной и радостной Кузнецовой, у которой легкий естественный румянец на щеках от жары в квартире. От Кузнецовой, которая такая ослепительно красивая, что Арсений уже чувствует, будто у него слёзы из глаз льются от этой ослепительности, потому что он не в силах на неё смотреть совсем. Её нахождение в этой маленькой квартирке настолько естественно, что Арсению кажется, что он оскверняет это место просто своим присутствием. Он не должен быть здесь.       — Всё отлично! — так, что хочется вскрыться. — Да нет, совсем ничего. Отпуск наконец, но ты это и так знаешь, Антон же говорил точно.       Совсем ничего новенького, кроме того, что я по уши в твоём парне. Что я снова тону в его зелёных глазах, хоть и обещал сам себе несколько лет назад, что это всё пройдёт.       Девушка кивает:       — Да, говорил, — из гостиной, параллельно её словам, раздаются громкие нецензурные восклицания. — Так, видимо, Антон опять проиграл в мортал Диме. Думаю, мы можем идти к ним, чего, как неродные?       Арсений сглатывает комок в горле и проводит дрожащей рукой по волосам. Ира ведёт их в гостиную, где уже за барной стойкой сидит Катя с бокалом красного вина, мимолётом кидающая взгляд на своего мужа на диване рядом. Подобные посиделки выглядят максимально по-семейному, отчего Арсению становится до жути некомфортно. Он точно не должен быть здесь.       — Парни! — Катя, ранее увлечённая вином и тем, что происходит на экране телевизора, поворачивает голову. — Как я рада вас видеть, вы бы знали!       Девушка поднимается и подходит ближе, сжимая мужчин в своих крепких маленьких объятиях. На секунду Арсению даже кажется, что вечер пройдёт без самокопания и негатива. Миниатюрная Катя в моменте становится для него спасением от всего того пиздеца, что начал происходить в жизни.       — Пиво или вино? — девушка отстраняется и проходит к холодильнику, выжидающе смотря на мужчин. — Серёж, тебе не предлагаю. Ира лимонад сделала, если что.       Серёжа кивает и проходит к кувшину на барной стойке, наливая себе холодный напиток в первый попавшийся ему под руку стакан. Катя продолжает прожигать взглядом застывшего на месте Арсения. Арсению от этого взгляда даже не страшно. У Кати добрые карие глаза цвета шоколада, от которых страшно априори быть не может.       — Арс?       — Вино, — отмирает мужчина. Катя достаёт из холодильника бутылку какого-то до безумия, скорее всего, дорогого вина и тянется за бокалом. Антон такое не пьёт, как и Ира, так что, вероятно, эту бутылку принесла чета Позовых.       Начищенный до блеска бокал оказывается в его руках спустя несколько секунд, и рядом тут же возникает Катя, протягивающая свой бокал навстречу. Арсению всё ещё кажется, что он где-то в параллельной вселенной, но не чокнуться с Екатериной за долгожданную встречу — сродни концу света. И Арсений этого конца света совсем не хочет.       — Я рада, что мы с вами наконец увиделись, — у Кати на губах нежная улыбка, от которой по телу тепло разливается. — И рада, что у меня наконец появился здесь человек, с которым можно разделить эту прелестную бутылочку, — девушка подмигивает и делает глоток. Арсений вторит её действиям и перекатывает приятный, немного терпкий вкус напитка на языке.       Серёжа же, залпом опустошив стакан холодного лимонада, вприпрыжку идёт к дивану, на котором, сгорбившись до знаков вопроса, сидят Антон и Дима. Мужчины сжимают в руках джойстики и напряжённо жмут на кнопки, матерясь через слово. Кажется, Арсений столько мата от этих двоих не слышал даже во время съёмок «Громкого вопроса», отчего ему становится смешно, и он искоса начинает поглядывать за действиями друзей.       — Блять, Дим! — спустя минуту джойстик из рук Шастуна летит на ковёр. Парень откидывается на диван и обречённо стонет, закрывая лицо руками. — Я нахуя учил все комбинации? Чтобы ты, просто рандомно тыкая по кнопкам, выигрывал меня пятый раз подряд, сука?       Дмитрий смеётся и легонько похлопывает парня по плечу, откладывая свой джойстик в сторону. Ну хоть один из них выживет.       — Ты слишком заморочился, Шаст, и я на этом сыграл, — мужчина улыбается и привстаёт с дивана. — И давай уже закругляться, тут пацаны пришли.       Антон убирает руки от лица и надувает губы, обводя присутствующих грустным взглядом. Ребята не сдерживают улыбок и комментариев в сторону антонова проигрыша, Арсений же делает очередной глоток из бокала, когда Шастун впивается своими изумрудными глазами в него, буквально на секунду, а после быстро переводит их в сторону Димы. Сердце делает кульбит.       — И это вы называете дружбой? — в голосе проскальзывает обида, детская такая даже. — Я к нему с чистой душой, поиграть предложил, а он…       — Братан, мы не на сцене, заканчивай актёрить, — Дима достаёт из холодильника банку пива и с характерным «пшик» её открывает. — Хочешь выиграть, вон предложи Кате или Арсюхе. Отвечаю за твою победу.       От таких слов Екатерина и Арсений переглядываются, улыбаясь друг другу. Их бокалы почти пусты, а настроение уже слегка приподнято, даже некий азарт появляется. Арсения, если честно, всё ещё немного напрягает его нахождение в этой квартире, но в компании Кати становится в разы спокойнее, что даже неудивительно. Девушка с первого дня знакомства Арсения просто очаровала. Не в романтическом плане, нет. Она настолько открытая и настоящая, что Арс тогда даже испугался. Сейчас же, стоит им не видеться хоть несколько месяцев, при каждой очередной встрече кажется, будто они общаются ежедневно. И Арс Диме завидует слегка: эта девушка на вес золота. Такой любви, как у этих двоих, у Арсения никогда не было. И не будет, скорее всего.       — Арс, го, — Антон снова поворачивается к Арсению и смотрит с невероятной надеждой в глазах. — Если выиграешь, я и на тебя могу обидеться.       Арсений пожимает плечами, допивает вино и ставит бокал на кухонную тумбу. Отказать Антону он не в силах, даже если сам в этой игре не разбирается ни черта. Какие-то драки, кровь, сломанные позвоночники… Что это вообще? Да и не волнует как-то. Волнует только то, что руки слегка потряхивает, когда он джойстик в руках держит, и дыхание слегка спирает, когда он сталкивается коленками с коллегой. Волнует ещё и то, что буквально в трёх метрах от них стоит девушка этого самого коллеги, и с нежностью разглядывает своего парня.       — Я не выиграю, Шаст, не переживай, — уверенно ставит голос Арсений и с готовностью смотрит на экран. — Впервые в жизни вообще в Мортал Комбат играю.       Шастун выразительно вскидывает брови и смотрит на мужчину. Арсений сглатывает, неуверенно пожимая плечами, и снова переводит взгляд на телевизор, начиная выбирать персонажа.       — Дима тоже мне сказал, что не играл никогда, — бурчит себе под нос Антон. — А в итоге, что? В итоге выиграл!       — Ну я не Дима, всё-таки, — усмехается Арсений, останавливая свой выбор на Шао Кане и настраиваясь на игру, в которой он заведомо знает, что понесёт поражение.

***

      Арсению всё ещё хочется убежать, скрыться, подальше, побыстрее, потому что даже под несколькими бокалами вина он чувствует себя здесь лишним. И потому что он не в силах просто здесь находиться. Он сидит на стуле у барной стойки, пьёт четвёртый, а то и пятый бокал вина, и завороженно смотрит в сторону, не моргая. Слабая физическая боль разливается по телу, когда тонкие ирины руки обвиваются вокруг шастовых плеч сзади, а сама девушка встаёт на носочки и целует Антона в затылок.       Арсений отворачивается и делает очередной глоток из бокала, прикрывая глаза и вдыхая лёгкими воздух.       Антон — шторм. Взрывной, шебутной и неконтролируемый. Он неловкий и максимально несуразный. Кожа да кости под огромными безразмерными кофтами и штанами, которые болтаются на нём мешком. Почему именно он?       У Арсения в горле першит, а в груди ноет. Он подливает себе ещё вина, смазано чокается с Катей и залпом заливает алкоголь в себя. Тихая музыка давит, сжимает виски, и Попов хмурится, зажмуривая веки. Спустя пару секунд мелодия немного затихает, и мужчина поднимает глаза, сталкиваясь с катиным взглядом, полным непонимания и волнения. Даже в полумраке небольшой кухни видно, как она неуверенно поджимает и закусывает губы, внимательно всматриваясь в бледное лицо Арсения.       Переглядки заканчиваются тогда, когда Ира утягивает ничего не понимающую Екатерину за запястье из кухни и ведёт в прихожую, вручая в руки какой-то лёгкий бомбер. Арсений, отвлекаясь от самокопания, наблюдает за опешившей подругой, сжимающей в руках красную куртку.       — Куда ты меня тащишь, женщина? — хлопает глазами Позова, пытаясь уследить за шустрой Ирой, бегающей по коридору в поисках нужных кроссовок.       — Минут пятнадцать назад писала Дарина, предложила сходить куда-нибудь, — отстранённо отвечает девушка, засовывая ноги в чёрные кроссовки. — Поздновато, наверное, но мы почти всё вино допили, да и давно не виделись.       Екатерина вскидывает брови, но не сопротивляется и засовывает руки в рукава куртки. Арсений, наблюдая за сценой, молится всем богам на свете. Уверенность и хоть какое-то спокойствие постепенно испаряется, как только девушки начинают проворачивать замок входной двери.       У Арсения цветы поперёк горла встают, когда Ирина разворачивается на носках в сторону стоящего рядом Шастуна и прижимается к его губам на несколько коротких секунд. Когда Антон кладёт свои руки на её талию и слегка сжимает этими музыкальными пальцами в кольцах, Арсений чувствует, как все его внутренности переворачиваются, а сердце заходится в бешеном болезненном ритме. Легкие не позволяют сделать ни вдоха. Мужчина привстает со стула и, извиняясь, быстрым шагом движется в ванную, закрываясь на щеколду с внутренней стороны.       В груди что-то колется и режет, нестерпимо хочется разодрать кожу в клочья, добраться до сердца и лёгких и вырвать то, что не позволяет нормально дышать. Вырвать то, что причиняет нестерпимую боль по всему телу.       Когда он говорит о ней — Арсений задыхается.       Когда он звонит ей — Арсений закашливается.       Когда он обнимает её аккуратно за талию — Арсений заливается слезами.       Когда он целует её — Арсений умирает от собственной любви и захлёбывается кровью.       Он тихо кашляет, пытаясь сделать вдох, сжимает в руках кровавые лепестки и бутоны, хватается за шею. Сгибается пополам, пока грудная клетка разрывается на части, валится на пол.       — Ебучий Шастун, — еле слышно шепчет он сквозь хрипы.       Арсению хочется скулить и выть, как побитая собака. Хочется разорвать горло к чертям и вырвать побеги. Хочется реветь навзрыд, и плевать, что он мужик, не волнует это его совсем уже. Прошло несколько дней, Арсению же кажется, что целый месяц.       Снова чёртов санузел.       Снова ебучий Антон.       Снова грёбанная Ира.       Арсений знает, что сегодня он не умрёт. Не время. Но надежда на то, что он вообще выживет угасает с каждым прожитым днём. Антон везде. Антона много. Антон всегда рядом. Антон, мать его, целует Иру перед её уходом на прогулку и закрывает за ней дверь. Антон ещё, скорее всего, улыбается ей по-родному и смотрит нежно и с заботой. Антон, вероятно, шепчет ей на ухо какие-нибудь глупости перед сном. Антон, скорее всего, без ума от Ирины. Антон в Ирине тонет, наверное, также, как Арсений в нём самом.       Антон, наверное, в прошлой жизни хорошим человеком был.       А Арсений, наверное, где-то в прошлой жизни проебался.       Он возвращается к ребятам, выплюнув последний лепесток в туалет. Идёт, слегка пошатываясь, сглатывая слюну, чтобы успокоить саднящее горло. Его всё ещё мутит, тошнит, он всё ещё хочет разодрать себе кожу, потому что ему всё ещё больно. Перед глазами пелена тёмная-тёмная, ему бы сейчас прилечь и заснуть, но друзей бросать нельзя. Поэтому мужчина терпит, улыбается широко и смеётся над только что прозвучавшей шуткой от Позова.       Ты же актёр?       Так играй.