The Mystic

Юта изо всех сил старается не думать о собственной матери, наблюдая за тем, как мать Ли Тэёна общается с Куном и Кёнсу. Они находятся в кабинете Кёнсу, жалюзи закрыты, кроме одного окна. Юта может смотреть через него, стоя у кофеварки, и ему почти совестно за это, но он просто продолжает смотреть. Ее глаза, постоянно наклоненные вниз, несут в себе эту мрачность. Или так кажется. Она не переставала плакать с тех пор, как Кёнсу привел ее и Куна в свой кабинет, и Юта с трудом сдерживает слезы. Он не может представить себе, что может потерять кого-то, как она – потеря Шотаро, не зная, куда он делся, разорвала бы Юту на две части. Он сомневается, что переживет это, захочет ли вообще, но старается не думать об этом. Вместо этого он пытается сосредоточиться на том, что Шотаро в безопасности с Доёном и Джэхёном, и следующие несколько дней он будет спать в их гостевой комнате. Ему больно осознавать, что он вернется домой в пустую квартиру, но Шотаро не будет далеко. Он будет на пару этажей ниже, в мире с Доёном и Джэхёном, как он того и заслуживает. Юта встряхивается, чтобы не смотреть на дверь кабинета Кёнсу, и берет кружку с кофе, которую он приготовил для себя. Наблюдая за тем, как мать Тэёна рассказывает историю жизни своего сына, когда они уже знают все, что нужно, Юта жалеет, что у него нет этой работы, хотя бы на долю секунды. То, что она пришла сюда, вселило в нее ложную надежду – Юта видит это по тому, как она смотрит на дверь, словно Тэён в любую секунду может войти в нее. Ее руки не перестают дрожать, а взгляд не фокусируется на какой-то одной поверхности. Она не смотрит в глаза ни Куну, ни Кёнсу, а не спеша осматривает кабинет Кёнсу, в то время как по ее старческим щекам катятся слезы. Это больно, и Юта отворачивается. Он не хотел давать ей ложную надежду – накануне он предупреждал Куна именно об этом, но он понимает, что им нужна ее информация. Им нужно знать то, что может рассказать о своем ребенке только мать, а не то, что можно легко нагуглить. Или найти в правительственной базе данных. Ли Тэён родился и вырос в Сеуле, изучал литературу со специализацией в творческом письме и имел небольшую группу друзей до того, как пропал. Кроме нескольких общих сообщений о Тэёне после его пропажи, они не удосужились найти его, и Юта сомневается, что они действительно были друзьями, но он не в том положении, чтобы судить. Тэёну было двадцать семь лет, когда он пропал, сейчас ему было бы двадцать девять, если бы он был жив. Юта сомневается, что это так, но он знает, что у Сычэна и Тэна есть надежда, что, возможно, это миссия с двумя пилотами. Юта слушал их теорию накануне, как они думали, что, возможно, чтобы завершить роман-загадку Тэёна, они пошли дальше, и кое-что попробовали. Юта не уверен, согласен ли он с этим, но это теория, которую они обязательно должны рассмотреть. Помимо всего этого, Тэён жил относительно нормальной жизнью. Согласно его социальной сети, Джонни и он познакомились в колледже и становились все ближе и ближе, пока не стали практически неразлучны. Его отец скончался, когда ему было девятнадцать лет, из-за чего его успеваемость в первый год обучения в колледже немного ухудшилась, но преподаватели относились к нему с любовью. Ренджун связался со школой вчера вечером. В целом, Тэён кажется таким парнем, с которым каждый мог бы подружиться. Он работал волонтером в хосписе недалеко от дома, который они посетили накануне – заброшенного и заросшего. Юта не может представить, чтобы там кто-то жил, но, возможно, все эти истории – не ложь. Возможно, они действительно жили там – до того, как Джонни убил его или они решили немного скрасить роман Тэёна. Юта отворачивается от кофеварки с пакетом сахара в руке и направляется обратно в комнату для совещаний. Когда он входит в зал, Сычэн и Тэн отсутствуют. Юта знает, что они где-то в здании, звонят по телефону всем, кто знает Тэёна и Джонни. Марк стоит у доски, на карте свежие булавки и магниты, обозначающие различные места, которые Тэён и Джонни часто посещали, в соответствии с данными их старых кредитных карт. Юкхей сидит за столом, держа в руках несколько листов бумаги, на которых он перечисляет места. Это электронная таблица, которую Юта помог создать тем же утром, объединив места из информации о кредитных картах Тэёна и Джонни, а также их посты в социальных сетях и их прежние места работы. Юта не помнит, как присвоил им всем определенные цвета, хотя сейчас таблица выглядит как радуга. Он не спрашивает. Вместо этого он ставит кофе на стол и вздыхает. Его телефон молчит все утро, кроме одной фотографии, которую ему прислал Доён, где Шотаро готовится к школе, и Юта ненавидит это. Он хотел бы поговорить с Шотаро, поделиться с ним теориями, как он обычно это делает. Шотаро смотрит на вещи по-другому, и Юта не единственный, кто так делает. Он знает, что Марк делает то же самое с Чонином – и это помогает. Это помогает, когда кто-то смотрит на их дело другими глазами, другими очками, которые команда не носила с тех пор, как переступила порог академии. Юта смотрит на вещи с опасностью, смотрит на незнакомцев и подвергает сомнению все, что они когда-либо делали. Они все стали настороженно относиться к другим, как это делают только люди с их работой, и приятно, когда кто-то, кто не думает так, смотрит на их файлы и обнаруживает то, о чем команда никогда бы не подумала. В Малайзии Марк позвонил Чонину и изложил ему свои теории, а Чонин лишь указал пальцем, куда им следует отправиться. Они должны осмотреть бар на курорте, а не сосредотачиваться на месте преступления – бассейне. Благодаря этому свежему комментарию они нашли то, чего не нашли бы в противном случае – или нашли бы, но, возможно, гораздо позже, когда появилась другая жертва. Шотаро делает нечто подобное, и обычно он действительно помогает, когда жертвы молоды или когда субъект, которого они ищут, представляет себя как нечто молодое. Юта ненавидит таких субъектов, но он никогда не скажет об этом Шотаро. – Что случилось? – спрашивает Марк, приклеив очередной магнит на доску. С такого расстояния Юта не может понять, куда он его прикрепил, но ярко-розовый магнит, как и все остальные, находится в центре города. Сеул – красивый город, но в нем трудно найти кого-либо. Юта пожимает плечами: – Беспокоюсь о Шотаро. Юкхей хмыкает: – С ним все будет в порядке, поверь мне. Юта кивает, потому что знает, что Юкхей прав. С Шотаро точно все будет хорошо, если Доён и Джэхён будут заботиться о нем, но его беспокоит не это. Он не может отделаться от странного чувства по поводу дружбы Сончана и Шотаро, и почему парень перевелся в школу Шотаро в середине года. – Мы знаем что-нибудь о Сончане? Марк приподнял бровь: – Младший брат Тэёна? Конечно – он друг Шотаро, ходит в его школу и перевелся туда, потому что его другая школа была слишком далеко от дома, куда переехала мать Тэёна. – Не слишком ли молод Сончан, чтобы иметь старшего брата, которому сейчас почти тридцать? – Юта продолжает, посылая Марку кивок в знак признательности. Юкхей пожимает плечами: – Это не редкость. Юта хмыкает: – Я знаю это, просто мне кажется это странным. – Ну, отец Тэёна был болен. Может, они хотели завести еще одного ребенка. – предлагает Марк, и в этом есть смысл. Он видел это раньше, слышал об этом раньше, и это странно похоже на то, как его собственные родители решили попробовать завести Шотаро. Однако его мать заболела, и это подтолкнуло все к действию. Шотаро было три года, когда она умерла, и, по словам врачей, она прожила дольше, чем они ожидали. Отец Юты утверждал, что она выжила благодаря Шотаро, но Юта сомневается в этом до сих пор. Его мать была сильной, стойкой и боролась до самого конца. При воспоминании о ней на глаза наворачиваются слезы, и Юта закрывает глаза, чтобы смахнуть их. Он сжимает руки в кулаки, ногти впиваются в кожу лунными полумесяцами. – В этом есть смысл. – Давайте попросим Кёнсу или Куна спросить об этом. – говорит Марк, заставляя Юкхея достать свой телефон. Юта слушает, как Юкхей набирает текст, и только потом слышит, как тот кладет телефон обратно на стол. – Как далеко вы продвинулись, ребята? – спрашивает Юта. Пара глаз смотрит на него, но он делает вид, что не замечает, как Марк смотрит на него. Он не хочет волновать младшего, не тогда, когда у него самого столько забот. Знакомство с родителями – дело непростое, особенно в ситуации Марка, и, кроме того, это единственное, о чем Марк должен беспокоиться. А не о Юте и его собственных глупых мыслях. – Ну, мы определили их местонахождение по их социальным сетям. Мы начали с мест, где чаще всего упоминаются кредитные карты, а потом будем работать дальше. – говорит Марк, уже повернувшись обратно к доске. – Есть что-нибудь от Ренджуна? Юкхей качает головой: – Нет. Он ничего не нашел. Юта очень, очень хочет знать, как Джонни удалось спрятать восемь тел, может быть, даже девять, не имея дома, зарегистрированного на его имя. Он не может держать их всех в фургоне, не вызывая подозрений, даже если бы он охладил его. Ему нужно где-то жить, как-то получать доход, а от того, что его никак не могут найти, Юте хочется швырнуть стул об стену. Из-за Со Джонни он не может сейчас быть со своим младшим братом, и Юта уже ненавидит его до глубины души. Он не мог просто бесследно исчезнуть, а Ренджун так ничего и не смог найти. Ни малейшего следа, ни пряди волос, ни отпечатка ноги. Ничего. – Как дела у матери Тэёна? – спрашивает Юкхей в тишине комнаты, и Юте требуется секунда, чтобы понять, что он спрашивает его. Он пожимает плечами и делает глоток кофе, добавленного им сахара недостаточно, чтобы перекрыть вкус пластика, который, похоже, является основой кофе этой конкретной марки. – Все хорошо, как вы и предполагали. Она не перестает плакать с тех пор, как попала сюда. Марк вздохнул, его руки упали на бок. – Бедная женщина. – Как ты думаешь, она тоже подозревает Джонни? Юта качает головой. – Не уверен, но сомневаюсь. Если Джонни такой же, как у Тэёна в социальных сетях, думаю, она просто волнуется за него. Марк прикусил губу и закрыл глаза. – А что, если она не хочет нам помогать? – Ну, я не думаю, что Кёнсу и Кун сказали ей, что Джонни – подозреваемый. – говорит Юкхей, и Юта поднимает бровь. Он впервые слышит об этом. – Простите? – Что вы имеете в виду? Юта на долю секунды смотрит на Марка, видя, что на его лице отражается та же растерянность, что и на лице другого человека. Юкхей пожимает плечами: – Я слышал, как они шептались об этом до того, как она пришла. Юта задыхается: – Так она думает, что она здесь потому, что мы возобновили дело ее сына или что? Марк покачал головой: – Они не стали бы делать что-то настолько жестокое. – Думаю, только при наличии нужных доказательств, указывающих на Джонни. Если Джонни действительно убил его, мы найдем Тэёна, когда найдем его. – комментирует Юкхей, заставляя плечи Юты напрячься. – Но у нас нет таких доказательств. Юкхей вскидывает руки в защиту. – Не стреляй в гонца! Я просто рассказал тебе то, что слышал. – Это жестоко. Прежде чем Юта успевает согласиться с заявлением Марка, за ним открывается дверь в зал заседаний. Юта слегка поворачивает голову, чтобы посмотреть, как в комнату входит Кун, а за ним Сычэн и Тэн. Кун выглядит готовым вот-вот расплакаться, что заставляет Юту проглотить все, что он собирался сказать. Вместо этого он предлагает Куну свой кофе. Лидер смотрит на него, вздыхает и берет кружку. Он подносит ее к губам и делает три больших глотка, после чего с громким стуком ставит ее обратно на стол. – Она понятия не имеет, где сейчас Джонни – все ее попытки связаться с ним на протяжении многих лет оставались без ответа. – А как же Со... – Сончан перешел в другую школу, потому что они переезжали, и он тоже не разговаривал с Джонни с тех пор, как дело было закрыто. Марк захлопнул рот, явно не забавляясь тем, что его прервали. Но они все знают, что нельзя перечить Куну, когда он в таком состоянии, поэтому он больше ничего не говорит. Юта ждет, напряжение в комнате нарастает. – У нас есть что-нибудь на Тэёна? Хоть что-то, что мы можем использовать? Кун качает головой, и сердце Юты падает на землю. – Не очень много. Я поручил Ренджуну поискать отца Тэёна, а он продолжит поиски Джонни. – А больше мать ничего не дала? – спрашивает Сычэн, его голос выше обычного от отчаяния. Кун вздыхает, потирая лоб. – Кроме адреса их старого дома, она ничего не смогла рассказать нам о Джонни. Она рассказала нам о любимых местах Тэёна, где он пишет, так что мы должны проверить их, но кроме этого... – Ничего. – Марк заканчивает за него, и Кун даже не отчитывает его за это. Он просто кивает, и Юта чувствует, как его последняя надежда на возвращение домой вскоре ускользает сквозь пальцы и улетает, уносимая ветром и его течением. *** Студенты идут по тротуарам, с рюкзаками за спиной и кофе в руках. Юта наблюдает, как они проходят мимо, с улыбками на лицах, совершенно не обращая внимания на то, что около года назад на этой самой улице был похищен человек, купивший книгу, которую он так и не смог дочитать. Через окна Юта видит, как в воздухе образуются темные облака, как они заставляют студентов идти чуть быстрее, а людей в костюмах смотреть на небо и вздыхать. Юта вспоминает дни, когда он возвращался из академии в маленькую квартирку, в которой жил с Шотаро недалеко от кампуса, и дождь лил, пока он шел. Он помнит улыбку на лице Шотаро, когда Юта возвращался домой, то, как он продолжал задавать вопросы, пока его неутолимое любопытство не иссякло, и он не ушел делать свою собственную домашнюю работу. Воспоминание причиняет боль, и Юта отворачивается от окна. Вместо этого он смотрит на книги, стоящие на полках, их красочные корешки кричат ему свои названия и умоляют его читать. Возможно, после этого он прочтет еще немного, уйдет от реальности на некоторое время, как всегда говорил Шотаро, когда дочитывал хорошую книгу. Юта подходит к одной из полок и достает книгу в темно-синей обложке. Контраст между белыми буквами названия почти комичен, и Юта понимает, что это сделано именно с этой целью. Он уже слушал, как Шотаро рассказывал об издательском деле, когда писал доклад об этом в средней школе, и отчетливо помнит, как Шотаро сказал ему, что, несмотря на поговорку, люди все еще судят о книге по обложке. Юта ставит книгу на место, аккуратно убирая ее между другими, и идет к месту, где стоят Сычэн и Юкхей, с фотографиями Джонни на прилавке перед кассовым работником. – Так вы узнали его? Мужчина за прилавком кивает. Они говорили с ним раньше – о его камерах наблюдения, о Мёнсу, которого забрали из этого книжного магазина – но Юта не может вспомнить его имя. – Я помню. Он был здесь со своим мужем, как вы и сказали. – Когда это было? – спрашивает Сычэн, заставляя мужчину щипать себя за нос. – В последний раз он приходил год назад? Я не могу вспомнить слишком хорошо. Единственная причина, по которой я действительно узнаю его лицо, это его муж. – Тэён? – Да! Он! Он давал здесь автограф. Юта хмыкает: – Да. Значит, этот человек приходил сюда год назад и не вернулся? Мужчина кивает: – С тех пор я его не видел. Имеет ли он отношение к исчезновениям, которые вы расследуете? Несмотря на обычный протокол, Юкхей кивает. – Он определенно связан. Глаза мужчины расширяются, прежде чем он склоняет голову. – О боже, я надеюсь, что с тем человеком, которого вы показали мне в прошлый раз, все в порядке. У Юты не хватает духу сказать ему, что Мёнсу, вероятно, давно мертв, похоронен где-то, где Джонни знает, что его не найдут, поэтому он просто кивает, как и Сычэн с Юкхэем. – Мы тоже на это надеемся. Спасибо за помощь. Мужчина снова склоняет голову, и Юта возвращает ее, после чего они выходят из магазина, а Сычэн и Юкхей испускают коллективный вздох. – Ну, это уже кое-что. – Он посещает эти книжные магазины после того, как забирает жертв в последний раз, и больше никогда не возвращается. – Похоже на то. Прежде чем Юта успевает что-то сказать, в его кармане звонит телефон. Он хочет закатить глаза, но все равно достает его из штанов. Имя Доёна заставляет его сердце подпрыгнуть в груди, и он пытается проглотить бабочек, поворачиваясь к Сычэну и Юкхею. – Я должен ответить. Не могли бы вы принести мне кофе? Сычэн кивает: – Конечно. Хочешь что-нибудь поесть? Юта качает головой: – Нет, все в порядке. Он смотрит, как двое идут в сторону кафе на противоположной стороне улицы, затем отвечает на звонок и подносит трубку к уху. – Накамото Юта слушает? «Привет, Юта.» – Юта прикусил губу. Голос Доёна всегда завораживал его. Когда он поет, он звучит как ангел, но когда он говорит, он похож на вкус воды посреди ночи. – «Ты занят?» Юта хочет ответить «нет» и сказать Доёну, что все в порядке, но он знает, что это будет ложью, и Доён отругает его за это, если когда-нибудь узнает. – Мы просто занимаемся делом. Что-то случилось? «Шотаро беспокоится о тебе.» Юта не может объяснить, почему у него защемило в груди, как сжалось горло от того, что Доён тоже волнуется. Но от того, что он не хочет признаться в этом, жжение в груди Юты становится еще больнее. Юта вздыхает: – Я знаю. «Он сказал, что во время их последнего телефонного разговора ты выглядел осунувшимся.» Последний раз они разговаривали по телефону два дня назад, когда Ренджун принес им новости о новых записях с камер жертв. Юта не помнит, как он говорил, но Шотаро всегда был человеком, который умеет хорошо читать других. В большинстве дней это пригождается, но Юта просто ненавидит, когда его младший брат использует это на нем. – Да, я просто устал. «Это не похоже на усталость.» Юта также ненавидит то, что его друзья так легко могут указать на проблемы Юты, когда ему трудно признаться в этом даже самому себе. Слова Доёна – как пуля в грудь, знак того, что Юта плохо скрывал свое расстройство и усталость в последние несколько дней, и Юта хочет швырнуть свой телефон об пол. Вместо этого он просто хмыкает. – Просто… это дело? И Шотаро, и годовщина смерти мамы приближается, и просто... «О, Ю… сколько дней у тебя будет выходной после этого дела?» Юта пожимает плечами. Если им повезет, высшее начальство может дать им неделю. – Может, неделю? Недели не хватит, чтобы восстановить силы, но Юта просто обязан справиться. До годовщины смерти его матери осталось меньше четырех недель, и хотя он не думал об этом, он знает, что Шотаро, должно быть, думал. Юта подозревает, что это часть причины, по которой он так отчаянно хочет вернуть Юту домой, и в груди Юты горит ярость от того, что он не может этого сделать. Доён вздыхает, его разочарование просачивается в простое движение. «Тогда нам просто придется сделать эту неделю хорошей.» Юта находит в себе силы хоть немного улыбнуться. Он ценит, что Доён не просит его просить больше дней, потому что Доён знает, что это просто невозможно. Джэхён не был бы таким разумным, но Юта полагает, что именно по этой причине они так хорошо работают вместе. Это также часть причины, по которой Юта не вписывается в общую картину. Совсем. Он просто разрушит баланс, который они создали, а он этого не хочет. Поэтому вместо этого он просто стоит сбоку, наблюдая, как двое идеально балансируют на бревне с улыбками на лицах, не глядя на Юту, стоящего на страховочном мате и ждущего, чтобы поймать их, если они упадут. – Да. «Возвращайся поскорее, хорошо? Мы с Джэхёном тоже волнуемся.» Юта сглатывает, чувствуя, как камень в его груди становится еще больше. Сейчас он уже почти с валун размером, и ему хочется, чтобы он ушел. Он хочет, чтобы кто-нибудь взломал его своей самой большой киркой, но он боится, что единственные люди, которые могут это сделать, это те, кто не хочет этого. – Конечно. Я скучаю по вам, ребята. Доён усмехается: «Мы тоже по вам скучаем. Леви все время мяукает на Шотаро, как будто спрашивает, где ты.» Юта тихонько хихикает. Он может представить себе это – Леви сердито мяукает на Шотаро, высоко подняв хвост. Шотаро будет шипеть на него, а может быть, даже мяукать в ответ. Боже, Юта хочет домой. – Почему меня это не удивляет. «Он грозный, но милый. Джэхён его любит.» Это совсем не удивительно, учитывая, где работает Джэхён – в приюте для животных – но Юта улыбается при мысли о том, что Леви и Джэхён вместе. – Спасибо, что разрешили им остаться с вами. Доён отмахнулся: «Конечно. Тебе всегда здесь рады.» Юта проглотил слова, которые хотел выкрикнуть, и вместо этого кивнул. Он знает, что Доён не видит его, и, возможно, это к лучшему. Он не хочет, чтобы друг видел его таким – близким к слезам и таким на грани, что его коллеги, вероятно, тоже заметили. Он хочет сказать Доёну, что это ненормально, что они не должны делать так много для него, но не делает этого. Вместо этого он вздыхает и поворачивается, чтобы посмотреть на кафе, где через окно видны Сычэн и Юкхей, все еще стоящие в очереди за кофе. – Спасибо. Я позвоню позже, хорошо? «Я буду держать тебя в курсе.» Юта улыбается, качает головой, кладет трубку и снова убирает телефон в карман. Доён будет держать его в узде, и если Юта забудет позвонить, он узнает об этом от другого. Но сейчас он не думает об этом. Он видит Сычэна и Юкхея у стойки, повернувшихся спиной к окнам, через которые Юта и другие прохожие могут заглянуть внутрь. Кафе выглядит уютным, с большими диванами и расписными окнами, и Юте это нравится. Однако он не думает, что когда-нибудь сможет вернуться в это место и не думать об этом деле. Возможно, через несколько месяцев, когда все уляжется. Но чтобы дело успокоилось, сначала нужно поймать Джонни. Юта расправляет плечи и сходит с тротуара на улицу, но не успевает он отойти далеко, как что-то тычет его в спину. – Закричишь, и я буду стрелять. Инстинкты подсказывают Юте, что нужно закричать, схватить то, что человек прижимает к спине, и применить это на нем, но он застывает на месте. Он сглатывает, вспоминая хихиканье Шотаро и то, как морщатся его глаза, когда он улыбается, и остается на месте. Что бы это ни было, он сможет выбраться из этого живым. – Хороший мальчик. Теперь ты будешь следовать за мной и не устраивать сцен. Если ты хоть на шаг выйдешь за рамки, я тебя убью. Юта повинуется. Он не оглядывается на уютное кафе, когда незнакомец подталкивает его вперед, старается не думать о Шотаро, Доёне и Джэхёне. Он очищает голову, насколько это возможно, прогоняя из головы нахальство Марка и нытье Тэна. Он старается не думать о Сычэне и Юкхее в кафе, которые, вероятно, держат чашку кофе для Юты и кекс с сюрпризом. Он делает вид, что не чувствует, как чувство вины сжимает его горло, и уходит. Он не устраивает сцену, когда незнакомец останавливается у машины и открывает дверь, не кричит, когда тот поднимает пистолет, чтобы затолкать его внутрь, не пытается найти чьи-то глаза и тихо попросить о помощи. Единственное, о чем он может думать – это Шотаро и его чудесная улыбка. Он беспрекословно подчиняется, ощущение пистолета на спине не покидает его даже тогда, когда Юта вдыхает и мир становится черным. *** Дорогой мой, Он спит. Я не знаю, когда он проснется, но я знаю, что он тебе понравится. Я скучаю по тебе с каждым днем все больше, и мне хочется снова заключить тебя в свои объятия. Не проходит и дня, чтобы я не думал о тебе, и я боюсь, что наше воссоединение снова откладывается. Это зависит от меня. Надеюсь, он скоро проснется. Искренне твой,