The Mystic

Юта не думает, что когда-нибудь будет смотреть на пустой документ так же. Он ненавидел писать сочинения в школе, ненавидел необходимость смотреть на лист бумаги или документ на компьютере и ломать голову в поисках нужных слов. Он никогда не умел писать, связывать слова в связное предложение, которое бы поняли другие и посчитали достойным его учителя. Он всегда думал, что после окончания академии с этой борьбой будет покончено. Написание отчетов было совсем другой историей – ты просто записывал то, что знал, и сдавал. Юта не возражал против таких докладов, потому что он мог делать их, не слишком беспокоясь о том, как он звучит. Но после того, как он провел по крайней мере два часа, изо всех сил пытаясь что-то придумать перед чужим компьютером, а убийца сидел прямо за ним, смотрел телевизор и делал вид, что его не интересует то, что пишет Юта, Юта знает, что после этого он еще очень долго будет думать о писательстве. Если он когда-нибудь выберется из этого, то будет ложиться спать с документом, все еще находящимся в его мозгу, и просыпаться в холодном поту, думая о нем. Потому что, хотя Тэён был хорошим писателем, если похвала Марка и успех самого Тэёна были для него показательны, то Юта – нет. Его слова не сравнятся с тем, что написал бы Тэён, и Джонни поймет это скорее раньше, чем позже. Юта представляет себе, что Джонни вернется наверх и прочтет его, как только закроет Юту в подвале. Он может сколько угодно тянуть время, но в конце концов они дойдут до двери. Юта смотрит на дверь в конце темного коридора, ведущую в лед и холод, которые он больше никогда не хочет ощущать. Джонни стоит позади него, у него за спиной тот же нож, который несколько часов назад чуть не перерезал горло Юты. Юта чувствует его давление, и именно это заставляет его идти. Джонни не произносит ни слова, пока они идут, держа свои губы на замке, что бы он ни планировал сделать. Юта жаждет знать. Тревожное чувство в его животе расширилось и перешло на грудь и плечи, и он не может не дергаться каждый раз, когда Джонни делает шаг. Если Джонни посчитал Юту достаточно точной копией Тэёна, чтобы похитить ребенка для завершения своей фантазии, то сон скоро закончится. Это означает, что Джонни убьет их обоих или переместит в такое место, где их никогда не смогут найти. Юта не уверен, как он это сделает, учитывая, что вся страна ищет его, но, похоже, Джонни уверен, что их не найдут. Первым признаком этого стало то, что он пустил Юту в сад. Казалось, он совсем не беспокоился о том, что его могут обнаружить, о вертолетах, наблюдающих за окрестностями. Обычно, когда агенты догадываются о местонахождении жертвы, они используют вертолеты, чтобы осмотреть местность. Слишком много машин бросается в глаза, а вертолеты видят больше, чем люди на земле. И если бы его команда была в тот момент рядом, Джонни вообще не выпустил бы Юту в сад. Он бы держал его внутри дома, подальше от окон и источников света, чтобы никто не смог его увидеть. Пока что Джонни не сделал ничего подобного с тех пор, как Юта появился здесь. Его провели по дому, посадили за компьютер прямо перед окном и разрешили выйти в сад. Действия Джонни излучают уверенность, и Юта это ненавидит. Не только потому, что он ненавидит Джонни и все, что он сделал, но и потому, что в этом есть смысл. Его команда не успела поймать Джонни до того, как поймали Юту, и Юта уверен, что за два дня его отсутствия они не нашли ничего другого. Он старается не думать о том, что прошло уже почти три дня. – Стоп. – требует Джонни, и Юта замирает. Он чувствует, как нож покидает его спину, и Юта закрывает глаза в облегчении, прислушиваясь к звукам Джонни, отпирающего дверь в подвал. – Войди. Юта слушает и открывает глаза, идет к двери и входит в нее. В комнате темно, свет выключен, и ему приходится моргать, чтобы привыкнуть к нему. Джонни следует за ним, нажимает на выключатель и включает свет. Юта прикусывает губу, чтобы не издать нечеловеческий вопль. Джисона нигде не видно. Его нет ни на одной из кроватей, ни на стульях, ни в углу. Паника поднимается в его горле, но он сдерживает ее. – Где он? – Юта поворачивается лицом к Джонни, его глаза расширены. Его не волнует, что сейчас он проявляет уязвимость. Его не волнует, что у Джонни в руке нож и он может легко прикончить Юту прямо здесь и сейчас, потому что какая-то часть Юты чувствует, что Джонни не убьет его. Не тогда, когда его разум убедил его, что Юта достаточно похож на Тэёна, чтобы завершить все его больные фантазии. – Это не твое дело. Юта закрывает глаза и сжимает руки в кулаки, прежде чем открыть рот. – Он наш сын, не так ли? Улыбка, которая появляется на лице Джонни, отвратительна. Юта видит радостный блеск в глазах мужчины, изумление в уголках его рта. Его губы кривятся в улыбке, от которой Юта хочет вырвать свой ужин, но не делает этого. – Именно так, но тебе не стоит о нем беспокоиться. – Дай мне увидеть моего сына. Юта не знает, что еще делать. Он делает шаг к Джонни, его рука протянута к ножу. Глаза Джонни расширяются, и он тянет нож назад к себе, держа его за спиной. – Нет. – Я хочу увидеть его. – Ты не можешь. Юта огрызается. Он бросается вперед, давление в его груди рассеивается, как облако тяжелого тумана. Он видит красное и бросается к Джонни, но тот быстрее. Джонни прижимает его к земле за несколько секунд, мышцы Юты уже не привыкли к таким движениям. Горячая белая боль пронзает запястье Юты, и он вскрикивает. – Ты чертов урод! Что ты сделал с Джисоном! Он слышит это раньше, чем чувствует. Затылок Юты горит от того, как Джонни тянет его за волосы, а пощечина, нанесенная по и без того пораненной щеке, ранит в четыре раза сильнее, чем в первый раз. – Ты называешь меня уродом? Юте уже все равно. Он видит Шотаро, забившегося в угол комнаты, по его лицу текут слезы. Он видит Доёна и Джэхёна, стоящих в дверях, рука об руку, и Марка, стоящего прямо за ними. Он видит Куна и Тэна на кровати, Ренджун и Донхёк сидят в креслах, стоящих друг напротив друга. Юкхей и Сычэн стоят в одном из углов, спиной к стене и смотрят на Юту, а Юта повесил голову. – Мне жаль. – Он шепчет, слишком тихо, чтобы Джонни мог его услышать. – Что? Юта рычит. – Я сказал – убей меня. Джонни сильно толкает его назад к земле. Тошнотворный треск эхом разносится по комнате, боль, пронзающая нос Юты, похожа на ту, что он почувствовал, когда один из его одноклассников в шутку ударил его по яйцам, когда ему было одиннадцать. – Убить тебя? Как я могу тебя убить? – Ты убил Тэёна, не так ли? И других! Так почему не меня? – Юта восклицает сквозь стиснутые зубы, изо всех сил стараясь не показать Джонни слезы, наворачивающиеся на глаза. От боли в носу и щеке, а также от того, что Джонни все еще дергает его за волосы, он видит звезды, но не сдается. – Ты убил своего собственного мужа, ты, блядь... Его слова обрываются, когда Джонни тащит его за волосы. Юта кричит, боль вибрирует в его голове и распространяется по всему телу. Джонни в мгновение ока оказывается на нем и бьет его ногой в колено. Юта снова падает на землю, кровь струится по его лицу. – Я не убивал его! Юта смеется. Он уже даже не чувствует боли, адреналин в его теле несет его вперед, пока он ползет прочь. Джонни поднимает ногу, чтобы ударить его по ребрам, и Юта выгибается, чтобы защититься. – Значит, он покончил с собой? Он бросил тебя? Он не мог больше жить с тобой, не так ли? – Заткнись! Юта качает головой. – Он заболел из-за тебя. Он хотел уйти от тебя, но ты ему не позволил. Ты и здесь его запер? Или ты заставлял его писать? Ты прикасался к нему, когда он этого не хотел? Ты... От стремительного удара ногой по ребрам Юта вскрикивает от боли. – Заткнись! Я никогда не трогал Тэёна, когда он этого не хотел! Он любил меня! Я любил его! Юта стонет, изо рта течет кровь. – Правда? Джонни стонет. Он опускается на колени перед Ютой, забирая его волосы в свои огромные руки. Юта знает, что должен остановиться, но вместо этого он плюет Джонни в лицо. Глаза Джонни кричат от гнева, его грудь вздымается и опадает, но Юта не может сосредоточиться на этом. Вместо этого он сосредотачивается на ноже в руке Джонни. – Ты пожалеешь об этом. Юта улыбается. – Что ты собираешься со мной сделать? Убьешь меня? Другой качает головой, вставая. Он делает несколько шагов от Юты в сторону двери, где исчезли Доён, Джэхён и Марк, и отворачивается от Юты. – Нет, но я всегда могу навестить Шотаро. У Юты кровь стынет в жилах. *** На уголке губ Тэна крошка. Кун может легко заметить это, ведь они сидят близко. Он хочет протянуть руку и смахнуть ее, но не может заставить себя поднять руку, чтобы сделать это. Вся его энергия ушла, и он не может тратить то, что у него осталось, беспокоясь о таких пустяках. Ведь то, что сейчас должно иметь значение, и единственное, что имеет значение – это Юта. У них нет знака, нет сообщения от Джонни, дразнящего их даже после того, как Тэн отпустил тщательно выстроенные ограничения, в которые он на время заключил СМИ. Они размышляют над этой историей, придумывая свои собственные теории. По телефону они тоже не получили ни одной хорошей подсказки. Некоторые люди утверждают, что знали Джонни в прошлом, некоторые притворяются. Кун уже не знает, что реально, он так давно не спал нормально. Он не давал себе покоя с тех пор, как им позвонили по этому делу, с тех пор, как он увидел фотографию Де Цзюня и все понял. Он знает, что команда заметила консилер, который он тщательно наносит на мешки под глазами каждое утро. Кун ценит тот факт, что они ничего не сказали, но он сомневается, что так будет еще долго. Если не команда, то Тэн лично уложит его в гостиничную постель. Даже если Юта все еще где-то там. Прошла еще одна ночь, ночь, когда родители Джисона остановились в том же отеле, что и команда. Ночь, когда позвонил Кунхан, а также бывший парень ЧонУ. Кун не разговаривал с ними лично с тех пор, как они оба пришли на допрос, и у него не было сил отвечать на звонки самому. Тэн ответил на них, выслушал и утешил, как мог. Затем он вернулся к своему ноутбуку, как будто в нем были все ответы, которые им были нужны. Он и сейчас смотрит на тот же ноутбук, не отрывая глаз от экрана. Кун видит, что Тэн просматривает страницы Джонни в социальных сетях, которые продолжают регулярно обновляться. Некоторые фотографии – селфи, некоторые, похоже, случайные цветы. Ренджун попытался отследить фотографии, но не смог связать их с одним IP-адресом. По словам технического аналитика, Джонни публикует их, когда пользуется либо общественным интернетом, либо VPN. Что не так уж и странно, учитывая, что в наши дни у многих людей есть VPN. Черт, у самого Куна тоже есть. Правда, он использует его только для доступа к американской части Netflix, но это уже не важно. Некоторые люди используют его, чтобы скрыть свои следы, и у них это хорошо получается. Доён и Джэхён тоже все еще здесь. Хотя Доён наконец-то сдался и забронировал номер в отеле для Шотаро, Джэхёна, Сончана и себя, он выглядит так, будто не спал несколько недель. Джэхён выглядит не лучше, мешки под глазами говорят о том, что он не спит по ночам. Шотаро сидит на полу в углу с Марком, они шепчутся друг с другом. Сончан неловко сидит рядом с ними, перебирая пальцами. Кун не может его винить; молодой парень, должно быть, считает, что во всем этом есть и его вина. Что каким-то образом Джонни, забравший Юту, и все остальные жертвы могут быть связаны с ним. Даже если это не так, такую возможность они должны были иметь в виду вначале. Шотаро ненавидел это, но они допросили Сончана и ничего не добились. Хотя Кун ненавидит, когда дети или подростки оказываются замешаны в преступлении, какая-то часть его души надеялась на что-то. Однако этого не произошло, и теперь они снова здесь. Ренджун не показывался на глаза с самого утра. Другая сотрудница предложила ему свой кабинет, и с тех пор Ренджун сидит там взаперти. Юкхей и Сычэн стоят у доски, передвигая булавки на карте, которую создал Марк. Все чем-то заняты, и Кун чувствует себя полным идиотом из-за того, что не встает и не делает больше. Но он не может. Бэкхён посоветовал не патрулировать улицы, а это значит, что все офицеры вернулись в участок. Кун хотел разозлиться, когда его начальник потребовал убрать офицеров с улиц, но все равно послушался. Бэкхён, конечно, прав. Это может быть опасно – они не знают, на что способен Джонни. С помощью Доёна они выяснили, что Тэён, скорее всего, подвергался насилию со стороны Джонни и покончил с собой, чтобы уйти от него. Возможно, он не хотел больше жить с Джонни или не хотел, чтобы ребенок жил с Джонни в качестве родителя. Все это пока неясно, и версия о том, что Джонни издевался над Тэёном, все еще остается теорией, но разум Куна вцепился в нее с такой силой, что не может ее ослабить. Впервые за свою карьеру руководителя группы у него появилось то самое, за что он ругает своих агентов: туннельное зрение. Кун сдвигается в своем кресле, заставляя Тэна посмотреть на него. Кун протягивает руку, чтобы смахнуть крошку с губ Тэна. Тэну удается слабо улыбнуться, затем он слегка поворачивает лицо, чтобы поцеловать пальцы Куна – маленький, но любящий жест. Кун не может ответить на улыбку, но он опускает руку и сжимает бедро Тэна. Тэн поймет. – Еще один тупик. – говорит Сычэн, и грудь Куна опускается. Юкхей и Сычэн пытались создать карту, подобную той, что сделал Марк, но с местонахождением только Джонни. Используя его социальные сети, им удалось создать большую область, где он любит проводить время. Но, видимо, что-то разрушило этот план. – Почему? Если дуэт и замечает, как падает голос Куна, они ничего не говорят. Вместо этого Сычэн пожимает плечами. – Просто территория слишком большая. Он либо очень хорошо планирует такие вещи, либо у него любовь к разным кафе и паркам. Кун застонал. Конечно, он ожидал этого. Джонни никак не может облегчить им задачу, и Кун ненавидит это. Когда они его арестуют, Кун должен убедиться, что его нет рядом с ним, иначе он не уверен, что сделает с этим человеком. – Я уже пробовал это. Это не сработает. – Марк встает, вытирает джинсы и идет к Сычэну. Старший хмурится. – Попробовать стоило. – Так ты думаешь, что я не могу делать свою работу? – Эй! Это не то, что он сказал. – говорит Тэн, его голос слегка повысился. Кун закрывает глаза на короткую секунду, а затем снова открывает их, и на него смотрят Сычэн, Марк и Юкхей. Все трое выглядят измученными, и Кун жалеет, что не может отправить их домой. Он знает, что Марк скучает по Чонину, знает, что Сычэн совсем не спит, а Юкхей сходит с ума в этой маленькой комнате, но он не может. Он не может щелкнуть пальцами и исправить все это, как он это делает с их бумажной работой. Несколько дополнительных часов в офисе не решат эту проблему. – Послушайте, – начинает он, вставая. Усталость быстро наваливается на него, его ноги слегка дрожат, когда он выпрямляется, но Кун не обращает на это внимания. – Мы все устали и взволнованы. Мы хотим вернуть Юту, но нападая друг на друга и злясь, мы ничего не исправим. – Прости. – шепчет Марк, и сердце Куна замирает. – Мне тоже жаль. – Это не твоя вина. – быстро говорит Доён с того места, куда он сейчас повернулся, чтобы посмотреть на весь сценарий. Он безостановочно писал Юте, надеясь, что Джонни ответит, и они смогут отследить его местоположение. Это не план, но хоть что-то. Рационально Кун понимает, что Доён прав. Но эмоционально это совсем другая история, потому что его сердце твердит ему, что если бы он просто послал Марка с ними, или сам пошел с ними, Юта все еще был бы здесь. Он сидел бы за тем же столом и пил свой кофе с кислым выражением лица, потому что Юта ненавидит любой кофе, приготовленный не Джэхёном или настоящим бариста. – Это не твоя вина. – Джэхён вклинивается, заставляя всех посмотреть на него. Младший не краснеет от такого внимания, как он обычно делает – Кун встречал его всего несколько раз, и каждый раз его уши становились ярко-красными, если он оказывался в центре внимания – а встает. – Это вина Джонни, и мы должны найти его. Тихий всхлип разрывает напряжение в комнате, и взгляд Куна устремляется в угол комнаты. Шотаро вытирает щеки, слезы снова текут по его лицу. У Куна защемило сердце, и он закрыл глаза. – Мы сделаем это. Он снова и снова дает одно и то же обещание, и все же Кун не уверен, сможет ли он его сдержать. Он хочет верить, что сможет, что они вернут Юту вовремя. Но он не знает. Они могут не найти Джонни еще три недели, что даст ему достаточно времени, чтобы убить и Юту, и Джисона и избавиться от тел. А записка, оставленная в газете, которая опубликовала заявление о пропаже Пак Джисона, ничего им не дала. После того как ее проанализировали и взяли на анализ ДНК, им разрешили взглянуть на нее только накануне вечером. Она не дала им ничего, кроме подтверждения того, что Джисон действительно находится с Джонни и Ютой, и что Джонни каким-то образом смог подбросить это письмо и не попасться никому на глаза. Прежде чем Кун успевает сказать что-то еще и продолжить разговор, дверь захлопывается с такой силой, что она отскакивает назад. Сердце Куна подскочило к горлу, и он тут же потянулся к поясу, остальные сделали то же самое. Ренджун стоит в дверях, в одной руке ноутбук, другая поднята для защиты. – Стой! Это я! – Господи Иисусе, Ренджун! – восклицает Марк. – Ты нас напугал. – Не важно! – кричит аналитик, бросаясь вперед к столу и ставя ноутбук на деревянную поверхность. Кун открывает рот, но замирает на месте, когда Ренджун указывает на него пальцем. – У Сончана есть дом. – Простите? – воскликнул Сончан, вскакивая со своего места. – У меня нет! – Очень даже есть. Он записан на твое имя. Взгляд Куна метнулся к младшему. Шотаро спешит встать перед ним, что не очень-то помогает, учитывая, что Сончан намного выше его. – Дом? Ренджун кивает. – Дом. У него дом в двадцати минутах езды от Сеула, на севере, недалеко от Новон Гу. Кун бросается к ноутбуку. На нем появляются фотографии дома, который выглядит готовым к продаже, которая, вероятно, так и не состоялась. Сончан качает головой. – Я никогда не был там за всю свою жизнь. Ренджун хмыкает: – Ты не был, но Джонни был. Мне потребовались часы копания и незаконного поиска информации и... – Ренджун! – кричит Сычэн, заставляя младшего подпрыгнуть и кивнуть. – Да, точно. У Сончана есть дом. Возможно, там он держит Юту. – Зачем ему... – Потому что никто не станет это проверять. – Шотаро прервал Сончана, и Кун почувствовал, как его сердце упало в желудок. Шотаро слышал от Юты много историй об их делах, присутствовал при одном из них, когда дело было в Сеуле, и время от времени заходил в офис, но Кун никогда не знал, как много Шотаро понял и запомнил из них. Очевидно, он запомнил достаточно, чтобы понять, как мыслят некоторые серийные убийцы. То, что семнадцатилетний подросток знать не должен. – Верно. –отвечает Марк, опустив плечи. – У нас нет достаточных оснований для этого. – говорит Юкхей, заставляя Куна посмотреть на него. – Я поговорю с Бэкхёном. Кун понятия не имеет, что он собирается сказать Бэкхёну, но он достает свой телефон из кармана и выходит из комнаты, не сказав больше ни слова. Его сердце бьется так быстро, как только может, а руки дрожат, когда он держит телефон. Ему нужен свежий воздух, но вместо этого он направляется к кабинету Кёнсу. Он даже не стучит. Кёнсу поднимает бровь на Куна, когда тот входит, но Куну все равно. – Приготовь своих офицеров. У нас есть зацепка. Глаза Кёнсу расширяются, и он кивает, едва не проливая кофе на брюки, когда спешит встать. – Понял. Кун смотрит, как он уходит, и, повернувшись к телефону, быстро набирает номер Бэкхёна. – Бён Бэ... – У нас есть зацепка. – Простите? Кун закатывает глаза – чего он никогда бы не сделал в присутствии Бэкхёна. – У нас есть зацепка. Мне нужно твое согласие. – На что? В прошлый раз я потратил два часа на то, чтобы убедить нескольких адвокатов, что вы, ребята, в деле... – Нам нужно разрешение, чтобы проверить дом. Это наша единственная зацепка, чтобы найти Юту. – Кун хочет закричать или прикусить кулак, когда слышит шорох на другом конце линии. – Господи, Кун, в следующий раз начинай разговор с этого. У тебя есть мое согласие. Пришли мне адрес, и я встречу тебя там. Не врывайся в дом без соответствующего плана. – Будет сделано. – Куну хочется захлопнуть трубку, как это делают люди в фильмах, которые смотрит Тэн, но он вынужден изо всех сил нажать на красную кнопку и поспешить обратно из офиса в зал заседаний. Кёнсу собрал несколько офицеров, лишь с некоторыми из которых Кун уже общался раньше. Но это не имеет значения. Он поворачивается к остальным членам команды и кивает. – Пойдемте. – Мы идем. – говорит Доён, вставая. Кун качает головой. – Определенно нет. Это очень опасная ситуация. Доён вздрагивает. – Мы вместе. – Доён, пожалуйста. Не спорь. Отпусти их. Пожалуйста. – шепчет Шотаро, и Кун жалеет, что ребенку не пришлось расти так быстро, как он. Плечи Доёна опускаются, и он кивает. – Иди. – Верни его. Живым. Кун кивает, надевая куртку и беря со стола пистолет. – Мы так и планируем. Они спешат из полицейского участка к уже подготовленным фургонам так быстро, как только могут. Это пятно из офицеров и небольшой части КНП СОУ, все загружены и готовы к тому, что, похоже, будет битвой. Когда Кун садится в один из фургонов, Кёнсу передает ему пуленепробиваемый жилет. Он кивает в знак благодарности, и тут же машина набирает скорость. – У него там может быть десять человек. – Кёнсу шепчет себе под нос, заставляя Куна посмотреть на него и покачать головой. – Поверь мне, их будет только двое. И если нам повезет, мы вернем их обоих живыми. *** Дорогой мой, Ты причинил мне огромную боль, и я скучаю по тебе еще больше. Бывают дни, когда я нигде не вижу тебя, когда твое лицо исчезло, и у меня есть только наши воспоминания, чтобы дорожить тобой. Я бы хотел, чтобы ты не уходил. Я хочу, чтобы ты не толкал меня на такие вещи. Ты ранил меня своими словами сегодня, и мне жаль, что мне пришлось ранить тебя в ответ. Искренне твой, Со Джонни.