***
Хоть была вторая половина августа, которая должна была быть попрохладнее всего прошедшего лета, на деле все оказалось не так. Зайдя в здание, можно было избавиться от чувства уличной духоты и жары и спокойно вдохнуть прохладный воздух полумрачного просторного помещения. В пустом коридоре гулко раздавались шаги. — Не волнуйся они хорошие ребята. — сказал старший — Паша Сажинов, молодой учитель, пришедший совсем недавно. Парень лет двадцати, обучающийся на предпоследнем курсе и подрабатывающий в этой школе. Чуть выше среднего роста с большими серыми глазами, короткими русыми волосами и тонкими губами. Для такой погоды парень выглядел немного (много) странно. Скорее всего, он относился к тем людям, которые в минусовые температуры ходят в футболках, зато, когда жарко, одеваются во всё чёрное. Сейчас на старшем был надет широкий плотный тёмный свитшот, темно-серые широкие брюки, на плече красовался небольшой походный рюкзак, который, вероятнее всего, содержал в себе все нужные и не очень вещи, солнцезащитные очки прикрывали серые глаза, подчёркивая важность руководителя, — приободряюще похлопав новоиспеченного десятиклассника по плечу. У новичка в груди томилось непонятное чувство, он волновался и переживал, откровенно говоря. Новый город, школа, класс, возможные друзья. Когда узнали, что парень неплохо играет на гитаре, предложили стать участником небольшой музыкальной группы. Только «школьной» её сложно было назвать, потому что судя из небольших, но интересных рассказов Павла Александровича, они иногда играли в барах, парках или ещё где-нибудь, а ещё то, что все были старше его минимум на год. Из-за чего десятиклассник боялся не понравиться новым товарищам по группе. Когда парни подходили к актовому залу была слышна репетируемая мелодия, на общем фоне выделялся грохот барабанов и звучание гитары. Открывшиеся двери впускали в актовый зал, который оказался необычайно просторным, по сравнению, с остальными, где Саше доводилось бывать. Ряды на вид удобных стульев сейчас были собраны в конце помещения, оставляя только несколько у самой сцены. Зал освещался ярким теплым светом солнца, попадающего сюда через большие окна. А звуки стали ещё громче. Закончив осматривать помещение, Саша перевел свое внимание на участников группы. Темноволосый парень, видимо один из вокалистов, заметив вошедших, начал, ехидно улыбаясь, петь ещё громче, что явно не нравилось организатору. Последний, скрестив руки на груди, скептично смотрел на кривляющегося и мотающего головой. Только сейчас Леонтьев вслушался в текст песни, который его немного смутил. Тут вошедших заметил второй вокалист, которого первый чуть не сбил в прыжке, затем вся остальная группа, не открываясь от игры, посмотрела на пришедших, а пару мгновений спустя это сделал и барабанщик, немного привстав, которого Саша сначала не заметил. После этого все резко прекратили игру, а темноволосый посмотрел на группу недоуменно-вопросительно, ожидая гредущих пиздюлей от руководителя. — Привет, ребята, — уверенно и недовольно начал куратор. — это наш новый участник группы, про которого я говорил — Сашка Леонтьев. Прошу любить и не обижать. — Привет! — сказали все в унисон. — Сколько раз я говорил, что «Милое дело» мы не исполняем?! По крайней мере, в школе! — Оо, а вы запомнили название? — ехидно проговоривает тот же темноволосый парень, всё также улыбаясь. — С вами не выучишь. — недовольно бурчит Павел Александрович, после чего обращается к новенькому, указывая на группу рукой: — Прошу любить и жаловать: Умные! Активные! Противные!.. а впрочем. Противные! Особенно он. — в этот момент Саша замечает машущую из-за барабанов руку, держащую барабанную палочку. — Да, бросьте, нравится же.- этот момент прерывает звонок телефона. Сажинов незамедлительно отвечает, оставляя темноволосого без ответа. — Ох, уж, этот Горшенев. Алло? — старший закатывает глаза и направляется к выходу. — П-при… — Леонтьев оглядывается, провожая взглядом уходящего, после чего, снова обернувшись, обращается к участникам группы. — На чем играешь? Я, кстати, Миха или Горшок! — перебивает его темноволосый вокалист, протягивая руку. Новичок мельком оглядел подошедшего: тёмные растрепанные волосы, большие карие глаза, улыбка с отсутствующими верхним резцами. На нем были чёрная рубашка в тонкую белую полоску и прямые штаны, заправленные в берцы. — Г-гитара. С-Саня. — десятиклассник, немного помявшись, аккуратно в ответ пожимает её. — Хорошо, Саш. Проходи к остальным. — новоиспеченный одиннадцатиклассник указывает рукой на группу. — И возьми гитару у кудрявого. — последний смотрит вопросительно и непонимающе, но все же нехотя отдаёт инструмент подошедшему, перед этим прижав его к себе, обнимая. Миша тут же присоединяется к остальным. — В общем, у нас есть такая штука… — его перебивает звон тарелок. Темноволосый, подскочив, рефлекторно оборачивается на звук, показывая средний палец барабанщику и получая ответный жест, но тут же возвращается к тому, с чего начал. — О! Точно! Она заключается в том, что вот этот… — он призадумался, указывая на парня с темными волосами и короткой стрижкой, сидящего за барабанной установкой. — …не важно, короче он…наигрывает ритм, а ты подбираешь к нему аккорды. Все понял? — Я не понял! — заявил о себе сидящий за барабанами. — Это твои проблемы. — Миша махнул на него рукой. — А ноты ему кто переводить будет? — вступил в разговор блондин, хохотнув. Парень с длинными осветленными волосами, выделяющимися бровями, как и у Горшка, хитрыми болотными глазами. Одет он был в тёмный свитшот; такого же цвета спортивные штаны, заправленные в высокие чёрные кеды; с шопером кофейного цвета на плече. Что интересного успел приметить для себя десятиклассник — Вся группа одета, кажется, не по сезону, кроме барабанщика, который единственный приперся в шортах и футболке — Вот-вот! — поддержал блондина тот самый барабанщик. — Хотя ему тоже нотный лист не помешал бы. Кстати! — воодушевленно начал парень. — Барабанная дробь! Время для анекдота! — Нееет! Не надо! — воскликнули все в унисон, кроме десятиклассника, который не понимал, что тут происходит. — Лёша приедет — ему и будешь рассказывать. — громко произнес Миша. — Не, наоборот. Он будет мне рассказывать. Сто процентов набрался же опыта в своём лагере. — усмехнулся сидящий за барабанной установкой. — Ой, всё, не начинай! — отмахнулся Горшенев. — Просто сделай то, что должен! — Хорошо только… — тот поднял палец, после чего наклонился и громким шепотом спросил у кудрявого, стоящего неподалеку: — А что мы играем? — Хватит строить из себя дебила, а? — уже раздражённо проговорил Горшок, понимая, что спросивший может сорвать его план. — Я барабанщик, если ты не понял. — тот самый «барабанщик» привстал и указал на себя обеими руками, вследствие чего выронил барабанные палочки и, тихо прорычав на самого себя, начал их искать под установкой. Но под грозным взглядом карих глаз все же смирился, покачав головой и сказав «Ладно», вернулся обратно, после чего начал отбивать ритм известный только ему. Сначала игра была равной и не громкой, основная сила приходилось на бочку. Десятиклассник заметил как кто-то, точнее блондин, смотря на него, отрицательно покачал головой, как только Леонтьев собирался начать вступать в игру, поэтому Саша подождал ещё немного. Буквально, через полминуты барабанщик стих, и Леонтьев, удостоившись кивка, включился быстрым боем, слегка дрожащими руками все ещё пытаясь подобрать нужный ритм. Испытуемый заметил, что сидящий за барабанами слабо качает головой в такт. Войдя в темп, новичок переставлял аккорды, продолжая играть подходящую, как ему казалось мелодию. В какой-то момент удары затихли, Саша снова повернулся на блондина, который снова покачал головой, дав понять, что песня ещё не закончена. А барабанщик, на мгновение подняв палочки вверх, вернулся к игре, сделав свои удары более быстрыми на некоторое время, после чего начал играть как раньше, но чуть ускорившись, затем снова замедлившись. А Саша старался угнаться за ним. Хоть он и пытался догонять, соответствуя ритму, получалось довольно неплохо. И так продолжалось всю игру время от времени этот темп становился то быстрее, то медленнее, иногда прерываясь. Когда барабанщик стал играть ещё тише, Саша в силу своего зрения заметил, что тот тихонько подпевает чему-то улыбаясь. Буквально через две с половиной минуты, сидящий за барабанной установкой, снова вернулся к медленном темпу и снова начал качать головой в такт своим ритмам. В какой-то момент он остановился и начал играть с новой силой и также активнее мотать головой, немного опустив её, но время от времени поднимая взгляд и глядя на испытуемого. Когда барабанщик закончил играть, Леонтьев продолжил ритм, снова взглянув на блондина. Тот утвердительно кивнул и жестом дал понять, чтобы новичок продолжил так играть ещё немного. — В целом неплохо, — начал Миша, после того, как закончилось «испытание». — Тем более, ты в любом случае с нами будешь. — просто произнес он. — А зачем тогда нужна была проверка? — с непониманием в голосе задал вопрос Саша. — Просто. — пожал плечами одиннадцатиклассник, после чего направился перекурить к окну, за которым шумела листва и пели птицы. Благо сейчас было лето, а за окном не было бегающих, орущих и бешеных детей. — Игра хорошая, но я бы возразил. — сказал барабанщик, вставая из-за своего инструмента и подходя к новичку. Последний теперь смог его нормально рассмотреть: тёмные короткие волосы; чёлка, образующая подобие хохолка; зелёные, словно летний лес, глаза. Что интересно, из всей группы барабанщик был одет более менее по сезону: большая белая футболка, широкие серые клетчатым шорты чуть ниже колен; высокие натянутые чёрные носки, на правой руке красовался браслет. Внимательно изучив внешний вид подошедшего, взгляд десятиклассника остановился на небольшой сережке, сверкающей в ухе. И несмотря на то, что он находится в помещении — парень только сейчас снял ярко-синюю кепку с какой-то эмблемой, которая была отвернута козырьком в бок. — Там идёт: Та-да-да-да-да-да-да-да-да. А не: Та-да-да-да-да-та-да. — Леонтьев виновато отвёл взгляд, понимая, что все-таки эту самую «проверку» он прошёл не до конца и, доверие старшеклассников, возможно, будет сложно завоевать. — Да чё ты киснешь? Все нормально было. — вернувшись к остальным участникам группы, Миша приободряюще стукнул десятиклассника в плечо, тот поморщился, затем потёр ушибоемое место. — Просто кто-то не выспался. Как всегда. Ну или это из-за того, что кому-то не дали рассказать в сотый раз один и тот же анекдот. Это Шура, ты его не бойся, он не кусается, просто ворчит иногда. Хотя нет, укусить тоже может. — Кто бы говорил. — произнес барабанщик, беря рюкзак в руки и возвращаясь обратно к установке. — И вообще-то это был другой анекдот. — Вообще-то все твои анекдоты мы уже выучили. — к ним подходит блондин с очаровательной улыбкой. — Я Саша, можно просто Балу. — он протягивает руку, а десятиклассник, снова неуверенно её пожимает, кивнув. — Теперь у нас целых три Шуры! И как мы будем вас различать? — Миша вскинул брови, обнажая все имеющиеся у него в наличии зубы. — Наклеить бирки. — серьёзно произнёс кудрявый, покачав головой, оторваввшись от телефона. Недлинные, но длиннее коротких светло-русые вьющиеся волосы, большие голубые глаза и многочисленные веснушки. На нем была широкая футболка с разноцветными полосами, легкие тёмные штаны, жёлтые кеды и цепочка, выглянувшая из-под ворота. — Я тебе дам наклеить! — блондин угрожающе машет пальцем. Гитарист ухмыльнулся и почесал нос, дабы скрыть щеки, которые стали немного ярче. — А ты, Пор, что думаешь? — тот, к кому обратились, ничего не ответил, жуя бутерброд и испепеляя Мишу обиженным взглядом зелёных глаз, которые тут же отвёл глядя на новичка. — Можем по кличкам различать. — к парням наконец-то подошёл второй вокалист, пробыв где-то в известном только ему месте все это время. — Я Андрей Князев. — Короткие непослушные русые волосы, чёлка, также как и у барабанщика, образующая хохолок, голубые глаза. Одет он был в кремового цвета футболку, светлые широкие джинсы, белые носки и также чёрные кеды, отчего складывается ощущение, что это не группа, а какая-то секта. — Саня. — они обменялись рукопожатиями, затем Князев подошёл к Мише, тихо спросив: — А когда Паша говорил о том, что… — он замялся. — …ну короче о нем. — русоволосый кивком указал на новенького. — Тебя тогда не было или ты опоздал. — его собеседник пожал плечами. — Одно из двух. Третьего не дано. — Да…наверное. — протянул Андрей, после чего подошёл к барабанщику, который, заметив грусть на лице друга, несмотря на собственную протянул ему конфету, которую тот с благодарностью принял. — Я Яша. — протараторил кудрявый, подходя и забирая гитару, перед этим кинув взгляд на блондина, который ему подмигнул. Этот момент прервал внезапный возглас: — Ой, опаздываю, мальчики, простите! — в зал вбежала запыхавшаяся девушка. С рыжими растрёпанными волосами, серыми глазами и небольшими серёжками в ушах. Одета она была в вязаную кофту розово-лавандового цвета, клетчатая юбка со складками доходила до колен, быстро накинутый на плечи плащ разметался в стороны, а небольшой кулон выглянул из ворота. — Этот дурацкий автобус…вечно с ними какие-то проблемы! — она развела руку со чехлом в сторону, а другой поправила лямки рюкзака, которые чуть не упали. — Единственный человек, которому можно всё. — шепотом заметил Миша, а остальные закивали, тихо хохотнув. — Божечки, что вы сделали с Павликом? — она оглядела десятиклассника, прикрыв ладонью рот, после подошла ближе, начиная его рассматривать. — Как ты помолодел и вырос! — Да я вроде ещё и не старел… — немного испуганно и безуспешно пятясь назад, проговаривает Леонтьев, начиная бегать глазами. — К сожалению, это не Павлик. Это Саша. — девушка оборачивается, услышав слова Миши, тот незамедлительно уточнил: — Помнишь про него Пашка рассказывал? — А, точно! Прости, вообще из головы вылетело. Я Маша. — девушка тепло улыбнулась и выставила руку, Леонтьев, продолжающий находиться в ступоре, сначала кинул на неё ещё один испуганный, но всё же неуверенно пожал протянутую конечность. — Извини, что напугала. — она снова улыбнулась и приложила ладонь к сердцу. — Саша. — О, ещё один? — спросила рыжеволосая, после чего добавила: — По каким причинам сюда перевёлся, если не секрет? — А это сейчас важно? — десятиклассник вопросительно выгнул бровь, а затем попытался сдуть лезущую в глаза чёлку. — По крайней мере, интересно. — та пожала плечами. — Переехал. — на выдохе проговорил Леонтьев, понимая, что на этот вопрос он будет отвечать неоднократно. — То есть ты Ренегат в прямом смысле этого слова? — в разговор снова включился Миша, широко улыбаясь. Он кинул быстрый взгляд на барабаны и поиграл бровями, вызвав на себе минимум три вопросительных взгляда. — Немного обидно, если честно. — скептично приподняв уголок рта, произнес Леонтьев. — Ничего, привыкнешь. Пор же привык. — Горшок снова пожал плечами, после чего уклонился от летящих в его сторону барабанных палочек. По привычке десятиклассник поднял выкинутые вещи заметив, что те были смачно обмотаны синей изолентой. — А кто тебе сказал, что я привык? — начал барабанщик, громко фыркнув. — У меня не было выбора, поэтому я смирился! — Ну я же говорю. — Миша наклонил голову на бок, затем переведя внимание на вещи в руках Леонтьева, хитро ухмыльнулся, обдумывая будущий шантаж. — Смирился. И. Привык. Это. Две. Разные. Вещи. Мих. — делая паузу после каждого слова, проговорил Поручик. — Прошу не путать. — Ну все-все не заводись. — барабанщик удивленно вскинул брови. — Обычно он не такой злой. — шепотом добавил Миша, снова усмехнувшись, а десятиклассник украдкой взглянул на темноволосого тезку. — И что на него сегодня нашло? — в ответ на это Щиголев закатил глаза и уткнулся в телефон. — А где Паша? — перебив повиснувшее молчание, спросила Маша. — Ушёл. — ответили все в унисон. — Блин. — она стукнула себя чуть выше колена, после чего отвернулась. — А тебе он зачем? — поинтересовался Миша, сложив руки за спиной и наклонившись. — Да так. Интересно просто. Мы ж репетировать собрались, а его нет. — рыжеволосая пожала плечами, затем подошла к сцене, наконец-то положив чехол около установки для скрипки. Она вновь окинула взором актовый зал, останавливая свое внимание на новичке, который то сидел, то стоял, то бродил по помещению, разглядывая его и присутствующих здесь, чтобы хоть как-то себя занять. Но в конце концов спустился со сцены и присел на первый ряд, где находился его портфель, решив утолить жажду. Стулья оказались не такими удобными, как он думал. На самом деле, ожиданиям не соответствовали не только мебель. Но они единственные были хуже, чем остальное в его рассуждениях. Парень думал, что участники группы не примут его, основываясь даже на внешних параметрах, не говоря об остальном. Особенно барабанщик, который единственный сделал ему замечание по поводу игры, хотя как он мог подстроиться под ритм, известный только его тезке. Но может быть Миша был прав, и тот сказал это только из вредности… — …Купил мужик музыкальную шляпу, а она ему как раз, два, три, раз, два, три… — рассказывал в сотый раз тот же анекдот Щиголев Яше, который пытался настроить гитару, хотя, казалось, что все в звучании и так было идеально. Кудрявый тихо засмеялся, ведь это был единственный человек, кроме Лёши, который не закатывал глаза, когда барабанщик травил одни и те же шутки по сотому кругу, хоть и сейчас это было неуместно при настройке гитары. Ну как сказать при настройке, парень скорее создавал видимость того, что он был занят. — Приветики. — слышится бархатистый голос справа, подошедшего к парням блондина, который после повернулся к кудрявому. — Как ваши ничего? — произнёс он, глядя на чужую гитару, обклеенную разного рода стикерами. — Лучше всех…которые меня выгоняют. — барабанщик махнул рукой в знак приветствия. — Шутки и правда не очень. — пожал плечами его тёзка, усмехнувшись. — По всей видимости, только для избранных. Вот для него, например. — Поручик с гордостью указал на Яшу, который отрешенно смотрел куда-то в пустоту, задумавшись. — А? — переспросил Цвиркунов, прослушавший весь диалог и упустивший его нить, после чего перевел на друга голубые глаза. — Шутки от барабанщика. — медленно пояснил Балунов. — А да, специфические. — гитарист мотнул головой, усмехнувшись, отчего кудряшки мотнулись вместе с ней. — От басиста слышу! — с наигранной обидой в голосе проговорил Щиголев, пригрозив тезке пальцем. — А ты… — начал блондин, обратившись к кудрявому, но был перебит. — Ах, точно. Я ща. — суетясь, протараторил Яков и начал рыться в кармане чехла гитары, выуживая оттуда различные предметы, наподобие медиаторов, упаковки жвачек, коробки со струнами, которая тут же, описав полукруг, полетела на пол. Кудрявый сразу же судорожно кинулся за ней, но встретился почти носом к носу с басистом, который решил помочь гитаристу. Последний отвел глаза, принимая протянутую коробку со струнами, затем возвращаясь обратно и наконец-то находя то, что искал. Этой вещью оказались обещанные Балу некоторое время назад наклейки. — Благодарствую. — коротко произнес басист, приподняв уголки губ, после чего вновь удалился. Цвиркунов слышно выдохнул, провожая его взглядом. — Ты слишком палишься. — почти не открывая рта, сквозь зубы произнес Поручик, оказавшийся впритык к другу, который все ещё не сводил взора с Балунова. Кудрявый лишь перевёл на барабанщика голубые глаза и посмотрел жалобно, тот приободряюще похлопал его по спине, после чего протянул батончик со словами: — Не расстраивайся. Вот возьми. — гитарист лишь кивнул и принял угощение. Яков раскрыл упаковку и откусил батончик. — Мм, какой клафный. — он довольно улыбнулся. — Вот, а ты говорил, что они тебе не нравятся. — усмехнулся Щиголев, после чего окинул взглядом актовый зал, замечая на себе изучающий взгляд темно-серых глаз, которые их обладатель, сидящий на стуле, тут же отводит. «Бедолага. — пронеслось в голове барабанщика. — стоит один не знает, куда себя деть». Поручик невольно оглядел младшего. Высокий, с длинными до плеч темными волосами, очками с тонкой металлической оправой. Он был одет незамысловато: кофейного цвета футболка-поло, чёрные джинсы с ремнем. Весь вид выдавал неуверенность парня, хоть он и не хотел этого показывать. Барабанщик помотал головой, отгоняя лишние мысли. Кстати, а где Паша? Если он ушёл, то почему бы и им тоже не разойтись. По крайней мере Поручику здесь больше делать нечего. Ведь свою «миссию» он уже выполнил. Будто бы прочитав его мысли, Яков спросил: — Но ты же ничего не сделал? — кудрявый вопросительно выгнул бровь, видя замышляющий что-то взгляд друга. — Сейчас, как в меме, я должен был скрыться за плащом, но у меня его нет. — лишь хохотнул Щиголев. — Кто-нибудь видел Павлика? Он возвращаться собирается или нет? — снова спросила Маша, подходя к своему чехлу для скрипки и поднимая его. Хоть она спрашивает это не в первый раз, но надежда на то, что ответ остальных все-таки изменится, не угасает. Но, будто бы прочитав её мысли и услышав слова, в актовый зал тут же входит старший, все ещё разговариваюший по телефону. Группа тихо прыскает, отчего тот немного отстранив от уха телефон, громким шепотом произнес: — Я все слышу вообще-то!.. Не буду я дописывать тебе курсач и точка. — обратился Сажинов к собеседнику, с которым говорил по телефону, затем закатил глаза и добавил: — Нет. Ни за какую плату!.. ладно, я подумаю. — он тихо прорычал себе под нос и отложил трубку. — Вот же ж!.. зараза. — получив на себе семь вопросительных взглядов, Паша задал громкий вопрос: — Что? — после чего помотал головой и принял серьёзный вид. — Да нет, ничего. — ответил за всех Миша, сделав жест будто бы сдаётся. — Ну вот и все. — Паша подошёл к Леонтьеву и спросил: — Они тут тебя не обижают? Проверки там всякие не устраивают? — тот лишь промолчал, до сих пор находясь в ступоре и смятении. С одной стороны парень мог бы ответить на вопрос руководителя, с другой — зачем оно ему надо и тем более после такого поступка, младшего вряд ли будут воспринимать всерьёз. — Ну была одна и что дальше? — ответил за высокого Миша с ноткой наезда в голосе, но при этом с ухмылкой. — Я же предупреждал. — сквозь зубы процедил старший. Причину такого недовольного ответа — знал только он. — Да все отлично было. — протянул Горшок, махнув рукой. — И он отлично справился. Только… Пор начал выёживаться. — Ну ничего нового. — Сажинов громко выдохнул, а тот-самый-человек-который-«ничего-нового» сейчас, качая головой, прошёл мимо них напевая довольно странную вещь: — Тунц-тыщ-тунц-тыщ. — за что получил подзатыльник от студента и, развернувшись, встал в стойку, думая, что держит в руках барабанные палочки. — Я защищаться буду. Стоп, где мои палочки? — в ответ на это Паша лишь закатил глаза и со словами: — Сами разбирайтесь. — хотя с чем — непонятно — направился к сцене. Десятиклассник, проводив того взглядом, перевёл на тезку свое внимание и аккуратно протянул потерянные предметы. — Вот спа… — начал тот, но Миша, быстрее перехватывает чужие палочки и довольно улыбается. — Всё! Теперь я буду тебя шантажировать. — хихикает он, а довольная улыбка переходит в зловещую. — Нееет… — наигранно-жалобно протягивает Поручик, но вслед за этим сразу же смеётся. — Я сказал что-то смешное? — задаёт вопрос Миша, вопросительно выгнув бровь, но тут же отвлекается на телефон. После чего протягивает гаджет барабанщику со словами: — На. Напиши ему. — десятикласснику, наблюдающему за данной картиной, показалось странным то, как Горшок просто отдал телефон, дабы его друг что-то кому-то ответил или написал. — Какова вероятность, что за это я получу свои палочки назад? — зелёные глаза хитро сверкнули, а их обладатель скрестил руки на груди, но протянутый телефон все же принял. — Она есть… — протянул Горшенев. — …наверное…маленькая… — в этот момент Щиголев переводит округлившиеся от прочитанного возможного будущего сообщения глаза на Мишу, затем с хитрой усмешкой шантажиста заявляет: — Я сейчас это отправлю. — он указал пальцем на экран, почти тыкнув. — Ну и кто из нас теперь шантажёр? — Стой-стой-стой! — воскликнул вокалист, вытянув руки вперёд и помахав ими. — Очень! Очень большая! Я перепутал! — зелёные глаза посмотрели на него с прищуром, после его их обладатель важно протянул: — Лаадно… — барабанщик, снова прочёл написанное, а затем выдал: — Вот же ж мелкая сволота! А мне он не пишет! — обиженно воскликнул он, выгнув брови. — Видимо, у него есть время писать только мне. — с гордым видом проговорил Горшок, немного задрав голову. — Вот же ж зараза… — снова выругался Щиголев, а затем внезапно произнес: — Вот ты и пиши! Единственный и неповторимый! — он сунул вещь обратно хозяину и, воспользовавшись заминкой того, забрал палочки, язвительно проговорив: — Спасибо. До свидания. — барабанщик, сложив ладони, кивнул, после чего удалился прочь. — Он немного странный…если честно… — чуть сконфуженно протянул Леонтьев, наблюдая за тезкой. — Немного? — удивлённо спросил Миша, вскинув брови. — А да, ты ж его только в первый раз видишь. — он махнул рукой. Но, получив на себе вопрошающий взгляд темно-серых глаз, ответил: — Забей. Потом сам узнаешь. В тот момент, как эти двое следили за третьим, Паша времени не терял. Взобравшись на сцену, парень подошёл к скрипачке и начал читать нотации. — Опять опаздываем, юная леди? — спросил он, вопросительно выгнув бровь. — Я не обязана оправдываться. — ответила та с гордым видом, но хитрая, усмешка появилась на её лице. — Вот например, где был ты, когда я пришла? Тебя тут не было. — она обвела рукой актовый зал, на мгновение заострив внимание сначала на блондине, который с довольным выражением лица заклеивал гриф басухи наклейками с космосом, затем на кудрявом, который украдкой смотрел на басиста, но как только тот поднял голову, почувствовав на себе прожигающий взгляд, сразу же уткнулся в телефон. — Я возле двери стоял, ты мимо меня прошла, точнее пронеслась. — девушка помотала головой, возвращаясь в реальность, затем вопросительно посмотрела на своего собеседника. — Да? Серьёзно? — она удивлённо вскинула брови. — Да серьёзно, а ты не верил…ла? — процитировал мем старший, немного его подкорректировав. — Не-а. — она отрицательно покачала головой. — Это не оправдание. Вот у меня автобус опоздал. — Маша поджала губы и покачала головой. — Сама же сказала, что не будешь оправдываться? — ехидно заметил Сажинов, наблюдая затем, как серые глаза распахнулись. — Я не оправдываюсь…я привожу пример. Это разные вещи. — скрипачка неопределённо помахала ладонью. Будь у неё в руках смычок — она бы дала своему собеседнику в глаз. — Царапкин, чего ты ждёшь? Дай ему в нос! — процитировал внезапно появившийся барабанщик, отчего парень с девушкой обернулись, немного вздрогнули, после чего, Паша раздражённо произнес: — Ты что меня преследуешь? — серые глаза непонимающе уставились на Сашу. — Ты даже не поздоровался. — обиженно проговорил тот, скрестив руки на груди. — Нет, я здоровался…я не виноват, что у тебя проблемы с памятью. — Сажинов скептично приподнял уголок губ. — У меня их нет. Но со мной лично ты́ точно не здоровался. — барабанщик снова вскинул брови. — Буду я это делать? — возмутился студент, нахмурившись. — Прошла любовь — завяли помидоры. Уже поздно. Да и ты не особенный, чтобы с тобой отдельно здороваться. — Ага. Да. Вот придешь ко мне домой, потому что ну там…до дома будет ехать далеко, а я тебе это припомню и не впущу. — обиделся Поручик, после чего направился прочь. — Зачем мне ехать? — не до конца поняв, о чем шла речь, задал риторический вопрос Паша, а Маша лишь пожала плечами, хихикнув. — Так, … — старший помотал головой, а затем продолжил: — А где Князев? — Убёг! Опять убёг! Вот гад! — воскликнул Миша, который услышал вопрос, обращенный к нему, и тут же уткнулся в телефон, начав что-то гневно печатать. Писал ли он Андрею? Неизвестно. Но скорее всего. В данном случае он мог писать только двум людям: ему и Леше…ну, не считая десятков или сотен людей, с которыми он вёл активные споры от в интернете, выражая свою точку зрения. — Ладно, мы сегодня долго репетировать не будем если и будем вообще. — начал Сажинов, скрестив руки на груди и покачал головой. — но может быть быстро прогоним программу к сентябрю. — да, называть праздник, который праздником не является ни для кого, даже для учителей, за исключением того, что они получают кучу подарков от «любимых» учеников, Паша посчитал неправильным. — Потом ещё пара-тройка репетиций и перед самым «Судным днем». — все хохотнули, но согласились. — И все на этом. Десятиклассник проводил своего руководителя взглядом, затем заметил, как барабанщик направился туда же, оставляя паренька, отчего тому снова стало неуютно…хотя почему стало? Он изначально почувствовал себя тут лишним. Все теснились на широкой сцене и подле неё. Каждый был занят своим делом, отчего наблюдать за ними было очень интересно. Среди них выделялись Миша и Поручик, чувствующие себя своими в любой из этих групп кухне хш и снующие то ту, то там. Инструменты также стоили того, чтобы им уделили отдельное внимание начиная от старых барабанов и заканчивая новенькой басухой. Кстати говоря о последней, та выглядит моложе всех остальных инструментов в этой школе.***
— Так школа сможет выделить немного денег на новую бас-гитару? — задал вопрос Сажинов. — Директор сказал: «фиг вам». — завуч пожала плечами, после чего, сказала о том, что у неё ещё важные дела, и удалилась прочь. В следующий раз, когда Паша вернулся на работу, по приходу в актовый зал парень заметил, что что-то не так. Окинув взглядом помещение ещё пару минут изучая его, он наконец-то понял, что именно произошло. На одной из установок красовалась новенькая бас-гитара. От неожиданности студент приоткрыл рот, а после помчался в кабинет к завучу. Ему очень повезло, ведь та как раз занималась одними из «важных дел», о которых она постоянно говорила ранее, а если точнее, пила кофе. — Здравствуйте, — немного отдышавшись, поздоровался студент, стоя в дверях. — Здравствуй. — женщина кивнула. — Проходи. — Нет, спасибо. Я просто зашёл поблагодарить за бас-гитару. — переминаясь с ноги на ногу и неловко улыбаясь, протараторил Сажинов. — А да, точно. В общем, я договорилась с директором. — она отпила немного напитка и, поставив кружку рядом, принялась за бумаги. — Спасибо большое…неожиданно конечно. Думал уже всем придётся скидываться, чтобы купить… — парень почесал затылок и снова неловко улыбнулся. — Уже нет, ну или на что-то другое. — женщина усмехнулась. — Ещё раз спасибо. Я, наверное, пойду. — он указал большим пальцем на выход и, получив кивок, удалился. Когда Паша был уже в актовом зале, никого не было и в помине. Хотя чему тут удивляться. Ведь в тот раз он уже успел сложить о них впечатление. И далеко не очень приятное. Особенно про вредного барабанщика. «Или дедский. — пронеслись в голове слова последнего». Брр…парень покачал головой. Что за глупости? Решив отвлечься от ненужных мыслей, он приступил к работе. Подойдя к одной из установок, студент решил опробовать новый инструмент. Стоило только взять в руки бас, как Паша почувствовал приятный запах новой ещё не тронутой вещи: лака, струн, дерева. Оглядев помещение, парень заметил, что к инструменту даже купили новый комбик. Не подключая бас, парень принялся его проверять и настраивать, ведь и для новых вещей нужен контроль, чтобы исправить все нечеткости и избавить себя от замечаний и колкостей за «неисполнение своей работы». Гитара, на счастье, оказалась в норме и, поэтому, чтобы занять себя до прихода, Сажинов, принялся играть прослушанную недавно и теперь заевшую в голове песню с неплохой басовой партией. «До-ля-до-соль». Его прервал внезапный скрип двери и вопрос: — А ты че делаешь? — это был блондин, на удивление, пришедший самый первый и не такой заспанный, как в прошлый раз. Он подозрительно сощурился, услышав хоть и тихие, но звуки аккордов, играемые на басу. — Проверяю новую басуху. — просто и сосредоточенно ответил Сажинов. — НОВУЮ басуху? — проговорил Балу, округлив глаза, удивленно и восхищенно, подойдя ближе. Закончив делать вид, что проверяет инструмент, Паша положил его обратно на стойку и спустился вниз к стульям, где лежал его рюкзак. Достав оттуда булочку, купленную в «своём» буфете, студент принялся за неё, когда дверь снова распахнулась со скрипом, а вошедший заставил его немного смешаться, а ведь это был даже не «вредный барабанщик». Точнее, студент вовсе не знал, кто этот русоволосый, среднего роста парень, в немного (много) странной одежде, потому что тот, в буквальном смысле, отзеркалил прошлый образ старшего, вплоть до очков, только более помятый что ли? То есть, как будто, русоволосый уснул в ней за пару часов до выхода. В чем-то он мог быть и прав. Хотя исамому Паше не мешало бы немного сна. — А это кто? — спрашивает он у блондина, немного наклонившись вперёд. — А! Это? — тот помотал головой, возвращаясь в реальность и переводя взгляд болотных глаз с гитары на руководителя. — Это Князев… Ну этот, который в прошлый раз не пришёл. — Сажинов нахмурился и непонимающе посмотрел на Балу, после чего тот пояснил: — бывший басист, которого слышно хуево. — Ну дело же в басе? — поспорил с этим выражением студент. — И в нем тоже… — произнёс блондин, приставив палец к подбородку и кивком указав на Князева, который уже сидел в наушниках и что-то печатал, после чего добавил: — и в барабанщике, в принципе, но это другая история. Русоволосый, будто бы почувствовав на себе два прожигающих взгляда, оторвался от телефона и, повертев головой, встал с места, после чего подошел к парням. — Здрасти. — он протянул руку, другой поочерёдно вытянув наушники из ушей. — Андрей, можно Князь. — Павел… Александрович. Руководитель вашей музыкальной деятельности. — студент аккуратно пожал протянутую руку, заметив на ней следы от засохшей краски и такое же еле заметное пятно было и на лице паренька. Последний кинул изучающий взгляд на сцену, который зацепила новенькая басуха. — Что? Уже забыл как инструменты выглядят? — спросил Саша, усмехнувшись. Паша на это колкое замечание ухмыльнулся. — Да нет. Просто… Просто. — пожав плечами и пытаясь сделать вид, что говорит это непринужденно, а не оправдываясь, Андрей скрестил руки на груди, а затем, немного погодя, потянулся к бас-гитаре. — Но-но-но теперь эта малышка моя. — протягивает Балу, качая пальцем и отступая поближе к инструменту. Ведь о́н должен на правах «басиста» опробовать басуху, а не какой-то там «Князе-в-окалист». — Так что попрошу тут руки не распускать. — с издевкой в голосе произнес Саша. — А что? Почему?.. — Андрей нахмурился, не понимая, что происходит и почему он теперь якобы не басист. — Ну вот так вот был решено… — начал студент, разведя руками. — На прошлой репетиции, когда вас не было. — в ответ на это русоволосый лишь пожал плечами, ничего не ответив. — Поэтому тебе лучше не пропускать репетиции. — Балу решил воспользоваться этим моментом и подыграть Паше. — Теперь ты вроде как второй вокалист. — Зачем? Миша же хорошо справляется и один… — немного неуверенно заявил Князев. — Не пизди. — буркнул Саша, закатив глаза. — Ему некуда девать энергию, поэтому и бегает по сцене, притягивая все внимание к своей персоне, а последствия от этого ему не нравятся. — да, Андрей не пользовался особым доверием среди компании. Он перешёл к ним в класс в этом учебном году, а точнее где-то в конце апреля — начале мая. Странный паренёк, вечная сова, с такими же вечными кругами под глазами, но на удивление бодрый, иногда даже активнее и веселее самого Миши. К тому же ещё и художник. — В общем, чтобы разбавить краски, ну или как там у вас говориться. — Я тебя понял, но у нас так не говорят. — русоволосый вновь скрестил руки на груди. — Ой, неважно. — Балу махнул рукой, качнув головой, в то время, как Сажинов от нечего делать заинтересованно наблюдал за этой беседой, пока их не прервало внезапное восклицание со стороны двери: — КНЯЗЕВ, АХ, ТЫ СКОТИНА! — ничего удивительного, это просто был Миша…точнее недовольный Миша. Кажется, Паше нужно было привыкнуть к этому буйному характеру темноволосого ещё в первую репетицию, но он все равно вздрогнул от громкости и неожиданности восклицания. Единственным, кто никак не отреагировал на такое «необычное» приветствие, был Балу, который насмешливо произнес: — И тебе добрый день, Горшочек. — болотные глаза хитро сверкнули. — Сейчас утро. — немного раздражённо протараторил тот самый «Горшочек». — Для тех, кто проснулся в шесть часов утра — уже день. — все с такой же ровной интонацией продолжал блондин. — Да неужели! — Миша эмоционально развёл руками. — Для тебя это очень необычно. — Сам в шоке. — Балу лишь вскинул брови, а после задал интересующий его вопрос: — А если бы его тут не было? — Кого? — Миша нахмурился, а его лицо приняло задумчивый вид. — Андрея. — уточнил басист, перекачнувшись с пятки на носок и получая на себе вопросительный взгляд голубых глаз. — Ааа…ну. Был бы. — Горшенев пожал плечами, кинув быстрый взгляд на русоволосого, который смотрел то на него, то на блондина, или, в крайнем случае, на студента. — Но все же… — протянул Балунов, а хитрая усмешка не покидала его лица. — Кого бы ругал? И как бы оправдывал свой порыв «праведного гнева»? — Миша на это ничего не ответил, лишь неопределённо покачал головой, когда в этот момент в зал заявился Яков, который неловко махнув рукой, направился к стульям, дабы положить туда рюкзак. — О, привет. — к кудрявому подходит Андрей. — ты теперь тоже с нами в группе? — он удивлённо вскидывает брови. — Привет. — Яша кивает в знак приветствия. — Что-то вроде того. — Круто. — Цвиркунов обводит зал взглядом, замечая выпученные в недоумении болотные глаза, в которых читался один-единственный вопрос: «Как и почему?» А их обладатель стоял задумчиво, глядя в одну точку. Но не может же он быть настолько невнимательным, что все в его окружении знали Якова, а он видел парня будто бы во второй раз… Эти мысли прервал новый скрип двери…***
…из мыслей десятиклассника вырывает сиплый голос, обладатель, которого снова травит анекдоты: — Знаете, как заставить басиста играть тише? Положите перед ним нотный лист. А еще тише? Напишите на нем ноты! — закончив рассказывать, Поручик засмеялся, Яков фыркнул, а представитель басистов в одном лице — возмутился, вскинув брови. — Тебе ещё не надоело? А? — несерьёзным тоном спросил Андрей, которого даже наушники не спасали от этого уж слишком громкого барабанщика. — Да ему никогда не надоест это. — пожал плечами Миша, после чего вернулся к своим делам. Каким? — известно только ему. — Что правда — то правда. — Щиголев немного наклонил голову, с такого ракурса взглянув на Пашу, от чего тот, переборов желание показать ему средний палец, лишь отвернулся. Сашу никто не ненавидел. Нет, его даже иногда любили. Конечно, временами, барабанщик заигрывался с этими анекдотами и мог получить пинка под зад, но никогда на это всерьез не обижался. А если и обижался, то либо наигранно, либо не надолго. Людей, видевших его в первый раз, такой характер отталкивал. Но это даже и хорошо, ведь «лишние» сразу же «отсеивались». В этот момент к парням пристроился Горшок, заведя разговор на непонятную для них тему: — …Ты понимаешь, да? Все наши… это панковское движение, которые могли…были против бандитов, гопников. Понимаешь, да? Организовывали очень важные темы…понимаешь, да? Наш стиль может называться панк-рок или хардкор. Очень большая культура пока. Это опять же всё…понимаешь, да? — Горшок развёл руками, а затем продолжил: — …Он испугался, пришел к психиатр, у на самом деле. Психиатр весёлый человек, на самом деле и начал все это дело расследовать. Книга смешная, на самом деле. Юмор… Что он хотел этим сказать — было совсем не понятно. Он мог рассказывать про анархию или просто позвать побухать, а может быть, историю которая приключилась с ним несколько дней назад, перескакивая с темы на тему. Внезапно Миша сделал то, чего никто не ожидал — стащил у Поручика головной убор, который тот снова напялил, когда никто не заметил, со словами: — Украду у тебя кепку. — вокалист аккуратно тремя пальцами поддел козырёк, затем потихоньку начал снимать вещь, в какой-то момент просто резко сорвал её с головы, после чего, в буквальном смысле, дал дёру. — Эй! — возмутился обокраденный. — А ну стоять! — Поручик кинулся за ним, по пути перепрыгивая через всевозможные сумки и стулья. Яков наблюдал за этим, удивлённо вскинув брови. Кудрявый дивился тому, как ловко Миша может запудрить мозги для отвлечения внимания. — Стой, паразит! Остановись! В какой-то момент Щиголев снова очутился на сцене и огляделся. — Куда он делся? — активно мотая головой, задал вопрос парень, после чего заметил воришку, который уже натянул на себя кепку и кривлялся. — Вот же ж, пёс. — цокнул барабанщик, сначала медленно, не привлекая внимания, направился к нему, затем разогнался и уже стремительно летел на Горшка. Но, видимо, не рассчитав разгон и не успев вовремя остановиться, буквально, влетел в десятиклассника, который решил пройтись по залу, дабы размять ноги. Тот по инерции покачнулся, но удержал равновесие. — Прости. Сбил. — протараторил Поручик, глядя снизу вверх, после чего выдал: — А нет. Не сбил. — он сделал жест будто бы сдаётся и, собираясь напасть на Мишу, кинул через плечо: — Ты бы посидел там где-нибудь на стульях. Иначе пришибем. — в ответ высокий лишь помотал головой, недоуменно выпучив глаза. Но с места так и не сдвинулся. Интересно, о чем он думал? Да, много о чем. От обмозгования того, что с ним случилось, буквально, пару десятков секунд назад до раздумий по поводу? сказанных слов. А ещё вопрос: что он тут забыл? Вроде как себя показал и можно было идти, но его никто не отпускал. Ну и о том, что было глупо заявляться сюда. О чем он только думал? Из мыслей Сашу вырвал неожиданный вопрос, также неожиданно подошедшей девушки: — Они тебя обижают? — парень посмотрел на нее, не поворачивая головы. Он хотел ответить что-то наподобие «Да нет, все нормально», но тут же был перебит: — Ну ничего, это со всеми бывает. Они могут и хуже. — рыжеволосая вскинула брови и закивала, прибавив к своим словам ещё больше убедительности. — Например? — Саша повернулся и посмотрел на неё, та подняла глаза кверху, ища ответ на данный вопрос, после чего, немного поразмыслив, была перебита новым вопросом: — Насколько хуже? — Ой, даже не знаю. — Маша покачала головой. — Ну, например, … — она почесала подбородок, посмотрев на сцену: — Ну…просто наблюдай. — девушка кивком указала на то место, куда смотрела сама. — И сам увидишь. — Десятиклассник последовал её совету и перевёл в указанное место взгляд темно-серых глаз и свое внимание. Там он заметил Горшка, который прятался? за кудрявым, делая вид, что ничего не произошло. Пока барабанщик медленно, но верно двигался к нему. Но парень потерпел неудачу, ведь стоило Поручику только подойти к сцене, Миша задрал руку вверх, напоминая о разнице в росте. Саша скептично на него посмотрел, скрестив руки на груди, после чего, серьёзным, но при этом, пытаясь отдышаться, он проговорил: — Мих отдай. Я не собираюсь унижаться. — последний поднял зелёные глаза кверху, глядя на свою вещь. — Ты уже унижен. В буквальном смысле. — хохотнул Горшенев, поднявшись на носочки. — Это уже не смешно. — Щиголев стоял неподвижно, хотя по идее, должен был уже прыгать за кепкой. — Лад…. — хотел было согласиться с ним «воришка», ведь это, действительно, было несправедливо по отношению к другу, но их прервал звук открывшейся двери, на которую все тут же обратили внимание оторвавшись от своих дел. Это был вернувшийся Паша, который перекидываются словами со стоящим рядом с ним, держащим в руках стаканчик кофе Балу. Они обратили на себя внимание, во-первых, тем, что он вернулись, хотя ребята не видели как и когда они уходили. Вошедшие переглянулись, будто бы самые здравомыслящие в компании, хотя это было отнюдь не так. Первым вопросом студента был: «НЕФЕДОВА ТЫ ЧЕГО ТВОРИШЬ?» Её встречным вопросом: «почему сразу я?» А вторым: «Почему всех по имени а меня по фамилии?» — спросила она, оторвавшись от своего дела. Хотя…выглядело это самое «дело» довольно-таки странно. Мария красила ногти, используя собственную скрипку в качестве подставки, которую придерживал несчастный десятиклассник. Как и когда девушка успела провернуть эту «аферу», никто не заметил, даже сам Леонтьев. А все снова были заняты своими делами, не обращая друг на друга какого-либо внимания. — Не только тебя. — пожал плечами студент, делая вид, будто бы ни в чем не виновен. — Ну, а кого ещё? — та скептично посмотрела на старшего. — Вот его, например. — Сажинов большим пальцем указал на Поручика, который держал за предплечье Мишу, у которого в руке была та самая злополучная кепка. — Эй! К чему такая предвзятость? — возмутился Щиголев, оторвавшись от своего дела. — Если тебя это хоть как-то утешит. — обратился старший к Маше. — Его я вообще называю «он» или «эй, ты», проигнорировав слова барабанщика. — Это все потому, что ты до сих пор не можешь запомнить как его зовут. — проговорила та, всплеснув рукой, продолжая качать ей, суша маникюр. — Я же говорила. — она повернулась в сторону Леонтьева. На это Паша ничего не ответил, лишь молча всплеснул руками, затем уперев их в бока, немного отошёл, вернувшись к своим размышлениям. …А действием блондина было примирение «воришки» и «обокраденного». А точнее, отнятие и напяливание чужой кепки. Но, вопреки всем ожиданиям, его первым вопросом стал: — Леши нет, с Мишей развлекаешься? — басист вопросительно вскинул брови, которые выделялись на фоне обесцвеченных волос. — Че ты бесишься? Ну вот скажи мне. — Обычно у меня кепки не воруют! — Поручик скрестил руки на груди, обиженно произнеся. — И нахуя ты́ это сделал? — обращается блондин к «вору», который лишь демонстративно пожимает плечами и забирает у него стакан с остатками кофе, тут же полностью осушая. — Ну, сами разбирайтесь. Здесь мои полномочия, как говорится, всё. — Балу театрально развернулся и направился к сцене. А Горшок с Поручиком лишь удивлённо переглянулись. — Так о чем бишь я? — вспоминая свои прошлые рассуждения, задал вопрос Паша, переведя внимание на Леонтьева, и сам же на него и ответил: — А точно! — он вернулся к тому, с чего начал. А если быть ещё точнее, то к тому, что это не буфет, а тихий ужас. — Никогда…послушай меня…никогда. Ещё раз. Никогда и ничего. Не покупай в этом буфете. — Эм… — новичок приоткрыл рот, дабы спросить почему, но был перебит, ведь студент обратился к кому-то ещё: — На это вообще можно как-то повлиять? — немного повысив тон, спросил Паша. — Про что это? — ответил кто-то из группы. — Про ваш буфет. — отозвался старший. — Даже…не вздумай. — прошипел Поручик, потянув за козырёк кепки и отодвинув его назад. Но его успешно проигнорировали. — Чтобы хотя бы чуть-чуть побольше стаканчик сделать. — демонстративно указав на кофе в руке. — Не будешь же ты, платить столько за кофе, который можно купить в другом месте за такую же цену, но гораздо больше!.. По объёму, я имею ввиду. — после этих слов Сажинов приложил ладонь ко лбу. — А может быть я студент и у меня нет свободных денег! — Ну вы же у нас учитель, Павел Александрович. Вы и повлияйте. — с издевкой в голосе ответил Поручик — А сколько я тут работаю? Несколько лет? Не нифига. В отличие от вас. — студент снова обвел подозрительным взглядом компанию и продолжил: — Одиннадцать лет! И вы за все это время не обратили внимание на кофе! — Лично меня все устраивало. — Поручик фыркнул — Главное, чтоб пирожки не подорожали. — парень поднял палец и покачал кистью. — Это самое главное. А остальное — мелочи. — после, Саша махнул рукой и перевел свое внимание на барабанную установку и, подумав буквально несколько секунд, направился к ней, не продолжая диалога со студентом. Тот покачал головой и отвлёкся на сообщение в телефоне. Маша, закончив сушить ногти, забирает у Леонтьева скрипку и снова поднимается на сцену, перешагивая через провода, колонки и думая о том, какие эти мальчики все-таки неряхи. Где-то, возле кулис, незаметно ото всех сидит Яков, с одним наушником в ухе, по-турецки скрестив ноги и что-то читая в телефоне. А немного подальше стоит Саша, влюбленно разглядывая новенький бас, всё никак не налюбуясь гитарой. У девушки в голове промелькнула хитрая мысль, что эти двое неплохо смотрятся вместе, и она сделала пометку в голове, что нужно как-нибудь поспособствовать их сближению и привлечь к этому делу Поручика. Мария поманила кистью друга, который снова что-то уплетал за обе щеки сидя за барабанами, затем спрыгнула со сцены, а тот последовал за ней. Напоследок, будущие сообщники синхронно перевели взгляды на гитариста и басиста, после чего, заметив на себе взоры последних, хитро усмехнулись, а те, почувствовав что-то неладное и, поняв, что эти двое что-то замышляют, вернулись к своим делам, сделав вид, что ничего не заметили. По крайней мере, очень сильно на это надеялись. В какой-то момент, Маша резко схватила барабанщика под локоть и помчалась куда-то к концу зала, тот, не в силах сопротивляться, побежал за ней. К счастью, и что удивительно, их никто не заметил, ну как сказать никто. Только новичок, который снова опустился на стул, дабы новых внезапных столкновений не повторилось. Но бегущие не обратили на это внимания и скоро были уже в нужном месте. Как только это произошло, Маша наклонилась к Саше и шепотом начала: — Есть конкретные личности, которых я зашипперила. — она поиграла бровями, соединив пальцы. — В данный момент они находятся на сцене. И хочу, чтоб ты мне помог в этом деле. — рыжеволосая замолчала, глядя исподлобья и ожидая ответа. — Ты немножко опоздала, мать. — усмехнулся барабанщик, а зелёные глаза хитро сверкнули. — И ты мне ничего не сказал? — громко воскликнула скрипачка, заметив вдалеке взметнувшиеся длинные чёрные волосы, но снова перевела свое внимание на друга. — Ну…ты сама все поняла. — последний пожал плечами, но усмешка не покидала его лица, в ответ на это, Маша наигранно-обиженно надула губы. — А, ну да, точно. — она переменилась в лице и улыбнулась. — Только…почему за все это время ты ничего не предпринял? — Как я мог что-то предпринять за полтора месяца… — Саша попытался посчитать на пальцах. — …два, три? Сколько прошло? — Так я ж только что их зашип… — девушка прикрыла рот, отведя взгляд, после чего с уверенным видом произнесла: — Три вообще-то! — Ну тем более. — Поручик развёл руки в стороны, вскинув брови. — Ты должен был уже это осуществить! — рыжеволосая покачала рукой с выставленным указательным пальцем. — Эх Маша, Маша, не понимаешь ты всей картины мира. Как будто ты Яшу нашего не знаешь. — тот склонил голову на бок, вопрошающе посмотрев на подругу. — Да я как раз-таки понимаю, что дело не в нем. — Нефедова украдкой посмотрела на блондина. — А в ком? — барабанщик свёл брови на переносице, а после чего, посмотрев в ту же сторону, что и она, и поняв, вскинул их. Это могло было быть похоже на игру бровями, но это было всего лишь осознание. — Он? Эм…все равно не понимаю…ладно. — Как ты можешь не понимать таких простых вещей? — сложив руки в подобии итальянского жеста, девушка активно ими покачала. — Ну…как-то… — парень почесал затылок. В этом деле он привык мыслить только с двух, а не с трех сторон: со своей и Якова. — М-да, это будет сложно. — Маша громко вздохнула, качая головой, после чего продолжила: — Поэтому надо будет, как следует, все обмозговать. Балу, решивший похвастаться новыми наклейками, обвел взглядом весь зал, в поисках скрипачки. Заметив ту в самом дальнем конце и что-то бурно обсуждающую с Поручиком, активно жестикулируя, направился туда. — …Ты просто не понимаешь! — настаивала рыжеволосая на своём. — О чем шепчемся? — послышался сзади бархатистый голос, от чего «шептавшиеся» вздрогнули, затем обернулись на басиста. — О тебе. — заговорчески и с ноткой сарказма в голосе ответила за двоих Мария. — Да я такой. — включая в себе «кокетку» с гордостью произнес Балу, задрав голову. — Это уж точно. — усмехнулся его тёзка и покачал головой. — А о чем конкретно? — заинтересованно задал вопрос блондин, наклонив голову на бок. — Про то, что тебе кто-то наклейки дарит. — протянул Поручик, повторив его жест. Затем барабанщик немного наклонился, обогнул тезку и оказался у того за спиной. Он подмигнул Маше и поднял большой палец вверх, показывая «одобрение», а затем просто слинял. — Что за наклейки? Кто этот «кто-то»? — начала свой допрос скрипачка. — А… ну… — Саша махнул рукой, виновато усмехнувшись и кивком головы указав на кудрявого. — Яков? — угадав, что тот не может сказать имени гитариста, видимо, потому что так и не запомнил, или, чтобы тот не услышал, уточнила девушка. — Он самый. — услышав неодобрительное цоканье девушки, подтвердил парень. — Что ещё мне расскажешь? Интересного. — с надеждой — хотя на что? неизвестно — спросила она. — Ну…наклейки клёвые. — Саша снова неловко улыбнулся, перевернул басуху со спины на грудь, демонстрируя обклеенный в нескольких местах инструмент. Но это было только начало. Басист хотел, чтобы его гитара была вдоль и поперёк заполнена этими самыми наклейками. Паша оглядел зал, но нигде не было вокалиста. Парень удивленно вскинул брови и разведя руки в стороны повернулся корпусом из стороны в сторону. Затем, кинув быстрый взгляд в конец зала, заметил басиста, разговаривающего со скрипачкой. — «Всех по имени а меня по фамилии…» — он тихо передразнил последнюю, покачав головой. — Я как будто ваши имена знаю. Разве всех упомнишь? — студент нахухлился, после перевёл взгляд на циферблат и сделал в голове пометку о том, что пора сворачивать бы этот балаган и поехать домой. Но был перебит внезапным восклицанием… Поручик, так удачно слинявший от этих двоих, сейчас направлялся к сцене со счастливыми мыслями о еде. «Пусть сама разбирается, раз так уверена в своей правоте. — пронеслось в голове.» Но, решив не забивать этим голову, продолжал свой путь, напевая по пути, незамысловатую мелодию, которая играла у него весь день. Странная это штука, если так подумать. Ведь внезапно, пришедшая в голову песня не отлипнет уже, а если о ней ещё и думать, то она с большей силой въестся в мозг. Вот одна из таких сейчас «паразитировала» в голове барабанщика. — …Август. Ялта. И мы с тобою влюблены… — пел себе под нос последний, уже проходя мимо первого ряда стульев, которые никому никогда не нравились, ведь те, кто учится в этой школе достаточно долго, знают все их неудобства. И как высокий на них сумел уместиться и преспокойно сидел? — Не с тобой. — обращается Щиголев к новичку. — Но да. — тот вздрагивает от неожиданности и мотает головой в поисках сказавшего. Последний не смотря на все неудобства опускается рядом, кладёт ногу на ногу и облокачивается на спинку. Но даже это не спасло оттого, что в следующий момент парень подогнул ноги под себя и сел по-турецки. — Мне нужно сделать вид, будто я что-то делаю…. — У тебя это и так прекрасно получается. — не поворачивая головы, проговорил его тёзка. — Спасибо, конечно, но… — Поручик поднял палец и возразил: — Чтобы создать видимость, что я занятой человек — буду говорить с тобой. А то он, — барабанщик положил кисть на плечо десятиклассника и незаметно показал на старшего. Ренегат рефлекторно дёрнул рукой, и чужая тут же соскользнула. Списав это все на неловкость и «незнакомость», Щиголев продолжил вести диалог, как ни в чем не бывало: — …меня заставить работать… — Как? — его тёзка свёл брови на переносице, потерев место соприкосновения. — Никто же не репетирует? — Репетиция это другое. — начал размышлять Поручик, но был перебит подошедшей скрипачкой, которая возмущённо вдыхала воздух. — Он даже имени его не помнит! — тихо воскликнула она, собираясь присесть, но, вспомнив о том, какие здесь стулья, передумала. — А я говорил. — барабанщик снова усмехнулся и покачал пальцем. — Го-во-рил! — Да ну тебя. — протараторила Маша, после чего, взметнув руками, удалилась. — Во дает… — усмехнулся Щиголев, обращаясь к тезке. — Так о чём я там болтал? А, точно! Короче, Паша просто заставит меня бежать в ближайший магаз за дешёвым кофе. А это, извините меня, мне не подходит. — А почему он сам не сходит? — десятиклассник снова свёл брови на переносице. — Правильно мыслишь! — восхитившись, проговорил его тёзка, после чего, собирался потрепать того за волосы, но одернул себя. Затем заметил, что высокий тоже этому жесту был не особо-таки рад и отклонился немного назад. Это было немного странно, как показалось Поручику, но у каждого свои тараканы в голове, поэтому он не обратил на это должного внимания. — Я понять не могу, — к парням подошёл блондин, встав на то же место, где, буквально, пару-тройку минут назад стояла девушка. — С чего это она так? — Не смогла смириться с тем, что оказалась не права. — пожал плечами Щиголев, вытащив из кармана конфету и предложив сначала Балу, затем ещё одну Ренегату. Последний аккуратно взял сладость, тихо поблагодарив. — С чем оно связано? Её несогласие? — немного озабоченно спросил Балунов. — Ну мы немного поспорили. — начал Поручик. И если быть внимательным, то можно понять, что делает парень это с некоторой настороженностью, но настолько незаметной, что никто этого не понял. — Про меня? — Балу вскинул брови — Да не. Про Леху. — А что с ним не так? — уже менее заинтересованно спросил Балу. — Да он…дурачок. Вот. — вскинув брови беззаботно ответил барабанщик. — Да? У вас же одна клетка мозга на двоих. — отзеркалил жест тезки Балунов. — Вот и я о том же, а она не согласна. — нёс первое пришедшее в голову, тот, чтобы блондину это быстрее наскучило и он ушёл, так и не узнав действительной темы спора. Так оно и произошло. Зевнув то ли от желания спать, то ли от скуки, басист проговорил «понятно», после чего удалился. — Вот дурачок. — усмехнулся Щиголев, снова неудачно пробуя удобно уместиться на стульях. — Так мне кто-нибудь объяснит, кто такой Леш… — начал Леонтьев, который внимательно или от скуки следил за всем диалогом тезок. Но на вопрос, кто же такой Лёша, ему никак не хотели отвечать. И он снова потерпел неудачу, ведь Поручик лишь шикнул на него, а затем добавил: — Тшшшш… Нет. Потому что если его назвать — он придет. — последний вскинул брови, распахнул глаза и покачал головой. — Почему вы всегда не договариваете про него? Точнее, когда я спрашиваю. — непонимающе задал вопрос Леонтьев. — Увидишь — поймешь. — просто ответил барабанщик, затем, все-таки не сумев удобно устроиться на одном из этих проклятых стульев, встал и, не сказав ни слова, удалился. …А «Кто такой Лёша?» десятикласснику так и не объяснили…