***
Солнце припекало. На улице становилось все жарче. А редкие облака не давали надежды. Поэтому компания продвигалась медленнее, чем могла бы. Даже большие улицы оказались немноголюдными. Конечно, роль сыграло время — почти час дня, и как было сказано ранее, погода. К незначительным деталям можно добавить: дату, факт того, что сейчас много кто работает, даже несмотря на перерывы на обед и, конечно же, жара; А к тем же «гуляющим» относятся школьники, гуляющие как последний раз, люди, разбредающиеся от остановки, и бабульки-которым-всегда-всё-надо. Следуя за Машей, все свернули на более маленькую, не главную улицу, а сразу за этим, сократили через небольшой двор. По мере передвижения Ренегат все подумывал, как бы ему незаметно уйти, но никак не случалось подходящего момента, потому что его новый знакомый и одноклассник в одном лице, мало того, что следил за новеньким, так ещё и что-то пытался ему объяснить, что Саша улавливал лишь частично. Поэтому он решил действовать немного иначе, а если конкретнее, то просто начать ныть: — Зачем мне туда идти? — жалобно выдохнул высокий, поднимая голову кверху. — Что? — спросил Лёша только после того, как закончил свое предложение про «пользу шапочек из фольги». — Зачем вы не дали мне пойти домой и потащили с собой? — повторил, но несколько перефразировав, его собеседник. — Как зачем? — карие глаза округлились, а их обладатель поправил лямку рюкзака и начал объяснять. Ну как объяснять? Парень замолчал на некоторое время, приставив палец к губам: — Ну тут надо подумать… — лишь произнес он, затем добавил: — Ну слушай. Короче, просто так надо было. — Я же говорил, что не хочу. — твердо, но при этом звуча как капризный ребёнок, проговорил Леонтьев. — А тебя кто-то спрашивает? Нет, тебя никто не спрашивает. — задаёт себе вопрос и снова сам на него отвечает Горшенев младший. На это Саша ничего не отвечает, лишь больше погружается в свои мысли, даже не замечая, как его собеседник удаляется все дальше и дальше. «Ужас, какой надоедливый этот Лёша — пронеслось в голове высокого». Он всегда боялся таких навязчивых людей. Ну почему они не могут понять, что ему просто это не нужно? Ведь дома ему гораздо комфортнее, чем во всех местах, где парень уже успел побывать, вместе взятых. Зачем ему нужно переться невесть куда, чтобы что? Чтобы…он и сам не знал. А если бы знал, то не начал бы этот внутренний диалог. Из мыслей десятиклассника вырывает чей-то вопрос, обращенный к нему: — Ну вот че ты такой кислый? — Ренегат вздрагивает от неожиданности чужого голоса и руки на плече, от чего рефлекторно одергивает его. Этой самой «неожиданностью» оказывается Поручик, решивший то ли разговорить, то ли поднять настроение «окислившемуся». Тот самый «окислившийся» покосился на барабанщика, ответив: — Ничего я не кислый. — буркнул он. — Да? — протянул старший, вскинув брови. — Правда что ли? — перефразировал вопрос «Серьёзно?» он, дабы не получить следующую за этим фразу, которая была в обиходе, буквально, у всех. — Ну типо. — снова буркнул Ренегат, отводя взгляд. — Лааадно. Попробуем по-другому. — лицо барабанщика приняло скептичный и задумчивый вид, после чего он направился восвояси, а точнее к Маше, начиная что-то у неё спрашивать. До десятиклассника донесся лишь громкий вопрос скрипачки: — Что? На Пашу больше не претендуешь? — в силу своего зрения высокий заметил, что его темноволосый тёзка пожал плечами, после чего начал показывать рыжеволосой что-то в телефоне. Заметив это, Лёша не отставая от Поручика, обратил свое внимание на Мишу, который о чем-то увлеченно беседовал с Балу и также, как и старший барабанщик, начал что-то показывать в телефоне брату и блондину. Ренегат даже подумал о том, что именно сейчас у него есть отличная возможность сбежать. Но, задумавшись или засмотревшись, новенький чуть не налетел на парней, идущих впереди, в лице светловолосого и кудрявого. Те, в отличие от остальных, не разговаривали между собой, хотя может быть пару-тройку минут назад между этими двумя и был диалог, но сейчас, по всей видимости, он был окончен. Князев время от времени ловил на себе изучающие взгляды Горшка, которые не были по своей сущности «изучающими», потому что их обладатель откровенно пялился на светловолосого. От этого последнему становилось, не то чтобы неудобно, он буквально хотел провалиться сквозь землю. Особенно, в тот момент когда тот-самый-пялившийся остановился. — Зачем ты это сделал? — после долгого молчания и «изучения» наконец-то задал вопрос темноволосый, обернувшись, а его одноклассник, невольно поравнявшись с остановившимся. — Что сделал? — не понимая абсолютно ничего, спросил Андрей. — Ну вот зачем? — продолжал Горшок, ничего не объясняя. — Да что сделал? — все также недоумевая, Андрей вскинул брови и покачал головой. — Перекрасился! — удостоил его ответа Горшенёв старший и кинул на друга предрассудительный взгляд. Стоит уточнить, что младшего поблизости как раз-таки и не было. Куда он делся — было загадкой, даже для Миши, впрочем, как и всё его поведение. — Да. Перекрасился. И что? — с вызовом спросил Князь, выгнув одну бровь. — А почему ты на Балу так не пялишься? — Балу — это дело привычное, а вот ты… — Миша наклонил голову вперёд и покачал ей. — А что я? — снова задал вопрос Андрей, негодуя. — Тебе что-то не нравится? — в ответ на это Миша лишь промолчал, прожигая злобным взглядом те самые «светлые» волосы, но, буквально, через мгновение его лицо просветлилось, а парень с ухмылкой выдал: — Да круто же! — он развёл руки в стороны, а светловолосый сначала удивлённо вскинул брови, после чего все же улыбнулся. — Ну да. Спасибо. — поблагодарил Князев, неловко улыбнувшись и взлохматив хохолок. А в голове пронеслось «Ох уж эти Горшенёвы». В это время Балу, до этого уткнувшийся в телефон, сбавил шаг и поравнялся с кудрявым, который занимался тем же самым, а потому, услышав чужое приближение, вздрогнул от неожиданности, чуть не выронив телефон: — Да, ну ёлки. — выдохнул гитарист. — Извиняй. — Балу неловко улыбнулся. А Цвиркунов, поняв, кто именно к нему подошёл, снова вздрогнул, но уже прижал телефон к себе. Он распахнул голубые глаза и тут же отвёл взгляд в сторону. — Угу. Ой, то есть, меня убить хочешь, да? — все также не поднимая взора с камней на тротуаре, Яша разблокировал телефон, быстро глядя в экран, пролистнул и нажал на него, переключая песню, затем убрал мобильное устройство в карман. Внимательно следящий за этим блондин не сразу ответил, а когда сделал это, произнес извиняющимся тоном: — Прошу вашего великодушия, ибо я не был намерен вас убивать. Как мне искупить вину? — басист посмотрел исподлобья, вскидывая брови. — Никак. — отрезал Яков, но через секунду приставил палец к подбородку. — Хотя… Не подкрадываться незаметно. Это во-первых… — А что-нибудь более существенное? — Саша получает на себе скептичный взгляд серо-голубых глаз, затем продолжает: — Попробуем как с Поручиком. — начал размышлять Балунов. — Что ты любишь кушать? — Я не знаю. — кудрявый лишь пожал плечами. — Если ты не скажешь — я пойду выпытывать это у того самого Поручика. — пригрозил пальцем басист, но его взор болотных глаз всё выдавал — он смеялся. — Ничего. — снова пожал плечами Цвиркунов. — Так не пойдет. — Балу тряхнул своей шевелюрой. — Булочки всухомятку отпадают. — он начал загибать пальцы, что-то считая. — Какой чай ты любишь? — Разный. — сухо ответил его собеседник. — А какой из разных? — теперь уже зачесывая выбившиеся пряди волос, спросил басист. — Когда как. — продолжал неопределенно отвечать кудрявый. Хотя и сам не мог объяснить себе таких ответов и интонации, ведь в голове всё звучало по-другому. — Если ты мне не скажешь — я начну перечислять все виды чая, которые знаю. А потом загуглю оставшиеся. — Саша усмехнулся, сверкнув глазами. — Почему? — Яша сменил тон на более заинтересованный. Но в голове продолжали в панике роиться мысли. Что блондину от него нужно? Может Поручик с Машей его подослали? Вряд ли. Ведь эти двое сейчас увлеченно разговаривали между собой, совсем не обращая на кудрявого с блондином никакого внимания. Конечно, он мог подумать об их актёрском таланте, но они явно выдали бы себя своим заговорщическим хихиканьем. Но ничего из этого сейчас не наблюдалось. А потому сейчас главное сохранять спокойный вид и не палиться. — Потому что виноват. И…просто виноват… Хочу искупить вину. — обрывисто протянул Балунов, переводя взгляд на редкие облака на небе и слегка щурясь от яркости солнца. — Зачем? — в этот момент Цвиркунов наконец-то поднял взор голубых глаз на собеседника. — Ну, надо. — коротко, ничего не объясняя, объяснил басист, снова глядя на кудрявого. От чего тот, поймав зрительный контакт, решил оглядеться. — Тебе? — последний вопросительно вскинул брови, после чего, закончив изучать местность, уткнулся взглядом в одну точку — спины шедших впереди них парней. — Ой, Яков, сколько вопросов! — это звучало больше как утверждение, нежели что-то другое.***
— Прекрасная погода для такого прекрасного дня. — девушка развела руками, закончив диалог с Поручиком, обратившись ко всем, после чего подошла к Ренегату. — Он прекрасен только для тебя. — пессимистично заметил Андрей, которого, мягко говоря смутил их совсем недавний диалог с Мишей. — Ну, если будет питса, то для меня он тоже будет прекрасным. — вставил свое слово Щиголев, хохотнув. — Кстати говоря о еде. — протянул он, перекидывая рюкзак на одну сторону, затем свободной рукой начал копошиться внутри. — Ты о ней только вспомнил? — фыркнул Балу, внимательно наблюдая за действиями друга. — Я о ней и не забывал. — барабанщик поднял палец, возражая, после чего этой же рукой снова полез в рюкзак, буквально, через мгновение выуживая оттуда контейнер, который оказывается пустым. — Эх…закончилась… — Да кому ты пиздишь? — протянул Миша, заглядывая к другу в рюкзак в поисках чего-то интересного. — Это тебе зачем? — спрашивает Лёша у старшего барабанщика, прослушав весь диалог до этого, так как снова что-то увлеченно рассказывал Леонтьеву, который его не слушал. Вероятнее всего этот монолог был об инопланетянах. — Ну, надо. — решив подыграть десятикласснику, произнес Щиголев, после чего снова подняв контейнер, печально выдохнул: — Он такой же пустой как и мой желудок. — У тебя же вот шоколадка! — выуживая из открытого кармана портфеля барабанщика восклицает Миша, сведя брови на переносице. — Тихо! — шипит обладатель шоколадки, приставив палец к губам. — Это на черный день! — Лааадно. — отведя взгляд протянул Яков, шедший по левую руку занятых своим делом Горшка и Поручика. Район, в который они завернули был больше похож на спальный, но таким не являлся. Прошло около двадцати минут. Но никто не жаловался на расстояние и время, которое можно было сэкономить, проехавшись на автобусе. Напротив, компании эта прогулка доставляла удовольствие. И никто даже не думал жаловаться. Здесь стояли большие многоквартирные дома, построенные где-то в 80-х, в ту самую «эпоху перемен», по которой сейчас любят ностальгировать разные поколения, даже те, которых и в помине не было в то время. Ребята начали блуждать по дворам, срезая путь до максимума. Приятной чертой сего места явилось множество деревьев, парами десятков, возвышающихся в каждом дворе и пышные цветущие клумбы, за которыми тщательно ухаживали жительницы подъездов. На одной из таких красовались простенькие цветочки, которые на самом деле оказались астрами. Андрей пихнул Мишу локтем, от чего тот сначала грозно посмотрел на друга и собирался уже нападать, но затем, поняв намёк, улыбнулся и последовал за светловолосым. Буквально, через пару мгновений, Маша стояла с букетом этих осенних цветов, сведя брови на переносице, и жалобно проговорила: — Спасибо, конечно. Мне очень приятно… — начала она, но была перебита криком из окна: «А ну стоять, паразиты! Умники нашлись чужие цветы рвать!» — БЕЖИМ! — воскликнули все в унисон и бросились наутек. Леонтьев собирался сбежать в другую сторону, ведь этот было для него тем самым «подарком судьбы», но упустил свой шанс, потому что его тут же под локоть перехватил одноклассник и потащил в известную ему и компании сторону. Обогнув дом, все, практически одновременно, остановились дабы отдышаться. Это действие сопровождалось сбивчивым дыханием, усмешками, смехом и хохотом. Спустя время, отдышавшись, Миша, не говоря ни слова, направился к близлежащей старой лавке у самого входа в подъезд, видимо, предназначенной только для пенсионерок живущих здесь. — Ну вы даёте! — первой нарушила это молчание Маша, которая единственная не выглядела, как та, кто пробежала марафон и тоже направилась вслед за темноволосым, усевшись на лавку, положив букет на колени. Хоть этот двор выходил из прошлого, он отличался небольшой небрежностью, возможно, из-за того, что здесь участок отдавал больше места деревьям, а не палисадникам и здесь все казалось более «диким» от того и более притягивающим. Компания было хотела вся расположиться на одной лавке, но так как та оказалась слишком маленькой, Горшок поднялся, отошёл в сторону и закурил, спустя пару мгновений к парню подошли блондин и светловолосый, повторяя действие, «включая вредную привычку». На его место сразу же приземлились Поручик и Лёша, принимаясь доставать именинницу. Она оглядела компанию, замечая Яшу, стоящего поодаль, подглядывающего на басиста и продолжающего свой недавний диалог с новичком, отвечавшим на вопрос «о нелюбви поболтать» Маша, посмотрев на время и устав от надоедливых барабанщиков, которые не продержались и пары минут без обсуждения паранормального. После слов: «Да что ты говоришь, моя маленькая конспирологическая булочка.» — отправилась прямиком к Мише, Саше и Андрею тоже обсуждающих своё. Но как только она оказалась в метрах пяти от них, Балу пихнул своих собеседников, те переглянулись, останавливая беседу и начали дурачиться, делая вид, будто бы ничего не замышляли. После этого именинница поманила пальцем кудрявого и высокого, как только они подошли, что-то шепнула каждому, постоянно оглядываясь на «спорящих о вечном». А спустя ещё некоторое время, быстрым шагом направилась прочь. Остальные, сговорившись, последовали ее примеру, оставляя горячо спорящих Поручика с Лёшей одних.***
Казалось, следующий двор ничем не отличался от других, но сразу чувствовалась какая-то иная атмосфера. Возможно от того, что все, кроме Ренегата знали, кто здесь живёт. Перед ними предстали девятиэтажки, выкрашенные в белый и голубой цвета, с множеством окон и разношёрстных балконов, небольшая, заросшая детская площадка с железными «аттракционами» ещё советских времён, поросшая по окраинами высокими и не очень деревьями. Конечно, можно сказать, что это были березы, липы, вишни, и прочие. Но эти знания для ребят были не столь важны. Они наслаждались тем фактом, что им в лицо сразу же подул прохладный ветерок, огибающий здания и растения, неведомым образом возвращаясь более низкой температуры; тем, что наконец-то могли побыть в тени этих самых деревьев и тем, что шагать до места назначения им осталось недолго. — Маш, а Маш, почему ты оправдывалась Паше, что у тебя автобус постоянно опаздывает, хотя живёшь в 15 минутах? — спрашивает Яша, когда в компания без барабанщиков заходит в очередной двор. Дабы не отвечать на этот вопрос, скрипачка лишь неопределённо пожимает плечами и переводит тему: — Слушай, Саш, а ты нам так и не рассказал про то, почему перевелся. — обращается она к Ренегату. Музыканты внимательно посмотрели на него, от чего десятикласснику стало не по себе, но он все же твёрдым голосом проговорил: — Я же говорил. Переехали с семьёй. — выдыхает он. А сам понемногу начинает негодовать. Мало того, что заставили тащиться с собою хрен пойми куда, так ещё и теперь допрос устроили. Потрясающе. Повисло неловкое молчание, которое тут же прервали громкое топанье бегущих ног и такие громкие одышки. Нарушителями тишины оказались барабанщики, которые, примчавшись, остановились, уперев руки в колени, громко выдыхая. — Фух, еле успели. — усмехается старший из прибежавших, после чего последние переглянулись, а Ягода, полностью отдышавшись, проговорил: — В связи с этим анек… — начал он, но был прерван одногласным «НЕТ!». Барабанщики немного расстроились, но Лёша все равно рассказал этот самый анекдот Поручику. Парни прыснули, изо всех сил стараясь сдержаться. А Маша продолжила свой «допрос»: — Нет, это понятно. — аккуратно протягивает девушка, по всей видимости, заметив настрой высокого, но любопытство распирало гораздо больше, поэтому она продолжила: — Но ты не рассказывал: откуда ты? Из какой школы? — А это важно? — выгнув бровь, спросил Саша и скептично посмотрел на допрашивающую. Просто замечательно. Интересно какие вопросы его ждут дальше? Есть ли у него кошка? Какого цвета у него носки? Красил ли он волосы? Леонтьев отвёл темно-серые глаза, отвлекшись на уведомление в телефоне, но когда поднял их, к нему были прикованы вопрошающие взгляды всей компании. — Ну, по крайней мере, интересно. — парировала скрипачка, неопределённо махнув рукой. — Да какая вам разница? — наконец-то не выдержав вспылил Леонтьев, вытягивая руки. Что мешало ему развернуться и уйти прямо сейчас? Ах, вот что: назойливость. Ведь эти люди, кажется, даже в могиле его смогут достать. — Если ты все ещё не понял, — серьёзным тоном начал Андрей. Миша, который был перебит светловолосым, недоуменно-вопросительно на него посмотрел, немного приоткрыв рот. — Я объясню. Подружиться мы хотим. Как никак в одной школе учимся. В одной группе играем. Нам просто интересно. — второй вокалист вскинул брови, покачав головой. — А ещё ты можешь оказаться каким-то психопатом или что-то типа того. — пожал плечами Поручик, который видимо отобрал конфету у младшего барабанщика, ну или тот с ним просто поделился. — В любом случае. — Ренегат скрестил руки на груди. — Если и так. То как бы вы это вычислили с помощью этих вопросов? — Это специальные вопросы и мы тебя ими проверяем. — сказал Миша, вытянув указательный палец и покачав кистью. Все усмехнулась этому высказыванию. — А вы как будто адекватные. — находясь на пределе раздражения, высокий скривился, показывая неприязнь. Казалось бы, данный диалог должен был завершиться прямо сейчас, и все бы остались при своих мнениях, но неунывающий энтузиазм этих «адекватных», а точнее одного из них, не давал этому совершиться. — Мы? Нет. — Щиголев хохотнул, приложив ладонь к сердцу на слове «мы» и медленно опустив её на слове «нет». Барабанщик, как и некоторые из компании, а точнее все, кроме Ренегата, заметили, как Маша что-то шепнула светловолосому после чего передала букет и принялась перевязывать свои шнурки. — Ладно… — лишь протянула скрипачка, после чего, закончив со своим делом, забрала букет и, надувшись, добавила: — У меня день рождения, а вы ссоритесь! — она скрестила руки на груди, продолжая держать букет и отвернулась. Вся компания перевела сердитый взгляд на Леонтьева, который, решив, что это его последний шанс уйти домой, заключающийся в том, что музыканты сами его прогонят, лишь с равнодушным видом пожал плечами и направился прочь. Но, не успев пройти порядком и пары метров, был остановлен Лёшей, который схватил его за предплечье. Ренегат попытался одернуть его, но хватка была слишком крепкой и неожиданной. После чего, Горшенёв младший под злобным взглядом серых глаз посмотрел исподлобья и серьёзно произнес: — Один вечер потерпи, чтобы не расстраивать Машу, а завтра делай, что хочешь. — Саша окинул собеседника скептичным взглядом, замечая то, что тот и не собирается шутить, затем быстро перевел взгляд на именинницу, которая стоит с печальным видом. Почему-то Ренегату стало совестно, а потому, он опустил глаза и несмело кивнул. Лёша улыбнулся, а после, вернулся к остальным, оставляя одноклассника наедине со своими мыслями. Ведь он не знает, что теперь делать. Как искупить свою вину? Все так доброжелательно относились к нему, а он начал вести себя капризно, как будто они виноваты в том, что парень «не любитель поболтать», как ранее выразился Яков. Немного помявшись, Саша все же вернулся к компании. Высокий был благодарен ребятам за то, что те не стали упоминать минувшие события и просто начали разговор на отвлеченную тему. Самого разговора он не слышал, ведь подошёл именно тогда, когда Миша сказал, закончив свою фразу словами: — Всё. Иди. — и пихнул Андрея, перед этим шепнув что-то на ухо. А Маша не переминула добавить: — Что на ухо — то брехня. Колись, что сказал! — она хихикнула, на пару с Балу и Поручиком, получив на себе, недоуменно-вопросительные взгляды карих и голубых глаз. — Тогда подарков не получишь. — буркнул Горшок, а Князев поддержал друга: — Да, вот именно. — он усмехнулся, после чего направился в известную только этим двоим сторону. Больше никто ничего спрашивать не стал и компания последовала в подъезд.***
По приходу в квартиру ребята расположились в самой большой комнате — гостиной. Оба Шуры, в лице Поручика и Балу, сразу же «устало» улеглись на диван. Миша, немного потеснив их, улегся рядом — ничего необычного, это их привычное поведение. Ренегат тупо на них уставился, ведь не ожидал таких неожиданных действий. Яков с Машей сразу же пошли на кухню, выясняя дальнейший план действий. А десятиклассники стояли, наблюдая за всей этой котовасией. Хотя Горшенёв, немного подумав, все же присоединился к остальным, расположившимся на диване. Разбежавшись, младший плюхнулся на Поручика, тот громко выдохнул и засмеялся, взлохматив тому волосы. — Ты че?! Чуть не раздавил! — все ещё выдыхая, усмехнулся старший барабанщик и, буквально, через мгновение уже в панике спихивал младшего себя. — Да чё ты! Не раздавил бы! Да и ты не фарфоровый! — возмутился Лёша, которому не понравилось то, как его спихнули, ведь успел принять удобное положение, а потому, снова вернулся в прежнее положение, но снова оказался выпихан. — Как знать, как знать? — протянул тот самый «фарфоровый», тыкая Лёшу в бок, от чего тот скручивается как гусеница и предпринимает такую же попытку, но как и с волосами на линейке, терпит неудачу. Кстати о волосах, они, хоть и прошло долгое время, остались почти в неизменном виде, но уже и разделились пробором и взлохматились на затылке, а пара прядей и вовсе лежала на лбу. Балу с Мишей отодвинулись от этих «ненормальных» и залипали в телефонах, время от времени показывая друг другу мемы, бесшумно хохоча с них, а иногда комментируя простым и лаконичным словом «жиза». Ренегат поглядывая на компанию, которая была слишком занята своими делами для того, чтобы обращать на него внимание, оглядел комнату и тихо последовал в коридор. Здесь он оставил у стены портфель, перед этим выудив оттуда телефон и какую-то пёструю упаковку, полностью наполненную чем-то, осмотрелся, отмечая для себя, что здесь есть за что зацепиться взглядом, приятно пахнет какими-то благовониями, освежителем воздуха, цветами и духами; слышно бульканье воды, работа каких-то приборов, тиканье часов, разговоры музыкантов, смешки, а иногда, звуки с лестничной площадки. Вдоволь налюбовавшись и собравшись с мыслями, Саша всё же зашёл на кухню. Комната оказалась маленькой, светлой. Уют придавали всякие незначительные, но значимые детальки. Она была будто бы захламлена, но все располагалось на своих местах, создавая впечатление, что так и надо. (И те, у кого не так, как-то неправильно живут) Сюда поступал яркий солнечный свет, который оставлял на белых шкафчиках с посудой и пряностями и левой стене свои лучи, отражаясь в баночках, бутылках, кружках, ютившихся в уголке. Окно и его рама буквально заставлены растительностью: тут на подоконнике стоят горшочки то ли с рассадой, то ли с цветами на тонком стебле, свисают кашпо с вьющимися пышными травами. Их дополняла веревка с разноцветными флажками будто одолженная на празднике, показанном одним из множества британских сериалов. Вернёмся к деталям и их расположению. Каждый сантиметр пространства не простаивал зря. Тут вещички находились и на шкафчиках, и на полочках, и над холодильником, и на тумбочках. На сам холодильник были прицеплены десятки бумажек с заметками, напоминаниями, да и просто с фотками и смешными картинками. Создавая ту самую атмосферу дома. Из окна простирался вид на район и близлежащие панельки. Освещенный солнцем, он казался просторным, не таким мрачным как район, куда переехал Саша. А может, все дело в обстановке самой квартиры на примере той же самой кухни. Её хозяйка сидела возле самого окна на складном деревянном стуле и одновременно протирала чашки, насыпая в них заварку, а ее помощник стоял около плиты с закипающим чайником и нарезал ингредиенты для бутербродов, постоянно переводя взгляд с рабочего места на подругу. Девушка же ему что-то объясняла, активно жестикулируя, держа в руке декорированную банку с чаем. Когда Ренегат уже стоял в дверях, до него донеслось лишь: — Все зависит от психологических установок, которые ставишь… — она не договорила и перевела свой взор на пришедшего, который продолжал мяться, и уже собирался подать голос, но опередила его, закинув ногу на ногу. — Приветик. Чё в дверях стоишь? — произнесла рыжеволосая, а кудрявый перевёл взгляд с неё на вошедшего, а после, вернул на заготовки для бутербродов. — Вам помочь? — проговаривает высокий, заходя на кухню и оглядываясь. Да, здесь было уютно, а стоя на середине, комната не казалась такой уж и маленькой. Маша с Яшей посмотрели на десятиклассника скептично, но тот не подал виду, что этого заметил, после чего подошёл к имениннице робко протянул упаковку мармеладок, купленных для перекуса, в качестве извинения. Та, знатно удивившись, аккуратно приняла протянутый предмет: — Эм…спасибо? — в ответ на это Ренегат лишь кивнул. — Да нет, мы сами справимся. — проговаривает кудрявый пожимая плечами, заканчивая класть сыр на бутерброды и уже перекладывая тарелку в микроволновку. — Но все же? — несмело произнес Леонтьев, соединив указательные пальцы друг с другом. Гребаное чувство совести. Вечно оно мешает жить. Яков хотел что-то сказать, но Маша его опередила. — Раз уж ты так просишь… — начала она, разведя рукой в приглашающем жесте. После чего указала на чайник, стоящий на плите, а сама переложила кружки на поднос. — Будь другом, завари чай и отнеси в гостиную, а то они там уже, наверное заскучали. Послышался свисток чайника, через время щёлкнула микроволновка, через полуоткрытое окно подул ветер, колыша растения, не хватало только поющих за окном птиц, которые в данный момент летали высоко и увидеть их можно было лишь напрягая зрение. Саша, использовав прихватку, дабы не обжечь ладони, постепенно начал разливать кипяток по чашкам. Те спустя мгновение наполнили комнату ароматами трав. В это время Яша достал очередную порцию бутербродов из микроволновки и, аккуратно сложив три штуки, протянул остальным, затем поставил следующую «партию». Те принялись дегустировать. В отличие от сегодняшней дороги домой, это молчание не было напряженным. Оно продлилось около минуты, которое заполнило лишь жевание и хруст хлеба. Но снова было перебито щелчком, как бы сказали конспирологии, «смертоносной машины». Дожевав и отряхнув руки, Саша собирался взять поднос, когда где-то в коридоре раздались крики и восклицания: «Хватит меня щекотать!». Находящиеся на кухне прислушались: это однозначно были братья. А кто именно из них голосил — догадаться было несложно. Это был Горшенёв…старший. Странно… В этот момент все трое подскакивают от неожиданности. Точнее от нежданных гостей на кухне, в лице Горшков, которые, кажется, играли наперегонки. И теперь, опершись на косяк двери, крепко вцепившись в него пальцами, довольно улыбались, хохоча. — Вам нужна помощь? — в унисон спросили братья, отсмеявшись. Остальные посмотрели на них недоуменно-вопросительно, но через секунду Яша, уже закончивший возню с бутербродами поднял тарелку и собирался протянуть Горшенёвым, когда её перехватил высокий со словами: — Давай лучше я сам отнесу. — и направился в гостиную. А то мало ли что эти двое с ней сделают: уронят, разобьют или чего хуже. — Спасибо. — громко произнесла Маша, которая также «расправилась» со своим делом и уже приступала к новому. А что именно за дело это было — известно только ей.***
Гостиная тоже не была большой, но всё-таки просторней, чем кухня. Большой деревянный пол из маленьких досок, расставленных лесенкой светлел от бликов, поступающего в комнату света, лишь возле окна маленький участок был застелен ковриком, на котором расположился журнальный столик. Первым делом, взгляд цепляло широкое окно с поднятыми жалюзи. Вслед за ним цветы в горшках, но уже не такие маленькие как на кухне, а более похожие на мини-деревья. Они располагались в углах: справа — рядом со шкафчиком, картинами над ним и небольшим плетенным креслом — растут фикус, монстера и драцена. А слева, возле дивана на подставке — камелия, мирт, ховея. Не то, что бы Саша разбирался в цветах, но да, это так. Когда мать решает сделать это своим хобби и заставить ими весь дом, волей-не волей начнёшь разбираться. Возле окна стояло кресло с подушкой, а рядом с ним табурет, накрытый мягким чехлом. На них никто не сидел и поэтому Леонтьев приметил одно из этих мест для себя. Главное не попасть в немилость хозяйки из-за того, что он не хочет сидеть вместе со всеми. На зелёном, бархатном диване, располагались оставшиеся «бездельники», которые увлеченно обсуждали какую-то тему и, видимо, искали доказательства в телефонах. Оба парня подложили под себя несколько подушек, облокотившись на спинку дивана. Балу что-то увлеченно печатал, второй рукой придерживая подушку под головой, а его тёзка, который приобнимал мягкий элемент декора, положив его на живот, время от времени останавливал друга, и они вновь продолжали дискуссию. — Подойти-ка сюда. — услышав чужие шаги и подняв голову, обратился блондин к вошедшему. Тот, немного помявшись, подошёл к парням и, слегка наклонившись, посмотрел в экран. На самом деле, темой для таких «бурных» обсуждений послужили пицца и прочий фастфуд, который парни собирались заказать на дом. — Садись! — высокий почувствовал, как его кто-то потянул за рубашку вниз. Этим «кем-то оказался Поручик. — Давай-давай! — несмотря на дискомфорт десятиклассник, опустился рядом с темноволосым тезкой. — Какая: первая или вторая? — с серьёзностью в голосе задал вопрос Балу, Ренегат снова перевёл взгляд на экран, но все равно, слегка сбившись с толку, спросил: — Кто? — он нахмурился, внимательно наблюдая за полосками света, медленно ползущими по комнате, отражаясь от деревянных досок и стеклянной тумбочки. — Не кто, а что. — педантично исправил его Балунов, после чего, прочистив горло, пояснил: — Мы уже заказали все, что было нужно, а точнее пиццу и…прочий фастфуд… — он махнул рукой и собирался продолжить, но был перебит барабанщиком: — Финальная пицца! — произнёс Поручик, заговорщически потирая ладони. — Самая главная!.. — Тихо! — прошипел блондин, дав другу подзатыльник, но тот все равно продолжил: — А ещё там будут свечи! — с азартом воскликнул Щиголев, получив на себе злобный взгляд болотных глаз, после чего их обладатель цыкнул на друга. — Свечи? — недоуменно спросил Леонтьев, вскинув брови и выпучив глаза. — Свечи. — уверенно повторил барабанщик, получив толчок от Балу и грозное «Тщ», ведь именинница не должна была ни о чем заподозрить. Они помолчали пару секунд прислушиваясь, после чего Щиголев шепотом снова воскликнул: — Это же круто! — Это странно. — младший нахмурился, поджав губы и покачав головой. — А по-моему неплохая идея. — парировал второй Шура потирая ладони. — Вот именно! — Поручик похлопал десятиклассника по плечу, от чего тот вздрогнул. — Так что? Какая? — дабы перебить неловкость, задал вопрос Щиголев. — Наверное… — протянул Леонтьев, сравнивая предложенные варианты. — Вторая. — что подразумевали собой «первая» или «вторая» пиццы, было несложно догадаться (особенно, когда снизу подписаны их названия). Парни выбирали между «домашней» и «пепперони» и, конечном итоге, как уже известно, победила последняя. Но как оказалось впоследствии: «невыбранную» они тоже заказали. Буквально, через минуту, в гостиную ввалились Горшки. Они выглядели испуганными и побитыми, но при этом не переставали улыбаться, обнажая отсутствующие зубы. — И чё вас выгнали? — спрашивает с усмешкой Балу, глядя на вошедших. — Да… — Лёша чешет затылок — мы там… — Перевернули кое-что — закончил его брат, повторяя жест младшего. — Ах! Это беспредел! — наигранно удивился блондин, поднося ладонь к приоткрытому рту. — Как это Маша вас ещё не убила? — Мы сбежали. — протараторил Горшенёв младший. — Она нас побила полотенцем. — он поджал губы, скорчив несчастную гримасу. — Заслужили значит. — ехидно протянул Поручик, откидываясь на спинку дивана и глядя исподлобья. — Эй ты! Сам бы попробовал её отвлечь на неопределённое количество времени! — обиженно проговорил Лёша, скрестив руки на груди. — Да что вы говорите? — послышался голос из-за двери, в которой стоял кудрявый с подносом в руках от которого поднимался пар от чашек с чаем. Стоит заострить на них внимание. Ведь Маша специально выбирала такие не один час. Они были похожи на самодельные (а может и являлись такими); с маленьким ручками, за которые можно было и не браться из-за размера самой чашки. Снаружи покрашеные в зелёный цвет, оттенка лягушки в обмороке. А внутри в молочно-кремовый с нарисованными миниатюрными авокадо, которые были видны, но немного окрашены, сквозь некрепкий зелёный чай. В ответ на это спорившие неопределённо пожали плечами, и Балу пододвинул предметы, находившиеся на журнальном столике, дабы освободить место. А Яков, кивнув в знак благодарности, продолжил строгим тоном: — Отвлекать? А кто-нибудь из вас достал торт, пока мы с ней мило беседовали? — не сбавляя пыла и не поднимая тона шепотом продолжил парень. — А о чем беседовали? — с хитрой усмешкой и играя бровями спросил Поручик, внимательно вперя взгляд в друга. Последний посмотрел на него немного растерянно, но затем со злобой и негодованием, а в голубых глазах читалось: «Я тебя прибью», на что барабанщик сделал жест будто бы сдаётся под вопросительными взглядами остальных. Кудрявый ненароком перевёл взгляд на блондина, чей взор остановился на Цвиркунове, а потому последний отвел голубые глаза, начиная рассматривать комнатные цветы. — Так чё? Выбрали? — заговорщическим шепотом спросил Горшок, дабы прервать тишину. Ведь на вопрос ни гитариста, ни барабанщика никто отвечать не собирался, — А? — спросили все в унисон, оторвавшись каждый от своих мыслей. — Агааа. — довольно протянул Поручик, закинув ногу на ногу, оставаясь в прежнем положении, случайно задев младшего тезку, который тут же встал подходя к цветам, но это никого не смутило, а потому, компания снова вернулась к бурным обсуждениям. А Леша медленно перекочевал на место, где ранее сидел его одноклассник. — Ой, Лех, будь другом. Подай бутер. — лениво проговорил Саша, почти мгновенно получая то, что просил. — Спасибо. Спустя какое-то время остальные все также оставались на своих местах. Обсуждали свои темы и допивали чай с бутербродами. А те, кто уже управился, жевали нарезанные фрукты. Все. Кроме Пора, который после «перекуса» поднялся с места и направился в коридор, не прошло и пары секунд, когда он вернулся со своим портфелем: обычный, ничем не отличающийся от других, черный и тряпичный, но чёрт бы побрал эту вещь и его хозяина. Ведь, казалось бы снаружи она совершенно маленькая, но может вместить абсолютно все что угодно, как "ТАРДИС", которая красовалась в виде значка, находясь рядом с такими же необычными, как и она. Тут были и далеки, и плачущие ангелы, и звуковые отвёртки, и даже силуэты докторов с их примечательными деталями: 3D очками, шарфом, бабочкой, шляпой и тому подобным(1). А затем, под внимательными и недоуменными взглядами остальных, достал оттуда контейнеры для еды и, схватив одну из тарелок, принялся перекладывать еду в него. — Это что за беспредел?! — первым подаёт голос блондин, заметив действия «воришки». — Даже не знаю как тебя назвать! — он щелкает пальцами, и кто-то «из зала» подсказывает: — Буржуй! — слышится где-то справа. — Именно! — соглашается Балу, переводя свое внимание на сказавшего Якова — Раз уж ты такой наглый, — Миша, оторвавшийся от переписки с кем-то, кто ушёл за продуктами, обращается к Поручику: — завтра мы к тебе на перекус. — Тогда мы идём к вам! — восклицает его брат, указывая на Щиголева. — Да, давайте! — «тот-самый-наглый» пожимает плечами и лишь удобнее устраивается на диване, закончив со своим нехитрым делом, которое он всё-таки довел до конца, не смотря на возмущение остальной компании. — Всё решено… — хитро проговаривает Яков, соединив кончики пальцев. Но сразу же оказывается перебит неуместным переходом фразы в песню: — …Мама я гей, папа я гей! Можете просто промолчааать! Можете злиться или беситься. Мне на это наплевать! — Балу начал качать головой в такт строкам, которые напевал. — Да. — продолжил Миша, как ни в чем не бывало, не обратив внимания на только что произошедший конфуз. — Балда. — срифмовал его младший брат, от чего сразу же получил подзатыльник и серьёзный взгляд, и ответил на него таким же, только с толикой злобы. — Завтра после уроков к тебе! — снова перебивает Балунов, вертя в руках чашку. — Ну ок. — снова пожимает плечами Поручик, откусывая половину бутерброда. — А если у тебя ничего съестного дома не окажется? — скептично задаёт вопрос Яков, подозрительно щуря глаза, знающий такую ситуацию не понаслышке. — Ниче страшного. Чай попьете. — Щиголев махнул рукой и свёл брови на переносице, после чего запихнул в рот оставшуюся корочку. — А если мы будем хотеть есть? — теперь уже вопрос, волнующий всех, задаёт Лёша. — Если захотите перекусить, то просто пожуете чаинки. — все удивлённо вскинули брови и вопрошающе уставились на барабанщика. — Очень сытная еда. — саркастично парировал Цвиркунов. — Я знаю. — лишь произнес Поручик. Через некоторое время в гостиную вернулись именинница, которая в руках держала поднос, где располагались банки с аромосвечками, тарелки с печеньками и зефирками, сахарница и чайные ложки. — А чего это мы ничего не едим? — уперев руки в бока, строго задаёт вопрос Маша. — ВФМЫФЛЕ? — спрашивает жующий Поручик, вскидывая брови, вытянув руку, давая понять Лёше, чтобы тот передал ему чай. — Саш, сядь нормально. — попросила девушка с ноткой раздражения в голосе. — А то разольешь ещё! — в этот момент она перевела взгляд на высокого, который умостился в кресле возле окна. И да, он был прав, парень попал в «немилость» хозяйки, но не в прямую, а в невербальную. — Саш, ты чего там ютишься? Присоединяйся к нам! Ох, уж эти Саши! — девушка покачала головой. Блондин встал и обойдя подругу, взял ту за плечи и повёл к дивану, заботливо произнеся и усаживая ее: — Присаживайся. Отдыхай. Мы все сделаем. — остальные согласно закивали. — Да там ещё на кухне принести надо. Спасибо. — поблагодарила Мария, ещё даже не услышав ответов на свою просьбу. Все, за исключением Ренегата, направились на кухню, но не для того, чтобы принести необходимые предметы, а чтобы обсудить дальнейший план действий. — Так что с тортом? — повторил свой прошлый вопрос Яков. — Кто за ним пойдёт? — Так я же написал Андрею? — с ноткой наезда в голосе сказал Миша, но это больше звучало, как вопрос. Все знают поговорку, один из вариантов которой звучит так: «Вспомнишь солнце — вот и лучик», так вот, тот самый «чёрт» сейчас позвонил в дверь. Горшки снова бросились наперегонки, а остальные лишь закатили глаза, но смирились и стали дожидаться троицу, оставшись на кухне. — Ты торт взял? — как только открыл дверь, сходу спросил у светловолосого Миша. Тот на пару секунд завис, не ожидая такого резкого вопроса, после чего помотал головой и ответил: — Взял. — он приподнял пакет, находящийся в левой руке, демонстрируя тот самый «торт». — А выпивку взял? — с азартом спросил Ягода, немного вытянул голову вперёд, за что тут же получил подзатыльник от брата, хотя тому был также интересен ответ на этот вопрос, но он не успел задать его раньше младшего. — Взял-взял. — быстро произнес Андрей, поправив пакеты в руках. — Может вы меня уже впустите? — Мы можем забрать пакеты, а тебя оставить тут. — медленно проговорил Лёша, а Горшенёв старший согласно и участливо закивал. — Если будешь задавать много вопросов. — Ладно-ладно. Не буду. — Андрей сделал бы жест, будто бы сдаётся, если бы у него в руках не было бы двух тяжелых пакетов. Немного погодя, Миша берет один из них у друга и направляется на кухню, то же делает и его младший брат, пока Князев снимает кеды и проходит туда же, по пути заглядывая за дверь и поздоровавшись с теми, кто находился в гостиной. — Привет! — поздоровался Андрей со всеми, заходя на кухню. — Н-да. — задумчиво протянул Балу, поочерёдно вытаскивая из пакетов продукты. — Что такое? — светловолосый хмурится и оглядывает всех присутствующих, те осуждающе качали головой, а Миша наклонился к блондину с вопросом: — Ты видишь это? — он поднял на друга карие глаза. — Да я вижу. Просто кошмар. — тот охнул, а затем снова протянул: — Н-даааа… — Я снова что-то не то взял или забыл купить? — в панике спросил Князев, ведь парень постоянно не может угодить прихотям всей компании. И вот что интересно, они до сих пор продолжают посылать его в магазин. — Да нет. — начал Балунов, после чего его лицо и всех остальных просветлилось, и парень с ухмылкой проговорил: — Ты первый раз все правильно купил! — Андрей на это ничего не ответил, ведь прибывал в шокированном состоянии от того, что его так разыграли, и от того, что все правильно купил. В этот момент Балу на телефон приходит уведомление, что пицца и все остальное вот-вот прибудет. Поэтому, подхватив Поручика под локоть, парни побежали в коридор, чтобы сбежать незамеченными. — Надо предупредить, что мы уходим. — шепотом проговаривает Щиголев, обувая кроссовок. — А вот что ты ей скажешь? — также шепотом спрашивает Балунов, также обувая кед. — «Маш, мы сейчас за пиццей, которую мы заказали тебе…» — он замолчал, ведь в коридор вошла та-самая-Маша, к счастью парней, именинница что-то кидала вслед Леонтьеву, и они надеялись, что та их просто не услышала. Догадки подтвердились её следующим вопросом: — Ой, мальчики, а вы куда это? — она вопросительно на них посмотрела. — Эм… — протянул Поручик, перед этим пихнув друга в бок, но Балу его тут же перебивает: — За сигами. — Пор, ты же не куришь? — Мария вопросительно выгибает бровь, глядя на барабанщика. — Я курю! — восклицает Балу, переводя внимание на себя, а после хватает темноволосого за плечи и продолжает: — И он идёт со мной. — А Андрей в магазе же только что был. Он разве из не купил? — вопросительный взгляд девушки становится скептичным. Кажется, она чует подвох, но темноволосый не теряет надежду и поэтому, пытаясь сделать уверенны вид, произносит: — Как будто ты Андрея не знаешь! — барабанщик попытался придать своим словам ещё больше убедительности, поэтому развел руками. Парни заканчивают обуваться, накидывают рюкзаки и буквально вылетают из квартиры, оставляя непереубежденную хозяйку стоять в коридоре. — Как думаешь, она хоть немного поверила? — вскидывает голову Поручик, обращаясь к шагающему через две ступеньки другу. — Неа. — проговаривает тот, держа лямку рюкзака и предупреждая его падение. — Эх. А я так старался ее переубедить!— Щиголев с досадой стукнул себя по колену. — Тем что развел руки? — вскидывает брови блондин. — Ну да. И жалобным тоном. — на полном серьёзе отвечает барабанщик, не понимая усмешки в вопросе одноклассника. — А что? Нет что ли? — Да нет. Ты отлично сыграл свою роль. — как можно правдоподобнее тараторит Балу. — Сказал Балунов со скепсисом. — передразнил его темноволосый, качая головой. — Ой да чё ты. — махнул рукой его тёзка, фыркнув. — Хочешь пиццу понесешь. — Ладно. — довольно протянул барабанщик, усмехнувшись. — А! Этот…так мы за сигами идём или нет? — Зачем? — непонимающе спросил блондин, открывая тяжёлую дверь подъезда. — Для убедительности? — Поручик нахмурился, внимательно вперя взгляд в друга когда они покинули здание. — Зачем? — задал тот же вопрос Балу, но тут же исправился: — то есть, я понял зачем, только…ты сам посуди. — он тыкнул пальцем в лоб друга. — Когда мы вернёмся в квартиру, в этом уже не будет необходимости. — Ааааа… — протянул тот и ударил тезку по руке и, оглядевшись по сторонам, заметил идущего к ним навстречу курьера. — Вот мы и встретились, питса! — радостно произносит Поручик, протягивая руки к коробкам с едой, тем самым, пугая доставщика, только что подошедшего к ним. Балу вытягивает руки, убирая темноволосого подальше, объясняя: — Всё нормально. Это обычное его блондин переводит взгляд на друга, тот с неохотой, не отводя взгляда отвечает: — …ДА. Расплатившись, парням приходится остановиться и положить коробки на ближайшую лавочку. Поэтому во-первых, Поручик чуть не уронил всю еду, во-вторых, для того, чтобы пересчитать количество этих самых коробок и в-третьих, чтобы оглядеться по сторонам, в окна и если вдруг что, закрыть съестные подарки от любопытной именинницы, которая может выглянуть в окно. Убедившись, что все в порядке, Саши ещё раз оглядываются, Балу пишет Мише, что все прошло успешно и они возвращаются, следуют обратно в квартиру, разделив пиццу поровну, чтобы точно не уронить.***
Маша лишь удивлённо вскинула, взглядом провожая «отправляющихся в путь», затем снова возвращается обратно в гостиную, не испытывая ни капли неловкости за то, что все работают, а она отдыхает. И ведь имеет право…хотя все было бы также, даже если бы не было её дня рождения. Зайдя в комнату, она обнаруживает Леонтьева, сидящего на диване и скрючившегося уперев на коленях локти и изучающего что-то в телефоне. Она плюхнулась на другой конец мягкой мебели, замечая, что тот уткнулся в телефон, что-то ища в нем. — Как поживаешь? — дабы прервать тишину, спрашивает именинница. — Неплохо…плохо. — не отрываясь от мобильника, сильнее оперевшись на локти, проговаривает Саша. — А чё так? — наклонив голову, задаёт вопрос Мария. — Просто… — Ренегат хотел было ответить, что из-за того, что его насильно сюда притащили, но, вспомнив просьбу одноклассника, не стал этого делать, поэтому слукавил: — Устал и хочу домой. — Эй, ты что-то рано! — возмутилась девушка. — Сейчас начинается все самое интересное! — она разводит руками. — Ну ладно. — пожимает плечами её собеседник. Не желая продолжать эту тему, Саша переводит её в другое русло. — Я давно хотел спросить: А где твои родители? — Предоставили квартиру в моё полное распоряжение, когда я сказала, что собираюсь позвать друзей. — произнесла именинница, обводя руками гостиную. — Почему здесь нет ни одной твоей подруги? — было ли это на самом деле интересно Саше? Или он на самом деле хотел заполнить тишину? — знает только он. — Да зачем они нужны? — задает риторический вопрос Маша, снова пожимая плечами. — С вами-то интереснее. — А зачем вы меня взяли с собой?.. — жалобно спросил Леонтьев, не теряя надежды на свой скорейший уход. Да он помнил о просьбе, но домой хотелось сильнее. — Ну… — начала Маша, но оказалась перебита вошедшим в гостиную светловолосым. — Сегодня гуляем! — радостно воскликнул Андрей, заходя в гостиную и держа в руках две бутылки вина. — Там ещё есть и пиво. — он большим пальцем указал на кухню. Именинница ойкнула и направилась к серванту. После нехитрых действий, выудив оттуда коробку с бокалами. К ней сразу же поспешила «любопытная Варвара» в лице Лёши. Вручив младшему найденный предмет, девушка проследовала на кухню вместе с ним. — А они точно за сигаретами пошли? — догадываясь, что её обманули, с хитрой усмешкой спросила скрипачка. — А…ну… Эм…да. — протянул Князев, мысленно зовя Мишу, дабы тот его поддержал хотя бы морально, но ничего из этого не происходило и не произошло. Но, к его счастью, послышался звонок в дверь, за ним последовал грохот в коридоре. Это были Горшки, о чем в принципе, было не сложно догадаться. Маша подскочила с места, а потому светловолосый, быстро поставив бутылки на столик, схватил её за предплечье, а другой закрыл глаза, отпустив её только тогда, когда уже готовые ребята зашли в гостиную. В чем же заключалась эта самая готовность? Она заключалась в пицце с зажженными свечами. — С ДНЁМ РОЖДЕНИЯ!!! — воскликнули парни в унисон, внезапно появившись в гостиной и подпрыгнув на месте. В руках они тащили разного рода коробочки с подарками для сегодняшней именинницы. Одной из них была пицца со свечками, которую парни не так давно выбрали вместе с Ренегатом. Она и являлась главной из всех коробок, да и выглядела подобающе. Её держал в руках Лёша и в тот момент, когда все выпрыгнули из-за двери, он сделал то же самое, чуть не уронив блюдо. Но, к счастью, ни пицца, ни даже свечки на ней не пострадали. Маша охнула, приложив ладони к приоткрытому рту, успешно сделав вид, что удивилась, вели все эти махинации она знала ещё с прошлого года, но пицца с воткнутыми в неё свечками оказалась неожиданностью, чем приятно порадовала: — Ой, мальчики, вы меня балуете! — весело проговорила именинница, хлопнув в ладони. — Такую даму нельзя не баловать. — промурлыкал Саша-который-Балу, смотря исподлобья. — Да ладно вам! — наигранно смутилась Маша, махнув рукой и немного отвернувшись. — А чё? Он дело говорит! — поддержал друга Миша, затем добавил: — желаем тебе счастья, здоровья, удачи и прочего, прочего, прочего. А главное…. — пихнул Андрея, который со всей важностью поэта, дополнил поздравления, какими-то строчка и, взятыми в интернете: — «Любви желаем тебе вечной А жизнь пусть будет безупречной!» — Маша с хитрой усмешкой взглянула на Поручика, но тот сделал вид, что не заметил этого. — С днём рождения! — повторили остальные и в буквальном смысле, завалили подругу подарками. Именинница незамедлительно, но аккуратно начала распаковывать оберточную бумагу на коробках, восхищаясь презентами. Потому что она который год не может понять откуда они знают что именно эти подарки будут по душе их подруге. И здесь дело даже не в том, что они понимают намеки или что-то в этом роде, нет. Она даже не намекает, что хочет получить на день рождения, и уж тем более, не говорит прямо. А эти «наглецы/везунчики» просто угадывают ее желания! Не дожидаясь открытия всех коробок, но слыша радостные и удивлённые восклицания, все остальные притащили стаканы, тарелки и прочую необходимую посуду, принялись «сервировать» стол, наливая шипучие пока что безалкогольные напитки в стаканы и открывая коробки с едой, они наконец-то могли насладиться долгожданной праздничной трапезой. — А вы заметили какой у нас Леха загорелый? — спросила жующая Маша, хитро сверкнув глазами. — Да ладно! — наигранно удивился Горшенев старший, который в отличие от остальных, видел брата дольше всех…а точнее постоянно. — Вот люди ни разу на море не были. — начал тот-самый-загорелый загадочным тоном, после чего откусил кусочек от пиццы, испачкав рот в кетчупе, смешанном с каким-то соусом. — А я там три месяца гулял! — Дожевав, он довольно улыбнулся, глядя на компанию, сидящую с приоткрытыми ртами. — Зрелище то ещё. — десятиклассник махнул рукой, принимая гордый вид. — Не пизди! От силы месяц! — оспорил его Миша, который единственный всё лето получал сообщения от брата. — Два месяца ты у бабки был! — Не правда! — возмутился Лёша, после чего добавил, обращаясь к Поручику: — Вот ты-то мне веришь? — Я не знаю, я верю только фактам, — Саша задрал голову и продолжил — а сообщений твоих я не получал, — он поднял плечи вверх, следом медленно опустил. — Ты до сих пор обижаешься? — младший удивлённо вскинул брови. — Уже нет, но припоминать это буду до скончания времен! — пробубнил старший барабанщик, попивая газировку. — Вот блин. Не получилось не фортануло! — десятиклассник разочарованно выдохнул, после чего вернулся к еде, как и его «брат-по-пицце» и не только. А занете, что я тут подумал? — внезапно для всех спрашивает Поручик, получая на себе недоуменные взгляды, продолжает: — Мы должны будем собраться и приготовить питсу. ОГРОМНУЮ — для того, чтобы подтвердить свои слова, он полностью растягивает руки, чуть не сбивая своих соседей. — У тебя дома и сделаем! — предложила именинница, которую все поддержали и лишь Щиголев разочарованно выдохнул, уже не радуясь своей гениальной идее. После плотной трапезы. Хотя нужно сказать, что для всех «плотной» она была по-разному, ведь кто-то уже успел наесться бутербродами с чаем и осилил всего лишь по кусочку пиццы и совсем немного остального. Кто-то и вовсе не справился с пиршеством. Ну, а Поручик с Лешей, естественно, доедали за всеми с довольными мордашками и полными желудками, в которые при очень большом желании вместилась бы ещё пара кусочков. И как у них столько влезло? Для всех оставалось, да и пожалуй, остаётся загадкой. Торт было решено оставить на потом. Сил не было ни у кого, даже у тех, кто всегда ест больше всех, но не наедается — Поручику с Лешей. Силы были только на то, чтобы полежать — «чтоб жирок завязался» Маша выгнала парней с дивана и улеглась сама, а остальным принесла…ну как сказать, заставила их самим приносить себе подушки и различные мягкие предметы, благодаря которым можно было удобно лежать на полу. Но, порывшись везде, где только можно было, они пожаловались на то, что нашли только два одеяла, поэтому Маша, выдохнув встала и достала всем из шкафа то, что и было нужно. Разместились все удобно и в то же время компактно как можно было в гостиной, но при этом, свободно: так чтобы не теснить и не смущать друг друга. Можно сказать, что все мягкие вещи парни разделили между собой и соорудили своеобразные «островки» или «гнезда». А поэтому, довольные и независимые удобно улеглись на полу в своих крепостях. А Маша — ещё удобней на диванчике. — О! — неожиданно воскликнула именинница, обращая на себя внимание всей компании. — Да я не вам, не обращайте внимания. Как только все отреклись обратно на свои дела, она зашуршала чем-то под одеялом, постоянно оглядываясь и следя за тем, чтоб никто на нее не смотрел. Почувствовал свою безнаказанность, она начинает напевать ля-ля ля-ля и жевать мармелад, подаренный Ренегатом. Радостно жуя, девушка перестала осторожничать и почти достала упаковку со сладостям. Это оказывается ее роковой ошибкой. Поручик, сидевший неподалеку, замечает ее осторожные движения и слыша шуршание, переводит подозрительный взгляд в сторону звука. Видя, что Маша что-то прячет и догадывается, что это что-то съестное и повторяет: ЛЯ–ЛЯ ЛЯ–ЛЯ. Поэтому Поручик тихо и почти незаметно подкрался к имениннице, от чего та подскочила от неожиданности и рефлекторно спрятала упаковку.Тот протянул руку под недоумевающие взглядом серых глаз, начиная загибать и разгибать пальцы, выпрашивая еду. — Не-а. — Мария отрицательно покачала головой. — Это подарок. — От кого? — Поручик нахмурился, ведь знал, кто из компании, что подарит. Он конечно не исключал того факта, что это сделал кто-то не из компании, но все равно это заставило его нахмуриться. — Тебя это волновать не должно. — Маша показательно скушала одину из мармеладок, наблюдая за мыслительный процессом друга. — Лааадно. — лишь протянул тот. Спустя некоторое время ему это надоело, поэтому парень перевёл тему. Через несколько минут ребята так и не смогли придумать чем себя занять. Генератором идей стал Балу. Но как свойственно людям: своих идей нет, но обосрать чужие они готовы с радостью. Время от времени к нему подключался Поручик, но толку от него было мало, ведь его идеи были либо слишком откровенно говоря тупыми либо связаны с едой. Поэтому он просто смирился и полностью включился в разговор с Машей, переместив свои «манатки» к ней. Иногда до остальной компании долетали их восклицания «Да! Это шикарная группа!» или «Не, а эта… да, не очень». Не придумав ничего лучше, компания решила развлечь себя разговорами. Чуть позже к ним присоединились нож, бокалы вина и торт. За окном солнце скрылось за горизонтом, уступая место сумеркам. А поэтому, хозяйка квартиры прошагала к шкафу и, порывшись, достала коробочку со свечками. Парни поднялись из «гнезд» и принялись расставлять их по всем поверхностям. Сразу шесть свечей оказались поставлены на журнальный столик, пара-тройка на шкафу и возле него, несколько на подоконнике, полках для цветов, тумбочках, и даже на свободных стульях. Лёша с Поручиком соревновались в том, кто быстрее и больше расставит свечей; Миша с Андреем, совместными усилиями ставили их на самые высокие и недостижимые предметы и, если бы их не остановили, умостили бы даже на люстре; Ренегат ограничился лишь постановкой на стол и посчитал это достаточным, чтобы его больше не трогали. Яша взяв зажигалку принялся поджигать все расставленные свечки, в какой-то момент чуть не уронив себе на голову со шкафа одну из них, но был «спасён», оказавшимся неподалеку и поймавшим горящий предмет Балу. А Маша, воспользовавшись моментом, производила фотосъемку незаметно от остальных, тихо посмеиваясь. Успешно справившись с делом, компания снова вернулась к распитию спиртных напитков и разговорам. На этот раз их «жертвой» стал новичок, о котором было известно очень мало и который не горел желанием рассказывать о себе. Но никого это не смутило. А поэтому, расслабленные веселые, активные болтающие ребята легко переключили свое внимание на интересующую их с самого начала личность: — Так откуда ты приехал? — спрашивает девушка внимательно вперя взор в Ренегата, качая в руке бокал вина. Стоит сказать, что высокий единственный, кто не пил алкоголь в этой анархии, а просто время от времени доливал себе газированную воду в перемешку с чаем. — Я же сказал, что не хочу об этом говорить. — все также упирался Ренегат, чувствуя себя неловко под вопрошающими взглядами семи человек. — Но все же? — протянул Андрей, обнимая подушку, а после уткнувшись в неё головой. Поняв, что компания просто так от него не отстанет, Ренегат начал аккуратно отвечать: — Из Молдавии. — кажется, Саша уже начинал жалеть о принятом ранее решении, ведь предчувствовал, что сейчас на него посыплются тысячи вопросов, но на удивление, их тысячами не последовало, а только один: — У тебя есть кот дома? — неожиданно спрашивает Балунов. — Не-ет. — забавно, ведь не так давно высокий уже обдумывая у себя в голове именно этот вопрос. Дальше ребята перешли к обсуждениям, совершенно иных своих тем. Почему-то Леонтьеву стало даже стыдно, что он тогда наговорил лишнего днем, про допрос и прочую чепуху. Хотя, кто знал, что они могли спросить у него ещё. Поэтому Саша просто решил об этом не думать. Однако ему нельзя было сказать, что ему было прям очень неуютно. Нет, просто…непривычно скорее. Особенно, когда компания взялась за выпивку, что для высокого было немного странно. — Это у вас всегда так? — поинтересовался Ренегат у одноклассника, который сидел в обнимку с подушкой и залипла в телефоны. Ребята хотели сейчас сыграть в уно, но решили просто немного отдохнуть и покайфовать под музыку и хозяйка отправилась в свою комнату на поиски источника, воспроизводящего ту самую музыку. — Не знаю. — просто ответил Лёша, пожав плечами. — То есть как это не знаешь? — Саша в изумлении вскинул бровями, также изумленно глядя на друга. — Меня просто обычно не берут. — просто ответил его одноклассник. — Ааа…вот оно что. — протянул Леонтьев. — А ты что думал? — карие глаза вопрошающе уставились на высокого. — Да так ничего… — Саша отвернулся, глядя в пол. Интересно, что сейчас происходило в его голове? Много чего. Самые разные мысли крутились в мозгах парня. И не все они были были неприятными и непонятными «Замечательно» — подумал высокий. Он даже не знает, что его ждёт и насколько все плохо». Мда... Просто прелесть. — Думал: все еще хуже? — хихикнул Лёша, приложив ладонь к приоткрытому рту под недоуменно-вопрошающим взглядом одноклассника. — Нет! Навное… — соврал Саша, ведь все было именно так, а может и ещё хуже. Хотя на деле всё не так уж плохо. Ренегат огляделся, замечая, что Лёша был уже в другом месте, а если конкретнее, то возле старшего барабанщика, заведя о чем-то с ним диалог. — Я понял, что я так и не рассказал про то, чему меня научили в лагере. — воодушевленно начал Ягода. — Каким анекдотам. — он пришел руки к груди, глядя вверх. На это Поручик лишь махнул рукой. — Да кому он нужен? Лагерь твой. — скорее обиженно, нежели как-то по-другому, проговаривает Щиголев. На что младший лишь расстроенно выдыхает. — Эх, ну завтра так завтра. — он качает голово и утыкается носом в подушки. Наконец вернувшись из комнаты, именинница принесла небольшую колонку, а затем снова удалилась, но на кухню, где продуманно захватила с фильтр водой и вернулась на свой законный диван. Долив в бокалы ещё вина, Балу снова произнес тост «чтобы Маша всегда оставалась такой, какая есть» и друзья принялись чокаться. Тепло разлилось по телу, мышцы расслабились, повысилось настроение а потому, было решено не сидеть просто так и включить музыку, чтобы взбодриться. После долгих споров с Мишей, она всё-таки отвоевала свою позицию и включила не панк-рок, как хотел тот, а инди-рок, как хотела та. И первыми зазвучали Placebo с бессмертным хитом «Where is my mind?». Все остальные, не считая Горшка оценили и начали качаться в такт, а кто-то даже подвывать в буквальном смысле. А «потерпевший поражение» недовольно топая направился на балкон «освежиться», захватив с собой Андрея. — Единственное упущение у тебя дома, — Балу поднял палец, а затем продолжил: — так это то, что у тебя до сих пор нет котейки. — Это да, это да. — протянула скрипачка, болтая жидкость на дне бокала, сначала задумчиво глядя в окно, а затем подойдя к нему, чтобы впустить свежий воздух. На улице всё темнело, тени заострялись и ширились. Даже только включившиеся далеко внизу фонари и заженный свет окон не могли их остановить. Небо после захода солнца приобретало фиолетовый оттенок. На небесной сфере постепенно появлялись огоньки звёздочек, и тут же тускнели от огней большого города, но оставаясь в памяти. За распахнутым окном, в которое бил свежий теплый ветер, звуки приглушались. До слуха доносились лишь далёкий шорох листвы, шелест колес проезжающих машин, звуки города вдалеке и ещё не уснувших птиц почти под окнами. Маша, взяв со стола бутылку вина и уже держа в руках подключенный к воспроизводителю телефон довольно проговаривает: — Ну наконец-то вы дошли до нужной кондиции, чтобы быть готовыми слушать мои песни из плейлиста. По дому разнеслись аккорды и началась басовая партия, через несколько секунд гитарный перебой и вступили барабаны. Заиграла «Creep» от Radiohead. Дослушав ее, девушка, будто бы что-то вспомнив, вводит название и начинает играть группа Lumineers с песнями в стиле все того же инди-рока, но с добавлением фолк-рока и американа. Музыканты, как занимались своими делами, а точнее, ничегонеделанием, так и продолжали им заниматься, только уже качаясь в такт все новым и новым песням. — Ну, раз со мной никто не хочет танцевать — это будет делать мой надежный друг — хозяйка указывает на бокал портвейна у себя в руках. И, как сильная и независимая женщина, покрепче взяв того-самого-друга начала медленно качаться в такт музыке, приятными звуками, льющимися из колонок. Вернувшиеся было Миша с Андреем остановились в дверях, но тут же были затянуты в своеобразные «пляски» с именинницей. Хоть Горшенев старший пытался отнекиваться, девушке нельзя было отказать, а поэтому, взяв парней за руки, она закружила их. Несмотря на то, что из колонок играла своя — Машина музыка, Поручик как всегда был на своей волне, а в его голове играла совершенно иная песня, которую он тихо напевал себе под нос. — ПЛЕВАТЬ, ЕСЛИ Я ЗАБОЛЕЮ. Я САМ СЕБЕ ПОСТАВИТЬ БАНКИ СУМЕЮ. — Градусы — одна из любимых групп барабанщика. Почему? Ответа не этот вопрос просто нет. Просто нравится. Вот и все. — И МНЕ НИКОГО БЛИН НЕ НАДО. ЛИШЬ БЫ ТЫ ХОДИЛ… — и снова выходит так, что на случайном, который оказывается смущающим, моменте песни, Щиголев случайно взглянул на младшего тезку. Старший округляет глаза, медленно поворачивает голову в противоположную сторону и вместе с тем отводит взгляд в другую сторону. После чего делает вид, что ничего не произошло и продолжает петь, но очень тихо: — МНЕ НИКОГДА НЕ БУДЕТ СКУЧНО С ТОБОЮ. Я ДАЖЕ В ТВОЮ ЧЕСТЬ ПЛАНЕТУ ОТКРОЮ. А ПОКА ОНА ТЕБЕ БУДЕТ СНИТЬСЯ, Я ПРИГОТОВЛЮ ДЛЯ ТЕБЯ ОГРОМНУЮ ПИЦЦУ. Наблюдать за людьми само по себе занятие интересное, а за этой компанией тем более. Пор и Лёха жевали оставшиеся фрукты и о чем-то увлеченно беседовали, уставший и все ещё восстанавливающий дыхание Миша что-то печатал в телефоне, Маша продолжала танцевать, медленно качаясь, Яша перебрался на кресло и устроившись удобнее, посапывал; Андрей, улегшийся рядом с Мишей спал или делал вид, что спит, а Балу сидел в раздумьях, время от времени переводя взгляд от одной части к компании к другой, но постоянно останавливаясь на кудрявой макушке, снова возвращаясь к несправедливости мира. — Надо что-то делать… — шепчет себе под нос блондин. — Надо что-то делать. — он тяжело вздыхает, долго обдумывает и в хмельную голову приходит единственный ответ. — Надо выпить! — после этих слов Саша залпом допивает жидкость в стакане. В какой-то момент к нему подходит Поручик, немного шатаясь на ногах, после чего опускается рядом, садясь по-турецки. — Эм… есть дело к тебе. — начал барабанщик серьёзным тоном, от чего даже полупьяный мозг басиста что-то заподозрил. — Какое? — с заинтересованностью в голосе и огоньком в глазах спрашивает он. — За струнами для Яхи нужно сгонять. С Яхой. — объясняет суть того самого дела Поручик, но Балу все равно ничего не понимает, а потому спрашивает: — Зачем? — вскидывает темные брови блондин. — Ну. Надо. Там за струнами. — Повторил Щиголев поставив ладони параллельно друг другу. — Почему? — его тезка выгнул бровь — Почему он сам не может? — и наклонив голову, снова спросил. — Ну потому что если он узнает, что струны нужны мне то не простит этого. — на выдохе протараторил темноволосый, получив на себе недоуменный взгляд болотных глаз. — Дело в том, что я порвал струны на его гитаре…а какие ему нужны знает только он. А ты как гитарист скажешь, что тебе тоже нужны струны или что-нибудь ещё. — Ты порвал его струны? — с изумлением проговаривает Балунов, округляя глаза. — Как? — Перетянул… А я ему ещё ничего не говорил… — барабанщик снова получает вопросительный взгляд, но продолжает: — Эм… Он у меня гитару оставил, а я… Там долгая история… В общем теперь нужно за струнами ехать — в который раз повторил Саша, пытаясь сдуть со лба темные потерявшие прошлую «зализанность» пряди волос. Когда в этот момент мимо них опустился проснувшийся сонный Яков, который решил выпить воды, заботливо оставленной Машей на журнальном столике. — Он тебе струны порвал. — проговаривает Балу усмехаясь и получая на себе один злобный, а другой непонимающий взгляды. — Не верь! Это он на меня стрелки переводит, чтобы с тобой за струнами не ехать! — оправдывается Поручик, переводя те же самые стрелки на Балу — Ты мне струны порвал? — только сейчас начиная осознавать сказанное Сашами, спрашивает кудрявый все ещё ничего не понимая. — В смысле… — он промаргивается — КТО ехать?.. — округляя голубые глаза, Цвиркунов переводит грозный взгляд на Поручика, который сделал жест будто бы сдаётся, упав за спину блондина, а после, и вовсе скрывшись, незаметно соскользнув с дивана, оставляя басиста оправдываться за него: — Ну, подумаешь, струну порвал. С кем не бывает. — Балу трясет белобрысой макушкой, но затем поднимает указательный палец и серьезно проговаривает: — Главное, что он это признал. — Угум — угрюмо соглашается кудрявый, скрещивая руки на груди, в одной из них все ещё держа нетронутый стакан воды. — сказал бы все сразу… — Ну он, наверное, хотел как лучше… — блондин невесело выдохнул и проговорил, мотнув макушкой: — извини, что я так это выпалил. — он похлопал рядом с собой, посмотрев снизу вверх, но кудрявый покачал головой, вслед за этим, Саша перетянул его на диван со словами: — В ногах правды нет. Да и ты только проснулся. Получив на себе удивленный взгляд серо-голубых глаз, а затем робкий кивок кудрявой головы, чей обладатель наконец принялся пить воду под изучающим взором пьяных болотных омутов. Сбежав от грозного Якова, ну как «сбежав»: кое-как на не крепких ногах дойдя до безопасного, как ему показалось, места, Поручик опустился рядом с младшим тезкой, начиная разговор, который, к удивлению, был весьма связный и понятный, но все равно странный. — Приветик. Чем занимаешься? — старший подгинает ноги под себя, умостившись в позе лотоса. Ренегат искоса глянул на этого странного паренька, который как и Лёша, по всей видимости, пытается приписаться к нему не только в знакомые, а как минимум в приятели. Волосы наконец-то вернули себе прежний лохматый вид, но кое где можно было увидеть и склеенные лаком пряди волос, взгляд зелёных глаз, хоть и был немного замутнен алкоголем, оставался таким же живым, ну или живучим, если так можно было бы выразиться, губы были поджаты, а их уголки подняты кверху. — Слушай, я че, собственно говоря, сказать-то хотел? — барабанщик неловко почесал затылок. Не сказать, что этот разговор давался ему с трудом, но точно не был лёгким. Но, собравшись с силами, он все-таки продолжил: — Насчёт того казуса…что произошёл не так давно. Насчёт той песни Не принимай на личный счёт, ты просто случайно оказался рядом. — Поручик неловко усмехнулся. Алкоголь начинал заплетать язык, но старший держался молодцом и говорил, по крайней мере, старался говорить ясно. Ренегат хотел спросить: «Опять?», ведь помнил уже, как минимум, ещё один такой «казус». Но почему-то лишь кивнул и буркнул: — Окей. — он опустил темно-серые глаза, изучая пальцы и небольшие ссадины на них. — Ну вот и отлично. — улыбнулся его тёзка и облегчённо выдохнул. В следующий момент произошло то, что было, по своей сути, каплей терпения младшего. Без его ведома Щиголев взлохматил высокому волосы… …Касания…слишком много касаний. Простых, беспричинных. Почему он не может понять, что если высокий одергивает плечо — это значит, что он не любит когда его трогают. Неужели это так непонятно? — Не трогай меня! — неожиданно даже для самого себя восклицает Леонтьев, в очередной раз одергивая плечо. Какие чувства смешал в себе этот тон? Ну не одно так точно: раздражение, досада, злость, усталость, желание вернуться домой и вопрос, который на протяжении дня был один и тот же «зачем они взяли его с собой?». Весь этот букет сейчас звучал из уст младшего. — …пожалуйста. — добавил он, немного скривившись то ли от отвращения на старшего, то ли на себя, что не смог попросить его не трогать тихо, по крайней мере, ведь сейчас вся компания оторвалась от своих дел и повернулась на этих двоих. — Дела… — протянул барабанщик, после чего, мотнув головой, нахмурился и сделал жест будто бы сдаётся: — Воу! ладно! — Ренегат начал слегка дрожащими то ли от злости, то ли от чего-то другого руками, начал зачесывать тёмные пряди назад. — Саш, ну что за дела? — с наездом в голосе спросил Балу. — Не трогай его! Ему и так некомфортно, а ещё ты тут! — Да не в этом то дело… Просто… — немного испуганно начал Леонтьев, ведь такой тон Балунова ему показался через чур грозным. — Первое впечатление производишь не очень. — проигнорировав слова высокого, начал Горшенёв старший. — Ты слишком навязываешься! — за мимикой барабанщика очень интересно наблюдать: он удивленно вскидывает и переводит такой же удивлённый взгляд зелёных глаз на сказавшего, после чего аккуратно встаёт и делает шаг назад, опуская руки, и, буркнув тихое «прости», уходит прочь. Да, молодец, Саша. Что ты наделал… — Я хотя бы не корчу рожи как некоторые. — громко буркает Щиголев, переводя взгляд на Мишу. — Я? — возмущается Горшок, невольно «скорчив рожу». Поручик сказал ещё что-то в ответ, но Ренегат этого уже не слышал. Ему стало настолько некомфортно, что он просто сдался и поспешил уйти отсюда. — Я наверное пойду. — произнёс младший. Интересно, его хоть кто-нибудь услышал? В принципе уже без разницы. Но он ошибся. Маша, кинув злобный взгляд на споривших, как хозяйка направилась вслед за уходящим. — Ты их извини. — девушка оперлась на стену, наблюдая за младшим. — Сам понимаешь, выпили немного и… — Да ничего страшного, правда. — судорожно надевая тюфлю и зашнуровывая, Саша попытался улыбнуться и сделать вид, что все в порядке. Ему было даже немного жаль именинницу, ведь из-за него у неё одни проблемы сегодня. Хотя, если так подумать, то они сами виноваты, он к ним в гости не просился. — Да и мне просто пора. Родители будут волноваться. — Ты домой доберёшься? — внимательно следя за действиями десятиклассника, задаёт вопрос Мария. — На такси. — коротко отвечает Саша, в спешке обуваясь. — А адрес ты знаешь? — та наклонила голову. Щашнуровав вторую туфлю, парень встал натягивая рюкзак. — Сориентируюсь. — уверенно заявляет он, вело не так давно, только услышав адрес именинницы, собирался набрать такси, но неожиданно появившаяся в дверях девушка, невольно не позволила ему совершить начатое. — Нет так не пойдёт. Давай я сама тебе такси вызову. — она достала телефон, начиная искать нужный номер. — Ладно. — Саша не стал перечить. Пусть хотя бы о чем-то сегодня не будет жалеть. Через пару минут дело было выполнено, а машину нужно было ждать около пяти минут. Поэтому, дождавшись, пока скрипачка обуется, ребята спустились вниз.***
На лестнице отчётливо были слышны шаги этих двоих. Где-то снизу или сверху захлопнулась дверь и послышался звон ключей. Запах не был отвратительным, но и приятным его тоже не назовёшь. Пахло сыростью, хотя откуда ей взяться, когда на улице так жарко? Чувствовался дым от дешёвых сигарет, которым потянуло либо с улицы, либо от кого-то, кто просто поленился выйти наружу. В подъезде было темно, так, что дальше своего носа мало что можно было увидеть, а идти приходилось на ощупь. Где-то время от времени мигала лампочка, но её свет мало помогал «ночным путникам». Через пару-тройку минут Саша с Машей спустились и, несколько раз споткнувшись, дошли до главной двери. Как только они вышли из подъезда, улица встретила их приятным теплым вечерним ветром, как летом, и кромешной темнотой этого двора и окон домов поблизости, что было не удивительно, ведь на было около двенадцати ночи. В отличие от седьмого этажа, на котором живёт именинница, откуда видны огни города, фонарей в округе было мало, поэтому улица утопала в тени. Хотя иногда её разрезал свет от фар редкого транспорта, проезжающего мимо. — Вот за мной приехали. — Сказал Саша, заметив неподалёку машину. — Спасибо за вечер. — Да не за что. — ответила та. — Надеюсь, всё было не так уж и плохо. — она улыбнулась, немного поежившись от ветра. — Всё отлично. — кинул Саша и, кивнув, сел в машину. Ещё раз извини. Ну да «отлично». Он поежился. Хотя может и правда не так уж все и плохо. Только…хотя… да он даже и не вспомнит об этом случае. А теперь наконец-то домой. А завтра…завтра в школу.