сумеречный ребёнок

Отпуск, который оба мужчины согласовали по времени, чтобы максимально поспособствовать адаптации ребёнка, подходил к концу. Однако успели они совсем мало, Маэглин только-только стал садиться рядом на диван, чтобы посмотреть фильм, и пару раз показывал фотографии, которые сам сделал. Только-только начал иногда говорить, что ему хотелось бы на ужин. И наконец стал меньше времени бесцельно стоять в ванной. Тем не менее, они планировали отвести его в клинику на некоторые обследования и подготовиться к школе. Пропущено было уже достаточно много времени и Глорфиндель предполагал, что ребёнку будет сложно, если не наверстать весь этот материал, вот только для появления в жизни мальчика репетиторов было ещё точно слишком рано, а они с супругом мало что знали о том, как лучше организовать дома в сжатые сроки достаточно эффективный учебный процесс. Эктелион коротко постучал, в ответ не последовало возражений, что, согласно опыту, свидетельствовало о том, что в комнату можно войти. Маэглин играл на телефоне, Эктелион не видел, что на экране, но наверняка это была 2048 или что-то вроде «три в ряд». — Мышонок, я хотел бы поговорить, ты не против? Мальчик слегка напрягся, но всё же он провёл здесь уже достаточно времени и, если бы его настроены были выгнать за все доставляемые неудобства, вряд ли только продолжали бы тратиться, так ведь? Потому он просто кивнул, откладывая мобильный. — Для начала: мы хотели бы устроить тебя в школу. Школа Маэглину не очень нравилась. Над ним часто насмехались и за то, что он был из детдомовского класса, и за то, что был необщительным, замкнутым. Ему нравилось проводить время вне интерната и нравилось делать некоторые задания. В общем-то, он предполагал, что в школу через какое-то время опять нужно будет ходить, хоть и не понимал, почему его туда не устроили сразу же после усыновления. — Ладно. Эктелион был готов в какому-нибудь очень короткому и, вероятно, положительному ответу. — Это не всё, мышонок. Нам с тобой также надо будет поехать в клинику. — Хотите узнать, не больной ли я? Вот и оно. У него найдут что-нибудь, может, то самое малокровие, тогда в нём разочаруются и вернут. С другой стороны… Как там тогда сказал Глорф? Забирают ведь и старых, и больных тоже. Поводов поставить его слова под сомнение не было, но всё же поездки в клинику Маэглин теперь страшился. Он знал, что у него нет вшей или коросты или чего-нибудь такого. У него не болел живот, даже голова обычно не беспокоила. По его личному мнению, поводов для обследования вообще не было. По крайней мере, в интернате этого всегда было достаточно. Маэглин хотел бы сказать об этом и также сказать, что он боится, но разве стоит перечить? Раньше он часто мог пререкаться. Другие дети из-за этого затевали драки, а взрослые обычно кричали на него и повторяли, что он ублюдок без будущего, сгниёт где-нибудь в канаве, потому что совершенно не умеет жить в обществе. Сейчас его общество было небольшим и казалось вполне дружелюбным, так что, несмотря на сравнительно недолгое проведенное в нём время, Маэглину хотелось бы уметь в этом обществе жить. *** В их паре, как бы ни стереотипно это выходило, Глорфиндель был Солнцем, а Эктелион Луной. Первый обычно здорово видел всю картину происходящего целиком, а второй подмечал многочисленные мелкие детали, которые помогали Глорфинделю делать дальнейшие суждения. Поэтому некоторые особенности поведения мальчика замечал обычно Эктелион, а вот предложение посетить с мальчиком психолога подал именно Глорф. — Только аккуратно так, чтобы это не походило на специальную какую-нибудь проверку, — добавил он. Они уже обсуждали, что рано или поздно помощь соответствующего специалиста им точно понадобится, потому что, даже если бы не было Маэглиновой замкнутости и всех тех ужасных слов, которыми о нём говорила директрисса интерната, проживший там половину жизни ребёнок никак не мог бы обойтись без проблем. А уже в процессе записи на приём в клинику пришло решение, как же можно всё организовать: психолог согласился пообщаться с мальчиком во время ожидания результатов каких-нибудь исследований. Это сработало, потому что, хоть Маэглин и напрягся, когда к ним на кушетку подсел незнакомый мужчина — он не выглядел, как врач, хотя сегодня, как становилось понятным, общаться Маэглину придётся преимущественно с ними — и просто спросил, как дела. Глорф пожал ему руку и начал говорить так, будто они знакомы, что несколько успокоило мальчика. Мужчина представился Келегормом и в целом производил впечатление… Нейтральное. — Давно ждёте? — спросил он. — Нет, — бросил Маэглин, достав из кармана телефон и оставляя уколотый для анализа указательный палец. Отрывать от игры — очередная «три в ряд», скачанная несколько дней назад, уровень выше сотни — его не стали. Глорф, подошедший к ним с бутербродами из кафетерия Эктелион и этот Келегорм беседовали между собой, но так, что время от времени Маэглин мог к ним присоединяться. Хотя он ограничивался парой фраз, когда был уверен, что к нему обращаются или даже без обращения от него ждут ответа. Потом наконец Глорфинделя позвали, видимо, чтобы передать результаты анализов, так что они могут отправиться с этими бумагами в следующий кабинет. Келегорм же просто улыбнулся и со словами «созвонимся» и «пока, Маэглин» ушёл. В целом клиника не произвела такого плохого впечатления, как Маэглин ожидал. Было довольно-таки скучно ждать и не слишком приятно отвечать на вопросы, но вроде бы всё не выглядело так, словно у него ищут какую-нибудь несовместимую с проживанием в семье болезнь. — Это моя кровь? — спросил он, когда Глорф подошёл с распечаткой в руке. Получив утвердительный ответ, попросил посмотреть. — А что значит, что это выделено так? Эктелион заглянул через плечо. — Здесь небольшие отклонения, но видишь, не так далеко от того, что должно быть. И как раз сейчас доктор нам расскажет, что можно с этим сделать. Не удовлетворившись таким ответом, Маэглин набрался смелости спросить лично у врача, в кабинете которого они оказались спустя пару минут. Эктелион с Глорфом очень гордились, что он сам задал вопрос, и были очень рады, когда на разъяснения врача кивнул с тихим «понятно». Конечно же, это было его малокровие. Доктор заверил, что ничего слишком страшного в этом нет и что оно сейчас в лёгкой форме. Сказал, что причиной, возможно, служит недоедание, на что принявшая его пара — Маэглин не мог звать их родителями — понимающе переглянулась. — Я еще подробнее расскажу твоим папам, — продолжил доктор, — Но и тебе тоже стоит знать, что тебе надо бы больше гулять на улице и хорошо кушать. Любишь мясное? Маэглин кивнул. Если так долго пугавшее его малокровие лечится так просто, то, может быть, действительно нет ничего страшного и никто его опять в интернат не отдаст. Как-никак, Глорф с Эктелионом и сами частенько предлагают ему выйти на прогулку или поехать в парк, а в мясе ему тоже не отказывают, да также и в остальных продуктах — Маэглин внимательно читал с врученного доктором буклета перечень того, что ему рекомендуется есть, хотя как минимум с половиной из этого даже не был знаком.