Время и терпение

Директор Снейп вернулся поздно, он выглядел менее измотанным, чем после других своих недавних отлучек из Хогвартса, но, по-прежнему, холодным и усталым, под глазами виднелись темные круги, но морщины на лице не были так глубоко прочерчены, когда он устроился в кресле у камина, закрывая глаза и откидывая голову на сиденье. — Готово. — Вы видели Гарри? Они с Роном выбрались из воды? — С помощью нескольких тонко наложенных согревающих чар, да, им удалось не утонуть и не умереть от переохлаждения. Как вам удалось сохранить им обоим жизнь, да еще и справиться с крестражем? — мужчина смотрел на нее сузившимися глазами, но в тоне не было суровости. — В основном, упрямство, — выдохнула Гермиона, — После сегодняшнего вечера, когда крестраж уничтожен и Рон вернулся, станет легче. — Что будет с вами тремя после этого? Нужно ли нам быть начеку, в правильном развитии временной линии? — Завтра, когда мы пойдем на встречу с мистером Лавгудом, будет близкая перспектива, но… — С какой стати вам к нему идти? — Снейп немного приподнялся, открывая глаза. — Он был на свадьбе Билла и Флер, на нем было ожерелье. Символ совпадал с символом в некоторых письмах Дамблдора. Мы подумали, что это может быть подсказкой и что он может помочь, ведь мы друзья Полумны. — И он помог? — Он объяснил символ, так что в этом смысле — да. Но… когда вы были в Малфой-мэноре, вы не слышали о Полумне? — Нет, — ответил с опаской. — Ее сняли с поезда домой из Хогвартса. Они держат ее в качестве рычага, чтобы помешать публикации в «Придире» статей против Сами-Знаете-Кого. Мистер Лавгуд попытается выдать нас в обмен на нее. В то время это было ужасно, но… я не могу винить его за желание спасти свою дочь. — Какой символ мог стоить таких жертв? — Дары Смерти. — О, Цирцея, спаси нас! Эта старая история! — Так вы ее знаете? — Это сказка для детей, мисс Грейнджер. Вы рисковали своими жизнями ради того, кто носил кулон, эквивалентный кулону Супермена! — Это не совсем так, — мягко поправила Гермиона, покачав головой. — Вы хотите сказать, что Дары реальны? — одна бровь поднялась, а его голос стал суше Сахары. — Дары — это палочка, плащ и камень, — дождавшись кивка, продолжила, — Палочка прошла через многие руки, но Воскрешающий камень и плащ-невидимка остались в семьях братьев Певерелл. Семья Гонт вставила камень в кольцо, Поттеры нашли множество применений своему плащу-невидимке. Палочка… палочка нашла свое применение у могущественных волшебников. Таких как Гриндевальд. — И Дамблдор, — Снейп запнулся почти сразу, уставившись на дверь кабинета, — Год назад у него в кабинете были два из трех Даров. — Дамблдор верил в Дары Смерти, потому что сам обладал одним из них. Возможно, самым опасным. — И какое отношение они имеют к вашей задаче о крестражах? Кольцо, в котором хранился Воскрешающий камень, было превращено в один, но Дамблдор уничтожил его мечом, так что очевидно, Бузинная палочка не может уничтожить крестраж. — Нет. Но в истории говорится, что тот, кто завладеет всеми Дарами, станет хозяином смерти. Это то, чего Сами-Знаете-Кто хотел добиться с помощью крестражей — бессмертия. Но в конце концов, именно Гарри… — она захлопнула рот, не зная, как много ей следует сказать, и даже не будучи уверенной, что действительно понимает все, что произошло, ведь у нее не было возможности поговорить с Гарри до прыжка в прошлое. — О, естественно, Поттер тоже должен обладать всеми Дарами, — директор покачал головой, — Старик действительно поставил перед вами тремя невыполнимую задачу, не так ли? — Так, действительно, казалось долгое время. Особенно в следующие несколько месяцев, — от одной мысли об этом захотелось свернуться калачиком под одеялом. — Что произойдет в течение следующих нескольких месяцев? — Очень мало. В основном мы мерзли и голодали, пока мальчики не приняли кардинальное решение в марте. — У меня такое чувство, что к тому времени, когда я услышу от вас полный рассказ об этом годе, мне захочется убить их обоих. — Было несколько моментов, когда мне самой этого хотелось. — Если бы вы не заверили меня в том, что в конце концов все получится, я бы с большой неохотой позволил всему этому развиваться так, как вы говорите, — вздохнул Снейп, уставившись на Гермиону, будто пытаясь прочесть мысли. — Вам придется просто довериться мне, сэр. Почти минуту мужчина молчал, эмоции, которые могли быть отблесками огня камина, мелькали на его лице. Наконец, казалось, что-то успокоилось в нем, плечи расслабились, выражение лица смягчилось. — Каковы ваши планы на эти долгие холодные месяцы, когда не нужно ничего делать, кроме как выживать в борьбе с маньяком-геноцидником? — Ну, я знаю, вы сказали, что практические уроки зельеварения невозможны, но могу ли я как-то получить доступ к лаборатории? — Вы уже более чем способны на любое зелье из этой книги. Я не вижу… — Это не для зелья из текста, — это была самая суть дела, и ей нужна была его помощь, в его же спасении, — Мне нужно убедиться, что мы оба владеем противоядием, которое вы использовали для лечения мистера Уизли. — Что я использовал для лечения мистера Уизли? — поднял бровь и почти ухмыльнулся. — Кто же еще, если не вы? — Вы правильно предположили. Но это зелье не из тех, что долго хранится. Когда оно вам понадобится? — Мы оба должны носить его с собой, — Гермиона сделала паузу, и они долго, молча смотрели друг на друга. Затем она неуверенно продолжила, — Вы создали это зелье, когда мистер Уизли был укушен, или это известная формула? Вы уверены, что она настолько эффективна, насколько это возможно? Можно ли ее улучшить? — Это вариация противоядия от гадюки Даяла, модифицированная с учетом известных свойств Нагайны, — гриффиндорка была уверена, что в уголках губ директора промелькнул намек на улыбку, когда он покачал головой. В ответ на поднятые брови и рот, пытающийся сформировать невысказанные вопросы, он продолжил, — Ее яд не парализует, как обычный, а вызывает реакцию, подобную проклятию Круциатус. Он также является мощным антикоагулянтом. Модификация яда Даяла усиливает коагулянтные свойства и фактически гасит нейронную передачу, а не стимулирует ее. — Вы сделали это за несколько часов? — Не совсем. Я приобрел немного яда вскоре после возвращения Темного Лорда под видом создания более смертоносного и работал с ним несколько месяцев, зная, что это лишь вопрос времени, когда он использует его против кого-то из Ордена. И, похоже, он снова это сделает, — мужчина смотрел прямо в глаза, — Если змея — крестраж, он не будет подвергать ее опасности, пока не будет уверен, что она совершит убийство. Кого вы хотели этим спасти, мисс Грейнджер? Она хотела ответить на его мягкий, шелковистый голос. Но не могла, могла только покачать головой и пытаться не встретиться с ним взглядом, изо всех сил стараясь не дать слезам скатиться по щекам. — Темный Лорд убьет меня змеей, не так ли? Гермиона вздрогнула, понимая, что у нее нет выбора; она должна объяснить ему, что должно произойти. — Он призовет вас во время последней битвы и натравит змею. Мы думали, вы умираете, вы дали нам воспоминания, и мы… мы оставили вас, — девушка плакала, не стесняясь слез, потому что теперь, зная его лучше, зная, кем он был все это время, она чувствовала себя еще хуже, чем в тот момент, — Я вернулась потом, с профессором МакГонагалл. Я думала, мы пришли забрать тело. Но… вы были живы. Вам ввели противоядие, перевязали шею, вы почти не приходили в сознание, но потянулись и дотронулись до Маховика времени, который я надела под джемпер. Тогда я поняла, что повернула назад, чтобы спасти вас. Лицо Снейпа снова стало пустым, но не глаза — они были дикими, яркими, изучающими ее, словно она хранила тайны Вселенной. — Простите, сэр, я не должна была вам говорить. Никто не должен знать ничего подобного, и… — Успокойтесь, мисс Грейнджер, — голос был очень спокойным, но в нем не было той опасной грани, которую он иногда носил. Сейчас он был мягким, почти нежным, хотя она никогда бы не подумала, что это слово применимо к профессору. Откуда-то он достал носовой платок и протянул ей, больше ничего не говоря, пока она пыталась взять себя в руки. Это был первый раз, когда Гермиона плакала после финальной битвы, и казалось, что все, что она сдерживала, о чем старалась не думать, от потерянных жизней до нанесенного ущерба, от облегчения, что все наконец закончилось, до огромности задачи, которую она поставила перед собой, повернув назад, чтобы спасти директора Снейпа, нахлынуло и переполнило ее, бессильную это остановить. Гермиона молча дрожала, пока по лицу текли слезы. Мужчина ничего не сказал, но призвал одеяло и предложил еще один платок, прежде чем позвать Тилли. Эльф посмотрел на них огромными глазами, затем исчез, повинуясь шепотом сказанному приказу. Несколько мгновений спустя Тилли вернулся с чаем и шоколадом, которые начал ставить рядом с Гермионой, но директор перехватил его и тихо отослал. Даже когда Снейп поставил перед Гермионой чашку с ромашковым чаем, он не проронил ни слова. Гриффиндорка не могла не наблюдать за изящными, отточенными движениями длинных пальцев и за тем, как разгладились морщины на его лице. Ее рука, с поднятой чашкой, дрожала, но, все же, удалось сделать несколько глотков и вздохнуть, выравнивая дыхание. Это, как ничто другое, помогло ей успокоиться. — Мне так жаль. — Пожалуйста, — Снейп сделал медленный, глубокий вдох, прежде чем продолжить, — Перестаньте извиняться за то, что пытались спасти мою жизнь, мисс Грейнджер. Это… за пределами того, что я когда-либо ожидал от кого-либо. — Я не хотела, чтобы вы знали, — не поднимая взгляд от чашки, пробормотала девушка. — Как, во имя Мерлина, вы думали, что сможете накачать меня противоядием без моей помощи в его приготовлении? Из того, что вы описали, я точно знал, что вы вернулись помочь мне. — Это… это отличный довод, сэр, — глоток чая дал ей больше времени на прокрутку в голове этой мысли, — Тогда вы поможете мне с зельем? — Было бы крайне глупо не помочь вам. — О, благодарю вас, сэр. Будто от сердца отлегло. — Похоже, вас многое тяготило? — Да, — кивнула Гермиона. Это был неожиданный вопрос с его стороны, — Это трудный год. На вас тоже все давит. — Да, — ответил Снейп, снова насторожившись, — Но это бремя, которое я решил нести; на вас было возложено достаточно задач, как Дамблдором, так и по вашей собственной воле. Она хотела возразить, сказать ему, что уже справилась со своей ношей и теперь может помочь ему, как помогла Гарри. Но он этого не допустит, она знала, и уж точно не так открыто, как она разделила бремя крестража со своим другом. Ей должно было быть достаточно помощи с противоядием и, в конце концов, спасения. — Вы по-прежнему будете приходить ко мне сюда по вечерам? — По мере возможности. И я найду нам время и место для работы над противоядием. У меня больше нет личной лаборатории, как части моих покоев в качестве директора, но, возможно, в замке найдется решение для нас. Кивнув, Гермиона наложила Темпус, расширив глаза из-за позднего часа. Снейп поднялся. — Если Лорд еще не вызвал меня, значит, он не заметил, уничтожения еще одного крестража. Это на руку вашему второму «я». Теперь можно пойти спать. Он не стал дожидаться ответа, направившись к двери в вестибюль. Когда директор обернулся, открывая дверь, Гермиона заметила на его лице что-то нежное, почти надежду. Они вернулись в свои комнаты без слов, лишь молча кивнув друг другу. Впервые за почти неделю Гермиона заснула, не чувствуя, что ей нужно держать ухо востро, чтобы не пропустить приход Снейпа, или беспокоиться о том, что должно произойти на следующий день.