Время и терпение

Хогвартс удовлетворил просьбу директора о лаборатории зелий, в которой они могли бы работать. Снейп ожидал помещение, выходящее в вестибюль или даже в кабинет; но вместо этого увидел этаж между коридором внизу и кабинетом директора, где когда-то стояла ниша со статуей Эдмура Невыразимого. Никто никогда не обращал внимания на статую, и, вполне вероятно, на дверь не обратят тоже. Конечно же, ненаблюдательные Кэрроу, точно пройдут мимо. А если и заметят, то первая дверь вела в архив, заваленый папками и коробками, скрывающими маленькую дверцу в задней части комнаты — вход в лабораторию. В первый день директор провел в лаборатории несколько часов, пока Гермиона ждала в кабинете, дабы убедиться в безопасности. Защита приняла ее сразу же, но девушка все еще ощущала ее силу после того, как прошла в лабораторию. Помещение отличалось от привычного ей класса зелий, и Снейп с гордостью показывал кабинет, созданный для них замком. Здесь были рабочие столы из нержавеющей стали и современные горелки для поддержания стабильной температуры под целым рядом котлов разных типов и размеров. В одном маленьком серебряном котле в конце уже что-то кипело. Это, естественно, привлекло внимание любознательной гриффиндорки. — Что это? — Гермиона держалась на расстоянии, но изучила цвет — чистый, ярко-синий, как весеннее небо, и текстуру. — Это основа противоядия от гадюки Даяла. Она должна кипеть еще четыре часа, пока не потемнеет до полуночной синевы. — Разве я не должна была помочь с этим? — она скрестила руки на груди, с вызовом смотря на директора. Если он сам делает такие простые вещи, неужели он позволит ей помочь с настоящим противоядием? — Откройте страницу 42 и скажите мне, нет ли в этом зелье чего-то такого, что вы не могли бы сварить на третьем курсе, — Снейп взял книгу с полки над столом и протянул ей. Гермиона смотрела на него минуту, прежде чем открыла книгу и поспешно перелистнула на предложенную страницу. — Нет, сэр. Кроме того, что на его приготовление ушло гораздо больше времени, чем на все, что мы делали на уроках, оно кажется довольно простым. — Так и есть. Этому зелью более 1500 лет, хотя, конечно, были сделаны улучшения и вариации на тему оригинала. Я не видел смысла тратить наше время на это, когда я мог сварить его, одновременно обустраивая помещение и защиту. — О. Хорошо. — Да. Теперь, если вы закончили и готовы слушать…? — на ее кивок он продолжил, — База Даяла функционирует как основа для противоядия, которое я создал, когда Артур Уизли подвергся нападению. Эту модификацию я создал в прошлом году. Снейп достал еще один обычный зеленый том, полностью исписанный от руки формулами зелий. Гермионе очень хотелось сесть и прочитать все написанное его аккуратным, острым почерком, но директор открыл книгу на одной странице, прежде чем передать ей. Эти инструкции были намного сложнее, чем для противоядия от гадюки Даяла, в них требовались нервно-паралитические вещества и сложный баланс коагулянтов. Девушка молча изучала текст несколько минут, читая пошаговые инструкции и подсчитывая время варки. — На приготовление уйдет три дня, если мы начнем с существующей основы? — А срок хранения — около четырех дней, плюс-минус, в зависимости от условий хранения. — Какие идеальные условия хранения? — Лучше в прохладном месте, но не сильно. Заморозка может разрушить все свойства зелья. — Хорошо, если ничего другого нет, я хочу сварить партию того, что использовали на мистере Уизли, чтобы она была готова 30 апреля. Как думаете, мы можем сделать лучше? Снейп кивнул и достал пачку записей, менее разборчивых, со множеством чернильных клякс и зачеркиваний: — Формула в моем блокноте была создана за несколько дней. Я не сомневаюсь, что имея время для экспериментов, противоядие можно улучшить. Сейчас у меня нет времени, но у вас оно в избытке. — С чего бы вы предложили начать? — Мне пришлось использовать стандартные ингредиенты для восполнения крови, а не те, которые предназначены для точного воздействия на змею. Это действует как простое восполнение потерянной крови, не прекращая антикоагуляцию, вызванную змеей. — Значит, вы хотите, чтобы я сначала поработала над проблемой свертываемости крови? — Думаю, для вас это будет достаточно просто. Вот несколько томов, чтобы вы могли начать, — махнув рукой, Снейп призвал три книги, — Я бы начал с изучения свойств гамамелиса, поскольку он обычно хорошо сочетается с базовыми ингредиентами в препаратах Даяла. — Я смогу работать каждый день? — расширив глаза при взгляде на шкаф с ингредиентами, спросила девушка. — Пока школа пуста, будет достаточно просто провести вас сюда под чарами невидимости. Когда вернутся ученики и сотрудники, все станет сложнее. Возможно, вам придется приходить очень рано и оставаться до пятичасовой встречи с Кэрроу. — Я всегда могу проскользнуть обратно во время ужина, — Гермиона сказала это непринужденно, открывая одну из книг, но услышала резкий ответ Снейпа. — Вы не можете ни прийти, ни уйти через кабинет директора без чар. Вы должны спуститься и вернуться со мной. В противном случае запрет на выход из комнаты и кабинета остается в силе. Грейнджер хотела возразить или спросить, можно ли соединить эту комнату с кабинетом каким-то другим способом, но понимала необходимость предосторожности, и не хотела, чтобы кто-то из портретов, особенно Финеас Найджелус Блэк, видел ее. — Мы это устроим. Я могу читать в кабинете, а лабораторное время использовать для практической части. — Очень хорошо. Тогда я оставлю вас на время. Гермиона была шокирована, когда Снейп повернулся и ушел, оставив ее одну в лаборатории. Но в течение следующих нескольких дней это стало для них обычным делом, и она добилась значительного прогресса в исследовании коагулянта. Она также сделала свою собственную партию противоядия Даяла, просто чтобы убедиться в своих силах. Бывший профессор зельеварения только закатил глаза и заявил, что, конечно, она прекрасно сварила такое простое зелье, и прошествовал обратно в свой кабинет, пока она танцевала по лаборатории. Потом вернулись профессора, и вместо прежнего твердого Северуса Снейпа он превратился в еще более угрюмого директора Снейпа, морщины, которые, казалось, исчезали, когда они работали в лаборатории или болтали по вечерам, снова проступили на его лице, а под глазами залегли темные круги. Не раз Гермиона слышала крики в его кабинете, и не только от Кэрроу, но и строгий тон профессора МакГонагалл, а однажды услышала голос Джинни. Но гриффиндорка никогда не спрашивала его об этом, пытаясь отвлечь директора от забот по управлению Хогвартсом, расспрашивая о зельях, или о теории магии, или о чем угодно, что могло бы привлечь его внимание. Однажды вечером, в начале семестра, они обсуждали добавление в завтрашнее зелье корня гамамелиса и пеларгонии, и Снейп остановил ее, покачав головой. — К сожалению, завтра вы не сможете провести время в лаборатории, так как меня не будет здесь, чтобы сопроводить вас. — О, — закусила губу девушка. Он всегда был здесь, и это было облегчением — не беспокоиться о его безопасности, — Куда вы идете? — Темный Лорд, в своей бесконечной мудрости, решил, что мой день рождения должен быть отпразднован должным образом. Глаза Грейнджер расширились, но она побоялась спросить, что может включать в себя такое празднование. Директор ответил на ее невысказанный вопрос, научившись распознавать выражения ее лица. — Это, конечно, будет не бокал бургундского у камина с кусочком шоколадного торта, хорошей книгой и тишиной, как я хотел бы. — Нет, но ваше предложение звучит прекрасно, сэр, — Гермиона сделала мысленную пометку, что Тилли может организовать для него хотя бы некоторые из этих вещей, когда мужчина вернется. Она замолчала, задумавшись, что еще можно сделать на его день рождения, хотя было ясно, что он не из тех, кто любит праздновать. На следующий вечер она не ждала возвращения директора. Когда Тилли принес Гермионе ужин, они обсудили варианты подарка, и домовику удалось раздобыть приличную бутылку Pinot noir того года, когда Снейп родился, и толстый кусок шоколадного торта, который поместили под стазис. Гермиона сидела с открытыми «Травяными лекраствами» на коленях, но в основном смотрела на огонь, гадая, что делает Северус. Поначалу эта мысль заставила ее широко раскрыть глаза и уронить челюсть, поскольку показалась ей одновременно слишком знакомой и свидетельствовала о неуважении к директору. Но за эти месяцы, поняла она, он постепенно стал кем-то большим, чем глава школы, в которой она больше не училась. Он был уже не абстрактным профессором, а человеком, со своими недостатками и слабостями, но в то же время чем-то похожим на друга и наставника. Гермиона лишь надеялась, что никогда не ошибется и не назовет его по имени вслух, что бы она ни думала о нем в своем воображении. Вздохнув, Грейнджер закрыла книгу и наложила темпус. Было уже так поздно, что почти рано, день рождения Снейпа технически уже прошел, пока она погружалась в свои мысли. Гриффиндорка знала, что ей лучше пойти спать в свои комнаты, а не рисковать, ожидая его в кабинете, но ей хотелось поздравить мужчину с днем рождения, чтобы он получил такое поздравление хотя бы от одного человека, который искренне это хотел. Завернувшись в одеяло и ссутулившись в кресле, Гермиона задремала и чуть не упала от шока, когда директор ворвался в кабинет с такой силой, что дверь отскочила от стены, а затем захлопнулась. Взяв себя в руки, девушка заметила, что он едва укутан в мантию, а его кожа — так много кожи! — была бледнее, чем обычно. Снейп, казалось, не обратил на нее никакого внимания, ввалился в комнату и через две двери вошел в свои покои. Очевидно, он не наложил заглушающие чары, потому что она услышала, как его тошнит. Грейнджер замерла на мгновение, когда ее собственный желудок скрутило от этого звука, и взвесила все варианты следования за ним. Даже если его охранные заклинания пропустят ее в комнаты, в чем она сомневалась, Гермиона знала, что Снейп не оценит ее присутствия. В конце концов, она услышала звук льющейся воды, возможно, в душе, и снова устроилась в кресле, открыв книгу лежащую на коленях. Почти через двадцать минут мужчина появился, совсем не похожий на директора Снейпа, которого она видела каждый день. Его влажные волосы были зачесаны назад, подчеркивая профиль, который обычно был скрыт, а одет он был в угольно-серые брюки и темно-серую мантию, которая казалась довольно мягкой. Он был в одних тапочках и бесшумно ступал по полу по направлению к ней, все еще бледный и злой, каким только мог выглядеть в пижаме. — Что вы здесь делаете? — это началось как рычание, но в итоге прозвучало более измученно и устало. — Хотела поздравить вас с днем рождения. Я попросила Тилли принести вино и шоколадный торт. — Мисс Грейнджер… — в свете камина его темные глаза выглядели такими усталыми и печальными, что если бы это был кто-то другой, Гермиона подумала бы, что человек сейчас заплачет. Снейп запнулся и практически рухнул в кресло напротив, закрыв лицо руками. Через мгновение он потер лицо, провел пальцами по волосам и тяжело выдохнул, — Спасибо. — Вам нужно поговорить об этом? — мягко спросила она. — Окклюменция имеет свое преимущество, — мужчина поспешно покачал головой, волосы начали возвращаться на свое место. — Вы не должны так жить. — И вы, как никто другой, не должны слушать о том, что Пожиратели смерти считают подходящим празднованием дня рождения. Гермиона вздрогнула, более чем догадываясь, что могло произойти. — Тогда шоколад может помочь. — Действительно, может, — медленно произнес Снейп и повернулся, чтобы взять тарелку. Он ел молча, не делая больше никаких попыток завязать разговор, хотя пирог ему явно понравился. Когда он закончил, в словах не было необходимости, и они оба поднялись и направились к двери, ведущей в их комнаты. Однако на этот раз, когда они достигли вестибюля, Снейп притянул девушку к себе, положив руку ей на плечо, пронзая легким электрическим током. Их глаза встретились, задержавшись всего на секунду. — Я жду вас в семь, чтобы проводить в лабораторию. Спокойной ночи. Если бы он был одним из мальчиков, она бы схватила его и обняла. Но этот мужчина никогда бы не позволил такого и вышвырнул бы ее из замка. Вместо этого Гермиона просто повторила его тихое: — Спокойной ночи.