Время и терпение

Директор школы сидел за своим столом, когда дверь в кабинет распахнулась. Он снова выглядел мрачно, но не так, как в те ужасные месяцы, предшествовавшие войне. Повинуясь его жесту, Гермиона села в одно из кресел напротив письменного стола. — Мисс Грейнджер, поздравляю вас со сдачей ЖАБА и добро пожаловать в Хогвартс. — Спасибо, сэр. Хотя разве нам не нужно дождаться моих оценок, чтобы убедиться? — Если вы не получите шесть «Превосходно», я буду поражен. Экзамен был хоть и необходимой, но формальностью. И, если вы не против, давайте перейдем к делу, из-за которого я попросил вас встретиться, — Снейп постучал пальцами по столу, задев край письма, помеченного красной печатью Министерства. Взгляд девушки переместился на его лицо, и она вопросительно подняла бровь. — Совет попечителей решил, что если Министерство оправдает меня, то я могу остаться директором школы. — Оправдает? — с волнением переспросила гриффиндорка. — Должно быть проведено расследование. Исполняющий обязанности министра Шеклболт заверил меня, что это не суд, хотя достаточно близко, чтобы успокоить общественность, жаждущую мою голову. — Когда? — она, казалось, была неспособна на большее, чем односложные вопросы, беспокойство за его благополучие нарастало, даже когда сам Северус внешне казался бесстрастным, как будто говорил о судьбе незнакомого человека, а не о себе. — Восьмого июня. — Осталось всего две недели! — Я полагаю, они хотят, чтобы все закончилось до конца учебного года, чтобы можно было принять меры, — Северус подтолкнул письмо ближе к девушке. — И чтобы начались более впечатляющие судебные процессы. Я уже согласился предоставить им доказательства. — Вы это запланировали? — спросила она, взяв в руки формально составленное письмо и прочитав его. Восьмое июня в девять, в одном из конференц-залов Министра, не перед Визенгамотом — это будет частная встреча, а не публичный суд, и ей пришлось задуматься, не лучше ли было бы очистить его имя. — Насколько мог. Тилли знал, где найти улики, и получил приказ передать их Минерве. Но вы сказали мне, что тоже собираете доказательства. — Я… да, Сев… сэр, — Гермиона понимала, что этот день наступит, но мысль о том, чтобы представить то, что она знала, пусть даже только Кингсли и некоторым чиновникам, готова была снова повергнуть ее в безумие, которое обычно вызывают экзамены. — Теперь, когда с ЖАБА покончено, я приступлю к работе над вашим делом. — Вы… вы можете называть меня Северусом, мисс Грейнджер. Вы больше не студентка, и оказали мне огромную помощь, — он говорил мягко, смотря не на нее, а на письмо в ее руках. — Тогда вы должны называть меня Гермиона, — тихо ответила девушка, поднимая взгляд от письма и встречаясь с ним глазами. В них снова появилось любопытное тепло, и она не могла не улыбнуться. — Что вы им ответили? — Ничего. Я хотел сначала поговорить с вами. — Оно датировано двумя днями назад! — Я не хотел беспокоить вас перед экзаменами. — Это ваша… ваша свобода, ваша жизнь! Это гораздо важнее экзаменов. — Для меня да, но для тебя не должно быть, — он снова одарил ее любопытной улыбкой. — Я отвечу им, что представлю доказательства невиновности, если вы готовы помочь мне. — Вы знаете, что у меня все уже наполовину готово. И Кингсли много слышал об этом. — Очень хорошо, — Северус кивнул и мгновение изучал ее, как бы колеблясь, стоит ли говорить дальше. — После суда, я думаю, вам нужно покинуть замок на несколько недель. Вы здесь уже почти девять месяцев. Повидайтесь с семьей и друзьями. — Я не могу навестить свою семью, — Гермиона тяжело сглотнула; она не говорила об этом Северусу. — Но Гарри очень хотел, чтобы я осталась в Гриммо с ним и Джинни. — Темный Лорд не смог найти ваших родителей — я полагал, что они в безопасности. — О, они в безопасности, насколько я знаю. Но… перед тем, как мы пустились в бега, я стерла им память и отправила в Австралию. Они не знают о моем существовании. — Вам удалось успешно удалить себя из их воспоминаний, и они не сошли с ума? — после долгого молчания спросил директор. — Да, — прошептала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. — Это сильная, искусная магия, Гермиона. Удалить воспоминания о рождении ребенка — это… потрясающе. И, вероятно, это спасло им жизнь. Он хотел их убить. Закрыв глаза, девушка кивнула. Сделав несколько глубоких вдохов, она снова смогла посмотреть на него не сквозь слезы. Снейп выглядел сочувствующе, чем она когда-либо видела, что чуть не заставило ее разрыдаться. Гермиона закусила губу и снова кивнула, наконец-то сумев ответить: — Я знаю. Не найдя ничего другого, он тихо призвал поднос с чаем, который Тилли оставил в стазисе, и налил каждому по чашке. Гриффиндорка с благодарностью приняла напиток, протянутый ей через стол. Они оба успокаивались, пока пили свой «Дарджилинг». — Как только вы получите ответ из Министерства, мы должны встретиться и все обсудить. Решить, кого просить о свидетельских показаниях, — Гермиона почувствовала себя уверенней, обсуждая его проблемы. — Согласен. Их ответ будет быстрым. Завтра в это же время? Теперь, когда мне больше не нужно так пристально следить за персоналом, мне стало гораздо легче управлять своим графиком, — на его лице отразилось облегчение, как будто он действительно может наслаждаться, когда под его началом работают хорошие профессора. — Сейчас у меня нет дел, кроме исследований для ученичества, так что выбирайте любое удобное для вас время. Хотя, я хотела попросить доступ к записям поступающих студентов, чтобы начать изучать переменные и составлять уравнения. — У вас всегда был доступ — они находятся у входа в нашу лабораторию, вместе с другими записями. Исследуйте, когда пожелаете. Гермиона посмотрела на него расширенными глазами, когда он сказал наша и столкнулась с таким же шокированным взглядом, но сказала только: — Спасибо, Северус. Так началась новая рутина. Каждый день после завтрака девушка работала в библиотеке, пока студенты были на занятиях, изучая и составляя уравнения. Ее пригласили обедать за Главный стол, там она сидела между Септимой и Хагридом и обычно обсуждала свою работу с наставницей, когда не слушала планы Хагрида по восстановлению популяции существ в Запретном лесу. Затем она проводила вторую половину дня в архиве, просматривая досье на поступающих студентов и отбирая общие переменные, сидя при этом на одной из кушеток в лабораторном помещении. В три часа она рысью поднималась по лестнице через кабинет директора в комнату, в которой проводила время во время войны. Они составили четкую хронологию лет, прошедших с момента возвращения Волдеморта в телесную оболочку, и того, что Северус делал с ведома и одобрения Альбуса Дамблдора. Некоторые из этих действий были известны другим членам Ордена, например, Минерве, которая согласилась рассказать все в дополнение к его работе на посту директора школы. После нескольких бесед с Гермионой, Вайолет Хинсон согласилась также дать показания, которые могли продемонстрировать явную разницу в обращении со стороны директора и Кэрроу. Гарри вызвался прийти лично и выступить единым фронтом за Северуса, вместе с Гермионой и Минервой. Единственная фигура, о которой они спорили всю первую неделю — это портрет Альбуса Дамблдора. Волшебник часто разговаривал в течение года — Гермиона слышала из кабинета — но после битвы он оставался неподвижным и молчаливым. В конце концов, они решили спросить у портрета, будет ли он делать заявление. Когда они стояли в кабинете и смотрели на портрет, затаив дыхание, Гермиона была почти уверенна, что он не согласится; они могли бы доказать всё и без показаний бывшего директора, в том числе и то, что он всё равно умирал и, возможно, был не в своём уме — и то, и другое произошло из-за неправильного обращения с крестражем, сформированным из кольца Гонта. Но после долгой, драматической паузы Дамблдор заговорил впервые после битвы. — Я буду говорить, Северус. Но только с Министром. В его кабинете есть портрет, в который я могу сейчас войти. — Сейчас? — Кингсли, что неудивительно, переделал офис. Он добавил прекрасный пейзаж, на котором, как оказалось, изображен коттедж моей семьи. Я иногда заглядываю к нему, чтобы проведать, хотя не думаю, что он замечает. Северус и Гермиона посмотрели друг на друга, а затем на портрет, который без лишних слов вышел из рамы. — Он мог бы сказать что-нибудь раньше, — нахмурилась она. — Или… хорошо, что он разговаривает с Кингсли, не так ли? — Да. Было бы лучше, если бы он говорил со всеми, но Альбусу нравятся его маленькие драматические выкрутасы. Министр может взять у него законное заявление, которое можно представить как доказательство. Сосредоточившись на подготовке к министерскому разбирательству и ученичеству, Гермиона почти забыла о своих результатах ЖАБА. Приятно удивило, когда во время завтрака прилетела сова и села на главный стол. Дрожащими руками, Гермионы потянулась за конвертом, пропустив момент, когда птица стащила ломтик бекона с тарелки. Печать мгновение не поддавалась, прежде чем с тихим хрустом разломиться на две части. Девушка осторожно развернула бумагу, чувствуя, как Септима наклонилась к ней, читая результаты через плечо. Прошло мгновение, прежде чем она смогла заставить глаза сфокусироваться на словах перед собой. Шесть ЖАБА и все на отлично. — Поздравляю, Гермиона! — Вектор похлопала ее по спине и отсалютовала своей чайной чашкой. Гермионе пришлось дважды моргнуть при виде оценок, прежде чем она улыбнулась и сделала ответный жест. Отовсюду доносилось эхо поздравлений. Даже директор Снейп поднял свою чашку в ее сторону, и в его глазах было знакомое тепло, даже если улыбка не была заметна. Преодолев одно препятствие, она смогла подписать официальные документы об обучении арифмантике и отправить их в Министерство. Прежде чем отправиться в совятню, Гермиона, также, написала письмо Гарри и нашла открытку для Рона, пожелав ему удачи на первом матче в Пушках Педдл на следующий день. Она смотрела, как совы взмахивают крыльями, чувствуя, что сама может легко взлететь от счастья. Шесть ЖАБА на отлично! Теперь она могла посвятить все свое внимание предстоящему расследованию. Результаты экзаменов внушили ей оптимизм и в этом вопросе. Даже директор, казалось, несколько приободрился от ее новостей, хотя в последнее время он выглядел менее утомленным, даже несмотря на надвигающееся разбирательство. Кингсли был более чем готов вынести заявление Дамблдора за рамки официального расследования. Гермиона находила его спокойно-ободряющим во время всех встреч с ним. Поэтому неудивительно, что он ждал делегацию из Хогвартса в атриуме Министерства, когда они прибыли 8 июня. Пресса тоже ждала; вспыхивали лампочки и сыпались вопросы, пока они спешили пройти мимо, сопровождаемые четырьмя аврорами из личной охраны министра. Гарри уже ждал их в кабинете, когда они зашли туда за полчаса до начала. Он встал, обнял Гермиону, пожал руку Минерве и, после секундного колебания, Северусу. Гермиона так и не спросила Северуса, ответил ли он на письмо Гарри, но было ясно, что между ними было достигнуто какое-то перемирие. Теперь они вчетвером собрались за столом, чтобы в последний раз повторить план, прежде чем войти в конференц-зал группой, которую невозможно было не заметить. Кингсли снова лично пришел за ними за пять минут до начала слушания. Северус вышел за ним из комнаты, остальные поспешили следом. Они остановились на мгновение перед двойными дверями, и Гарри взял девушку за руку. — Все будет хорошо, Миона. Мне кажется, ты волнуешься больше, чем Снейп. — Да, — для проформы она хотела сделать ему замечание, но вместо этого кивнула и глубоко вздохнула. — Если они не оправдают его… — Оправдают. Мы все знаем — оправдают. Их тихий разговор резко оборвался, когда двери открылись, и они вошли под пристальными взглядами половины членов Визенгамота; к счастью, за последний месяц в его составе произошла большая ротация, и Гермиона узнала несколько знакомых лиц, включая Андромеду Тонкс и… Мерлин, это был Артур Уизли. Девушка в удивлении ударила локтем по ребрам Гарри, показывая что она не знала о назначении старшего Уизли на пост, но кто еще мог ей сказать — уж точно не Рон, который не писал ни о чем, кроме квиддича. Ей стало немного легче дышать, когда они заняли свои места, и Северус устроился за столом впереди. Кингсли постучал молоточком по столу. Заседание началось. — Мы собрались здесь сегодня утром, чтобы прояснить роль Северуса Снейпа во время недавнего конфликта с Томом Реддлом. Мастер Снейп? Кингсли сидел рядом с членами Визенгамота, выглядевшими гораздо менее устрашающе, чем предполагала Гермиона. Северус замешкался лишь на мгновение, затем поднялся, словно он в классе перед учениками, и начал объяснять свою роль в Ордене Феникса. — Во время первой войны с… Томом Реддлом я дезертировал от Пожирателей смерти за год до окончания конфликта и начал работать шпионом на Альбуса Дамблдора. Эти события уже занесены в протокол. Когда стало ясно, что второй конфликт неизбежен, мы поняли, что лучшей стратегией будет мое возвращение в ряды Пожирателей смерти. Далее он рассказал, какой план был разработан между ним и Дамблдором, и что, как он тогда понял, конечной целью было сохранение Гарри в безопасности до конца. И как все изменилось, когда бывший директор надел кольцо. Минерва поднялась, чтобы высказаться по этому поводу, ведь она была настолько же близка ко второму лицу как в Ордене, так и в Хогвартсе; она не раз помогала Северусу подняться в лазарет и присутствовала на нескольких встречах между ним и Альбусом. Кингсли представил показания самого Дамблдора, объяснив не только то, что Северуса попросили сделать, но и то, что он понял о крестражах. Гарри смог подтвердить это, как и Гермиона, впервые заговорившая после того, как вошла в зал. Это привело их к той ужасной ночи, когда Гарри и Дамблдор отправились за медальоном и Северус убил директора. В комнате повисло тягостное молчание. Наконец Мерерид Голдхорн, новая глава Визенгамота, прочистила горло и задала вопрос, который интересовал всех. Что произошло той ночью 30 июня? — Дамблдор дал значительное количество показаний относительно той ночи, — к всеобщему удивлению, заговорил Кингсли. — Суть их сводилась к тому, что, зная о приближении смерти от проклятия на руке и уже находясь в — неохотном — согласии с Северусом Снейпом быть убитым, когда придет время, он употребил большое количество яда… — Draught of Despair, — бесстрастно уточнил Северус. — Большое количество Настоя Отчаяния, которое привело бы его к мучительной смерти в течение 48 часов, для того, чтобы достать то, что считалось крестражем. Как и было заранее оговорено, Северус Снейп убил Альбуса Дамблдора быстро и милосердно, прежде чем он мог предстать перед Томом Реддлом в ослабленном состоянии. — Как вы двое пришли к такому соглашению? — спросила Голдхорн, подняв брови над очками в роговой оправе. — Мы обсудили это после того, как его рука пострадала от магии крестража, — тихо ответил Северус, — В тот момент это был лишь вопрос времени, и мы знали, что его смерть должна быть нам на руку. Я поклялся ему, что когда придет время, это буду я. Он знал, что я способен наложить Аваду, когда это будет необходимо. После этих слов в зале надолго воцарилась тишина. Гермиона опасалась вопросов о том, почему Дамблдор знал, что Северус способен на это, но никто, похоже, не спешил спрашивать. Вместо этого члены Визенгамота неловко переминались на стульях, пока Голдхорн не перевела разговор в другое русло. — Это подтолкнуло вас… Реддла… к назначению директором школы. — Это был план Дамблдора, да. — Очевидно, он сработал. Прошедший учебный год был довольно травмирующим для многих учеников. Моя внучка Эфа предпочла остаться дома с репетитором после рождественских каникул из-за обращения с учениками. — Я в курсе, мадам, и не удивлен ее выбору, — сказал Северус. — Моей целью была защита учеников, но возможностей было мало. Я никогда не был приятным учителем, но в роли директора я был вынужден вести себя ужасно. Но знайте, что без меня между Пожирателями и учениками все было бы гораздо хуже. — Хуже, чем Непростительные, практикуемые в классах? — спросил незнакомый Гермионе волшебник. — Гораздо хуже, — вздохнул Северус. Затем он приступил к подробному объяснению того, что Волдеморт на самом деле хотел сделать в школе, вплоть до попыток восстановить использование подземелий для пыток учеников. К счастью, в этом его поддержало свидетельство Минервы о том, что все высказывания должны назначаться через него, а также подозрительно большое количество студентов, отправленных к Хагриду и мадам Помфри, где задания могли быть неприятными, но никогда не были опасными. Заявление Вайолет Хинсон было представлено и поддержано Гермионой. — Как вы смогли стать свидетелем этого, мисс Грейнджер? — спросила Голдхорн. — Не были ли вы в это время в бегах с господами Поттером и Уизли? Девушка закусила губу, обдумывая, как много ей следует рассказать членам Визенгамота о незаконном действии с ее стороны: — В ходе событий я использовала Маховик времени, который вышел из строя. Часть года я провела в Хогвартсе, прячась под защитой директора Снейпа. Одного этого должно быть достаточно, чтобы доказать, что он все это время был на стороне Ордена. — Понятно, — глава Визенгамота переводила взгляд с Гермионы на министра, который кивал, слушая показания. — И эти обстоятельства натолкнули вас на какие-либо другие догадки? — Да. Мне удалось подслушать некоторые его разговоры с Кэрроу, профессорами МакГонагалл и Флитвиком. А потом он создал для меня лабораторию. — Что? — голос Голдхорн поднялся как минимум на октаву. — Я спросила у него, ну, у замка, на самом деле, могу ли я иметь лабораторное помещение, поскольку он создал для меня спальню. Я работала над приготовлением противоядия, которое спасло профессора, а также над большинством лекарств, которые были в лазарете в день битвы. — И он знал об этом? — Не просто знал. Он помогал с зельями. — Замечательно, — пробормотала Голдхорн. — Продолжайте, директор. Большая часть его рассказа была посвящена борьбе с Кэрроу и махинациям Волдеморта в целом, который хотел превратить школу в фабрику по производству новых Пожирателей смерти, подавляя сопротивление путем нападения на детей. Только благодаря ему Невиллу Лонгботтому и Джинни Уизли удалось спастись самим и научить других сопротивляться в безопасности. Он многое упускал из виду, молча поддерживал, где мог, и часто поступал прямо противоположно тому, что говорил ученикам и персоналу. Он никогда не переставал советоваться с портретом Дамблдора и делать все возможное, чтобы следовать его плану. Гарри рассказал им о Патронусе лани и мече Гриффиндора, что помог уничтожить крестраж, который так долго досаждал им. — Вы способны вызвать Патронус? Телесный Патронус? — спросил маленький волшебник в конце ряда, широко раскрыв глаза. — Да, — Северус поднял палочку и тихо произнес заклинание. Патронус сформировался не сразу, на мгновение закружился вокруг директора серебряным дымком, прежде чем превратиться в лань. В комнате воцарилась тишина, все смотрели на лань, пока она медленно исчезала. Затем, неожиданно, Голдхорн постучал молоточком. — Я считаю, что мы увидели и услышали достаточно. Визенгамот объявляет перерыв для обсуждения. Мы вновь соберемся в два часа.