Нет. Это не то, о чем стоит задумываться хоть на секунду.
Вместо этого мужчина обратил свое внимание на остальных разведчиков. Кажется, они еще сильнее избегали его теперь. Аккерман не видел застывших в глазах эмоций, но шепот, который разносился вокруг, был куда красноречивее. Он угрожающе нарастал. Еще чуть-чуть — и пробьет тот хрупкий барьер, который Леви бережно выстроил, отгораживаясь.Боясь все осознать.
Говорят, что титаны сами на себя были не похожи, когда он опустил мечи. Они были не просто убиты, их покромсали на части. Ходит слух, что он пытался убить капитана Эрвина. Майк буквально оттаскивал его, пока он брыкался и плевался, словно дикий зверь. Я слышал, что когда напали на его друзей — его самого там не было. Но, в любом случае, даже он не смог бы их спасти.
Отключи. Голову. Когда деревья расступились и вдали показались стены штаба Разведки, Леви наконец сам смог вздохнуть с облегчением. Все, чего он хотел сейчас — смыть с себя последствия этих дней. Именно поэтому, не теряя ни минуты, Аккерман оказался в первых рядах моющихся. Под обжигающими тело струями воды он безжалостно отскребал от кожи все напоминания о произошедшем. Боль была желанной, она отвлекала. В тот вечер, намеренно пропустив ужин, Леви сразу лег в постель. Через несколько минут сознание отключилось.* * *
Подземный город. Леви стоит перед Западной лестницей и смотрит, как Изабель спускается с Поверхности. Улыбка яркая, от уха до уха. Эта улыбка — самая выразительная часть ее лица. Аккерман приоткрывает губы, готовый поприветствовать путешественницу, но тут девушка спотыкается. Ее тело, изогнувшись, летит со ступеней вниз. Леви не успевает отреагировать, а теперь слишком поздно: тонкая шея горячо любимой подруги выгибается под неестественным углом, а голова, отделившись от туловища, катится прямо к ногам мужчины, застывшего в ужасе. На бледном лице — пустое выражение. Аккерман наклоняется. И тут же глаза Изабель закатываются, а рот искривляется в гримасе. Леви тянется пальцами к ее щеке, но кожа под их кончиками начинает моментально гнить и отслаиваться от малейших прикосновений. Он вскрикивает, а Изабель смотрит злобно, ее скула начинает вваливаться, плоть продолжает разлагаться. «Как ты мог поступить так со мной?» — шепчет она. Аккерман отчаянно пытается стереть с руки кровь, которая уже запеклась. Но эта кровь оказывается его собственной. Он гниет тоже, наблюдая за тем, как обнажаются белоснежные кости. Отшатнувшись, Леви и сам спотыкается о камни. Взгляд Изабель неотрывно следует за каждым его движением. Оторванная от тела голова поворачивается, внимательно следя. Глаза наполнены ненавистью, они пугают своей мертвенной глубиной, в которой ничего нет...
* * *
Он проснулся, задыхаясь. Сердце, словно гонг, гулко и быстро билось под ребрами, ночная рубашка насквозь пропиталась потом. Мужчина заставил себя широко раскрыть глаза, отчаянно вглядываясь в окружающую темноту в надежде, что это поможет прогнать остатки кошмарного сна. Со всех сторон слышалось мерное дыхание спящих разведчиков и Леви постарался дышать в унисон со всеми. Это всего лишь сон. Сон, далекий от реальности. Изабель, тем не менее, мертва, — пронеслась мысль. — Она и впрямь разлагается где-то там, за Стенами. Прямо как во сне. Леви яростно помотал головой, вцепившись пальцами в волосы, словно пытаясь вытащить привидевшееся из сознания. По темноте за окном было трудно определить, который час. Безумно хотелось отвлечься. Ладони буквально зудели от желания что-нибудь почистить, но это неминуемо разбудит добрую половину казармы. Аккерман представил насмешливые лица других солдат, наблюдающих за тем, как якобы бесстрашного Леви свел с ума обычный приснившийся кошмар. Порыв ветра прорвался сквозь приоткрытые ставни и врезался в мокрую ткань на груди. От этого ощущения затошнило. Нужно немедленно выбираться отсюда. Мужчина, сохраняя молчание, стянул с себя рубашку и завернулся в плащ, вставая с кровати. Расправляя смятые простыни, он немного успокоился, а когда покинул комнату, бешеный ритм пульса практически вернулся к нормальной скорости. Но куда идти? Первая мысль — крыша. Но Леви моментально скрутило от воспоминания. Когда он в последний раз сидел там, смотря на звезды со своими друзьями, сердце было наполнено доверием. Так глупо. Они обещали друг другу держаться вместе. Он должен был догадаться куда раньше, что все, кого он когда-либо любил, рано или поздно находят свою смерть и покидают его. Новый порыв ветра приподнял края плаща, и Аккерман поежился, направляясь вместо этого к главному корпусу. Лето неминуемо подходило к концу, а от ночей уже веяло осенним холодом. Он надеялся, что никто не увидит его в таком виде: помимо плаща Леви ограничился лишь сапогами, натянув их поверх домашних легких штанов. Из этого получится отличная байка, — подумалось с горечью. В тихом коридоре, наполненном звуком его шагов, мерцающий свет растягивал тень в жуткие очертания, то появляющиеся, то исчезающие на фоне каменной кладки. На уличном холоде руки начали неметь, а теперь их неприятно покалывало. Леви решил заварить чай и бодрствовать до рассвета. Ему, конечно, не привыкать к кошмарам... Но последние несколько лет, проведенные с Фарланом и Изабель, подарили ему крупицы умиротворения. Еще никогда он не чувствовал себя так хорошо. Их «семья» была словно нелепое лоскутное одеяло. Но лишь будучи частью этого одеяла, Леви ощущал домашний уют. Изабель обычно дремала в углу их небольшой комнаты, пока они с Фарланом расправлялись с грязной посудой. От этого воспоминания Аккерман съежился и тут же постарался запихнуть его подальше. Испытывать болезненные эмоции не хотелось. До встречи с этими двумя он почти каждую ночь просыпался от того, что не может дышать, его бросало в пот, а перед глазами мелькали одни и те же образы: разлагающиеся трупы, окровавленные лезвия ножей. С губ сорвался вздох. Встряхнув головой, Леви попытался отмахнуться от наваждения. Он выживет. К сожалению, он всегда выживает. Сдавленный крик, пронзивший ночную тишину, вырвал Леви из омута мыслей. Повинуясь инстинкту, мужчина прижался спиной к холодной стене и прислушался. Тишина. Рука уже тянулась за маленьким клинком, припрятанным в сапоге. От знакомой тяжести рукоятки стало немного спокойнее. Звук доносился со стороны северного крыла. Там находились спальни старших офицеров. Кричали так, как кричат пожираемые титаном. Отчаянно, из последних сил. Кто-то в опасности? Аккерман тихо выругался.«С каких пор это тебя волнует? Никто бы не переживал, окажись ты на месте кричавшего».
Помимо спален в том же крыле, к несчастью, располагалась и нужная ему столовая. — Чертов идиот, — подумал Леви, бесшумно продвигаясь дальше по коридору. — Ну и что ты будешь делать, если обнаружишь там кого-то? Ты практически голый, так еще и оружие — лишь никчемный кинжал. Тот, кто находится там, скорее умрет от смеха. Потому что ты сам выглядишь ужасно жалко. Но коридор по-прежнему пустовал, а ночь скрадывала все звуки. Леви все-таки удалось добраться до столовой. Кто бы ни издал этот крик — сейчас он молчал, и это наталкивало на два предположения: либо убит, либо снова заснул. — И ты тоже мог бы спать, если бы не был гребаной неженкой. На этот раз подсознание говорило с ним голосом Кенни. — Заткнись, — пробормотал Аккерман в пустоту. В пределах столовой ему наконец удалось расслабиться. Привычный ритуал приготовления чая отвлекал, несмотря на то, что разум снова и снова пытался собрать воедино обломки кошмара. Леви вздрогнул, вспомнив ощущение от разлагающейся плоти Изабель, к которой он прикасался. С трудом удалось побороть внезапное желание погрузить руки в кипящую на огне воду.Отлично, Леви, теперь у тебя появились галлюцинации. Возьми себя в руки. Это не реально. Их обоих уже нет в живых.
* * *
Он наливал себе вторую чашку чая, когда раздался оглушительный грохот, за которым последовала череда криков. Леви от неожиданности ругнулся, чуть не уронив чайник. Двери в столовую распахнулись. Одна из командиров подразделения — высокая женщина, имени которой Аккерман не помнил — с подозрением посмотрела на него. Он бросил свирепый взгляд в ответ. — Могу чем-то помочь? — связки огрубели от долгого молчания, голос был хриплым. Капитан прищурила глаза, а Леви поправил плащ, чтобы тот максимально прикрывал обнаженную грудь. — Я должна бы поинтересоваться, что ты делаешь здесь в такой час, солдат, но мне нужно, чтобы ты помог нам проверить территорию. Крики зазвучали громче, а к хаосу из голосов добавился звук открывающихся попеременно дверей. Женщина оглянулась через плечо, осматривая коридор. — На одного из капитанов напали.Что?
— И что я должен сделать? После этого командир бросила в руки Леви нож в ножнах. Он тут же без задней мысли оценил вес оружия в ладони под пристальным взглядом женщины. — Запри двери и убедись, что никто не сможет ни войти, ни выйти. Затем возвращайся в северный коридор. Аккерман коротко кивнул. Капитан открыла рот, словно хотела добавить что-то еще, но, похоже, передумала, через мгновение ловко повернувшись на каблуках и уносясь прочь по коридору. Леви с тоской взглянул на свой остывающий чай, но все-таки быстрым шагом отправился в другом направлении. Потревоженное его движением, пламя факелов мерцало, когда Аккерман проходил мимо. Тени начинали на стенах свой причудливый танец.На одного из капитанов совершили нападение? Но кто решился сделать это?
Насколько Леви знал, он был единственным преступником в Разведкорпусе. Может это его коллега-шпион, которому окончательно сорвало крышу после их последней миссии? Приближаясь к выходу на улицу, он перешел на короткие перебежки. Кто бы это ни был, он, должно быть, уже сбежал. В суматохе это сделать легче легкого. От накатившей усталости зрение притупилось, но Аккерман не обращал на это внимания. Спать сейчас совершенно нельзя. Свернув в северный коридор, он остановился как вкопанный. Перед ним развернулась весьма странная картина: одна из массивных люстр, висевших под потолком, валялась на полу, ее рама была изогнута от падения на камни, а вокруг смешались воедино какие-то бумаги и битое стекло. Пока Леви удивленно таращился на беспорядок перед собой — на него так же удивленно уставились командующий Шадис и еще один капитан другого подразделения. — Что ты здесь делаешь, помойная крыса? — с насмешкой усмехнулся последний. Леви был наслышан об этом человеке. Его звали Лука. Он был сыном богатого торговца из Сины и изо всех сил старался показать всем и каждому свое мнение о тех, кто родился в Подземном городе. Аккерман бросил на него испепеляющий взгляд, наблюдая за тем, как ухмылка быстро сползает с самодовольного лица. — Я слышал, что на кого-то напали, — решительно сказал он. Шадис лишь молча указал большим пальцем в ту сторону коридора, где вокруг уже знакомой золотоволосой фигуры столпились несколько капитанов.Да вы, должно быть, надо мной издеваетесь...
Для человека, на которого, предположительно, напали посреди ночи, Эрвин выглядел удивительно безупречно. Несмотря на порезанную осколком скулу, он обозревал случившееся с холодной отстраненностью. Словно произошедшее было частью его мастерски продуманного плана. Боже, как же Леви ненавидел этого напыщенного ублюдка. И, очевидно, кто-то разделял его ненависть. Женщина-капитан, с которой он столкнулся ранее, пыталась обработать рану на щеке Эрвина. Словно почувствовав на себе взгляд, Смит встретился с Аккерманом глазами. Последний тут же ощетинился, но не отвел глаз, направившись к образовавшемуся столпотворению. — В южном коридоре все чисто, — отметил Леви, ни к кому конкретно не обращаясь. Эрвин взглянул на него, и с такого расстояния мужчина смог заметить маленькие крупинки стекла, осевшие на его бровях и ресницах. Было удивительно похоже на снег, который никак не растает. Возникло иррациональное желание протянуть руку и смахнуть блестящие песчинки. Эта мысль была настолько глупой, что Леви пришлось сдерживаться, чтобы не рассмеяться. — Хватит, Марлен, я в порядке, — отмахнулся Эрвин, когда та снова потянулась к его лицу. Теперь Смит обратил все свое внимание на Леви. — Что ты здесь делаешь? — Хотел обчистить оружейный склад, — сухо ответил Аккерман, скрестив руки на груди. — Что, черт возьми, здесь произошло? — Похоже, кто-то пытался меня убить, — голос капитана был мягким, словно он обсуждал погоду, в это же время стряхивая маленькие осколки с одежды. — Я собирался отнести кое-какие бумаги обратно в архив, и когда проходил здесь — цепь одной из люстр внезапно оборвалась. Похоже, не обошлось без взрывчатки. Промах в несколько дюймов сохранил мне жизнь, но, к сожалению, этого нельзя сказать о документах, — при этих словах Эрвин, кажется, действительно забеспокоился. — Пересмотр и сортировка этих бумаг заняли у меня практически целую неделю. — Почему ты занимался бумажками в такой час? — Смит открыл было рот, чтобы ответить, но его прервал Шадис. — Эрвин, — рявкнул командующий, — идешь со мной. На пару слов. Тот кивнул и последовал за уходящим мужчиной, которого сопровождал Лука. Дверь за троицей закрылась с решительным щелчком замка. Стоявшая рядом с Леви Марлен скрестила руки на груди и вздохнула. — Эти ублюдки сбежали незамеченными, — сказала она. — Те, кто патрулировал южный, восточный и западный коридоры, не нашли никаких следов. В оружейной и архиве тоже было пусто, — плотнее запахнув форменную куртку, капитан зевнула. — Скоро рассветет. Тебе следует вернуться в казарму. Завтра прибывает группа новобранцев, и кто знает, через какие тренировки им придется пройти, — с этими словами она искоса посмотрела на Леви, а на лице промелькнуло искреннее любопытство. — Эй... Серьезно, что ты делал здесь в такое время? Аккерман на мгновение встретился с Марлен взглядом, а затем снова опустил глаза на свои ботинки. Их носки были испачканы грязью, а он и не заметил. Придется разбираться с этим позже. — Хотел подышать свежим воздухом, — таков был его тихий ответ. — Что ж, я знаю, что у вас с Эрвином... Были свои разногласия. Но я не думаю, что кто-то подозревает тебя в случившемся. В ответ Леви лишь фыркнул. — Верно, если бы я хотел убить этого ублюдка, я бы ни за что не устроил такой беспорядок, исполняя задуманное, — он с отвращением скривился. Теперь между камней навсегда застрянет битое стекло, а бумага россыпью валяется от стены до стены. Наклонившись, Аккерман поднял ближайшие к нему скрепленные листы. Досье новобранца. Какая-то девчонка по имени Мелоди Бауэр родом из Шиганшины. Выпускница 96-го полка кадетского корпуса. В документе также были указаны ее оценки: — Управление УПМ: 8; — Рукопашный бой: 15. Леви невольно задался вопросом о том, как выглядели бы его собственные документы о вступлении в Разведку. Шум, который создавали присутствующие, резко стих, когда дверь в кабинет снова распахнулась. Порог переступили Шадис, Лука и Эрвин. Порез на щеке последнего, кажется, перестал кровоточить. — Вот что, солдаты, — голос командующего Шадиса гремел, отражаясь от стен. — Никто из вас ни единой живой душе не расскажет о том, что произошло здесь сегодня ночью. Официальная версия следующая: одна из люстр упала из-за слабых креплений старой цепи, — говоря, он окинул собравшихся пронзительным взглядом. — Никто, я повторяю: никто не смеет разносить слухи о том, что капитан Эрвин подвергся опасности. Похоже, в наших рядах завелась крыса, и мы сделаем все возможное, чтобы вывести ее на чистую воду. При упоминании слова «крыса» Лука намеренно встретился взглядом с Леви и снова презрительно ухмыльнулся. — Итак, есть вопросы? Офицеры в ответ лишь покачали головами, и Шадис кивнул: — Пора все-таки немного отдохнуть. Нельзя допустить, чтобы новобранцы посчитали разведчиков кучкой увядающих цветочков. Вольно. Постепенно все разбрелись по своим комнатам, а звук разговоров затих. Леви тоже не стал задерживаться, хоть и мысль о возвращении в свою койку его страшила. Он в последний раз решил оглянуться через плечо и увидел, что в коридоре остался один Эрвин, старательно собирающий свои бумаги. С раздраженным вздохом Аккерман понял, что все еще держит в руке документы Мелоди Бауэр.Черт возьми.
Развернувшись на каблуках ботинок, он направился обратно, попутно наклоняясь и поднимая с пола листы. Осколки стекла, едва различимые глазу, несколько раз втыкались в кончики пальцев, вызывая у Леви недовольное шипение. Один из них так и остался в подушечке указательного пальца. Эрвин удивленно посмотрел на сложенные в аккуратную стопку бумаги, которые Аккерман сунул ему под нос. — Я думал, что ты ушел с остальными. — Больше, чем тебя, я не выношу беспорядок, — ответил Леви. — Забирай свои гребаные бумажки. Смит нахмурился в замешательстве, но принял документы из его руки, коснувшись ее своими теплыми пальцами. — Спасибо. Несмотря на то, что рубашка капитана была отглажена, а волосы безукоризненно уложены, под его глазами залегли глубокие тени. Словно почувствовав на себе взгляд Аккермана, Эрвин выпрямился во весь рост и посмотрел на Леви сверху вниз. Иллюзия усталости, навеянная плохим освещением, тут же рассеялась. Леви не сдержался и закатил глаза, цокнув языком пренебрежительно. — Не стоит благодарности. Он дотронулся пальцами до осколка, застрявшего в подушечке пальца, и решил использовать край вверенного ему ножа, чтобы вытащить стекло. Капли крови, образуя небольшую струйку, потекли вниз по ладони, а Леви поморщился. Омерзительно. Может, стоит еще раз принять душ? В этот час в общей душевой все равно пусто. Когда он поднял глаза, Эрвин все еще наблюдал. Между его бровями пролегла морщинка, а весь вид выражал глубокую озадаченность. Не долго думая, Аккерман бросил хмурый взгляд в ответ. — Тебе что-то нужно? — Я... Нет. Просто убедись, что хорошенько продезинфицируешь. Для такого чистюли, как ты, подхватить инфекцию — стыдно. Леви не сдержался и фыркнул. — Да уж. Твои бумажки хоть чем-то будут полезны, если я умру, порезавшись ими. Все будет нормально, — с этими словами он насмешливо отсалютовал Эрвину, который к такому жесту отнесся весьма неодобрительно. — Кстати... Не то чтобы кто-то меня об этом спрашивал, но я кое-что слышал перед тем, как на тебя напали. — Неужели? — Минут за пятнадцать до инцидента я услышал крик со стороны северного коридора. Звук был просто ужасный. Кто бы это ни был — звучал он весьма испуганно, — сказав это, Леви нахмурился. — Раз ты не спал, то тоже должен был слышать. Не правда ли? Эрвин ничего не ответил, лишь прижал бумаги к груди, выравнивая по краям. — На самом деле, я слышал, — сказал он спустя несколько секунд. — Спасибо, что напомнил. Я сообщу об этом командующему утром. Спокойной ночи, Леви. С этими словами Смит развернулся и с целеустремленным видом удалился. Леви смотрел ему вслед, а в груди зрело неприятное чувство. Казалось, что Эрвин лжет. Он явно скрывает что-то, и в этом Аккерман был стопроцентно уверен.