Что же теперь?
Еще никогда Леви не видел Эрвина в таком состоянии. Тот потерял бесчисленное количество товарищей и сотни раз переживал потенциальное уничтожение Разведкорпуса с тех пор, как стал Главнокомандующим. И раньше он с присущей ему стойкостью переносил все это, не моргнув и глазом. Прежде Смит также получал и травмы, хотя никогда они не были настолько серьезными. Леви снова поморщился, вспоминая то, насколько неподходящими были сказанные им слова. Перед глазами до сих пор стояло то, как Командующий поморщился от боли, услышав их.Почему я такой идиот?
Сейчас он подумывал о том, чтобы найти Ханджи, рассказать ей о произошедшем. Но тогда придется предать доверие Эрвина. Нет. Аккерман понимал, что он заслуживает переносить все это в одиночку. Он оставался на крыше до тех пор, пока кости не промерзли насквозь. Пронзающий холод мешал оставаться наедине со своими мыслями.Хватит вести себя как паршивый трус. Сходи и извинись.
Вздохнув, Леви поднялся на ноги и ретировался, молясь о том, чтобы Смит к этому времени уже отошел ко сну. Он был так погружен в свои мысли, что совершенно не заметил в коридоре фигуру, что стояла в темноте, пока не наткнулся на нее, ощутив уже телом. Открыв было рот, чтобы извиниться за нерасторопность, Леви почувствовал, как дыхание перехватило. Уже через мгновение он понял, что перед ним возвышался Эрвин. Командующий положил руку ему на плечо, успокаивая. В свете настенных факелов выражение его лица снова превратилось в мерцающую всполохами огня маску. — Что ты здесь делаешь? — прошептал Леви, с особой остротой ощущая тепло чужой ладони в том месте, где указательный палец Смита касался кожи на его шее. Эрвин поджал губы на секунду, но не отстранился. — Искал тебя, — так же тихо ответил он. — Никак не могу уснуть. Аккерман протянул руку, чтобы коснуться предплечья мужчины. — Эрвин, я... Но Командующий покачал головой и поднес указательный палец к губам, ясно давая понять, что это место совершенно не подходит для таких разговоров. Он опустил руку, и Леви проследовал за ним, держась позади на расстоянии нескольких шагов. По возвращении в комнату Смит закрыл за собой дверь. Ни один не решался начать разговор первым. Пусть они и стояли всего в нескольких десятках сантиментов друг от друга, у Леви создалось четкое ощущение, словно их теперь разделяют сотни километров. Однако Эрвин все же решил нарушить тишину. — Прости, — произнес он. — Я вел себя по-детски, очень необдуманно. Как бы мне не хотелось это отрицать, получив такую травму... справляться с делами стало сложнее. Пожалуйста, не держи зла. Я постараюсь стать лучше, — с этими словами он поднял руку, прежде чем Леви успел вмешаться. — Прежде всего я хочу, чтобы ты знал: все, что случилось, было результатом моих действий. И решения принимал я сам. Его голубые глаза, казалось, снова начали сиять в приглушенном свете. — Ты ничего не смог бы сделать, чтобы повлиять на происходящее. Вина полностью лежит на мне, и я принимаю последствия. — Хорошо. Смит кивнул, отводя взгляд. — Как профессионалы, мы должны продолжать работать вместе. Мне очень понадобится поддержка капитана. Но... — в этот момент Эрвин сглотнул, а его голос предательски дрогнул. — Лично я хочу, чтобы ты знал, что не привязан ко мне. Я знаю, что никогда не стану прежним человеком. И готов отпустить тебя... если это то, что тебе нужно. Леви моргнул, уверенный в том, что ему послышалось. — Что? Эрвин в ответ лишь поморщился, словно этот разговор приносил ему физические неудобства. — Я бы предпочел не говорить это еще раз, — произнеся уклончиво, он коснулся раненой руки, потирая. Но уже через секунду чуть ли не отпрыгнул, увидев, с какой решительностью Леви движется к нему. Аккерман остановился, когда они были на расстоянии вытянутой руки друг от друга. — Ты уверен, что не ударился головой, когда титан отхватил тебе руку? — уточнил он, приподнимая бровь. Эрвин хмуро посмотрел на него сверху вниз. — Не издевайся, — последовал достаточно жесткий ответ. Леви вздохнул, понимая, что Смит сейчас предельно серьезен. Будучи блестящим стратегом, тот иногда демонстрировал ужасающую тупость. — Можешь сказать, что я достаточно развитая личность? — поинтересовался Аккерман. — В эмоциональном плане, само собой, про рост тут речи не идет. Командующий, явно пребывающий в замешательстве, наморщил лоб. — Не понимаю. — Ответ, очевидно, отрицательный. У меня ужасный характер, манеры подземного бандита, а Ханджи однажды сказала, что тяжести моего нрава хватит на то, чтобы потопить двенадцать пушек, связанных вместе, — после этого Леви скрестил руки на груди. — Некоторые зашли еще дальше, окрестив меня бессердечным, хотя мы оба знаем, что это совсем не так. Я рассказал тебе обо всем этом много лет назад, и ты все равно выбрал меня. — К чему ты клонишь? Аккерман протянул вперед руку, осторожно расстегивая пуговицы рубашки Эрвина, стягивая ткань с плеч, чтобы рану было хорошо видно в лунном свете. — Дело в том, идиот, что ни один из нас не был полноценным с самого начала. Для меня это ничего не меняет. Я... Я все равно люблю тебя. Смит резко выдохнул, словно отпустил тяжелый груз. — Ты знаешь... — тихо произнес он. — Когда этот титан схватил меня и сжал своими челюстями, я думал, что вот-вот умру... И в моих мыслях был лишь ты. Я испугался того, какую боль причинит тебе моя смерть. И то выражение лица, которое я увидел по возвращении... Это преследует меня до сих пор. Леви лишь продолжил сокращать расстояние между ними. — Тогда не умирай, — выдохнул он, притягивая возлюбленного ближе к себе.* * *
Леви проснулся, обнаружив себя свернувшимся калачиком рядом с Эрвином. Первые лучи рассвета только-только окрасили кромки облаков в розово-золотые оттенки. Неужели еще вчера он боялся взять Смита за руку, опасаясь, что причинит тому боль? Сейчас это казалось смехотворным, учитывая тот факт, что большую часть ночи они провели в теснейшей близости друг к другу, такой отчаянной, словно оба тонули в попытке схватиться за спасательный круг. Эрвин все еще спал, на его лице было благоговейное умиротворение. Леви приподнялся на локте и провел подушечками пальцев по кончикам бровей мужчины, затем спускаясь аккуратными прикосновениями к скулам и уголку верхней губы. Когда Аккерман удовлетворился тем, что все еще помнит каждую деталь и каждый сантиметр любимого лица, он перевернулся на другой бок с намерением уточнить время по часам, стоящим на тумбочке. При взгляде на стрелки тепло от удовольствия разлилось в животе. Было очень рано. Впереди еще несколько часов до момента, когда придется встретиться с выжившими офицерами Разведкорпуса. От движений Леви Эрвин пошевелился, проснувшись и почти сразу же касаясь губами его обнаженного плеча. — С добрым утром, — сонно пробормотал он, еще не открыв глаз. Леви почувствовал, как у него снова перехватывает дыхание, стоило солнечному лучу слегка сместиться, окрашивая ресницы Смита золотом. Навряд ли это зрелище когда-нибудь станет привычным. — Утра, — ответил он, садясь на кровати и обращая взгляд на окно, затем перемещая его на пол. Хоть Эрвин и убрал остатки выброшенной еды, между расселинами деревянного пола все еще оставалось несколько достаточно крупных крошек. Внезапно Леви рассмеялся себе под нос.Ничего не меняется.
— Над чем смеешься? — поинтересовался Смит, приоткрыв один глаз от звука тихого смеха, необычайно редкого, а оттого неимоверно ценного. Аккерман в ответ улыбнулся, не говоря ни слова, зачесывая назад растрепанные после сна волосы, которые так и норовили попасть в глаза. — Да так, — ограничившись короткой фразой, он протянул руку вперед, касаясь пятнышка засохшей крови над ухом Эрвина. Брови тут же хмуро сдвинулись к переносице. — Ты принимал душ с тех пор, как вернулся? Мужчина покачал головой. — Мне сказали, что омыли мое тело по возвращении, — теперь его губы скривились в ухмылке. — Я думал, что они как следует очистили меня от крови и грязи. Леви цокнул. — Очевидно, что нет, раз на самом видном месте у тебя кровавое пятно. Эрвин приподнялся на здоровой руке, опираясь о локоть, и вскинул бровь. — О, думаешь, что справился бы лучше? Леви закатил глаза и молниеносным движением натянул одеяло на голову Смита, который издал сдавленный вздох, явно не ожидая такого нападения. Выбираясь из темного и жаркого плена, он, преисполненный невинности, округлил глаза. — Хотя, если быть серьезным... Мне сказали, что сегодня я могу принять душ. Но только под присмотром. Это на случай, если вдруг потеряю сознание и поранюсь. — Лжец, — парировал Леви, тоже приподняв бровь. — Я думал, что тебе хочется быть независимым. Да и в любом случае придется практиковаться, чтобы умело управляться с делами при помощи левой руки. — Неужели? Лицо Эрвина внезапно приобрело более жесткое выражение. — А мне казалось, что ночью я весьма успешно со всем справлялся. Аккерман почувствовал, как его щеки тут же залились румянцем, а шею словно огнем обдало. — Вперед, разбей себе там голову об кафель. Мне без разницы, — так же грубо буркнул он, снова поворачиваясь к Эрвину спиной, чтобы избежать его хватки, ведь нужно было встать и одеться. Леви старался не обращать внимания на то, как его сердце затрепетало от ласковой улыбки Смита, который не сводил с него глаз, пока мужчина натягивал на себя одежду. — Именно по такому Леви я и скучал, — произнес Эрвин. — Хотя я все равно буду очень признателен, если окажешь мне помощь в душевой. В ответ Аккерман возвел взгляд к потолку, но улыбнулся, поворачиваясь к Главнокомандующему спиной. — Подумаю об этом, — ответил он через плечо, отправляясь заваривать две порции чая.И я тоже скучал по тебе.