Необходимый человек

      Генерал тёплый; Икабод жмётся к его плечу, знает — если отпустит, потом не подпустят.       Утренняя путаница манит испытать границы; вспомнить старые и заметить следы новых.       Пока можно.       Пока доверенный человек стережёт дверь — их бы не оставили в одной постели.       — Капитан? — Вашингтон сдвинулся, но не стряхнул хватку.       — Я не помню, — признался Крейн.       — Ясно, — выдохнул генерал, он безучастно изучал запястье, — Я тоже, — ему потребовалось время, чтобы сбросить оцепенение первых мгновений открытия.       — «Было бы проще, если бы мы проснулись без одежды», — мысль абсурдная, непозволительная и Икабод смеётся, понимая её одновременную правильность.       Так было бы проще.       Так хочется иначе почувствовать близость иначе.       Так нужно убедиться — кожей впитать пульс.       — Мы, — перебирает Вашингтон, — Искали зверя, — мелькнувшую улыбку Крейна он встретил с тенью тревоги.       — Засада, — Икабод поднял лицо.       — Перевёртыш, — вспомнил генерал.       — Мы поймали его, — память вязкая, отпускает медленно; Крейну почти больно.       — Гамильтон.       — Он в порядке, — Икабод повёл плечами, тело отозвалось тугим гулом, — Мы бы не позволили ему пострадать, — единственная уверенность.       Кто-то обязательно защитил бы его; увёл бы от опасности, не пустил.       — Значит, — Вашингтон опустил взгляд навстречу.       — Кто-то из нас? — Крейн сместился, спрятал пальцы за расстёгиванием пуговиц своей жилетки.       Лучше обнаружить бинты у себя, чем у генерала; может, и не только повязку.       Что-нибудь…       Что-нибудь непозволительное.       — Икабод, — Вашингтон протянул руку — просьба — сперва, положив ладонь на плечо Крейна.       — Я, — рубашка поддалась Икабоду легче, разошлась у шеи с треском нитей и упала на одеяло, — Я не ранен, — под ней ничего нет, совсем.       — Могу ли я, — попросил генерал, — Убедиться.       — Если вы позволите мне, — прежде, чем Вашингтон смог бы возразить Крейн поймал ворот его рубашки.       Дрогнул от обжигающего тепла.       — Позволю?       — Прошу, — Икабод гладит, едва касается.       — Прошу, — маленькая игра слов, разрешение — отведённые в сторону руки.       — Я буду осторожен, — Крейн читает всё по-своему, мягко направляет прикосновениями; с чужой одеждой сложнее, трудно не отвлекаться на жар кожи — близость.       Пуговица за пуговицей; слишком медленно, слишком долго думая, слишком…       — Хватит, — генерал остановил Икабода на второй — предпоследней.       — Да, — Крейн отстранился, излишне резко — прижал ладони к коленям, — Да.       — Дальше, — обрывисто; сердце оглушительно гремит в груди, жарко — Ничего, — Вашингтон свободную рубашку задирает, почти пристыженно.       Достаточно, чтобы облегчённо отвести глаза — достаточно, чтобы наперекор себе и здравому смыслу тронуть.       Не убрать руку.       Ни пощечины, ни приказа, ни справедливого обвинения.       — Икабод, — ладонь на щеке Крейна неуверенная.       — Да, — Икабод задержал дыхание, — Прошу.